CC BY
529
20. Перова, Н. Есть ли в России женская литература? [Текст] / Н. Перова // Литературная газета. 1994. 2 марта (№ 9). С. 4.
21. Gheith, J. The Superfluous Man and the Necessary Woman: A "Revision" [Text] / J. Gheith // The Russian Review, vol. 55. 1996. April. P. 226.
22. Brown, D. The Last Years of Soviet Russian Literature. Prose Fiction 1975-1991 [Text] / D. Brown. Cambridge University Press, 1993. P. 145.
23. Ibid.
24. Ibid. P. 176.
25. Ibid. P. 183.
26. Heaton, J. Russian Women's Writing - Problems of a Feminist Approach, with Particular Reference to the Writing of Marina Palei [Text] / J. Heaton // The Slavic and east European Review, vol. 75. 1997. № 1. January. P. 68.
27. Kelly, C. A History of Russian Women's Writing. 1820-1992 [Text] / C. Kelly. Oxford: Clarendon press, 1994. P. 433.
28. Ibid. P. 435.
29. Ibid. P. 439.
30. Ibid. P. 440.
A. H. Шохина
ОБРАЗ КОРОЛЯ РИЧАРДА I КАК ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ
МЕЧТЫ О «НАРОДНОМ КОРОЛЕ» (НА ПРИМЕРЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РОМАНА В. СКОТТА «АЙВЕНГО»)
Король Ричард Львиное Сердце рассмотрен в статье как типичный представитель эпохи Средневековья. Автор статьи указывает, что в романе «Айвенго» образ монарха сознательно идеализирован. Следуя английской фольклорной традиции о «народном короле», защитнике своих подданных, Вальтер Скотт снимает англосаксонские противоречия в романе и провозглашает идею единого централизованного государства.
The article introduces King Richard the Lion-Heart as a typical representative of the medieval world. The author of the article states that the figure of the glorious King is intentionally idealized in the novel. A follower of the English folk idea of a "national king" and a protector of his people, Walter Scott softens the Anglo-Saxon antagonisms and proclaims the idea of centralized state and indivisible nation.
Введение в историческое повествование исторических лиц стало одним из главных достижений Вальтера Скотта (Walter Scott, 1771-1832).
«Взятые крупным планом лица исторические позволяют изменить характер живописи: от бытовых и батальных сцен, характеризующих смысл событий эпохи, перейти к ее изображению через портрет, углубляясь в психологию», - отмечает И. О. Шайтанов [1]. К образу «воинственного Ричарда I» Скотт обращается в исторических романах «Айвенго» (1820) и «Талисман» (1825),
© Шохина А. Н., 2008
давая обоснование этому в авторских предисловиях. Ричард I Плантагенет (1189-1199), третий сын короля Генриха II, являлся типичным средневековым рыцарем-завоевателем и авантюристом, инициатором многочисленных захватнических войн, чуждых интересам Англии и ее народа, предводителем третьего Крестового похода (1189-1192), который стал легендой ещё при жизни.
В «Айвенго» Скотт выводит на сцену короля Ричарда Львиное Сердце потому, что его царствование «не только богато героями, имена которых способны привлечь общее внимание, но отмечено еще глубокой враждой между саксами, обрабатывавшими ту землю, которой норманны владели по праву победителей» [2]. В «Талисмане» автор стремился представить читателям «необузданного и благородного» монарха, «образец рыцарства, со всеми его нелепыми добродетелями и столь же несуразными заблуждениями» [3]. Если в «Айвенго» Ричард скорее частное лицо, переодетый рыцарем, то в «Талисмане» он предстает «в своей истинной роли короля-завоевателя». В этом качестве король выступает как типичный представитель своей эпохи - эпохи Средневековья, бесспорно, способной рождать подобные характеры.
Типичен для эпохи Средневековья и основной конфликт романа «Айвенго», сводящийся к борьбе мятежной феодальной знати, заинтересованной в сохранении политической раздробленности страны, против королевской власти, которая воплощает в себе идею единого централизованного государства. Носителем этой идеи является король Ричард Львиное Сердце, черпающий свою поддержку в народе.
В противоположность Джону с его децентра-листской тенденцией, Ричард I Львиное сердце -собиратель и организатор английского государства. Деятельность его объективно прогрессивна, она преследует интересы нации и государства; она оправдана вдвойне и потому, что, как представляется Скотту, Ричард I не только «законный король» по праву престолонаследия, но и «народный» король в том смысле, в каком представляет себе институт королевской власти шотландский автор. Идеализация образа монарха, имевшая место в английском фольклоре, усилена автором романа.
Ричард Львиное Сердце - опора государства, защитник подданных. Вся его деятельность направлена на благо Англии и благо народа. «Едва ли найдется человек, которому страна и жизнь каждого подданного была бы дороже, чем мне», - говорит в романе король (с. 418).
Он - заступник обиженных и гонимых, защитник справедливого дела; он бескорыстен и честен, смел и решителен, силен и мудр, отважен
А. Н. Шохина. Образ короля Ричарда I как художественное воплощение мечты о «народном короле».
и весел, отзывчив к беде любого и великодушен к врагам и побежденным. Он добывает победу честным путем - с помощью меча и копья. Песенка о рыцаре крестоносце, которую он исполняет в келье отшельника, - это песня о нем самом.
"Joy to the fair! - thy knight behold, Return'd from yonder land of gold; No wealth he brings, nor wealth can need, Save his good arms and battle-steed; His spurs, to dash against a foe, His lance and sword to lay him low; Such all the trophies of his toil, Such - and the hope of Telka's smile [4].
Возлюбленная! Рыцарь твой Вернулся из страны чужой; Добыча не досталась мне: Богатство все мое - в коне, В моем коне, в мече моем, Которым я сражусь с врагом. Пусть воина вознаградят Твоя улыбка и твой взгляд. Перевод с англ. Е. Бекетовой (с. 154).
Сам о себе он говорит так: «Ричард Планта-генет не ищет иной славы: ему дороже всего то, что достается с помощью меча и копья. Да, Ричард Плантагенет больше гордится победой, одержанной с помощью добытого меча, чем завоеванной во главе стотысячного войска» (с. 501). Справедливый и гордый, он человечен и прост в обращении с подданными. Он не гнушается дружбы с монахом, запросто беседует с йоменом, играет на арфе, без предрассудков вступает в общение с разбойниками, ведет на приступ замка крестьян и лесных стрелков.
Ричард I в романе является антагонистом принца Джона, «проклятого норманна», жестоко притесняющего коренное население. Хотя англосаксы объективно не в силах противостоять мощи норманнов, и эта мысль находит художественное воплощение в сопоставлении образов потомка и наследника англосаксонских королей Ательстана Конингсбургского и норманнского короля Ричарда, именно благодаря образу короля в романе снимаются норманно-англо-саксонские противоречия, и из двух враждующих позиций возникает единое национальное государство. Символичным в этом плане является совместный штурм замка Фрон де Бефа королем и стрелками Робина Гуда. Народ вместе с королем против мятежной клики феодалов - таков идейный смысл этого эпизода.
Фигура Ричарда поднимается над межнациональной рознью: к нему тянутся сердцами саксы. Ричард, единственный из норманнов, вызывает
уважение простолюдинов и тех своих подданных, которые еще недавно видели в нем только врага. Даже самые последовательные противники норманнов, которые предпочли скрыться в лесах, чем склониться перед новыми хозяевами английской земли, отдают дань уважения королю Ричарду. Его избирает своим повелителем и сын Седрика - Айвенго. Поступок молодого рыцаря вызывает бешеный гнев отца: Седрик не только изгоняет единственного сына из дома, но и лишает его наследства. Между тем в этом споре поколений, окрашенном в национально-патриотические тона, истина оказывается на стороне Айвенго: он видит, что благополучие страны может быть достигнуто за счет компромиссов, участники которых, однако, не переступают границ, очерченных моральными нормами.
Когда в финале романа король называет себя, раскрывая инкогнито, разбойники, «как один человек, преклонив колени, почтительно выразили свои верноподданнические чувства и просили прощения в своих провинностях. «Встаньте, друзья мои», - сказал Ричард. - «Ваши бесчинства как в лесах, так и в чистом поле искупаются верною службой, которую вы сослужили, а также и тем, что сегодня вы выручили из беды вашего короля» (с. 495).
Великодушие его, как и милость, беспредельны. Он дарит жизнь убийце Фиц-Урсу, покушавшемуся на его жизнь, благодетельствует честному Вамбе, шальному монаху и спутнику Гуда -брату Туку, дерзнувшему «коснуться уха помазанника Божия», даруя забулдыге-монаху право беспрепятственной охоты в королевских лесах в дополнение к «бочке испанского вина, бочонку мальвазии и трем бочкам элю первейшего сорта» (с. 498).
«Здесь, - по мнению А. Бельского, - сказалась мечта народа о добром и справедливом короле, который не чурается общения с простым людом. Исторический Ричард был жестокий тиран, облагавший народ непомерными налогами. Но в данном случае Скотт стремился к созданию не столько образа реального исторического лица, сколько образа короля, близкого фольклорным традициям» [5].
Авторское предисловие 1830 г. раскрывает читателю источник возникновения романа: он коренится в народной традиции, в анналах богатого английского фольклора, где Ричард I -идеализированный король народной фантазии, король, каким хотел бы видеть властителя угнетенный народ. Вальтер Скотт подчеркивает, что эпизод встречи короля с монахом Туком в келье веселого отшельника, заимствован из сокровищницы старинных баллад: «Общая канва этой истории встречается во все времена и у всех народов, соревнующихся друг с другом в описании
странствий переодетого монарха, который, спускаясь из любопытства или ради развлечений в низшие слои общества, встречается с приключениями, занятными для читателя или слушателя благодаря противоположности между подлинным положением короля и его наружностью» (с. 12). Кроме того, романист указывает на произведения английского фольклора, посвященные этой теме: «Староста Джон», «Король и Бамвортский дубильщик», «Король и Мэнсфилдский мельник», «Король и отшельник», «Король Эдуард и пастух».
Ричард Вальтера Скотта - это герой легенды или рыцарского романа. Идеализацию образа сознавал и сам автор, не терявший чувства трезвого политического чутья в оценке деятельности «короля - героя»: «...его царствование было подобно быстротечному сиянию метеора, который, проносясь по небу, распространяет ненужный и ослепительный свет, а затем окончательно исчезает, погружаясь во тьму. Его рыцарские подвиги послужили темой для бесчисленных песен бардов и менестрелей, но как король он не совершил плодотворных деяний из числа тех, о которых любят повествовать историки, ставя их в пример потомству» (с. 503).
Подчеркивая, что автор не всегда точно придерживается исторической правды, а образ Ричарда, в частности, во многом приукрашен, Э. П. Зиннер объясняет это «исторически обусловленной ограниченностью мировоззрения и художественного метода писателя, его склонностью к идеализации средневековья» [6]. Но романист и не ставил себе целью следовать «исторической правде». Напротив, В. Скотт подчеркивает, что на первый план нарочито выдвигает правду художественную: «Вполне возможно, что я спутал обычай двух или трех столетий и применил в царствование Ричарда I обстоятельства, присущие значительно более позднему перио-
ду, чем тот, в котором развертываются события» (с. 29).
Мечта народа о добром и справедливом короле сложилась под влиянием христианской традиции: король - помазанник Божий. Священная природа власти императора и короля объяснялась религиозными представлениями того времени сообразно с тем, что самого Христа нередко изображали как государя. Акты коронации земного правителя неизменно сопровождались религиозными ритуалами, конкретно и зримо выражавшими божественный характер его власти.
В «Церковной истории англов» Беды Достопочтенного представление о монархе сложилось под влиянием христианской традиции (король-монах), народного творчества и существовавшей эпической традиции: король не только должен следовать христианскому учению, но и защищать своих подданных, в первую очередь бедных.
Вальтер Скотт в «Айвенго» следует этому заведомо недостижимому идеалу, нашедшему свое отражение в средневековом английском фольклоре.
Примечания
1. Шайтанов, И. О. Вальтер Скотт [Текст] / И. О. Шатйанов // История зарубежной литературы XIX века. М., 1991. С. 101.
2. Скотт, В. Айвенго [Текст] / В. Скотт // Скотт В. Собр. соч.: в 20 т. / пер. Е. Г. Бекетовой. М.; Л.: 1962. Т. 8. С. 10. Далее ссылки на это издание даны в тексте с указанием страниц.
3. Скотт, В. Талисман [Текст] / В. Скотт / / Скотт В. Собр. соч.: в 20 т. / пер. Е. Г. Бекетовой. М.; Л.: 1962. Т. 19. С. 9.
4. Sir Walter Scott. Ivanhoe [Text]. Wordsworth classic. 2000. P. 143.
5. Вельский, А. «Айвенго»: комментарии [Текст] / А. Бельский // Скотт В. Собр. соч.: в 20 т. / пер. Е. Г. Бекетовой. М.; Л., 1965. Т. 8. С. 557-568.
6. Зиннер, Э. П. Предисловие [Текст] / Э. П. Зиннер // Скотт В. Ричард Львиное Сердце. Иркутск, 1958. С. 5.
