CC BY
29УДК 271.791
Иеромонах Иоанн (Пахачев Глеб Владимирович), старший преподаватель кафедры богословия, секретарь Ученого совета Коломенской духовной семинарии,
Россия, г. Коломна john-hieromonk@mail.ru
Образ преподобного Антония Великого в «Apophthegmata Patrum»
Аннотация. Настоящая статья представляет собой опыт осмысления данных, которые сообщает о преподобном Антонии Великом, родоначальнике христианского монашества, один из наиболее любопытных памятников ранней монашеской литературы Египта - «Apophthegmata Patrum». Совокупность этих данных обозначается в статье собирательным понятием «образ». Это понятие включает в себя все: сведения о внешнем виде и образе жизни преподобного, о его мировоззрении, социальных контактах, о восприятии его личности в монашеской среде. Иначе говоря, речь в статье пойдет о том, каким видели прп. Антония современники, каким он им представлялся, и отчасти — насколько это возможно установить — о том, каким он был на самом деле.
Ключевые слова: Антоний Великий; Apophthegmata Patrum; раннее монашество; монашеская литература; Египет.
Hieromonk John (Pakhachev), Senior Lecturer at the Theology Department, Secretary of the Academic Council of the Kolomna Theological Seminary,
Russia, Kolomna john-hieromonk@mail.ru
The image of St. Anthony the Great in «Apophthegmata Patrum»
Abstract. The article is an experience of understanding the data reported about St. Anthony the Great, the founder of Christian monasticism, one of the most curious monuments of the early monastic literature of Egypt - «Apophthegmata Patrum». The totality of these data is designated in the article by the collective concept of «image». This concept includes everything: information about the appearance and lifestyle of St. Anthony, about his world- образ преподобного антония великого
в «apophthegmata patrum»
view, social contacts, about the perception of his personality in the monastic environment. To put it otherwise, the article will focus on St. Anthony in the eyes of his contemporaries, and partly — as far as it is possible to establish — on what he really was.
Keywords: Anthony the Great; Apophthegmata Patrum; early monasticism; monastic literature; Egypt.
Настоящая статья представляет собой продолжение одной из публикаций автора [11], посвященной изучению сведений, которые сообщают памятники ранней монашеской письменности Египта о родоначальнике монашества — преподобном Антонии Великом. В этой статье мы постараемся показать некоторые интересные грани образа преподобного, зафиксированного в «Apophthegmata Patrum» («Изречениях отцов») — собрании изречений древних египетских пустынников и сказаний о них.
Происхождение и историческая ценность «Apophthegmata»
Происхождение корпуса «Изречений отцов» представляет собой непростую загадку для исследователей. С одной стороны, очевидно, что перед нами тексты глубокой древности, написанные на материале реальных событий и отражающие — в той или иной степени — близкую к реальности картину жизни нескольких первых поколений монахов. С другой стороны, у этого массива текстов нет четкого авторства, они — плод коллективного творчества многих людей. По этой причине многое из того, что мы можем сказать о содержании «Apophthegmata», носит гипотетический, предположительный характер.
Формирование корпуса началось, вероятно, в конце IV - начале V века, в отшельнических и полуотшельнических монашеских общинах Нижнего Египта. Поскольку наибольшее количество апофтегм посвящено отцам пустыни Скит, не выглядит невероятным предположение о том, что именно там, в Скиту, следует искать истоки этих текстов. Д. Читти в свое время не без оснований предположил, что корпус «Изречений» начал складываться в общине учеников аввы Пимена [16, с. 122]. Если это действительно так, то большая часть текстов корпуса написана спустя около полувека после кончины прп. Антония. Разумеется, в дальнейшем собрание «Изречений» дополнялось и расширялось. Результатом этой литературной эволюции стало формирование двух версий произведения: алфавитно-анонимной и систематической [1, с. 140-142; 2, с. 9-25].
Говоря об исторической ценности корпуса «Изречений отцов», необходимо отметить, что «Apophthegmata» с самого своего начала формировались как памятник дидактической, учительной литературы [3, с. 169]. Целью составления этого памятника было нравственное назидание, создание корпуса практических рекомендаций по духовной жизни для монахов, снабженного красноречивыми иллюстрациями из жизни древних отцов. По этой причине в «Apophthegmata» уделено мало внимания историческим деталям жизни пустынников. Основное содержание памятника — это аскетические советы и выборочные истории из жизни подвижников, эти советы подтверждающие. Причем подбор советов и историй обусловлен не столько объективными факторами, сколько субъективными интересами составителя (составителей) сборника.
Это наиболее важное отличительное свойство «Apophthegmata» дает ключ понимания всего его содержания. Анализируя фрагменты памятника, посвященные прп. Антонию, мы должны будем помнить, что в них априори не стоит искать всестороннего портрета личности святого. Скорее, это будет очень фрагментарный, дискретный образ, раскрывающий лишь те стороны личности и духовного учения Антония, которые были интересны редактору, собиравшему изречения.
Внешность и психологический портрет прп. Антония
Прямых свидетельств о внешности прп. Антония в «Apophthegmata» нет. По описаниям можно представить себе разве что обстановку, в которой он принимал приходивших к нему людей. Чаще всего, это происходило в келье: прп. Антоний и его собеседник часто упоминаются сидящими, перед беседой обычно следует молитва [13, с. 20-21]. В одной из апофтегм упоминаются монашеские одежды — мантия, «нарамник» и «кукуль» — которые Антоний, по-видимому, имел в своей келье [13, с. 30-31]. Все эти упоминания типичны и не несут какой-то специфической информации о внешности преподобного.
Что касается психологических аспектов, то некоторые истории об Антонии возвращают нас к образу человека, обладающего некнижной, сверхъестественной мудростью, который был ярко выведен в «Житии» [11, с. 70]. Иные изречения святого — это яркие, образные, почти философские афоризмы, раскрывающие на наглядных примерах суть монашеской жизни [13, с. 26; 7, с. 21, 27]. При этом все они, как правило, сказаны преподобным, исходя из какой-то практической ситуации, и отражают духовный опыт, стоящий за его жизнью.
Интересно, что эти истории показывают, что преподобный мог по-разному относиться к разным людям, исходя из их духовной пользы. Апофтегма, рассказывающая об охотнике, которому старец наглядно показал, что в отношениях внутри монашеского коллектива неуместна чрезмерная строгость, отражает, судя по всему, основной принцип отношения прп. Антония к окружающим [7, с. 21]. Из этой же апофтегмы мы узнаем, что Антоний «шутил» с монахами, то есть не чуждался простого человеческого общения. В другой раз, когда к подвижнику пришли монахи, не сумевшие получить от него духовной пользы, он отнесся к ним с любовью и велел ученику накормить их [7, с. 22-24]. Однако в иных случаях он был подчеркнуто строг [7, с. 24; ср.: 5, с. 285-307], а иногда даже испытывал приходящего оскорблениями [7, с. 21; ср.: 13, с. 14-15]. Любовь к ближнему, таким образом, находила в его жизни разные формы, приличные ситуации и духовному состоянию приходившего.
Мировоззрение прп. Антония
Ряд наставлений святого Антония, сохранившихся в «Apophthegmata», вводит новые темы, которые не звучат так ясно в «Житии». Одна из таких тем - любовь к ближним, о которой святой говорит следующее: «От ближнего зависит и жизнь и смерть. Ибо если мы приобретаем брата, то приобретаем Бога, а если соблазняем брата, то грешим против Христа» [7, с. 20]. В «Житии» мы, конечно, встречаем проявления милосердия старца [9, с. 225, 233], однако непосредственных слов, подтверждающих важность для него этой темы, там нет. В «Apophthegmata» они есть; более того, другое изречение, аввы Иоанна евнуха, передает схожую мысль, атрибутируя ее Антонию [7, с. 135]. Видимо, преподобный действительно много об этом говорил, так что память о его высказываниях на тему любви к ближним закрепилась в монашеской среде.
Другая тема, которая в «Apophthegmata» в связи с прп. Антонием всплывает чаще, чем в других рассмотренных нами текстах — это тема искушений («лвграоцог»). Под этим словом понимаются, судя по всему, некие испытания (житейские или духовные — непонятно), причем напрямую с демонами (как в «Житии Антония») они не связываются. Более того, этим «искушениям» прп. Антоний усваивает «спасительную» функцию: «Никто без искушения не может войти в Царство Небесное. Ибо не будь искушений — и никто не спасется» [7, с. 20]. Впрочем, в одном из изречений «искушение» все-таки связывается с греховными страстями и называется «искушением в сердце» [7, с. 20], однако о путях
преодоления его не говорится.
Третья тема, которая является уникальной для образа прп. Антония в «Изречениях отцов» — это его внимание к вопросу о послушании старцам («уероутаг»). Известно, что сам Антоний не имел старца в классическом смысле слова [6, с. 9395; ср.: 9, с. 181-182], потому вряд ли мог на опыте прочувствовать все нюансы процесса послушания. Однако долгий опыт жизни в среде, где модель отношений «учитель — ученик» была общераспространенной [см. об этом: 2, с. 26-87], видимо, сыграл свою роль. Поэтому некоторые изречения святого Антония призывают монахов иметь послушание старцам [7, с. 27], вплоть до житейских мелочей: «Монах, если можно, должен откровенно сказывать старцам, сколько пьет капель в своей келье, чтобы как-нибудь не погрешить и в этом» [7, с. 27; пространный вариант этого изречения см. в: 8, с. 236-237].
Кроме того, в «Apophthegmata», как и в «Житии», упоминается и о том, что прп. Антоний любил уединение. Эту грань образа Антония «Apophthegmata» раскрывает не слишком подробно, поскольку, видимо, и для редакторов, и для читателей памятника она была очевидной. Впрочем, некоторые из атрибутируемых прп. Антонию изречений прямо содержат слово «^о^а»; в них подвижник говорит о преимуществах отшельнической, безмолвнической, уединенной жизни [7, с. 20]. Примечательно, что одно из этих изречений, сравнивающее монаха, вышедшего из кельи, с рыбой, оказавшейся на суше, текстуально совпадает с отрывком из «Жития» [7, с. 20; ср.: 9, с. 244]. Отличие лишь в одном: согласно «Житию», Антоний призывает монаха спешить «в гору», а согласно «Apophthegmata» — «в келью». Вероятно, чтение «гора» здесь первично; оно более отвечает контексту жизни прп. Антония [12, с. 53-55; коптский вариант апофтегмы смешивает оба значения: 13, с. 12]. Чтение же «келья» могло появиться в процессе устной передачи изречения в монашеской среде: здесь мы имеем любопытный пример того, как первоначальные изречения отцов пустыни могли редактироваться с учетом изменения культурно-исторического контекста жизни последующих поколений монахов.
Интересно, что одна из апофтегм прп. Антония, сохранившаяся лишь в коптском корпусе, содержит не только общую похвалу безмолвнику, пребывающему в келье, но и богословское осмысление этого подвига. Келья безмолвника называется «темницей», а пребывающий в ней монах призывается жить в терпении, в памяти будущего Суда и стать причастником Духа Святого [13, с. 10-11]. Это изречение обнаруживает параллели со многими другими частями корпуса
«Apophthegmata», а также с произведениями Павла Таммского [10, с. 118-123], и тем самым подтверждает отмеченную нами еще при анализе «Жития» включенность прп. Антония в общую для египетских монахов традицию пребывания в келье [11, с. 71]. Многие другие апофтегмы преподобного из коптского корпуса тоже относятся к этой теме.
«Apophthegmata» также свидетельствуют о любви к Священному Писанию со стороны преподобного. Эта черта личности прп. Антония, о которой ярко говорит его «Житие» [11, с. 74], в «Изречениях отцов» раскрывается, так сказать, во всех аспектах: и внешнем, и внутреннем. Мы видим, что старец беседует с монахами о смысле слов Писания, то есть занимается экзегезой, причем иногда инициатива обсуждения святых слов исходит от пришедших [7, с. 25], а иногда — от самого Антония [7, с. 22]. В целом, это вполне стандартная ситуация для монахов той эпохи; тут нет ничего необычного. Однако заметим, что для интерпретации Библии необходимо было хорошо знать ее текст и хотя бы некоторые азы толковательной традиции [4, с. 48-71]. Это обстоятельство является, кстати, поводом к размышлению в контексте вопроса об уровне образования Антония.
Впрочем, «Изречения» передают и нечто более глубокое — некое личное отношение Антония к Слову Божьему. «Что бы ни делал ты, имей на это свидетельство в Священном Писании» [7, с. 19-20], — эти слова показывают, что для прп. Антония именно Слово Божие было основанием, главным мотиватором всех действий и поступков. «Вы слышали Писание? И сего очень довольно для вас», — говорит преподобный пришедшим к нему монахам, просившим наставления [7, с. 22; ср.: 13, с. 33]. Последние слова прямо отсылают нас к «Житию» («к научению достаточно и Писаний» [9, с. 193]), которое само по себе, от начала до конца, как нельзя лучше иллюстрирует отношение прп. Антония к священному тексту Библии.
Духовные дарования прп. Антония
О чудесах Антония в «Apophthegmata» упоминаний нет, а вот о его прозорливости памятник говорит охотнее. Из отдельных историй об Антонии мы видим, что довольно часто старец обнаруживал этот дар, мог предсказывать какие-то события, происходившие на расстоянии в пространстве и во времени [7, с. 21]. Как и в «Житии», прп. Антоний утверждает, что иногда знание об этих событиях может быть дано человеку демонами [7, с. 20; ср.: 9, с. 205-206]. Также он испытывает «глубину судов Божиих» [7, с. 19], то есть
интересуется судьбами людей и тем, что о них задумал Господь. Интересно, что некоторые из предсказаний прп. Антония говорят не в лучших тонах о духовно-нравственном состоянии грядущих поколений людей в целом и монахов в частности [7, с. 25; 13, с. 21-22]. Параллели этим изречениям есть у других отцов «Apophthegmata» [7, с. 228; 8, с. 398]; это показывает, что такой «пессимистический» взгляд на будущее был достаточно распространен тогда среди монахов.
Однако в целом об этой стороне личности преподобного «Apophthegmata» говорят очень общими словами (в отличие от «Жития»). Это и понятно: у редактора-собирателя корпуса апофтегм уже не было непосредственных свидетелей, очевидцев мистического опыта преподобного. Поэтому он чаще всего ссылается на анонимные источники: «Некоторые говорили об авве Антонии, что он был прозорливец, но, избегая молвы людской, не хотел разглашать о сем; ибо говорили, что он открывал и настоящие, и будущие события мира» [7, с. 26].
Мистические видения прп. Антония в греческом собрании «Apophthegmata» как таковые почти не описываются. Лишь одна история — о том, как для уяснения смысла слов книги Левит Антоний вышел в пустыню и беседовал там с Моисеем [7, с. 25; подробнее об этой истории см.: 12, с. 52-53] — приоткрывает эту сторону его личности для читателей памятника. Отметим, что в корпусе «Apophthegmata» для этой истории находятся параллели [8, с. 386-387]; очевидно, такого рода мистический опыт был распространен в ту эпоху среди жителей пустынь.
Коптский же корпус «Изречений» уделяет мистическому опыту святого больше внимания. Там пересказывается описанное в «Житии Антония» видение черного великана, препятствовавшего душам грешников проходить к небу [13, с. 2324; анализ этого видения см. в: 14, с. 237-237], приводится интересное видение святого о монашеских одеждах [13, с. 30-31] и о сонмах ангелов, охраняющих монахов [13, с. 33]. Здесь же содержится одно из немногих после «Жития» свидетельств о явлении прп. Антонию Самого Христа [13, с. 24-25].
Авторитет прп. Антония в монашеской среде
Очевидно, почтительное отношение египетских монахов к прп. Антонию существовало еще при жизни последнего. «Apophthegmata» приводят примеры того, как авторитет преподобного помогал ему решать проблемы в отношениях между монахами [7, с. 24]. К его слову прислушивались другие авторитетные
монахи эпохи. Так, Аммун советуется с Антонием по поводу основания Келлий [7, с. 26], Макарий жалуется ему, что в Скиту не служится литургия [7, с.166]. Иларион Великий приходит к Антонию из Палестины и называет его «столпом света, поддерживающим вселенную» [8, с. 366; ср.: 15, с. 13-14]. Одно показательное изречение передает вопрос, который задает Аммун Нитрийский святому Антонию: «вижу, что я больше тебя имею труда, и почему же имя твое возвеличено людьми превыше меня?» [8, с. 365; ср.: 9, с. 226-227]. Неизвестно, лежит ли в основе этой апофтегмы реальный «конфликт авторитетов», или же она имеет лишь дидактический характер; так или иначе, она показывает, что авторитет прп. Антония был весьма высок. Любопытно, что в некоторых апофтегмах намечается даже тенденция к ограничению этого авторитета. Так, например, прп. Антонию открывается, что есть некто более совершенный, чем он: врач, который ежедневно подает милостыню и поет с ангелами Трисвятое [7, с. 25; ср.: 15, с. 4].
Еще более возрастает авторитет прп. Антония после его кончины: его имя становится нарицательным, а его образ жизни — образцом для всех подвижников. Известные аскеты — Исидор, Сисой Великий — когда хотят подчеркнуть свое смирение, сравнивают себя с Антонием [7, с. 112; 8, с. 331]. Сисой, умирая, видит Антония перед тем, как увидеть апостолов и ангелов, пришедших забрать его душу [8, с. 451]. Самое характерное в этом смысле высказывание сохранила алфавитная версия: «Сказывали, что один старец просил у Бога, чтобы ему увидеть отцов; и увидел их, кроме аввы Антония. Он спросил того, кто показывал ему: «Где же авва Антоний?» Тот отвечал: «Антоний там, где Бог!» [7, с. 25].
Последующие слои «Apophthegmata» представляют прп. Антония в качестве некоего эталона монашеского подвига. Уже самая первая апофтегма алфавитного собрания возводит к прп. Антонию принцип совмещения двух основных занятий египетских монахов — молитвы и работы [7, с. 19]. О том, что это мнение было довольно устойчивым в раннем монашестве, говорит и другая апофтегма, сохранившаяся в систематической коллекции [8, с. 493]. Очень часто «Apophthegmata» вкладывают в уста прп. Антония аскетические советы и наставления общего характера, сформулированные как краткие, емкие максимы [13, с. 17-18, 29-31]. Нередко они предваряются вопросом «что мне делать?», показывающим, что вопрошающий обращается к Антонию как к авторитету [7, с. 19-20]. Ответы святого возводятся, таким образом, в ранг монашеских заповедей («???????»), руковод-ственных правил жизни.
Выводы
1. Образ прп. Антония, выведенный в «Apophthegmata Ра^т», имеет как сходства, так и отличия от того, что рассказывается о нем в «Житии». Отличия обусловлены, главным образом, спецификой происхождения и содержания «Apophthegmata». Будучи произведением, созданным монахами и для монахов, они фиксируют лишь самые актуальные для монахов грани личности преподобного. Это образ канонический, типический, эталонный, являющийся иконой монашеской жизни (как ее себе представлял редактор корпуса). Этим обстоятельством вызвана некая очевидная дискретность, фрагментарность образа преподобного.
2. В то же время нельзя сказать, что образ прп. Антония в «Apophthegmata» отличается от «Жития» настолько, чтобы между ними нельзя было усмотреть никакой связи. Как мы постарались показать, в «Apophthegmata» находятся многочисленные переклички с «Житием», некоторые мысли и образы почти текстуально дублируются. Кроме того, при всей своей «иконографичности», «Apophthegmata» рисует портрет реального человека, хорошо вписывающийся в реалии эпохи. Все это говорит о том, что данные этого памятника не должны быть пренебрегаемы в разговоре об «историческом» Антонии.
3. Наконец, «Apophthegmata» сообщает о прп. Антонии нечто, о чем умалчивает или лишь в общих чертах намекает «Житие». Это, прежде всего, круг внутри-монашеских социальных связей преподобного, а также некоторые аспекты его духовного учения, которые остались незафиксированными в «Житии», но нашли отражение в памяти поколений пустынножителей. Поэтому, на наш взгляд, не стоит рассматривать этот материал и данные «Жития» как взаимоисключающие. Скорее, мы должны воспринимать их как нечто взаимодополняющее, позволяющее сложить цельный, разносторонний и объемный образ прп. Антония.
Библиография
1. Apophthegmata Patrum // Православная энциклопедия. - Т. 3. - М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2001. - С.140-142.
2. Gould G. The Desert Fathers on Monastic Community. - Oxford: Claredon Press, 1993. - 202 р.
3. Harmless W. Desert Christians: an introduction to the literature of early monasticism. - New York: Oxford University Press, 2004. - 488 p.
Раздел I
Научные статьи и исследования
4. Sheridan M. From the Nile to the Rhone and Beyond: Studies in Early Monastic Literature and Scriptural Interpretation. - Rome: Pontificio Ateneo di S. Anselmo, 2012. - 513 р.
5. Брискина-Мюллер А.М. «Смотри за собой!» Мотив отказа в духовном руководстве в «Apophthegmata Patrum» // Труды Киевской духовной академии. 2017.
- №27. - С.285-307.
6. Войтенко А.А. «Житие преп. Антония Великого» святителя Афанасия Александрийского и начало христианского монашества // Византийский временник.
- 2001. - №60 (85). - С. 83-98.
7. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. -М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2005. - 312 с.
8. Древний патерик, изложенный по главам. - 3-е изд. - М.: Правило веры, 2009. - 496 с.
9. Житие преподобного Антония, описанное святителем Афанасием Великим в послании к инокам, пребывающим в чужих странах // Афанасий Великий, свт. Творения: в 4 т. - Т.3. - М.: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. - С.178-250.
10. Иоанн (Пахачев), иером. Значение пребывания в келье для духовной жизни монаха по учению Павла Таммского и Стефана Фиваидского // Диакрисис. -2019. - № 3 (3). - С. 117-129.
11 Иоанн (Пахачев), иером. О некоторых особенностях изображения личности преподобного Антония Великого в агиографических памятниках (на примере «Жития Антония») // Научные труды Самарской духовной семинарии. Выпуск IX-X. - Самара, 2021. - С.67-78.
12. Лурье В.М. Призвание Авраама: идея монашества и ее воплощение в Египте. - СПб.: Алетейя, 2000. - 252 с.
13. Палладий, архим. Новооткрытые изречения прп. Антония Великого по коптскому сборнику сказаний о преподобном. - Казань: Типо-литография императорского ун-та, 1898. - 32 с.
14. Соловьев А.Н. Дороги в вечность. Пространственные описания посмертных событий в трудах богословов Александрийской школы // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. - 2020. - Т.21. - Вып.3. - С.232-242.
15. Творения блаженного Иеронима Стридонского. Часть 4. - Киев, 1880. - 367 с.
16. Читти Д. Град пустыня: Введение в изучение египетского и палестинского монашества в христианской империи / Пер. с англ. А. Чех. - СПб: Библиополис, 2007. - 320 с.
