CC BY
15
Пашкова Т. В. Образование глагольных форм императива в ливвиковском и людиковском наречиях карельского языка / Т. В. Пашкова, А. П. Родионова // Научный диалог. — 2020. — № 4. — С. 100—112. — DOI: 10.24224/2227-1295-2020-4-100-112.
Pashkova, T. V., Rodionova, A. P. (2020). Formation of Verbal Forms of Imperative in the Livvik and Lyudik Dialects of Karelian Language. Nauchnyi dialog, 4: 100-112. DOI: 10.24224/22271295-2020-4-100-112. (In Russ.).
WEB OF <JC | E RI H J MWTL^'B,^
h---
LIBRARY.
УДК 811.511.112'366.593
DOI: 10.24224/2227-1295-2020-4-100-112
образование глагольных форм императива
в ливвиковском и людиковском наречиях карельского языка1
© Пашкова Татьяна Владимировна (2020), orcid.org/0000-0002-0505-4767, доктор исторических наук, профессор кафедры прибалтийско-финской филологии, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Петрозаводский государственный университет» (Петрозаводск, Россия), [email protected].
© Родионова Александра Павловна (2020), orcid.org/0000-0001-5645-9441, кандидат филологических наук, научный сотрудник Сектора языкознания, Институт языка, литературы и истории — обособленное подразделение Федерального государственного бюджетного учреждения науки Федерального исследовательского центра «Карельский научный центр Российской академии наук (Петрозаводск, Россия), [email protected].
Рассматривается вопрос об образовании форм императива в наречиях карельского языка. Уделяется внимание двум наречиям: ливвиковскому и людиковскому. Представлены результаты сравнительного анализа утвердительных и отрицательных форм императива в упомянутых наречиях. Особое внимание уделяется показателям императива, их происхождению, особенностям использования в сравнительном аспекте. Новизна исследования видится в том, что в настоящее время литературная форма людиковского наречия карельского языка до сих пор не сформирована до конца, и на сегодняшний день людиковское наречие слабо представлено в образовательном пространстве: на нём не ведется планомерное и систематическое преподавание вследствие влияния объективных и субъективных факторов. Отмечается, что ливвиковское наречие, напротив, активно преподается в образовательных учреждениях Республики Карелия, грамматический строй данного наречия достаточно хорошо изучен и апробирован в рамках образовательного процесса. На основе того, что ливвиковское и людиковское наречия находятся в наиболее тесном родстве другом с другом, в дальнейшем проанализированный материал может быть использован и при подготовке учебных пособий, в которых остро нуждаются носители людиковского наречия.
Ключевые слова: карельский язык; ливвиковское наречие; людиковское наречие; глагол; повелительное наклонение; морфология; сравнение.
1 Статья подготовлена в рамках выполнения государственного задания КарНЦ.
1. Введение
Процессы возрождения карельского языка, начавшиеся с середины 1990-х годов, практически не затронули людиковского наречия: письменность активно развивалась на собственно карельском и ливвиковском наречиях; на людиковском наречии издавалась только духовная и художественная литература. Язык людиков оказался на периферии ревитализационных процессов и на сегодняшний день слабо представлен в образовательном пространстве: по объективным и субъективным причинам отсутствует системное преподавание. В частности, существует определенный образовательный стандарт, только в строгом соответствии с которым изучение языка как предмета может быть начато в системе школьного образования, а людиковское наречие в стандарт не входит. Серьезными препятствиями для преподавания люди-ковского наречия является также нехватка специалистов, владеющих родным языком, географическая дисперсность людиков, их языковая неоднородность. Диалекты людиковского наречия имеют значительные различия на уровне лексики и грамматики. Для создания учебной литературы необходим унифицированный вариант, приемлемый для носителей разных говоров: письменная норма людиковского наречия до конца не сформирована, в отличие от ливвиковского наречия, которое планомерно преподают как в школах и высших учебных заведениях, так и на курсах карельского языка.
В данной статье, подготовленной соавторами — профессором Т. В. Пашковой, которая более десяти лет преподает ливвиковское наречие в ПетрГУ, и исследователем людиковского наречия, научным сотрудником сектора языкознания А. П. Родионовой, — представлен сравнительный анализ образования глагольных форм императива в ливвиковском и людиковском наречиях карельского языка. На основе того, что данные наречия находятся в наиболее тесном родстве другом с другом, в дальнейшем проанализированный материал может быть использован и при подготовке учебных пособий, необходимость в которых остро ощущается представителями людиковского наречия.
В связи с этим людиковская часть статьи будет базироваться на диалектном материале (главным образом, на святозерском диалекте), а ливви-ковская — на литературной норме. При этом в контекстах, приводимых для демонстрации употребления форм наклонения в ливвиковском наречии, нами будут использоваться также и диалектные примеры.
2. Показатель императива. История вопроса
В карельском языке определяется четыре наклонения: изъявительное, условное, возможностное и повелительное. У каждого наклонения есть вре-
менные формы, часть из которых различаются в наречиях карельского языка (например, в ливвиковском наречии возможностное наклонение имеет четыре временные формы, а в собственно карельском наречии — всего две). Императив же, или повелительное наклонение, един во всех наречиях лишь в том, что у него определяется только форма настоящего времени, или пре-зенса (в целом это прослеживается во всех финно-угорских языках).
Императив, или повелительное наклонение, выражает приказ, просьбу, волю говорящего, направленную к другому лицу или лицам, к совершению действия. Адресатом может быть 1 л. мн. ч., 2 л. ед. ч. и мн. ч., 3 л. ед. и мн. ч. Формальным показателем данного наклонения служат суффиксы -ka-/-kä-, -ga-/-gä-. При образовании императива формант присоединяется к гласной основе (у одноосновных глаголов) и согласной у двуосновных глаголов, см., например: [Зайков, 2000, с. 175—176].
По мнению исследователей [Зайков, 2000; Leskinen, 1970 и др.], императив исторически обладал собственным суффиксом. В форме 2 л. ед. ч.
суффикс функционировал в виде -*k, во множественном числе--*k+V.
В карельском языке на присутствие этого суффикса указывает слабосту-пенная основа глагола, которая возникла в результате того, что последний слог был закрытым согласной -*k, тем самым вызывал чередование ступеней согласных. И если суффикс -*k изначально присутствовал только в форме 2 л. ед. ч., то в формах множественного числа был формант - *ka/-*kä, возникший не ранее чем в прибалтийско-финско-саамский период, в то время как - *k восходит к уральскому языку-основе. Именно показатель -*ka/-*kä, по мнению исследователей, присоединяясь к основе глагола, выражал приказание или побуждение к действию. Позже к суффиксу императива множественного числа -*ka/-*kä стали присоединяться лично-числовые окончания 1, 2 и 3 л. мн. ч., чтобы «дифференцировать приказание или побуждение к действию» [Зайков, 2000, с. 176—177].
3. Образование форм единственного числа императива
3.1. Форма 2 лица единственного числа
Данные формы в наречиях карельского языка не имеют своего формального признака и выражаются лексической основой глагола. При наличии количественного (ливвиковское и людиковское наречия карельского языка) или качественного (ливвиковское наречие карельского языка) чередования ступеней согласных в форме 2 л. ед. ч. выступает слабая ступень. Как уже говорилось выше, фонетически незакономерное представительство слабой ступени одноосновных глаголов объясняется былым присутствием на конце формы показателя императива *-k, закрывавшего слог, что
вызывало чередование ступеней согласных [Новак, 2019, с. 302; Hakulinen, 1979, с. 243—244; Häkkinen, 1985, с. 107].
Таблица 1
Форма 2 л. ед. ч. императива
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
ajada 'ехать' — aja- 'едь' antta 'давать' — anda- 'дай' d'uoda 'пить'— d'uo- 'пей' magata 'спать' — magada- 'спи' nahta 'видеть' — nage- 'видь' rubeta 'начинать' — rubeda 'начни' ajua 'ехать' — aja- 'едь' andua 'давать' — anna- 'дай' juvva 'пить' — juo- 'пей' muata 'спать' — magua- 'спи' nahta 'видеть' — nai- 'видь' ruveta 'начинать' — rubie- 'начни'
Отрицательная форма императива 2 л. ед. ч. образуется посредством отрицательного глагола ei и смыслового глагола в рассматриваемой форме императива. В людиковском наречии отрицательный глагол в форме императива 2 л. ед. ч. может иметь начальным гласным e, a, â ^ ala, ela, ala, elâ, âl [Зайков, 2000, c. 185—186]. По мнению исследователей, образование отрицательных форм императива происходит супплетивно, поскольку используются особые лично-числовые формы отрицательного глагола ei в императиве, за которыми следуют императивные формы смыслового глагола в лично-числовых формах [Диалектологический ..., 1997, к. 163; Новак, 2019, с. 330]. В ливвиковском наречии — только гласный а ^ âlâ. Смысловой глагол, как правило, следует после отрицательного. Примечательно, что в разговорной речи может встречаться инверсия, например, люд.: Колте tûtârtte, kakspoigad, a лopuit sigâ ni cotai ala. —Три дочери, два сына, а остальных там и не считай [Баранцев, 1978, с. 152], что может быть обусловлено прежде всего влиянием русского языка.
Таблица 2
Отрицательная форма императива 2 л.ед.ч.
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
antta 'давать' — ala (ela) anda 'не давай!' moittida 'ругать' — ala (ela) moiti 'не ругай!' syoda 'есть' — ala (ela) süo) 'не ешь!' upota 'утонуть' — ala (ela) uppone 'не утони!' suvaita 'любить' — ala (ela) suvaice 'не люби!' manda 'идти' — ala (ela) mane 'не ходи!' andua 'давать' — ala anna 'не давай!' moittie 'ругать' — ala moiti 'не ругай!' syvva 'есть' — ala syo 'не ешь!' upota 'утонуть' — ala uppuo 'не утони!' suvaija 'любить' — ala suvaice 'не люби!' menna 'идти' — ala mene 'не ходи!'
3.2. Форма 3 лица единственного числа
Данная форма в наречиях карельского языка имеет свои показатели -kka---kkä-, -ka---kä-, -ga---gä-, которые присоединяются к лексической основе глагола. По мнению Л. Кеттунена, подобные суффиксы с геминированным палатальным согласным сформировались изначально в двуосновных стяженных глаголах в результате ассимиляции согласного t основы глагола и показателя императива *-ka-, затем по аналогии удвоился согласный k, выступающий в показателе при одноосновных глаголах, что уже не повлияло на изменение согласных компонентов основы [Kettunen, 1915, c. 111]. Существует и другая точка зрения: Х. Оянсуу считал, что удвоение компонента k-показателя было вызвано фонетической позицией начала долгого слога [Ojansuu, 1918, c. 30—31]. В людиковском и ливвиковском наречиях карельского языка эти показатели идентичны -kah / -käh, -kkah / -kkäh, -gah / -gäh. В ливвиковском наречии показатель -kkah / -kkäh выступает во всех одноосновных глаголах и присоединяется к слабой гласной основе, -kah / -käh присоединяется к согласной основе -t двухосновных глаголов, в результате чего происходит регрессивная ассимиляция, и к глаголам с согласной основой на -s, -l, -n, -r (кроме глаголов mennä, tulla, panna, olla), -gah /-gäh — к односложным глаголам после дифтонгов и к согласной основе глаголов panna 'класть', mennä 'идти', tulla 'приходить', olla 'быть, являться' [Markianova, 1995, c. 38].
Однако стоит отметить, что в современных учебных пособиях указывается на то, что показатель -kkah / -kkäh и последующие показатели с удвоенной согласной kk в начале присоединяются к сильной гласной основе (например, ottua 'брать': ottakkah 'пусть он возьмет!', ottakkuammo 'давайте возьмем!', ottakkua 'возьмите!'), см., например: [Ruppijeva, 2017, c. 78— 79; Zarinova, 2012, c. 147]. На наш взгляд, это неверное утверждение, так как первая k удвоенной kk — показателя императива — перекрывает слог, подразумевая наличие чередования ступеней согласных. В людиковском наречии показатель -kkah/-kkäh выступает во всех одноосновных многосложных глаголах, -kah/-käh присоединяется к согласной основе -t (происходит регрессивная ассимиляция), -s, -l, -n, -r (кроме глаголов mändä, tulda, panda, olda), -gah/-gäh — к гласной основе всех одноосновных глаголов и к согласной основе глаголов mändä 'идти', tulda 'приходить', panda 'класть', olda 'быть, являться'.
Исторически показатель повелительного наклонения -kah / -käh распадается на 2 элемента ka /kä и h: первая часть является суффиксом императива, а вторая часть входила в состав личного окончания 3 л. мн. ч. - *hen:
*tul-ka-hen > tul-kah. В севернолюдиковских и среднелюдиковских говорах конечный h преобразовался в i и окончание может приобрести формы: -kkai- / -kkai-, -kai- / -kai-, -gai- / -gai [Зайков, 2000, c. 208—209; Новак, 2019, c. 309].
Таблица 3
Форма 3 лица единственного числа
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
antta 'давать' — andagah 'пусть он даёт!' kuokkida 'окучивать' — kuokkigah 'пусть он окучивает!' syoda 'есть' — syógah / syógah 'пусть он ест!' suada 'получать' — suagah / suogah 'пусть он получит!', lykaita 'бросить' — lykaikkah 'пусть он бросит!' rubeta 'начинать' — rubekkah 'пусть он начинает!' nahta 'видеть' — nahkah 'пусть он глядит!' nosta 'вставать' — noskah 'пусть он встаёт!' suvaita 'любить' — suvaikkah 'пусть он любит!' murginoita 'обедать' — murginoikkah 'пусть он обедает!' olda 'быть' — olgah 'пусть он будет!' tulda 'прийти' — tulgah 'пусть он приходит!' andua 'давать' — annakkah 'пусть он даёт!' kuokkie 'окучивать': kuokikkah 'пусть он окучивает!' syvva 'есть' — syógah 'пусть он ест!', suaja/suaha 'получать' — suagah 'пусть он получит!' lykata 'бросить' — lykakkah ' пусть он бросит!' ruveta 'начинать' — ruvekkah 'пусть он начинает!' nahta 'видеть' — nahkah 'пусть он глядит!' nosta 'вставать' — noskah 'пусть он встаёт!' suvaija 'любить' — suvaikkah 'пусть он любит!' murginoija 'обедать' — murginoikkah 'пусть он обедает!' olla 'быть' — olgah 'пусть он будет!' tulla 'прийти' — tulgah 'пусть он приходит!'
В людиковском наречии карельского языка отрицательная форма императива 3 л. ед. ч. строится с помощью отрицательного и смыслового глаголов, выступающих в форме 3 л. ед. ч. повелительного наклонения: elgai (говоры Тивдии, Галлезера), al(a)gah (Святозерский диалект). Как уже упоминалось, в севернолюдиковских и среднелюдиковских говорах конечный h преобразовался в i и окончание может приобрести формы: -kkai- / -kkai-, -kai- / -kai-, -gai- / -gai-, в результате и флексия отрицательного глагола императива в этих говорах имеет на конце -i [Зайков, 2000, с. 215]. Отрицательные формы на -goi прослеживаются также в вепсском языке [Зайцева, 2002, с. 121]. В ливвиковском наречии отрицательный глагол имеет форму âlgâh.
Таблица 4
Отрицательная форма императива 3 л. ед. ч.
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
antta 'давать' — äl(a)gah / elgai andagah 'пусть он не даёт!' kuokkida 'окучивать' — äl(a)gah /elgai kuokkigah 'пусть он не окучивает!' syödä 'есть' — äl(a)gah / elgai syögah / syögah 'пусть он не ест!' suada 'получать' — äl(a)gah / elgai suagah / suogah 'пусть он не получит!' lykaitä 'бросить' — äl(a)gah / elgai lykäikkah 'пусть он не бросит!' rubeta 'начинать' — äl(a)gah / elgai rubekkah 'пусть он не начинает!' nähtä 'видеть' — äl(a)gah / elgai nähkah 'пусть он не видит!' nosta 'вставать' — äl(a)gah / elgai noskah 'пусть он не вставаёт!' suvaita 'любить' — äl(a)gah / elgai suvaikkah 'пусть он не любит!' murginoita 'обедать' — äl(a)gah / elgai murginoikkah 'пусть он не обедает!' olda 'быть' — äl(a)gah / elgai olgah 'пусть он не будет!' tulda 'прийти' — äl(a)gah / elgai tulgah 'пусть он не приходит!' andua 'давать' — älgäh annakkah 'пусть он не даёт!' kuokkie 'окучивать' — älgäh kuokikkah 'пусть он не окучивает!' syvvä 'есть' — älgäh syögäh 'пусть он не ест!' suaja /suaha 'получать' — älgäh suagah 'пусть он не получит!' lykätä 'бросить' — älgäh lykäkkäh 'пусть он не бросит!' ruveta 'начинать' — älgäh ruvekkah 'пусть он не начинает!' nähtä 'видеть' — älgäh nähkäh 'пусть он не видит!' nosta 'вставать' — älgäh noskah 'пусть он не встаёт!' suvaija 'любить' — älgäh suvaikkah 'пусть он не любит!' murginoija 'обедать' — älgäh murginoikkah 'пусть он не обедает!' olla 'быть' — älgäh olgah 'пусть он не будет!' tulla 'прийти' — älgäh tulgah 'пусть он не приходит!'
4. Образование форм множественного числа императива
4.1. Форма 1 лица множественного числа
Поскольку императив по семантическим причинам не может выступать в форме 1 лица единственного числа и определяется тем, кто может быть исполнителем действия (к кому направлено обращение), императивная парадигма ограничена. Если же подразумевать, что исполнителем может быть не столько слушающий, но и говорящий (как участвующий, так и не участвующий в действии), то парадигма императива расширяется до 1 л. мн. ч. и 3 л. ед. и мн. ч. [Адель, 1994, с. 27].
В научных трудах П. М. Зайкова указано, что формы 1 л. мн. ч. императива в ливвиковском наречии могут выражаться формами 1 л. мн. ч. изъявительного наклонения. Также исследователь указывает на маркеры -kka / -кка, -ка / -ка, -да / -да, к которым присоединяется личное окончание глагола 1 л. мн. ч. -тто/-тто (например, кис(с)икатто) [Зайков, 2000, с. 200—201]. Однако в учебных пособиях по ливвиковскому наречию указа-
но, что показателями императива 1 л. мн. ч. являются -kkuammo / -kkiämmö, -kuammo / -kiämmö, -guammo / -giämmö, в которых — mmo / -mmö — личное окончание 1 л. мн. ч. [Markianova, 1995, c. 37; Ruppijeva, 2017, c. 78]. В лю-диковском наречии П. М. Зайков прослеживает присоединение личного окончания 1 л. мн. ч. -mm(e) (например, kuc(c)ukamm(e)) к вышеуказанным показателям. Но в образцах людиковской речи крайне редко можно встретить формы императива 1 л. мн. ч., образованные при помощи показателей императива -ka- / -kä-, -ga- /gä-, к которому присоединяется лично-числовое окончание -m(mme): Läkamme iäre hot' lapsidelloh uidigamme, kunna tahto лapset. Emme vie lähte. olgamme vie vähäine kodis' — [давай] Уедем быстрее, [давай] поедем хоть к детям, ведь дети ... — Нет, не поедем еще, [давай] побудем еще немножко дома [Баранцев, 1978, с. 267]; Kai rahvaz ombelzutetah kengäd da kai ka, azugamme la müö hot'kengät' — Весь народ шьет себе сапоги да все, так [давай] сошьем и мы сапоги [Там же, с. 270]; Minä sanon: Oi emme d'o lähte; da kai olgamme täs — Я говорю: Ой, не поедем, давайте останемся здесь [Там же, с. 279].
Кроме того, ученый обращает внимание на наличие в ливвиковском и людиковском наречиях формы läkkä, которая по сути является в определенной степени застывшей формой: люд. no buat'uska no läkkä sinunke — ну, папа, ну, пойдем с тобой, läkkä minunke — пойдем со мной, läkkä ambumme — пойдем подстрелим; ливв. läkkä nygöi — пойдем сейчас, läkkä kinoh — пойдем в кино [Зайков, 2000, с. 205]. В учебных пособиях ливвиковского наречия указывается форма läkkiä [Ruppijeva, 2017, с. 79].
Отрицательная форма 1 л. мн. ч. императива строится из отрицательного и смыслового глаголов в 1 л. мн. ч.
Таблица 5
Отрицательная форма 1 л. мн. ч. императива
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
а^ат(те) ШЫтте 'давайте мы не пойдем' а^ат(те) uidigamme 'давайте мы не поплывем' а^ат(те) о^атте 'давайте мы не будем являться' а^ат(те) azugamme 'давайте мы не будем делать' а^атто lаkkiа 'давайте мы не пойдем' а^Штто uijakkuammo 'давайте мы не поплывем' а^Штто о^иатто 'давайте мы не будем являться' а^Штто azukkuammo 'давайте мы не будем делать'
4.2. Форма 2 лица множественного числа
Глагольная форма императива 2 л. мн. ч. по образованию схожа с формой 1 л. мн. ч. В ливвиковском наречии карельского языка, согласно вы-
шеупомянутым правилам присоединения показателей к лексической основе глагола, маркерами выступают -kkua / -kkiä, -kua / -kiä, -gua / -giä [Зайков, 2000, c. 187; Gilojeva, 2009, c. 106—107; Ruppijeva, 2017, c. 78]. В учебном пособии Л. Маркиановой к таким показателям добавляются -kkuatto / -kkiättö, -kuatto / -kiättö, -guatto / -giättö, которые содержат личные окончания глаголов 2 л. мн. ч. -tto /-ttö [Markianova, 1995, c. 37]. В людиковском наречии во 2 л. мн. ч. императива к глагольной основе присоединяются формальные показатели -ga / -gä или -ka / -kä, к которым в свою очередь добавляется лично-числовое окончание -t(te). Присоединение показателей как в ливвиковском, так и в людиковском наречиях происходит по ранее перечисленным правилам.
Таблица 6
Форма 2 лица множественного числа
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
antta 'давать' — andagat 'давайте!' kuokkida 'окучивать' — kuokigat 'окучьте!' moittida 'ругать' — moitigat 'отругайте!' d'uoda 'пить' — d'uogat 'пейте!' syödä 'есть' — syögat/syögat 'ешьте!' nähtä 'видеть' — nähkat 'глядите!' rubeta 'начинать' — rubekkat 'начинайте!' suvaita 'любить' — suvaikkat 'любите!' murginoita 'обедать' — murginoikkat 'обедайте!' olda 'быть' — olgat 'будьте!' tulda 'прийти' — tulgat 'приходите!' mändä 'идти' — mängät 'идите!' nosta 'вставать' — noskat 'вставайте!' andua 'давать' — annakkua 'давайте!' kuokkie 'окучивать' — kuokikkua 'окучьте!' moittie 'ругать' — moitikkua 'отругайте!' juvva 'пить' — juogua 'пейте!' syvvä 'есть' — syögiä 'ешьте!' nähtä 'видеть' — nähkiä 'глядите!' ruveta 'начинать' — ruvekkua 'начинайте!' suvaija 'любить' — suvaikkua 'любите!' murginoija 'обедать' — murginoikkua 'обедайте!' olla 'быть' — olgua 'будьте!' tulla 'прийти' — tulgua 'приходите!' mennä 'идти' — mengiä 'идите!' nosta 'вставать' — noskua 'вставайте!'
Отрицательная форма 2 л. мн. ч. императива строится из отрицательного и смыслового глаголов в соответствующей форме.
Таблица 7
Отрицательная форма императива 2 л. мн. ч.
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
апПа 'давать' — а^а1(1е) /andagat 'не давайте!' kuokkida 'окучивать' — аlgat(te) /elgat kuokigat 'не окучивайте!' moittida 'ругать' — аlgat(te) / elgat moitigat 'не ругайте!' andua 'давать' — а^а annakkua 'не давайте!' kuokkie 'окучивать' — а^а Ыо^Ыа 'не окучьте!'; тоШе 'ругать' — а^а moitikkua 'не отругайте!'
Окончание табл. 7
d'uoda 'пить' — algat(te) /elgat d'uogat 'не пейте!'
syoda 'есть' — algat(te) /elgat syógat/ syógat 'не ешьте!'
nahta 'видеть' — algat(te) / elgat nahkat 'не глядите!'
rubeta 'начинать' — algat(te) /elgat
rubekkat 'не начинайте!'
suvaita 'любить' — algat(te) / elgat
suvaikkat 'не любите!'
murginoita 'обедать' — algat(te) /elgat
murginoikkat 'не обедайте!'
olda 'быть' — algat(te) / elgat olgat 'не
будьте!'
tulda 'прийти' — algat(te) / elgat tulgat 'не приходите!'
manda 'идти' — algat(te) / elgat mangat 'не идите!'
nosta 'вставать' — algat(te) /elgat nos-kat 'не вставайте!'
juvva 'пить' — algiajuogua 'не пейте!'
syvva 'есть' — algia syógia 'не ешьте!'
nahta 'видеть' — algia nahkia 'не глядите!'
ruveta 'начинать' — algia ruvekkua 'не начинайте!'
suvaija 'любить' — algia suvaikkua 'не любите!'
murginoija 'обедать' — algia
murginoikkua 'не обедайте!'
olla 'быть' — algia olgua ''не будьте!'
tulla 'придти' — algia tulgua 'не приходите!'
menna 'идти' — algia mengia 'не идите!'
nosta 'вставать' — algia noskua 'не вставайте!'
4.3. Форма 3 лица множественного числа
В людиковском наречии карельского языка форма императива 3 л. мн. ч. не сильно отличается от 3 л. ед. ч. В ней те же формальные показатели, что и в единственном числе. В близкородственном вепсском эти формы даже полностью совпадают, и только по контексту можно догадаться, о какой форме идет речь [Зайцева, 2002, с. 134]. В людиковском наречии отличия прослеживаются лишь в самой основе глагола, поскольку формальный показатель императива присоединяется к пассивной основе. В отрицательных формах императива пассивная ступень проявляется в отрицательном глаголе, форма смыслового глагола такая же, как и в единственном числе. Совершенно очевидно, что данная форма очень редкая. В ливвиковском наречии показателем императива 3 л. мн. ч. выступает который присоединяется к сильной пассивной основе презенса.
Таблица 8
Форма 3 л. мн. ч. императива
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
kavyda 'идти' — кavytaккah 'пусть они пойдут!' ottada 'брать' — otetakkah 'пусть они возьмут!' каууа 'идти' — kaydahes 'пусть они пойдут!' оШа 'брать' — otettahes 'пусть они возьмут!'
[CC BY 4.0] [НАУЧНЫЙ ДИАЛОГ. 2020. № 4]
Окончание табл. 8
pestа 'мыть' — pestagak ''пусть они помоют!' оШа 'быть' — оШадак 'пусть они будут!' pesta 'мыть' — pestahes 'пусть они помоют!' olla 'быть' — oldahes 'пусть они будут!'
Отрицательная форма 3 лица множественного числа императива строится из отрицательного и смыслового глаголов в 3 л. мн. ч. Таблица 9 Отрицательная форма 3 л. мн. ч. императива
Людиковское наречие Ливвиковское наречие
kаvydа 'идти' — algadaк kavygaк 'пусть они не пойдут!' ottada 'брать' — algadaк otetakkaк 'пусть они не берут!' pestа 'мыть' — algadaк pestagaк 'пусть они не моют!' оМа 'быть' — algadaк оШадак 'пусть они не будут!' kavva 'идти' — aldahes kaydahes 'пусть они не пойдут!' ottua 'брать' — aldahes otettahes 'пусть они не берут!' pesta 'мыть' — aldahes pestahes 'пусть они не моют!' olla 'быть' — aldahes oldahes 'пусть они не будут!'
5. Заключение
Таким образом, повелительное наклонение в ливвиковском и людиковском наречиях карельского языка имеет показатели императива во всех личных формах глагола, кроме первого лица единственного числа, впрочем, как и во всех финно-угорских языках. Конструкция второго лица единственного числа также едина — это лексическая основа глагола в слабой позиции. В роли показателей всех остальных форм императива (за исключением 3 л. мн. ч. в ливвиковском наречии с показателем -Лет) выступают общие компоненты -кка / -кка, -ка / -ка, -да / -да. Поскольку ливвиковское и людиковское наречия находятся в большой близости по отношению друг другу, что наглядно демонстрирует проведенный нами анализ всех форм императива, то в дальнейшем представленный нами материал можно использовать при подготовке учебников и пособий на людиковском наречии карельского языка с опорой на опыт ливвиковского.
Источники
1. Маркианова Л. Ф. Карельско-русский словарь / Л. Ф. Маркианова, Т. П. Бойко. — Петрозаводск : Карелия, 1996. — 222 с.
ЛИТЕРАТУРА
1. Адель Е. Л. Глагольное словоизменение в карельском языке. Паданский ареал / Е. Л. Адель. — Петрозаводск : Периодика, 1998. — 185 с.
2. Баранцев А. П. Образцы людиковской речи (образцы корпуса людиковского идиолекта) / А. П. Баранцев. — Петрозаводск : Карелия, 1978. — 287 с.
3. Диалектологический атлас карельского языка / под редакцией Д. В. Бубриха, А. А. Белякова, А. В. Пунжиной. — Хельсинки : Финно-угорское общество, 1997. — 209 с.
4. Зайков П. М. Глагол в карельском языке / П. М. Зайков. — Петрозаводск : Издательство ПетрГУ 2000. — 293 с.
5. Зайцева Н. Г. Вепсский глагол : сравнительно-сопоставительное исследование / Н. Г. Зайцева. — Петрозаводск : Периодика, 2002. — 288 с.
6. Новак И. Карельский язык в грамматиках. Сравнительное исследование фонетической и морфологической систем / И. Новак, М. Пенттонен, А. Руусканен, Л. Сии-лин. — Петрозаводск : КарНЦ РАН, 2019. — 479 с.
7. GilojevaN. Karjalan kielen livvin murdehen algukursu / N. Gilojeva, S. Rudakova. — Petroskoi : PetrGU, 2009. — 170 s.
8. Hakulinen L. Suomen kielen rakenne ja kehitys. Neljäs, korjattu ja lisätty painos / L. Hakulinen. — Helsinki : Otava, 1979. — 282 s.
9. Häkkinen K. Suomen kielen äänne- ja muotorakenteen historiallista taustaa / K. Häkkinen. — Turku : Abo Akademi, 1985. — 116 s.
10. Kettunen L. Passiivin tunnuksesta / L. Kettunen // Virittäjä. — 1915. — № 19. — S. 107—12.
11. Kujola J. Lyydiläismurteiden sanakirja / J. Kujola. — Helsinki : SUS, 1944. — 543 c.
12. LeskinenH. Imperatiivin muodostus itämerensuomalaisissa kielissä / H. Leskinen. — Helsinki : Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1970. — 227 s.
13. MarkianovaL. Livvin murdehen morfolougii. Verbit. Adverbit / L. Markianova. — Petroskoi : PetrGU, 1995. — 94 s.
14. Ojansuu H. Karjala-Aunuksen äännehistoria / H. Ojansuu. — Helsinki : SKS. 1918. — 182 s.
15. Ruppijeva J. Liygii livvikse: livvin jatkokursu / J. Ruppijeva. — Petroskoi : Periodika, 2017. — 176 s.
16. Zarinova O. Pagizemmo karjalakse / O. Zarinova. — Petroskoi : Verso, 2012. — 180 s.
Formation of verbal Forms of Imperative in the LivviK and Lyudik Dialects of Karelian Language1
© Tatyana V. Pashkova (2020), orcid.org/0000-0002-0505-4767, Doctor of History, professor, Department of Baltic-Finnish Philology, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Petrozavodsk State University" (Petrozavodsk, Russia), [email protected].
© Alexandra P. Rodionova (2020), orcid.org/0000-0001-5645-9441, PhD in Philology, Researcher of the Linguistics Sector, Institute of Linguistics, Literature and History of the Karelian Research Centre of the Russian Academy of Sciences (Petrozavodsk, Russia), [email protected].
1 The study was carried out under state order.
The question of the formation of imperative forms in the dialects of the Karelian language is considered. Attention is paid to two dialects: Livvik and Lyudik. The results of a comparative analysis of affirmative and negative forms of the imperative in the mentioned adverbs are presented. Particular attention is paid to the indicators of the imperative, their origin, features of use in a comparative aspect. The novelty of research is that at present the literary form of the Lyudik dialect of the Karelian language is still not fully formed, and today the Lyudik dialect is poorly represented in the educational space: systematic and systematic teaching due to the influence of objective and subjective factors is not conducted. It is noted that the Livvik dialect, on the contrary, is actively taught in educational institutions of the Republic of Karelia, the grammatical structure of this dialect is quite well studied and tested in the educational process. Based on the fact that the Livvik and Lyudik dialects are most closely related to each other, the material analyzed can also be used in the preparation of textbooks, which are urgently needed by people of the Lyudik dialect.
Key words: Karelian language; Livvik dialect; Lyudik dialect; verb; imperative mood; morphology; comparison.
Material resources
Markianova, L. F., Boyko, T. P. (1996). Karelsko-russkiy slovar'. Petrozavodsk: Kareliya. (In Russ.).
References
Adel', E. L. (1998). Glagolnoye slovoizmeneniye v karelskomyazyke. Padanskiy areal. Petrozavodsk: Periodika. (In Russ.).
Barantsev, A. P. (1978). Obraztsy lyudikovskoy rechi (obraztsy korpusa lyudikovskogo idiole-kta). Petrozavodsk: Kareliya. (In Russ.).
Bubrikha, D. V., Belyakova, A. A., Punzhinoy, A. V. (eds.) (1997). Dialektologicheskiy atlas karelskogoyazyka. Khelsinki: Finno-ugorskoye obshchestvo. (In Russ.).
Zaykov, P. M. (2000). Glagol v karelskom yazyke. Petrozavodsk: Izdatelstvo PetrGU. (In Russ.).
Zaytseva, N. G. (2002). Vepsskiy glagol: sravnitelno-sopostavitelnoye issledovaniye. Petrozavodsk: Periodika. (In Russ.).
Novak, I., Penttonen, M., Ruuskanen, A., Siilin, L. (2019). Karelskiy yazyk v grammatikakh.
Sravnitelnoye issledovaniye foneticheskoy i morfologicheskoy system. Petrozavodsk: KarNTs RAN. (In Russ.).
Gilojeva, N., Rudakova, S. (2009). Karjalan kielen livvin murdehen algukursu. Petroskoi: PetrGU. (In Fin.).
Hakulinen, L. (1979). Suomen kielen rakenne ja kehitys. Neljäs, korjattu ja lisätty pianos. Helsinki: Otava. (In Fin.).
Häkkinen, K. (1985). Suomen kielen äänne- ja muotorakenteen historiallista taustaa. Turku: Abo Akademi. (In Fin.).
Kettunen, L. (1915). Passiivin tunnuksesta. Virittäjä, 19: 107—12. (In Fin.).
Kujola, J. (1944). Lyydiläismurteiden sanakirja. Helsinki: SUS. (In Fin.).
Leskinen, H. (1970). Imperatiivinmuodostus itämerensuomalaisissakielissä. Helsinki: Suom-alaisen Kirjallisuuden Seura. (In Fin.).
Markianova, L. (1995). Livvin murdehen morfolougii. Verbit. Adverbit. Petroskoi: PetrGU. (In Fin.).
Ojansuu, H. (1918). Karjala-Aunuksen äännehistoria. Helsinki: SKS. (In Fin.).
Ruppijeva, J. (2017). Liygii livvikse: livvin jatkokursu. Petroskoi: Periodika. (In Fin.).
Zarinova, O. (2012). Pagizemmo karjalakse. Petroskoi: Verso. (In Fin.).
