CC BY
0
Вестник Череповецкого государственного университета. 2024. № 2 (119). С. 121-133. Cherepovets State University Bulletin, 2024, no. 2 (119), pp. 121-133.
Научная статья УДК 821.161.1
https://doi.org/10.23859/1994-0637-2024-2-119-9 EDN: LFPJKI
Образ теплушки в прозе 1920-х годов
Цзян Юньсюе
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена,
Санкт-Петербург, Россия 805649289@qq.com, https://orcid.org/0009-0000-2797-1390
Аннотация. Характер литературных текстов вне зависимости от периода их создания определяется сложившейся социальной обстановкой. Послереволюционные 1920-е гг - один из самых значимых периодов в истории русской литературы, ставший временем политических потрясений и хаоса, поиска нового пути для развития культуры. Ряд писателей обращается к образу теплушки как символу дороги, пути, движения по новой России. Писатели сочетают этот образ с темой войны и голода, размышляют о судьбе России, изображают людей из разных социальных слоев, таких как солдаты, профессоры, женщины и дети, которые оказались заложниками экстремальных ситуаций в период хаоса, открывают читателям панораму динамических процессов 1920-х гг. Цель данной работы - проанализировать образ теплушки в советской прозе 1920-х гг. и выявить общий лейтмотив литературных произведений этого периода.
Ключевые слова: образ теплушки, проза 1920-х годов, В. В. Иванов, И. Э. Бабель, Л. М. Леонов, А. С. Неверов
Благодарность. Статья подготовлена при поддержке Государственного комитета по стипендиям КНР по гранту №202108230282. Работа выполнена под руководством доктора филологических наук, профессора М. А. Черняк.
Для цитирования: Юньсюе Цзян Образ теплушки в прозе 1920-х годов // Вестник Череповецкого государственного университета. 2024. № 2 (119). С. 121-133. https://doi.org/10.23859/1994-0637-2024-2-119-9
The image of teplushka in the prose of the 1920s
Jiang Yunxue
The Herzen State Pedagogical University of Russia,
St Petersburg, Russia 805649289@qq.com, https://orcid.org/0009-0000-2797-1390
Abstract. The character of literary texts, regardless of the period of their creation, is determined by the surrounding reality, the social situation, and the prevailing circumstances. The post-revolutionary 1920s is one of the most exceptional periods in the history of Russian literature, which was a time of political upheaval and chaos, and a time of searching for a new path for the
® Юньсюе Цзян, 2024
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 ISSN 1994-0637 Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2 (print)
development of culture. A number of writers appeal to the image of the teplushka as a symbol of the road, the path, the movement on the new Russia, combining this image with the theme of war and famine, reflecting on the fate of Russia, depicting people from different social strata, such as soldiers, professors, women and children in extreme situations during the chaos, opening to readers a panoramic view of the dynamic processes of real life in the 1920s. The aim of this paper is to analyse the image of the teplushka in Soviet prose of the 1920s and to identify the common leitmotif of literary works of this period.
Keywords: the image of "teplushka", 1920s prose, V. V. Ivanov, I. E. Babel, L. M. Leonov, A. S. Neverov
Acknowledgments. The work was supported by the China Scholarship Council (grant No. 202108230282). The research was conducted under the supervision of Doctor of Philological Sciences, Professor M. A. Chernyak.
For citation: Jiang Yunxue The image of teplushka in the prose of the 1920s. Cherepovets State University Bulletin, 2024, no. 2 (119), pp. 121-133. (In Russ.) https://doi.org/10.23859/1994-0637-2024-2-119-9
Введение
Каждой литературной эпохе свойствен набор образов, символов, архетипов и тем, определяющий лейтмотивы творчества писателей: «Из сиюминутного события превратится в знак определенной культурно значимой ситуации и определенного модуса общения, притянет в смысловую фактуру стихотворения целую парадигму исторических, биографических, литературных, образных ассоциаций»1. Образ поезда появляется в русской литературе с момента основания железнодорожного движения в России в 1830-х гг. и становится доминантой в публицистических и художественных произведениях 1840-х гг.: «Железная дорога являет собой один из "магистральных" и сквозных образов новой русской литературы и представляет собою
целый комплекс связанных друг с другом мотивов, имеющих метафорические зна-
2
чения, которые проявляются как в лирических, так и в эпических произведениях» .
Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, В. Я. Брюсов, А. А. Блок писали о поезде и железной дороге как об уникальных явлениях социальной жизни. Одни писатели и поэты видели в них знак технического прогресса и развития общества; другие - «чудовище», символ смерти и неопределенности; третьи рассматривали развитие железных дорог как напряженное столкновение между западной цивилизацией и русской патриархальной идиллией, как разрушение традиций, крах самобытности; для четвертых поезд стал символом «самопозиционирования конечного будущего России в переходный период»3. А. И. Иванов и Н. В. Сорокина в своей статье пишут о том, что «мастера слова, например, передали: и детски-наивное впечатление от движущегося "парохода" на колесах, и сложные чувства, связанные с
1 Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. Москва: Наука. Восточная литература, 1993. С. 283.
2 Непомнящих Н. А. Железная дорога как комплекс мотивов в русской лирике и эпике // Сюжетно-мотивные комплексы русской литературы / ответственный редактор Е. К. Ромодановская. Новосибирск: Гео, 2012. С. 105.
3 Ши Сыцянь О письменной картине «поезда» у русских писателей // Хэнань: Журнал Института иностранных языков НОАК. 2017. Т. 40, № 6. С. 150.
122 issn 1994-0637 Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 (print) Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2
обновлением, ожиданием нового, и восприятие железной дороги как иного мира, и осмысление сути прогресса...»1. Таким образом, поезд и железная дорога наделяются множеством метафорических и символических значений.
С развитием технологий и расширением потребностей железнодорожный транспорт становился все более разнообразным: от обычных пассажирских составов до бронепоездов и теплушек. Теплушка - это вагон, появившийся в 1870-е гг. и предназначенный для перевозки личного состава и кавалерии Вооруженных Сил России, «основной тип вагона на российских железных дорогах предполагал конструктивную возможность его быстрого переоборудования <...> в случае крайней надобности (то есть прежде всего для переброски войск). Для этого вагон оборудовался двух- или трехъярусными нарами, утеплялся, при необходимости, снаружи слоем войлока, пол делался двухслойным, с заполнением промежутка опилками. В загрузочные бортовые люки вставлялись рамы со стеклами, утеплялись двери, в центре ставилась печка-буржуйка»2. В 1920-е гг. теплушка широко использовалась для перевозки войск, депортированных, беженцев и арестантов. Теплушка стала ярким образом, отражающим эстетику 1920-х гг., а также неотъемлемой частью русской жизни и быта.
Как утверждает Л. П. Якинова в своей статье, «в истории русской литературы 1920-е годы отмечены господством такого яркого и своеобразного текста, репрезентативность которого, быть может, превышает типичную меру литературно-художественного своеобразия. Это связано с характером самого исторического времени 20-х годов. Русская революция признана явлением мировой значимости»3. Содержание художественных текстов во многом определяется характером исторического времени, в которое они создаются. Если поезд в целом был одним из вариантов художественного пространства в произведениях писателей середины XIX -начала XX вв., то теплушка, сыграв важную роль в истории, стала маркером хаоса и разрушительной эпохи 1920-х гг. Революция, потрясшая весь мир, в то же время породила новую литературу с ее новыми формами, проблематикой, сюжетами, типом героя, художественным пространством и изобразительно-выразительными средствами. Особенностью текстов одной литературной эпохи является общий лейтмотив. В литературе 1920-х гг. таким лейтмотивом становится теплушка, которая появляется в произведениях и в качестве художественного пространства, и символического образа. Теплушка, перемещаясь по стране, являет собой метафору бурной, кровавой и голодной реальности.
В связи с этим мы считаем, что анализ образа теплушки в произведениях русских писателей 1920-х гг. необходим как для более глубокого осмысления реальной
1 Иванов А. И., Сорокина Н. В. Железная дорога в русской художественной культуре XIX-XX вв. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. № 12 (104). С. 679.
2 Мокршицкий Е. И. История вагонного парка железных дорог СССР. Москва: Государственное транспортное железнодорожное издательство, 1946. С. 54.
3 Якимова Л. П. «Про руку в окне» как «вставной фрагмент» романа Л. Леонова «Барсуки» и рассказа И. Бабеля «Соль» // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2009. Т. 8, № 2. С. 27.
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 ISSN 1994-0637 Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2 (piint)
картины жизни в России того периода, так и для понимания своеобразия и общего характера литературных текстов 1920-х гг.
Основная часть
В книге «Практика повседневной жизни» французский ученый Мишель де Серто утверждает, что процесс передвижения на транспорте представляет собой слияние физического и нарративного пространства. Как нарративное пространство, транспорт дает возможность показать более широкий и сложный спектр социальных и межличностных отношений и конфликтов. Декорациями могут служить различные города, платформы и станции. При этом транспорт играет роль ядра семантического поля и тематической целостности сюжета. Его внутреннее пространство отделено от внешнего мира. В закрытом вагоне пересекаются судьбы незнакомых людей, чьи действия и разговоры раскрывают их личности и служат основным двигателем сюжета. Несмотря на то, что поезд прибывает в единый для всех конечный пункт каждый персонаж идет к финалу своим путем.
Теплушка - одна из самых репрезентативных форм изображения революционной повседневности в начале 1920-х гг. Она была передвижным «домом» для революционных масс, народным Ноевым ковчегом. Писатели стремились запечатлеть это явление, используя образ теплушки как символ революции, голода и войны. Такой образ благодаря своей многогранности вмещает все эти понятия, тем самым создавая вариативность сюжетов. Обращаясь к богатому потенциалу тематического комплекса «теплушка», писатели вводят в повествование героев, принадлежащих разным социальным классам, разных возрастов, профессий, показывая реальную жизнь через окно вагона. Например, используя сочетания-формулы: «теплушка - дети», «теплушка - женщина», «теплушка - профессор», «теплушка - солдат».
В повести «Ташкент - город хлебный» А. С. Неверова основными становятся образы теплушки и детей. Изображая ряд событий, пережитых детьми, путешествующими в теплушке, автор описывает жизнь в России начала 1920-х гг.: «Одним из зачинателей "теплушечьей" темы стал А. Неверов, в основу повести которого "Ташкент - город хлебный" (1923) положены личные впечатления от поездки на сытый юг в голодном 1921 году»1. Действие повести происходит в начале 1920-х гг. во время голода в Поволжье, когда двенадцатилетний Мишка теряет бабушку и отца. Для того, чтобы сохранить жизнь остальным членам семьи, он решает отправиться на поезде в Ташкент, привезти домой хлеб и спасти их от голода. Основным художественным пространством становится вагон, а также вокзал. События показаны глазами ребенка. Путешествие Мишки в Ташкент трудное прежде всего потому, что у него нет ни билета, ни пропуска, и он с друзьями прячется на крыше поезда. По дороге друзья покидают Мишку, однако он встречает добросердечного товарища Кондратьева, добирается до пункта назначения и везет хлеб в родной город.
1 Якимова Л. П. Мотивно-сюжетный комплекс теплушки в художественном тексте 1920-х годов // Родное и вселенское: XI Международная научная конференция (Ульяновск, 2930 сентября 2015 г.). Ульяновск: Ульяновский государственный технический университет, 2015. Т. 1. С. 37.
124 ISSN 1994-0637 Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 (print) Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2
Миша Додонов - персонаж, через призму восприятия которого А. С. Неверов показывает голод, царивший в стране. Автор рассказывает историю о людях, рискующих жизнью во время Гражданской войны и отправляющихся в авантюрное и трудное путешествие ради выживания. Персонажи повести сконцентрированы в одном месте, а сюжет строится вокруг образов станции, поезда и хлеба. При этом теплушка становится ключевым образом: именно в ней хлеб перевозится в город. Л. М. Леонов в романе «Соть» также определяет теплушку как «поезд, набитый искателями хлеба и соли»1. У А. С. Неверова теплушка служит пространством, где происходит взросление Мишки, который встречает на своем пути разных людей, переживает разлуку, болезни, кражи, сомнения и беспомощность, прежде чем возвращается домой, полный решимости сделать то, что он задумал, - посеять хлеб и спасти людей от голода.
Л. М. Леонов использует формулу «теплушка - солдат», чтобы показать отчуждение людей друг от друга во время войны и голода. Теплушка появляется и в рассказе Л. М. Леонова «Про руку в окне» (1925). Когда кавалерийская часть отправляется на Дальний Восток в теплушках, на станции Вологда собираются люди - от награжденных медалями стариков до женщин и подростков, которые хотят купить хлеб для своих семей, - готовые уехать, чтобы выжить. Солдаты остаются равнодушными к мольбам собравшихся. Они пускают в вагон только мать и дочь, поскольку уверены, что девочка, играющая на скрипке, сделает путешествие приятнее. Когда теплушка тронулась в путь и наступила ночь, закрытый вагон показался Юде «домом», полным тепла и смеха, как вдруг он заметил, что «в окошке рука видна без варежки, в сером рукаве, гимназистова... не стерпел паренек, ногу поставил на дверной полоз и висит. Ну, нам что ж! Пускай висит, да и согнать его неоткуда»2.
Антитетичная сцена построена на ярком контрасте между уютом теплушки и холодным и извилистым открытым пространством за окном. Солдаты - в теплушке, а мальчик держится за поручень снаружи. Когда Юда вновь подходит к окну, перед ним лишь «железная перекладина тут, а руки-то и нету... А ветер снаружи действительно очень сильный был. Прямо сквозь щели обжигал.»3. Однако солдатам все равно, жив мальчик или мертв. Их забавляет эта трагическая ситуация: «- Паренек-то соскочил что ли? - не сразу спросил Прохор Стафеев. - Да. видно, сам темного света захотел! - огрызнулся Юда, и желваки насмешки запрыгали у него на щеках»4.
Война и голод обостряют эмоции, будто «высвечивают» в человеке высокие и низменные чувства, слабые и сильные стороны. Писатели делают акцент на том, что в такие тяжелые времена долгие кровавые годы как бы «парализовали» души солдат, и голодные, замерзшие люди, ожидающие спасения, были в их глазах не ценнее придорожной травы. У солдат была своя правда: ограниченная вместимость вагонов стала своего рода инструментом естественного отбора в 1920-е гг. Действия солдат в этот период времени детерминированы жестокой войной и революцией. Солдаты вынуждены следовать приказам командования, которое требовало как можно скорее
1 Леонов Л. М. Соть // Собрание сочинений: в 10 т. Москва: Художественная литература, 1981-1984. Т. 4. 1982. С. 72.
2 Там же. С. 211.
3 Там же. С. 212.
4 Там же.
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 ISSN 1994-0637 Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2 (print)
прибыть на место. Это приводило к преобладанию идеи о коллективном благе, а не заботе о спасении отдельного человека. Теплушка становится не только средством передвижения, но и индикатором человечности. Мишка из повести «Ташкент - город хлебный» встречает доброго человека и достигает своей цели, но у Л. М. Леонова мальчик, из последних сил державшийся за поручень, скорее всего срывается, а люди в теплушке остаются к этому равнодушными. У Л. М. Леонова в смерти беспомощного мальчика виноваты солдаты. Концептуально близок этому сюжету рассказ И. Э. Бабеля «Соль» о кавалерийском офицере, во имя революционной справедливости застрелившем из винтовки женщину и сбросившим ее с теплушки. Тематический синтез формул «теплушка - солдат» и «теплушка - женщина» позволяет посмотреть на проблемы, вызванные войной, смертью и голодом, не только с физиологической точки зрения, но и с моральной.
Произведение И. Э. Бабеля «Соль», включенное в сборник «Конармия», также построено на сочетании-формуле «теплушка - солдат». Рассказанная от лица красного конника история женщины, спрятавшей в детских пеленках соль, уличенной в преступлении и застреленной, также разворачивается в теплушке. Солдаты, пускающие в вагон только женщин, ночью замечают подозрительное отсутствие детского крика и плача и раскрывают обман. Бойцы, «верные своему вождю и революционному делу», решили казнить женщину по законам военного времени.
Образ теплушки помогает писателям воссоздать условия жизни различных слоев общества 1920-х гг. Произведения «Соль» и «Про руку в окне» обнаруживают общность идей и образов, что отражает единство литературного контекста. Писатели использовали пространство теплушки, дававшее возможность показать зафиксированную действительность внутри динамичной системы. Авторы изображают хаос, возникающий в результате революции, которая должна привести к созданию эгалитарного и процветающего общества, но до этого далеко - война, смерть и голод лишают людей сострадания, а солдаты не обращают внимания на страдания народа. Все это заставляет писателей задуматься о духовной природе революции. Если в произведениях Л. М. Леонова и И. Э. Бабеля схожие сюжеты и финалы, построенные на формуле «теплушка - солдат», то повесть «Возвращение Будды» В. В. Иванова посвящена проблеме будущего пути России и роли в нем человека, размышлениям о смысле человеческого существования и социальных бурь.
Образ теплушки в повести В. В. Иванова «Возвращение Будды» занимает особое место. Действие произведения, написанного в 1923 г., происходит в Сибири во время Гражданской войны. В центре повествования профессор истории, востоковед Виталий Витальевич Сафонов, который в теплушке сопровождает позолоченную статую Будды в Монголию. В пространстве вагона переплетаются судьбы профессора, женщин, а также образы золота, войны. Характеры персонажей раскрываются в пути. Таким образом, раскрывается способность людей, принадлежащих разным классам, сохранить в себе человеческие качества перед лицом таких тяжелых испытаний, как голод и холод. Вкупе эти проблемы заставляют профессора задуматься о смысле войны и вопросе выживания человека.
Движение поезда, смена «декораций» позволяет В. В. Иванову создать произведение, насыщенное мини-сюжетами, сценами и образами. Теплушка - это своего
126 ISSN 1994-0637 Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 (print) Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2
рода микромир, внутри которого созревают новые мысли и возникают новые чувства. Преодолевая расстояния, теплушка остается замкнутым микромиром, все ярче демонстрируя широту географического пространства, остающегося за пределами вагона.
Действие повести начинается с того, что Дава-Дорчжи неожиданно посещает профессора Сафонова и рассказывает ему историю трехсот пробуждений Будды. После этого издается распоряжение, предписывающее профессору и Дава-Дорчжи вместе сопровождать статую Будды в Монголию. Однако Сафонов считает, что во время войны и беспорядков лучше запастись едой и остаться дома в одиночестве. Профессор под давлением вынужден согласиться на путешествие. При этом он не верит в историю о пробуждениях Будды. Более существенная мотивация присоединиться к экспедиции сопровождения для профессора - это еда и тепло. Группа из двенадцати человек отправляется к месту назначения в теплушке. Их сопровождает женщина, которая, по словам Дава-Дорчжи, монголка, чей муж погиб на войне: «На высоком мраморном пьедестале - литой, полутора саженный, золоченый, в высокой короне Будда. На ладонях и ступнях у него лотосы. Около висков веероподобные украшения»1. Особую роль в повести В. В. Иванова играет психологизм. Время в произведении течет линейно, однако акцент сделан на ночи, обладающей физическим, психологическим и духовным влиянием на человека. В воздухе витают таинственность, честолюбие и жадность, вдохновение и напряженное ожидание. Искушаемый, с одной стороны, золотом, а с другой - сексуальным желанием, профессор уступил обоим соблазнам: одну из ночей он провел с женщиной, а когда голод стал невыносимым, он тайком соскоблил ножом золото со статуи и спрятал в карман. Так статуя Будды и женщина приобретают символическое значение, представляя суть буддийской философии: желание - источник страдания. Искушение профессора приводит его к болезненным размышлениям, чувству вины и острой жажде найти смысл как в происходящем, так и в человеческом существовании в целом.
История переплетается с легендой о трехстах перевоплощениях Будды. От монгольской легенды повествование переходит к реальной жизни. В Монголии в теплушке собираются люди из разных социальных слоев: солдаты, разбойники, рабочие, женщины: «Железная дорога и поезд зачастую становятся либо поездом и дорогой в никуда, либо, напротив, мыслятся спасительными, уводящими из ложного мира в мир истинный»2. Через описание инстинктивных действий пассажиров В. В. Иванов обличает аморальность, которая ярко проявляется в трудные времена. Особенные противоречия обнаруживаются между действиями Дава-Дорчжи и его неискренними религиозными рассуждениями: «Глупый, грязный монгол, возможно - переодетый лама, везет его для каких-то своих, может быть, грабительских це-лей»3. Дава-Дорчжи пользуется доверием людей для личной выгоды, требует еду у
1 Иванов В. В. Возвращение Будды // Иванов В. В. Собрание сочинений: в 8 т. Москва: Художественная литература, 1973-1979. Т. 1. 1973. С. 544.
2 Ступников Д. О. Символ поезда у Б. Пастернака и рок-поэтов // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Тверь, 1998. С. 109.
3 Иванов В. В. Возвращение Будды // Иванов В. В. Собрание сочинений: в 8 т. Москва: Художественная литература, 1973-1979. Т. 1. 1973. С. 547.
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 ISSN 1994-0637 Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2 (print)
монгольских солдат, покидающих теплушку, обманывает профессора, чтобы забрать еду себе: «Весь день в теплушке монголы пьют чай... Часто они что-то продают, торгуются, хулят и хвалят продаваемое и сговариваются пожатием пальцев, причем один опускает рукав, а другой всовывает туда руку. Пожав тайно пальцы - сговорившись, монголы опять пьют чай»1.
Художественное пространство повести в основном ограничено теплушкой, однако повествователь внимательно относится к тому, что происходит за ее пределами, в окружающей реальности, на фоне войны, хаоса, шумных вокзалов, смерти. Внутренний мир профессора непрерывно трансформируется под воздействием происходящего. Люди, которые наряду с профессором отправились в путь, по-разному переживают Гражданскую войну, что побуждает Сафонова задуматься, чем была эта война для народа: «Три громадных бревенчатых амбара набиты сверху донизу трупами. Зачем мертвым амбар? Тепло нужно живым. Однако никто не дает ни хлеба, ни дров»2. Трагизм состоит в том, что ценные постройки заполнены мертвыми. Сафонов размышлял о колоколах, о станциях, о том, что у мертвых теперь нет гробов для погребения, что земля становится слишком твердой, чтобы принять их тела, а вместе с неубранными трупами приходят эпидемии. Однако власти еще не осознали всей жестокости войны, и даже политрук Анисимов, сопровождавший Будду, с энтузиазмом и решимостью включился в борьбу за будущее людей, когда подал заявление о выходе из экспедиции и вступил в Петербургский коммунистический отряд.
Образы теплушки и дороги приобретают символическое значение: теплушка движется в Монголию, а значит в философском смысле - к познанию духа Востока; за пределами теплушки - революционный мир, дорога к Западу. Теплушка - это и убежище, и «инструмент» духовного познания. Один за другим спутники востоковеда (женщина, монгольский солдат, Дава-Дорчжи) покидают его: оставляют теплушку и исчезают в хаосе революции. Завершение путешествия для профессора Сафонова становится символом духовного перерождения, которое произошло в дощатых стенах теплушки.
Все события, происходящие в вагоне, показаны через призму восприятия профессора и приводят его к осознанию сложности и неоднозначности ситуации. Писатель помещает главного героя в необычную для него среду и детально описывает его образ мыслей и действия. В повести ставятся экзистенциальные вопросы о смысле войны и о том, куда идет Россия: на Восток или на Запад. Сафонов наблюдает жизнь людей из разных слоев общества, которые часто изображены довольно грубо, иногда их портреты едва намечены, но благодаря движению теплушки с драгоценным грузом они создают глубокую, многослойную картину; возникает образ народа, более того, всей России. Одно и то же место действия, один и тот же пункт назначения, но люди, их характеры и устремления кардинально отличаются.
Создавая персонажей разных социальных уровней, В. В. Иванов обнажает лицемерие и несовершенство человеческой натуры, давая читателю возможность заду-
1 Иванов В. В. Возвращение Будды // Иванов В. В. Собрание сочинений: в 8 т. Москва: Художественная литература, 1973-1979. Т. 1. 1973. С. 553.
2 Там же. С. 565.
128 ISSN 1994-0637 Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 (print) Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2
маться о вечных ценностях. Писатель вводит не только образ искреннего и даже наивного Сафонова, но и двуличного Дава-Дорчжи. Персонажи ведут ожесточенную борьбу за право представить себя в качестве «воплощения Будды»: «Тяготы пути и перенесенный тиф приводят Дава-Дорчжи не только к отказу от всяких притязаний на статус перерожденца, но и от желания довезти статую Будды до Монголии. Он заявляет, что у него была не болезнь, а новое воплощение, что он теперь не гыген, не Будда, с духом которого он расстался навсегда»1. В финале Сафонов одерживает моральную победу над Дава-Дорчжи, когда жертвует жизнью ради выполнения задания: рука позолоченного Будды отсечена, пальцы лежат на песке, указывая в неизвестном направлении; погибая, профессор завершает свое духовное очищение. В отличие от ученого «Дава-Дорчжи идет на службу к большевикам, привлеченный пайком и теплой одеждой. В основе этого поступка так же, как ранее в стремлении вернуть статую Будды в Монголию, лежит только корысть и жажда обладания материальными благами»2. По мнению писателя, человек постоянно стремится к внутреннему и внешнему совершенству, хотя жизнь полна искушений и страданий. Поиски идеального общества и путь к нему через жестокую, но неотвратимую революцию, не сдерживаемую моральными силами, тщетны. Однако в повести утверждается мысль: необходимо контролировать свои желания и совершенствовать свой духовный мир, чтобы однажды по-настоящему понять, для чего бьется сердце.
Все четыре произведения - «Возвращение Будды», «Ташкент - город хлебный», «Про руку в окне» и «Соль» - были написаны в 1920-е гг. В них образ теплушки переплетается с темой голода и холода, которые вкупе с революционными событиями создают экстремальные условия жизни для всех слоев общества, меняют характеры людей. Образ теплушки в литературе 1920-х гг. часто сочетается с драматичным и даже приключенческим сюжетом, когда люди отправляются в далекое путешествие по железной дороге, чтобы добыть еду и добраться туда, где можно спокойно и сыто жить. Тепло и тишина в вагоне, близость мужчин и женщин резко контрастируют с жестокой и холодной окружающей действительностью за пределами микромира теплушки, отрезанной рукой позолоченного Будды и исчезающей за окном ладонью. В реальности отсутствует сострадание, доминируют бандитизм и жестокость.
В критических ситуациях проявляется истинная натура человека. С одной стороны, голод и холод озлобляют человека, но с другой - ведут к переоценке ценностей и заставляют задуматься над фундаментальными вопросами, касающимися человеческого существования. Используя метафору, писатели рассуждают о будущем России и ее народа (а может, и населения всей Земли), ход революции при этом становится эффектной декорацией. Ключевой вопрос сформулировал профессор Сафонов: «для чего нам даны сердца?»3 Революция и война - это средство претворения мифа о построении процветающего и эгалитарного общества в реальности, но есть ли смысл в революции, если люди теряют человечность и становятся духовно отчужденными. Смерть профессора и провал его миссии в финале повести служат метафорой прова-
1 Сорокина Г. А. Повесть Вс. Иванова «Возвращение Будды»: идеи революции и буддизма // Вестник Калмыцкого университета. 2016. № 2 (30). С. 160.
2 Там же.
3 Иванов В. В. Возвращение Будды // Иванов В. В. Собрание сочинений: в 8 т. Москва: Художественная литература, 1973-1979. Т. 1. 1973. С. 565.
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 ISSN 1994-0637 Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2 (print)
ла эксперимента по спасению России с помощью восточной философии, поскольку Россия, по мысли автора, не принадлежит ни Востоку, ни Западу, и должна развиваться собственным путем.
Образ теплушки является определяющим: с его помощью писатель раскрывает свое понимание природы революционного духа через воссоздание живой и конкретной повседневной жизни в эпоху революции. Пространственные и временные изменения (иначе говоря, следование вагона по заданному маршруту) задают ход повествования и диктуют развитие сюжета, одним из главных двигателей которого становится диалог. На одной из остановок комиссар Анисимов решает покинуть теплушку, чтобы присоединиться к революционной борьбе, и природа революции объясняется через диалог между профессором и комиссаром: никто не знает, что принесет революция, но она является средством превращения нового мифа в реальность. В теплушке - основном транспортном средстве для армии, замкнутом пространстве, -действие строится на диалогах, множественность которых становится ключевой особенностью повествования в произведениях 1920-х гг.: диалог между Юдой и его спутниками («Про руку в окне»), диалог между Балмашевым и женщиной («Соль»), диалог между профессором и Буддой, а также между профессором и Дава-Долчжи («Возвращение Будды»), даже «диалог» между уютом теплушки и песчаной бурей, воющей за окном, между микромиром и окружающей действительностью. Непредсказуемость поведения людей в сложные и переходные периоды истории, усугубляемая ограниченным пространством вагона, позволяет с исключительной наглядностью показать социальные, межличностные конфликты, падение либо возрождение человека.
Выводы
Подводя итог, следует отметить, что черты времени неизбежно привели к появлению уникальных художественных методов. В каждый литературный период формируются характерные особенности текстов, неповторимость которых позволяет идентифицировать литературную эпоху и определить ее границы. В произведениях 1920-х гг. теплушка играет национально-историческую роль; ее образ сочетается с образами дороги, еды, солдат, профессора, женщины, ребенка, создавая собирательный образ народа. Теплушка позволяет непосредственно показать быт послереволюционной России. Она является неотъемлемой частью повседневной жизни, через ее изображение писатель стремится осмыслить события Гражданской войны и выделить особенности этого периода. Образ теплушки в той или иной степени появляется в произведениях таких авторов, как В. В. Иванов, И. Э. Бабель, Л. М. Леонов, А. С. Неверов, т. е. становится повторяющимся и устойчивым в литературе 1920-х гг.: «Непрерывно меняющееся взаимодействие текста со средой делает каждый текст в каждый момент его бытования в обществе уникальным и неповторимым феноменом»1. Именно наличие тематической парадигмы, созданной вокруг слова «теплушка», придает литературным текстам этого периода особые черты. Их анализ помогает нам глубже и полнее понять характер времени, а также мысли, чувства, стремления и историческую роль человека.
1 Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. Москва: Наука; Восточная литература, 1993. С. 276.
130 ISSN 1994-0637 Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 (print) Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2
Список источников
Бабель И. Э. Конармия. Ленинград: Государственное издательство, 1828. 170 с.
Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. Москва: Наука; Восточная литература, 1993. 304 с.
Иванов А. И., Сорокина Н. В. Железная дорога в русской художественной культуре XIX-XX вв. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. № 12 (104). С. 670-679.
Иванов В. В. Возвращение Будды // Иванов В. В. Собрание сочинений: в 8 т. Москва: Художественная литература, 1973-1979. Т. 1. 1973. 624 с.
Леонов Л. М. Саранча // Собрание сочинений: в 10 т. Москва: Художественная литература, 1981-1984. Т. 4. 1982. С. 287-338.
Леонов Л. М. Соть // Собрание сочинений: в 10 т. Москва: Художественная литература, 1981-1984. Т. 4. 1982. С. 7-283.
Леонов Л. М. Три рассказа. URL: https://coollib.com/b/460861-leonid-maksimovich-leonov-tri-rasskaza/read?ysclid=loe9kwgayv317930506 (дата обращения: 24.09.2023).
Мокршицкий Е. И. История вагонного парка железных дорог СССР. Москва: Государственное транспортное железнодорожное издательство, 1946. 203 с.
Неверов А. С. Ташкент - город хлебный. Москва: Детская литература, 1983. 116 с.
Непомнящих Н. А. Железная дорога как комплекс мотивов в русской лирике и эпике // Сюжетно-мотивные комплексы русской литературы / ответственный редактор Е. К. Ромода-новская. Новосибирск: Гео, 2012. С. 92-105.
Серто М. де. Практика повседневной жизни. Ч. 3: Пространственные практики. Москва: Прогнозис. 2010. № 1. 265 с.
Сорокина Г. А. Повесть Вс. Иванова «Возвращение Будды»: идеи революции и буддизма // Вестник Калмыцкого университета. 2016. № 2 (30). С. 156-163.
Ступников Д. О. Символ поезда у Б. Пастернака и рок-поэтов // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Тверь, 1998. С. 107-114.
Ши Сыцянь. О письменной картине «поезда» у русских писателей // Хэнань: Журнал Института иностранных языков НОАК. 2017. Т. 40, № 6. С. 150.
Якимова Л. П. «Про руку в окне» как «вставной фрагмент» романа Л. Леонова «Барсуки» и рассказа И. Бабеля «Соль» // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2009. Т. 8, № 2. С. 139-149.
Якимова Л. П. Мотивно-сюжетный комплекс теплушки в художественном тексте 1920-х годов // Родное и вселенское: XI Международная научная конференция (Ульяновск, 29-30 сентября 2015 г.). Т. 1. Ульяновск: Ульяновский государственный технический университет, 2015. С. 27-49.
References
Babel' I. E. Konarmiia [Cavalry army]. Leningrad: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1828. 170 p.
Gasparov B. M. Literaturnye leitmotivy. Ocherki po russkoi literature XX veka [Literary leitmotifs. Essays on Russian literature of the 20th century]. Moscow: Nauka; Vostochnaia literatura, 1993. 304 p.
Ivanov A. I., Sorokina N. V. Zheleznaia doroga v russkoi khudozhestvennoi kul'ture XIX-XX vv. [Railway in Russian artistic culture of 19th-20th centuries]. Vestnik Tambovskogo universi-teta. Seriia: Gumanitarnye nauki [Tambov University Review. Series: Humanities], 2011, no. 12 (104), pp. 670-679.
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 ISSN 1994-0637 Cherepovets State University Bulletin ^2024 • No. 2 (print)
Ivanov V. V. Vozvrashchenie Buddy [Return of Buddha]. Ivanov V. V. Sobranie sochinenii [Ivanov V. V. Collected Works: in 8 vols. Vol. 1]. Moscow: Khudozhestvennaia literatura, 19731979. Vol. 1. 1973. 624 p.
Leonov L. M. Sarancha [The locusts]. Sobranie sochinenii [Collected Works: in 10 vols.]. Moscow: Khudozhestvennaia literatura, 1981-1984, Vol. 4, 1982, pp. 287-338.
Leonov L. M. Sot' [Sot]. Sobranie sochinenii [Collected Works: in 10 vols.]. Moscow: Khudozhestvennaia literatura, 1981-1984, Vol. 4, 1982, pp. 7-283.
Leonov L. M. Tri rasskaza [Three stories]. Available at: https://coollib.com/b7460861-leonid-maksimovich-leonov-tri-rasskaza/read?ysclid=loe9kwgayv317930506 (accessed: 24.09.2023).
Mokrshitskii E. I. Istoriia vagonnogoparka zheleznykh dorog SSSR [History of the carriage rolling stock of the USSR railways]. Moscow: Gosudarstvennoe transportnoe zheleznodorozhnoe iz-datel'stvo, 1946. 203 p.
Neverov A. S. Tashkent - gorod khlebnyi [Tashkent - city if bread]. Moscow: Detskaia literatura, 1983. 116 p.
Nepomniashchikh N. A. Zheleznaia doroga kak kompleks motivov v russkoi lirike i epike [The railway as a complex of motifs in Russian lyric and epic]. Siuzhetno-motivnye kompleksy russkoi literatury [Plot and motif complexes of Russian literature; ed. by E. K. Romodanovskaya]. Novosibirsk: Geo, 2012, pp. 92-105.
Serto M. de. Praktika povsednevnoi zhizni. Ch. 3: Prostranstvennye praktiki [The practice of everyday life. Part. 3: Spatial Practices]. Moscow: Prognozis, 2010, no. 1. 265 p.
Sorokina G. A. Povest' Vs. Ivanova "Vozvrashchenie Buddy": idei revoliutsii i buddizma [The novel by Vs. Ivanov "The return of Buddha": the ideas of revolution and Buddhism]. Vestnik Kal-mytskogo universiteta [Bulletin of Kalmyk university], 2016, no. 2 (30), pp. 156-163.
Stupnikov D. O. Simvol poezda u B. Pasternaka i rok-poetov [The train symbol in B. Pasternak and rock poets]. Russkaia rok-poeziia: tekst i kontekst [Russian rock poetry: text and context]. Tver', 1998, p. 107-114.
Shi Sytsian'. O pis'mennoi kartine «poezda» u russkikh pisatelei [On the written picture of "train" in Russian writers' works]. Khenan': Zhurnal Instituta inostrannykh iazykov NOAK [Henan: Journal of the Institute of Foreign Languages], 2017, vol. 40, no. 6, p. 150.
Iakimova L. P. "Pro ruku v okne" kak «vstavnoi fragment» romana L. Leonova "Barsuki" i ras-skaza I. Babelia "Sol'" [Semantic-poetic functions of an introduction fragment "About a hand in a window" in Leonid Leonov's novel "Badgers" and Isaak Babel's story "Salt"]. Vestnik Novosibir-skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Istoriia, filologiia [Bulletin Novosibirsk State University. Series: History and Philology], 2009, vol. 8, no. 2, pp. 139-149.
Iakimova L. P. Motivno-siuzhetnyi kompleks teplushki v khudozhestvennom tekste 1920-kh godov [Motif and plot complex of teplushka in the literary text of the 1920s]. Rodnoe i vselenskoe: XI Mezhdunarodnaia nauchnaia konferentsiia (Ul'ianovsk, 29-30 sentiabria 2015 g.) [Native and Universal: XI International Scientific Conference (Ulyanovsk, 29-30 September 2015): Vol. 1]. Ul'ianovsk: Ul'ianovskii gosudarstvennyi tekhnicheskii universitet, 2015, pp. 27-49.
Сведения об авторе
Цзян Юньсюе - аспирант, https://orcid.org/0009-0000-2797-1390, 805649289@qq.com, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена (д. 48, Набережная Мойки, 191186 Санкт-Петербург, Россия); Jiang Yunxue - Postgraduate Student, https://orcid.org/0009-0000-2797-1390, 805649289@qq.com, The Herzen State Pedagogical University of Russia (48, nab. Moiki, 191186 St Petersburg, Russia).
132 ISSN 1994 0637 (print)
Вестник Череповецкого государственного университета • 2024 • № 2 Cherepovets State University Bulletin •2024 • No. 2
Статья поступила в редакцию 02.11.2023; одобрена после рецензирования 05.12.2023; принята к публикации 25.12.2023.
The article was submitted 02.11.2023; Approved after reviewing 05.12.2023; Accepted for publication 25.12.2023.
Вестник Череповецкого государственного университета « Cherepovets State University Bulletin «2024 • No. 2
2024 • № 2
ISSN 1994 0637 (print)
133
