CC BY
92
А. В. Ахметова, канд. ист. наук, доцент, кафедра истории и архивоведения, Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет, г. Комсомольск-на-Амуре, Россия, [email protected]
ОБРАЗОВАНИЕ И ВОСПИТАНИЕ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В 1920-1930-Е ГГ*.
Октябрьская революция 1917 г., историческое значение которой трудно отрицать, открыла новый этап государственной политики в отношении коренных малочисленных народов России. Отличительной особенностью этого исторического этапа можно считать процесс формирования органов государственной власти и управления аборигенов, сопровождаемый учреждением специальных органов общероссийского и местного значения, осуществляющих государственную защиту этих народов.
Впечатляющими были успехи в сфере образования, которые можно оценивать как наиболее позитивный аспект среди всех преобразований у северных народов. Социально-экономическое переустройство районов проживания малочисленных народностей Дальнего Востока шло параллельно с включением их в общее русло культурной жизни страны. Одной из важнейших задач считалась ликвидация общекультурной отсталости народов, их просвещение и образование.
Процесс школьного обучения осложняло отсутствие материальной базы, недокомплект учителей, владеющих языками коренных народов и методикой их преподавания.
На Северо-Востоке России, в Приамурье, Приморье, на Сахалине создавались разнообразные типы школ: временные, передвижные, кочевые. По мере развития начального всеобуча развивалась сеть неполных средних школ. Процесс школьного обучения осложняло отсутствие материальной базы, недокомплект учителей, владеющих языками коренных народов и методикой их преподавания. Первыми учителями были приезжие русские, которым приходилось осваивать языки коренного населения, так как большинство детей в те годы не знали русского языка. Несомненно, выдающуюся роль в просвещении коряков, нанайцев, чукчей, эскимосов, удэгейцев и др. сыграли в 1920-1930-х гг. И. С. Вдовин, С. Н. Стебницкий, П. Я. Скорик, Г. Я. Кузьмин, Е. С. Рубцова и другие педагоги-просветители.
В 1924 г. был образован Комитет содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК. Предложения Комитета Севера по школьной программе были
* Статья опубликована при финансовой поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (тема проекта «Национальная политика советского государства в отношении коренных малочисленных народов Дальнего Востока (1917-1991 гг.)», номер соглашения: 14.B37.21.0482).
дискуссия
журнал научных публикаций
обсуждены и приняты в 1925 г. Главная идея программы — необходимость удержать население северной зоны на родине, так как хозяйственное использование тундры без них было невозможно. В этот период программа была построена по следующему принципу: образование не должно было оторвать аборигена от его привычной хозяйственной деятельности и быта, от традиционного производства. Система обучения согласовывалась с местными обычаями и сезонными производственными циклами.
Первая ступень (10-11 или 13-14 лет) предполагала изучение курса начальной школы, причем преподавать планировалось вначале на родном языке и только в конце — на русском. Вторая ступень (13-17 лет) должна была дать одаренным детям возможность обучаться дальше, чтобы они могли получить профессии учителя, ветеринара, фельдшера и др.
Значительная часть коренного населения Севера вела кочевой и полукочевой образ жизни, а та, что перешла к оседлому, располагалась в небольших поселках, находящихся далеко друг от друга. Поэтому обычные школы были непригодны в ус-
Образование не должно было оторвать аборигена от его привычной хозяйственной деятельности и быта, от традиционного производства.
школы, соответствующий своеобразию жизни и быта местного населения.
Таким новым типом стали школы-интернаты, где дети не только учились, но и жили в течение всего учебного года, получая от государства бесплатное питание, одежду, белье, имея возможность основательно овладеть новыми культурными навыками. С 1925/26 учебного года Наркомпрос РСФСР начал оказывать районам Крайнего Севера финансовую помощь для обустройства новой интернатской системы. Из средств госбюджета было отпущено 138 000 руб. На них содержалось 6 школ-интернатов. В 1926/27 учебном году количество госбюджетных школ возросло до 121.
Если в 1928-1929 гг. на Дальнем Востоке функционировало всего 29 национальных школ, то на 1 сентября 1940 г. их было уже 136. Контингент учащихся соответственно возрос с 1 488 до 3 648 чел.2 Это дало возможность активнее готовить новые педагогические и медицинские кадры.
Кузницей кадров для Севера стал Ленинградский государственный университет (ЛГУ), на базе которого по инициативе Комитета Севера и Наркомпроса
ловиях Севера. Здесь требовался иной тип РСФСР в 1925 г. был создан Северный рабо-
чий факультет (рабфак) ЛГУ в Детском Селе около Ленинграда (Царское Село), который представлял собой небольшую «18-ю группу» рабфака Ленинградского государственного университета.
Осенью 1926 г. по ходатайству Комитета Севера был открыт рабфак при Ленинградском институте живых восточных языков (ЛИЖ-ВЯ). 8 ноября 1927 г. рабфак был реорганизован в Северный факультет ЛИЖВЯ путем слияния северной группы ЛГУ и подготовительных курсов ЛИЖВЯ3.
Местные органы власти направляли молодежь из отдаленных кочевий и стойбищ на учебу, хотя многие из них были неграмотны. За годы учебы в институте они получали необходимые знания, а по возращении на родину становились пропагандистами новой советской культуры и быта.
В декабре 1929 г. Северный факультет ЛИЖВЯ был преобразован в Институт народов Севера при ЦИК СССР. Ему было присвоено имя П. Г. Смидовича. Все расходы на создание и содержание рабфака взял на себя Главсевморпуть. Первым возглавил рабфак Н. Г. Таланов. Позднее группой руководили профессора В. Г. Богораз и Я. П. Алькор (Кошкин).
В целом, преподаватели института не только занимались педагогической деятельностью, но и постоянно вели научно-исследовательскую работу, выезжали в районы Крайнего Севера, собирали новые сведения о языках, обычаях и традициях аборигенов. К этому делу они систематически подключали и студентов.
Одним из важнейших результатов деятельности Института Севера была разработка письменности для дальневосточных народов. Работа по созданию письменности началась в Восточном институте, где с 1926 г. преподавались национальные языки для представителей народов Севера. Впоследствии в разработке письменности приняли участие не только
Местные органы власти направляли молодежь из отдаленных кочевий и стойбищ на учебу, хотя многие из них были неграмотны. За годы учебы в институте они получали необходимые знания, а по возращении на родину, становились пропагандистами новой советской культуры и быта.
лингвисты и этнографы, но и учителя северных школ.
В записке, прилагавшейся к проекту северного алфавита, объяснялось использование латинской графической системы: «Латинский алфавит приобретает все более интернациональный характер, на что указывает и переход народов Востока (турецких и монгольских) на латинскую графику; латинский алфавит представляет больше возможностей для графической передачи звуков туземных языков, чем русский алфавит»4.
Общие итоги всей этой работы подвела 1-я Всероссийская конференция по развитию языков и письменности народностей Севера, состоявшаяся в январе 1932 г. в Ленинграде. Она утвердила проект создания литературных языков Крайнего Севера к их письменности (на латинизированной основе): эвенкийского (тунгусского), эвенского (ламутского), нанайского (гольдского), чукотского (луораветланского), корякского, эскимосского, нивхского и др.
Для руководства работой «по созданию и внедрению в массы народов РСФСР письменности» и ее координации в Ленинграде был организован Комитет = нового алфавита народов Севера (май 1932 г.), а при Дальневосточном КНА — Северная секция. В состав последней входили окружные и межрайонные комитеты: Чукотский (луораветлан-
дискуссия
журнал научных публикаций
ский), юитский и частично эвенский языки), Корякский (нымыланский, ительменский и частично эвенский), Охото-Эвен-ский (эвенкийский и эвенский), Нивхский и Нанайский с соответ- =
ствующими языками.
Внедрению грамоты на родных языках способствовала подготовка и выпуск Учпедгизом в 1932 г. букварей. Их авторы: В. А. Ав-рорин — «Новый путь» (нанайский), В. Г. Бо- =
гораз — «Красная грамота» (чукотский), Г. М. Василевич — «Новый путь» (эвенкийский), А. П. Козловский и Н. Е. Афанасьева — «Новая жизнь» (нанайский, для взрослых), Е. А. Крейнович — «Новое слово» (нивхский), Е. П. Орлова — «Наша книга» (эскимосский), С. Н. Стебницкий — «Красная книга» (корякский), В. И. Цинциус — «Новое слово» (эвенский), Е. Р. Шнейдер — «Наша грамота» (удэйский). С изданием букварей обучение в школах стало проводиться на родных языках, а русский изучался как учебный предмет.
В начале 1937 г. ЦИК СССР утвердил постановление Совета Национальностей о переводе письменности народов Севера с латинизированной основы алфавита на русскую. Объяснялся этот акт ходатайством местных организаций и населения; учитывалось и то, что коренное население тесно общалось с русскими, в значительной мере пользовалось их языком и письменностью. Упразднялся КНА народов Севера, а работа по исследованию языков и развитию письменности возлагалась на Центральный институт языков и письменности народов СССР.
Связано это было с очередной кампанией политических репрессий, на этот раз направленных против ученых-североведов. В 1937 г. была арестована большая группа сотрудников Института народов Севера по обвинению в «шпионаже и организации контрреволюционно-террористического заговора»5.
Создание письменности северных народностей способствовало их просвещению, как и созданная сеть специальных учебных заведений, где готовились национальные кадры.
Если в 1928-1929 гг. на Дальнем Востоке функционировало всего
29 национальных школ, то на 1 сентября 1940 г. их было уже 136. Контингент учащихся соответственно возрос с 1 488 до 3 648 чел.
К концу 1930-х гг. литературные языки были созданы для чукчей, коряков, эскимосов (азиатских), нанайцев, эвенков, эвенов, удэгейцев, что явилось серьезным достиже-= нием российских ученых и предметом специального изучения зарубежных специалистов.
Началось издание литературы на языках коренных народов Дальнего Востока: учебной, художественной, политической. В 1931-1932 гг. вышло в свет 19 книг тиражом в 61,6 тыс. экз., в 1933-1934 гг. — 141 книга тиражом 461,8 тыс. экз.6 Широкое распространение получила периодическая печать. В национальных округах и районах стали издаваться газеты «Советская Чукотка», «Охот-ско-Эвенская правда», Алеутская правда» и др. Национальная печать служила важным средством политической информации и культурного просвещения аборигенного населения.
Создание письменности северных народностей способствовало их просвещению, как и созданная сеть специальных учебных заведений, где готовились национальные кадры. Развивалась сеть педагогических училищ непосредственно на Дальнем Востоке. В 1930-х гг. учителей для начальной школы Северо-Востока стали готовить Тигильское и Анадырское педагогические училища. Специалистов для школ народов Приамурья и Сахалина выпускало Николаевское-на-Амуре педучилище.
В 1942 г. при Хабаровском пединституте было открыто Северное отделение.
В специальном постановлении директивных органов «О наборе слушателей на Северное отделение Хабаровского педагогического института», принятом в 1943 г., определялись условия жизни уча-= щихся: они находились на полном государственном обеспечении, им бесплатно предоставлялись общежитие, питание, одежда. Кроме того, при Хабаровском пединституте были организованы го-
дичные курсы переподготовки учителей на чальных школ Крайнего Севера.
Такая политика советской власти при несла значительные плоды в деле формиро вания широкого интеллектуального слоя у народов Севера. В первую очередь, это касается национальных кадров учителей, предназначенных для обеспечения системы школьного образования в северных регионах. Кроме того, национальная интеллигенция этих народов включала немалое число врачей, ученых, писателей, поэтов, руководящих работников и представителей других профессий. Значительный процент руководителей местных органов управления в этот период составляли представители северных народов.
К концу 1930-х гг. многие выпускники института вернулись в свои родные места, прежде всего в качестве учителей, а также различных должностных лиц. Доля интеллигенции среди аборигенного населения была не меньше доли интеллигенции в целом по отношению к населению всей страны. Коренные народы отличались лишь малым удельным весом технической интеллигенции, в то время как доля гуманитарной интеллигенции являлась чрезмерно большой7.
Однако все это не означало решение кадрового вопроса на местах. В низовых органах управления руководителей из числа коренного населения катастрофически не хватало. Несмотря на значительные трудности в области развития просвещения на Севере: слабую материальную базу, нехватку квалифицированных кадров, недостаточное внимание советских организаций к школе, отсутствие пригодных школьных помещений — задача ликвидации неграмотности коренного населения постепенно решалась.
Таким образом, советское государство придавало огромное значение развитию системы народного образования. В дореволюционный период народы Севера не имели не только своих школ, но и письменности. Нужны были свои национальные преподаватели, знающие не только язык, но и
В начале 1937 г. ЦИК СССР утвердил постановление Совета Национальностей о переводе письменности народов Севера с латинизированной основы алфавита на русскую.
культуру, обычаи народа. Осуществлению этой задачи препятствовали сплошная неграмотность и кочевой образ жизни аборигенов. Несмотря на недостаток материальных средств, в исследуемый период произошли положительные сдвиги в деле ликвидации неграмотности населения: были подготовлены педагогические кадры, позволившие создать разветвленную сеть национальных школ, началась серьезная работа по подготовке специалистов в системе высших учебных заведений.
Становление системы народного образования, открытие техникумов и специальных факультетов, набор представителей из числа коренного населения в вузы страны, создание письменности — все это имело определенное положительное значение для их развития и способствовало вовлечению в управление своими территориями. V
1. Базанов А. Г., Казанский Н. Г. Школа на Крайнем Севере. - Л.: Учпедгиз, 1939. С. 67.
2. Иващенко Л. Я. Современные российские просветители и исследователи дальневосточных народностей Севера. — Владивосток: Дальнаука, 1996. С. 9.
3. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 3977, оп. 1, д. 532, л. 10.
4. Алькор (Кошкин) Я. П. Письменность народов Севера. — Ленинград: Институт народов Севера, 1931. С. 14.
5. Михайлова Е. А., Крупник И. И. Пейзажи, лица и истории: эскимосские фотографии Александра Форштейна (1927-1929 гг.) // Антропологический форум. 2006. № 4. С. 188-218.
6. Зибарев В. А. Большая судьба малых народов. — Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1972. С. 81.
7. Ахметова А. В. Социокультурные процессы аборигенного населения Дальнего Востока в 1930 — первой половине 1940-х гг. // Четвертые архивные научные чтения имени В. И. Чернышевой: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. «Дальний Восток России: историческое наследие и современность». — Хабаровск: КГУП «Хабаровская краевая типография», 2012. С. 218-221.
