CC BY
91
УДК 81'23
Н.И. Курганова
Образ мира с позиций этнопсихолингвистики
В статье предпринята попытка дать методологическое обоснование понятию «образ мира» с позиций этнопсихолингвистики. С этой целью выделяются основные характеристики данного понятия, определяются факторы этнокультурной специфики образа мира. На материале ассоциативных экспериментов уточняется роль когнитивных схем в формировании глубинной структуры образа мира.
In the article the author makes an attempt to give a methodological basis to the notion of the world image from the perspectives of ethnopsycolinguistics. With this aim the main characteristics of the world image are specified, the factors of ethno-cultural differences of the world image are defined. On the basis of comparative association experiments the role of cognitive schemes is precised.
Ключевые слова: образ мира, национальный образ мира, этнокультурная вариативность знания, процедурное знание, когнитивная схема.
Key words: world image, national world image, ethno-cultural differences of knowledge, cognitive schemes.
Понятие «образ мира» традиционно считается центральной категорией психологического описания познавательных процессов, но в последнее время оно широко используется в ряде предметных областей, в силу чего за этим термином часто скрывается весьма разнородное содержание. В этнопсихолингвистических исследованиях понятие «образ мира» часто употребляется как синоним термина «картина мира», для чего, по мнению Е.Ф. Тарасова, нет достаточных оснований [22, с. 6]. Дальнейшее развитие этнопсихолингвистики требует систематизации терминологии, что предполагает методологическую обработку терминов и понятий, заимствованных из других наук [18, с. 25]. В этой связи цель нашего исследования -уточнить основные характеристики понятия «образ мира», а также дать методологическое обоснование возможности использования данного понятия при анализе этнокультурной вариативности знания.
Как известно, термин «образ мира» был впервые использован академиком А.Н. Леонтьевым в его докладе на факультете психологии МГУ в 1975 году применительно к изучению процессов восприятия. В результате теоретического анализа выдающийся ученый пришел к выводу, что «всякое актуальное воздействие вписывается в образ мира, то есть некоторого «целого»; при этом, ученый отмечал, что построение целостного образа зависит не от отдельных
чувственных впечатлений, а обусловлено сложившейся системой координат [13, с. 11]. В последние годы своей жизни выдающийся психолог трактовал образ мира как «конкретно-научное знание о том, как в процессе своей деятельности индивиды строят образ мира - мира, в котором они живут, действуют, который они сами переделывают и частично создают» [14, с. 254].
Ученик и последователь А.Н. Леонтьева, С.Д. Смирнов считал, что образ мира является центральным образованием, характеризующим познавательные процессы личности, и трактовал данное понятие как универсальную форму организации знаний индивида, которая определяет возможности познания и поведения человека [20, с. 152]. Под образом ученый понимал некоторую совокупность или упорядоченную систему знаний человека о мире, о себе и других людях, которая «опосредует, преломляет через себя любое внешнее воздействие» [21, с. 142].
Образ мира как некоторая совокупность знаний характеризуется, прежде всего, многомерностью, которая проявляется в присутствии в содержании сознания нескольких качественно отличных составляющих или измерений: «образ мира многомерен, как многомерен сам мир» [12, с. 269]. При этом образ мира отличается целостным характером; С.Д. Смирнов особо подчеркивает, что «образ мира не складывается из образов отдельных явлений и предметов, а с самого начала развивается и функционирует как некоторое целое» [21, с. 144]. На единство и слитность всех компонентов опыта в формировании образа мира в сознании индивида указывает А.А. Залевская: «Образ мира как достояние индивида симультанен, голографичен и многолик, он является продуктом переработки перцептивного, когнитивного и аффективного опыта, функционирует на разных уровнях осознаваемости при обязательном сочетании «знания» и «переживания» ...» [9, с. 411].
Образ мира - это многоуровневая система, представляющая собой единство различных форм и уровней познания действительности. Необходимо отметить, что идею о многоуровневой структуре образа мира разделяют представители ряда смежных наук: психологи, психолингвисты, лингвокультурологи. «Образ, регулирующий сознательную целенаправленную деятельность человека, включает, так или иначе, все три уровня психического отражения» [6, с. 16]. Благодаря многоуровневости образа отражаемый в нем предмет презентируется человеку в многообразии своих свойств и отношений, что обеспечивает сознанию его глубину.
Многоуровневый характер образа мира свидетельствует о том, что образ мира сложно структурирован, то есть он не представляет собой «склад» сведений о том, что было» [20, с. 152]. Особый инте-
рес для исследователей этнического сознания представляют, на наш взгляд, идеи С.Д. Смирнова о выделении в системе знания ядерных и поверхностных образований. Е.Ф. Тарасов полагает, что поверхностный уровень поставляет сенсорный материал, а ядерный уровень, репрезентирует сущность воспринимаемого объекта [22, с. 9-10].
В этой связи особого внимания заслуживает концепция Е.Ю. Артемьевой, которая различает образ мира как «глубокую структуру» и субъективный опыт, представленный поверхностным «семантическим слоем». «Связь между семантическим слоем и образом мира в узком смысле гипотетически можно представить себе так: самая глубокая структура - Образ мира - внемодальна и относительно статична, так как перестраивается только в результате осуществления действия..., сдвигающего смыслы после достижения или недостижения цели, если цель признается фильтрующими системами достаточно значимой» [1, с. 21]. Семантический слой более подвижен и управляется из глубины образом мира, а «картина мира «передает» ему синтезированные по разномодальным свойствам отношения к объектам, связанным с предметом текущей деятельности» [1, с. 21].
Ученые единодушны в том, что отличительным свойством образа мира является его означенность: у человека, писал А.Н. Леонтьев, «чувственные образы приобретают новое качество, а именно свою означенность [15, с. 108]. А.Н. Леонтьев называл значение пятым квазиизмерением, в котором отрывается человеку объективный мир [14, с. 253]. С ним солидарен С.Д. Смирнов, который утверждал, что образ мира несводим к некоторой наглядной картинке, что «в него входят и сверхчувственные компоненты, такие как значение, смысл» [20, с. 151]. Это возможно, по мнению И.В. Журавлева, только при условии, что любые образы мира сознательны, поскольку они «закреплены языком» [5, с. 67]. Следовательно, опосредо-ванность образа мира значениями свидетельствует о сознательном характере когнитивной деятельности человека, а также об огромной роли языка в процессах формирования образа мира.
Образ мира создается совместными усилиями познающих субъектов; эта идея была близка А.Н. Леонтьеву, который утверждал: «мы действительно строим, но не Мир, а образ» [14, с. 253]. Е.Ф. Тарасов говорит о социальном характере образа мира, по его мнению, самой существенной характеристикой образа мира является его сконструированность, то есть образ мира - «это социально сконструированная реальность» [22, с. 10]. И.В. Журавлев также обращает внимание на тот факт, что означенный образ, закрепленный
языком, не может не быть коллективным по своей природе [4, с. 23].
Именно благодаря совместной жизнедеятельности образ мира познающего субъекта наряду с собственно индивидуальными характеристиками имеет и «некоторую культурную «сердцевину», единую для всех членов той или иной социальной группы или общности, и которая фиксируется, по мнению А.А. Леонтьева, в значении [12, с. 273]. Наличие этой «культурной сердцевины», то есть общего знания, разделяемого определенной группой, позволяет говорить о существовании системы инвариантных образов мира, «описывающих общие черты в видении мира различными людьми» [12, с. 273]. При этом, как справедливо отмечает А.А. Леонтьев, совершенно особое место занимает инвариантный образ мира, соотнесенный с особенностями национальной культуры и национальной психологии.
На наш взгляд, национальный или этнический образ мира может быть непосредственно соотнесен с системой коллективного знания, вырабатываемого на определенном этапе лингвокультур-ным сообществом в соответствии со сложившимися культурными нормами. В этой связи при проведении этнопсихолингвистических исследований особую значимость представляет выделение параметров и факторов национально-культурной вариативности знания.
Как известно, в основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система знаний и представлений, следовательно, образ мира опосредствован культурой, в частности, содержанием того коллективного опыта, знаний, умений и навыков, которые вырабатываются в процессе взаимодействия в рамках определенного лингвокультурного сообщества. С.Л. Рубинштейн так определял роль знаний в жизни человека: «В зависимости от уровня и содержания наших знаний мы не только по-иному рассуждаем, но и по-иному непосредственно воспринимаем то, что нам дано; наши знания отражаются в нашем восприятии действительности» [19, с. 396]. Следовательно, тип культуры, уровень накопленных знаний, сложившаяся система ценностей будут определенным образом влиять на содержание коллективных представлений.
Образ мира формируется в процессе активной сознательной деятельности, в силу чего содержание коллективного знания будет опосредовано характером этой деятельности. С.Д. Смирнов особо подчеркивал, что по способу своего происхождения образ адекватен не стимулу, а действиям субъекта в предметном мире (курсив мой. - Н.К.) [20, с. 151], в силу чего «и предметное значение и эмоционально-личностный смысл строящегося образа заданы всем контекстом нашей деятельности...» (курсив мой. - Н.К.) [20, с. 155]. Не случайно отец американского когнитивизма У. Найссер,
призывал принимать в расчет то, «как люди действуют в реальном мире, как они взаимодействуют с ним» и критиковал ученых за безразличие к вопросам культуры [17, с. 28-29]. Следовательно, этнокультурная специфика образа мира может быть связана с особенностями общественной практики лингвокультурного сообщества.
Но, как известно, общественная практика всегда опосредована речевым общением, социализация и инкультурация индивида невозможны без языка и речевого общения. С.Л. Рубинштейн называет речь «общественной формой познания»: через посредство речи, этой «общественной формы познания», общественное сознание начинает с раннего детства формировать индивидуальное сознание человека» [19, с. 466]. В отечественной психолингвистике уже в 80-х прошлого века Н.Н. Жинкин утверждает, что речь как «транспортер мысли» способствует оптимизации усилий сообщества по поддержанию единства в обществе [3, с. 74]. Не случайно известный французский социолог С. Московичи утверждал, что наши представления основаны не столько на тех вещах и ситуациях, которые они воспроизводят, сколько на «коммуникации, касающейся этих вещей и ситуаций» [24, с. 167].
Именно в речевом общении дифференцируются и закрепляются познавательные механизмы, поскольку в речи фиксируются выделенные в предметном мире связи и отношения, происходит их дальнейшее осмысление и уточнение. На этом основании когнитивные механизмы не могут быть абсолютно независимыми от специфики речевого общения. Так, например, В.А. Пищальникова утверждает, что речевая деятельность индивида и общества «оказывает воздействие на среду своего бытования, упорядочивая ее с помощью значений как когнитивных структур, запечатлевших те или иные способы познания действительности» [18, с. 27]. Стоит упомянуть, что А.А. Залевская уже в конце 70-х прошлого века отмечала, что поиск лингвокультурной специфики когниции может осуществляться по пути выявления специфики речевого общения [7].
Таким образом, речевое общение, пронизывая все сферы общественного бытия, не может не оказывать определенного влияния на результаты познавательной деятельности социума. На наш взгляд, культурно значимые «способы действования» с миром постоянно воспроизводятся в процессе социального бытия и закрепляются в процессе речевой коммуникации как способы смыслообра-зования.
Отличительной чертой живого коллективного знания является его динамический характер, который проявляется в единстве и слитности результатов и процессов когнитивной деятельности, поскольку сознание предполагает не только хранение знаний, но и
многогранную деятельность по добыванию новых и использованию имеющихся в распоряжении индивида знаний [8, с. 72].
В межкультурных сопоставлениях коллективное знание может быть исследовано в двух аспектах: как с содержательной стороны, так и с точки зрения механизмов получения и обработки информации. Выделенность структурных и процедурных компонентов обусловлено спецификой нервной деятельности познающих субъектов, а также структурой человеческого сознания. По мнению Н.И. Чупри-ковой, сознание выступает в двух формах - структурной и динамической. «Структурная форма - это более или менее упорядоченная отражательно-знаковая система, складывающаяся в мозгу каждого человека в процессе его жизни», это структуры долговременной семантической памяти [23, с. 150]. Динамическая форма сознания представлена отдельными актами осознавания внешних и внутренних воздействий [23, с. 150-151].
Процессуальные и структурные компоненты знания (процедурное и декларативное знание) находятся в тесном взаимодействии, но вместе с тем рядом ученых высказывается мысль о ведущей роли процедурного знания. Например, философ А.М. Пятигорский полагает, что содержание знание всегда вторично, производно по отношению к событию знания, поскольку акт получения знания порождает содержание этого знания, а не наоборот [2, с. 178]. Эта мысль подтверждается и физиологами: «Структурная форма, будучи устойчивой системой временных нервных связей, складывается только в результате многочисленных предшествующих динамических актов осознавания действительности» [23, с. 151].
Учитывая тот факт, что содержание коллективного знания, вырабатываемого лингвокультурным сообществом, опосредовано внутренними и внешними процессами деятельности, мы полагаем, что именно процедурные знания лежат в основе смыслообразова-тельных процессов, и именно они будут определять глубинные структуры образа мира.
Мы полагаем, что в качестве единицы процедурного знания может быть избрана когнитивная схема, поскольку это понятие, на наш взгляд, в большей степени ориентировано на репрезентацию активного и деятельностного взаимодействия человека с окружающим миром. На активный характер схемы при построении образа мира обращает внимание И.В. Журавлев: образы как бы «выискиваются схемами категоризации, оформляясь (опредмечиваясь) в них» [4, с. 20].
Несмотря на то, что сегодня пока не существует единой теории схем, и пока нет однозначного понимания их роли в формировании ментального знания, тем не менее, схемы являются одним из клю-
чевых понятий когнитивной психологии [16, с. 479]. У. Найссер трактует схемы как определенного рода «планы сбора информации об объектах и событиях», которые формируются у человека в процессе всей жизни [17, с. 74]. По мнению ученого, схемы, обеспечивающие прием информации и направляющие дальнейший ее поиск, не являются зрительными, слуховыми или тактильными, а носят обобщенно перцептивный характер [17, с. 51]. «Проникая в психику человека в процессе его социализации и инкультурации, когнитивная схема направляет действия человека», она заставляет человека видеть мир под определенным углом зрения и действовать в соответствии со своей культурной детерминацией [16, с. 431].
Но, как отмечает А.А. Залевская, в отличие от декларативных знаний, которые выступают как содержание обыденного сознания и переживаются человеком как знаемые факты, процессы и механизмы получения знаний сами по себе недоступны сознательной интроспекции, они скрыты от познающего субъекта [14, с. 72]. В этой связи встает задача поиска методик и процедур, обеспечивающих доступ к когнитивным механизмам в сфере обыденного сознания.
Опираясь на концепцию А.А. Залевской о слове как главном средстве доступа к информационной базе человека [9, с. 425], мы полагаем, что ассоциативный эксперимент позволяет обеспечить надежный доступ к содержанию коллективного знания. И более того, он обладает большим потенциалом для моделирования и исследования процедурного знания - тех смыслообразовательных процессов, которые обусловливают его содержание на поверхностном уровне.
Слово, как утверждал С.Л. Рубинштейн, «существенно для сознания именно в силу того, что в нем откладываются, объективируются и через него актуализируются знания, посредством которых человек осознает действительность» (курсив - мой. Н.К.) [27, с. 174]. С целью доступа к коллективному знанию нами были проведены свободные ассоциативные эксперименты в России и Франции, в которых принимали участие студенты гуманитарных вузов двух стран; всего 134 человека, по 67 человек с каждой стороны в возрасте от 18 до 27 лет (см. подр.: [11]). При этом методика проведения и обработки полученных результатов была модифицирована с учетом методологических установок данного исследования и поставленных задач.
Согласно заданию участникам эксперимента было предложено дать в письменной форме по пять ассоциативных реакций на слово-стимул на родном языке. Это позволило нам получить подробные и развернутые опоры экспликации фрагментов знаний, представляющие целостную ситуацию в единстве процессуальных и структурных
составляющих. В качестве слов-стимулов послужили следующие наименования: famille / семья, maison / дом, nourriture / еда, travail / работа, les amis / друзья, vêtement / одежда, école / школа, un étranger / иностранец, France / Франция, Russie / Россия. В итоге, было получено и обработано двадцать ассоциативных полей, общим объемом в 6700 вербальных реакций.
С целью доступа к процедурным знаниям (механизмам когнитивной активности) нами была разработана специальная методика анализа содержания ассоциативных полей, которая включает в себя следующие операции: 1) реконструкция смысловой связи между словом-стимулом и вербальными реакциями ассоциативного поля; 2) моделирование на этой основе когнитивных схем обработки информации для двух групп испытуемых.
Реконструкция смысловой связи между словом-стимулом и всеми вербальными реакциями ассоциативного поля позволила нам выделить набор исходных пропозициональных структур, с помощью которых можно описать все смысловые отношения, устанавливаемые в рамках поля. Так, например, в рамках ассоциативного поля «ДОМ / MAISON» был выделен следующий набор пропозиций, позволяющих репрезентировать все содержание обыденных представлений о доме у россиян и французов:
• Дом [имеет] ЧТО;
• Дом [обеспечивает] ЧТО;
• Дом [это есть] ЧТО;
• Дом [находится] ГДЕ;
• Дом [есть] КАКОЙ;
• В доме [живет] КТО;
• Для дома [необходимо] ЧТО;
• В Доме [делают] ЧТО;
• Домой [возвращаешься] КОГДА.
Классификация выделенных расчлененных структур с учетом принципа частотности позволила выделить набор когнитивных схем, используемых для обработки обыденного знания о доме как россиянами, так и французами. Например:
• «объект - его часть»: дом - окно, крыша;
• «объект - функция»: дом - тепло, защита;
• «объект - его свойство, качество»: дом - большой, светлый;
• «объект - место»: дом - город, деревня;
• «объект - его вид»: дом - изба, квартира;
• «объект - его классификация»: дом - очаг, здание.
• «объект - условие»: дом - деньги, сбережения;
• «объект - время»: дом - каникулы, праздники;
• «объект - ситуация, процесс»: дом - ремонт.
Следует отметить, что значимость каждой из выделенных схем имеет свои особенности в двух культурах, что и будет определять
специфическую конфигурацию соответствующих фрагментов знаний у россиян и французов на поверхностном уровне. Так, например, у россиян при осмыслении информации о доме ведущую роль играет схема «объект - его свойства, качества». Это выражается в том, что в этой группе испытуемых семантический слой «Свойства, качества дома» по числу компонентов более чем в два раза превосходит аналогичный слой у французов.
Сравнительное изучение когнитивных схем, выделенных на базе двух ассоциативных полей, показало, что у россиян этнокультурную специфику представлений о доме обусловливают подсхемы: «дом - интерьер», «дом - ситуация в доме», которые практически не представлены у французов. Ведущими схемами обработки информации о доме в группе французов являются: «дом - его функция», «дом - часть жилого пространства», «дом - местоположение дома». Это приводит к тому, что у французов на поверхностном уровне самым репрезентативным слоем является слой «Назначение дома», а семантические слои «Помещения в доме» и «Местонахождение дома» в два раза превосходят по количеству вербальных ассоциаций аналогичные слои у россиян.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что образ мира есть результат активного и деятельностного взаимодействия лингвокультурного сообщества с окружающим миром. При этом выработанные «способы действования» с миром закрепляются в процессе речевого общения в виде когнитивных схем, которые определенным образом ориентируют смыслообразовательные процессы, и, следовательно, детерминирует структуру образов сознания на глубинном уровне.
Список литературы
1. Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики. -М.: Наука; Смысл, 1999.
2. Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. - СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2007.
3. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. - М.: Наука, 1982.
4. Журавлев И.В. Движение вокруг вещи (к вопросу о природе сознания) // Язык. Сознание. Культура. Сборник статей / Под ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н. Ушаковой. - М.-Калуга, 2005. - С. 20-31.
5. Журавлев И.В. Методологические проблемы исследования образов сознания (на примере образа мужчины) // Вопросы психолингвистики. 2008. -№ 8. - С. 66-73.
6. Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.Л. Образ в системе психической регуляции деятельности. - М.: Наука, 1986.
7. Залевская А.А. Межъязыковые сопоставления в психолингвистике: Учебное пособие. - Калинин, Калининский гос. университет, 1979.
8. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. - М.: Российск. гос. гума-нит. ун-т, 2000.
9. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. - М.: Гнозис, 2005.
10. Залевская А.А. Введение в психолингвистику: учебник. 2-е изд. испр. и доп. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2007.
11. Курганова Н.И. Межкультурный диалог как способ освоения культуры: Монография. - Мурманск: МГПУ, 2007.
12. Леонтьев А.А. Основы психолигвистики: Учебник для студ. высших учеб. заведений. - 4-е изд., испр. - М.: Смысл; Издательский центр «Академия», 2005.
13. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестник Моск. ун-та. Сер. Психология. - 1979. - № 2. - С. 3-13.
14. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: В 2 т. - М.: Педагогика, 1983. - Т. II.
15. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - 2-е изд. - М.: Смысл; Изд. Центр «Академия», 2005.
16. Лурье С.В. Психологическая антропология: история, современное состояние, перспективы: Учебное пособие. - 2-е изд. - М.: Академический проект: Альма Матер, 2005.
17. Найссер У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1981.
18. Пищальникова В.А. История и теория психолингвистики: Курс лекций. Ч. 2. Этнопсихолингвистика. - М.: Моск. гос. лингв. ун-т, 2007.
19. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. - М.: Педагогика, 1989. - Т. I.
20. Смирнов С.Д. Понятие «образ мира» и его значение для психологии познавательных процессов // А.Н. Леонтьев и современная психология. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1983. - С. 149-155.
21. Смирнов С.Д. Психология образа: Проблема активности психического отражения. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1985.
22. Тарасов Е.Ф. Образ мира // Вопросы психолингвистики. - 2008. - № 8. -С. 6-10.
23. Чуприкова Н.И. Психика и сознание как функция мозга / Отв. ред. доктор психол. наук, проф. Л.И. Анциферова. АН СССР, Институт Психологии. - М.: Наука, 1985.
24. Moscovici S. Introductory Address // Papers on social representations. -1993. V.2. - № 3. - P. 160-170.
