CC BY
168
УДК 82.0
ОБРАЗ ИСТОРИИ В НОВЕЛЛИСТИКЕ ДЖУЛИАНА БАРНСА
О.В.Лебедева
Гуманитарный институт НовГУ, [email protected]
В статье рассматривается специфика восприятия образа истории на рубеже XX века в новеллистике Великобритании на примере цикла рассказов Джулиана Барнса «По ту сторону Ла-Манша». Отрицая историческую реальность как таковую, подчёркивая нелепость серьёзного отношения к историческим датам и фактам, Барнс использует образ истории в качестве одного из способов изучения феномена национальной идентификации.
Ключевые слова: образ истории, новелла, национальная идентичность, национальная идентификация, память, английскость
In this article we investigate the specific character of perception of the history image in the genre of short story of Great Britain at the turn of the century in terms of the short story cycle by Julian Barnes «Cross Channel». Denying the historical reality as such, emphasizing the absurdity of serious relation to historical dates and facts, Barnes uses the history image as one of the ways of studying the national identification phenomenon.
Key words: the history image, short story, national identity, national identification, memory, englishness
Теме и образам истории в творчестве Джулиана Барнса посвящены многие отечественные и зарубежные исследования. Среди западных работ можно отметить монографии Дж.Е.Мартина [1], М.Мосли [2], Б.Сесто [3], среди отечественных - диссертации В.И. Демина и Е.В. Колодинской. Заметим, что все вышеперечисленные авторы изучают барнсовкую концепцию истории и способы ее художественной репрезентации преимущественно в романе «История мира в 10 '/2 главах». Отмечая нелинейный характер истории, ее прерывистость, ученые делают акцент на стремлении прозаика посредством постмодернистского скепсиса и иронии развенчать властную догматичность исторического процесса, выявляют приемы нарушения хронологии, подчеркивают множественность представленных ракурсов, точек зрения, стилистических решений, выведенных в отдельных главах-новеллах, соединенных сквозными образами и мотивами. Подчеркнутое внимание к романному наследию Барнса с точки зрения выявления специфики образа истории, оставляет вне поля зрения исследователей новеллистику, а между тем эта часть творчества писателя также является весьма перспективной.
Целью настоящей статьи является рассмотрение образа истории в рамках цикла новелл Дж. Барн-са «По ту сторону Ла-Манша». В названном цикле образ истории предстает сквозь призму широкой исторической перспективы двухтысячелетних взаимоотношений соседствующих народов - англичан и французов. Линейно-диахронический принцип при этом отсутствует. История стран - соседей представлена не в хронологическом порядке, а в форме своеобразного коллажа. Свободно перемещаясь в пространстве и времени, писатель делает акцент на случайности и произвольно выбирает факты и события, которые рассматриваются в разных новеллах. Новеллы «Дыня» и «Железнодорожный узел» повествуют о конце XVIII середине XIX веков, «Драгуны» о XVI -XVII столетиях, «Навечно» и «Туннель» упоминают о событиях Первой и Второй мировых войн, а «Эрмитаж» о конце XIX - начале XX веков.
Безусловно, образ истории в английском самосознании, прежде всего, традиционно ассоциируется с прошлым, являющим собой некий идеальный образец, которым необходимо поверять все значимые шаги и события настоящего времени. Обращение к истории как к прошлому тесно связано с тенденцией поиска основы для единения с культурными корнями: ушедший мир «старой, доброй Англии», отдаляясь в прошлое, в восприятии англичан становится священным мерилом современности [4].
В отдельных новеллах («Навечно», «Туннель») цикла контекст истории как прошлого сформирован темой памяти. В памяти о прошлом, об истории -самобытность народа. Потерять свою историю, по Барнсу, (поскольку индивидуальность - это память, а
память - это индивидуальность) означает потерять себя [5]. Автор с ужасом рассуждает о том времени, когда «войну упрячут в парочку музеев» [6], сведут «к горстке имен» [7], снесут военные памятники. И если в новелле «Навечно» героиня только задается вопросом: «Неужели... распашут военные кладбища...?» [8], то в «Туннеле» читатель уже найдет один из пунктов повестки дня Европейского парламента, который намерен обсудить предложение о «разумном» переустройстве кладбищ времен Первой Мировой Войны» [9]. Размышляя в связи с этим о безрадостных перспективах для Англии и всего человечества, автор уверенно отвечает на вопрос, заданный героиней в «Навечно»: «.кладбища эти обязательно уберут. Непременно» [10].
Память как факт сознания формирует механизмы спонтанных воспоминаний почти всех персонажей цикла (Леонарда Верити из «Помех», Энди из «Брамбиллы», генерала Гамильтона из «Дыни» и т.д.). Например, механизм бессознательных воспоминаний лежит в основе повествовательной техники новеллы «Туннель», когда главный герой закрывает глаза и погружается в «туннель собственной памяти» [11]. Персонаж - английский писатель - называет себя «сборщиком и просеивателем воспоминаний -собственных и исторических» [12]. В попытках поймать ускользающую историю, восстановить ее, герой оказывается беспомощен. В одном из сегментов своей памяти он обращается к предками. Вспоминая о своем дедушке, который сто лет назад пошел в армию добровольцем, писатель сетует на то, что от его пребывания на войне не сохранилось совершенно ничего: «ни писем, ни желтоватых фронтовых открыток, ни снятой с его кителя колодки с шелковистыми орденскими ленточками; младшим поколениям не досталось ни пуговицы, ни даже клочка аррасских кружев» [13].
Ненадежность основ памяти проходит красной нитью и сквозь новеллу «Навечно». В ней через ключевые моменты воспоминаний главной и практически единственной героини - мисс Мосс - Барнс прослеживает процесс воссоздания истории двух мировых войн. Делая это, прозаик акцентирует внимание на том, что память достаточно «субъективна» и ненадежна: «Скоро - лет через пятьдесят или около того -умрут все, кто воевал на той Войне; а через еще какое-то время умрут и те, кто знал людей, воевавших на той Войне. Что, если прививка памяти не сработает или последующие поколения станут стыдиться об этом вспоминать?». Так или иначе, в «Навечно» постоянно пульсирует мысль о невозможности сохранения истории за счет основ памяти, поскольку «прошлое постоянно реорганизуется сменяющимися контекстными рамками движущегося вперед настоящего» [14]. Перебирая военные даты в собственном сознании, мисс Мосс замечает противоречие: «Они за-
слоняли историческую перспективу, эти смерти и эти даты; они привлекали внимание своей новизной» [15].
В трактовке истории преобладает грустно -лирическое настроение. Герой новеллы «Туннель» с горестью сожалеет, что нельзя вернуть ушедшего деда или хотя бы воссоздать его образ: «Никаким усилием воли не воссоздать образ того человека 1915 года, в обмотках и скорее всего с усами. Он исчез за горизонтом памяти, и пухленькому французскому печеньицу, обмокнутому в чай, не дано пробудить правдивые воспоминания о былом» [16].
Одной из ключевых смыслообразующих идей цикла является мысль о некоем историческом «круговороте», согласно которому отдельные пласты жизни движутся по кругу. С точки зрения данной идеи определяется жизнь и сознание персонажей новелл. Существование Флоренс и Эмили из новеллы «Эрмитаж» протекает «от одного сбора урожая до другого» [17]. Этапы человеческого бытия отождествляются девушками с циклом виноградарства: «Детство было полно заморозков...было трудно представить себе, что погода когда-нибудь изменится. Но она изменялась, и июнь приносил цветение. Цветы превращались в гроздья, и с августом приходило vëraison, это чудотворное преображение цвета, знак и знамение зрелости» [18]. Жизнь велосипедиста Энди из «Брамбиллы» подчиняется этой же закономерности: «Вверх по склону, вниз по склону - история всей моей жизни» [19]. Символично и название последнего музыкального произведения Леонарда Верити (из новеллы «Помехи») - «Времена года». Первая напрашивающаяся универсальная аллюзия здесь - круг, составляющий четыре периода жизни человека, от рождения до смерти (детство, расцвет, зрелость, старость). Но поступательность такого движения обманчива, в финальной новелле цикла («Туннель») Джулиан Барнс открыто утверждает, что история не завершает круг, потому что «полного круга не бывает никогда...» [20] и - «если история и пытается проделать такой трюк, она все равно не попадает на ту же орбиту как космический корабль, капитан которого явно перебрал мерсо» [21]. Авторская ирония, переходящая в фарс, подчеркивает абсурдность серьезного отношения к событийному и фактическому ряду истории, ко всему, что сказано и зафиксировано.
Новеллы цикла буквально перенасыщены историческими датами, фактографическими подробностями, точной до документальности военной статистикой, но, несмотря на это, писатель утверждает: «Даты не говорят правды» [22], а «.историки наверняка толкуют события иначе, на то они и историки...» [23]. Следовательно, для писателя не существует исторической реальности как таковой.
Данный ракурс размышлений об истории и структура самого образа совпадают с исторической концепцией в романе Барнса «История мира в 10 ^ главах»: «История - это ведь не то, что случилось. История - это всего лишь то, что рассказывают нам историки» [24]. В романе образ истории является центральным: целью произведения было представить объемную универсальную картину существования
человеческой цивилизации. Путешествие по истории, предпринятое писателем, насчитывает десять с половиной новелл - перемещений в разные исторические измерения. Действия всех вместе взятых новелл романа разворачивается во всех ключевых исторических эпохах: Древности, Средневековье, Возрождении, Новом времени и Настоящем.
В цикле новелл же - история лишь фон, вспомогательный материал, через посредство которого автор реализует определенную прагматическую цель
- раскрыть многообразие граней взаимоотношений англичан и французов в контексте исторического развития, а также понять, кто такие англичане и что такое современная Англия, увидеть различия и определить, чем она похожа на другие страны, а что составляет ее особенность.
Алгоритм такого восприятия содержится уже в заглавии цикла, где обнаруживается сюжетная и идеологическая доминанта - движение по ту сторону Ла - Манша (все герои всех новелл, так или иначе, проделывают этот путь - из Англии во Францию). Передвижения во времени и пространстве связаны со статикой и динамикой ценностных ориентиров и жизненных установок главных героев.
До мельчайших тонкостей правдоподобное погружение в ту или иную историческую эпоху (например, в новеллах «Дыня» и «Железнодорожный узел»)
- лишь внешняя оболочка, элемент иронии и игры с читателем, позволяющий автору выявить и продемонстрировать вневременной характер проблем в сфере отношений между англичанами и французами. Через особенности быта конкретного исторического периода, традиционные костюмы, отношение к религии и спорту, кулинарные предпочтения персонажей новелл писателем исследуются менталитет и национальное мировоззрение двух народов.
Возможность преодоления зыбкости основ памяти, возрождения истории и поиска взаимопонимания между нациями писатель видит в сочинении, в писательском ремесле: «.правдивые воспоминания о былом. Воскресить их можно.. балансируя между известным и неизвестным, обращая себе на пользу многозначащее заблуждение, частично вскрытые факты или будоражащую воображение подробность» [25].
Одним из свойственных Барнсу-писателю приемов в цикле новелл «По ту сторону Ла-Манша» является принцип ассоциаций, когда сознание мгновенно и с невероятной легкостью переходит от одной реалии, запечатлевшей, тот или иной пример национального самосознания, к другой. Образы этих реалий могут быть самыми неожиданными, а связь между ними парадоксальной, отмеченной печатью иронии.
Приведем пару примеров. Примером структу-рации национальной идентичности в контексте исторического процесса может служить внезапное обращение рассказчика, описывающего поездку сэра Гамильтона - англичанина XVII века (из новеллы «Дыня»), к крикетной бите, которую герой превращает в идола, обладающего чувствительностью к гневу стихий и требующего большей бережности, нежели собственный садовник. Высмеивая доведенную до абсурда приверженность англичан к традициям, проза-
ик подробно описывает процесс ухода за битой. Сэр Гамильтон не просто ухаживает за ней, а «ублажает», «пеленает», «укутывает», «нежно втирает в нее сливочное масло» [26]. С большой долей иронии автор пишет: «Некоторые крикетисты втирали в свои биты эль, другие ветчинное сало, третьи, по слухам, грели биты у огня, а затем мочились на них. Без сомнения, во время этого обряда луна должна была находиться в определенной фазе» [27].
Подобным образом, подчиняясь чисто субъективным ассоциациям, мысль героя- рассказчика в новелле «Железнодорожный узел» обращается от сцены, когда двое строителей XIX века - английский десятник и французский крестьянин - чинят лопату и общаются на непонятной окружающим смеси английского и французского языков, к мысли о будущем взаимопонимании между нациями: «Вот так мы будем разговаривать в будущем.и конец недоразумениям, нации наладят свои отношения, как эти двое наладили лопату» [28].
Познавая «себя через другого», прозаик неоднократно характеризует представителей других наций. Барнс подчеркивает уважительное отношение к примеру памяти погибших солдат у немцев, отмечая порядок, свойственный немецкой нации в целом. В новелле «Навечно» героиня обращает внимание на немецкие захоронения: «.40000 Гансов лежат под тонкими черными крестами, в образцовом порядке, как то у Гансов водится...» [29].
Примеры подобного ассоциативного использования исторических образов в процессе конструирования национальной идентичности можно многократно множить, но рассмотреть их все в рамках статьи не представляется возможным. Проанализировать образ истории в новеллах писателя во всей его полноте, сложности и разнообразии, а также соотнести его специфику в романах и новеллах - тема будущих изысканий автора этих строк.
В контексте настоящего исследования, подытоживая вышесказанное, отметим, что, подчеркивая абсурдность серьезного отношения к событийному и фактическому ряду истории, отрицая историческую реальность как таковую, в цикле новелл «По ту сторону Ла -Манша» Джулиан Барнс использует образ истории как один из способов исследования феномена национальной идентификации. Обращение к историческому материалу через посредство темы памяти позволяет писателю раскрыть многочисленные грани английскости.
1. Martin J. Inventing Towards Truth: Theories of History and the Novels of Julian Barnes (Master of Arts). University of Arkansas, 2001. URL: http://www.wheatdesign.com/thesis/barnes.php (дата обращения: 15.04.2013 )
2. Moseley M.Understanding Julian Barnes. Univ. of South Carolina Press, 1997. 198 р.
3. Sesto B.Language, History, and Metanarrative in the Fiction of Julian Barnes. New York : Peter Lang, 2001. 136p.
4. Пономаренко Ю. В. Роль литературной традиции в английском романе второй половины ХХ века// Вестник Московского государственного университета имени М. А. Шолохова Филологические науки. Литературоведение. М., 2010. С. 28.
5. Барнс Дж. Англия, Англия. М.,2005. C. 328.
6. Барнс Дж. История мира в 10 / главах.М., 2005. C. 117
7. Барнс Дж. История мира в 10 / главах.С. 117.
8. Барнс Дж. История мира в 10 / главах.С. 116.
9. Барнс Дж. Туннель // По ту сторону Ла Манша.М., 2005. С.219
10. Барнс Дж. Туннель. С.219.
11. Барнс Дж. Туннель. С.206.
12. Барнс Дж. Туннель. С.220.
13. Барнс Дж. Туннель. С.214.
14. Ассман Я. Культурная память: письмо. Память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М., 2004. C. 43
15. Барнс Дж. Навечно // По ту сторону Ла - Манша.М., 2005. С. 111
16. Барнс Дж. Туннель. С.215.
17. Барнс Дж. Hermitage // По ту сторону Ла Манша.М., 2005. - С.181
18. Барнс Дж. Hermitage. С.190.
19. Барнс Дж. Брамбилла // По ту сторону Ла Манша.М., 2005.-С. 154
20. Барнс Дж. Туннель. С.218.
21. Барнс Дж. Туннель. С.218.
22. Барнс Дж. История мира в 10 / главах. C.269.
23. Барнс Дж. Навечно. С. 99.
24. Барнс Дж. История мира в 10 / главах. C. 268.
25. Барнс Дж. Туннель. С.215.
26. Барнс Дж. Дыня // По ту сторону Ла Манша.М., 2005. С.78.
27. Барнс Дж. Дыня. С.78.
28. Барнс Дж. Железнодорожный узел // По ту сторону Ла Манша.М., 2005. С.38.
29. Барнс Дж. Навечно. С. 110.
Bibliography (Transliterated)
1. Martin J. Inventing Towards Truth: Theories of History and the Novels of Julian Barnes (Master of Arts). University of Arkansas, 2001. URL: http://www.wheatdesign.com/thesis/barnes.php (data obrashhenija: 15.04.2013)
2. Moseley M.Understanding Julian Barnes. Univ. of South Carolina Press, 1997. 198 r.
3. Sesto B.Language, History, and Metanarrative in the Fiction of Julian Barnes. New York : Peter Lang, 2001. 136p.
4. Ponomarenko Ju. V. Rol' literaturnoj tradicii v anglijskom romane vtoroj poloviny HH veka// Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universi-teta imeni M. A. Sholohova Filologicheskie nauki. Literaturovedenie. M., 2010. S. 28.
5. Barns Dzh. Anglija, Anglija. M.,2005. C. 328.
6. Barns Dzh. Istorija mira v 10 / glavah.M., 2005. C. 117
7. Barns Dzh. Istorija mira v 10 / glavah.C. 117.
8. Barns Dzh. Istorija mira v 10 / glavah.C. 116.
9. Barns Dzh. Tunnel' // Po tu storonu La Mansha.M., 2005. S.219
10. Barns Dzh. Tunnel'. S.219.
11. Barns Dzh. Tunnel'. S.206.
12. Barns Dzh. Tunnel'. S.220.
13. Barns Dzh. Tunnel'. S.214.
14. Assman Ja. Kul'turnaja pamjat': pis'mo. Pamjat' o proshlom i politicheskaja identichnost' v vysokih kul'turah drevnosti. M., 2004. C. 43
15. Barns Dzh. Navechno // Po tu storonu La-Mansha.M., 2005. S.111
16. Barns Dzh. Tunnel'. S.215.
17. Barns Dzh. Hermitage // Po tu storonu La Mansha.M., 2005. - S.181
18. Barns Dzh. Hermitage.S.190.
19. Barns Dzh. Brambilla // Po tu storonu La Man-sha.M., 2005.-S.154
20. Barns Dzh. Tunnel'.S.218.
21. Barns Dzh. Tunnel'. S.218.
22. Barns Dzh. Istorija mira v 10 / glavah.C.269
23. Barns Dzh. Navechno. S. 99.
24. Barns Dzh. Istorija mira v 10 / glavah.C. 268
25. Barns Dzh. Tunnel'. S.215.
26. Barns Dzh. Dynja // Po tu storonu La Mansha.M., 2005. S.78
27. Barns Dzh. Dynja. S.78.
28. Barns Dzh. Zheleznodorozhnyj uzel // Po tu storonu La Mansha.M., 2005. S.38.
29. Barns Dzh. Navechno. S. 110.
