CC BY
45
ОБРАЗ МУЗЕЯ В ЛИТЕРАТУРНЫХ СЮЖЕТАХ ПИСАТЕЛЕМ XX ВЕКА
Д.В. Желтоухова
Самарский национальный исследовательский университет имени академика С .П. Королева
Россия, 443086, г. Самара, ул . Московское шоссе, д . 34
e-mail: dina-pomelova@mail . ru
Researcher ID: T-1452-2017
http://orcid. org/0000-0002-8625-0806
SPIN-код: 8240-3300
АВТОРСКОЕ РЕЗЮМЕ
В статье выделено четыре сюжета, через которые рассматривается образ музея в литературных произведений, выделяются основные моменты негативного и позитивного отношения к музеям в литературе .
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: образ музея, литература, сюжеты, XX век .
THE IMAGE OF THE MUSEUM IN THE LITERARY STORYLINES OF WRITERS OF THE 20th CENTURY
Dina Zheltoukhova
Samara National Research University
Russia, 443086, Samara, Moskovskoye shosse, 34
e-mail: dina-pomelova@mail . ru
ABSTRACT
The article identifies four storylines through which the image of the museum in literary works is studied and brings out the main points of negative and positive attitudes towards museums in literature .
KEYWORDS: museum image, literature, storylines, 20th century.
Образ музея - это триединое понятие, состоящее из внешнего облика, внутренней наполненности и концептуальной составляющей. Так в проектировании образа музея основную роль играли: архитектурные особенности здания, умение художников донести основную мысль научных сотрудников через художественный проект экспозиции и разработка музейной концепции.
На наш взгляд, практическая необходимость в исследовании образа музея, обусловлена тенденцией к пересмотру восприятия государственных учреждений - мест исторической и документальной памяти, таких как архивы, библиотеки и музеи.
Активная работа по изучению образа музея велась Международным советом музеев (ИКОМ - International Council of Museums, ICOM). Наиболее актуальные исследования по пересмотру и расширению понятий были представлены в брошюре Андре Десвалеса и Франсуа Мэреса «Ключевые понятия музеологии» (Desvalees, Mairesse 2012).
Для рассмотрения проблемы были изучены источники и литература.
К источникам можно отнести постановления ЦК КПСС и материалы Самарского областного государственного архива социально-политической истории. Особенностью данной статьи является активное ис-
пользование при анализе сюжетов художественной литературы. Наиболее интересным при анализе художественных произведений для нас является авторская позиция; точка зрения автора или лирического героя произведения на музей или образ музея, его впечатления и мысли. Особенностью анализа является непосредственность в выражении мыслей автора или лирического героя, так как формат художественного произведения даёт больше свободы и непредвзятости в восприятии образа музея. В связи с большим количеством литературных произведений, в которых поднимается тема музеев или образа музея, целесообразно систематизировать художественную литературу по смысловым сюжетам. К первой группе мы отнесли литературу, которую можно объединить сюжетом «Беспредметная предметность». Этот сюжет иллюстрирует как одухотворение предметов, так и их увядание в хранилищах. В этой группе мы проанализировали произведения Н.Ф. Федорова, В.В. Набокова, А.А. Тарковского.
Вторую группу мы объединили сюжетом «Музейные запреты и экскурсионная среда». Проанализировали произведения П. Валери, С.Д. Довлатова, Д.С. Самойло-
Третий сюжет можно назвать «Музейные люди», в эту группу мы отнесли как литературу про людей, которые
занимались созданием музеев, так и книги про музеи, посвященные людям. Проанализировали произведения О. Памука, Ю.М. Оклянского.
Четвертый сюжет «Музей нового человека». В эту группу мы включили архивные источники, посвященные идеологической направленности музеев советского периода и темы создания «нового человека». Проанализировали произведения З. Ленца, С.В. Михалкова, постановления ЦК КПСС, книги отзывов и предложений советских музеев.
Обратимся к первому сюжету. Русский философ-футуролог и религиозный мыслитель Николай Фёдорович Фёдоров еще в начале XX века точно изложил основные противоречия в восприятии музея. В своей статье «Музей, его смысл и назначение» он рассматривал два основных, по его мнению, противоречия в восприятии музеев. Первое противоречие заключалось в презрении и почтении музея. Не всегда сдача в архив или музей воспринималась людьми как некий позитивный момент в «жизни предмета», часто это воспринималось как некий конец. Н.Ф. Фёдоров выводил прямую зависимость в том, что, чем «прогрессивней век», тем активнее должна вестись работа по пополнению музейных хранилищ. Он осуждал негативное восприятие музея, как «хранилища мёртвых вещей». Однако не отрицал, что музейные предметы - это «мёртвые вещи». Фёдоров писал, что душу «мёртвых вещей» способен увидеть только тот, кто «имеет душу». Философ называл музей последним остатком культа предков. Фёдоров приближал понятие музейной вещи к «ветошам», т.е. вещам ушедших, также он называл их «остатками жизни». Выше этих «вето-шей», по мнению автора, мог быть только сам прах. Второе противоречие Н.Ф. Фёдоров видел в том, что в эпоху всякой «полезности», хранение старинных вещей - дело бесполезное и задавался вопросом: сохранится ли это стремление к сохранению вещественных памятников прошлого с развитием еще большего прогресса (Фёдоров 1913: 399)? Как мы видим, и в век, в котором информационные технологии являются культовыми вещами, у музейных учреждений есть потенциал, они сохраняют свои функции, а самое главное - жизнеспособность. Эту мысль отчасти подтверждал и Н.Ф. Фёдоров, говоря, что музей находится внутри каждого человека и тягу к сохранению памяти искоренить нельзя. Философ сопоставлял музей со смертью вещей и писал о месте, в котором отжившее играет в деятельности музея: «Музей есть собрание всего отжившего, мёртвого, негодного для употребления; но именно потому-то он и есть надежда века, ибо существование музея показывало, что нет дел конченых; потому музей и представлял утешение для всего страждущего, что он есть высшая инстанция для юридико-экономического общества» (Фёдоров 1913: 342). Здесь мы встретили отождествление пространства музея с другим параллельным пространством. Эта мысль встречалась и у других писателей, обращавшихся к теме пространства музея. Мысли Фёдорова показались нам интересными и по причине особой религиозной направленности философа.
Далее нами был рассмотрен образа музея в произведениях Владимира Владимировича Набокова. Писатель
в романе «Король, дама, валет» воссоздавал посещение главным героем (Драйером) криминального музея, при здании главного суда. Описываемая экспозиционная коллекция - восковые фигуры преступников. В романе была проведена сюжетная линия: жена и ее молодой любовник планирует убить мужа - Драйера. Во время посещения, коллекция воспринималась главным героем как искривлённое пространство. У Набокова в этом месте романа цитировался внутренний монолог Драйера, его отношение к людям, способным на убийство. На наш взгляд, автор, через подробное описание экспонатов коллекции и мысли главного героя, показывал, насколько отвратительны мысли и действия жены Драйера с её любовником. Создавалось впечатление, что главный герой через музейное пространство оценивал возможные действия и внутренний мир убийц. Заключительной фразой внутреннего монолога героя после посещения выставки стала: «Коллекция дурацких физиономий и замученных вещей» (Набоков 1990а: 240142). В другом произведении «Посещение музея» автор, зашедший в музей по просьбе знакомого, путался в залах, его пугали и смущали некоторые экспонаты и в конце своего удивительного путешествия он даёт зарок никогда больше не выполнять «чужие безумия» (Набоков 1990б: 351-360). Т.е. герой Набокова опять же в музее попал в некое искривлённое пространство, которое вобрало в себя законы и события, оказывающие мощное воздействие на героя, запутавшегося в музейном мире и реальной действительности. Экспозицию и музейное пространство писатель описывал следующим образом: «Всё было, как полагается: серый цвет, сон вещества, обеспредметившаяся предметность...» (Набоков 1990б: 352). Странное впечатление производили на автора и музейные смотрители: говорили заученными фразами, иногда не по делу. А когда герой спрашивал: «Но кто и почему решил, что они (странные черные шарики разной величины) достойны места в музее?» смотритель (сторож) не отвечал на вопрос, а переходил к следующему предмету и менял тему разговора (Набоков 1990б: 343). Большинство музейного пространства показалось герою Набокова ненужным. В другом произведении «Другие берега» писатель вспоминал о музеях с ностальгией. Однако, также как и предыдущие два героя не находил «жизни» в музейной экспозиции (Набоков 1990: 362).
Арсений Александрович Тарковский в поэтическом произведении «В музее» (Тарковский 1960) связывает неразрывную нить бытия, вплетая туда античные сюжеты. После первого прочтения стихотворения возникает вопрос: при чем здесь музей? Однако, прочитав стихотворение несколько раз, приходит понимание, что античные сюжеты возникают как наглядные герои экспозиции музея. И что в оживших героях истории и чувствах автора есть высшая величественность истории и памяти. А чувства лирического героя отклик на экспозиционное пространство:
«Жизнь коротка, но довольно и ста моих жизней,
Чтобы заполнить глотающий кости провал.
В башенном городе у ассирийцев на тризне
Я хорошо бы с казнёнными попировал» (Тарковский 1960).
В художественных произведениях музей часто воспринимается как изолированное пространство, в котором действуют какие-то оторванные от реальности законы. Так Орхан Памук в романе «Музей невинности» писал, что «Реальное место музеев это то, где время превращается в пространство» (Памук 2010: 456). В музее самым тесным образом переплелись две основные субстанции мира: время и пространство, к тому же нельзя не отметить, что музей являлся воплощением и третьей субстанции мира - информации. При этом время, если мы говорим об исторических музеях - прошлое, а пространство всегда моделировалось в настоящем. В этом мы видим один из проблемных и специфичных аспектов работы музея.
Второй сюжет ярко раскрыт в статье французского писателя (искусствоведа) Поля Валери. В книге «Об искусстве» статья под названием «Проблема музеев» начиналась со слов: «Я не слишком люблю музеи» (Валери 1976). Валери писал, что та имеющаяся точность, консервативность и методы хранения в музеях плохо вяжутся с «очарованием». Писатель сразу обращал внимание на множество запретов в музеях: «не курить», «руками не трогать», «не шуметь», «не фотографировать» и т.д. Наиболее обобщённым высказыванием нам показалось следующее: «уныние, скука, восторг, прекрасный день, стоящий наружи, упрёки совести моей, удручающее ощущение великого количества великих мастеров - сопутствуют мне». Присутствовала и такая характеристика экспозиции: «Всё это нечеловечно. Всё это лишено чистоты» (Валери 1976). Интересным показалось его суждение относительно общего восприятия культуры: «Но мы раздавлены наследием. Современный чело-век изнурён обилием своих технических средств, но и столь же обеднён преизбытком своих богатств» (Валери 1976). Всё это привело к пресыщению современного человека, к этому добавились непрестанные смены моды и вкуса. Всё это или утомляет или превращает человека в «эрудита». Автор задавался вопросом «Для чего?». По его мнению, такая ситуация приведет человечество к тому, что оно станет «поверхностным». Безусловно, мнение П. Валери культурологического характера и прежде всего, обращено к художественным музеям. Однако, мысли относительно культуры как таковой и отношение к пространству и информационной наполненности можно отнести к музеям других профилей.
Особый интерес представляет произведение Сергея Донатовича Довлатова «Заповедник» (Довлатов 2013). Вызывают интерес оригинальные описания экскурсоводов, их ментальности, манеры ведения экскурсий. Так в произведении лирический герой приезжает в Пушкинские горы, в поисках работы экскурсоводом, где все пространство: горы, поля и леса являются немыми свидетелями и современниками А.С. Пушкина. Всех экскурсоводов и работников музея-заповедника объединяет «любовь к Пушкину», в которой они чуть ли не соперничают друг с другом. И все наперебой возвышают всё, что существует в музее-заповеднике: «Тут всё живет и дышит Пушкиным, - сказала Галя, - буквально каждая
веточка, каждая травинка. Так и ждёшь, что он выйдет сейчас из-за поворота... Цилиндр, крылатка, знакомый профиль... Между тем из-за поворота вышел Лёня Гурьянов, бывший университетский стукач».
Всё произведение, на наш взгляд, состоит из проникнутых юмором цитат, которые можно объединить как «субъективную оценку музейной действительности без прикрас». Например: «.Вновь оштукатуренные стены кремля наводили тоску. Над центральной аркой дизайнеры укрепили безобразную, прибалтийского вида, кованую эмблему. Кремль напоминал громадных размеров макет» (Довлатов 2013). Или вот: «Вообще страсть к неодушевленным предметам раздражает меня... (Я мысленно раскрыл записную книжку.) Есть что-то ущербное в нумизматах, филателистах, заядлых путешественниках, любителях кактусов и аквариумных рыб. Мне чуждо сонное долготерпение рыбака, безрезультатная немотивированная храбрость альпиниста, горделивая уверенность владельца королевского пуделя.». Также в произведении можно найти разные описания женщин-сотрудниц музея, вот описание методиста музея-заповедника: «Затем появилась некрасивая женщина лет тридцати - методист. Звали её Марианна Петровна. У Марианны было запущенное лицо без дефектов и неуловимо плохая фигура» (Довлатов 2013). При прочтении создается впечатление, что автор и его лирический герой всё произведение противопоставляет возвышенное и земное: вот милая девушка экскурсовод возвышенно и мелодично ведёт экскурсию, а через несколько минут они уже обсуждают любимые алкогольные напитки и проведение вечера. То есть всё произведение построено на этом противопоставлении «священности места жизни Пушкина, любви к нему» и земных интересов служительниц музея, которые из-за недостатка мужского населения крайне заинтересованы каждым представителем мужского пола. Произведение С. Довлатова представляет интерес с точки зрения непосредственности лирического героя в выражении своих мыслей по поводу внутреннего пространства музея-заповедника и характеристик служителей музея.
Совершенно другим настроением проникнуто стихотворение Давида Самойлова «Дом-музей» (Самойлов 1961). Темп стихотворения быстрый. Лирический герой как бы переходит из одного зала музея в другой, где рассказывается о жизни и смерти поэта. На наш взгляд стихотворение проникнуто настроением безысходности и некоторой грусти. Вот жил поэт пил и ел, путешествовал, потом умер и никто толком ничего и не понял, что он хотел сказать и для чего: «Заходите, пожалуйста. Это Стол поэта. Кушетка поэта. Книжный шкаф. Умывальник. Кровать. Это штора - окно прикрывать. Вот любимое кресло. Покойный Был ценителем жизни спокойной. Это вот безымянный портрет. Здесь поэту четырнадцать лет. Почему-то он сделан брюнетом. (Все учёные спорят об этом.)
Здесь он умер. На том канапе, Перед тем прошептал изреченье Непонятное: «Хочется пе...» То ли песен. А то ли печенья? Кто узнает, чего он хотел, Этот старый поэт перед гробом! Смерть поэта - последний раздел. Не толпитесь перед гардеробом.» (Самойлов 1961). На наш взгляд автор противопоставил музейное пространство и музейную действительность. Темп стихотворения говорит о том, что посещение музея прошло для лирического героя поверхностно, слишком скачкообразно, без нахождения смысла. Так же автор указывает на экспонаты дома-музея: «книжный шкаф, умывальник, кровать, это штора - окно прикрывать». Абсолютно мелко и в каком-то смысле обыденно. На наш взгляд именно в домах-музеях зародилось представление о том, что все предметы, которые есть в музеях это редкость, и важны сами по себе, даже не подлинники. То есть ценность предметов может не соответствовать её исторической значимости.
Третий сюжет мы сложили из позиций восприятия местных самарских писателей, музея личных вещей девушки в Турции. Так книга Юрия Михайловича Оклян-ского «Шумное захолустье» повествовала о жизни людей, которые внесли значительный вклад в развитие культуры г. Самары (Куйбышева) (Оклянский 1982). Книга представляла исследование на основе документальных источников, обнаруженных к началу 60-х годов XX века. Биографические данные жизни А.Л. Бостром, матери А.Н. Толстого, выявила некоторые неизвестные страницы жизни популярного русского писателя, а также обрисовала общественное и литературное окружение писателя. В книге использовались отрывки из писем А.Л. Бостром и Н.А. Толстого. Материалы этой книги показали процесс формирования семейного архива и создания фондов музея, поиска «хранителей» исторических материалов. К 1961 году пополнение фонда перевалило за 500 экспонатов. Однако автор отмечал, что архив семьи передавался в музей беспорядочно, некоторые письма оказались «разорванными» (Оклянский 1982: 105). Большую роль в формировании семейного архива сыграли сотрудники Куйбышевского музея им. А.М. Горького. Однако не вызывало сомнений, что собраны и разысканы «не все имеющиеся материалы», а главное, что «не все уцелело» (Оклянский 1982: 106). Музейные материалы в этом литературном повествовании представлялись живыми голосами людей начала XX века, и показывали, насколько важными являлись документальные памятники прошедшего времени.
Особый интерес представляла книга Орхана Памука «Музей невинности» 2010 года и его позиция в восприятии музеев. История, рассказанная в этой книге, началась в 1975 г. Отметим выдержки из произведения, которые на наш взгляд являлись ключевыми: «Вот последние его важные мысли о музеях, которые я записал: (здесь мысли главного героя книги Кемаля Басмаджи, основателя «Музея невинности» в Турции).
1. Музеи созданы не для того, чтобы ходить по ним и смотреть на вещи, а для того, чтобы чувствовать
и жить. 2. Коллекция создаёт душу вещей, которая должна ощущаться в музее. 3. Когда нет коллекции, то это не музей, а выставочный зал» (Памук 2010: 597).
Так реально существующий в Турции «Музей невинности» можно отнести к специфическому профилю музея, который естественно является историческим, потому что жизнь человека, создавшего этот музей являлась в первую очередь отражением, происходивших исторических и социальных изменений в обществе указанной страны. Герой книги называл его «музей моей жизни» или «музей Фюсун» (имя любимой девушки, чьи предметы гардероба и вещи собирал герой, среди которых 4213 окурков оставленных ею) (Памук 2010: 455). Естественно, когда мы пишем о музеях, мы понимаем именно музеи в России. Однако, те тезисы, которые вывел герой книги, на наш взгляд, являлись всеобъемлющими и могут быть отнесены к восприятию музея в каждой стране. Герой говорил о том, что коллекция и экспозиция музея обязана иметь «душу», некую только ей присущую атмосферу музейного пространства.
Четвёртый сюжет посвящён советской идеологии. В советском государстве на образ музея большое влияние оказывала советская идеология. В настоящее время понятие «идеология» большинством современных людей воспринимается негативно. Во многом это связано с усталостью от засилья идеологии в Советском Союзе. Переоценивая советское прошлое и настоящее, мы задались вопросом: что плохого в идеологии как таковой? По сути, идеология - это знание об идеях, мыслях и осознании людьми действительности через систему взглядов и идей. Во многом идеология призвана очертить имеющиеся знания о мире и представить их в рамках конкретного учения. Другими словами идеология - это определенный синтаксис (Установление определенного порядка во взглядах и мыслях людей - авторское толкование). Помимо научно-атеистической пропаганды в Советском Союзе активно велась и партийная пропаганда. В связи с провозглашением в СССР периода «зрелого социализма» 1960-1970-гг. государственная политика повлекла за собой развитие музейной сети и организационную перестройку музейной работы. Этот процесс начался с первой половины 1960-х гг. с издания Постановления ЦК КПСС от 9 января 1960 г. «О задачах партийной пропаганды в современных условиях», которое поставило задачу улучшения работы культурно-просветительных учреждений, в том числе и музеев, чтобы они стали «подлинными центрами агитационно-пропагандистской работы» и «своими специфическими приёмами умело и доходчиво пропагандировали коммунистическую идеологию, помогая воспитанию нового человека» (О задачах 1972: 47).
Эталоном советского человека, на который стоило равняться и, к которому необходимо было стремиться, в советское время (до полной «деленинизации» 1991 г. с постепенным общественным отказом от идеалов прошлого) был образ революционного вождя - Владимира Ильича Ульянова-Ленина. Все эти элементы самым активным образом внедрялись в музеи и мемориальные комплексы, таким образом, что экспозиции и выставки являлись продуктом идеологического управления.
На наш взгляд наиболее ярко эта идея выражена в стихотворении Сергея Владимировича Михалкова «В музее Ленина» (Михалков 1950). Стихотворение проникнуто восторженным отношением к вождю. Проведём параллель с произведением Д.С. Самойлова «Дом-музей». Оба произведения описывают посещения домов-музеев, переходы из одного зала в другой, обращают внимание на личные вещи. Однако, образ музея в каждом произведении разный. Отличается и настроение в конце стихотворения. Если у Д.С. Самойлова в конце появляется ощущение пустоты и бесполезности похода в дом-музей, то у С.В. Михалкова поход в музей становился чуть ли не судьбоносным, влияющим на дальнейшую жизнь настоящего коммуниста и ленинца. Немаловажным моментом выделим и влияние старшего товарища (сестры) героя, которая и вела его в музей:
«В воскресный день с сестрой моей
Мы вышли со двора.
- Я поведу тебя в музей! -
Сказала мне сестра».
Таким образом, сестра уже встала на путь стремления к образу Ленина через музей, приобщения к жизни вождя и ведёт туда младшего брата. Возвращаясь к вопросу о позитивном влиянии идеологии, отметим, что учение об отдельной системе взглядов и идей без государственного давления показалось нам вполне разумным и благотворным для общественного развития и систематизации идей в обществе. Однако, для деятельности учреждений культуры (в данном случае - музеев) влияние какой-либо идеологии является неприемлемым, так как способно негативно повлиять на использование научных методов в экспозиционной и выставочной трансляции исторических и современных событий.
Для нас наибольший интерес в советской идеологии представляет идея создания и воспитания нового человека. Во многом функции по воспитанию нового (даже сверхчеловека) в Советском Союзе ложились на институты культуры и советскую культуру в целом. Это выражалось в проектировании образа нового человека в советской литературе, кино, искусстве, музейных экспозициях и т.д. В становлении Советского Союза идеал нового человека, или сверхчеловека, сыграл едва ли не определяющую роль. Основу бытия нового человека должны были составлять всезнание, универсальность, свобода от пороков «проклятого прошлого», стальная воля, вера и идеал, любовь к труду, пассио-нарность и т.д. В отличие от Запада, в Советском Союзе идея сверхчеловека отчетливо никогда не провозглашалась, однако на ментальном уровне глубоко укоренилась в сознании людей, став едва ли не основной частью советского акматического идеала (по теории этногенеза Л.Н. Гумилёва). Безусловно, идея создания и воспитания нового человека коммунистического общества была утопичной, во многом и вследствие того, что социалисты-утописты не смогли раскрыть пути формирования нового человека. На наш взгляд идея нового человека вылилась в возникновение на основе культа признанных вождей (К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина) системы общественного поведения и взглядов
советского человека и формирования отдельной общности - советского народа. Для подтверждения нашей гипотезы, мы обратились к отзывам посетителей в музеях. Из материалов книг отзывов и предложений мы выяснили, что для людей в СССР эталоном сверхчеловека был образ Ленина. Посетители дома-музея В.И. Ленина в Куйбышеве 1964-1965 гг. оставляли следующие отзывы: называли «наш великий и мудрый учитель» (учащиеся техникума, 1 курс) (СОГАСПИ. Ф. 426. Оп. 1. Д. 33. Л. 5). Студенты 2-го курса Куйбышевского Технического Университета после посещения музея обещали «воспитывать молодое поколение в духе коммунистической морали и преданности своему народу» (СОГАСПИ. Ф. 426. Оп. 1. Д. 33. Л. 9). Многие хотели бы быть похожими на «великого вождя», также учиться и жить (СОГАСПИ. Ф. 426. Оп. 1. Д. 33. Л. 12-13). Также часто использовалось слово или фразы: «по-ленински», «жить по-ленински», «строить быт по-ленински» и т.д. (СОГАСПИ. Ф. 426. Оп. 1. Д. 33. Л. 54).
Абсолютно другой образ музея представлен в критическом произведении немецкого писателя-романиста З. Ленца «Краеведческий музей» (Ленц 1982). В своем романе-рассуждении писатель использовал музей как метафору последовательности хода истории. Автор затрагивал темы любви к родине, национальной общности, подлинного и мнимого патриотизма, поведения человека в сложных жизненных ситуациях и многих других вопросах. Мазурский ковровщик Зигмунт Рогалла создал краеведческий музей, для того, чтобы «собрать свидетельства, остатки и доказательства нашей самобытности, дабы наглядно показать каждому, что он звено длинной цепи, уходящей в глубину веков. Вот так мы жили. Так откликались на катастрофы и бедствия, так радовались, так нас опровергала смерть, так расцветали у нас древние поверья» (Ленц 1982: 96). Однако, несмотря на первоначально высокие установки в музее с приходом фашистов З. Рогалла не может выносить опошление его первоначальных ценностей и сжигает музей. Потому что краеведческий музей это олицетворение родины, а идеал родины должен остаться чистым, без примеси лицемерия и идеологии режима. На наш взгляд это роман с глубокими смыслами, в котором затронуты и описаны очень важные духовные скрепы людей. Особенно хочется отметить, мысли о честности с самим собой и другими людьми, чувстве национального родства, отношений со своей страной и народом. Большой интерес роман представляет и с точки зрения сравнения в отношениях к родному краю в Советском Союзе и в ФРГ.
Комплексное исследование философии, идеологии и образа музея есть ни что иное, как попытка с разных сторон рассмотреть объект исследования. Мы выяснили, что философия музея во многом базировалась на философии «музейного предмета», отчасти злоупотребляя аксиологическим подходом во взгляде на исторические музейные предметы. Большое значение в философии музея придавалось атмосфере музея, некой музеально-сти и духовности памяти. Наше текстологическое исследование показало, что образ музея, который создавался в умах людей (писателей, поэтов, искусствоведов и т.д.)
не всегда совпадал с тем восприятием, которое хотели создать музейные сотрудники и теоретики музееведения. Отчасти музей у многих ассоциировался с «кладбищем предметов», некой безжизненностью и запретами. На наш взгляд, сильное идеологическое влияние на музеи в Советском Союзе закрепило за краеведческими музеями некоторые негативные ассоциации.
Подведем итог. Парадокс музеев был замечен не так давно. Впервые обращения к феномену музея обнаружились в концепции Н.Ф. Фёдорова. До этого положение музея было достаточно прочным, художественные музеи воспринимались как эталоны вкуса, а технические как показатели научного прогресса (Сапанжа 2011: 14). На наш взгляд, в образе музея и музейного пространства отражалось «специфическое отношение человека к вещественной действительности» (по З. Странскому). Так наполнение музея историческими артефактами есть реальная действительность насыщенная ценными пред-
метами прошлого, которые представляли некую другую реальность - культурную метареальность (Сапанжа 2011: 82). У каждого актуализированного музейного предмета (включенного в экспозиционное или выставочное пространство) возможен свой индивидуальный смысл, который каждый посетитель придаёт ему сам. По аналогии с элементами концепции Н.Ф. Фёдорова: «только тот увидит "душу предмета" у кого есть душа» (Федоров 1913: 398-473). Можно сказать, что восприятие музея в литературе являлось популярной темой. Так авторы литературных произведений использовали музейную экспозицию и внутреннее пространство музея для изображения состояния главного героя, подведения читателя к определенному мнению или выводу, повествованию о собирании личных вещей, формировании музея и описания на их основе самых важных моментов жизни человека.
ЛИТЕРАТУРА
Валери 1976 - Валери П. Об искусстве . Проблема музея / перевод А. Эфроса. М. : Искусство, 1976 / Электронный ресурс: http://lib.ru/CULTURE/VALERY/about_art.txt (дата обращения - 17.10.2020) .
Довлатов 2013 - Довлатов С.Д. Заповедник . 2013 / Электронный ресурс: https://www.litmir. me/br/?b=147453&p=1 (дата обращения - 17.10.2020) .
Ленц 1982 - Ленц З. Краеведческий музей. М. : Радуга, 1982.
Михалков 1950 - Михалков С.В. В музее Ленина . 1950 / Электронный ресурс: http://www.world-art .ru/lyric/lyric . php?id=14666 (дата обращения - 17.10.2020) .
Набоков 1990 - Набоков В.В. Другие берега // Набоков В .В . Собрание сочинений в четырех томах. Т. 4 . М. : Правда, 1990.
Набоков 1990а - Набоков В.В. Король, дама, валет // Набоков В . В . Собрание сочинений в четырех томах. Т. 1 . М. : Правда, 1990.
Набоков 1990б - Набоков В.В. Посещение музея // Набоков В .В . Собрание сочинений в четырех томах. Т. 4 . М . : Правда, 1990
О задачах 1972 - О задачах партийной пропаганды в современных условиях: Постановление ЦК КПСС от 9 января 1960 г. // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 8 . М. , 1972. Оклянский 1982 - Оклянский Ю.М. Шумное захолустье. Из жизни двух писателей . Третье издание. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1982.
Памук 2010 - Памук О. Музей невинности. СПб . : Амфора, 2010 .
Самойлов 1961 - Самойлов Д.В. Дом-музей. 1961 / Электронный ресурс: https://www. culture . ru/poems/25181/dom-muzei (дата обращения - 17.10.2020) .
Сапанжа 2011 - Сапанжа О.С. Теория музея и музейности. Историографический обзор . Историческая типология. СПб : Экспресс, 2011
СОГАСПИ - Самарский областной государственный архив социально-политической истории.
Тарковский 1960 - Тарковский А.А. В музее . 1960 / Электронный ресурс: https://www. culture .ru/poems/11069/v-muzee (дата обращения - 17.10.2020) .
Фёдоров 1913 - Фёдоров Н.Ф. Музей, его смысл и назначение // Философия общего дела . Статьи, мысли и письма Николая Федоровича Федорова. Т. II. М. , 1913 .
Desvalees, Mairesse 2012 - Desvalees Andre, Mairesse Francois. Ключевые понятия музеологии / Перевод А. В . Урядникова . ICOM, Armand Colin, 2012. 104 с .
REFERENCES
Desvalees, Mairesse 2012 - Desvalees Andre, Mairesse Francois. Klyuchevye ponyatiya muzeologii / Perevod A.V. Uryadnikova [Key concepts of museology / Translation by A.V. Uryadnikova], ICOM, Armand Colin Publ . , 2012, 104 p . [in Russian].
Dovlatov 2013 - Dovlatov S.D. Zapovednik [Reserve], 2013, Electronic resource: https://www.litmir.me/br/?b=147453&p=1 (Date of access - 20.11.2020) [in Russian].
Fyodorov 1913 - Fyodorov N.F. Muzej, ego smysl i naznachenie [Museum, its meaning and purpose], in: Filosofiya obshchego dela . Stat'i, mysli i pis'ma Nikolaya Fedorovicha Fedorova [Philosophy of the common cause . Articles, thoughts and letters of Nikolai Fedorovich Fedorov], Vol. II, Moscow, 1913 [in Russian].
Lenc 1982 - Lenc Z. Kraevedcheskij muzej [Museum of local lore], Moscow, Raduga Publ . , 1982 [in Russian].
Mihalkov 1950 - Mihalkov S.V. V muzee Lenina [In the Lenin Museum], 1950, Electronic resource: http://www.world-art. ru/ lyric/lyric .php?id=14666 (Date of access - 20.11.2020) [in Russian].
Nabokov 1990 - Nabokov V.V. Drugie berega [Other shores], in: Nabokov V.V. Sobranie sochinenij v chetyrekh tomah [Collected works in four volumes], Vol . 4, Moscow, Pravda Publ . , 1990 [in Russian].
Nabokov 1990a - Nabokov V.V. Korol', dama, valet [King, queen, jack], in: Nabokov V.V. Sobranie sochinenij v chetyrekh tomah [Collected works in four volumes], Vol . 1, Moscow, Pravda Publ . , 1990 [in Russian].
Nabokov 1990b - Nabokov V.V. Poseshchenie muzeya [Visiting of museum], in: Nabokov V.V. Sobranie sochinenij v chetyrekh tomah [Collected Works in Four Volumes], Vol . 4, Moscow, Pravda Publ . , 1990 [in Russian].
O zadachah 1972 - O zadachah partijnoj propagandy v sovremennyh usloviyah: Postanovlenie CK KPSS ot 9 yanvarya 1960 g . [On the tasks of party propaganda in modern conditions: Resolution of the Central Committee of the CPSU of January 9, 1960], in: KPSS v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov, konferencij i plenumov CK [CPSU in resolutions and decisions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee], Vol . 8, Moscow, 1972 [in Russian].
Oklyanskij 1982 - Oklyanskij YU.M. SHumnoe zaholust'e . Iz zhizni dvuh pisatelej. Tret'e izdanie [Noisy boondocks . From the life of two writers. Third edition], Kujbyshev, Kujbyshevskoe knizhnoe izdatel'stvo Publ. , 1982 [in Russian].
Pamuk 2010 - Pamuk O. Muzej nevinnosti [Museum of Innocence], St. Petersburg, Amfora Publ . , 2010 [in Russian]. Samojlov 1961 - Samojlov D.V. Dom-muzej [House-museum], 1961, Electronic resource: https://www. culture.ru/ poems/25181/dom-muzei (Date of access - 20.11.2020) [in Russian].
Sapanzha 2011 - Sapanzha O.S. Teoriya muzeya i muzejnosti . Istoriograficheskij obzor. Istoricheskaya tipologiya [The theory of museums and museums . Historiographic review. Historical typology], St. Petersburg, Ekspress Publ . , 2011 [in Russian]. SOGASPI - Samarskij oblastnoj gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii [Samara Regional State Archives of Social and Political History] [in Russian].
Tarkovskij 1960 - Tarkovskij A.A. V muzee [In the museum], 1960, Electronic resource: https://www. culture. ru/poems/11069/ v-muzee (Date of access - 20. 11.2020) [in Russian].
Valeri 1976 - Valeri P. Ob iskusstve . Problema muzeya / perevod A. Efrosa [About art . Museum problem / translation by A. Efros]. Moscow: Iskusstvo Publ. , 1976, Electronic resource: http://lib .ru/CULTURE/VALERY/about_art.txt (Date of access -20 11 2020) [in Russian]
Желтоухова Дина Васильевна
- ассистент кафедры всеобщей истории, международных отношений и документоведения, аспирант кафедры Российской истории Самарского национального исследовательского университета имени академика С .П. Королева (Самара, Россия).
Dina Zheltoukhova
- assistant of the Chair of General History, International Relations and Document Managment, Postgraduate Student, Chair of Russian History Samara National Research University (Samara, Russia).
dina-pomelova@mail . ru
