CC BY
101
УДК 94(44):930(410)
ОБРАЗ РЕВОЛЮЦИОННОГО СРЕДНЕГО КЛАССА В ТРУДАХ А. ГУДВИНА И ДЖ.М. ТОМПСОНА
О ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Меер Е. С.
В статье раскрывается специфика образа революционной буржуазии в работах по французской революции английских классиков середины XX в. Дж. М. Томпсона и А. Гудвина в контексте ревизии британским историком А. Коббеном французской марксистской историографии.
Ключевые слова: английская историография, французская революция, буржуазия, средний класс, классики, марксисты, ревизионисты.
В 1950-1960 гг. английский историк А. Коббен выступил с ревизией классической интерпретации французской революции конца ХУШ в. как революции буржуазной. Самым ярким из компонентов его пересмотра было опровержение положения о том, что экономически процветающая буржуазия (капиталисты) благодаря французской революции пришла к власти [8, р.95]. Критика А. Коббена была адресована трудам французских марксистских историков, задававших тон в изучении темы в первой половине XX в.
Какие представления о революционной буржуазии существовали на момент ревизии в самой английской историографии, остается неясным. В период с середины 1940-х по середину 1950-х гг. в Великобритании появились только две истории французской революции, считающиеся классическими работами по теме. Одна из них принадлежит оксфордскому историку и теологу Джеймсу Мэтью Томпсону (1878-1956), вторая - Альберту Гудвину (1906-1995), оксфордско-манчестерскому исследователю [9, р.11; 13; 16]. Эти две работы представляют собой ценный источник для ответа на вопросы: какой образ революционной буржуазии мог усвоить английский читатель в середине XX в. из обобщающих трудов по французской революции отечественного производства и как этот образ сочетался с представлениями А. Коббена и французских историков, которых он критиковал. Стоит подчеркнуть, что имеющиеся рецензии на данные труды, появившиеся в середине XX в., абсолютно не проясняют картину[4; 5; 6; 12; 17].
Поразительно, но факт: в книге А. Гудвина ни разу не употребляется термин «буржуазия». Вместо него повсеместно используется понятие «средний класс»[11].
Кто такой революционный средний класс у А. Гудвина? Определение термина нигде в книге не дается. Остается только делать выводы, исходя из контекста. Так А. Гудвин пишет, что третье сословие в Генеральных Штатах 1789 г. было практически полностью представлено средним классом. В данном конкретном случае английский историк имеет в виду «опытных профессионалов с состоявшейся репутацией, среди которых юристы... преобладали» [11, р.53]. В связи с этим возникает ряд вопросов: кто такие профессионалы и кто составляет ту их часть, которая среди них в третьем сословии Генеральных Штатов находилась в меньшинстве. Точно понятно из описаний А. Гудвина, что крестьяне и рабочий класс не относились к среднему классу, равно как и привилегированные сословия - духовенство и дворянство [11, р.9-10,12,16,53-54,81].
В тексте также встречается понятие «нижний средний класс» применительно к Парижской Коммуне 1792 г. Под ним понимаются владельцы небольших магазинов и ремесленники [11, р.131]. Управляющий орган Парижа состоял преимущественно из них. Не ясно только, какие еще градации есть в среднем классе и кто выше по положению владельцев магазинов и ремесленников. Может быть либеральные профессии, которые, как упоминает автор, также были представлены в Парижской Коммуне? И кто они? Юристы? Кто-то еще?
Еще больше усложняет картину то, что периодически А. Гудвин применяет понятие «средний класс» во множественном числе [11, р.137,181].
В труде А. Гудвина есть интересный термин, не встречающийся в других работах по французской революции, - «революция юристов». Именно юристы, отмеченные автором как сердцевина среднего класса в Генеральных Штатах, оказались во главе некой «мирной революции», датируемой временем с 5 мая по 27 июня 1789 г. Данный период включает в себя события от созыва Генеральных Штатов до преобразования их в Национальное Собрание и его победы в борьбе с монархией. Краеугольным камнем этой истории является клятва в зале для игры в мяч, оцениваемая как значимое творение именно лиц юридической профессии. Таким образом, у А. Гудвина есть некая революция части среднего класса, совершённая еще до взятия Бастилии 14 июля 1789 г., т.е. до начала самой революции [11, р.56,66,71-72].
Каковы причины для участия среднего класса в революции у А. Гудвина? Среди таковых можно назвать борьбу с привилегированными сословиями и стремление реформировать Францию. При этом осознал эту потребность средний класс, согласно английскому историку, только в связи с политическим кризисом 1787-1788 гг. И в результате «революция дала политическую власть и упрочила экономическое положение среднего класса», сделала средние классы «главными бенефициариями» французской революции [11, р.9-10,181].
С нотаблями из среднего класса (термин не проясняется) английский историк увязывает муниципальные восстания 1789 г. [11, р.80]. Средний класс связан у А. Гудвина с реформами конституционного периода революции (1789-1792). Так конституция 1791 г. давала власть именно нотаблям из среднего класса. С ним также ассоциируются два понятия - «среднеклассовый консерватизм» и «среднеклассовый индивидуализм». Первый
проявлялся, с точки зрения автора, в законодательстве 5-11 августа 1789 г., касавшемся «феодального режима», деятельности Национальной гвардии, второй - в Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 г. [11, р.82-83,91-92,125].
При описании истории французской революции после свержения монархии в августе 1792 г., выборов в Конвент и сентябрьских убийств А. Гудвин вообще не применяет больше термин «средний класс». После рассмотрения термидора он пишет о «перезахвате нотаблями из среднего класса контроля над политической властью», о создании ими конституции 1795 г. и одобрении ими автократии Наполеона [11, р.181]. Означает ли это, что период борьбы монтаньяров и бриссотинцев и якобинскую диктатуру он не связывает со средним классом или только с частью среднего класса, не совсем понятно.
В более ранней и подробной истории французской революции Дж. М. Томпсона, в отличие от аналогичной А. Гудвина, понятие «буржуазия» читатель найти может. В начале работы у английского историка даже есть терминологический раздел. Дж. М. Томпсон обращает внимание на то, что термин «буржуа» - это французское понятие, означающее тех, кто имеет права гражданства (в понимании ХУШ в.). Никакой прямой привязки к капитализму здесь нет, как и у А. Гудвина. Английский аналог буржуа - средний класс, или средние классы [18, р.уп]. В итоге автор употребляет в работе понятия «буржуазия» и «средний класс» одновременно[15, р.263], при этом второй все же заметно чаще. Этого А. Гудвин не делает, отдавая дань только английской традиции.
Каков образ революционного среднего класса, или буржуазии, в труде Дж. М. Томпсона? Общий объединяющий критерий этих людей прописан как гордость «своей экономической независимостью и социальным положением», «материальное благосостояние, произведенное из честного тяжелого труда», заработанное или унаследованное. Эпитеты, применяемые для описания класса, - это «растущий», «богатый» и «прогрессивный». Его члены «просвещали и обогащали» Францию, участвовали в управлении в разных сферах жизни общества, за исключением высшего уровня власти [18, р.30-31,39,46,52]. В работе Дж. М. Томпсона имеется и таблица, из которой можно сделать выводы о приблизительной численности буржуазии и ее границах как класса. Буржуазия, таким образом, это третье сословие, за исключением сельскохозяйственных и несельскохозяйственных рабочих (или скорее тружеников), и насчитывает около 1 млн человек среди 26.5 млн населения Франции [18, р.93]. Правда, в другом месте Дж. М. Томпсон пишет, что средний класс составлял двадцатую часть населения [18, р.30]. Исходя из вышеназванных цифр, определенно меньше.
В рядах среднего класса в Генеральных Штатах Дж. М. Томпсон находит юристов, администраторов, торговцев и предпринимателей, землевладельцев и земледельцев (!), духовные лица (!!!), докторов и офицеров. Таким образом, в отличие от А. Гудвина, Дж.М. Томпсон перечисляет категории буржуазии. Как и у А. Гудвина, доминируют среди среднего революционного класса юристы. Как и А. Гудвин, Дж.М. Томпсон напоминает читателю, что об этом еще в конце ХУШ в. писал в Англии Э. Бёрк. Но если А. Гудвин просто указывает на данный факт, то Дж.М. Томпсон отмечает еще и пренебрежительную оценку юристов у Э. Бёрка, с которой он категорически не согласен. В отличие от А. Гудвина, Дж.М. Томпсон приводит цифровые данные по категориям буржуазии в Генеральных Штатах, правда подсчеты строятся в расчете на каждые 100 человек. Юристы составляли, согласно Дж.М. Томпсону, половину, причем среди них преобладали юристы низких рангов (о чем, заметим уже сами, писал когда-то опять же Э. Бёрк). Свыше этой половины некоторые лица могли также иметь юридическое образование или иногда выполнять юридические функции (что, вероятно, может объяснить преобладание юристов у А. Гудвина) [1; 11, р.53; 18, р.31].
Именно юристам Дж. М. Томпсон дает обстоятельную, хотя и общую, высоко поэтическую характеристику. Он пишет, что они были «людьми действия и людьми дел», не были «просто мечтателями или идеологами» и сыграли «ведущую роль» в революции. Если А. Гудвин объясняет их наличие в Генеральных Штатах особенностями избирательной процедуры, то Дж. М. Томпсон идет намного дальше, заявляя, что юристы были полезны и нужны везде и всем - в деревне и в городе, богатым и бедным. Самое главное, юрист был «другом народа» в защите его от аристократии и духовенства и был отличным оратором. Описывая среднестатистический облик юриста, оказавшегося во главе революции, Дж. М. Томпсон подчеркивает его провинциальность, образование, полученное в полуклерикальных колледжах, высокие познания в истории Древнего Рима в отличие от истории монархического Парижа, влияние на его мысль Просвещения (весьма выборочное) и нередко имевшийся в прошлом отказ от церковной карьеры [18, р.31-33,36].
Мотивы для революционной деятельности среднего класса в целом у Дж. М. Томпсона те же, что и у А. Гудвина, - сословное неравенство и стремление к реформам, с той лишь разницей, что у Дж. М. Томпсона представители среднего класса предначертанно «готовили себя для 1789 г.» [18, р.14,31,39,46]. Результаты революции для буржуазии Дж.М. Томпсон, в отличие от А. Гудвина, описывает в присущем ему литературном стиле. Среди них - «замена новой привилегией и новым снобизмом старых, культ бюрократизма и коммерческого успеха, продвижение на высокие посты людей, чей взгляд на жизнь был ограничен службой стряпчего, конторой или площадью, кто был вынужден из-за сложных обстоятельств совершенствоваться в искусстве продвижения в жизни и для кого неизвестность, доля так многих величайших людей мира, всегда была анафемой» [18, р.40-41].
В отличие от А. Гудвина, Дж.М. Томпсон не применяет термин «консерватизм» в отношении среднего класса, или буржуазии, впрочем, цепочка его действий в начале революции и их подоплека вряд ли отличаются у двух историков. «Коммерческие и профессиональные классы» формируют выборные муниципалитеты в 1789
г., в Париже и прочих городах образованы гвардии, готовые подавить крестьянские беспорядки лета 1789 г. ради собственности, безопасности буржуазии и ее привилегий [18, р.74,81-82,88,91]. А вот «индивидуализм» как характеристика имеется и, как у А. Гудвина, воплощается в Декларации прав человека и гражданина [18, р.99].
Дж. М. Томпсон также показывает в своей книге, что буржуазия активно участвовала в покупке национальных имуществ, обычно крупных участков земли, но затрудняется, в связи, с одной стороны, недостатком свидетельства, с другой - разнообразием данных, определить их долю в перераспределении земельного богатства страны [18, р.177-179]. Наряду с этими успехами именно средний класс был вторым по численности жертв террора в апреле-июле 1794 г. в Париже в численном и процентном соотношении, уступая только нижнему классу [18, р.538-539].
Если сравнивать образ революционной буржуазии в работах Дж. М. Томпсона и А. Гудвина с аналогичным в трудах А. Матьеза (1874-1932) и Ж. Лефевра (1874-1959), главных на момент середины XX в. французских авторитетов по истории французской революции, то можно обнаружить как определенные сходства, так и различия в интерпретации проблемы.
Французские историки не используют термин «средний класс», только исключительно понятие «буржуазия». Если А. Гудвин и Дж.М. Томпсон не увязывают используемые термины с капитализмом, то А. Матьез и Ж. Лефевр это делают. Но если у А. Матьеза буржуазия - это исключительно капиталисты, то для Ж. Лефевра характерна определенная двойственность: иногда он употребляет термины как синонимы, а иногда его буржуазия - это также и лица либеральных профессий. У Дж.М. Томпсона и А. Гудвина революционный средний класс многообразен, а главную скрипку в нем играют юристы. А. Матьез и Ж. Лефевр также понимают ведущую роль юристов в революции, но при этом считают, что революция привела к власти капиталистов, они руководили революцией и извлекли из нее выгоду [2, с.23,25,31-33,60-61; 14, р.1-2,41-50].
Данные различия могут быть объяснены двумя причинами. Во-первых, разницей французских и английских исторических традиций. И, во-вторых, тем, что в отличие от А. Матьеза и Ж. Лефевра, Дж.М. Томпсон и А. Гудвин не были марксистами.
И английские, и французские работы имеют главное сходство - идею возвышения среднего класса, или буржуазии. Вне зависимости от того, максимально ли прост это класс по составу, как у А. Матьеза, или максимально сложен, как у Дж.М. Томпсона, А. Гудвина (отсюда стремление постоянно выделять разные средние классы) и Ж. Лефевра, разнообразие класса не приводит историков к мысли о возможности принципиального различия интересов его составных частей. Они объединены единым интересом - избавиться от сословных различий и реформировать Старый порядок. В итоге в результате революции они получают общенациональную власть и экономические выгоды.
Возможно, А. Коббен не адресовал свою критику английским историкам при ревизии образа революционной буржуазии не только из-за того, что они были англичане, а не французы, не только потому, что они не были марксистами, но и в связи с тем, что в их трудах не было ясного утверждения о приходе к власти капиталистов. Они писали о революции среднего класса, или средних классов, определяли революционное лидерство в терминах, по содержанию широких и смутных, что дает возможности для критики, но уже по другому поводу.
Дж.М. Томпсон умер в середине 1950-х гг. и соответственно никак не мог прореагировать на начавшуюся ревизию А. Коббена. А. Гудвин же написал короткий критический обзор главного ревизионистского труда А. Коббена «Социальная интерпретация французской революции» (1964 г.), на который последний откликнулся в рамках своей статьи «Французская революция: ортодоксальная и неортодоксальная интерпретации. Рецензия на рецензии». Анализ этого весьма немногословного спора вряд ли может дать что-то полезное для ответа на вопрос, как соотносились образы революционной буржуазии у двух британских историков, так как А. Гудвин определенно не понял, что именно пересматривал А. Коббен. А он точно не критиковал положение о том, что «революция стала результатом социальных и политических фрустраций смутного и недифференциированного среднего класса», на что сам же верно и указал [7, р.280-281,285-286; 10, р.611].
А между тем А. Коббен, который опровергал приход капиталистов к власти в результате французской революции, революционное лидерство отдает профессиональной буржуазии, и в этом плане мы можем обнаружить преемственность и с А. Гудвином (на что обратил в свое время внимание еще английский ревизионистский историк В. Дойл [9, р.12]) и с Дж. М. Томпсоном, подчеркнувшими ведущую роль юристов среди представителей третьего сословия в Генеральных Штатах. Но с другой стороны, А. Коббен идет намного дальше, чем эти историки, так как приводит анализ статистических данных состава буржуазии в общенациональных революционных собраниях и выдвигает положение о расхождении интересов капиталистов и профессионалов [3, с.115-131]. Он поставил проблему «переполненности» понятия «буржуазия», и этот упрек он в полной мере мог бы адресовать не только французским, но и английским историкам.
Таким образом, подводя итоги данной статьи, мы можем констатировать следующее.
Английские историки А. Гудвин и Дж.М. Томпсон в своих историях французской революции середины XX в. в силу британской исторической традиции и отсутствия приверженности к марксистскому подходу описывают революционную буржуазию как средний класс, или средние классы, без прямой привязки к капитализму. В описании этой революционной буржуазии историкам не хватает четкости в определении состава и границ понятия, определенно наблюдается терминологический хаос. Пальма первенства в революционном лидерстве
закреплена за юристами. Мотивами для участия в революции возвышающегося среднего класса являются преодоление сословного неравенства и стремление реформировать Францию. В результате революции широкий средний класс получает политическую власть и экономические выгоды.
Интерпретация образа революционной буржуазии у английских историков отличается от аналогичной у французских марксистов тем, что последние не применяют термин «средний класс», чрезмерно привязаны к абстрактным формулировкам о руководстве французской революции капиталистами, при том, что в ряде случаев понимают, что буржуазия XVIII в. ими не ограничивается.
Как А. Гудвин и Дж.М. Томпсон, английский историк А. Коббен, начавший в середине XX в. ревизию классической интерпретации французской революции конца XVIII в. как революции буржуазной (капиталистической), подчеркивает важную роль в революции профессиональной буржуазии. Но в отличие от них он критикует как миф представление о революции возвышающегося среднего класса, противопоставляет обогащающихся капиталистов и беднеющих профессионалов.
И таким образом, мы видим, что английские классики Дж.М. Томпсон и А. Гудвин имели свою версию революционной буржуазии (опустим определенные различия между ними) и соответственно и свой вариант буржуазной революции, отличные по терминологии и содержанию от двух других - французских марксистов и британского ревизиониста А. Коббена.
In article is reveals the specific of an image of revolutionary bourgeoisie in the English classics A. Goodwin and J. M. Thompson's studyings about the French revolution in the mid-twentieth century in the context of the revision of the French marxist historiography by british historian A. Cobban.
Keywords: the English historiography, The French revolution, the bourgeoisie, the middle class, the classics, the marxists, the revisionists.
Список литературы
1. Бёрк Э. Размышления о революции во Франции и заседаниях некоторых обществ в Лондоне, относящихся к этому событию/ Пер. с англ. Е.И. Гельфанд. М., 1993. URL: http://liberte.newmail.ru/Books/Burke1.html (дата обращения: 05.10.2009).
2. Матьез А. Французская революция/ Пер. с франц. К. И. Цидербаума. Ростов/ Д, 1995.
3. Меер Е. С. Альфред Коббен как историк французской революции конца XVIII века: Дис. ... канд. ист. наук: 07. 00. 09. Красноярск, 2010.
4. Acomb F. James Mathew Thompson: The French Revolution//The Pennsylvania Magazine of History and Biography. 1945. Vol.69. №4. P. 345-346.
5. Brinton C. James Mathew Thompson: The French Revolution//The Catholic Historical Review. 1946. Vol. 31.№4. P. 464-465.
6. Cobban A. Albert Goodwin: The French Revolution// The English Historical Review. 1954. Vol. LXIX. №271. P. 344-345.
7. Cobban A. The French Revolution: Orthodox and Unorthodox Interpretations// Cobban A. Aspects of the French Revolution. New York, 1968. P. 275-287.
8. Cobban A. The Myth of the French Revolution// Cobban A. Aspects of the French Revolution. New York, 1968. P. 90-111.
9. Doyle W. Origins of the French Revolution. Oxford, 1980.
10. Goodwin A. Alfred Cobban: The Social Interpretation of the French Revolution// The English Historical Review. 1966. Vol. 81. №320. P. 611-612.
11. Goodwin A. The French Revolution. London, 1953.
12. H. R. James Mathew Thompson: The French Revolution//An Irish Quarterly Review. 1944. Vol.33. №129. P. 131-132.
13. Historian: J. M. Thompson. URL: http://alphahistory.com/frenchrevolution/historian -j-m-thompson/( дата обращения: 10.02.2016).
14. Lefebvre G. The Coming of the French Revolution. Princeton, 1947.
15. Lowrie W. James Mathew Thompson: The French Revolution//The History Teacher. 1988. Vol.21. №2. P.263.
16. Pugh R. Obituary: Professor Albert Goodwin//The Independent. 1995. September 27. URL: http://www.inde-pendent.co.uk/news/obituaries/obituary-professor-albert-goodwin-1603120.html (дата обращения: 10.02.2016).
17. Stewart J. H. Albert Goodwin: The French Revolution; Georges Lefebvre: Études sur la Révolution Française; Paul Harsin: La Révolution liégeoise de 1789// The Journal of Modern History. 1966. Vol. 28. №1. P.68-69.
18. Thompson J. M. The French Revolution. New York, 1945.
Об авторе
Меер Евгения Сергеевна - кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Красноярского государственного педагогического университета имени В.П. Астафьева, [email protected]
