CC BY-NC-ND
33
Человек и общество в цивилизациях древности и Средних веков
УДК 94(37)
Б01: 10.28995/2073-6355-2018-10-164-172
Образ империи у Арриана
Роман В. Зарапин Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. На основе анализа творческого наследия писателя II в. н. э. Арриана («Анабасис», «Тактическое искусство», «Индика», «Перипл Эвксинского Понта») автор приходит к выводу, что в Римской империи к этому времени произошла смена моделей обоснования имперского права на власть. Если, по описанию Арриана, во времена Александра Македонского действовали традиционные механизмы передачи имперской власти (завоевание, культурное превосходство, соправление, наследование и др.), то теперь на смену им приходит идея империи как государства, стремящегося к общему благу. Свидетельством этого, кроме всего прочего, является наличие большого количества заимствований у других народов в римской военной и государственной практике, которые Арриан описывает в «Тактическом искусстве». Автор доказывает, что Римская империя в описании Арриана предстает государством, действующим в интересах не только римлян, но всех его жителей, а прежнее представление об установлении власти путем завоевания сменяется мессианистскими идеями и теорией «процветания всех народов» внутри страны.
Ключевые слова: империя, Римская империя, Арриан, Александр Македонский, эллинизм
Для цитирования: Зарапин Р.В. Образ империи у Арриана // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 10 (43), ч. 2. С. 164-172. Б01: 10.28995/2073-6355-2018-10-164172
© Зарапин Р.В., 2018
The Arrian's Image of an Empire
Roman V. Zarapin
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; [email protected]
Abstract. Following an analysis of II century AD Greek historian Arrian creative heritage (Anabasis of Alexander, "Techne Taktuke", "Indica" , "Periplus of the Euxine Sea"), the author argues that by the above time Roman Empire had changed the imperial power substantiation model. According to Arrian, the traditional mechanisms for the transfer of imperial power (i. e. conquest, cultural superiority, joint rule, inheritance etc.), and in his times were replaced by those, based on the idea of an empire as a state aiming for the common good. An evidence to that is great number of the adoptions from other peoples into Roman military and state practice, described by Arrian in his "Techne Taktike". The author of the article proves that Roman Empire in Arrian narration looks like a state functioning not only in the interests of Romans, but of all its people. Former representation of conqueror' power is replaced by Messianic ideas and concept of all the nations common prosperity in the country.
Keywords: empire, Roman Empire, Arrian, Alexander the Great, hellenism
For citation: Zarapin RV. The Arrian's Image of an Empire. RSUH/ RGGU Bulletin. "History. Philology. Cultural Studies. Oriental Studies" Series. 2018;10:164-72. DOI: 10.28995/2073-6355-2018-10-164-172
Введение
В исторической науке не прекращается спор о формах политической организации древних государств. Особенно остро стоит вопрос о сущности и эволюции государств имперского типа; принято говорить даже о новом течении - «новой истории империй» [1 с. 64]. Однако сравнительный анализ затруднен отсутствием между историками согласия по вопросу о том, какие государства могут быть причислены к данному типу. Разные авторы - как историки, так и политологи - предлагают свои списки признаков, позволяющих относить те или иные государства к империям [2, 3], причем наряду с территорией и полиэтничным составом населения очень часто говорится об особой имперской идеологии [4 с. 120].
Известно, что «идеология» - весьма позднее понятие, введенное лишь в начале XIX в. Антуаном Дестютом де Траси. Имперская история к этому времени явно клонилась к закату; Шмуэль Эйзен-штадт прямо относит этот тип государственности к «премодерному»
периоду. Но какой бы элемент духовной культуры ни играл роль имперской «идеологии» в условиях традиционного общества, государство должно было представать империей в собственных глазах, в глазах своего населения. Функцию такой репрезентации выполняли авторы хроник и посвятительных надписей, доводившие позицию правителя до разных народов его державы. Классическим примером считается Бехистунская надпись, где, как выяснил М.А. Дандамаев, даны «авторские», не вполне тождественные переводы с персидского на языки других народов империи [5].
В Римском государстве выполнение подобной политической функции лежало в том числе и на историках, делавших предметом своего рассмотрения всю известную им ойкумену, доказывавших право Рима на высшую власть и благость этой власти для всех жителей страны. Задолго до формирования собственно империи Полибий записал слова Сципиона, говорившего воинам перед решающей битвой с Ганнибалом, что бой идет не за Африку, а за власть над всем миром (Polyb. XV.10.2). Значительно позже Тацит приводит речь Цериала перед галлами, в которой доказывает, что империя действует в их интересах (Tac. Hist. IV.73-74).
Во II в. н. э., в эпоху правления династии Антонинов, Римская империя переживала свой расцвет. Последние крупные территориальные приобретения были сделаны императором Траяном, а уже при Адриане основной внешнеполитической задачей Рима становится сдерживание варваров. По границам государства строится система укрепленных сооружений - лимес, немногочисленные набеги варваров легко отражаются, да и внутри страны почти нет серьезных конфликтов (за исключением, пожалуй, восстания Бар-Кохбы). Теперь необходимо было обосновывать не право Рима на завоевания, но его право на управление этими территориями, их сохранение в составе державы. В значительной степени эта задача лежала на местной администрации, одним из представителей которой в эту эпоху был известный историк Арриан.
Прообраз имперской идеи у Александра Македонского
Римский гражданин, говоривший в быту и писавший по-гречески, Арриан был одним из тех представителей местной аристократии, на которых фактически и держалась мощь Рима. Несмотря на то что он был родом из Вифинии и большую часть жизни провел там же, в Малой Азии, на римской службе ему пришлось немало поездить, выполняя свои функции в самых разных провинциях - от Бетики
и Нумидии до Каппадокии и Армении1. Литература об Арриане обширна, и одна из главных проблем, которые обсуждаются учеными, связана с хронологией создания его работ. Ключевым трудом, разумеется, является «Анабасис Александра» - один из главных источников, содержащих информацию о знаменитом походе. Сам факт частого обращения римских историков I—II вв. н. э. к истории Александра Македонского заслуживает отдельного изучения, но важно, что и Квинт Курций Руф, и Плутарх, и Диодор Сицилийский, и, безусловно, Арриан связывают в своем рассказе три империи: Персидскую, греко-македонскую (державу Александра) и Римскую.
Как уже неоднократно отмечалось, основой власти завоевателей в традиционном обществе, в частности в Восточном Средиземноморье середины I тыс. до н. э., был принцип «dorikteton hora» — «земли, завоеванной копьем» (Diod. XVIII.59.5) [7, 8 с. 23—24]. Должное ей отдает и Арриан: помимо истории детально описанных побед Александра над Дарием он дает информацию о подобных же победах в прошлом. Так, рассказывая об амазонках, он упоминает историю о Геракле и поясе Ипполиты, а также победе над ними афинян под предводительством Тесея (Arr. Anab. VII.13.5). Сочетая уважение к предшественникам с критическим подходом, Арриан не верит в то, что во времена Александра Македонского Мидию населяли амазонки, но в существовании их в историческом прошлом не сомневается — «столько и таких поэтов их воспевало» (Arr. Anab. VII.13.5; пер. М.Е. Сергеенко).
Однако вместе с Александром на Востоке появляются и другие модели утверждения власти. Одна из них описана Аррианом в книге «Индика»: это история Диониса как культурного героя, принесшего в Индию земледелие и религию (Arr. Ind. 7.5—8.1); в сокращенном варианте эта история ранее была приведена в «Анабасисе» (Arr. Anab. V.1.1—2). Хоть историк и сомневается в тождественности этого Диониса и знаменитого греческого бога, по сути, речь идет о культурном праве на власть (хотя с исторической точки зрения земледелие возникло в долине Инда никак не позже, чем в материковой Греции). Традиционный мотив передачи власти путем соправления, известный в Северной Африке еще в VIII—V вв. до н. э. [9], в изложении Арриана представлен как предложение Дария Александру разделить территорию империи по Евфрату (Arr. Anab. II.25.1). Когда же предложение Александром было отвергнуто, сам Дарий просил бога (в изложении Арриана — Зевса) о том, чтобы его власть над Азией если и была кому-либо передана, то только Александру (Arr. Anab.IV.20.3).
1 Подробнее см.: [6].
Продемонстрировав тем самым преемственность между династиями Ахеменидов и Аргеадов, Арриан перебрасывает и своеобразный мостик к Римскому государству, как бы связывая его легитимность с империей Александра. Он перечисляет посольства, прибывшие к его вавилонскому двору, называя среди прочих римлян (Arr. Anab. VII.15.4-6). В самом конце он отмечает легендарный характер этой истории, однако подчеркивает, что Александр предсказал Риму его будущую мощь, а самого Александра называет владыкой мира. Ни Птолемей, ни Аристобул, как совершенно верно отмечает Арриан, не знают этого сюжета: никому и в голову не могло прийти в конце IV в. до н. э., что небольшое государство в центре Апеннинского полуострова так сильно раздвинет свои границы. Но такой миф вполне мог сложиться в самом Риме, где большое внимание к личности Александра проявляли императоры - от правителей I в. до Каракаллы.
Таким образом, в «Анабасисе» и «Индике» Арриан приводит примеры, позволяющие говорить о традиционном способе передачи имперской власти (translatio imperii) через уже существующие структуры - право завоевания, право культурного превосходства, соправление, а также прямой передачей. Идеи имперской миссии здесь нет. Но ко II в., времени жизни самого Арриана, представление о праве на власть в Риме значительно меняется. И этот новый взгляд нашел отражение в произведении, непосредственно не связанном с сюжетами становления государственной власти, -сравнительно небольшим текстом под названием «Тактическое искусство».
«Переняв отовсюду хорошее, сделали у себя это своим»
Идея имперской миссии Рима, безусловно, возникла задолго до эпохи жизни Арриана. Чаще всего в качестве доказательства приводят слова Вергилия «Tu regere imperio populos, Romane» (Verg. Aen. VI.851), но и у других авторов мы видим схожие мысли. В большой степени это является отражением эллинистической практики: как Александр Македонский нес свободу от персов сначала греческим полисам восточного побережья Эгейского моря, а затем другим народам Египта, Малой, Передней и Средней Азии, так и римляне наводили на завоеванных территориях и ближней периферии порядок - Pax Romana. Арриан как раз был одним из исполнителей воли Рима, частью системы, обеспечивающей этот имперский порядок.
Может быть, поэтому в 33-й книге своего трактата «Тактическое искусство», между перечислением воинских команд и рассказом о конных упражнениях, он помещает небольшой текст, суммирующий заимствования, сделанные римлянами в военной практике ряда покоренных ими народов. Комментируя этот пассаж, А.Б. Егоров приводит отрывок из речи Цезаря, сохранившийся у Саллюстия (Sall. Cat. 51.37-38), где также говорится о подобных заимствованиях. Сам этот факт не вызывает сомнений: как минимум со времен Пунических войн римские hastati были вооружены иберийскими мечами (Polyb. VI.23.6-7), да и структура армии подвергалась изменениям с учетом практики римских противников [10].
Казалось бы, Арриан просто повторяет высказанную задолго до него идею. Однако список «источников» этих заимствований у него принципиально иной. Авторы I века нашей эры упоминали заимствования лишь у италийских племен. Цезарь у Саллюстия (Sall. Cat. 51.37-39) говорит, что римляне заимствовали большинство видов воинского оружия у самнитов, а знаки отличия для магистратов - у этрусков; он также безосновательно пишет, что римляне якобы заимствовали у греков практику бичевания и смертную казнь (последнее суждение не выдерживает никакой критики). Клавдий у Тацита (Tac. Ann. VI.24) снова перечисляет племена Италии, а о прочих упоминает только в связи с переселенцами (в переводе А.С. Бо-бовича - «наиболее достойными провинциалами»), а не какими-либо заимствованиями. Секст Аврелий Виктор - автор гораздо более поздний - вообще не уточняет характер и масштаб заимствований, а просто упоминает о заимствованных искусствах (Vict. De caes. 11.13).
Совсем по-другому к делу подходит Арриан. Среди приведенных им источников заимствований в военной практике - греки и македоняне (Arr. Tact. III), скифы и фракийцы (Arr. Tact. XVI.6), иберы (Arr. Tact. XL), парфяне и кельты (Arr. Tact. XLIV). При этом Арриан не ограничивается перечислением заимствований, он дает по возможности более полный рассказ о характере этих нововведений, заодно представляя своеобразную палитру народов, вошедших в состав Римского государства. Вне всякого сомнения, такими знаниями он обязан своей обширной административной практике [ii]. Арриан также упоминает о заимствовании римлянами у этрусков курульного кресла и toga praetexta (Arr. Tact. XXXIII.3), но этим не ограничивается, говоря также о заимствованиях в обрядовой практике и законодательстве (Arr. Tact. XXXIII.4-6). Показательна его фраза: «...римляне достойны похвалы и за то, что [они] не довольствовались собственным и отеческим [опытом], но, переняв отовсюду хорошее, сделали у себя это своим» (Arr. Tact. XXXIII.2; пер. А.К. Нефёдкина).
В «Перипле Эвксинского Понта» мы видим еще одну сторону имперской власти Рима. Перечисляя города, Арриан не забывает отметить их прежнюю принадлежность (например, о Севастополе, прежней Диоскуриаде, в районе современного Сухуми говорится, что он был колонией Милета (Агг. Репр1. 14). Приводя данные о правителях окрестных племен, автор подчеркивает, что своей властью они обязаны Риму: царь абасков (абхазов?) Ресмаг получил свою власть от Адриана, а царь апсилов Юлиан - от его предшественника (Агг. Репр1. 15). Империя здесь предстает источником власти не только для региональных правителей внутри страны, но и племенных вождей периферии.
Заключение
Во II в. н. э., во время так называемого «золотого века» в римской общественной мысли меняется представление о характере имперской власти и ее атрибутах. Если на ранних этапах господство над покоренными народами объясняется персональным характером власти завоевателя (Александра Македонского, Гая Юлия Цезаря), то теперь на смену ему постепенно приходит осознание общности народов империи. У нас нет данных, которые позволили бы утверждать всеобъемлющий характер этой трансформации, понимание иной сущности государства всеми его жителями, но, по крайней мере, в глазах части элиты этот сдвиг происходит.
Объяснить его можно значительным ростом влияния представителей провинциальной знати, одним из которых и был Арриан. Они гораздо лучше представляли себе ситуацию на периферии страны и осознавали размер вклада покоренных народов в ситуацию внутри империи. Но уже в конце II в. вместе с началом кризисных явлений наблюдается и явный спад представлений о легитимности имперской власти, который в конечном итоге приведет страну к фактическому распаду в годы правления «солдатских императоров».
Новым в сознании элит становится понимание важности заимствований, их огромный вклад в общегосударственное дело. После Союзнической войны Рим признал «своими» большинство племен италиков, а теперь, после фактического завершения завоеваний, распространил это представление на все народы внутри империи. Таким образом, «чужая» земля становится «общей» землей, а Римское государство - общим, направленным к выгоде для всех его жителей. Прежнее представление о власти над «землей, завоеванной копьем»
постепенно уступает место мессианистским идеям, теории «процветания всех народов» внутри страны. Собственный вклад в этот процесс, как мы видим, внес историк Арриан.
Литература
1. Всеобщая история // Теория и методология исторической науки: Терминологический словарь / Отв. ред. А.О. Чубарьян, Л.П. Репина. М.: Аквилон, 2016. С. 57-65.
2. Duverger M. Le concept d'empire // Le concept d'empire. Paris: Presses Universitaires de France, 1980. P. 5-23.
3. Eisenstadt S.N. The Political Systems of Empires. New York: Transaction Publishers, 1969. 524 p.
4. Крайнов Г.Н., Мухин О.Н. Империя // Теория и методология исторической науки: Терминологический словарь. М.: Аквилон, 2016. С. 124-126.
5. Дандамаев М.А. Uvamarsiyus amariyata Бехистунской надписи // Древний мир: Сборник статей академику В.В. Струве. М.: Изд-во восточной литературы, 1962. С. 371-376.
6. Нефёдкин А.К. Арриан: жизнь и творчество // Арриан. Тактическое искусство. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2010. С. 7-13.
7. Макаров И.А. Формы идеологического обоснования раннегреческой тирании: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М.: Ин-т всеобщей истории. 25 с.
8. Кошеленко Г.А., Сердитых З.В. Царский культ в Греко-Бактрии // Проблемы идеологии и культуры в раннеклассовых формациях. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1986. С. 3-30.
9. Виноградов А.К. О предполагаемом соправлении Аманнетеиерике и Талаха-мани // Мероэ. Вып. 4. М.: Наука, 1989. С. 64-72.
10. Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи. М.: РОССПЭН, 2001. 400 с.
11. Перевалов С.М. «Тактика» Арриана: военный опыт народов Кавказа и Восточной Европы глазами греческого философа и римского офицера // Древнейшие государства Восточной Европы: 1996-1997: Северное Причерноморье в античности: Вопросы источниковедения. М.: Восточная литература, 1999. С. 283-315.
References
1. World History // Chubaryan AO., Repina LP., eds. Theory and Methodology of Historical Studies. Terminological dictionary. Moscow: Akvilon Publ., 2016. P. 5765. (In Russ.)
2. Duverger M. Le concept d'empire. V: Le concept d'empire. Paris: Presses Universitaires de France, 1980. P. 5-23.
3. Eisenstadt SN. The Political Systems of Empires. New York: Transaction Publishers, 1969. 524 p.
4. Krainov GN., Mukhin ON. Empire. V: Theory and Methodology of Historical Studies. Terminological dictionary. Moscow: Akvilon Publ., 2016. P. 124-126. (In Russ.)
5. Dandamaev MA. Uvamarsiyus amariyata of the Behistun Inscription. V: Ancient World: [A collection of articles devoted] to academician V.V. Struve. Moscow: Nauka Publ., 1962. p. 371-76. (In Russ.)
6. Nefiodkin AK. Arrian, his Life and Works. V: Arrian. Tactics. Sankt-Peterburg: St. Fakul'tet filologii i iskusstv SPbGU; Nestor-Istoriya Publ., 2010. P. 7-13. (In Russ.)
7. Makarov IA. Forms of Early Greek tyranny ideological substantiation. Thesis [dis. ... kand. ist. nauk]. Moskow: Institut vseobshchei istorii Publ., 25 p. (In Russ.)
8. Koshelenko GA., Serditykh ZV. Royal cult in Graeco-Bactria. V: Problems of Ideology and Culture in the Early Class Societies. Moscow: MGPI im. V.I. Lenina Publ., 1986. p. 3-30. (In Russ.)
9. Vinogradov AK. Amanneteierike and Talahamani supposed joint rule. V: Meroe. Iss. 4. Moscow: Nauka Publ., 1989. P. 64-72. (In Russ.)
10. Le Bohec Y. Roman Army at the Time of Early Roman Empire (L'armee romaine sous le Haut-Empire). Moscow: ROSSPEN Publ., 2001. 400 p. (In Russ.)
11. Perevalov SM. Arrian's "Tactics": Caucasus and East Europe nations' military experience from the point of view of Greek philosopher and Roman officer. V: The Earliest States of Eastern Europe. 1996-1997. Moscow: Vostochnaya literatura Publ., 1999. p. 283-315. (In Russ.)
Информация об авторе
Роман В. Зарапин, кандидат исторических наук, доцент, Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия; Россия, г. Москва, 125993, Миусская пл., д. 6; [email protected]
Information about the author
Roman V. Zarapin, Ph.D. in History, associate professor, Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; bld. 6, Miusskaya sq., Moscow, 125993, Russia; [email protected]
