CC BY
408
УДК 94(38). 04
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2012. Вып. 3
О. А. Рыканцова
ОБРАЗ СОКРАТА В ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ КОМЕДИИ
Образ великого греческого философа Сократа, его учение и обстоятельства трагической смерти всегда будут привлекать внимание исследователей. Основные вопросы философии Сократа — об истине, справедливости, законе, благе, знании — на протяжении тысячелетий волнуют человечество, а образ философа-мученика, поплатившегося жизнью за свои убеждения, актуален в любую эпоху.
Масштаб личности Сократа, а также отсутствие непосредственно им написанных сочинений значительно обостряют спор по поводу особенностей мировоззрения философа. Основными источниками для изучения жизни и философии Сократа стали сочинения его учеников — Платона и Ксенофонта. По-своему интерпретируя взгляды учителя, в целом они передают образ непреклонного в поисках истины мудреца и беззаветно преданного родному полису афинского гражданина. Особняком стоит еще один источник, часто упоминающийся при рассмотрении сократовского вопроса и дающий прямо противоположный образ мудреца, — это комедия Аристофана «Облака».1 К ней мы и обратимся в нашей статье.2
В основе сюжета комедии — история афинского крестьянина Стрепсиада и его сына Фидиппида, промотавшего состояние отца, чрезмерно увлекшись дорогостоящим конным спортом. По мнению Стрепсиада, праздный образ жизни, расточительность сына — следствие аристократического воспитания, полученного Фидиппидом от матери, аристократки по происхождению, вопреки воле отца. Итак, некогда зажиточный крестьянин Стрепсиад разорен. Однако, не теряя надежды спастись от многочисленных кредиторов, он вспоминает о небольшом доме по соседству, где находится школа — «мыслильня» (9povtiat^piov; Arist. Nub., 94) Сократа. Сократ — мудрец, способный обучить «кривой и правой речи», а Стрепсиад убежден, что «с кривою этой речью всяк, всегда, везде одержит верх, хотя бы был кругом неправ» (Nub., 113-114). С помощью «кривой речи», развитой в новой системе воспитания, предложенной в комедии Сократом, Стрепсиад собирается отказаться от всех своих долгов. Сначала сам Стрепсиад идет в так называемую мыслильню, чтобы познать эту новую науку, но, по мнению Сократа, оказывается для этого слишком грубым и невежественным. Тогда Стрепсиад отправляет к Сократу Фидиппида, который успешно усваивает учение, проповедуемое в «мыслильне».
Комедия Аристофана «Облака» была поставлена на праздник Великие Дионисии весной 423 г. до н. э. во время краткосрочного перемирия в Пелопоннесской войне. Постановка комедии «Облака» не имела успеха и заняла только третье место на театральном состязании. Первые две из полностью сохранившихся до нашего времени комедий Аристофана — «Ахарняне» (425 г. до н. э.) и «Всадники» (424 г. до н. э.) — завоевывали
1 При работе над статьей использовался оригинальный текст комедий Аристофана на греческом языке [1] и перевод комедий, выполненный А. И. Пиотровским [2].
2 Среди работ, посвященных проблемам творчества Аристофана, особое место занимают труды отечественных филологов-классиков С. И. Соболевского [3] и В. Н. Ярхо [4], английских исследователей В. Эренберга [5] и К. Дж. Довера [6].
© О. А. Рыканцова, 2012
первые места на состязаниях комедиографов. Они были посвящены актуальным политическим вопросам того времени — продолжавшейся Пелопоннесской войне и политике лидеров нового типа — демагогов. Казалось, отсутствие явной политической сатиры разочаровало зрителей, не оценивших комедию, которая, по мнению ее автора, была его лучшим произведением (Nub., 521-522). Некоторые исследователи, в частности В. Г. Борухович, считают, что комедия «Облака» с высокими литературными и сценическими достоинствами не была одобрена судьями в результате противодействия со стороны Алкивиада и его сторонников, не довольных содержанием комедии, особенно образом Фидиппида, в котором угадывались черты Алкивиада, аристократа, увлекавшегося новыми учениями, в том числе и философией Сократа [7, с. 52-68]. Аристофан после неудачи, постигшей его на состязании, перерабатывает текст «Облаков», о чем и сообщает зрителю в парабасе комедии (Nub., 520-527). Эта вторая редакция комедии и сохранилась до наших дней.
Сюжет комедии «Облака» основан на противопоставлении старого и нового типа воспитания афинских граждан. Одним из основных составляющих старого типа воспитания (и аристократического, и демократического толка) являлось соблюдение канонов традиционной полисной религии, сохранение обычаев предков, казавшихся незыблемыми для афинского общества.
Во второй половине V в. до н. э. в Афинах формируется новый тип воспитания под влиянием наиболее распространенных в этот период направлений философской мысли, среди них особое место занимают софистика, натурфилософия и нравственная философия, основоположник которой — Сократ. Каждое из этих направлений по-своему подвергало критике старый уклад жизни и, соответственно, прежнюю систему воспитания. В комедии «Облака» Аристофан представил общую характеристику нового типа воспитания, в которую включил принципы нескольких философских направлений того времени. И в качестве проповедника этого нового обобщенного типа воспитания Аристофан выбрал Сократа.
Великий комедиограф был не единственным, кто использовал образ Сократа в таком качестве в своих произведениях. Например, в комедии Амипсия «Конн» 423 г. до н. э., занявшей второе место на состязании комических поэтов, Сократ подвергается обвинению как один из мудрецов-софистов. Против Сократа как представителя софистического просвещения выступали и другие комедиографы, такие как Кратин и Телекид, но о содержании их сочинений мы почти ничего не знаем (Diog. Laert., II, 5, 18-48) [8, с. 47].
После смерти Сократа продолжали появляться антисократические сочинения. Около 395-394 гг. до н. э. был написан памфлет софиста Поликрата Афинского, в котором Поликрат подчеркивает справедливость приговора, вынесенного Сократу (Diog. Laert. II, 38). Но ни одно антисократическое произведение, кроме «Облаков» Аристофана, не сохранилось до наших дней. Как заметил Ф. Х. Кессиди, последующие поколения высоко ценили философа и предпочли антисократической литературе сократическую, что произошло во многом благодаря высокой ценности работ учеников Сократа [8, с. 48].
Сам Аристофан в сохранившихся произведениях помимо «Облаков» упоминает Сократа еще несколько раз: в комедиях «Птицы» (414 г. до н. э.) и «Лягушки» (405 г. до н. э.). В «Птицах» Аристофан упоминает Сократа дважды: первый раз, высмеивая образ жизни и бедность философа, он представляет Сократа как олицетворение несчастий земной жизни. Глашатай, обращаясь к Писфетеру, главному герою «Птиц», основавшему
царство между небом и землей, говорит о том, что до счастливого момента возникновения этого нового города люди «ходили грязные, заросшие, голодные и с палкой, по-сократовски» (Arist. Av., 1282-1283); второй раз образ Сократа используется, когда в одной из песен хора пародируется ритуал вызывания душ из подземного мира. Описывается трусливый демагог Писандр, который приходит вызвать собственную душу и приносит в дар подземным богам не черную овцу, как положено, а верблюда. Сократ, сидя «в неизвестном болоте», как раз и «заведует» вызыванием душ, а жертвы принимает его помощник Херефонт (Av., 1553-1564), который и в «Облаках» упоминается как ревностный ученик Сократа. В эксоде «Лягушек» вновь появляется фигура Сократа в качестве антипода истинному трагедийному поэту, который не будет, подобно ученикам Сократа, «болтать, забыв про Муз», но спасет, сохранит свое государство и даст наставления неразумным согражданам (Arist. Ran., 1490-1500).
В «Апологии Сократа» Платон, напротив, представляет Сократа как воплощение древнегреческой добродетели: Сократ выполняет свой долг по велению бога, следуя указаниям «голоса», направляющего его к истине. В «Апологии» говорится о том, что неприязнь к учению Сократа возникла в афинском обществе задолго до 399 г. до н. э.: у одних она проистекала по «зависти и злобе», у других — из-за дурной молвы и неверности слухов о знаменитом философе (Pl. Apol., 18d), чему немало способствовала и литературная традиция того времени. «Мудрый муж, который испытывает и исследует все, что над землею, и все, что под землею, и выдает ложь за правду» (Pl. Apol., 19b) — так Сократ в «Апологии» характеризует свой образ, созданный комедией. Подобные обвинения Сократ считает самыми опасными, так как они укрепляют общественное мнение в неверном восприятии его учения.
Сократ, сын скульптора Софрониска и повитухи Фенареты, родившийся в афинском деме Алопека примерно в 468 г. до н. э. и все 70 лет своей жизни проведший в Афинах, был хорошо известен своим согражданам в отличие от софистов. 3 Ведь большинство софистов не были афинянами по происхождению, они путешествовали по всему эллинскому миру, часто переезжали из города в город, давая платные уроки желающим приобщиться к их мудрости. Сократ не брал денег за свои уроки-беседы, поэтому их содержание могло быть известно представителям разных слоев афинского общества, в то время как учение софистов было доступно только самым состоятельным гражданам полиса. Диалектическая форма учения Сократа, его стремление обсудить, подвергнуть критике разума все вопросы, даже те, которые казались священными для афинян, напоминало приемы софистического толка, хотя в действительности Сократ был противником учения софистов, а впоследствии полностью отказался и от натурфилософии.
Внешность и образ жизни Сократа могли служить благодатной почвой для сценических шуток в комедии. «Бродит босой, озираясь направо, налево, ходит чванно и важно, в лохмотьях, дрожа» (Nub., 361-363) — в этой карикатуре, безусловно, зрители угадывали внешний облик Сократа.
Известно также о стремлении Сократа к обучению в зрелом возрасте. В комедии Амипсия «Конн» упоминается о том, что Сократ был уже немолод, когда учился у музыканта Конна. Возможно, учиться до конца жизни составляло один из принципов
з Кроме упоминавшихся работ о жизни и учении Сократа см. исследования В. Виндельбанда [9], В. С. Нерсесянца [10] и У Гатри [11].
134
философии Сократа. Более старший человек, желая стать учеником, брал на себя заботу о сохранении системы взаимоотношений ученика и учителя, при которой «признаются интеллектуальное превосходство и компетентность учителя» [12, с. 142]. Подобная ситуация казалась нелепой для афинян, так как это отвлекало граждан от общественных обязанностей, соответствующих их возрасту. Когда в «Облаках» описывается процесс обучения Стрепсиада в «мыслильне», комизм ситуации усиливается за счет возраста ученика.
Сократ в действительности не стремился к политической карьере, но тем не менее он никогда не уклонялся от обязанностей, возложенных на него обществом: в составе войска гоплитов он участвовал в сражениях Пелопоннесской войны под Потидеей, Ам-фиполем, Делией (Pl. Apol., 28e-29a). После морского сражения при Аргинусах (406 г. до н. э.), будучи эпистатом на заседании Совета, только Сократ выступил против того, чтобы одним общим голосованием на народном собрании приговорить стратегов, участвовавших в сражении к смертной казни за то, что, ссылаясь на сильную бурю, они не подобрали тела погибших. Во время тирании Тридцати (404 г. до н. э.) философ осмелился порицать действия бывшего слушателя своих бесед — всемогущего тирана Кри-тия (Xen. Memorab., I, 1, 32-33). Однако сторонники демократического режима, в частности, один из обвинителей Сократа — Анит, в 399 г. на суде в качестве доказательства пагубного влияния Сократа на молодежь вспоминали о том, что Критий и Алкивиад, одиозные для демократических Афин политики, некогда входили в круг слушателей Сократа (Xen. Memorab., I, 1, 12-28).
В «Апологии Сократа» Платон говорит о том, что Сократ беседовал с политиками, философами, поэтами, которые, как считалось, отличались мудростью, чтобы убедиться, что они мудрее его, но в течение беседы оказывалось, что это не соответствует действительности. А оставлять собеседников в неведении относительно уровня их познания Сократ не хотел, он считал, что он «приставлен к городу как овод к лошади, большой и благородной, но обленившейся от тучности и нуждающейся в том, чтобы ее подгоняли» (Pl. Apol., 30e). В то же время Сократ подчеркивает, что специально учить науке кого-либо из сограждан, как это представлено в «Облаках», он не обещал (Pl. Apol., 33b).
В комедии «Облака» Сократ представлен мудрецом, ученым, который скрылся в тесной «мыслильне» от людей вместе с изнуренными беспрестанными занятиями учениками и всецело посвятил себя естественнонаучным вопросам. «На сколько ног блошиных блохи прыгают, отчего возникает комариное пение, изучение недр земли, изучение Тартара, сколько звезд на небе» — так в комической форме Аристофан представляет те вопросы, которыми занимаются в «мыслильне» Сократа (Nub., 141-203). Стрепсиад впервые находит Сократа качающимся в гамаке, чтобы «паря в пространствах, мыслить о судьбе светил» (Nub., 225).
Следствием естественнонаучных изысканий Сократа в комедии становится полное пренебрежение философа к традиционным полисным богам и клятвам, освященным их именами. Современники Сократа считали, что тот, кто исследует подобные вещи, тот и богов не признает (Pl. Apol., 17 b, с). Стрепсиаду приходится знакомиться с целым рядом новых божеств, таких как Язык, Воздух святой, объемлющий землю, Вихрь, управляющий вселенной, сверкающий ясный Эфир, Облака громоносные, «разум дающие, мысли острые, силу суждения, красноречия жар, убеждения дар, говорливость и в речи сноровку» (Nub., 317-319). Таким образом, в комедии Сократу
135
приписывается полное отрицание традиционной полисной религии. Подобное обвинение в безбожии было выдвинуто против самого Сократа на суде в 399 г. до н. э.
В одном из диалогов с Фидиппидом Стрепсиад называет Сократа «мелийцем» (Ешкратг^ о M^Xioq; Nub., 829), тем самым отождествляя его с философом Диагором с острова Мелос. Диагор, сын Телеклейда, был современником Демокрита, Протагора и Сократа. Покинув остров Мелос, большую часть времени он проводил в Афинах. Заинтересовавшись атомистической философией, Диагор стал последователем Демокрита. Диагор отвергал существование всеми признававшихся богов, разоблачал и осмеивал мистерии, за что его прозвали безбожником. Была даже назначена награда за его убийство (Av., 1071-1073), но Диагору удалось спастись. Он бежал в Коринф, где и умер [13].
Некоторые черты сократовского учения, представленного в «Облаках», также схожи с убеждениями одного из поздних представителей греческой натурфилософии, жившего во второй половине V в. — Диогена из Аполлонии, считавшего обожествление воздуха первоосновой своего учения [14, с. 581].
По свидетельству Диогена Лаэртского, Сократ действительно некоторое время увлекался изучением явлений природы, был слушателем натурфилософа Анаксагора из Клазомен (500-428 гг. до н. э.), впервые поставившего Ум выше материи, а также Архелая-физика из Афин или Милета (ученика Анаксагора), перенесшего из Ионии в Афины физическую философию. Некоторые объяснения природных явлений, представленные в комедии от лица Сократа, близки убеждениям Анаксагора, считавшего, например, солнце огненной глыбой, гром — результатом столкновения туч, а молнию — результатом их трения. Подобные взгляды Анаксагора стали широко известны во время судебного процесса против него в 430 г. до н. э. Впоследствии Сократ отошел от занятий натурфилософией, полностью посвятив себя этическим вопросам, рассуждения по поводу которых встречаются уже у Архелая (Diog. Laert., II, 3, 6-11; 4, 16-17; 5, 18-48). Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе», опровергая обвинения, предъявленные философу на суде в 399 г. до н. э., говорит о том, что Сократ даже указывал на глупость тех, кто чрезмерно увлекался изучением природы. Во-первых, исследование законов природы, по мнению Сократа, было недоступно для человеческого разума, во-вторых — не нужно, так как «исследователи божеских дел», в отличие от тех, кто посвятил себя изучению человека и его души, все равно не смогут применить свои знания на практике — вызвать ветер, дождь по своему желанию (Xen. Memorab., I, 1, 11-16). В сочинениях последователей Сократа философ не касается естественнонаучных вопросов, поэтому вряд ли стоит сомневаться в свидетельстве Ксенофонта о том, что Сократ не увлекался ими в действительности.
В комедии Аристофана Сократ представлен не только как натурфилософ, но и как сторонник софистического учения — «священнослужитель речей плутовских» (Nub., 359), так характеризует Аристофан представителя этого направления. Хитрость и коварство считались чертами, присущими софисту, и высмеивались многими комедиографами. Например, в комедии Евполида «Прихлебатели» (421 г. до н. э.) высмеивается богач Каллий, почитатель софистов. Они составляют хор комедии в качестве параси-тов Каллия. У Аристофана эта тема наиболее развита в «Облаках», «Лягушках», в не сохранившейся комедии «Тагенисты», в которой подвергается осмеянию софист Про-дик [3, с. 131; 8, с. 47; 14, с. 427]. Софист Сократ в комедии «Облака» не только берет максимально возможную плату за обучение у своих учеников, но даже причастен к воровству в палестре.
136
С влиянием софистов связывали многие негативные изменения, произошедшие в общественной жизни Афин во второй половине V в. до н. э. Слову «софист» с самого начала был присущ известный иронический оттенок: «мудрствующий — в отличие от того, кто считался просто и безусловно мудр (sophos)» [15, с. 188], ибо полагали, что знания софистов были поверхностны и неэффективны, так как у них отсутствовала бескорыстная цель поиска истины как таковой, взамен которой обозначались прагматические цели приобрести богатство и политическое влияние. С этим связывали тенденции софистов к этическому релятивизму, ведь они берутся доказать не истинное положение, а любое, даже несмотря на слабость аргументов в его поддержку. Использование дара убеждения, развитого софистическими приемами, в политике приводило к усилению власти демагогов, способных увлечь толпу речами. Отношение к этому процессу ярко проявляется в произведениях Аристофана, в частности в образе политического деятеля Клеона, осмеянного во «Всадниках».
Взимание платы за обучение особо возмущало эллинов, так как они воспринимали знание как «продукт бескорыстного духовного общения», доступный благородным людям, а не как объект продажи. Софисты же, как отмечал Дж. Реале, занимались знанием как ремеслом и брали плату за обучение, «чтобы жить, чтобы путешествовать и пропагандировать знание» [16, с. 56].
Вера софистов в то, что разум и способности человека являются мерой для оценки окружающего мира, вела к разрыву с традицией, с консервативными убеждениями эллинов. Это, безусловно, вызывало общественный резонанс, особенно если учитывать, что софисты в своих рассуждениях затрагивали главные составляющие афинской жизни, такие как политика, религия, ораторское искусство, этика и воспитание.
Сократ вполне разделял критическое отношение общества к софистическому мировоззрению. Показательна в этом плане позиция продолжателей дела Сократа. Платон и Аристотель не раз говорили о пагубности софистического образа мыслей. Платон особенно подчеркивал опасность идей софистов с этической точки зрения, а Аристотель определял движение софистов как упадок греческой мысли. Во многом этому способствовали неоднородность и противоречивость самих понятий «софист» и «софистика» [17, с. 5]. Как отмечал Б. С. Чернышев, образ Облаков, «прилетевших с тяжко-шумящего океана», созданный Аристофаном в качестве символа софистики, очень подходит этому философскому течению [18, с. 12]. Ведь уже для Платона было нелегко дать четкое определение деятельности софиста: то ли он продавец чужих и своих мнений, то ли мастер словесных состязаний, то ли опровергатель суждений (Pl. Soph., 231d). Каждый представитель софистического движения создавал свою собственную систему представлений, лишь отчасти похожую на взгляды других философов, чьи имена причислялись к софистам.
В одной из реплик предводительницы хора Облаков Сократ назван лучшим из «искусников ныне живущих». Единственный, кто может сравниться с ним — Продик, пленивший Облака мудростью и гордыми мыслями (Nub., 360-361). Продик из полиса Иулиды на острове Кеос — современник Сократа — придал софистическим положениям этически-религиозный оттенок. Кроме того, он занимался проблемами языкознания и заложил основы синонимики, т. е. распознавания и различения родственных по смыслу слов [19, с. 5-10]. В комедии «Облака» Сократ, как ритор, софист, также не избегает грамматических упражнений, с них он и начинает обучение Стрепсиада (Nub., 658-693). А перед этим Сократ различными вопросами пытается проверить уровень
137
знаний Стрепсиада (Nub., 478-496), такие приемы были не чужды Сократу в действительности при общении с учениками.
Многие считали именно Продика автором аллегорического рассказа «Геракл на распутье» (Phil. Vit. soph., I, 12), где изображается душевная борьба героя-полубога при выборе между суровой дорогой добродетели и пестрой дорогой порока. В таком же ключе построена центральная часть комедии «Облака», в которой две аллегорические фигуры Правда и Кривда, олицетворяющие соответственно старую и новую системы воспитания, пытаются доказать Фидиппиду, с какой из них он достигнет желаемого благополучия. Правда пытается вернуть Фидиппида на путь добра и благочестия, напоминая о славном прошлом предыдущих поколений, об их победах (Nub., 961-1022). Кривда обещает славу, силу и богатство, а также доказывает, что с помощью хитрости и изворотливости Фидиппид может добиться всего, чего пожелает, избежав любого наказания. Истолковывая примеры из мифологии в свою пользу, Кривда окончательно убеждает Стрепсиада и Фидиппида принять ее сторону (Nub., 1036-1114).
Фидиппид осваивает софистические приемы речи, и Стрепсиад спасается от долгов, но Фидиппид перенимает не только речевые обороты, но и систему ценностей, вкусы софистов. Он спорит с отцом, отдавая предпочтение новым обычаям и новым поэтам, в частности Еврипиду (Nub., 1361-1376), который, так же как Сократ, часто изображался в комедии безбожником-софистом (Arist. Thesm., 273; 450-452). Диоген Лаэртский в биографии Сократа приводит цитату из «Облаков» Аристофана, в которой подчеркивается тесная связь творчества Еврипида и философии Сократа, а также отношение комедиографа к ним: «Для Еврипида пишет он трагедии, в которых столько болтовни и мудрости» (Arist. fr., 140 (392)). В сохранившемся варианте комедии этих строчек нет, возможно, они были в первой редакции «Облаков». Подобные высказывания встречаются и во фрагментах комедий Каллия, Мнесилоха и некоторых других, что говорит о популярности такого суждения среди афинян (Diog. Laert., II, 18-48).
Но самым страшным для Стрепсиада последствием усвоенной его сыном науки оказалось заявление Фидиппида о том, что он даже имеет право бить отца и мать, коль это нужно, по его мнению, для их благополучия. Ведь софисты не признают традиций, обычаев, соблюдаемых испокон веков, а уважение к своим отцам расценивают как один из таких обычаев, не соответствующих закону природы, который признает право более сильного на власть. Почему отцы имеют право сечь своих детей, а дети впоследствии не могут ответить им тем же? (Nub., 1410-1419; 1443). Стрепсиад, видя последствия науки Сократа, готов даже мириться с недостатками аристократической системы воспитания, приведшей его к разорению. Спастись же от результатов нового обучения, развращающего молодежь, можно только разрушив школу Сократа (Nub., 1450-1453; 1476-1492). Поджогом «мыслильни» и заканчивается комедия «Облака».
Фидиппид в заключительном споре с отцом утверждает, что Сократ полностью разделяет его новые убеждения (Nub., 1432). Ксенофонт тоже вспоминает о подобных обвинениях в адрес Сократа — якобы философ «учил презирать своих отцов». По мнению Ксенофонта, эти утверждения голословны, так как Сократ никогда не говорил о привилегии силы, а только о привилегии знания и о необходимости учиться у знающих (Xen. Memorab., I, 2, 49-52). [20, p. 421-449].
Через четверть века после постановки комедии Сократ в действительности был приговорен к смерти по обвинению в безбожии и развращении молодежи. По мнению последователей Сократа, эта комедия сыграла не последнюю роль в формировании
138
общественного мнения по отношению к философу. Об этом говорит и Платон в «Апологии», посвященной Сократу (Pl. Apol., 19b). О причинах подобного изображения Сократа можно выдвинуть множество версий, начиная с личной неприязни Аристофана к Сократу и заканчивая искренней верой Аристофана в опасность учения Сократа для афинского общества.
В настоящее время трудно судить о личном отношении Аристофана к философу. Аристофан был знаком с Сократом и, по-видимому, не испытывал к нему враждебных чувств. В диалоге Платона «Пир» Сократ и Аристофан — гости в доме трагического поэта Агафокла. Они мирно участвуют в философской беседе о любви, развернувшейся на пиршестве у поэта [21, p. 186-206] .
Очевидно комедиограф, желая добиться успеха на театральном состязании, должен был в первую очередь отражать существующие в обществе настроения по поводу действующих лиц комедии. Скорее всего, представления об учении Сократа, изложенные в комедии, были не редкостью в среде афинских граждан. Крестьянин Стрепсиад, будучи представителем среднего, самого многочисленного класса афинского общества, выражает как раз наиболее распространенное мнение афинян.
Безусловно, в комедии «Облака» представлен сознательно искаженный образ Сократа, вобравший в себя многие черты популярных в то время философских направлений и подвергшийся осмеянию за пагубное влияние, которое они оказали на воспитание афинских граждан в нелегкий период Пелопоннесской войны. Отразив в комедиях отчаянное желание афинян вернуться в довоенные времена стабильной процветающей жизни полиса, Аристофан в духе консерватизма осмеивает любые новые тенденции в философии и литературе, которые ставят под сомнение полисные традиции в отношении религии и просвещения, а потому способствуют расшатыванию полисных идеалов, проявлению индивидуализма в мышлении и вытеснению представлений о целостности гражданского коллектива полиса. Нравственная философия Сократа стала одной из таких новых тенденций, которую афинское общество не готово было воспринять. Попытки Сократа подвергнуть испытанию разумом этические понятия о благе и справедливости, уже давно укоренившиеся в традиции полисной жизни, вызывали раздражение у многих афинян. Несмотря на глубокое почтение Сократа к отеческим богам, сограждане обвинили философа в безбожии, ссылаясь на его заявление о внутреннем голосе, даймонии (ôai^oviov), отвращающем его от неправедных поступков. А затем во время суда над Сократом афиняне окончательно вынесли философу смертный приговор, возмутившись его отказом признать свою вину, которым он показал, что его убеждение в собственной правоте сильнее его веры в справедливость и незыблемость решений гражданской общины. Под гнетом несчастий, постигших Афины в результате поражения в войне, в условиях углубления кризиса античного полиса афиняне восприняли беседы Сократа как то новое, что их еще больше отдаляет от старых времен славных побед.
Источники и литература:
1. Aristophane. Comédies. Tt. I-V / Grec ancien et français; texte établi par Victor Coulon et traduit par H. van Daele. P.: Les Belles Lettres, 1962-1964. T. 1. 467 p.; T. 2. 301 p.; T. 3. 342 p.; T. 4. 301 p.; T. 5. 285 p.
2. Аристофан. Комедии. Фрагменты / под ред. М. Л. Гаспарова; пер. с древнегреч. А. Пиотровского; изд. подготовил В. Н. Ярхо. М.: Наука-Ладомир, 2000. 1033 с. (сер. «Литературные памятники»).
3. Соболевский С. И. Аристофан и его время. М.: Лабиринт, 2001. 408 с. (сер. «Античное наследие»).
4. Ярхо В. Н. Аристофан: к 2400-летию со дня рождения. М.: Гослитиздат, 1954. 135 с.
5. Ehrenberg V. The People of Aristophanes. A Sociology of Old Attic Comedy. Oxford: Blackwell, 1951. XX, 418 p.
6. Dover K. J. Aristophanic comedy. Berkeley: University of California Press. 1972. XIV, 253 p.
7. Борухович В. Г. Аристофан и Алкивиад // Классическая филология / под ред. А. И. Довату-ра. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1959. С. 52-68.
8. Кессиди Ф. Х. Сократ. Ростов н/Д: Феникс, 1999. 320 с.
9. Виндельбанд В. История древней философии / пер. с нем. А. И. Введенского. Киев: Тандем,
1995. 368 с.
10. Нерсесянц С. Я. Сократ. М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1996. 312 с.
11. Guthrie W. K. C. Socrates. Cambridge: Cambridge University Press, 1971. VII, 200 p.
12. Таррант Г. Платон, предубеждение и ученики зрелого возраста в античности / пер. с англ. А. Д. Пантелеева // AKADEMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. Межвуз. сб. Вып. 5. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. С. 129-142.
13. Виц-Маргулес Б. Б. Диагор Мелосский / Статья. Перевод. Комментарии. Гродно: ГрГУ,
1996. 103 c.
14. Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 1-3 / пер. с нем. А. И. Любжина. Т. 1. М.: Греко-латинский кабинет, 2001. 593 с.
15. Фролов Э. Д. Факел Прометея. Очерки античной общественной мысли. 3-е изд. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. 522 с.
16. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. В 4 т. / пер. с итал. С. Мальцевой. Т. 1. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1996-1997. 336 c.
17. Маковельский А. О. Софисты. Вып. 1. Баку: Типогр. «Красный Восток», 1940. 48 с.
18. Чернышев Б. С. Софисты. М.: КомКнига, 2010. 176 с.
19. Маковельский А. О. Софисты. Вып. 2. Баку: Типогр. «Красный Восток», 1941. 100 с.
20. Kenneth C., Blanchard Jr. The Enemies of Socrates: Piety and Sophism in the Socratic Drama // The Review of Politics, Vol. 62, N 3 (Summer, 2000). Р. 421-449.
21. Nichols М. P. Socrates' Contest with the Poets in Plato's Symposium // Political Theory. Vol. 32. N 2 (Aprile, 2004). Р. 186-206.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2012 г.
140
