CC BY
50
УДК 801.3=82(045/046):26
Воронежский государственный технический университет ст. преп. кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Безатосная О.М.
Россия, г. Воронеж, +7(4732)71-50-48
Voronezh Technical State University The chair of Russian language and cross-cultural communication, senior lecturer Bezatosnaya O.M.
Russia, Voronezh, +7(4732)71-50-48
О.М. Безатосная
ОБРАЗ РОССИИ В ВОСПОМИНАНИЯХ К.А. КОРОВИНА «ТО БЫЛО ДАВНО... ТАМ... В РОССИИ...»
Статья посвящена двухтомному изданию воспоминаний известного русского художника К.А. Коровина «То было давно... там... в России...». Оказавшись в эмиграции, вспоминая о своей жизни, автор воссоздаёт образ дореволюционной России. Рассказывая о дореволюционной России, К.А. Коровин детально описывает весь уклад российской жизни. В воспоминаниях Коровина нередко вырисовываются неприглядные, а порой бесчеловечные и дикие стороны тогдашней жизни. Рассказывая о детстве, автор описывает жизнь в доме деда, бабушки, полную будничных забот, праздничных ожиданий, первых детских попыток найти Мыс Доброй Надежды. Повествуя о годах учебы, К.А. Коровин создает удивительно красивые словесные портреты своих учителей и товарищей. Воспоминания К.А. Коровина наполнены чувством бесконечной любви к России, которую он был вынужден покинуть сразу после революционных событий 1917 года. Талантливый художник, декоратор и педагог, Константин Коровин с особой теплотой и болью пишет о горьких судьбах своих учителей и коллег, чьими картинами восхищается весь культурный мир. Положение художника в обществе - больная тема для Коровина. Художник приходит к глубокому убеждению в том, что чиновники, меценаты и невежественные критики нанесли непоправимый вред развитию искусства в России. Воспоминания К.А. Коровина - это история одного человека, в судьбе которого было так много хорошего и трагичного, история людей, которых он знал и любил, история страны, ушедшей навсегда. Эта ушедшая страна, Россия, не исчезла благодаря двухтомнику «То было давно. там. в России.».
Ключевые слова: знаменитый художник, трагичность жизни, любовь к родной земле, простые чудаковатые герои, детские мечты, красота природы.
O.M. Bezatosnaya
THE IMAGE OF RUSSIA IN THE MEMORIES OF K.A. KOROVIN «THAT WAS LATER... THERE... IN RUSSIA...»
The article is devoted to the two-volume issue of the memories of a famous Russian artist, K.A. Korovin «That was later, there .in Russia». In the emigration the author remembers his life and reconstructs the image of pre-revolutionary Russia. In his stories about pre-revolutionary Russia K.A. Korovin describes all Russian mode of life in details. Korovin's memories often reveal unpleasant and sometimes violent and savage sides of life in those times. Recollecting his childhood, the author describes the life in his grandparents' home, full of everyday routines, festive anticipations, initial childish attempts to find Cape of Good Hope. Describing his
Безатосная О.М., 2017
school years, K.A. Korovin creates extremely beautiful verbal portraits of his teachers and comrades. Korovin's memories are full of endless love to Russia the author had to abandon after the revolution in 1917. Being a talented artist, a set dresser and a teacher, Konstantin Korovin writes with particular tenderness and pain about tragic lives of his teachers and colleagues, whose pictures are admired by the entire cultural world. The social status of artists is a painful subject for Korovin. The artists himself comes to a profound conclusion that officials, patrons and ignorant critics had caused great damage to the development of Russian art. K.A. Korovin's memories is the history of an individual whose life was a combination of good and tragic, the history of people he knew and loved, the history of the country which had gone forever. But this country did not vanish completely due to the two-volume book «That was later... there... in Russia».
Key words: famous artist, tragic nature of life, love to the motherland, simple and eccentric heroes, childhood dreams, the beauty of nature.
Константин Алексеевич Коровин - знаменитый художник, декоратор Императорских театров, педагог, воспитавший художников, оставил нам замечательные воспоминания. Двухтомник «То было давно. там. в России.» был опубликован в издательстве «Русский путь». Эта книга, появившаяся благодаря многолетним исследованиям учёной Принстонского университета Т.С. Ермолаевой, возвращает нам Россию дореволюционную. Воспоминания Коровина о России вместе с воспоминаниями И. А. Бунина, Б.К. Зайцева, И.В. Одоевцевой и многих других талантливых русских, покинувших страну после революции 1917 года, наполнены великой любовью к родной земле, простым русским людям, неброской, словно застенчивой природе, и, конечно же, в них есть глубокое осознание трагичности произошедшего.
В 1929 году, уже в возрасте 68 лет, когда из-за болезни невозможно было писать кистью картины, К.А. Коровин начал писать пером рассказы. Была и ещё одна причина: нужно было отвлечь от тяжёлых мыслей сына, оказавшегося в трудной ситуации. Художник так пишет об этом: «Закрывая глаза, я видел Россию, ее дивную природу, людей русских, любимых мною друзей, чудаков, добрых и так себе - со всячинкой, которых любил, из которых „иных" уж нет, а „те далече". И они ожили в моем воображении и мне захотелось рассказать о них» [2].
Замечательный художник-живописец, К.А. Коровин в воспоминаниях предстаёт перед нами как талантливый художник слова, внимательный к деталям. Эта особенность его натуры была отмечена Ф.И. Шаляпиным в статье, написанной к юбилею художника. «Беспечный, художественно-хаотический человек, раз навсегда заживший в обнимку с природой, страстный охотник и рыбак, этот милый Коровин. ни разу не упустил из поля своего наблюдения ни одного людского штриха. Ночами, бывало, говорили мы с ним на разные жизненные темы. и всякий раз у меня было такое чувство, слушая его, точно я пью шампанское - так приятно кололи меня иголки его острых замечаний» [2].
Первая часть воспоминаний названа «Моя жизнь». Начинается она с воспоминаний о детстве, о жизни в доме деда, купца первой гильдии, о прекрасном доме, саде, об обычаях, давно забытых нами. Например, когда родился прадед Коровина, «то по обычаю сёл и деревень, находящихся по Владимирскому тракту, при рождении ребёнка отец выходил на дорогу и у первого, которого гнали в ссылку по этой дороге, «Владимирке», спрашивал имя. Это имя и давали ребёнку. для счастья - такая была примета» [2]. По обычаю родившегося называли именем преступника, то есть несчастного. Когда
родился прадед Коровина, по Владимирке везли Емельяна Пугачёва. Прадеда назвали Емельяном.
Описывая жизнь в доме деда, художник подробно рассказывает о летних вечерах, когда в беседке пили чай, о большом зале, где в нишах играли музыканты на званых обедах. Читая эти строки, невольно замечаешь одну особенность: маленькому Косте Коровину было немного тесно в доме деда. «Простые русские люди, развлекали мою пытливость различными сказками. Я сам воображал себя героями этих сказок.» [2]. Мечта о дальних даже не странах, а о просторах волновала будущего художника. Может быть, поэтому он всё чаще смотрит из окон дедовского дома? «Там, за этим садом, где опускается солнце, где делается такой прекрасный вечер, где Мыс Доброй Надежды», там, по мнению Кости, нет злых людей. Хорошо было и у бабушки, потому что там «сама бабушка и гости были приветливы, когда говорили, смотрели в глаза друг другу, говорили тихо, не было резких споров» [2]. У бабушки играли на арфах, и музыка арф была так красива!
И ещё одна маленькая деталь. Коровин пишет особенно нежные слова о матери. «Мать кистью рисовала в альбоме. зиму, море, такие, что я улетал куда-то в райские края» [2]. Коровин вспоминает, что тётки говорили о матери, что она белоручка, не знает, куда угли в самовар кладут. Он спросил мать об этом. «Мать посмотрела на меня с удивлением. повела меня в коридор и показала в окно сад. Зима. Весь сад был в инее мороза. это было так хорошо - всё белое, пушистое. Что-то родное, свежее и чистое. Зима» [2]. Так, в нескольких словах К.Коровин описывает бесценный урок, полученный им от тонкой и нежной женщины, его матери. Урок благородства, достоинства, умения видеть красоту.
Коровин пишет, что окружение, природа, созерцание её были самым существенным в его детстве. Он вспоминал деревенский дом и очень тосковал на чужбине. Разве не об этом говорят его слова: «.мне казалось, что это рай. Я думал: „Какой же может быть рай другой?"». И заключал не колеблясь: «Это и был рай». Даже вспоминая дни Великого Поста, К. А. Коровин больше сосредоточен на внешней стороне этого важного периода в русской жизни.
«Нравится мне Великий Пост потому, что в саду за забором, где недавно были сугробы, не пройдешь теперь: большая лужа, оттепель. За частыми сучьями лип видно, как просветило голубое небо, какое-то другое, чистое, весеннее. Как хороши эти просветы, как радуют! В душу входит что-то, чего не расскажешь, невозможно рассказать. А утром, за чаем, в корзинке румяные, из теста, жаворонки, с черными глазами из коринки, - как радостно! И еще хлебные кресты. Это все предвещало весеннюю радость, разлуку с долгой, суровой зимой» [2].
Рассказывая о дореволюционной России, К. А. Коровин детально описывает весь уклад российской жизни: «Довольство жизнью было полное. Рынки были завалены разной снедью - рыбой, икрой, птицей, дичью, поросятами. Железные дороги были полны пассажиров. Промышленность шла, Россия богатела. Рынки были завалены товарами, из-за границы поступало все самое лучшее. Заграница была в моде, и много русских ездило за границу. Это считалось как бы обязательным. Летние сады развлечений были полны иностранными артистами - оперетка, шансонетки, загородные бега и скачки, рестораны были полны посетителями, где пели венгерские, цыганские, румын-
ские хоры. Летом большинство жителей Москвы уезжало на дачи, которые были обильно настроены в окрестностях Москвы. Там жизнь велась в природе. Москву в жару не выносили. Оставшихся в Москве считали мучениками... Я нигде не видал лучше лета, чем в России, и не знаю моря и берега лучше Крыма» [2].
В воспоминаниях Коровина нередко вырисовываются неприглядные, а порой бесчеловечные и дикие стороны тогдашней жизни. Вот, например, потрясающая история об обесчещенной крестьянской девушке, которую до смерти забили отец и братья («Дом честной»). Или трагическая судьба попавшего в тяжкую беду человека, испытывающего затем страх перед людьми («Семен-каторжник»). Или рассказ о крестьянской жизни и нравах, узнав о которых В.А. Серов заметил: «А жутковатая штука. деревня, мужики, да и Россия» («В деревне») [1].
Боль об утрате Родины, невозможность физически находиться на родной земле изменяют сам тон воспоминаний, когда художник говорит о людях, которые изменили жизнь России. Нельзя не согласиться со словами Л.Ким о том, «.как оригинально художественная интуиция запечатлела коллективный психологический портрет новоявленных радетелей о России, ввергнувших ее в эпоху потрясений: «Богата была Россия. Но в ней образовались какие-то скорбные плакальщики, которые неплохо жили, ничего не делали, а только хныкали о горях и лгали. Невежество самовластия этих плакальщиков было глупо, так как они не знали ни народа, ни России. Плакальщики искали тенденции, клеветы и ругали красоту; они кричали о свободе, не понимая свободы, и их жажда была властвовать и угнетать все, в чем нужна свобода. Не понимая, что такое государство, вся их ненужная энергия была только отрицанием всего того, в чем они не смыслили, как совесть и возвышенность. Скромные на вид, они не были скромны в жизни. И знали ли они, что такое Россия и что такое государство? - сомнительно. Несчастная Россия, попавшая в страшную войну, не знала в это время - кто и куда ее ведет. Трагедия потрясений пришла от хитрых и ловких людей» [1].
Талантливый художник, декоратор и педагог, Константин Коровин с особой теплотой и болью пишет о горьких судьбах своих учителей и коллег, чьими картинами восхищается весь культурный мир. «Воспоминания об учителях и товарищах переполнены сетованиями Коровина на то, что общество не оценило дарования того или иного художника, что истинное признание увидели немногие и т. п. Перед его глазами на протяжении долгих лет развертывалась драматическая жизнь Врубеля, изведавшего больше, чем кто-либо другой, что такое «людское непонимание». Вот как это выглядит по словам Коровина: «.он [М. А. Врубель] не видел похвал, что кому-нибудь это [то, что делал] нужно. Он изверился из-за непонимания окружающих и вечной травли его. и горьки часто были его глаза, и сирота жизни был этот дивный философ-художник. Не было ни одного человека, который бы больно не укусил его и не старался укусить» [2]. Положение художника в обществе - больная тема для Коровина. Художник пришел к глубокому убеждению в том, что чиновники, меценаты и невежественные критики нанесли непоправимый вред развитию искусства в России. Давление на художника со стороны людей, имевших власть и тугой кошелек, уязвляло святая святых художнической души Коровина (см., например, очерк «Человечек за забором», с. 566-573). «В России - в нашей прежней России - было одно странное явление, изумлявшее меня с ранних лет. Это было - как бы сказать? - какое-то особое «общественное мнение». Я его слышал постоянно. Этот торжествующий голос «общественного мнения», он казал-
ся мне голосом какого-то маленького и противного человечка за забором... Жил человечек где-то там, за забором, и таким уверенным голоском коротко и определенно говорил свое мнение, а за ним, как попугаи, повторяли все, и начинали кричать газеты» [1].
Воспоминания К.А. Коровина - это история одного человека, в судьбе которого так много было хорошего и трагичного, история людей, которых он знал и любил, история страны, ушедшей навсегда. Эта ушедшая страна, Россия, не исчезла благодаря тяжёлому двухтомнику, где есть такие слова:
«Странно, я видел много стран. И нигде нет такого отрадно-печального чувства, необычайного замана, глубокой красоты, мечты тревожной, как в весеннем вечере России.» [2].
В статье Л.Ким о воспоминаниях К.А. Коровина есть такие строки: «Настроение, суть всех опубликованных в данном издании рассказов, писем, очерков как нельзя лучше отражены в названии - последней строчке коровинского рассказа «В сочельник»: «То было давно. Там. В России...». Ведь в этой фразе есть все: и нежные, ностальгические настроения писателя, и его осознание безвозвратности былого, и грусть от изгнания из родной страны - не с ее территории даже, но из прошлого, разрушенного революцией. Безусловно, и этот двухтомник, и все творчество Константина Алексеевича Коровина стали памятником той, ушедшей России» [1].
Библиографический список
1. Ким Л. Константин Коровин. «То было давно. там. в России.». Воспоминания, рассказы, письма: В двух книгах. Составление, вступительная статья: Т.С. Ермолаева. Примечания: Т.С. Ермолаева и Т.В. Есина // Знамя. № 6. 2012. С. 221-222.
2. «То было давно... там... в России...»: Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн. / К. А. Коровин. М.: Русский путь, 2011.
References
1. Kim L. Konstantin Korovin. «That was later... there. in Russia». Memories, stories, letters: In two books. Compilation and introduction by T.S. Ermolaeva. Comments by T.S. Ermolaeva and T.V. Esina//Znamya. Iss. 6. 2012. P. 221-222.
2. «That was later. there. in Russia»: Memories, stories, letters: In two books / K.A. Korovin. M., 2011.
УДК 82
Санкт-Петербургский государственн ый медицинский университет им. И.И. Мечникова
канд. филол. наук, доцент кафедры русского языка Белова А.В.
Россия, Санкт-Петербург, +79119447714 e-mail: [email protected]
St. Petersburg State Medical University named after I.I.Mechnikov The Department of Russian language PhD, assistant professor
Belova A.V.
Russia, Saint-Petersburg, +79119447714 e-mail: [email protected]
А.В. Белова
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ, ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖАНРЫ И ИХ ВЗАИМОПРОНИКНОВЕНИЕ
В данной статье исследуется взаимосвязанность трёх жанров: эпистолярного, документального (дневник) и литературного. Исследование дневников и писем того или иного периода позволяет составить адекватное представление о характере эпохи, постичь мироощущение носителей сознания определенного культурно-исторического социума, выявить художественную ценность и специфические особенности дневника как документа своего времени. Наиболее интересным и ценным материалом для подобного исследования представляются дневники и письма тех лиц, которые являлись не только свидетелями и участниками преобразований жизни, но и которые оказывали непосредственное влияние на ход событий. К разряду подобных документов, безусловно, относятся дневники профессиональных писателей, таких как Александр Павлович Чехов (старший брат Антона Чехова) - писателя, беллетриста, репортёра газеты «Новое время». Начат дневник в июле 1898 года, заключительные страницы его относятся к январю 1913 года. Письма, адресованные брату Антону Чехову, были написаны в период с 1875 по 1904 гг.
В настоящей статье анализируется общность и связь трёх жанров: эпистолярного, документального (дневник) и литературного, выделяются некоторые объединяющие признаки, такие как: исповедаль-ность, эстетичность. В статье предпринята попытка сравнительного анализа фрагментов из текстов дневника и писем Александра Павловича Чехова. Также в статье приводятся примеры писем, написанных в форме законченного литературного произведения, письма-зарисовки, письма-подражания (в том числе на латыни и на украинском языках), что подтверждает тезис о том, что перечисленные жанры переплетаются, взаимодополняют и обогащают друг друга.
Ключевые слова: Антон Чехов, Александр Чехов, жанр, дневник, письмо, литература.
A.V. Belova
EPISTOLAR, DOCUMENTARY AND LITERARY GENRE AND THEIR INTERDEPENDENCE
In this paper, we investigate the interconnectedness of the three genres: epistolary, documentary (diary) and literary. The study of diaries and letters of a particular period can make up an adequate idea of the nature of the epoch, comprehend the worldview of the bearers of consciousness of a certain cultural and historical society, reveal the artistic value and specific features of the diary as a document of its time. The most interesting and valuable material for such studies is the diaries and letters of those individuals who were not only witnesses and participants in the transformation of life, but who were directly on the course of events. To the category of similar documents, undoubtedly, of the subordinate professional writers, such as Alexander Pavlovich Chekhov (An-
Белова А.В., 2017
