CC BY
46
ОБРАЗ ФАШИСТСКОЙ ИТАЛИИ В НАЦИСТСКОЙ ПРОПАГАНДЕ В 1936 Г.:
ОТ КРИТИКИ К ПАРТНЕРСТВУ
Свечникова Светлана Владимировна
к.и.н., доцент кафедры всеобщей истории, Орловского государственного университета
АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается эволюция нацистской пропаганды и пропагандистского образа фашистской Италии в год создания «оси Берлин-Рим». ABSTRACT
In the present article are examined the questions of the evolution of Nazi propaganda and of the propagandists image of fascist Italy in the year of formation of the "axis Berlin-Rome".
Ключевые слова: фашизм, нацизм, пропаганда, «ось», фюрер, дуче Keywords: fascism, nazism, propaganda, "axis", fuhrer, duce
Еще в начале 20-х гг. фюрер четко сформулировал свое мнение о том, что Италия - главный союзник национал-социалистов. Причины были просты: во-первых, раз-нонаправленность внешнеполитических интересов (итальянцы собирались создавать свою империю на юге, а немцы на северо-востоке); во-вторых, идеологическая общность. Гитлер был искренне восхищен дуче и его движением, уже 3 ноября 1922 г. фюрер назвал себя фашистом. Однако после прихода нацистов к власти ярко вспыхнувшая дружба быстро угасла из-за австрийского вопроса. Австрия стала камнем преткновения и поводом для вражды, причем итальянцы особо не стеснялись в выражениях. Нацисты сохраняли осторожность, лишь время от времени отделываясь в прессе язвительными уколами, но в обществе вспыхнули антиитальянские настроения, наследие Первой мировой войны и порожденной ею южнотирольской проблемы. В любом случае Гитлер был вынужден отказаться от прежнего образа братского фашистского режима, который нацистская пропаганда стала массированно внедрять в 1933 г. В 1934-1935 гг. Италия стала страной со слабостями и проблемами.
Шансы на новое итало-германское сближение нежданно-негаданно подарила итало-эфиопская война, хотя немецкое общество поддерживало скорее эфиопов, а нацистское правительство помогало и дуче, и негусу в экономическом и военном отношении. Но именно не очень удачное создание империи вынудило Муссолини пойти на уступки, а вот Гитлер был готов в любое время вернуть «блудного» союзника, да еще и имеющего тенденцию будоражить мировую общественность. Ведь именно под шумок эфиопского скандала Гитлер смог и ввести всеобщую воинскую повинность и, спустя год, войска в Рейнскую демилитаризованную зону. Кроме того, воссоздание Римской империи позволяло нацистским пропагандистам еще активнее тиражировать идею о Третьем рейхе, а значит и Италии как его союзнике.
Начавшаяся гражданская война в Испании и совместная помощь франкистам окончательно сблизили две страны. Более того, она дала пропагандистам замечательный шанс использовать по максимуму было увядшую идею идеологического братства: Франко самим своим существования добавлял идее основательности, а совместная борьба против коммунизма - популярности.
Летом 1936 г. начались переговоры по созданию политического союза, одновременно улаживались идеологические разногласия и возобновлялись культурные контакты двух стран. Поэтому с лета 1936 г. пропагандисты Третьего рейха начинают возрождать картину братской фашистской страны.
Вместе с тем этот период имеет еще одну особенность. В идеологическом плане набравшая силу Германия
постепенно отбирала у Италии лидирующее положение в фашистском лагере. В этот период не встречается упоминаний о фашизме как возможном эталоне (как было в 1933 г.), наоборот, подчеркивались лишь стороны, отвечающие сходным процессам в Германии, призванные показать похожесть Италии на Германию. Таким образом, был решен вопрос о старшинстве, а точнее о главенствующей роли национал-социализма.
Первоочередной задачей для пропаганды летом 1936 г. стало объяснение поведения итальянцев в период итало-германских разногласий и возрождение симпатий к фашизму и итальянскому народу. Большую роль в повороте Германии к Италии сыграл визит старшей дочери дуче Эдды Чиано в Берлин, в ходе которого она встречалась с Гитлером. Ее приезд стал и своеобразной линией водораздела в пропагандистской политике. 3 июня министерство пропаганды велело сдержанно реагировать на визит и больших статей на эту тему не писать, а уже 6 числа было приказано отбросить первоначальную сдержанность [2, Bd. 4/II, S. 570, 587]. Тогда же последовало указание изменить тон статей о футбольном матче Италия-Австрия, поскольку спорт не должен был давать повод для нападок на итальянский характер и уж тем более нельзя было переводить критику в политическую плоскость [2, Bd. 4/II, S. 570, 588].
После этого переговоры Италии и Германии стали набирать силу. Во второй половине 1936 г. в Риме побывали Франк, Ширах, Гиммлер, Геринг и фон Бломберг [14, S. 290]. Посетил Италию и Геббельс. До момента подписания пакта пропаганда предпочитала замалчивать процесс переговоров, было сообщено только о поездке Геббельса, официально преследовавшей культурные цели -посещение венецианского кинофестиваля. Но в опубликованном «Voelkischer Beobachter» интервью Геббельса, он только в двух словах упомянул о цели визита, зато много говорил о Риме и Берлине как оплотах против большевизма (что было даже вынесено в название статьи!) и единстве их целей: мир и работа для своих народов [3, 03.09.36.].
Следующая группа распоряжений последовала в конце июня, поводом стало подписание немецко-итальянского соглашения по военно-воздушным силам. Было рекомендовано благожелательно сообщить о визите в Германию генерала Валле, о приятном впечатлении, которое он произвел на берлинцев и оказанном ему хорошем приеме [1, Bd. 4/II, S. 676, 682.]. Это первое указание министерства пропаганды касательно того, что визит итальянского деятеля должен быть «хорошо и подробно освещен» в прессе. Подобные указания станут частыми с 1937 г., но до этого они не встречались. Одновременно министерство
сообщило прессе, что Гитлер пытается заполучить Италию в союзники и поэтому не критикует перед общественностью ее политику в Южном Тироле [2, Bd. 4/11., S. 680]. Таким образом, ссылаясь на авторитет Гитлера, прессе дали понять, что критика итальянской политики неуместна. Геббельс решил использовать «тяжелую артиллерию», пытаясь прекратить нападки на Италию.
Органами пропаганды были определены несколько тем, подходящих для изменения представлений немецкого общества об Италии. Показательным примером являются работы В. Лангена, демонстрирующие вклад в воссоздание положительного образа Италии ведомства Розенберга. Важным пропагандистским элементом стало описание повседневной жизни обычных итальянцев: людей очень милых и симпатичных, очень разных, но очень счастливых в своей стране. Романтичная статья была посвящена господину Тоскани, чиновнику 48 лет, отцу троих детей и члену фашистской партии, которая помогает ему в налаживании счастливой жизни. Ведь, хотя он и неплохо зарабатывает, тем не менее, только благодаря партийной помощи и программе строительства новых жилых домов он сумел купить квартиру, где его жена может спокойно воспитывать детей. А благодаря той социальной защищенности, которая царит в итальянском обществе, он может проводить свободное время со своими детьми, водить их в кино, радоваться их успехам в школе [1, В1. 142145]. Эта «милая сказка» создавала у немцев образ именно того счастливого, обеспеченного человека из средних слоев, примерного семьянина, который был и «немецкой мечтой», прежде всего у мелкобуржуазных слоев населения, которые и составляли базу национал-социалистического движения.
В то же время германские пропагандисты не перебарщивали с описанием благоденствия. Другая статья Лангена была посвящена Гвидо Парезе, человеку, чья жизнь была не столь уж легка. Он был чернорабочим, и очень плохо, «по североевропейским меркам», питался [1, В1. 147]. Но фашизм значительно облегчил жизнь Гвидо и тот не был вынужден, как его отец, эмигрировать в Южную Америку, а смог остаться на родине. Отмечалось и то, что Гвидо по своим убеждениям не желает быть членом партии, хотя это и могло бы принести ему значительные социальные льготы. Тем не менее, он поддерживает политику Муссолини и признает его заботу о бедных слоях. А сейчас, после победы в Абиссинии, Гвидо подумывает о том, чтобы стать переселенцем и начать новую жизнь. Дуче дал ему этот шанс [1, В1. 146-148]. Эта статья демонстрирует нам осуществление другой национал-социалистической мечты - мечты рабочего из страдающей от недостатка жизненного пространства страны, который мечтает о возврате к своим корням, к «почве и крови».
Необходимо было не только описать достоинства фашизма и итальянского народа, надо было как-то преодолеть распространенное мнение о недостатках, присущих итальянцам. Здесь на помощь приходил юмор. Так описывалась подготовка улочек одного из итальянских городков к приезду Муссолини. Говорилось, что итальянцы любят покрасоваться своими успехами, но они так эмоциональны, что стремятся сделать все сразу и не всегда успевают сделать что-то одно, поэтому им пришлось срочно создавать видимость завершения строительства к приезду дуче и лишь после закончить работу. Но они ее закончили, утверждал автор, и сделали очень качественно, так как самосознание и дисциплина итальянцев велики и работают они все на совесть. Немного свысока добавлялось, что итальянцы как фашистская нация еще очень молоды и чув-
ствительны, но это ни в коем случае не может давать повод для критики [1, Bl. 152-153]. Последнее предложение парадоксально, ведь немцы стали единой нацией одновременно с Италией, а фашистской нацией на 10 лет позже, но оно отражает смену ролей в мировом фашистском движении.
В этих небольших и внешне чисто популярных заметках содержится, пожалуй, вся квинтесенция идей национал-социалистической пропаганды в отношении фашистской Италии. В косвенной форме были подчеркнуты все достижения итальянского фашизма, воспевавшиеся ранее в Германии: забота о народе и практическое улучшение его жизни, мощь и многочисленность фашистской партии, поддержка режима большой частью населения, в том числе людьми, не являющимися членами партии, успех абиссинской компании и ее важность для жизни и счастья итальянского народа. Так же по этим заметкам мы можно было судить и о качествах самих итальянцев: патриотичность, забота о семье, стремление улучшить свою жизнь и готовность бороться ради этого даже с неблагоприятным климатом Африки. Статьи такого рода были действенным оружием немецкой пропаганды.
Забавным подтверждением итало-германского союза стало указание прессы о разрешении подводить политический базис под итало-немецкую футбольную встречу, в том духе, что футбол только усилит сотрудничество двух народов [2, Bd. 4/111, S. 1376].
Кульминация пропагандистского внимания к Италии была достигнута в ходе визита в октябре 1936 г. министра иностранных дел графа Чиано, закончившаяся подписанием пакта, более известного в истории по данному Муссолини названию «ось Берлин-Рим».
Задача воссоздания положительного образа Италии в СМИ в целом была решена к концу 1936 г. После чего вплоть до 1 сентября 1939 г. органы пропаганды занимались поддержанием на должном уровне и дальнейшим усилением положительных представлений об Италии. И хотя у лидеров порой возникали сомнения по поводу незыблемости союза, тем не менее две державы ни разу не дали мировой общественности повод усомниться в их союзнических отношениях.
Список источников и литературы
1. Bundesarchiv Berlin-Lichterfelde. NS 43/405. Innenpolitik.
2. NS-Presseanweisungen der Vorkriegszeit. Bd. 4/II, 4/III. 1936. Muenchen, 1984-2001.
3. Voelkischer Beobachter. 1936.
4. Випперман В. Европейский фашизм в сравнении 1922-1982. Новосибирск, 2000.
5. Наумов А. О. Фашистский интернационал. Покорение Европы. М., 2005.
6. Орлов Ю. Я. Журналистская теория и журналистское образование в нацистской Германии//Вестник МГУ. Журналистика. 1992. № 1. С. 67-80. № 2. С. 41-55.
7. Почепцов Г. Г. Пропаганда и контрпропаганда. М., 2004.
8. Bussemer T. Propaganda und Populaerkultur. Konstruirte Erlebniswelten im Nationalsozialismus. Wiesbaden, 2000.
9. Bussemer T. Propaganda. Konzepte und Theorien. Wiesbaden, 2005.
10. Deakin F. W. Die brutale Freundschaft. Hitler, Mussolini und der Untergang des italienischen Faschismus. Koeln, 1964.
11. Das Goebbels-Experiment. Propaganda und Politik / Hg. Hachmeister L./Kloft M. Muenchen, 2005.
12. Funke M. Hitler, Mussolini und die Substanz der «Achse»//Nationalsozialistische Diktatur 1933-1945. Eine Bilanz. Duesseldorf, 1983. S. 345-379.Nolte E. Der Faschismus in seiner Epoche.
13. Longerich P. Nationalsozialistische Propaganda// Deutschland 1933-1945. Neue Studien zur nationalsozialistischen Herrschaft. Duesseldorf, 1993. S. 291314.
14. Nolte E. Der Faschismus in seiner Epoche. Die Action francaise. Der italienische Faschismus. Der Nationalsozialismus. Muenchen, 1963.
МЕНШИКОВЫ МАЕТНОСТИ» В РОССИЙСКО-ПОЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVIII ВЕКА
Сидякина Анна Борисовна
Аспирант Санкт-Петербургского Института истории, Российской академии наук
Российско-польские связи в правление наследников Петра I строились не только на современной международной ситуации. Значительную роль в дипломатических сношениях обоих государств играли взаимные претензии. Часть из них уходила корнями в прошлое столетие, в эпоху распространения унии и заключения Вечного мира (1686). Другие возникли совсем недавно, в период Великой Северной войны. Интересующий нас сюжет, литовские имения А. Д. Меншикова, не является открытием для исторической литературы, посвященной российско-польским отношениям ХУ1П в. [9, с. 86-87], однако до сих пор не становился предметом специального исследования.
В 1706-1708 и 1717-1719 гг. светлейший князь А. Д. Меншиков стал обладателем нескольких имений на территории Великого княжества Литовского, получивших в политической переписке ХУЛ в. название «меншико-вых маетностей». То, каким образом были приобретены эти имения, вызывало возмущение польской стороны еще в начале 1720-х гг., однако, пока Меншиков находился у власти, королевские споры и судебные тяжбы далеко не заходили. После его свержения Верховный тайный совет столкнулся с чрезвычайно запутанной ситуацией вокруг реквизированных в пользу императорского двора территорий, о юридическом статусе которых в России не имели ни малейшего понятия. Состав, бывших владельцев, претензии и доходность имений знали лишь два доверенных лица Меншикова - смоленский шляхтич Николай Потемкин и генерал-поручик Кшиштоф Урбанович, находившиеся у управления маетностями соответственно с 1720 по июнь/июль 1728 и с августа 1728 по сентябрь 1731 г.
Даже перечень маетностей определился не сразу. В документах встречаются следующие населенные пункты в Оршанском повете и Мстиславском воеводстве Великого княжества Литовского: графство Горецкое, включавшее в себя маетность Горы Горки; маетность Ула; графство Дубровинское с городом Дубровной; маетность Полункевичи, или Полуйкевичи; двор Польезерье, или Полузерье; усадьба Краснополье; маетности Полонное и Межиречье; деревни Гали, Кледневичи, Шишово (Шиш-ково), Шаваровка и Мекадиновский фольварк, из которых последние четыре, видимо, входили в состав графства Го-рецкого. Посол Речи Посполитой С. Хоментовский в 1720 г. упоминает восемь имений, изначально принадлежавших королевской Могилевской экономии [8, л. 202 об.]. Идентифицировать все маетности пока не удается.
Маетности Полонное (ныне, возможно, Полонное Заболотье Брестской области) и Межиречье, местечко Овруцкого повета (ныне деревня Мижерычи, центр Тулав-
ского сельсовета Зельвенского р-на Гродненской области), принадлежали князьям Любомирским. В 1706 г., когда подкоморий коронный Ежи Любомирский перешел на сторону Лещинского, Август II после битвы при Калише пожаловал Полонное и Межиречье Меншикову [12, VI, с. 378]. Однако, по словам Меншикова, в 1711 г. Петр сам передал Межиречье Любомирскому [3, л. 163 об.], которому, тем не менее, пришлось заплатить за построенные прежним владельцем укрепления. Полонное осталось за Меншиковым, и наследники Любомирского добивались его возвращения [2, л. 167].
Усадьба Краснополье Почепского уезда Мстиславского воеводства (ныне пгт Краснополье Могилевской области), расположенная примерно в 70 км от деревни Лесной, возле которой в 1708 г. произошла знаменитая битва с корпусом генерала А. Л. Левенгаупта, была куплена Меншиковым в том же 1708 г. у шляхтича Захария Вол-чацкого, которому, по сообщению Урбановича, Менши-ков не только не доплатил 1000 р., но и причинил ущерб на 17200 польских злотых [6, л. 15]. Краснополье было приобретено Кантемирами (от их имени усадьбой управлял Филипп Бачманов). 5 января 1732 г. оно было пожаловано подстолию литовскому А. М. Потоцкому: «Благородному Антонию Михаилу Потоцкому Великого княжества Литовского подстолию сего числа власть и вольность дается сие от нас законным образом ему пожалованные милости, а именно Краснополье по своему позволению располагать, раздавать... подарить и продать или своим правом уступить, кому он захочет, еже мы для вящего уверения сего нашего Грамотою и дипломом за собственноручным подписанием и приложением печати подтверждаем» [10]. Из-за Кантемиров Потоцкий смог вступить во владение Краснопольем позднее, чем другими маетно-стями.
Маетность Полуйкевичи, или Полункевичи (нынешнее название и местонахождение пока неизвестно), принадлежавшая изначально Могилевской королевской экономии. О Полуйкевичах Меншиков имел спор с жмудским кастеляном Ежи Иеронимом Крышпин-Киршен-штейном (возможно, прежним владельцем), который пытался решить миром незадолго до своей опалы [2, л. 173]. Как и прочие меншиковы маетности, Полуйкевичи находились под управлением Н. Потемкина, затем К. Урбано-вича. В инструкции Урбановичу от 31 августа 1730 г. [5, л. 46] говорилось, что имение можно передать зятю вилен-ского воеводы К. Д. Огинского, мечнику великому литовскому Игнацыю Аницете Завише, герба «Лебедь». Что и было выполнено в конце осени того же года, несмотря на протесты Крышпина.
