CC BY-NC-ND
400
ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В КОЛОНИАЛЬНОЙ КОРЕЕ
В статье впервые в отечественном корееведении рассматриваются особенности политики Японии в отношении образования в колониальной Корее (1910-1945), ее цели и результаты, а также основные этапы развития корейской системы образования в данный период.
Ключевые слова: колониальная Корея, образование в Корее, образование в Японии.
За те 35 лет, когда Корея была колонией Японии, на Корейском полуострове выросло несколько миллионов человек, получивших образование в условиях колониального правления. Без учета этого фактора вряд ли можно полностью понять те политические и экономические процессы, которые происходили в обеих Кореях в 1950-1970-х годах.
К сожалению, в отечественной литературе эта тема практически не рассматривалась, в то время как западными, корейскими и японскими историками в последние десятилетия она изучалась достаточно активно. Из англоязычных работ прежде всего заслуживают внимания статьи «Колониальное образование в Корее и на Тайване» Патриции Цуруми , «Японское колониальное образование: спорное поле» О Сончхоля и Ким Кисока и «Просвещая корейцев: дискуссии о корейском образовании 1910 г.» Марка Каприо3. Из работ на корейском языке следует выделить статьи «Исследование изменений колониальной политики в области образования в период японской оккупации на основе [анализа] учебника генерал-губернаторства по совершенствованию личности» О Севона4 и «Совместное обучение японцев и корейцев во время действия второго Указа об образовании в Корее и реакция корейцев» Ким Ханчжона , а также книгу Чон Сони «Иссле-
© Тертицкий Ф.К., 2012
дование Имперского университета Кэйдзё»6. В Японии тема образования в колониальной Корее изучена достаточно хорошо, существуют даже работы, посвященные отдельным корейским школам, например «О средней школе Тайкю» и «О Первой коммерческой школе Фудза-на»8 Инабы Цугио.
Тема образования поднималась и в общих трудах, посвященных колониальной Корее. Среди них особенно хотелось бы отметить два: ставшую классической монографию российского эмигранта А.И. Гражданцева «Современная Корея»9 (1944 г.) и сборник работ корейских ученых «Переосмысление истории времен до и после Освобождения» .
Основными источниками по данной теме являются официальные публикации аппарата генерал-губернатора, в частности, отдела просвещения.
Перед тем как перейти к основному тексту статьи, необходимо коротко обрисовать читателю реалии колониальной эпохи. Так, термины «кореец» и «японец», употребляемые в тексте статьи, характеризуют не этническую принадлежность человека, а его юридический статус в Японской империи. Каждый японский подданный обладал одним из четырех статусов: «житель метрополии» (найтидзин fattA, в тексте статьи для удобства читателя - «японец»), «кореец» (тё:сэндзинЩШ А), «тайванец» (тайвандзинШЩA) и «карафутец» (карафутодзинШ^А, Карафуто - японское название Южного Сахалина). Этот статус определял права и обязанности подданного. Так, например, только японцы имели право голосовать на выборах в Имперское собрание, и вплоть до начала 1940-х гг. только они подлежали призыву в армию. Обычно юридический статус совпадал с этнической принадлежностью человека, однако бывали и исключения11.
В колониальный период правителем Кореи был японский генерал-губернатор (со:току &Й81). Его заместителем был генеральный инспектор (сэйму со:кан им обоим подчинялся аппарат
генерал-губернатора (со:токуфу ,Ш81^), де-факто выполнявший функции правительства Кореи. Главной организацией, ведавшей образованием в колониальной Корее, являлся отдел просвещения (гакуму-кёку ФЩМ), входивший в состав аппарата генерал-губернатора. До 1919 г. он входил в состав департамента внутренних дел, а с 1919 г. стал самостоятельным ведомством.
Колониальный период традиционно делится на три периода: «сабельный режим» (1910-1919 гг.), «период культурного управления» (1919 - середина 1930-х гг.) и «период ассимиляции» (середина 1930-х -1945 гг.)12. Этой периодизации автор намерен придерживаться и в настоящей работе.
Для самой системы образования основные направления развития определялись принятием указов генерал-губернатора «Об образовании в Корее», которые являлись высшим законодательным актом, относящимся к образованию в колонии. Указ определял типы учебных заведений в Корее, а также цели и методы работы местной системы образования. Издание каждого указа было важным событием и сопровождалось выпуском сопутствующих документов, в которых генерал-губернатор разъяснял подданным и чиновникам цель реформы, а также указов, касающихся разных типов учебных заведений. Как правило, после выпуска указа образовательная система в Корее подвергалась радикальным реформам. Всего указов было издано четыре: в 1911, 1922, 1938 и 1943 гг.
Система образования в Корее в период «сабельного режима»
(1910-1919)
В конце XIX - начале XX вв. образовательная система в Корее находилась в состоянии стагнации. Уровень грамотности составлял менее 2 %, а подавляющее большинство школ составляли соданы (вЖ) - традиционные учебные заведения, где учитель, не имевший специального педагогического образования, преподавал ученикам классический китайский язык (вэньянь) и книги конфуцианского канона. На момент аннексии их было более 10 тысяч. Кроме того, в стране было несколько школ, где ученикам давалось современное образование (в основном, основанных иностранными миссионерами), однако их доля среди общего числа учебных заведений была крайне
13
мала .
Япония начала интенсивную модернизацию корейской системы образования с момента установления в стране протектората в 1905 г. За пять лет протектората число обычных школ выросло с 22 до 101, была открыта старшая школа для девушек и 15 производственных школ. Тем не менее, в сельских районах образование во многом оста-
валось традиционным14. В то же время 6 из 7 спецшкол по изучению иностранного языка были закрыты.
29 августа 1910 г. Корея была официально аннексирована Японской империей. Примечательно, что то, как проходила аннексия, в дальнейшем повлияло на все устройство административного аппарата колонии. Дата была выбрана не случайно: в это время депутаты Имперского собрания Японии находились в отпуске и поэтому вопрос о полномочиях генерал-губернатора Кореи был решен не постановлением парламента, а императорским указом. Согласно указу, генерал-губернатор Кореи получал беспрецедентные полномочия. В его руки передавалась высшая законодательная, исполнительная и судебная власть в Корее. Формально генерал-губернатор подчинялся только императору Японии и ему не мог отдавать приказания даже премьер-министр.
Первым генерал-губернатором Кореи стал Тэраути Масатакэ (1852-1919), который фактически получил карт-бланш на проведение собственной политики в Корее, в том числе и в области образования.
Официально Тэраути преследовал следующие цели15:
- модернизация корейского образования;
- приведение корейской образовательной системы в соответствие с нормами, существовавшими в метрополии;
- воспитание корейцев как лояльных подданных Японской империи;
- распространение в колонии японского языка;
- расширение контингента учащихся и установление равенства всех корейцев в доступе к образованию.
Как видно, в области образования японцы (как, впрочем, и в остальных областях) стремились к двум целям - модернизации и ассимиляции.
23 августа 1911 г. Тэраути издал первый «Указ об образовании в Корее», установивший систему образования в колонии на последующее десятилетие. В тексте указа генерал-губернатор часто апеллировал к Указу об образовании, изданному императором Мэйдзи в 1890 г., и заявлял, что его цель - установить в Корее систему образования по образцу метрополии.
После публикации «Указа» (26 августа того же года ) генерал-губернатор опубликовал «Меморандум о вступлении в силу Указа об образовании в Корее», поясняющий цели и задачи «Указа», а высоко-
поставленные чиновники генерал-губернаторства - генеральный инспектор Ямагата Исабуро, начальник департамента внутренних дел Усами Кацуо и начальник отдела просвещения Сэкия Тэйдзабуро -провели встречи с учителями, которым предстояло работать в Корее. Помимо прочего, в своих речах Усами и Сэкия призывали учителей-японцев учить корейский язык, так как без этого они не смогут установить контакт с учениками и воспитать их как верных подданных Японской империи .
В отношении преподавательского состава администрация генерал-губернатора в целом проводила сегрегационную политику: на пост директора школы мог быть назначен только японец, а корейцев брали на работу лишь в качестве учителей и ассистентов. В престижные школы для корейцев, в то же время, в качестве учителей нанимали и японцев. Вне зависимости от статуса все учителя считались правительственными служащими и пользовались соответствующими привилегиями.
В рамках политики отделения образования от религиозных структур в школах было полностью запрещено религиозное образование. Это было большим ударом по иностранным миссионерам. Можно предположить, что это было одной из задач этой реформы: значительная часть миссионеров была сторонниками корейской независимости, что, естественно, вызвало неприятие у колониальных властей.
Рассмотрим, как выглядела образовательная система в Корее после издания Указа об образовании. Согласно Указу, в Корее устанавливалась раздельная система обучения для корейцев и японцев. Начальные школы для корейцев назывались «обычными» (фуцу: гак-ко: ^Щ^^). В школу дети могли поступать по достижении восьмилетнего возраста. Обучение в «обычных школах» длилось четыре года (иногда три).
Закончивший обычную школу кореец мог поступить в производственную (ко:гё: гакко: 1ЖФ^) и старшую обычную (ко:то: фуцу: гакко:'954^®Ф^) школы. Производственные школы подразделялись на сельскохозяйственные, технические, коммерческие и младшие промышленные. Срок обучения там составлял два или три года . В старшей обычной школе обучение было раздельным и длилось четыре года для юношей и три года для девушек.
В апреле 1916 г. генерал-губернаторство создало специальные школы (сэнмон гакко: ШИФ^), в которых выпускники старших
обычных (но не производственных) школ могли продолжить образование. В четырех таких школах было введено совместное обучение корейцев и японцев. Срок обучения составлял три или четыре года .
Система образования для живших в Корее японцев копировала ту, что существовала в метрополии. В начальной школе (сёгакко: Ф^^) дети учились шесть лет, после чего мальчики поступали в среднюю школу, где учились пять лет, а девочки - в старшую женскую (ко:то: дзёгакко:'95Щ^ФШ), срок образования в которой составлял четыре года. Высшее образование можно было получить в метрополии или за границей, в Корее на тот момент университетов не существовало.
Безусловно, генерал-губернаторству удалось добиться значительного прогресса в области образования: старая, полусредневековая образовательная система конфуцианского образца была заменена новой, вполне современной по меркам тех лет и гораздо более ориентированной на получение реальных знаний. В то же время сегрегация учащихся на корейцев и японцев, помимо того, что нарушала принцип равного доступа к образованию и фактически устанавливала дискриминацию корейцев, являлась неэффективной и с точки зрения достижения тех целей, которые ставили перед собой колониальные власти. Даже предельно лояльный кореец не мог получать образования в японской школе ; это препятствовало формированию интеллигенции, положительно настроенной по отношению к японским властям.
Образование в Корее в период культурного управления
В марте 1919 г. в Корее произошло массовое восстание против колониальных властей, которое было жестоко подавлено совместными действиями полиции, жандармерии и армии. Воспользовавшись им как предлогом, премьер-министр Японской империи Хара Такаси провел реформу, несколько сокращавшую полномочия генерал-губернатора Кореи, и назначил на эту должность бывшего адмирала Сайто Макото. Последний, как и планировал Хара, значительно смягчил политику в отношении Кореи; период его правления получил название «эпохи культурного управления».
В начале 1920-х гг. Сайто создал комиссию, задачей которой было подготовить текст второго «Указа об образовании» в Корее, пересматривавшего систему, установленную Тэраути. Комиссия состояла из 28 человек, корейцев из них было трое: Сок Чинхён, Ко Вонхун и
Ли Ванён 21, при этом последний не говорил по-японски. Во главе комиссии стоял генеральный инспектор Мидзуно Рэнтаро. Интересно, что в качестве главной причины для пересмотра этого указа администрация генерал-губернатора называла общественное недовольство
22
существующей образовательной системой .
Комиссия сформулировала следующие положения:
- следует максимально приблизить корейскую систему образования к той, что существует в метрополии;
- следует отменить запрет корейцам поступать в японские учебные заведения и наоборот.
Указ был опубликован 4 февраля 1922 г. Согласно ему, как и планировала комиссия, корейцам было разрешено поступать в японоязычные школы, а японцам - в корейскоязычные. Иными словами, с системой сегрегации в образовании было покончено. Кроме того, почти во всех школах начальной ступени срок обучения становился шестилетним, а в школах средней ступени - пятилетним. В школьную программу в качестве обязательного предмета вводился иностранный язык (английский, французский или немецкий). Наконец, в японоязычных школах в качестве факультатива вводился корейский язык.
Колониальные власти продолжали строительство новых школ в Корее. К 1927 г. государственных было уже почти 2 000, кроме того, в Корее действовали 566 частных школ. Таким образом, в среднем в Корее была примерно одна школа на район (мэн Щ). Начиная с 1928 г. генерал-губернаторство поставило перед собой задачу открыть по школе в каждой деревне (ри Ж).
Однако самым значительным событием этой эпохи стало, безусловно, открытие Имперского университета Кэйдзё (Кэйдзё: тэйкоку дайгакуЖМ^Й^Ф). В 1923 г. генерал-губернаторство учредило Комиссию по созданию Корейского имперского университета (Тё:сэн тэйкоку дайгаку со:сэцу ишкайШШ'^Щ^.ФШ'Ш.ШШ'Ш), в 1924 г. было создано подготовительное отделение, а в 1926 г. - открыты два факультета - юридический и медицинский. Этот университет стал шестым имперским университетом в Японии и первым университетом, открытым в колонии.
Студенты делились на три примерно равные группы: корейцы, японцы из Кореи и японцы из метрополии. Малый процент студентов-корейцев23 объясняется тем, что вступительные экзамены и обучение проводились только на японском языке, а при поступлении от абиту-
риентов требовалось хорошее знание японской классики, например, «Гэндзи моногатари». Большинство преподавателей составляли японцы, при этом профессор-кореец за всю историю университета был всего лишь один: Юн Тхэдон (ЖЖЖ), выпускник кафедры философии факультета культуры Токийского имперского университета. Следует отметить, что в программу юридического факультета были включены предметы, посвященные истории, культуре и географии Кореи. Для поступления не требовалось документа о среднем образовании, и бывали случаи, когда люди поступали в университет, не закончив школы . К концу 1930-х гг. конкурс в университете составлял восемь человек на место.
Некоторые корейцы уезжали учиться в метрополию. К 1928 г. их число составило 3 000 человек. Отдельным корейцам администрация генерал-губернатора выдавала стипендию, однако, как признавали и сами колониальные власти, стипендиатов было совсем немного. Первой, кто получил такую стипендию, стала Юн Симдок (Ж'ОШ), в будущем - знаменитая певица.
В целом, в период «культурного управления» японские власти создали условия для того, чтобы сформировать новую корейскую интеллигенцию, которая должна была быть лояльна им и повести за собой общество. Колониальная администрация построила множество новых школ и открыла первый в корейской истории университет. В то же время проблема дискриминации корейцев полностью преодолена не была. Автор склонен полагать, что главной причиной существования этой проблемы была сама система четырех статусов подданных Японской империи. Следует отметить, что, несмотря на заявленную цель создания полного равенства японцев и корейцев, на практике дискриминация корейцев сохранялась, хотя и в меньшей степени.
Образование в период ассимиляции
После вторжения японской армии в Маньчжурию в 1931 г. Японская империя быстро начала превращаться в тоталитарное государство. В Корее, однако, в силу ее изолированного характера этот процесс стал набирать обороты на несколько лет позже.
В первой половине 1930-х годов колониальные власти начали кампанию по синтоизации колонии, активно призывая население Кореи посещать синтоистские церемонии. Следует отметить, что руко-
водство колонии воспринимало это не столько как религиозное мероприятие, сколько как демонстрацию лояльности к императору Японии. Начиная с 1935 г. к посещению святилищ стали привлекать школьников.
Однако в полной мере политика ассимиляции дала о себе знать после назначения 4 августа 1936 г. на пост генерал-губернатора Минами Дзиро, который с самого начала стал осуществлять в этой области весьма радикальные меры. Уже в первый месяц своей работы на новом посту он сделал посещение синтоистских церемоний обязательным для всех корейцев вне зависимости от их религиозных убеждений.
С октября 1937 г. все школьники должны были выучить и регулярно (утром перед началом занятий, по праздникам и просто по указанию учителя) декламировать «Клятву подданного страны императора» следующего содержания:
Мы - подданные великой Японской империи.
Мы всей душой преданны Его Величеству императору.
Мы перенесем все трудности и будем прекрасными и сильными гражданами.
В 1938 г. генерал-губернаторство объявило, что отныне вся образовательная система в Корее будет строиться на трех принципах: «ясности кокутая25» (кокутай мэйтэй Н'91ВДШ), «единства метрополии и Кореи» (найсэн иттай^Ш^'91) и «выносливости и закалки» (нинку танрэн М^ШШ).
3 марта 1938 г. Минами издал третий Указ об образовании в Корее. Согласно Указу, корейскоязычные школы получали одинаковый статус с японоязычными. Бывшие «начальные школы» стали называться «начальными школами для тех, кто обычно говорит на государственном языке», а бывшие «обычные школы» - «младшими школами для тех, кто обычно не говорит на государственном языке»26. 15 марта того же года генерал-губернаторство выпустило «Указ о младших школах», утверждавший новый учебный план27. Наиболее существенным отличием от предыдущего плана было то, что корейский язык во всех школах становился факультативом .
Начиная с 1939 г. Минами стал проводить политику по смене имен: корейцы в «добровольно-принудительном» порядке должны
были менять свои фамилии и имена на японские. В течение года с небольшим более 80 % корейцев получили японские фамилии.
В 1941 г. Минами Дзиро издал «Указ о гражданских школах», согласно которому «младшие» школы переименовывались в «гражданские» (кокумин гакко: HQ^^). Самым существенным изменением при этом было то, что из программы гражданских школ исключался корейский язык29. В данном случае это, однако, было не личной инициативой Минами, а частью всеяпонской политики по стандартизации школьного образования. В этом же году срок обучения в средней школе был сокращен с пяти лет до четырех, а в Имперском университете Кэйдзё открылся третий факультет - инженерный.
1 апреля 1943 г. был опубликован четвертый «Указ об образовании в Корее». В отличие от предыдущих трех, он не вносил существенных поправок в образовательный процесс, а лишь подтверждал реформу 1941 г.30
Таким образом, в период ассимиляции колониальная администрация проводила последовательный курс на вытеснение корейского языка из программ учебных заведений и японизацию колонии; к началу 1940-х гг. этот процесс был во многом завершен. В таком виде образовательная система в Корее просуществовала до 1945 г. С 1948 г. японские власти планировали перейти к всеобщему школьному образованию (позже этот переход было решено совершить в 1946 г.) .
В августе 1945 г. Японская империя объявила о капитуляции во Второй мировой войне, вследствие чего Корея стала независимой. Новые власти стали строить совершенно новую образовательную систему.
В целом, методы, взятые на вооружение колониальной администрацией во второй половине 1930-х гг., безусловно, вызывают отторжение и неприятие у современного человека. Следует отметить, что даже с точки зрения государственных интересов Японской империи они были совершенно неэффективны. Колониальная администрация активно вмешивалась в частную жизнь корейцев и ограничивала их личные свободы, взяв с 1930-х гг. курс на вытеснение корейского языка из сферы образования и японизацию корейцев. При этом корейцы так и не были уравнены в правах с жителями метрополии. Все это в совокупности, естественно, вызывало рост антияпонских настроений у части населения колонии. Наконец, в этот период японские власти практически прекратили модернизацию корейского образования, что отрицательно сказалось на его качестве.
***
Попробуем подвести итоги. Осуществляя реформы образования, японские власти в Корее в рамках достижения своих ассимиляторских и модернизаторских целей ставили перед собой две задачи - распространение начального образования и создание корейской интеллектуальной элиты, положительно настроенной к Японии и колониальным властям. Первая задача была проявлением просветительских настроений, господствовавших в Японии тех лет, а успешное выполнение второй было необходимо для обеспечения стабильности на Корейском полуострове.
Колониальным властям удалось добиться огромного прогресса в образовательной сфере. Уровень грамотности в Корее увеличился в десятки раз (у мужчин - с 4 % до 60 %, у женщин - с 0,5 % до 20 %)32. На момент аннексии в школу ходили 20 % мальчиков и меньше 1 % девочек, а в 1945 г. - 70 % мальчиков и около 20 % девочек33. До установления японского протектората в Корее было 34 современных школы, а в 1942 г. - 3 936. Впервые в корейской истории в стране появились современные образование и наука. Колониальное образование дало Корее кадры для работы в промышленности и инфраструктуре: за годы японского правления количество заводов на Корейском полуострове увеличилось почти в пятьдесят раз.
В то же время на протяжении всего периода японского правления корейцы подвергались дискриминации, и возможность получить образование у них была существенно ниже, чем у японцев. Наконец, ассимиляционная политика последнего десятилетия, естественно, заслуживает однозначного осуждения как грубо нарушавшая права корейцев на частную жизнь, сохранение своего языка и культуры, а также на свободу вероисповедания.
___________Примечания
1 Tsurumi E. P. Colonial Education in Korea and Taiwan // The Japanese colonial empire, 1895-1945. Princeton: Princeton University Press, 1987. Pp. 275-311.
2 Oh S., Kim K.. Japanese Colonial Education as a Contested Terrain: What Did Koreans Do in the Expansion of Elementary Schooling? //Asia Pacific Education Review, 2000. Vol. 1, №1. Pp.75-89.
3 Caprio M. Civilizing Koreans: The 1910 Debate over Korean Education // Proceedings of the 1st World Congress of Korean Studies, II. Songnam: The Academy of Korean Studies, 2002.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
АЯ1Ф. ФФФ ФФ: ш#тш
Афаа/Афд^АР Щ27Щ- (Исследование изменений колониальной политики в области образования в период японской оккупации на основе [анализа] учебника генерал-губернаторства по совершенствованию личности) // Японский язык и культура, Вып.27.) Кванчжу, 2005.
^^#. Л]2А гфаф^ Л1т| 0VAP гФАФ ФА // ?ЙШАР
^48Й (Ким Ханчжон. Совместное обучение японцев и корейцев во время действия второго Указа об образовании в Корее и реакция корейцев // История провинции Чхунчхон. Вып.48). Кончжу, 2007.
ффф. -SAAAUIA фф. (Чон Сони. Исследование Имперского
университета Кэйдзё). Сеул, 2002.
А№ФФ«иоит // ЛФ1ФФФФ1Ш^Ф№^:е^, 2007^10 А1-22 (Инаба Цугио. О средней школе Тайкю // Научный бюллетень изучения проблем образования магистратуры университета Кюсю. Вып. 10. С. 1-22). Фукуока, 2007.
шшшш. //
2003, Ш6^, 19-38 (Инаба Цугио. О Первой коммерческой школе Фудзана
// Научный бюллетень изучения проблем образования магистратуры университета Кюсю. Вып. 6. С. 19-38). Фукуока, 2003.
Grajdanzev A. Modern Korea. New York: Institute of Pacific Relations, 1944.
ФФФ, ФФ^, фф ф. ё|Ф ФФФФ ФФФ. (Ку Икчон, Пак Чихян, Ким Чхоль и др. Переосмысление истории времен до и после Освобождения). Сеул: Чхэк сесан, 2006.
Статус мог быть изменен в трех случаях: когда девушка выходила замуж, она получала статус мужа, когда семья усыновляла ребенка, тот получал статус отца, и когда мужчина признавал свое отцовство, ребенок тоже получал статус отца. Подробнее см.: ЙЛ1ШФ. A0$JffA^ 0ФИ;й (Такагава Нориюки. Японское подданство корейцев в Японии). URL: http://www. kouenkai .org/i st/docf/zainichinokokuseki. htm (дата обращения:
24.05.2011).
См., например: Michael E. Robinson. Korea's Twentieth-century Odyssey. Honolulu: University of Hawaii Press, 2007
Government-General of Chosen. Manual of Education in Chosen. Seoul, Chosen, 1920.
Ibid.
Ibid.
См. выпуск газеты «Мэиль синбо» за 26 августа 1911 г.
17.
18.
19.
20. 21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
Government-General of Chosen. Annual Report on Reforms and Progress in Chosen (Korea) (1910-1911). Keijo (Seoul), 1911.
Комментируя факт создания производственных школ, генерал-губернаторство отмечало, что одна из целей этого - «сделать корейцев счастливее». Government-General of Chosen. Annual Report on Reforms and Progress in Chosen (Korea) (1916-1917). Keijo (Seoul), 1918.
Пожалуй, единственным выходом из ситуации могло стать усыновление ребенка-корейца японской семьей, после чего он де-юре становился японцем. Сок Чинхён (АШШ) - выпускник университета Хосэй, губернатор провинции Дзэнра-нандо. Ко Вонхун (ЙЙ®) - корейский просветитель, директор специальной школы Посон (на ее базе потом будет создан университет Корё) и председатель правления Корейского спортивного общества. Ли Ванён (^жШ) - бывший премьер-министр Кореи, подписавший Договор о протекторате и Договор об аннексии.
Government-General of Chosen. Annual Report on Reforms and Progress in Chosen (1921-1922). Keijo, 1923.
Особенно если учитывать то, что на 1925 г. японцы составляли всего 2,2 % населения Корейского полуострова.
Автор знаком с дочерью женщины, поступившей в университет именно таким образом.
«Кокутай» (ВШ «Тело государства») - идеологическая концепция в Японии 1930-х - начала 1940-х гг., описывающая подданных как части единого «тела государства». Одним из обвинений в адрес оппозиционных деятелей обычно было «нарушение целостности кокутая».
Щ3Ж (Третий указ об образовании в Корее). Кэйдзё, 1938.
'hPRg (Указ о младших школах). Кэйдзё, 1938.
Ряд западных и корейских ученых утверждали, что это изменение было утверждено в третьем «Указе об образовании», однако это не подтверждается документами.
SKPRg (Указ о гражданских школах). Кэйдзё, 1941.
Щ4Ж (Четвертый указ об образовании в Корее). Кэйдзё, 1943.
E. Patricia Tsurumi. Colonial Education in Korea and Taiwan // The Japanese colonial empire, 1895-1945. Princeton: Princeton University Press, 1987. Pp. 275-311.
Ж^!Ж, ЖЙЖ, Ж. 'ЙйЖй ЖЖй. (Ку Икчон, Пак Чихян, Ким
Чхоль и др. Переосмысление истории времен до и после Освобождения). Сеул: Чхэк сесан, 2006.
Mark Caprio. Civilizing Koreans: The 1910 Debate over Korean Education // Proceedings of the 1st World Congress of Korean Studies, II. Songnam: The Academy of Korean Studies, 2002.
