CC BY
395
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2014. № 2
Ли На
ОБРАЗ МОСКВЫ В ПОВЕСТИ «СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ» М.А. БУЛГАКОВА
Статья посвящена образу Москвы в повести «Собачье сердце» М.А. Булгакова. Детали городского пейзажа и интерьера, портретные и речевые характеристики персонажей воссоздают исторические и бытовые реалии Москвы 1920-х годов.
Ключевые слова: М. Булгаков, «Собачье сердце», образ Москвы.
This article is devoted to the image of Moscow, created by M. Bulgakov in his short novel "The Dog's Heart". Details of the landscape and interior, portrait and speech characteristics create the historical and everyday Moscow reality of the 1920s.
Key words: M. Bulgakov , "The Dog's Heart", the image of Moscow.
Образ города как особого художественного феномена стал предметом пристального научного изучения в последние три десятилетия ХХ в. Своеобразным итогом подобного исследовательского интереса явилось понятие «петербургский текст», обоснованное и введенное в научный оборот академиком В.Н. Топоровым. Оно оказалось настолько востребованным в литературоведении и культурологии, настолько «продуктивным», что очень скоро стали говорить не только о петербургском тексте русской литературы, но и о кавказском, пермском, южном и др. Вполне логично появление в научном обиходе такого понятия, как «московский текст» русской литературы.
Москва как столица России и СССР, крупнейший в стране и один из важнейших в мире политических, научных, промышленных и культурных центров, имеет не только политическое или экономическое значение, но и обладает своей аурой, поэзией, мистикой, она занимает особое место в душе русского человека: «Москва... как много в этом звуке / Для сердца русского слилось!»1 - точно выразил подобное отношение А.С. Пушкин. Исключительная значимость Москвы вновь проявилась в ХХ в., когда город снова обрел столичный статус. Исследователи литературы ХХ столетия сходятся в том, что на рубеже веков окончился Петербургский период русской литературы и завершающим его произведением оказался роман А. Белого «Петербург». С этой поры начинается Московский период. Его своеобразным про-
1 Пушкин А.С. Евгений Онегин. М., 2002. С. 142.
возвестником стал Борис Пильняк, автор первого советского романа «Голый год», в котором он показал Россию без Петербурга, место которого теперь занимает Москва, обладающая своими идеологическими центрами, такими как Зарядье или Китай-Город. Именно с этого произведения Б. Пильняка начинает создаваться московский текст русской литературы. Важная роль в его формировании принадлежит и М.А. Булгакову.
Вписывая свои страницы в московский текст литературы ХХ столетия, Булгаков создает свой миф о Москве, переосмысляя создававшийся на протяжении двух последних веков миф о Петербурге2.
Первая московская повесть М.А. Булгакова - «Дьяволиада» -попытка продолжения петербургского мифа, поскольку здесь затрагивается характерная для этого мифа тема «маленького человека», его столкновения с государственностью, показанная через историю Варфоломея Петровича Короткова. Данная тема получает трагическое свое разрешение, Москва утрачивает традиционные приметы «естественного» города, превращается в пространство, где новые «строители чудотворные» в согласии со своим планом строят новую жизнь3.
«Роковые яйца» - вторая часть московских повестей Булгакова. Столица здесь предстает как гиблое место, где господствует господин Великий Случай, сводящий открытие Персикова и куриную чуму, «пречистенского мудреца» и требования власти «возродить куроводство в стране», отвлеченный разум и невежество, помноженное на авантюризм. Таким образом, он превращает Москву в Богом проклятое и забытое пространство, от которого, как от Петербурга, может остаться «только туман»4.
Повесть «Собачье сердце» - одно из самых известных произведений М.А. Булгакова. В ней идет речь о гениальном фантастическом эксперименте (попытке создать нового человека путем пересадки собаке гипофиза человека) и его неожиданном результате. Примечательно, что автор читал первые две части произведения на литературном собрании «Никитинских субботников». «Один из слушателей, М.Я. Шнейдер, следующим образом передал свое впечатление от "Собачьего сердца": "Это первое литературное произведение, которое осмеливается быть самим собой. Пришло время реализации отношения к происшедшему" (т. е. к Октябрьскому перевороту 1917 г.)»5. Но, как оказалось, для Булгакова это время еще не пришло. Многие его
2 Миф о Петербурге, его возникновение и генезис, подробно описан в книге Л. Долгополова «На рубеже веков» (Л., 1976; 1985). Концепция петербургского текста предложена В.Н. Топоровым. См., например: Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы. СПб., 2003.
3 Скороспелова Е.Б. М. Булгаков // История русской литературы ХХ века (20-90-е годы): Основные имена. М., 2008. С. 297.
4 Там же. С. 300.
5 Соколов Б.В. Булгаков. Энциклопедия. М., 2005. С. 637.
произведения долго не публиковались в СССР, так, «Собачье сердце» увидело свет только в 1987 г., спустя более чем шесть десятилетий после своего создания.
«Собачье сердце» является одной из трех московских повестей М.А. Булгакова, в которой автор не только обращается к гротескно-фантастическому сюжету, но и создает точный и реалистический образ пореволюционной действительности. Писатель отразил советскую реальность середины 20-х годов XX в. через описание нэповской Москвы. Он выразил свое особое отношение к советской цивилизации, раньше многих осознал глубинную суть наступившей эпохи. Художественная литература отражает не только авторские концепции мира и человека, но и бытовые реалии, ушедшие безвозвратно и доступные нам сейчас, почти век спустя, лишь по книгам. Образ города в художественных произведениях играет значительную роль: место, где происходят события, во многом обусловливает их, -и наоборот. Пространство, действие, персонажи тесно связаны друг с другом.
После того, как М.А. Булгаков переехал в Москву в 1921 г., этот многоликий город стал источником, питающим его оригинальное поэтическое и сатирическое творчество. В повести «Собачье сердце» Булгаков показывает читателям жизнь тогдашней столицы, преломляя ее через две призмы: взгляд собаки Шарика и восприятие профессора Филиппа Филипповича Преображенского.
Действие повести происходит зимой 1924-1925 гг., начинается со своеобразного монолога уличной бездомной собаки, холодной зимней ночью скулящей в подворотне. «Безродный пес» обращает свое внимание в первую очередь на места, которые связаны с едой, потому что на тот момент это его основная потребность. Вслед за Шариком читатель видит такие объекты, как «столовая нормального питания служащих центрального совета народного хозяйства», ужин работников «пожарной пречистенской команды», ресторан «Бар» на Неглинном. «Колбасные головы, бумаги жирной набросают граждане в парке Сокольники»6, - размышляет пес о перспективах своего пропитания. Шарик, как внимательный наблюдатель, по-своему оценивает жизнь улицы, быт, нравы, характеры Москвы времен НЭПа с ее многочисленными магазинами, чайными, трактирами. Он различает людей разных слоев и делает умозаключения: дворники «из всех пролетариев самая гнусная мразь»; повар «попадается разный. Например, покойный Влас с Пречистенки. Скольким жизнь спас»; швейцар, «хуже этого ничего на свете нет. Во много раз опаснее дворника. Совершенно ненавистная порода. Гаже котов. Живодёр в позументе». Пес даже способен на сочувствие: например, к машинистке,
6 Булгаков М.А. Собачье сердце. СПб., 2011. С. 143-144.
замерзшей, «бегущей в подворотню в любовниковых фильдеперсовых чулках... Ей и на кинематограф не хватает, на службе с нее вычли, тухлятиной в столовой накормили, да половину ее столовских сорока копеек завхоз украл.. .»7.
Булгаков воссоздал образ Москвы времен НЭПа, обращаясь к цветовой палитре, запахам, полифонии звуков, воспроизводя «собачье» восприятие городского пейзажа: «по всей Москве развесили зелено-голубые вывески с надписью МСПО - мясная торговля, на всех мясных первой слева стоит золотая или рыжая раскоряка, похожая на санки»8; «по голубоватому едкому цвету»9 пес узнает магазин электрических принадлежностей братьев Голубизнер на Мясницкой улице; «если играли на гармошке ... и пахло сосисками, первые буквы на белых плакатах чрезвычайно удобно складывались в слово "Неприли...", что означало "неприличными словами не выражаться и на чай не давать". Здесь порою винтом закипали драки, людей били кулаком по морде, - иногда, в редких случаях, - салфетками или сапогами»10. По этой картине, созданной автором через призму восприятия Шарика, читатели могут узнать настоящую Москву того времени. В 1924-1925 годах московское общество было насыщено весьма «пестрыми» людьми: бандитами, чиновниками, спекулянтами, знахарями, авантюристами, проститутками и т. д. Общественная жизнь была выбита из колеи; традиционные этические нормы постепенно разрушались. Странные идеи и взгляды возникали под знаменем «нового», «революционного», прикрываясь им. Одним из подобных явлений, завладевших умами, была мысль о возможности омоложения, и даже победы над старостью и смертью. Подобное представление соответствует популярным в то время идеям австрийского физиолога Штейнаха, полагавшего, что путем хирургического вмешательства в человеческий организм (пересадки желез, участков мозга, половых органов и т. д.) вполне реально добиться омоложения и вечной жизни. Сюжет повести «Собачье сердце» основан на этом вполне конкретном факте11.
Сам сюжет гротескно-фантастический, но манера повествования настолько реалистическая, что хочется поверить, будто кому-то в 20-х годах в России действительно удалось собаку превратить в человека. Подобный сюжет уже не характерен для петербургского мифа, он входит в качестве важнейшей составляющей в миф московский. Он отражает важнейший аспект московского мифа, формирование
7 Там же. С. 144-145.
8 Там же. С. 151.
9 Там же.
10 Там же. С. 152.
11 Голубков М.М. Мистика Москвы. Повесть М.А. Булгакова «Собачье сердце» как «пратекст» «московского текста» // Славянский мир: духовные традиции и словесность. Тамбов, 2011. С. 71.
которого происходит в 20-30-е годы в творчестве М.А. Булгакова: конфронтация научного прогресса и всей окружающей агрессивной, невежественной стихии, которая находит свой выход в конфликте ученого, жреца науки и «массового человека». «Лишенный исторической связи с прежней культурой, создававшейся столетиями, не имеющий собственных культурных традиций, дезориентированный в культурном и историческом пространстве, он вступает в своеобразные отношения с представителями традиционной, высокой, элитарной культуры»12.
Остановимся подробнее на одном из центральных образов системы персонажей. Профессор Филипп Филиппович Преображенский — блестящий хирург, ученый, «величина мирового значения», проживающий в 1920-е годы в Москве. Он занимается опытами по омоложению и улучшению человеческой породы, пытается раскрыть тайну человеческого организма. Прообразом профессора Преображенского послужил дядя Булгакова — врач-гинеколог Николай По-кровский13. В качестве метафоры социального эксперимента автор, сам по образованию являющийся врачом, использовал эксперимент биологический. Булгаков ставит своего героя в комическое положение. Наблюдая за тем, как профессор ведет прием, вслушиваясь в его диалоги с пациентами, мы можем предположить, что операция, которую он им предлагает, не относится к сфере высокой науки. Однако популярные идеи омоложения людьми 20-х годов воспринимались как совершенно реальные и служили сюжетной основой многих произведений. Так, например, к этой же теме обращается и В. Маяковский в комедии «Клоп», действие которой также начинается во времена НЭПа: главного героя Присыпкина (Пьера Скрипкина) через пятьдесят лет находят люди будущего и «размораживают», т. е. оживляют в институте человеческих воскрешений. У этих двух писателей схожие сюжеты формируют и общий тип конфликта: столкновение высокоорганизованной творческой личности, человека науки (безымянный профессор у Маяковского, Преображенский у Булгакова) и агрессивного, невежественного, темного человека масс. Схожесть конфликта обоих произведений формирует общность их проблематики. Но у Маяковского сатира даже более резкая, чем у Булгакова: он показывает, что такой человек не достоин быть в новом обществе. В этих в чем-то схожих произведениях конфликт разрешается по-разному: М.А. Булгаков возвращает Шарикова в исходное состояние, а несчастный Пьер Скрипкин остается музейным экспонатом, иллюстрирующим человеческие пороки прошлого. В «Собачьем сердце» профессору удается сохранить мир своего дома, бытовой уклад его квартиры становится своего рода социальным вызовом,
12 Там же. С. 68.
13 Соколов Б. В. Три жизни Михаила Булгакова. М., 1997. С. 36.
который он бросает новой власти. Принципиальная дистанция между М.А. Булгаковым и В.В. Маяковским состоит в том, что Маяковский изображает лишь конкретно-исторический аспект этой проблемы, отдельно взятую ситуацию. А Булгаков испытывает глубинную потребность придать происходящему бытийный смысл, увидеть в гротескно-фантастическом сюжете отражение вечных сюжетов и ситуаций. Именно поэтому эта фантастическая повесть обладает не только конкретно-историческим содержанием, но аккумулирует и бытийные смыслы.
Как утверждает В.Е. Хализев, «в художественных произведениях неизменно запечатлеваются (по воле автора или независимо от нее) константы бытия, его фундаментальные свойства. Это прежде всего такие вселенские и природные начала (универсалии), как хаос и космос, движение и неподвижность, жизнь и смерть, свет и тьма, огонь и вода и т. п. Все это составляет комплекс онтологических тем искусства»14. Как мы уже отмечали, гротескно-фантастический сюжет повести М.А. Булгакова обнаруживает вечные смыслы и вечные ситуации. Но ближайшим источником, к которому обращается автор, оказывается источник XX в.: поэма А. Блока «Двенадцать». Люди 20-х годов в этом произведении видели Евангелие Нового Мира, поэму, которая описывает рождение этого мира. Мы можем заметить в начале повести «Собачье сердце» мотивы «Двенадцати», которые сжато и емко заданы с первых же строк поэмы: вечер, снег, ветер, вой вьюги. Произведения оказываются связаны и еще в одном фрагменте: Стоит буржуй на перекрестке И в воротник упрятал нос. А рядом жмется шерстью жесткой Поджавший хвост паршивый пес15.
В повести Булгакова тот самый блоковский буржуй - это профессор Преображенский, который приманивает пса Шарика. Очевидная цитация поэмы «Двенадцать» необходима Булгакову для того, чтобы вступить в полемику с предложенной А. Блоком концепцией революции.
В статье «Крушение гуманизма» Блок обосновывает идею мировой гармонии, создание которой связано с появлением новых «варварских масс». «Цивилизовать массу не только невозможно, но и не нужно. Если же мы будем говорить о приобщении человечества к культуре, то неизвестно еще, кто кого будет приобщать с большим правом: цивилизованные люди - варваров, или наоборот: так как цивилизованные люди изнемогли и потеряли культурную цельность; в такие времена бессознательными хранителями культуры оказываются
14 Хализев В.Е. Теория литературы. 5-е изд. М., 2009. C. 86.
15 Блок А.А. Двенадцать // Стихотворения. Поэмы. М., 2002. С. 353.
более свежие варварские массы»16. Превращение массы в хранителя старой культуры и созидателя нового мира оказывается возможной в результате метаморфозы, которая является главным результатом революции. Подробно концепция метаморфозы обосновывается А. Блоком в одной из его важнейших философских работ - статье «Катилина»: «Жизнь протекает, как бы подчиняясь другим законам причинности, пространства и времени; благодаря этому, и весь состав - и телесный и духовный - оказывается совершенно иным, чем у "постепеновцев"; он применяется к другому времени и к другому пространству. Когда-то в древности явление превращения, "метаморфозы" было известно людям; оно входило в жизнь, которая была еще свежа; не была осквернена государственностью и прочими наростами, порожденными ею; но в те времена, о которых у нас идет речь, метаморфоза давно уже "вышла из жизни"; о ней стало "трудно думать"; она стала метафорой, достоянием литературы»17. Блок думает о переходе от человека к сверхчеловеку, от массового человека - к революционеру, и сравнивает революционную эпоху XX в. с эпохой крушения Рима. По его мнению, революция - это метаморфоза, преображение старого мира в новый.
Миф о том, что эти массы, пережив революционную метаморфозу, принесут с собой дух обновления, разрушается на первых же страницах повести «Собачье сердце», где Шариков является как типичный представитель «варварских масс». Шарик, пережив «метаморфозу» в операционной профессора Преображенского, отнюдь не предстает тем самым новым человеком, появление которого из варварской массы чаял А. Блок. Напротив, он воспринимает только худшие черты своего донора, пьяницы и хулигана пролетария Клима Чугункина. В итоге вместо хорошего пса Шарика возникает зловещий, тупой и агрессивный Полиграф Полиграфович Шариков. Тем не менее последний великолепно вписывается в социалистическую действительность и даже делает завидную «карьеру»: от существа неопределенного социального статуса до начальника подотдела очистки Москвы от бродячих животных. Но как образец «нового человека» в «новом обществе» Шариков становится общественно опасен: под влиянием председателя домкома Швондера он пишет доносы, даже грозит своему «создателю» расправой. Профессору Преображенскому не остается ничего другого, как вернуть новоявленного монстра в первоначальное собачье состояние.
В «Собачьем сердце» выявляются евангельские элементы, расширяющие повесть до масштаба всемирной истории. Так, действие
16 БлокА.А. Крушение гуманизма // Собр. соч. В 6 т. Т. 4: Очерки. Статьи. Речи. 1905-1921. Л., С. 333.
17 Там же. С. 23-24.
происходит в канун Рождества. «Новый человек Шариков появляется на свет в ночь с 6-го на 7-е января — в православное Рождество»18. Интересно, что в адресе прототипа профессора Преображенского (врача Покровского) названия улиц также связаны с христианской традицией. Его квартира по адресу Пречистенка в деталях совпадает с описанием квартиры Преображенского в повести, а фамилия (в честь праздника Покрова) соответствуют фамилии персонажа, связанной с праздником Преображения Господня. Смысл этого праздника в том, что свет, который исходит от Спасителя, открыт каждому человеческому сердцу. В повести это событие переосмысляется и получает прямо противоположное значение. Свет от электрической лампы операционной, в котором открывается перед собачьим взглядом его «божество» - профессор Преображенский, действительно «преображает» его: «Белый шар под потолком сиял до того, что резало глаза. В белом сиянии стоял жрец и сквозь зубы напевал про священные берега Нила. Только по смутному запаху можно было узнать, что это Филипп Филиппович. Подстриженная его седина скрывалась под белым колпаком, напоминающим патриаршую скуфейку. Жрец был весь в белом, а поверх белого, как епитрахиль, был надет резиновый узкий фартук. Руки - в черных перчатках... Тут шевельнулся жрец. Он выпрямился, глянул на собачью голову и сказал: - Ну, господи благослови. Нож»19. Но самое страшное, что преображение в ходе научного эксперимента получает прямо противоположный результат: превращает милого пса в получеловека, человекоподобное существо. Эксперимент становится пародией на Рождество, неким актом «антитворения».
К библейским мотивам относится и мотив Потопа. Всем известно, что воды Великого Потопа были призваны омыть землю, смыть все скверное, чтобы в обновленной земле создавалась новая жизнь. Другими словами, история Потопа содержит идею обновления, очищения. Этот мотив переведен М.А. Булгаковым в комедийный план: неумение Шарикова обращаться с водопроводными кранами приводит к катастрофе, к «Великому Потопу», который заливает квартиру профессора. Иными словами, как мы видим, снова в «Собачьем сердце» реминисценции из Библии наполняются прямо противоположным смыслом.
В дальнейшем читатель может наблюдать, как постепенно Шариков оказывается ареной борьбы между Швондером и профессором Преображенским. Профессор пытается воспитать из него настоящего человека, но это ему не удается. А вот Швондер находит ключ к «со-
18 Соколов Б.В. Булгаков. Энциклопедия. С. 641.
19 Булгаков М.А. Собачье сердце. СПб., 2011. С. 185, 188.
бачьему сердцу». Впервые этот персонаж появляется у Преображенского с предложением добровольно «самоуплотниться» - отдать часть комнат «нуждающимся массам». Образ Швондера представляет собой воплощение «человека массы» - это своего рода идеолог и предводитель люмпенизированной толпы, противопоставленной творческой личности, утверждающей право на собственную социальную, политическую и экономическую независимость. Швондер тоже воспитывает Шарикова, он просвещает его, снабжает «научной» литературой, дает ему на «изучение» переписку Энгельса с Каутским. Шариков не одобряет ни того, ни другого автора: «А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то.»20. Вывод он делает один: «Надо все поделить»21. Конфликт между профессором Преображенским и Шариковым абсолютно неизбежен - это конфликт между интеллигенцией и «человеком массы». Но мы можем наблюдать и еще одно столкновение разных точек зрения в повести: между профессором Преображенским и доктором Борменталем. Их отношения строятся на дружбе и уважении, с одной стороны, и благожелательной покровительности - с другой. Но этические принципы этих представителей старой и новой интеллигенции различны. Профессор Преображенский исповедует традиционные взгляды старой русской интеллигенции, которая оказывается не состоятельной в новых обстоятельствах. Поэтому разрешение конфликта между «творением» и его «создателем» в пользу профессора Преображенского оказывается возможным только благодаря его ученику доктору Борменталю.
Борменталь часто бывает готов задушить Шарикова - как, скажем, после неудачной попытки последнего изнасиловать Зину. Профессор останавливает доктора: «На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками». Подобные идеи звучат и в его рассуждениях о том, что только лаской можно добиться чего-либо от живого существа. Доктор Борменталь придерживается другого мнения: он понимает, что если не переломить ситуацию и продолжать исповедовать идею «чистых рук до старости», то до этой самой старости он просто не доживет. Поэтому именно он принимает решение о вторичной операции и подталкивает к ней своего учителя. «В этом противостоянии, - полагает М.М. Голубков, - проявляются взгляды двух разных поколений русской интеллигенции: Преображенский еще отчасти несет в себе комплексы старой интеллигенции о ее вине перед народом, о познании народом некой исконной истины, недоступной просвещенному разуму, а доктор Борменталь, напротив, видит в Шарикове не
20 Там же. С. 222.
21 Там же.
народ, а чернь, массу, бездумно и свирепо покушающуюся на мир, выстроенный им и его учителем. Совершая обратную операцию, он утверждает право своего личного и социального бытия. Разрешение конфликта между Швондером и Преображенским, таким образом, происходит в пользу последнего и лишь потому, что рядом с ним оказался его ученик, способный по-новому взглянуть на извечную русскую ситуацию противопоставления народа и интеллигенции, увидеть ее шире, в рамках новейшего исторического опыта»22
Как мы постарались показать, под пером Булгакова в Москве оживают и действуют совершенно разные люди: ученые, пролетарии, сотрудники служебных учреждений и т. д. Этот город в русской литературе традиционно является символом Руси. Москву часто называют «святой», «матушкой», бытует представление о ней как о «третьем Риме». Москва была образом домашней, уютной среды на протяжении весьма длительного периода. Однако в советское время творчество М.А. Булгакова создает принципиально иной образ Москвы - иронический. В повести «Собачье сердце» автор рисует холодный, ветреный и неприютный город, Москва 20-х годов - это город агрессивный, в котором царит бескультурье, грязь и пошлость. «Это - мираж, дым, фикция»23, - так оценивает профессор новую Москву. М.А. Булгакову удается показать читателям столицу Нового Времени. И миф о Москве, который был создан писателем, - это гротескная переработка мифа о Петербурге. Москва, по Булгакову, - это некое пространство, где новый «строитель чудотворный» возводит новый град.
Вслед за Б.В. Соколовым мы приходим к выводу, что «в романе А. Белого возникал образ Петербурга - города-мифа, олицетворяющего целую эпоху русской истории, эпоху господства бюрократии, при внешнем европейском лоске сохранившей азиатскую сущность»24. М.А. Булгаков же как «мистический писатель» «предложил русской литературе ХХ столетия путь художественного совмещения реалистической традиции, внимания к социальным сторонам жизни, бытописательства, скрупулезного изображения бытовых проявлений обыденности, удивительного умения воссоздать подлинный и почти физически ощутимый городской интерьер и пейзаж, в первую очередь, московский, в его архитектуре, цветовом колорите, едва ли не в запахе, - с нереальным, мистическим, фантастическим»25. В какой-то мере М.А. Булгаков унаследовал традицию творчества А. Белого,
22 Голубков М. М.А. Булгаков // Литературная учеба. 2003. № 2. С. 189.
23 Булгаков М.А. Собачье сердце. СПб., 2011. С. 174.
24 Соколов Б.В. Булгаков. Энциклопедия. С. 106.
25 Голубков М.М. Мистика Москвы. Повесть М.А. Булгакова «Собачье сердце» как «пратекст» «московского текста» // Славянский мир: духовные традиции и словесность. Тамбов, 2011. С. 67.
создал новый миф о Москве («Булгаковской Москве»). В трилогии Булгакова московская жизнь теряет свою незаданность, предстает, как и Петербург, объектом эксперимента - его генератором и его жертвой. Он представил свое художественное осмысление революции, при этом не предлагая программы перестройки общества, а вынося некий «социальный диагноз» тому миру советской действительности, которая нашла свое отражение в его произведениях.
Таким образом, создавая первые страницы московского текста русской культуры, М.А. Булгаков формировал основные сюжеты мифа о Москве, которые получили дальнейшее развитие уже в 30-е годы, в первую очередь в романе «Мастер и Маргарита».
Список литературы
Голубков М.М. Мистика Москвы. Повесть М.А.Булгакова «Собачье сердце» как «пратекст» «московского текста»// Славянский мир: духовные традиции и словесность. Тамбов, 2011. Голубков М.М. История русской литературной критики ХХ века (20-90-е годы). М., 2008.
Долгополов Л.К. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX - начала XX века. Л., 1985.
Скороспелова Е.Б. М. Булгаков // История русской литературы ХХ века
(20-90-е годы). Основные имена. М., 2008. Скороспелова Е.Б. Русская проза ХХ века (от А. Белого до Б. Пастернака). М., 2003.
Соколов Б.В. Три жизни Михаила Булгакова. М., 1997.
Соколов Б.В. Булгаков. Энциклопедия. М., 2005.
Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы. СПб., 2003.
Топоров В.Н. Петербургский текст. М., 2009.
Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2009.
Сведения об авторе: Ли На, аспирант кафедры истории русской литературы ХХ века филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова; преподаватель Чанчуньского университета КНР. E-mail: [email protected]
