CC BY
91
7. SARR. F. 5, In. 4, C. 3339, P. 9-10.
8. Tikhonov, A. K. Catholics, Muslims and Jews of the Russian Empire in the last quarter of the XVIII-early XX centuries. SPb.: Publishing house of St. Petersburg State University, 2007, P. 104.
9. SARR. F. 5, In. 1, C. 1906, P. 44.
10. Ibid. P. 1-86
11. SARR. F. 5, In. 4, C. 5566, P. 11. УДК 94(47).083.4
Ю. И. Докучаева
Образ героя в представлении комбатантов Русско-японской войны 1904-1905 гг.
В данной статье автором рассматривается содержание концепта «образ героя» в сознании комбатантов Русско-японской войны. Немаловажным стимулом к разработке обозначенной темы послужили гума-ноцентрические тенденции исторической науки - стремление историков обратиться к изучению психологии и сознания человека ушедших эпох. Новизна исследования заключается в применении современного методологического подхода, разработанного в русле военной антропологии, с целью повышения информативности текстов, созданных комбатантами Русско-японской войны. Для проведения исследования была выбрана группа источников личного происхождения, а именно письма, дневники и воспоминания А. А. Щербатова, А. В. Колчака, А. В. Квитки, Н. В. Вороновича и других участников Русско-японской войны. Автор статьи приходит к выводу, что в восприятии комбатанта героизм на поле боя - это аксиома, которую человек военной профессии должен подтверждать каждодневно. Героическим считался хладнокровный, самоотверженный, смелый поступок, который привел к выполнению поставленной задачи, успешному отражению атаки, ощутимому урону для неприятеля, спасению жизни соратника. Российские комбатанты ценили проявления взаимовыручки и жертвенности в критической ситуации в своих сослуживцах, а также признавали смелое и достойное похвалы поведение противника.
The author of the article studies the image of the hero, created by the combatants of the Russo-Japanese war 1904-1905. The topic was inspired by growing interest in the modern scientific society to the people of the past and their way of thinking. That is why the author' primary attention is given to the issue of combatants' mentality. The memoirs, letters and diaries, written by the participants of the Russo-Japanese War such as A. A. Scerbatov, A. V. Kolchak, A. V. Kvitka, N. V. Voronovich, were analyzed using anthropological war studies. The Russian combatants thought that they had to commit heroic deeds and be composed, courageous warriors who were ready to sacrifice their life to achieve the goal. Combatants, who were able to defend the emplacement from enemy attack, put the Japanese troops to flight and rescue the fellow combatants, considered to be heroes. The Russian combatants appreciated assistance and loyalty shown by their allies at the battlefield and respected courageous and honorable enemies.
Ключевые слова: военная антропология, Русско-японская война 1904-1905 гг., комбатанты, образ героя, образ войны, мемуаристика, психология боя.
Keywords: the anthropology of war, the Russo-Japanese war 1904-1905, combatants, the image of the hero, images of war, memoirs, military psychology.
В современной российской исторической науке активно развивается такое направление, как военно-историческая антропология. Оно занимается изучением представлений комбатанта, «человека с ружьем», об окружающем мире и, в особенности, о пережитом опыте участия в военном конфликте [1]. В массовом сознании практически любая война связана с героическими образами ее участников, которые активно пропагандировались и сейчас насаждаются средствами массовой информации. Неприятным и трагическим исключением из данного правила стала Русско-японская кампания 1904-1905 гг., в которой Российская империя выступила в роли проигравшей стороны. Груз ответственности за пережитые поражения лег на плечи ее участников, которые дискредитировали себя как профессиональные военные.
Если обратиться к толковому словарю, то станет ясно, что лексическое значение термина героизм - это отвага, решительность и самопожертвование в критической обстановке [2]. Русско-японская война - подходящая критическая обстановка, в которой комбатанты должны были проявить лучшие качества своего характера. Однако за 1904-1905 гг. российская армия и флот не одержали ни одной значимой победы. Сражения при Тюренчене, Ляояне, Сандепу и Мукдене бы-
© Докучаева Ю. И., 2016
ли проиграны. Обидными неудачами для российского флота стали потеря Порт-Артура, поражение Владивостокской части Тихоокеанской эскадры 1 августа 1904 г. и Цусимское сражение, часто именуемое в отечественной мемуарной и исторической литературе катастрофой. Неутешительный результат кампании для Российской империи и трагические неудачи заставляют усомниться, были ли проявлены комбатантами лучшие качества человеческой натуры, которые принято называть героическими, и можно ли считать героями участников Русско-японской войны и почему?
В отечественной историографии «образ героя» получил освещение только с точки зрения СМИ и гражданского общества, которые определяли, что расценивается как подвиг и за какие заслуги комбатант удостоен чести войти в анналы. Российскому обывателю особенно запомнились деяния контр-адмирала С. О. Макарова, экипажей крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», генерал-лейтенанта Р. И. Кондратенко [3]. В работах отечественных исследователей точка зрения российских комбатантов не нашла достойного отражения.
Объектом исследования был избран менталитет участника Русско-японской войны, а предметом исследования - образ героя в представлении комбатантов. Целью данного исследования является путем привлечения широко спектра источников личного происхождения (писем, воспоминаний, дневниковых записей участников Русско-японской войны) выделить конкретные черты «образа героя» в сознании комбатанта. Для этого необходимо установить, какие поступки в представлении профессиональных военных считались подвигами, кто из сослуживцев был достоин звания «герой» и как представления комбатантов согласуются мнением российской общественности.
Взгляд российского комбатанта на поведение своих сослуживцев содержат источники личного происхождения, что позволило выбрать данный тип документов основным для исследования. Образ героя можно разделить на две составляющие. Первая - «синхронный» образ, который комбатанты формировали при непосредственном участии в военных действиях в 1904-1905 гг. и зафиксировали в дневниковых записях и корреспонденции. Второй - «ретроспективный», выраженный в осмыслении произошедшего спустя месяцы и годы путем написания воспоминаний. Первый тип образа иллюстрируют письма А. А. Щербатова, дневники полковника А. В. Квитки и лейтенанта А. В. Колчака, второй - воспоминания Н. В. Вороновича, портартурцев И. Я. Кефели, Н. О. фон Эссена, А. П. Штера, Б. Н. Третьякова, М. И. Костенко и др. В целом образ героя мог меняться на протяжении военных действий, но для комбатанта была характерна фиксированная шкала ценностей, по которой он оценивал свои действия, поступки соратников и даже выпады противников.
Для начала нельзя не отметить, что героизм на поле боя всегда поощрялся и вознаграждался высшим военным командованием в целом и российским императором в частности. Николай II не скупился на награды для офицеров и солдат, участвовавших в Русско-японской войне. В отечественной историографии отмечается, что золотым Георгиевским оружием были награждены 610 офицеров, а более 130 полков, батальонов и батарей были пожалованы различными знаками доблести за оборону Порт-Артура, бои под Тюренченом, Ляояном, Гаудусулинским перевалом, Мукденом и другие сражения 1904-1905 гг. [4] Для героев войны были отчеканены медали за бой «Варяга» и «Корейца» в Чемульпо, общевойсковая медаль в память о Русско-японской войне, медаль в память плавания Второй Тихоокеанской эскадры и серебряная медаль для Красного Креста [5]. Примечательно, что крест для участников обороны Порт-Артура был учрежден лишь к десятой годовщине обороны 19 января 1914 г. [6]
Восприятие героизма как неотъемлемой части воинского долга - аксиома, которой комба-танты и руководствуются в оценке действий своих сослуживцев, и не всегда эта оценка совпадает с мнением, сложившимся у общественности в Российской империи и императора Николая II, награждавшего отличившихся комбатантов.
Удачный переход из Либавы до Владивостока совершили лишь три боевых корабля из эскадры З. П. Рожественского и одним из них стал крейсер «Алмаз». Однако подвиг соплавателей у безымянного «небогатовского офицера» не вызывает восхищения: «Пользуясь тремя хорошими машинами, он ночью, без огней, прошел полным ходом вдоль нашей эскадры и, пройдя море, занятое неприятелем, благополучно прорвался во Владивосток. Правда, неприятель на него не обратил никакого внимания, так как он не имел никакой боевой ценности, но командир его вернулся на Родину героем с крестом Св. Георгия Победоносца на груди» [7]. Нельзя не отметить, что автор статьи скрывается за инициалами В. Б. и ссылается на слова товарища-участника Цусимского сражения. Несмотря на желание «небогатовского офицера» высказаться, он вынужден под бременем стыда от позорной сдачи сохранить инкогнито. Спустя тридцать лет после поражения его упреки в адрес «Алмаза» остаются лишь анонимными выпадами. 36
Были и другие комбатанты, не признававшие награждение боевыми орденами показателем реально проявленной храбрости под градом вражеских пуль. Н. В. Воронович в своих воспоминаниях приводит в пример случаи, когда офицеры приезжали из Петербурга в Манчжурию под конец войны (в июле 1905 г.) с желанием получить боевые отличия и награды. Пробыв всего несколько дней на передовой, они возвращались в тыл, и высокопоставленные покровители требовали представить своих адъютантов к наградам. Реальный же героизм, например, проявленный отрядом охотников подполковника Н. М. Иолшина в ходе отражения японского наступления 30 июля 1905 г. не был поощрен, так как, по мнению Н. В. Вороновчиа, честный доклад подполковника о происходящем бросал тень на профессиональное поведение его непосредственного начальства, позволившее себе слишком поспешное отступление [8].
Тем не менее награды были желанными трофеями для комбатантов. Их с нетерпением ждали и активно обсуждали [9]. В солдатской среде знаки доблести за Русско-японскую войну считались более престижным достижением для комбатанта, нежели крест за русско-китайские походы 1900-1901 гг., который презрительно нарекался «ненастоящим» из-за излишней щедрости, проявленной при награждении отличившихся [10].
Героический поступок команды крейсера «Варяг» не всеми участниками Русско-японской войны воспринимается как безоговорочный подвиг. А. А. Щербатов в письме к своей невесте выражает следующую оценку действий команды крейсера: «За варяжских же я рад, и раз им дали Георгия, никогда не скажу, что незаслуженно. Но я такого Георгия себе не желаю. Недостаточно идти на смерть верную (они не шли на верную смерть), надо идти с полною и непостыдною возможностью не идти и с целью высокою и святою» [11]. Для максималистски настроенного мичмана жертвенность - главное качество российского комбатанта. Необходимо учитывать, что мысли о готовности к жертве, даже если человек не находился в безвыходном положении, приходят мичману по дороге во Владивосток, когда он сам еще не приобрел опыта участия в морском сражении. Подобные рассуждения - прерогатива личной переписки, возможно, во всеуслышание подобных заявлений А. А. Щербатов не делал.
Впоследствии, уже получив назначение на крейсер «Россия» и ощутив на себе условия реального боя, А. А. Щербатов становится менее категоричен в суждениях о своих соратниках, но по тому же принципу оценивает действия противника. В частности, мичман повествует о захвате крейсером «Россия» японского транспортного корабля с ротою солдат. Японские офицеры сдались в плен сразу, а солдаты продолжали сражаться, пока транспорт не утонул вместе с ними. Поведение командующего состава противника российский офицер посчитал позорным и заслуживающим осуждения, а солдатскую отвагу и преданность воинской чести похвалил: «Конечно, молодцы, а офицеры - дрянь» [12].
Лестного эпитета «герой-неприятель» заслуживает японский капитан-лейтенант Такэо Хи-росэ, погибший во время одной из попыток заградить выход из гавани Порт-Артура: «Русские моряки запомнили твое имя, герой-неприятель, и на восьмом десятке лет свято хранят твой завет, мелом написанный в предсмертный час. Они рассказывают своим внукам и правнукам о легендарных экипажах брандеров и о тебе, наш доблестный противник, герой японского флота, капитан-лейтенант Хирозе!» - написал участник обороны Порт-Артура спустя полвека [13].
Командир «Севастополя» Н. О. фон Эссен признавал достойным подвигом защиту Порт-Артура любыми способами и вспоминал погибших как героев, что не мешало критиковать их профессиональную компетентность. Комбатант был убежден, что человек может совершить подвиг на суше и самоотверженно пожертвовать своей жизнью, но при этом бояться неприятельских кораблей и быть абсолютно неприспособленным к морской службе. Н. О. фон Эссен считал героем своего соплавателя А. В. Лебедева. Командир в своих воспоминаниях отмечает личную храбрость Александра Васильевича, «симпатичность», проявленную беззаветную отвагу в бою за взятый врагом редут, и героическую гибель во время августовского штурма Порт-Артура. При этом погибший герой - никуда не годный морской офицер, по выражению Н. О. фон Эссена, не умевший управлять ни кораблем, ни своими людьми. Он «плавал как чемодан и моря боялся как огня» [14]. Сам Н. О. фон Эссен тоже выглядел героем в глазах других защитников Порт-Артура [15].
В воспоминаниях участников обороны Порт-Артура запечатлено множество достойных подвигов. Портартурцы называют среди героических боев своих сослуживцев следующие: оборона горы Дагушань 26 июня 1904 г., оборона горы Высокой, бой у Киньчжоу, августовские бои за Скалистый Кряж и Орлиную гору [16]. Б. Н. Третьяков считал показателем самоотверженности и отваги 5-го Восточно-сибирского полка статистику потерь после боя у Киньчжоу: «В нем выбыло из строя 51% офицерского состава и 37% стрелков» [17]. Для офицера способность пожертвовать своей жизнью, дав отпор превосходящему врагу, - вот настоящее доказательство героизма его
умерших товарищей. Да, позиция была взята, но ни один российский комбатант не изъявил желания сдаться японцам - они предпочли смерть.
Для генерал-майора М. И. Костенко рядовые солдаты и матросы - вот настоящие герои порт-артурской обороны, причем, подвергаясь колоссальной физической и психологической нагрузке, нижние чины не избалованы признанием и славой. Вот как описывает внешний вид «русских героев» офицер: «...лицо его не носило и следа ничего героического; оно было просто и естественно, ни рисовки, ни самодовольства, как будто бы он никакой опасности и не подвергался. Поразительно, как просто русский солдат относится к своей героической работе!» [18] По мнению генерал-майора, на подвиги способны лишь «люди долга, с высоким чувством и душой», благодаря чему мужества и героизма в Порт-Артуре было «больше, чем нужно» [19].
Не уступали стрелкам и матросы во главе с морскими офицерами. Они храбро сражались на суше [20]. У мичмана А. П. Штера был свой взгляд на храбрость и ее проявление в обстановке морского сражения, которое кардинально отличается от поединков комбатантов на суше: «Вся храбрость, стало быть, заключается только в умении скрывать свои чувства и оставаться хладнокровным и спокойным, несмотря на смерть и ужас, который царит кругом. Но такая храбрость все равно делу не поможет» [21]. И все-таки в душе лейтенанта находит отклик способность сослуживцев к жертвенности. А. П. Штер считал героическим поход канонерской лодки «Бобр» в бухту Талиенван, а также глубоко уважал капитана 2-го ранга В. Степанова, командира «Енисея». По воспоминаниям комбатанта, талантливый, предприимчивый, искренне любящий морское дело командир эскадренного миноносца сумел установить 400 мин в Талиеванской бухте, но по трагической случайности судно подорвалось на одной из них. До самого конца В. Степанов был хладнокровен, несмотря на ранение, не потерял присутствия духа, оперативно организовал эвакуацию людей и ушел на дно вместе со своим кораблем [22]. Подобный поступок позволяет лейтенанту причислить капитана В.Степанова к героям Русско-японской войны.
Казачий командир полковник А. В. Квитка постоянно в своем дневнике приводит примеры самоотверженного поведения как рядовых казаков, так и их офицеров. Благодаря их отваге удавалось нанести неприятелю урон и захватить окоп, спасти батарею со сравнительно небольшими потерями, сбить противника с выгодной позиции, обратить в бегство полуроту японцев, захватить занятый превосходящими силами противника населенный пункт [23].
А. И. Деникин считал героизмом не просто выполнение поставленной боевой задачи, но и гуманное отношение к побежденному неприятелю. Он описывает случай, когда подъесаул Зеленцов с сотенными командирами в бою под Тасинтунем окружили укрепленную деревню с японцами. Убивать всех до единого комбатанты не хотели, а отправили пленного японца парламентером, чтобы предложить сдаться. В итоге взяли в плен четырех офицеров с солдатами, сохранив им жизнь [24]. В аналогичной ситуации не все российские комбатанты поступили бы так же. Были случаи расправ над оставшимся в меньшинстве врагом [25], но подобное поведение не считалось недостойным и излишне жестоким.
Комбатанты признавали подвиги не только своих сослуживцев, но и медиков из Красного Креста. Они отдавали должное самоотверженности докторов и медсестер, которые оказывали помощь раненым, порою презрев опасность и оставаясь с отстреливающимися от наступающего противника частями до последнего момента [26], спасли немало жизней в боях у крепости Порт-Артур [27], а при необходимости даже брали в руки оружие и стреляли во вражеских солдат [28].
Несмотря на взаимные претензии и рассуждения в среде комбатантов, что можно считать подвигом, а что нет, вышеприведенные примеры героического поведения, а также готовность вступить в бой даже с превосходящим противником - явления отнюдь не редкие для Русско-японской войны [29]. Очевидно, что российские комбатанты не раз в критической ситуации проявили лучшие качества человеческой натуры.
Таким образом, для российского комбатанта на первом месте стояли долг перед Отечеством и выполнение боевой задачи. И ради достижения этих целей он был обязан проявить отвагу, стойкость и хладнокровие в критической ситуации, что не считалось чем-то необычным. Как правило, российский комбатант признавал достойное уважения и похвалы мужественное поведение сослуживцев и способность пожертвовать жизнью. Несмотря на частные случаи, комбатан-ты Русско-японской войны не проявляли особенной жестокости к противнику, а считали необходимым гуманное отношение к раненым или побежденным японцам, отдавали должное доблестному поведению личного состава японских армии и флота.
Примечания
1. Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2005-2006. Актуальные проблемы изучения. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. 416 с.
2. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1993. С. 129.
3. Воробьева Э. А. Формирование образа героя в русско-японскую войну 1904-1905 годов (на материалах газет «Дальний Восток», «Сибирская жизнь», «Вестник Маньчжурской армии») // Вестник НГУ. Сер.: История, филология, 2008. Т. 7. Вып. 1: История. С. 141-146.
4. КерсновскийА. А. История Русской армии. Т. 3. М.: Голос, 1994. С. 109.
5. Кузнецов А. А., Чепурнов Н. И. Наградная медаль. Т. 1. М., 1995. URL: http://storyo.ru/medal1/77.htm (дата обращения: 19.09.2015).
6. Там же.
7. Плавание отряда адмирала Небогатова // С эскадрой адмирала Рожественского: сб. ст., посв. 20-летию похода II эскадры Тихого океана. Прага, 1930. С. 115-134.
8. Воронович Н. В. Русско-японская война. Воспоминания. Нью-Йорк, 1952. С. 56-57.
9. Квитка А. В. Дневник Забайкальского Казачьего офицера. Русско-японская война 1904-1905. СПб., 1908. С. 209.
10. Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур: Мои впечатления. Киев: Тип. Окр. штаба, 1907. С. 74-75.
11. О войне, любви и вере: Переписка мичмана князя Александра Щербатова со своей невестой княжной Софьей Васильчиковой 1904-1905 гг. / сост. Е. А. Федоров, И. Г. Менькова, Д. А. Меньков. М.: Изд-во ПСТГУ, 2008. С. 98 .
12. Там же. С. 139.
13. Кефели Я. И. Брандеры // Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. С. 282-283.
14. «...Надо же было набрать в Артур таких начальников!» Фрагменты из неопубликованных «Воспоминаний об осаде Порт-Артура 1904 г.» Н. О. фон Эссена / / Кортик. 2004. № 3. С. 32-44.
15. Бурачек С. П. На «Новике» 26 января 1904 года // Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. С. 73-76.
16. Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. С. 98, 100, 310-311.
17. Третьяков Б. Н. 5-й полк // Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. С. 217-230.
18. Костенко М. И. Указ. соч. С. 53.
19. Там же. С. 122, 135.
20. Порт-Артур. Воспоминания участников. С. 312.
21. Штер А. П. На крейсере «Новик». СПб.: Гангут, 2001. 112 с. URL: http://militera.lib.ru/memo/ russian/shter_ap/index.html (дата доступа: 15.09.2015).
22. Там же.
23. Квитка А. В. Указ. соч. С. 120, 246, 262, 314, 334, 353, 372.
24. Деникин А. И. Путь русского офицера. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. С. 208.
25. Квитка А. В. Указ. соч. С. 372.
26. Там же. С. 98.
27. Ефимович П. В. Перед концом Порт-Артура // Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. С. 97-102.
28. Твердовская Г. «Маленькая сестричка» // Там же. С. 103-116.
29. Порт-Артурский дневник лейтенанта Колчака / вст. ст., коммент. и подг. текста к публ. С. В. Дро-кова / / Советские архивы. 1990. № 5. С. 62-74.
Notes
1. Voenno-istoricheskaya antropologiya. Ezhegodnik, 2005-2006. Aktual'nye problemy izucheniya -Military-historical anthropology. Yearbook, 2005-2006. Current issues of the studies. M. Russian political encyclopedia (ROSSPEN), 2006. 416 p.
2. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovyj slovar' russkogoyazyka [Dictionary of the Russian language]. M. AZ. 1993. P. 129.
3. Vorobyeva E. A. Formirovanie obraza geroya v russko-yaponskuyu vojnu 1904-1905 godov (na materialah gazet «Dal'nij Vostok», «Sibirskaya zhizn'», «Vestnik Man'chzhurskoj armii») [Formation of the image of the hero in the Russo-Japanese war 1904-1905 (on materials of the newspaper "Far East", "Siberian life", "Herald of the Manchu army")] // Vestnik NGU. Ser.: Istoriya, filologiya, 2008. T. 7. Vyp. 1: Istoriya - Herald of NSU. Ser.: History, Philology. 2008. Vol. 7. Is. 1: History. Pp. 141-146.
4. Kersnovskiy A. A. Istoriya Russkoj armii. [History of the Russian army]. Vol. 3. M. Golos. 1994. P. 109.
5. Kuznetsov A. A., Chepurnov, N. I. Nagradnaya medal' [Commendation medal]. Vol. 1. M. 1995. Available at: http://storyo.ru/medal1/77.htm (reference date: 19.09.2015).
6. Ibid.
7. Plavanie otryada admirala Nebogatova - Swimming of squad of Admiral Nebogatov // S ehskadroj admirala Rozhestvenskogo: sb. st., posv. 20-letiyu pohoda II ehskadry Tihogo okeana - With the squadron of Admiral Rojdestvenskiy: collection of articles, dedicated to the 20th anniversary campaign of the II squadron of the Pacific ocean]. Prague. 1930. Pp. 115-134.
8. Voronovich N. V. Russko-yaponskaya vojna. Vospominaniya [Russo-Japanese war. Memories]. New York. 1952. Pp. 56-57.
9. Kvitka A. V. Dnevnik Zabajkal'skogo Kazach'ego oficera. Russko-yaponskaya vojna 1904-1905 [Journal of the Transbaikalian Cossack officer. The Russo-Japanese war of 1904-1905]. SPb. 1908. P. 209.
10. Kostenko M. I. Osada i sdacha kreposti Port-Artur: Moi vpechatleniya [Siege and surrender of the fortress of Port-Arthur: My impressions]. Kiev. Typ. of district headquarters. 1907. Pp. 74-75.
11. O vojne, lyubvi i vere: Perepiska michmana knyazya Aleksandra SHCHerbatova so svoej nevestoj knyazhnoj Sof ej Vasil'chikovoj 1904-1905 gg. - About war, love and faith: the letters of Midshipman Prince Alexander Shcherbatov with his bride Princess Sophia Vasilchikova 1904-1905 / comp. E. A. Fedorov, I. G. Men'kova, D. A. Men'kov. M. Publishing house PCTSU. 2008. P. 98 .
12. Ibid. P. 139.
13. Kefeli Ya.I. Brandery [Branders] // Port-Artur. Vospominaniya uchastnikov - Port Arthur. The memories of the participants. New York. Publ. n.a. Chekhov. 1955. Pp. 282-283.
14. «...Nado zhe bylo nabrat' v Artur takih nachal'nikov!» Fragmenty iz neopublikovannyh «Vospominanij ob osade Port-Artura 1904g.» N. O. fon Ehssena - "...How could they hire in the Arthur such chiefs!" Fragments from the unpublished "Memoirs of the siege of Port Arthur 1904" N. O. von Essen // Kortik - Cutlass. 2004, No. 3, pp. 32-44.
15. Burachek S. P. Na «Novike» 26 yanvarya 1904 goda [On the "Novik" 26 Jan 1904] // Port-Artur. Vospominaniya uchastnikov - Port Arthur. The memories of the participants. New York. Publ. n.a. Chekhov. 1955. Pp. 73-76.
16. Port-Artur. Vospominaniya uchastnikov - Port Arthur. The memories of the participants. New York. Publ. n.a. Chekhov. 1955. Pp. 98, 100, 310-311.
17. Tretyakov B. N. 5-j polk [The 5th regiment] // Port-Artur. Vospominaniya uchastnikov - Port Arthur. The memories of the participants. New York. Publ. n.a. Chekhov. 1955. Pp. 217-230.
18. Kostenko M. I. Op. Cit. P. 53.
19. Ibid. Pp. 122, 135.
20. Port-Artur. Vospominaniya uchastnikov - Port Arthur. The memories of the participants. P. 312.
21. Stehr A. P. Na krejsere «Novik» [On the cruiser "Novik"]. SPb. Gangut. 2001. 112 p. Available at: http://militera.lib.ru/memo/russian/shter_ap/index.html (access date: 15.09.2015).
22. Ibid.
23. Kvitka A. V. Op. Cit. Pp. 120, 246, 262, 314, 334, 353, 372.
24. Denikin A. I. Put' russkogo oficera [Path of a Russian officer]. New York. Publ. n.a. Chekhov. 1953. P. 208.
25. Kvitka A. V. Op. Cit. P. 372.
26. Ibid. P. 98.
27. Efimovich P. V. Pered koncom Port-Artura [Before the end of Port Arthur] / Port-Artur. Vospominaniya uchastnikov - Port Arthur. The memories of the participants. New York. Op. Cit. 1955. Pp. 97-102.
28. Tverdovskaya G. «Malen'kaya sestrichka» ["Little sister"] // ibid. Pp. 103-116.
29. Port-Arturskij dnevnik lejtenanta Kolchaka - Port Arthur diary of Lieutenant Kolchak / intr. article, comments, read. of the text to publ. S. V. Drokov // Sovetskie arhivy - Soviet archives. 1990, No. 5, pp. 62-74.
УДК 94(363.2)
М. В. Домский
Поэма «Спаситель» (Heliand): как писалось «Саксонское Евангелие»
Правление Людовика Благочестивого ознаменовалось попытками популяризации христианства среди саксов. Одним из инструментов этой популяризации стала германская поэтическая традиция. Во взаимодействии эпоса и Писания родился библейский эпос саксов, крупнейшим памятником которого является поэма «Спаситель» (Heliand). В статье рассматриваются основные вопросы, связанные с формированием библейского эпоса как инструмента христианизации саксонских племён.
In the reign of Louis the Pious the popularization of Christianity among Saxons started. In order to get their attention to the newly imposed religion, the Germanic poetry was used as a tool. The most famous example of the Saxon Christian epic poetry is the Heliand. The paper considers key questions relating to the epic as a tool in the Christianization of the Saxon tribes.
Ключевые слова: христианизация, библейский эпос, «Спаситель».
Keywords: Christianization, biblical epic, Heliand.
© Домский М. В., 2016 40
