Научная статья на тему 'Образ Петра i как «Идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)'

Образ Петра i как «Идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1622
119
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Демичев Алексей Андреевич

В статье на основе изучения исторических анекдотов реконструируется образ Петра I, сформировавшийся в общественном сознании XVIII века. Делается вывод, что Петр I соответствовал представлениям населения об «идеальном» и «справедливом» монархе.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Образ Петра i как «Идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)»

Демичев A.A. Образ Петра I как «идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)

A.A. Демичев

Демичев Алексей Андреевич — профессор кафедры гражданского права и процесса Нижегородской академии

МВД России, доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор

E-mail: aadem@bk.ru

Образ Петра I как «идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)

В статье на основе изучения исторических анекдотов реконструируется образ Петра I, сформировавшийся в общественном сознании XVIII века. Делается вывод, что Петр I соответствовал представлениям населения об «идеальном» и «справедливом» монархе.

In the article on the basis of study of historical anecdotes is reconstructed the image of Peter I, formed in Russian mentality of the XVIII century. It concludes that representations of Peter I, corresponded to the population of the «ideal» of the monarch.

Ни для кого не секрет, что Петр I является одной из самых неоднозначно оцениваемых политических фигур в российской истории. Уже три века ученые и общественные деятели спорят по поводу петровских преобразований и их влияния на судьбы России. К сожалению, гуманитарные науки, особенно наука историческая, всегда были политизированы и, зачастую, ангажированы, что, конечно, идет в ущерб исторической объективности. Личности Петра I и его реформам посвящены десятки (если не сотни) книг и тысячи статей, в которых, порой, даны диаметрально противоположные оценки. Однако в большинстве случаев те или иные оценки даются авторами работ, а «за кадром» остается образ Петра I как таковой, каким он отобразился в массовом сознании, менталитете XVIII века.

Наиболее важным и интересным источником изучения российской ментальности XVIII века является фольклор (легенды,предания,песни, анекдоты и др.). В данной статье на основе изучения комплекса анекдотов XVIII века мы попытаемся реконструировать образ Петра I как «справедливого» монарха.

Прежде чем перейти к анализу текстов анекдотов, сделаем несколько принципиальных оговорок.

1. Восприятие анекдота как короткого смешного, часто неперсонифицированного, рассказа с остроумной концовкой верно только применительно к 60-м годам XIX века и более позднему периоду. А.Е. Чекунова отмечает, что «термин «анекдот» утверждался в России не просто, и во второй половине XVIII в. наряду с ним употреблялись синонимичные ему тогда понятия — «замысловатые речи», «достопамятные случаи», «тайные повести», «забавные повести» и т. д.»1. Е.Я. Курганов дал следующее определение анекдоту: «В литературном обиходе конца XVIII — начала XX века анекдотом называли бытовой рассказ, преимущественно исторического содержания, воссоздающий неиз-

вестные, неожиданные черты известной личности или общественных нравов»2.

По нашему мнению, анекдоты XVIII века (и, отчасти, первой половины XIX в.) — явление, скорее, историографии, нежели фольклора. Они представляют собой реальные или вымышленные рассказы из жизни известных исторических персонажей: императоров, их окружения, высокопоставленных чиновников, писателей, художников и прочих известных людей. Если современные анекдоты, как правило, смешные, то большинство анекдотов XVIII века этим качеством не обладали. Причем не только с позиции сегодняшнего дня, но и с позиции «человека прошлого». Большинство историй о Петре I, называемые их составителями и рассказчиками в XVIII веке «анекдотами», по своей сути таковыми не являются.

Среди историков и фольклористов нет единства по вопросам источниковедческой сущности анекдотов о Петре I, специфики их жанра, места в системе исторических источников и др.

Например, филолог и этнограф профессор Б.Н. Путилов обращал внимание на то, что «подлинных» (в современном понимании) анекдотов XVIII века было немного, а по большей части они представляли собой предания, составляющие основной фонд устных прозаических рассказов3.

Представитель исторической науки профессор П.А. Зайончковский отмечал, что анекдоты XVIII века примыкали иногда к воспоминаниям, иногда к источникам фольклорного характера4. Другой историк профессор Е.В. Анисимов писал, что анекдоты XVIII века практически не имеют отношения к привычному для нас понятию «анекдот», а представляют собой нравоучительные новеллы «из жизни великих», уходящие корнями к Плутарху5.

Н.И. Павленко, анализируя анекдоты о Петре Великом, собранные Я. Штелиным, дал им весьма точную, на наш взгляд, характеристику: «Это не

мемуары, ибо автор делится не собственными воспоминаниями, а рассказами других лиц. Это и не фольклор, в создании которого участвовало множество безвестных людей. Это и не специальное историческое сочинение, ибо его содержание составляют изолированные сюжеты, а не сколько-нибудь связный рассказ о жизни и деятельности Петра I, изложенный в хронологической последовательности или по тематическому принципу»6.

Учитывая все изложенное выше, в данной работе мы будем использовать только те истории о Петре I, которые более-менее (и то со значительной долей условности) подходят под современное понимание анекдота.

2. В том виде, в каком они дошли до нас, анекдоты о Петре I были записаны и опубликованы только во второй половине XVIII века. Следовательно, они отражают восприятие образа Петра I не его современниками, а людьми, жившими во второй половине XVIII века, в период правления Екатерины II. При этом следует обратить внимание на определенную структурную и смысловую архаичность историй о Петре I по сравнению с возникшими в то же время историями о Екатерине II. Последние, в отличие от анекдотов о Петре I, где комического практически нет, либо над ним превалирует поучительность, в большей степени соответствуют жанру анекдота.

3. Если анекдот второй половины XIX — начала XX века является феноменом городской культуры, и на его основе можно реконструировать особенности ментальности городского населения, то анекдоты о Петре I являлись «отражением субъективного восприятия личности Петра 1 и событий его времени, свойственного российской элите середины — второй половины XVIII в.»7. Другими словами, анекдоты о Петре I возникли в дворянской среде. Однако со временем они получили распространение и среди более широких масс населения.

4. Анекдоты о Петре I как «идеальном государе» не были чем-то уникальным на уровне европейской традиции. В последней четверти XVIII века были распространены многочисленные анекдоты, посвященные Генриху IV, Фридриху II, Иосифу II и другим монархам, соответствовавшим представлениям об «идеальном государе»8.

5. В исторической литературе достаточно много внимания уделялось характеристике сборников анекдотов о Петре I9. По этой причине мы не будем останавливаться на ряде источниковедческих и историографических моментов, а просто подвергнем анализу отдельные анекдоты о Петре I, в которых отобразился образ этого монарха как справедливого правителя.

Анализируя сборники анекдотов о Петре Великом10, Е.К. Никанорова выделила в них 33 основных сюжета и мотива11. Среди них имеются и такие, которые сами по себе представляют непосредственный интерес для нашего исследования. В частности, это:

1) справедливый суд (справедливое решение) царя;

2) милостивый суд (милостивое решение) царя. Здесь выделяется несколько сюжетных вариантов: прощение виновного по просьбе, заступничеству; прощение за прежние заслуги; прощение за находчивость, смекалку; прощение за прежнее наказание; прощение за чистосердечное признание и раскаяние;

3) наказание. Здесь Е.К. Никанорова выделяет следующие сюжетные варианты: наказание виновного; наказание невиновного (использован мотив «один вместо другого»); наказание смехом; несос-тоявшееся наказание;

4) попранная и восстановленная справедливость. Сюжетные варианты: челобитная на царя (Сенат); благодеяние неузнанного императора; устранение едва не допущенной несправедливости.

Несмотря на то, что каждый сюжет проиллюстрирован несколькими десятками историй, собственно анекдотов среди них, как мы уже отмечали ранее, практически нет.

Для российского менталитета была и остается характерной такая черта, как вера в «доброго царя» (князя, императора, генерального секретаря ЦК КПСС, президента...). Суть этих представлений заключается в том, что правитель — хороший, он честен, справедлив, порядочен, добр и т. д. Однако окружающие его (бояре, дворяне, чиновники и пр.) — плохие. Они скрывают от монарха правду о жизни народа, врут ему, что все хорошо, не дают достоверной информации. Отсюда и стойкое убеждение, что для разрушения этой порочной системы нужно «прорваться» к первому лицу государства рассказать ему «всю правду». А уж правитель наведет порядок: накажет негодяев, наградит достойных, восстановит справедливость.

Единственным способом, с помощью которого простой человек мог обратиться к царю, являлась подача челобитных. По-видимому, сама эта процедура была древним пережитком периода военной демократии и образования государства, когда центральная власть уже отделилась от народа, но не была от нее жестко изолирована. С другой стороны, в России проводилась целенаправленная политика, целью которой было приближение власти к народу; сохранялась традиция непосредственного участия монарха в решении не только общегосударственных вопросов, но и проблем индивидуального характера. Наконец, в России исторически сложилось недоверие к суду. Подтверждением этому служит целый пласт народных пословиц и поговорок: «Сила закон ломит»; «Что мне законы, коли судьи знакомы? Законы-то — святы, да исполнители — супостаты»; «Закон — что дышло, куда поворотишь, туда и вышло»; «Где суд — там и неправда»; «С сильным не борись, с богатым не тяжись»; «Дари судью, так не посадят в тюрьму»; «С кого судья взял, тот и прав стал»; «Узнавай купца по обману, а судью по карману»; «Не судись: лапоть дороже сапога станет»; «Умный на суд не ходит, а глупой и с суда не сходит» и др.12. Анализ их содержания приводит к выводу, что у простолюдина не было в суде шансов выиграть

Демичев A.A. Образ Петра I как «идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)

Демичев A.A. Образ Петра I как «идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)

дело. Поэтому нет ничего удивительного, что для справедливого суда нужно обращаться только к самому царю-батюшке.

Непосредственно обратиться простому человеку к монарху в реальности было не так-то просто по многим причинам. Это и большая территория страны, когда добраться до столицы из многих мест было проблематично, это и ограниченный доступ к высшему лицу государства по причинам безопасности, это и ограничения законодательного характера. На последних остановимся несколько подробнее.

В 1699 году Петр I подписал указ, разрешавший подачу челобитных напрямую царю, только если спорное дело уже было рассмотрено судом и его решение не удовлетворило челобитчика13. В следующем, 1700 году, был издан указ, подтверждающий указ 1699 года и запрещающий обращаться непосредственно к царю, минуя местные органы14. Как видим, запрета на подачу челобитных не было, однако вводились существенные ограничения этого права.

Несмотря на законодательные ограничения, которые, кстати, были подтверждены указами Петра I от 23 января 1715 года и 19 декабря 1719 года15, и в XVIII веке челобитные продолжали активно подаваться царям. Об этом свидетельствуют не только сохранившиеся архивные документы, но и фольклорная традиция.

Подтверждением нелюбви императора к челобитным и особенно челобитным необоснованным является анекдот № 1.

Анекдот № 116

Великий государь, ненавидя крайне ябедников, издал закон: кто на правого бьет челом и то сыщется, то поступить с челобитчиком так, чему бы достоин был ответчик, ежели бы оказался он виновным <... >.

Один московский купец бил челом на соседа, что корова его, ворвавшись к нему в огород, поела его капусту и причинила ему убытку на 300 рублей, и просил убыток сей взыскать с него. И как его величество в сие время находился в Москве, то и не сокрылась от него таковая ябеда. Он приказал суду тому свидетельствовать в городе его, сколько поедено капусты и причинено ему убытку, и поелику не могло уже быть пристрастное свидетельство, то найдено, что капусты поедено (в чем и весь убыток тот состоял) не больше как рубли на три. Донесено о сем государю, и монарх повелел с бессовестного сего просителя взыскать 300 рублей и отдать оные ответчику, соседу его, а сверх того взыскать с него же в казну 3000 рублей и употребить оные на построение мундиров солдатам Преображенского полку. А дабы коварный проситель и все московское купечество такового решения не забыли, повелел впредь писаться ему Капустиным.

Несмотря на то, что Петр не любил разбирать жалобы, он все же взялся за рассмотрение этого дела. Монарх выносит справедливое решение: обманщик-челобитчик платит и ответчику, и в каз-

ну. Более того, Петр I проявляет остроумие, давая истцу и всем его потомкам фамилию «Капустины», «дабы коварный проситель и все московское купечество такового решения не забыли».

Мотивация, почему же все-таки Петр I лично периодически участвовал в отправлении правосудия, видна, как нам представляется, в анекдоте № 2.

Анекдот № 217

Императрица, узнав, что государь нощию беспокоился и мало почивал, на другой день спрашивала его о причине, на что он ей отвечал:

— Ах, Катенька, какой сон начальнику, когда судьи его спят.

Из анекдота № 2 следует, что Петр не может доверять никому. Отсюда и переживания. В принципе исторические факты свидетельствуют, что Петр I часто действовал по принципу: «Хочешь, чтобы было сделано хорошо — делай сам!». Однако в масштабах государства реализация этого принципа невозможна. Любые идеалистические представления разбиваются о реалии жизни. Ярким подтверждением этому является следующий анекдот.

Анекдот № 318

Царь Петр Великий, заседая однажды в Сенате, услышал о разных грабительствах, случившихся за несколько дней, в великое пришел негодование и во гневе сказал сии слова: «Клянусь Богом, что я наконец прерву проклятое сие воровство». Потом, взлянув на тогдашняго генерал-прокурора Павла Ивановича Ягужинскаго, сказал ему: «Павел Иванович! Напиши сей час от моего имени генеральный указ во все государство, что ежели кто и столько украдет, чего будет стоить петля, тот без дальных допросов будет повешен». Генерал-прокурор, которой уже взял в руки перо, помешкал еще по выслу-шании сего строгаго повеления и со удивлением говорил царю: «Петр Алексеевич! Помысли о следствиях такого указа». «Пиши, — подтвердил царь, — как я тебе сказал». Ягужинский, еще не писав, со смехом повторил монарху: «Всемилости-вейший государь! Разве вы хотите остаться императором без подданных. Мы все воруем, только с тем различием, что один более другаго». Царь, слушавший сии слова в задумчивости, начал шуточному сему замыслу смеяться и без дальнаго повеления оное оставил.

Анекдот № 3 свидетельствует, что в эпоху Петровских преобразований воровство не только имело место, но с ним пытались активно бороться, в том числе и на высшем государственном уровне. Петр I лично «слушал» дела такого рода в Сенате, и они вызывали у него справедливое негодование. Импульсивный правитель требует ввести жесткие меры по отношению к ворам (вешать всех, кто украдет на сумму больше стоимости веревки). Однако более реалистично мыслящий генерал-прокурор П.И. Ягужинский в шутливой форме переубеждает царя. А ведь, по сути, из уст высокого сановни-

ка прозвучало, конечно, не собственное признание в кражах, но констатация факта массового воровства среди чиновничества.

И каков же в итоге получился результат праведного порыва правителя? Никакой! Петр I принял аргументы генерал-прокурора, рассмеялся, замолчал и больше не ставил вопрос подобным образом, борясь в дальнейшем с отдельными преступниками, но не системой в целом. Вероятно, выходом из ситуации он видел назначение на государственные должности честных, достойных, справедливых людей.

Петру нужны были надежные честные люди, в том числе чиновники, судьи и прокуроры, «которые не спят». Таковых Петр I находил по всей стране во время своих многочисленных поездок.

Анекдот № 419

Великий государь посещал часто и нечаянно города, когда граждане отнюдь его и не ожидали, и для сего употреблял на поездки свои самые простые экипажи и малую свиту. В один из таковых приездов прибыл монарх в Олонец, прямо пошел в воеводскую канцелярию и застал в оной воеводу, украшеннаго сединами, простосердечием и непо-рочностию, как из следующаго то явно.

Его величество спросил его, какия есть в канцелярии челобитчичьидела? Воевода в страхе повергается в ноги государю и дрожащим голосом говорит: «Виноват, всемилостивейший государь, никаких нет».

— Как никаких? — вопрошает паки монарх.

— Никаких, надежа государь, — со слезами повторяет воевода. — Виноват, государь, я никаких челобитен таких не принимаю и до канцелярии не допускаю, а всех таковых соглашаю на мир, и следов ссорных не оставляю в канцелярии.

Удивился монарх таковой вине, он поднял сто-ящаго воеводу на коленях, поцеловал его в голову и сказал: «Я бы желал и всех воевод видеть столь же виноватых, как ты, продолжай, друг мой, таковое служение; Бог и я тебя не оставлю».

Чрез некое же время приметил он в Адмиралтейской коллегии между членами, а паче между господами Чернышевым и Крейцом несогласие, послал указ к воеводе оному, чтоб был к нему в Петербург, и по прибытии определил его прокурором в коллегию, сказав: «Старик! Я желаю, чтоб ты и здесь был столь же виноват, как и в Олонце, и, не принимая никаких ссорных объяснений от членов, мирил их. Ты ничем столько не услужишь мне, ежели поселишь между ими мир и согласие».

Из анекдота № 4 мы видим, что олонецкий воевода явно понравился Петру I и в конечном итоге был приглашен в Петербург. Что же так привлекло правителя? По нашему мнению, здесь несколько моментов.

Во-первых, учитывая нелюбовь Петра к «ябедникам», ему был удивителен и приятен сам факт отсутствия челобитных в канцелярии. Во-вторых, император доволен тем, что воевода трепещет

перед ним (как известно, Петр весьма благосклонно относился к тем, кто каялся перед ним, признавая свою вину). Наконец, в-третьих, самое главное, монарха радует названная причина отсутствия челобитных — умение воеводы примирить всех спорщиков.

На самом-то деле, скорее всего, воевода просто не принимал челобитные, чтобы «не возиться» с ними. Этим и объясняется его первоначальный испуг перед царем. Однако в фольклорной традиции акцент сделан не на этом.

Вернемся к сюжету с подачей челобитных.

Анекдот № 520

Стольник Желябужский впал в такое преступление, которое, по справедливости, заслужило публичное наказание и ссылку, к чему воинским судом он был приговорен, и приговор тот утвержден государем [Петром 1]. Сын его, человек молодой и видный, узнавший о таком приговоре, при выходе государя из дворца пал к стопам его и со слезами возопил:

— Государь, надежда наша! Не дерзаю умолять тебя, меньше же негодовать на приговор, учиненный судом отцу моему, — зная, что оный правосуден, а прошу только из единого милосердия твоего: преступление отца и заслуженное им наказание перенесть на меня. Он, при старости и слабости своей, наказания твоего перенести не может, а я, по молодости и крепости своей, удобно снесу и заплачу тем за рождение свое. И таким образом, без нарушения правосудия твоего, спасу и мать мою, которая не может перенести столь горестного лишения мужа, малолетних же братьев и сестер избавлю от несносного сиротства и бесчестья всего нашего рода.

Государь, чувствительно тронутый таковою сыновней нежностью, поднял его и, поцеловав, сказал:

— За рождение такого сына, как ты, прощаю твоего отца и возвращаю его семейству, а тебя жалую чином и местом его, надеясь, что исполнишь должность лучше, нежели отец твой.

В приведенной истории зафиксирован факт обращения напрямую к императору как последней судебной инстанции. Обратим внимание, что сын Желябужского обращается к Петру I именно как к «доброму царю», к последней надежде. Любопытно, что он просит не просто освободить отца от наказания, а предлагает себя взамен него. И Петр I ведет себя в данной ситуации не в соответствии с требованиями закона, а отвечая ожиданиям просителя и окружающих от него «милостивого» справедливого поступка. А ведь ни у кого не вызывает сомнения, что от наказания был освобожден действительно виновный человек, и суд, вынося ему обвинительный приговор, был справедлив.

Совершенно не важно, имел ли на самом деле место факт, послуживший фабулой анекдота, однако он весьма показателен в плане выявления особенностей ментальности населения России, в среде которого ходили истории подобного рода.

Демичев A.A. Образ Петра I как «идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)

Демичев A.A. Образ Петра I как «идеального» монарха в российском менталитете XVIII века (по материалам исторических анекдотов)

При этом в анекдоте № 5 в достаточно абстрактном образе «доброго» царя прослеживаются индивидуальные черты Петра I. Мы имеем в виду уже упоминавшееся благосклонное отношение первого российского императора к кающимся, а также назначение на высокую должность человека не за реальные заслуги, а за единичный поступок, произведший впечатление на монарха.

Образ «доброго» монарха предполагает не только помилования и освобождение от наказания, но в ряде случаев и самого наказания либо подтверждение его правомерности. Первую ситуацию мы видели в анекдоте № 1. Что касается подтверждения справедливости наказания, то в этом плане характерен анекдот № 6.

Анекдот № 621

Известно, коликую трудность имел великий государь довести городовых дворян своих до того, чтоб добровольно отдавали детей своих в службу.

Одна дворянка-вдова, быв принуждена строгос-тию указов разлучиться с считающимся в недорослях осмнатцатилетнимлюбезным сынком своим, привезя его в Петербург, записала в Ингермаланд-ской полк в солдаты.

Пред несколькими же пред тем годами, сею же вдовою отдан был в солдаты дворовой ея человек по имени Иван; сей, научася в службе грамате, проворством и расторопностию своею скоро дослужился в сем же самом полку до сержантов, и прежний его барин, помянутый недоросль, сделался по команде от него зависящим. Но городской дворянин мнил, что сержант его все еще тот же Ванька, которой был и прежде, и что потому не может он им повелевать; сие было причиною, что не хотел он исполнять приказов его. Сержант за ослушание жестоко наказал его палкою, а он разжаловался матушке своей, что Ванька больно прибил его.

Мать сия взвыла и мнила найти на Ваньку сего управу у государя, она со слезами просит у монарха на Ваньку управы, объясняя, что он, быв слугою, прибил своего господина не на живот, а на смерть.

Монарх, разспрося ее, кто тот Ванька и кто сын ея, и узнав, что Ванька сержант, а сын ея солдат, приказал обоих их к себе представить, и спрашивает сержанта, за что он бил сына сей старухи? «За непослушание, — ответствует сержант, — я приказывал ему быть в четвертом часу к ученью, а он, преслушав, не пришел. Я, — заключает сержант, — велел его привести силою и наказал как ослушника». Государь, быв на то время весел и ободря его мановением, спросил: «Да как ты его бил?»

Сержант, поняв намерение государя, поставя его в позитуру, дал ему еще несколько ударов палкою, приговаривая: «Не ослушайся, не ослушайся! Вот так я бил его, государь!» Мать завыла, а монарх сказал: «Видишь, старуха, какой Ванька-та твой озорник, что и в моем присутствии не унимается, я советую тебе поскорее отойти, дабы и тебе самой чего от него не досталось; вить за непослушание везде бьют».

Отметим, что итоги истории № 1 и истории № 6 представляются справедливыми с точки зрения их рассказчиков и слушателей. В обеих ситуация были поданы необоснованные челобитные. И, естественно, они не были удовлетворены. Только в первом случае это произошло по причине корыстности истца и его желания, воспользовавшись ситуацией, получить намного больше, чем полагалось бы по закону, а во втором — из-за нарушения служебной дисциплины и желания матери наказать «обидчика» ее проштрафившегося сынка. Более того, Перт I специфическим образом усиливает наказание, прося сообразительного сержанта продемонстрировать, как тот бил провинившегося. При этом изначальное сословное различие сержанта (бывшего дворового человека) и солдата (дворянина) значения не имеет. Здесь мы видим, как в общественном сознании отобразился, реализованный в Табели о рангах и других документах момент перехода к назначениям на должности не за происхождение, а за личные заслуги.

Завершая статью, акцентируем внимание на следующих моментах. Судя по дошедшим до нас анекдотам о Петре I, в общественном сознании российского населения XVIII века первый император воспринимался в качестве классического «идеального», «справедливого» монарха. В анекдотах о Петре I была достаточно четко выражена характерная для отечественного менталитета вера в «доброго царя». Петр I стал воплощением бытующих среди населения представлений о том, что только правитель может стать последней надеждой в споре, защитой от несправедливого суда. Только он может и строго наказать виновного, и оправдать невиновного, и вправе освободить от наказания действительно виноватого, если этого требуют соображения гуманности.

Примечания

1. Чекунова А.Е. Анекдоты и устные рассказы о императрице Екатерине II. Опыт источниковедческого наблюдения // Международная конференция «Екатерина Великая: эпоха российской истории»: Тезисы докладов. Санкт-Петербург, 26 — 29 августа 1996 г. / Отв. ред. Т. В. Артемьева, М. И. Микешин. — СПб., 1996. — С. 168.

2. Курганов Е.Я. Устный рассказ в русском литературном процессе конца XVIII — начала XIX веков: Авто-реф. дис... канд. филол. наук. — Л., 1988. — С. 4.

3. См.: Петр Великий: Предания. Легенды. Анекдоты. Сказки. Песни / Сост., подг. текста, вступит. ст. и примеч. Б.Н. Путилова. — СПб., 2009. — С. 9.

4. См.: История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: Аннотированный указатель книг и публикаций в журналах. — М., 1976. — Т. 1. — С. 10.

5. См.: Анисимов Е.В. Анекдоты // Петр Великий: Воспоминания. Дневниковые записи. Анекдоты. — СПб., 1993. — С. 245—246.

6. Павленко Н.И. Три так называемых завещания Петра I // Вопросы истории. — 1972. — № 2. — С. 129.

7. Смирнова Н.В. Подлинные анекдоты о Петре Великом Я.Я. Штелина как источник для изучения дея-

тельности Петра I и его времени: Дис... канд. ист. наук. — М., 2006. — С. 213.

8. См.: Никанорова Е.К. Исторический анекдот в русской литературе XVIII века: Анекдоты о Петре Великом. — Новосибирск, 2001. — С. 17.

9. См., например: Чекунова А.Е. Анекдоты Якоба Штелина о Петре I: К вопросу о добросовестности собирателя и составителя // Немцы в России. — СПб., 1998; Никанорова Е.К. Указ. соч.; Мезин С.А. Анекдоты о Петре Великом как явление русской историографии XVIII в. // Историографический сборник. — Вып. 20. — Саратов, 2002; Смирнова Н.В. Подлинные анекдоты о Петре Великом Я.Я. Штелина как источник для изучения деятельности Петра I и его времени: Дис.. канд. ист. наук. — М., 2006; и др.

10. Голиков И.И. Дополнение к Деяниям Петра Великого, содержащее анекдоты, касающиеся до сего великого государя. — М., 1796. — Т. 17; Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великого, собранные Иваном Голиковым. — 2-е изд., исправленное. Дополненное и умноженное. — М., 1798; Штелин Я. Подлинные анекдоты о Петре Великом, слышанные из уст знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге, изданные в свет Якобом фон Штелиным, а на российский язык переведенные Карлом Рембовским. — 2-е изд. — М., 1787; Беляев О.И. Дух Петра Великого императора всероссийского и соперника его Карла XII короля шведского. — СПб., 1799; Рассказы Нартова о Петре Великом. Досто-

памятные повествования и речи Петра Великого / Об-работ. и доп. А.А. Нартова; Ред., вступ. статья и примеч. Л.Н. Майкова. — СПб., 1891.

11. См.: Никанорова Е.К. Указ. соч. — С. 455—458.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

12. Иллюстров И.И. Юридические пословицы и поговорки русского народа. — 3-е изд. — М., 2011. — С. 12, 23, 24, 25, 26, 27, 71.

13. См.: ПСЗ РИ 1. — № 1707.

14. См.: ПСЗ РИ 1. — № 1748.

15. См.: Никанорова Е.К. Указ. соч. — С. 261—262.

16. Голиков И.И. Дополнение к Деяниям Петра Великого, содержащее анекдоты, касающиеся до сего великого государя. — М., 1796. — Т. 17. — № 113.

17. Рассказы Нартова о Петре Великом. Достопамятные повествования и речи Петра Великого / Обработ. и доп. А.А. Нартова; Ред., вступ. статья и примеч. Л.Н. Майкова. — СПб., 1891. — № 29.

18. Штелин Я. Указ. соч. — № 47.

19. Голиков И.И. Дополнение к Деяниям Петра Великого, содержащее анекдоты, касающиеся до сего великого государя. — М., 1796. — Т. 17. — № 79.

20. Кривошлык М.Г. Исторические анекдоты из жизни замечательных людей. — М., 1991. — С. 18.

21. Голиков И.И. Дополнение к Деяниям Петра Великого, содержащее анекдоты, касающиеся до сего великого государя. — М., 1796. — Т. 17. — № 62.

С.Л. Ивашевский

Ивашевский Станислав Леонидович — профессор кафедры философии Нижегородской академии МВД России,

доктор философских наук, доцент

E-mail: ivaschevsky.stas@yandex.ru

Особенности совершенствования нормативной базы патриотического воспитания в органах внутренних дел современной России

В статье представлен новый подход к решению проблемы патриотизма в современном российском обществе, дан анализ нормативных документов, регулирующих процесс патриотического воспитания в России и органах внутренних дел.

In article the new approach to a solution of the problem of patriotism in modern Russian society is presented, the analysis of the normative documents regulating process of patriotic education in Russia and law-enforcement bodies is given.

Одним из важнейших направлений деятельности ОВД на современном этапе является патриотическое воспитание сотрудников. Необходимость решения этой задачи вызвала серьезный интерес к обоснованию сущности патриотизма, его социокультурных особенностей, специфике патриотического сознания в новых исторических условиях. Обобщая множественность возникших в последнее время подходов к феномену патриотизма, считаем целесообразным выделить два

уровня его бытия в современном российском обществе.

1-ый уровень — «земной» патриотизм, связан с осознанием своего родства с родной землей, с местом где родился, живешь, с людьми, окружающими с детства. Такой «земной» патриотизм формируется естественным образом, «корни» его возникновения объективны, независимы от каких-либо специальных воспитательных мероприятий.

Ивашевский С.Л. Особенности совершенствования нормативной базы патриотического воспитания в органах внутренних дел современной России

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.