CC BY
75
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2006. Сер. 9, вып. 4
А.О. Кубасова
ОБРАЗНЫЕ СРАВНЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА С ЖИВОТНЫМИ В РУМЫНСКОМ ЯЗЫКЕ В СВЕТЕ ПОНЯТИЯ «АССОЦИАТИВНАЯ ВАЛЕНТНОСТЬ»
К сравнениям человека с животными прибегают носители любого языка. И это понятно, если учесть, что человек в объективном мире живет в более или менее тесном контакте с представителями фауны - животными, наделенными самой природой, так же как и он, некоторыми качествами и способностью к действиям, которые у человека и животных нередко оказываются если не тождественными, то во всяком случае сходными. Опыт общения с животным миром и наблюдений над ним откладывается в мозгу человека в виде определенных представлений, которые в случае совпадения признаков и поведения человека и животных в тех или иных ситуациях порождают ассоциации, реализующиеся в речи как образные сравнения.
Образные сравнения человека и животных изучались на материале разных языков в основном в русле лексикологических исследований. Большая часть этих работ связана с изучением зооморфизмов, т.е. наименований животных, используемых для характеристики человека в переносном, предикативно-характеризующем значении.1 Анализ языкового материала в этих работах ведется в плане выявления механизма метафорического переноса, использования наименований животных в качестве вторичных номинаций. Отдельное направление представляет собой исследование фразеологизмов, возникших в результате наблюдения за животными.2 Румынский язык привлек внимание лингвистов лишь в самом общем виде. Нам известны две статьи румынских ученых, обе специально посвящены лексемам, обозначающим домашних животных. Одна из них выполнена в русле исторической семасиологии на материале нескольких романских языков в сопоставлении с латинским.3 Во второй внимание автора сосредоточено на систематизации наименований домашних животных и их объединении в парадигмы.'1 Семантическому анализу фразеологизмов румынского языка, включая образные сравнения с животными, посвятил свое исследование молдавский ученый Г. Колцун.5 Однако и в этой работе интересующие нас вопросы не занимают центрального места.
Недостаточная разработанность темы в румынском языкознании и отсутствие специальных работ, посвященных систематизации ассоциаций, на основе которых возникают образные сравнения, обусловили то, что основу проводимого нами исследования составили наши собственные наблюдения.
В условиях изучения языка вне его естественной среды основным источником материала для лингвистического анализа являются тексты художественных произведений, созданные носителями языка и рассчитанные на адекватное восприятие носителями того же языка. В этом случае, правда, возникают определенные трудности в нахождении примеров: сравнения встречаются в текстах не так часто - можно прочесть книгу,
© А.О. Кубасова, 2006
насчитывающую 300-400 страниц, и встретить всего 3-4 случая употребления образных сравнений с животными, а можно и не встретить ни одного. Для достижения объективности наблюдений исследователь должен располагать большим корпусом языковых фактов. Нам пришлось поднять десятки тысяч страниц оригинальных художественных текстов на румынском языке, относящихся к концу Х1Х-ХХ вв., т.е. текстов, наиболее близких к нашему времени, что дало в целом свыше 7000 примеров на образные сравнения человека с самыми различными животными.
Многообразие возникающих у авторов художественных произведений образов животных - эталонов сравнений поставило нас перед необходимостью отделить примеры, встречающиеся лишь у одного писателя, отнеся их к разряду окказиональных, от тех, которые засвидетельствованы у разных авторов и характеризуются определенной регулярностью в соотнесении посредника сравнения с наименованием животного. Мы рассматриваем их как узуальные и строим следующие далее в статье рассуждения именно на таких сравнениях. Сравнения же окказионального типа в дальнейшем могут быть использованы для воссоздания общей картины образного представления действительности авторами - носителями румынского языка, в том числе в целях художественного воздействия на читателя.
В сравнениях изучаемого типа сопоставляются человек и животное.* Ассоциацию же порождают не сами эти понятия, а то, что характеризует человека и животное по их природе или в данной конкретной ситуации. Следовательно, «механизм» порождения ассоциации «заложен» в посреднике сравнения - существительном, прилагательном или глаголе, которые, характеризуя человека, вызывают в сознании говорящего образ животного. Следовательно, та «кнопка», которая приводит в действие ассоциативный «механизм», заключена в семантике посредников сравнения.
В заглавие статьи введен термин «ассоциативная валентность». Под ассоциативной валентностью мы понимаем относительную регулярность выбора в той или иной ситуации эталона сравнения (наименования животного) также в зависимости от семантики посредника.
Собранный в ходе работы над темой материал позволил выделить наиболее активные в ассоциативном плане семантические (понятийные, или концептуальные) зоны. Рассмотрим их последовательно.
Внешность / (внешний) вид человека
В качестве посредника сравнения выступают существительные: шЛШ$аге внешность, аег вид. Названные существительные выполняют в предложении разные синтаксические функции. Это, однако, не снимает их статуса посредника сравнения, так как в концептуальном плане они служат обозначению именно той характеристики человека, которая порождает, благодаря сходству, ассоциацию с животным.
Ассоциативная валентность реализуется здесь в регулярной сочетаемости посредников со следующими наименованиями животных:
* Под наименованием «животные» мы условно объединяем все виды представителей фауны, включая пресмыкающихся, земноводных, птиц, насекомых и рыб.
înfâtiçare внешность lup волк
viperä гадюка, ядовитая змея fiarä (дикий) зверь
Ср.:
... înfâtiçarea lui era a lupului (Sadoveanu, Viafa, 28) '... его внешний вид (внешность) напоминал(а) волка'.
- Acest hot cu înfâtiçare de viperä ...
(Sadoveanu, Rom., 399) Этот вор, похожий на змею (гадюку) ...'
Colful buzelor i s-a läsat, dändu-i о infatuare de fiara gata sä тщ1е (Theodoru, 218-219) 'Уголки его губ опустились, что придало ему вид зверя, готового укусить'.
аег вид
lup волк çarpe змея animal животное
... sicilianul avea aerul unui lup ... (Rebreanu V., 70-71) '(букв.)* ... у сицилийца был вид волка ...'
... intra deodatâ Pepita Pinelli... cu un aer enigmatic çi primejdios ... de çarpe (Dumitriu, 286-287) '... вдруг входит Пепита Пинелли ... с загадочным и внушающим страх видом ... как у змеи'.
Pârul negru, cârliontat, tuns bâieteçte, îi dàdea un aersportiv, de animal tânàr, sànâtos (Munteanu, 119) 'Черные, вьющиеся, по-мальчишески подстриженные волосы, придавали ей спортивный вид, как у молодого, полного сил, животного'.
В данном случае обращает на себя внимание преобладание сравнений с отрицательной коннотацией (использование в качестве эталона сравнения образов волка, змеи, а также дикого зверя). В тех же случаях, когда сравнение сопровождает положительная коннотация, как в последнем примере с существительным аег, говорящий (пишущий) выбирает другое родовое понятие (другой гипероним - animal), которое само по себе нейтрально в оценочном значении. Регулирующим фактором выбора эталона сравнения родового значения оказывается, таким образом, коннотативная направленность высказывания (-) / (+).
Наше внимание привлекло и то, что существительное - посредник сравнения tnfafaare, как правило, не имеет при себе определений, тогда как сравнения с существительным аег чаще всего содержат распространяющие его слова (ип aer enigmatic primejdios; ип aersportiv). Это свидетельствует, как нам кажется, о большей автономности значения, передаваемого существительным injafi?are по сравнению с существительным аег. Внешность как более устойчивое представление о человеке, (внешний) вид -более изменчивое понятие.
Ассоциативную активность в понятийной зоне «внешний вид человека» в румынском языке проявляет характеристика человека по способу одеваться, причем в зависимости от контекста (ситуации) образуются сравнения как с положительной, так и с отрицательной коннотацией. Эта характеристика внешнего вида человека открывает ассоциативную валентность на наименования птиц. В качестве посредника сравнения выступает глагол. Например:
* Здесь и далее мы в ряде случаев прибегаем к буквальным переводам, их цель - сделать понятным румынский текст читателям, специализирующимся в других языках.
1) In hainele albe, Petru aräta chiar ca un §oim alb ... (Chiracu, 106) 'В белой одежде Петру выглядел точь-в-точь как белый сокол ...'
2)... Mihail Ionescu ... avea ... trupul scurt §i picioarele foarte lungi, a§a cä, cu tunica-i scurtä, cafenie, pärea un cocostärc plouat (Rebreanu, Gol., 123) '... у Михаила Йонеску ... было ... короткое тело и очень длинные ноги, так что в короткой коричневой тунике он был похож на мокрого аиста'.
3)... Manuela ... cum era imbräcatä in rochitä albä, cu ghetute ro§ii in picioare, semana ... cu un cocor (Tudoran, 58)'... Мануэла ... в белом платьице и красных ботиночках была похожа ... на журавля'.
В 1-м предложении - ассоциация с соколом (молодцеватый, стройный жених в белом костюме сравнивается с белым соколом), во 2-ом - с аистом, попавшим под дождь (короткая коричневая туника Михаила Йонеску и его длинные ноги вызывают соответствующую ассоциацию), в 3-ем - с журавлем (по цвету платья и красным сапожкам).
Отдельные черты внешности человека
Наибольшую ассоциативную активность в этой понятийной зоне, судя по нашему материалу, проявляют характеристики по массе тела (толстый, полный / худой, тощий) и по силе человека (сильный, крепкий, мощный). В качестве посредников выступают прилагательные: gras / slab - в первых двух значениях; tare, voinic - в последнем случае.
В отношении ассоциативной валентности, задаваемой посредником gras, румынский яык не обнаруживает расхождений с русским и некоторыми другими романскими языками. Постоянной сочетаемостью во всех этих языках, включая румынский, является образ свиньи (поросёнка).
Ср.: рум. gras ca un porc (ca un purcel) рус. толстый как свинья фр. gras comme un cochon (un porc) um. grasso corne un porco
Определенные параллели с прилагательным - посредником тощий, худой румынский язык обнаруживает с русским и французским языками: во всех трех языках ассоциация возникает с драной кошкой.
Ср.: рум. slabâ са о mâtâ
рус. тощая как драная кошка
фр. maigre comme un chat de gouttière
В данном случае своеобразие румынского языка состоит в выборе лексемы, обозначающей кошку. Дело в том, что в румынском языке имеются два существительных для обозначения кошки - pisicä и mäfä. Первое стилистически нейтрально, второе имеет определенный сниженный оттенок значения. Выбор именно второго существительного (mâtâ) при посреднике slab, несущем отрицательную оценку (худой, тощий - это не хорошо), предопределен, вероятно, глубинным (скрытым) «семантическим согласованием»6 прилагательного - посредника сравнения и его эталона (наименования животного), а именно наличием общих, не противоречащих сем у посредника slab и эталона сравнения mâtâ.
Наряду с образом кошки при характеристике через сравнение худого (тощего) человека в румынском языке возникает образ одной из пород собаки - борзой, по-румынски ogar. Avea barbä mare §i era slab ca un ogar (Rebreanu, Rom., 794) 'Он отрастил длинную бороду и был тощий, как борзая';... eram slab ca un ogar (Sälcudeanu, 62) '... я был худой, как борзая'. Параллелей этой ассоциации в других языках обнаружить не удалось. По-видимому, данную сочетаемость образов можно отнести к сугубо румынским.
Что касается характеристики человека по силе, то сравнение производится в румынском языке с быком (волом, буйволом). В отличие от предыдущего случая, это сравнение находит аналогию в русском и других романских языках.
Ср.: рум. tare (voinic) ca un bou (un bivol, un taur) рус. сильный как бык
(pp. fort comme un bœuf (un bufle, un taureau) um. forte corne un bue
В данном случае наше внимание обратил следующий момент. В качестве посредника сравнения в румынском языке используются прилагательные со значением 'сильный': tare, voinic, (реже) zdravän. Вместе с тем среди множества примеров не встретилось ни одного с наиболее распространенным и привычным в данном значении прилагательным puternic. Может быть, это случайно, а возможно, за этим стоит различие в семантической структуре самих прилагательных. Вероятно, прилагательное puternic 'сильный, крепкий', образованное на основе отглагольного существительного putere 'сила', которое, в свою очередь, происходит от латинского глагола *potere (= posse) 'мочь, быть в состоянии, уметь' подразумевает не просто физическую силу, а сознательное применение этой силы. Именно поэтому данное прилагательное не используется при сравнении сильного человека с быком, буйволом, волом, так как сознательность поступков характерна только для человека.
Внутренние качества человека
Примеры, представляющие человека через его внутренние качества, были расклассифицированы нами прежде всего по постоянству или ситуативности приписываемого человеку и животному признака, а внутри этих разрядов посредников сравнения - по положительному или отрицательному характеру сопутствующих им коннотаций.
Из постоянных качеств человека, присущих ему генетически или благоприобретенных, но ставших чертами его характера, ассоциативно активными оказались: с (+) коннотацией - кротость (безобидность), верность (преданность) и трудолюбие; с (-) коннотацией - трусость, злость, хитрость (коварство). Те и другие обнаруживают ассоциативную валентность на определенные образы животных: (+) кротость - овца, ягненок, верность - собака, трудолюбие - пчела и муравей-, (-) трусость - заяц, злость -волк, собака, дикая кошка, дикий зверь; хитрость - лиса, змея.
Как видно из приведенного перечня реализующейся сочетаемости, ряд соответствий находит аналогии в русском и некоторых других романских языках. Ср., например:
(+) Коннотация
рум. blând(â) са un miel (са un mieluçel) рус. кроткий как ягненок (овечка) фр. doux comme un agneau (un mouton) um. mite come un agnello
(-) Коннотация
pyM.fricos ca un iepure
рус. труслив как заяц
фр. peureux (poltron) comme un lièvre
um. timido / pauroso come una lepre
Однако далеко не все румынские образные сравнения этой понятийной (ассоциативной) зоны находят аналогии в языках, которые мы привлекли для сравнения. Так, для носителя русского языка не очень привычны сравнения, представленные в следующих румынских примерах:
Când era beat... se fäcea räu ca un lup (Demetrius, 31-32).
PARASCHIV, 20 de ani, hot tänär, räu ca lupul, gata la orice (Barbu, 231)
E ... viclean ca un çarpe
Rom., 93)
(Sadoveanu,
- Eçti viclean ca çarpele de pustie ../ (Theodoru, 34-35)
'Когда он был пьян ... он становился злым, как волк'.
'ПАРАСКИВ, 20 лет, молодой вор, злой, как волк, готовый на все'.
'Он ... хитер (коварен), как змея ...'
'- Ты хитер (коварен), как змея в пустыне ...'
Активной в плане ассоциаций с животными оказывается характеристика человека по недостатку ума (глупости). Здесь изучение ассоциативной валентности выявило следующие случаи ее реализации. Образы животных, с которыми человек ассоциируется по глупости, ограничены ближайшей к крестьянской жизни человека сферой - скотным двором. Это gäinä 'курица', gâsca 'гусь (гусыня)', oaie 'овца', caprä 'коза'. В качестве посредника выступают прилагательные prost 'глупый, неумный' и (несколько реже) tâmpit 'глупый, тупоголовый, безмозглый'. При последнем из названных посредников (tâmpit) используется обычно образ козы (caprä), а иногда насекомое жук (gândac). Например: ... e mai tâmpit са о caprä (Everac, 350) '... он глупее козы'. Ср. также: Eramproastä са о gäinä (Cubleçan, 179) 'Я была глупа как курица' (ср. в рус.: куриные мозги)] Mitroiu îi prost са о gâscà ... (Micu, 120-121) 'Митройу глуп как гусь ...'; Era mai prost са oaia (Istrati, 34) 'Он был глупее овцы'.
Выше были рассмотрены ассоциации, возникающие на основе постоянных качеств человека. Ими не исчерпывается его внутренняя характеристика, способная вызвать образ животного. Существует множество ситуативных качеств, возникающих под влиянием ситуации и заставляющих человека волноваться, пугаться и т. д.
В нашей картотеке представлено большое количество примеров с прилагательными - посредниками такого типа: взволнованный (agitat), напряженный (încordat), испуганный (speriat), обманутый (päcälit), агрессивный (agresiv) и т.п. Например:... Anaçtita, speriatä çi neliniçtità ca un viezure ... (Balaci, 276) '... Анаштица, испуганная и беспокойная, как барсук ...';... agresiva са о pisicä gata sä zgârâie (Petrescu, 90) '... злая, как кошка, готовая исцарапать'. К сожалению, каждое из таких прилагательных встретилось в качестве посредника при сравнении с животными один-два раза, что не позволяет сделать
какие-либо выводы. Подобные случаи квалифицируются как окказиональные и в настоящем разделе не учитываются.
Наиболее употребительными оказались лишь некоторые из ситуативных признаков, обозначенных прилагательными - посредниками сравнений, а именно: flamand 'голодный', furios 'разъяренный', nevinovat 'невинный', liber 'свободный', singur 'одинокий'. Они обнаружили следующую ассоциативную валентность: flamand са un lup 'голодный как волкfurios (turbat) са о fiará 'разъяренный как дикий зверь'; nevinovaji са ni°te päsärele 'невинные, как птички'; libérez pasärea 'свободен как птица'; singurä са un eue 'одинокая как кукушка'.
Наиболее типичными оказались здесь ассоциации, возникающие на основе чувства голода (flâmând) и сильной ярости, неистовства (furios). В обоих случаях человек переживает сильные чувства: и голод, и клокочущее в душе чувство недовольства, возмущения и т.п. способны побудить его на агрессивные поступки; ассоциации с волком и диким зверем возникают именно на этом основании (импульс к нанесению вреда окружающим идет от крайнего внутреннего напряжения). При этом импульс при посреднике flâmând 'голодный' идет от конкретного чувства (голода и необходимости утолить его), и ассоциация возникает с конкретным же хищником - волком (lup). Посредник в виде прилагательного furios 'взбешенный' порождает ассоциацию более общего плана -с родовым понятием fiara 'дикий зверь'. И в этом, как и в одном из ранее рассмотренных случаев (ср. с. 80), имеет место, по-видимому, глубинное «семантическое согласование» между семантикой посредника и выбором эталона сравнения.
Можно отметить и то, что сравнение с посредником голодный характерно и для русского, и для других романских языков.
Ср.: рум. flâmând са un lup рус. голодный как волк фр. affamé comme un loup um. avere una fame da lupo
Сравнения с посредниками, обозначающими невинность (невиновность), свободу и одиночество, связаны общностью импликации (nevinovat 'невинный, не виноватый' -значит лишен грехов, свойственных окружающим; liber 'свободный' - не связанный узами, обязательствами и т.п. с окружающими; singur 'одинокий' - живущий вне контакта с окружающими). В этих случаях в поле ассоциативной связи понятий «человек <-> животное» попадает образ птицы. Он представлен как родовым понятием (pasäre), так и видовым (eue). Выбор между эталоном сравнения - гиперонимом и гипонимом опять-таки в той или иной степени соотносится с семантикой посредника: в прилагательных nevinovat и liber сема отстраненности от внешнего воздействия представлена в более отвлеченном виде, чем в прилагательном singur - отсюда в последнем случае необходимость выбора гипонимического обозначения птицы. Сравнение singurä са un eue стало настолько узуальным, что союз са часто опускается, в результате этого образовалось словосочетание наречного типа, содержащее скрытое образное сравнение7, a fi singur eue быть совсем одному (один одинешенек), которое, в отличие от полного варианта, может относиться не только к женщине, но и к мужчине. Напр.: Burlac, bâtrân, nu iubea copiii °i zgomotul, tràia singur eue ... (Bart, 133) 'Холостяк, старик, он не любил детей и шум, жил один одинешенек...'
* * *
Итак, начиная исследование, мы ставили своей целью выявить активные ассоциативные зоны в области сравнений человека с животными по данным оригинальных румынских художественных текстов последних полутора столетий. В ходе анализа речевых реализаций образных сравнений выяснилось следующее.
1. Компонентом сравнения, порождающим ассоциацию человека с животным, является посредник сравнения: в большинстве рассмотренных словосочетаний - это прилагательное, обозначающее признак человека, который может быть внешним или внутренним, а в последнем случае - постоянным или ситуативным.
Когда говорящий имеет возможность выбора эталона сравнения между родовым и видовым наименованием животного (гиперонимом и гипонимом), он подсознательно реагирует на отвлеченность или конкретность семантики прилагательного - посредника. Прилагательное более отвлеченной семантики определяет выбор гиперонима, более конкретной - гипонима: furios —» fiará, но flämänd —> lup; libera pasare, но singur—> cuc.
2. Активные зоны ассоциаций, реализующиеся при создании образных сравнений в румынских художественных текстах, на понятийном (концептуальном) уровне представлены следующими признаками человека:
Внешность человека: его облик, вид.
Внешние качества человека: масса тела, сила.
Внутренние (постоянные) качества человека: (+) кротость; верность, преданность; трудолюбие; (-) трусость; злость; хитрость; глупость.
Внутренние (ситуативные) качества человека: чувство голода; ярость, бешенство; невиновность (невинность), свободолюбие, чувство одиночества.
Выявленные нами при изучении языкового материала активные ассоциативные зоны можно, по-видимому, определить как фрагмент концептуальной картины мира носителя румынского языка в области образных сравнений человека с животными. В современном языкознании под концептуальной картиной мира понимается совокупность всех знаний, мнений, представлений индивида, приобретаемая им довербально, вербаль-но, вневербально, репрезентируемая средствами различных символических систем, в том числе и языка.
Концептуальная картина мира выявляется и изучается в рамках когнитивных исследований. В одной из своих статей, посвященных актуальным проблемам когнитивной лингвистики, Е.С. Кубрякова пишет о том, что настало время «перейти от общих установок когнитивно-дискурсивной парадигмы к более конкретной и более, на наш взгляд, реалистичной программе когнитивных исследований ,..».8 Представленный в статье материал позволяет наметить один из возможных путей реализации этого пожелания.
3. Некоторые из рассмотренных в статье сравнений человека с животными, судя по переводу примеров на русский язык и приводимым параллелям из русского, французского и итальянского языков, носят до известной степени универсальный характер. Например: толстый как свинья (gras са ип роге), кроткий как ягненок (bland са un miel), трусливый / пугливый как заяц (fricos са un iepure), голодный как волк (flämänd са un lup) и др.
Сравнений, которые можно было бы отнести к сугубо румынским, немного. Наиболее интересными из них представляются следующие:
худой / тощий (slab) злой (räu)
хитрый, коварный (viclean) глупый (prost / tämpit)
невинный (nevinovat)
как борзая (са ип ogar)
как волк (са ип 1ир)
как змея (са ип §агре)
как овца (са о оа1е)
как коза (са о сарга)
как птичка / птица (о раэаге)
Сделанные выводы относятся к сравнениям, включающим преимущественно посредники - прилагательные. Следующий этап работы с языковым материалом должны составить сравнения с посредниками - глаголами разной семантики, характеризующими человека в действии. Концептуальная картина мира носителей румынского языка в ассоциативной зоне «человек <-> животное» с большей или меньшей степенью полноты может быть воссоздана лишь при охвате всех возможных разновидностей речевых реализаций. Настоящая статья представляет один из этапов разработки данного вопроса.
Принятые сокращения
Balad - Balad A. Vacanfä în Olimp. Bucureçti, 1981.
Barbu - Barbu E. Teatru. Bucureçti, 1968.
Bart - BartJ. Datorii uitate. Bucureçti, [1954].
Chiracu - Chiracu L.S. Prizonierul de la Heracleea. Bucureçti, 1974.
Cubleçan - Cubleçan C. Viata çi încâ o zi. Bucureçti, 1980.
Everac - Everac P. Aventura umanä (De la Robinson la Remiza). Teatru. Bucureçti, 1989.
Demetrius - Demetrius L. Primävara pe târnave. Bucureçti, [1960], Vol. I.
Dumitriu - Dumitriu P. Crónica de familie. Bucureçti, [1958].
Istrati - Istrati P. Chira Chiralina. Bucureçti, 1982.
Micu - Micu M. Patima. Bucureçti, 1978.
Munteanu - Munteanu F. Lenja. Bucureçti, 1961.
Petrescu - Petrescu Cezar. Oraç patriarhal. Bucureçti, 1961.
Rebreanu, Gol. - Rebreanu L. Golanii. Bucureçti, [1969].
Rebreanu, Rom. - Rebreanu L. Romane. Vol. III. Jar. Gorila. Amândoi. Calvarul. Bucureçti, 1986.
Rebreanu V. - Rebreanu V. Securi pentru funii. Cluj, 1970.
Sadoveanu, Rom. - Sadoveanu M. Romane istorice. Neamul Çoimâreçtilor, Zodia Cancerului sau
Vremea Ducäi Vodâ. Bucureçti, 1980.
Sadoveanu, Viata - Sadoveanu M. Viata lui Çtefan cel Mare. Nicoarà Potcoavà. Bucureçti, 1970.
Sälcudeanu - Sälcudeanu P. De ce vâd invers? Bucureçti, 1970.
Theodoru - Theodoru R. Cälärepil Roçu. Bucureçti, [1976].
Tudoran - Tudoran R. Anotimpuri. Bucureçti, 1972.
1 См., напр.: Гутман Е.А., Черемисипа М.И. Зооморфизмы в современном французском языке в сопоставлении с русским // В помощь преподавателям иностранных языков. Новосибирск, 1972. Вып. 3; Гутман ЕЛ., Литвин Ф.А., Черемисипа М.И. Сопоставительный анализ зооморфных характеристик (на материале русского, английского и французского языков) // Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977; Рыжкина O.A. Системное исследование зооморфизмов в русском языке (в сопоставлении с английским): Автореф. канд. дис. М„ 1980; Писанова ТВ. Семантическая структура и функционально-коммуникативные свойства зооморфизмов испанского языка: Автореф. канд. дис. М., 1989;
Ровшенов И. Зооморфизмы в туркменском и русском языках: Автореф. канд. дис. Ашгабат, 1995; Устуньер И. Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках: Автореф. канд. дис. Екатеринбург, 2004.
2 Напр., в работе А.Н. Молчановой на материале русского, английского, французского и украинского языков исследуется роль различных факторов в формировании переносно-образных значений слов-зоопимов в пословицах, поговорках и фразеологизмах (см.: Молчанова А.Н. О соотношении внешних и внутренних факторов, влияющих на процесс вторичной образной номинации: Автореф. канд. дис. М., 1981; см. также: Козлова Т.В. Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных. М., 2001).
3 IliescuM. Nume de animale domestice în limbile romanice // Revista de Filologie Romanicâ çi Gcrmanicà. 1961. An. V. №1. P. 41-59.
4 Bidu-Vrânceanu A. Modalité d'analyse structurale du lexique. Le système des dénominations des animaux domestiques // Rev. Roumaine de Linguistique. 1974. An. XIX. № 6. R 525-546.
5 Colfun G. Studiu de stilisticâ frazeologicà. Chiçinâu, 2001.
G О понятии «семантическое согласование» как одной из скрытых категорий см: Так ВТ. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2004. С. 475-476.
7 Репина ТА. Теоретическая грамматика румынского языка. СПб., 2002. С. 131-136.
8 Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. № 1. С. 16.
Статья поступила в редакцию 13 июня 2006 г.
