CC BY
143
17. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета: канонические в русском переводе с парал. местами. Минск, 1992.
18. Полякова А.А. Готический канон и его трансформация в русской литературе второй половины XIX века: на материале произведений А.К. Толстого, И.С. Тургенева и А.П. Чехова: Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2006.
19. Лесков Н.С. Собрание сочинений: в 12 т. Москва, 1989; Т. 7.
20. Лесков Н.С. Святочные рассказы. Санкт-Петербург. Москва, 1886.
21. Виницкий И. Русские духи: Спиритуалистический сюжет романа Н.С.Лескова «На ножах» в идеологическом контексте 1860-х годов. НЛО. 2007; 87.
22. Гроссман Л.П. Н.С. Лесков: жизнь - творчество - поэтика. Москва, 1945.
23. Гебель В.Н. Н.С. Лесков: в творческой лаборатории. Москва, 1945.
24. Лесков Н.С. Собрание сочинений: в 12 т. Москва, 1989; Т. 11.
25. Лесков Н.С. Маланьина свадьба, святочный рассказ. Литературное наследство. Москва, 1997; Т. 101, Кн. 1.
References
1. Pul'hritudova E. Tvorchestvo N.S. Leskova i russkaya massovaya belletristika. V mire Leskova. Moskva, 1983.
2. Starygina N.N. Svyatochnyj rasskaz kak zhanr. Problemyistoricheskojpo'etiki. Petrozavodsk, 1992; Vyp. 2.
3. Bondarenko M.I. Tradicii «Rozhdestvenskih povestej» Ch. Dikkensa v russkom svyatochnom rasskaze 1840-1890-h godov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Kolomna, 2006.
4. Novikova-Stroganova A. Gimn vo slavu Rozhdestva: «Rozhdestvenskaya pesn' v proze» Ch. Dikkensa i svyatochnyj rasskaz N.S. Leskova «Zver'». Russkaya narodnaya liniya: informacionno-analiticheskaya sluzhba, 22.01.2014. Available at: <http://ruskline.ru/analitika/2014/01/23/ gimn_vo_slavu_rozhdestva/>
5. Pershina M.A. Angloyazychnaya literatura kak tekst-precedent v proizvedeniyah N.S. Leskova. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Kirov, 2013.
6. Lihachev D.S. Slovo o Leskove. Literaturnoe nasledstvo. Moskva, 1997; T. 101, Kn. 1.
7. Leskov N.S. Pis'mo A.S. Suvorinu. 11 dekabrya 1888 g. Sobranie sochinenij: v 11 t. Moskva 1956-1958.; T. 11.
8. Polyakova A.A., Fedunina O.V. Goticheskaya tradiciya v proze A.K. Tolstogo («Upyr'») <http://if.rsuh.ru/vestnik_2006_1_5.html>. Novyj filologicheskij vestnik. Moskva, 2006; 1. Available at: <http://if.rsuh.ru/vestnik_2006_1_5.html>
9. Chernomazova M.Yu. Tradiciigoticheskojliteratury vtvorchestve Charl'za Dikkensa. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2010.
10. Leskov N.S. Sobranie sochinenij: v 11 t. Moskva, 1956-1958; T. 7.
11. Dushechkina E.V. Russkij svyatochnyj rasskaz: stanovlenie zhanra. Sankt-Peterburg, 1995.
12. Tkacheva N.V. Malaya proza Charl'za Dikkensa: Problema "chuzhogo slova". Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Tambov, 2003.
13. Bahtin M.M. Problemy po'etiki Dostoevskogo. Moskva, 1972.
14. Chesterton G.K. Charl'z Dikkens. Moskva, 1982.
15. Dikkens Ch. Rozhdestvenskij gimn v proze. Sobranie sochinenij: v 30 t. Moskva: 1957-1959.; T. 12. Rozhdestvenskie povesti.
16. Meretukova M.M. Zhanrovaya i hudozhestvennaya specifika «Rozhdestvenskih povestej» («Christmas Tales») Ch. Dikkensa i anglijskaya fol'klornaya tradiciya. Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Filologiya i iskusstvovedenie <http://cyberleninka.ru/ journal/n/vestnik-adygeyskogo-gosudarstvennogo-universiteta-seriya-2-filologiya-i-iskusstvovedenie>. 2010; №2.
17. Bibliya. Knigi Svyaschennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zaveta: kanonicheskie v russkom perevode s paral. mestami. Minsk, 1992.
18. Polyakova A.A. Goticheskij kanon i ego transformaciya v russkoj literature vtorojpoloviny XIX veka: na materiale proizvedenij A.K. Tolstogo, I.S. Turgeneva i A.P. Chehova: Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2006.
19. Leskov N.S. Sobranie sochinenij: v 12 t. Moskva, 1989; T. 7.
20. Leskov N.S. Svyatochnye rasskazy. Sankt-Peterburg. Moskva, 1886.
21. Vinickij I. Russkie duhi: Spiritualisticheskij syuzhet romana N.S.Leskova «Na nozhah» v ideologicheskom kontekste 1860-h godov. NLO. 2007; 87.
22. Grossman L.P. N.S. Leskov: zhizn'- tvorchestvo - po'etika. Moskva, 1945.
23. Gebel' V.N. N.S. Leskov: v tvorcheskojlaboratorii. Moskva, 1945.
24. Leskov N.S. Sobranie sochinenij: v 12 t. Moskva, 1989; T. 11.
25. Leskov N.S. Malan'ina svad'ba, svyatochnyj rasskaz. Literaturnoe nasledstvo. Moskva, 1997; T. 101, Kn. 1.
Статья поступила в редакцию 27.01.15
УДК 821.161.1
Shunkov A.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Prorector of Scientifc and Innovation Work, Kemerovo State
University of Culture and Arts (Kemerovo, Russia), E-mail: [email protected]
THE IMAGE OF EUROPE IN RUSSIAN TRAVEL NOTES AT THE END OF XVII CENTURY "TRAVEL NOTES OF BORIS PETROVICH SHEREMETIEV IN EUROPEAN COUNTRIES...". Travel literature appeared in Russia as a genre in the early stages of its historical development. This genre was very popular in the XVII century. Travel literature includes ambassadors' notes that they had to prepare as reports on negotiations on all issues. However, almost all the Russian ambassadors' notes were not limited to those goals. The abundance of impressions from the trip expanded the scope of this type of notes. As a result, the notes in the history of Russian literature take place between documentary literature and fiction. The article is dedicated to one of the outstanding monuments of the Russian book of the turn of XVII-XVIII centuries, notes about the trip to Europe, compiled by Boris Petrovich Shereme-tiev, field marshal and diplomat of Peter I epoch. Sheremetiev's notes are treated as a sample of the transition book memorials in this article. The composition is characterized by such features as poetics, which became Russian literature's discovery at the end of XVII century. It is an expression of individual views on the subject of the image, fictionalization of documentary storytelling, bringing the text the performance elements as a result of the influence of the Baroque style. The techniques used by the author are aimed at detailed description of the European space, being actively discovered by Russia at the end of XVII and beginning of XVIII centuries.
Key words: Russian literature at the end of XVII century, documentary and fiction, travel as a genre.
А.В. Шунков, канд. филол. наук, доц., проректор по научной и инновационной деятельности Кемеровского
государственного университета культуры и искусств, г. Кемерово, E-mail: [email protected]
ОБРАЗ ЕВРОПЫ В РУССКИХ ПУТЕВЫХ ЗАПИСКАХ КОНЦА XVII ВЕКА «ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВИЯ ГРАФА БОРИСА ПЕТРОВИЧА ШЕРЕМЕТЕВА В ЕВРОПЕЙСКИЕ ГОСУДАРСТВА...»
Статья посвящена одному из ярких памятников русской книжности рубежа ХУМ-ХУШ веков - запискам о путешествии в Европу, составленным Борисом Петровичем Шереметевым, фельдмаршалом, дипломатом эпохи Петра I. В статье записки Шереметева рассматриваются как образец книжного памятника, имеющего переходный характер. Для сочинения характерны такие черты поэтики, которые стали открытием русской литературы во второй половине XVII века, - это выражение индивидуального взгляда на предмет изображения, беллетризация документального повествования, привнесение в текст элементов театрализации как следствие влияния стиля барокко. В итоге как названные, так и другие приемы, использованные автором, направлены на детальное описание европейского пространства, активное открытие которого Россией стало происходить в конце XVII - в начале XVIII веков.
Ключевые слова: русская литература конца XVII века, документально-художественная литература, путешествие как жанр.
Рубеж XVII - начала XVIII века в российской истории представлен возросшим интересом русского человека к европейской культуре, открывавшейся для него в результате проведения Петром I реформ, носивших прозападнический характер. Одним из следствий государственных преобразований станет активизация дипломатического диалога России с европейскими странами, начало которому в переходный период русской культуры было положено Великим посольством 1697-1698 годов. Примеру Петра I активного познания европейского мира последовали крупные государственные деятели петровского времени, совершивше в это же время собственные «паломничества» на Запад не только с целью выполнения государственных внешнеполитических задач, но и открытия для себя нового культурного пространства. Одним из сопутствующих путешествию событий неизменно становились и описания новой картины мира - «путевые записки» участников и очевидцев происходившего [1; 2].
Генезис жанра литературного путешествия (хожение (паломнические записки) - путевые записки (статейные списки) - роман-путешествие) - отдельная тема, неоднократно становившаяся предметом научного исследования в отечественном литературоведении в разных аспектах [3; 4, с. 48-54]. Однако общее, что характеризует жанр на разных этапах его эволюции (от Древней Руси до Нового времени), - это его «пограничность» между литературой и деловой книжностью. Данный жанрообра-зующий признак «путевой литературы» отмечается в работах большинства исследователей [5, с. 319-346; 6, с. 257-265; 7, с. 5-25; 8; 9, с. 41-50; 10], что позволяет на отдельных книжных образцах проследить эволюцию мировоззренческих представлений автора, находящих свое выражение в словесном воплощении.
К традиции путевой книжности, получившей распространение в переходный период развития русской литературы (рубеж XVII-XVIII вв.), принадлежат «Записки путешествия графа Бориса Петровича Шереметева в европейские государства, в Краков, в Вену, в Венецию, в Рим, на Мальтийский остров» (в дальнейшем - «Записки Б. П. Шереметева»). Исторические причины, обстоятельства, детали маршрута, последствия путешествия Б. П. Шереметева в Европу, продолжавшегося почти два года (22 июня 1697 - 10 февраля 1699), на сегодняшний день прекрасно изложены в специальной литературе, равно как доступен и сам текст памятника, существующего в нескольких редакциях [11, с. 337-374].
Столь длительное странствование по странам Западной Европы русского человека само по себе уже является показательным примером того, как менялось представление о мире к концу XVII века. Известно, что согласно средневековой космографии, западу как части света в русском православном восприятии была отведена роль ада, наглядно изображавшегося в иконописной традиции «страшного суда». И наоборот - восточная часть вселенной воспринималась как средоточие святости, райского блаженства. «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке (Курсив наш. - А. В.), и поместил там человека, которого создал», - читаем первое упоминание о географическом местоположении рая в Священном Писании (Быт. 2: 8).
Традиция паломнической литературы, начиная с первого в истории книжности Древней Руси «Хождения» игумена Даниила (нач. XII века) [12, с. 26-118], последовательно прививала идею о необходимости совершения христианином духовного подвига, связанного с посещением Святой земли, находящейся на Вос-
токе, и преклонением перед Гробом Господнем. Результатом духовного подвига должно было стать восстановление в себе образа Божьего, духовное приобщение к горнему миру [13]. В итоге, каноническая традиция паломнической литературы демонстрировала не только и не столько перемещение человека в горизонтальной плоскости земного пространства, сколько его восхождение, нравственное совершенствование, связанное с обретением «потерянного рая». Именно такая установка прослеживается в самом раннем памятнике русской паломнической литературы «Хождении» игумена Даниила: «Да будет же всем, читающим писание это с верою и с любовию, благословение от Бога, и от Святого Гроба Господня, и от всех мест этих святых: примут они награду от Бога наравне с ходившими по местам этим святым. Блаженны, увидев, поверившие, втройне же блаженны, не видя, верующие. Веря, пришел ведь Авраам в землю обетованную» [12, с. 117]. «Желание обрести утраченный рай заставляло средневекового человека искать его не только в "горнем мире", но и на земле, там, где сходятся небо и земля. И не всегда это были реальные путешествия, но и странствия по ландшафтам собственной души, ведь по сути дела сам человек представлял яркий образец такого локуса, в нем встречались небо и земля» [13].
Таким образом, русский человек на протяжении многовековой истории в познании и постижении законов бытия в большей степени был устремлен на восток, чем на запад, неизменно ассоциировавшийся с гибелью души. Именно по этой причине поступок ряда исторических деятелей Древней Руси при разных обстоятельствах и причинах бегства на Запад (Польша и Великое княжество Литовское) всегда получал отрицательную оценку современников. История имеет ряд показательных книжных примеров, в которых поступок беглеца на Запад не вызывал сострадания даже при всей той жестокости и суровости наказания, которое он мог получить со стороны государя в случае его покорного принятия складывающихся отнюдь не благоприятных для него обстоятельств у себя на родине. Так, например, бегство Курбского в Литву и награда, полученная им от польского короля Сигизмунда II Августа на основе ленного права получает во владение город Ковель и окрестности Волыни, неизвестный книжник XVI века оценил как хуже смерти: «...Лутче ми смерть, нежели Курбъскаго княжения.", - так отозвался о нем анонимный древнерусский книжник, перефразировав слова Даниила Заточника» [14, с. 33].
Однако начиная с XVII века, ситуация в восприятии и оценки западноевропейского пространства начинает постепенно меняться [15, с. 31-46]. Исторические события (эпоха Смуты, Русско-польская война 1654-1667 гг. и другие события) не могли не изменить отношения русского человека к той части света, которая долгое время ассоциировалась с опасностью, грозящей для Руси. Европейский сюжет активно входил как повседневную жизнь русского человека, так и в пространство книжной культуры. «С тех пор, как Его Величество (царь Алексей Михайлович. Речь идет о Польском походе царя. - А. Ш.) был в Польше, видел тамошний образ жизни и стал подражать Польскому Королю, круг его понятий расширился: он начинает преобразовывать двор, строить здания красивее прежнего, украшать покои обоями и заводить увеселительные дома» [16, с. 207]. Война России с Польшей (1654-1667 гг.) во многом определила как дальнейший политический курс страны, так и ее новый культурный вектор развития, ориентированный на принятие и усвоение европейской модели мироустройства, что и было продолжено в эпоху Петра I.
О том, насколько европейское пространство в первой четверти XVIII века стало близко для русского человека и прочно укоренилось в его мировоззрении, может свидетельствовать одна из анонимных беллетристических повестей петровского времени «Гистория о Василии Кориотском.» [17, с. 50-58], в зачине которой на равных правах уже используется «европейская» составляющая официального названия государства: «В Российских Европиях (курсив наш. - А. В.) некоторый живяше дворянин.» [17, с. 50].
Путевые записки (статейные списки русских послов), имевшие популярность в переходную эпоху, способствовали формированию нового представления о западном мире и позволяли России принимать и усваивать многие обычаи и потехи европейских монарших дворов, одним из которых, например, станет театр, занявший свое особое место в жизни царя Алексея Михайловича [18, с. 7-101]. Однако записки послов, составленные ими во время своего путешествия по Европе и содержащие подробное описание увиденного, сами по себе являются уникальными памятниками книжной культуры переходного времени.
Литературная природа жанровой формы путевых записок, определяемая как документально-художественная, позволяла их автору-составителю быть свободным в построении сюжета, в использовании книжных приемов, а, следовательно, проявлять индивидуальность как писателя, что в свою очередь является одним из признаков секуляризации русской литературы в переходный период ее развития. За приемами типизации повествования, широко распространенными именно в путевой литературе, тем не менее, просматривалась индивидуальность автора. «Авторское начало проявляется не только в отборе, но и в систематизации фактов: от воли писателя зависит то место, которое реалия займет в ряду других, ранее отобранных явлений действительности» [19, с. 308]. Приведенное наблюдение можно продолжить, конкретизировав его дополнительными уточняющими суждениями. Важным в проявлении авторского начала в путевых записках следует считать еще и тот факт, как автором изображаются увиденные им реалии, и как они включаются в общую сюжетную линию всего сочинения.
«Записки Б. П. Шереметева» как образец путевой книжности органично вписывается в жанровую традицию записок о путешествии своего времени. В исследованиях, посвященных этому книжному памятнику, отмечаются практически все признаки, характерные для традиции этого жанра, находящегося «на пограничье двух жанровых систем - документальной и художественной литературы» [19, с. 306]. В то же время наряду с традиционными жанрообразующими признаками путевых записок отмечается и определенная новизна этого сочинения как следствие влияния барокко на русскую культуры в переходный период ее развития. Одним из таких барочных элементов, придающих особый колорит поэтике «Записок Б. П. Шереметева», является энциклопедичность повествования, позволяющая русскому читателю войти в географическое, историческое, культурное пространство Европы. Очень много внимания уделено в «Записках .» и реалиям, представляющим жизнь европейского человека в ее повседневном течении, и в ситуациях торжества и праздника. Б. П. Шереметев, находясь в длительном странствовании по Европе («по его охотЬ .для видЬния тамошних странъ и государствъ» [20, с. 8], на основе своих наблюдений и впечатлений создает мозаику Европы, составленную из описаний городов, придворных церемониалов, нравов, обычаев, развлечений, пейзажных зарисовок местности, через которую проходила дорога вояжера, и многих других фактографических деталей европейской действительности, попадавших в поле его внимания. «А чрезъ которыя мЬста и города державы великаго нашего государя и иныхъ стран и государствъ путь нашъ надлежати будетъ и гдЬ какое о мнЬ будетъ поведение, и то все писано будетъ въ семъ моемъ журналЬ» [20, с. 10].
Авторская установка подробно описывать все, что будет встречаться на пути следования, привносила особый колорит в образ Европы, который до этого в сознании русского человека порождал устойчивый ряд ассоциаций, связанных с опасностью для души русского человека. «Записки Б. П. Шереметева» наоборот несли в себе много того нового, что могло быть интересно не только автору-составителю сочинения, но и потенциальному читателю. Эта особенность путевой литературы петровского
времени отмечается и современными учеными: «... дипломат, рассказывая о стране, где он побывал, выступал в роли исследователя, пытающегося выявить общие тенденции, объяснить непонятное, зафиксировать типичное. Научно-исследовательское начало в путевых записках петровского времени настолько сильно, что современные специалисты в области истории, экономики, географии и других точных дисциплин используют эти произведения как материал документального порядка, не подвергая сомнению подлинность описаний» [19, с. 312].
Однако сочинение Б.П. Шереметева - это не просто документальный отчет о своем путешествии и общем количестве денег, потраченных им на разные нужды (хотя автор записок по-хозяйски точно приводит все счета и в конце выводит общую сумму, израсходованную за два года1). Русского путешественника не могут не заинтересовать и привлечь его внимание «диковинные» явления европейской жизни, получающие развернутое описание с элементами беллетризации. Такими, например, фрагментами записок могут быть названы мифологизированные картины извержения вулкана на острове Стромболий, внушающий ужас и страх местным жителям: «... а на верьху той горы непрестанно горитъ мили на двЬ кругом. И говорятъ, что тутъ жилище диаво-ломъ. И такъ они въ томъ увЬрены, что и нам такъ сказывали. И многие-де были такия причины, что многия фелюки съ людьми диаволами утаскиваемы бывали къ той горЬ и потопляемы въ море. А нынЬ кто Ьдетъ мимо той горы, ставитъ кругъ фелюкъ1 многие кресты - тЬмъ-де спасаются» [20, с. 67].
Описания ряда чудес, связанные с почитанием святых, органично вписываются в традицию агиографического жанра и по своей стилистике, и по сюжетному развертыванию чуда как композиционного элемента жития. Примерами здесь могут служить, например, описание чуда святого Януария (кипение крови святого, хранящейся в стеклянном сосуде) в одном из храмов Неаполя, происходящего во время совершения литургии, на которой присутствовал Б. П. Шереметев вместе со своими спутниками. «Многажды же во время святыя литургии оная святая кровь пречудесно показуется кипЬниемъ, аки бы жива. ... Бояринъ и съ нимъ бывшие - самовидцы онаго преславнаго чудеси» [20, с. 90-91].
Отметим, что в записках Б. П. Шереметева эпизоды, в которых представлен рассказ о посещении им в Европе католических соборов и поклонения христианским святыням, хранящимся в них, - занимают особое место. Они образуют отдельную тематическую группу в сюжете записок. К числу наиболее интересных могут быть отнесены эпизоды, где представлен рассказ о поклонении мощам святителя Николая в городе Баре [20, с. 92-93], посещение мест в Италии, связанных с апостольскими именами Петра и Павла, осмотр и поклонение святыням, хранящимся в соборах Флоренции, Венеции, Неаполя, Рима и т.д. В объяснениях самого автора-составителя «Записок.» столь пристальное внимание Б.П. Шереметева к святыням, проявляющееся в детальном их описании, объясняется одной из целей путешествия боярина - в Европу (Рим) он отправился в паломничество, чтобы поклониться апостолам Петру и Павлу, небесным покровителям военачальника во время войны с турками и крымскими татарами. «Тогда подъчасъ оныхъ побЬдъ имЬлъ я за патроновъ и крЬп-конадежныхъ помощниковъ Божиихъ верьховныхъ апостоловъ Петра и Павла и далъ обЬщание Ьхать въ Римъ и поклонитися честнымъ ихъ мощемъ» [20, с. 30-32]. Как отмечают исследователи, «эта фраза была расценена в Ватикане как начало переговоров по вопросу объединения католической и православной церквей» [19, с. 240]. Естественно, дипломат Б.П. Шереметев не получал и не мог получить от Петра I подобных поручений. Но интересен сам факт паломничества русского человека для поклонения святыням, находящимся не в Святой Земле (Иерусалиме), а тем, которые сосредоточены на Западе, на территории Римского престола.
Одна из таких святынь, которая произвела впечатление на русского дипломата, - это дом Богородицы в Лорето. Для осмотра Лорето русские путешественники специально задержались на сутки и в первую очередь для посещения дома Богородицы, чудесным образом перенесенного ангелами из Назарета. «Гла-голютъ, тотъ домъ быти тотъ, который былъ въ НазаретЬ, въ которомъ ПресвятЬй БогородицЬ от архангела Гавриила было благовЬщание и въ которомъ воспитала сына своего, господа
в семъ вышеписаномъ пути, истратилъ . двадцать тысячь
1 «Будучи онъ бояринъ Борисъ Петровичь по вол"Ъ великаго государя, . пятьсот пятдесятъ рублевъ.» [20, с. 103].
2 Филюга - парусно-гребное судно.
нашего Иисуса Христа...» [20, с. 51]. Святыня в «Записках...» получает детальное описание: в поле внимания рассказчика попадают предметы, находящиеся в доме («сосуды, чашечка и блюдечки, изъ которыхъ сама Пресвятая Богородица и сынъ и Бог ея питался, глиняныя»). Данный фрагмент интересен в том плане, что он одновременно демонстрирует особенности восприятия путешественником увиденного им сакрального предмета: с одной стороны он находится под воздействием священного трепета перед святыней, понимая, какой с ней связан масштаб событий, а с другой - в этом описании просматривается и чисто человеческий интерес и любопытство к увиденному.
От внутреннего переживания события евангельской истории, вызванного созерцанием святыни, автор-составитель записок обращается к описанию ее внешней формы: материала, из которого сделан дом, как он обустроен и сохраняем сейчас и др. «Тотъ домъ - палата каменная, стоитъ безъ фундамента четыреста лЬтъ, а стоитъ нынЬ въ великой церквЬ. И кругъ того дому снаружи обдЬлано вновь палатою изъ мармора и по всему вырезаны притчи евангельския и иныя весьма богато и искусно. И скарбъ въ той церквЬ ея Пресвятыя Богородицы для дому ея, присланный отъ всЬхъ монарховъ и отъ великихъ знатнЬйшихъ особъ, отъ каменьевъ: алмазовъ, яхонтовъ, изумрудовъ и иныхъ, также отъ золота, серебра и жемчугу - превеликий и неисчетный, чаю, будетъ на нЬсколько милионовъ» [20, с. 51].
Официально заявив о своем намерении поклониться святыням, Б. П. Шереметев не мог не встречаться с католическим духовенством и непосредственно папой римским Иннокентием XII. Это отдельная тема, получающая свое развитие в сюжете «Записок Б. П. Шереметева». Чем она интересна? Для историков - это материал по изучению политической ситуации в Европе конца XVII века и участия Русского государства в европейских процессах. С историко-литературной точки зрения эти сюжетные эпизоды дают дополнительные возможности в расширении темы исследования «европейского сюжета и мотива» [21, с. 18-100] в русской литературе переходного периода.
Выше уже нами было отмечено, что европейское пространство (Рим) в восприятии русского человека ассоциировался с угрозой для православия, покушением на национальные интересы и их попрание. Однако со второй половины XVII века ситуация постепенно начинает меняться, а особенно «после воцарения Петра I "латиняне" заметили, что традиционное неприятие русскими католического мира стало уступать место осторожному интересу» [19, с. 260]. «Записки Б. П. Шереметева» позволяют увидеть, как происходило изменение отношения русского человека к тому, что еще вчера казалось опасным. Встреча Б. П. Шереметева с понтификом - отдельный сюжет в повествовании «Записок.», демонстрирующий новизну во взаимоотношении двух миров. Не рассматривая подробно ожидания Рима от встречи с русским дипломатом (они подробно освещены в специальных исследованиях этого вопроса3), остановимся на описании поведения в этой истории Б. П. Шереметева.
Официальная встреча русского дипломата и папы римского состоялась 27 марта 1698 года, о чем подробно можно прочитать в составленных путевых записках. Описание аудиенции дано согласно книжной традиции, чину, предусматривавшему соблюдение определенных жанровых требований, одним из которых было обязательное включение произносившихся речей участников проводимого церемониала. Другим обязательным требованием жанрового канона «чиновников»4 было подробное описание поведения участников самого церемониала: их местоположения, жестов, общего поведения на протяжении всей церемонии и т.д. С этой стороны записки выглядят весьма интересно и позволяют рассматривать их в контексте традиции церемониальной книжности, занимавшей не последнее место в придворной культуре уже второй половины XVII века - эпохе правления царя Алексея Михайловича.
Соблюдая общую схему дипломатического церемониала при встрече с папой Иннокентием XII, Б. П. Шереметев в то же время позволяет себе отступить от правил поведения русского человека и поступает при встрече с папой, нарушая русский церемониал, но соблюдает правила европейского этикета, - целует ногу понтифика, как того велит церемониал. Хотя в самом тексте записок этого момента нет. Автор-составитель описывает аудиенцию совершенно иначе. Принятый папой Иннокентием XII
Б. П. Шереметев целует у него руку, как это можно прочитать в «Записках.»: «И бояринъ, выслушавъ рЬчь, цЬловалъ папину руку, а папа, объемъ его, поцЬлеловалъ въ голову и зЬло при-нялъ любезно и весело» [20, с. 59]. «Б. П. Шереметев подчинился придворному этикету Ватикана, требовавшему "целования ноги" понтифика. Этот церемониал соблюдали все европейские короли-католики и не видели в нем ничего зазорного. <...> Б. П. Шереметев был одним из первых русских дипломатов, согласившихся "приложиться к ноге" римского папы, что наотрез отказывались делать до него послы Московского государства» [19, с. 265]. Таким образом, «Записки Б. П. Шереметева.» как книжный памятник, принадлежащий эпохе переходного времени, демонстрирует новую модель поведения государственного деятеля, принимающего церемониальные традиции католической Европы, теперь уже не вызывающей ассоциации с погибелью души.
Вхождение в инокультурное пространство Европы, все больше интересующее и привлекающее внимание русского человека, заметно не только на высоком дипломатическом уровне, но и в обыденном, повседневном течении жизни. Путешественника не может не привлекать мир, в который он перемещается, следуя внутреннему своему желанию «по охотЬ его для видЬния тамош-нихъ странъ» [20, с. 34]. Насколько органичным для русского человека оказался мир, могут служить такие примеры, как облачение в европейское платье, в котором Б. П. Шереметев постоянно предстает перед монархами: «Къ тому столу Ьздилъ бояринъ о осьмом часу ночи, убравшися въ нЬмецкое платье» [20, с. 36].
Не оставляет без внимания Б. П. Шереметев и увеселительные мероприятия, которые доставляют русским путешественникам массу положительных эмоций. «И у него ужинали и банке-товали, и съ дочерью его и съ иными паньями, которыя пришли изъ замку отъ паньи подскарбиной, танцовали часу до девятого ночи» [20, с. 16]. «И потомъ позвали до стола въ другую палату, и сЬли кругъ стола круглаго, в кушаньЬ довольство было изрядное. И пили венгерское вино, <...> и во всемъ удовольствование было великое» [20, с. 17]. «И между собою танцовали, потомъ кушали всЬ вмЬстЬ, а въ кушаньЬ и во всемъ великолЬпие было многое» [20, с. 36-37].
В душе у Б. П. Шереметева находят отклик и потехи, в которых он принимает участие: «Ноября въ 14 день изволилъ бо-яринъ Ьздить из Кракова въ поле и тЬшился метаниемъ стрЬлъ изъ луковъ со знакомцы и с людьми, бывшими при немъ, которой стръЬльбы смотръЬли многие поляки и нъмцы» [20, с. 14]. В этом же ряду находится и посещение в Неаполе зверинца, о котором автор оставляет запись: «Потомъ были во звЬринцЬ и видЬли большихъ львовъ, и львицъ, и по полугоду молодыхъ львовъ, также барсовъ, медвЬдей, волковъ, лисицъ, песцовъ бЬлыхъ, ко-товъ морскихъ и великихъ орловъ» [20, с. 98].
В Неаполе, например, внимание Б. П. Шереметева привлекает система обучения в духовной академии иезуитов, «въ которой учатъ письменнымъ всякимъ наукамъ и инымъ многимъ художествамъ, и бояринъ Ьздилъ» [20, с. 93]. Здесь же, в академии, Б. П. Шереметеву продемонстрировали обучающие поединки с холодным оружием и искусство танца. «Потомъ казали, как бивалися прежние богатыри копьями и саблями, убравъ шесть человЬкъ въ латы. Потомъ многие знатныхъ отцовъ дЬти билися на рапирахъ. <...> Потомъ, поставя изъ дерева сдЬланную лошадь, всякия волтижирования оказывали, садяся на ту лошадь и черезъ перескакивая, а наконецъ разные танцы и миноветы танцовали. Всему этому учат особливые мастера - мирские люди, а не иезуиты» [20, с. 94]. Нетрудно заметить, что подобная методика обучения через два десятилетия будет представлена и в российской системе образования и изложена в знаменитом сочинении «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению» (1717). Первый учебник хорошего тона, появившийся в России как результат культурных реформ Петра I, будет направлен «на воспитание типа общеевропейской культуры бытового поведения, характерной для дворянства», а также будет содержать в себе перечень наук, обязательных для овладения: «иностранные языки, верховая езда, фехтование, танцы, светский разговор - все это неотъемлемые признаки воспитанного дворянина, почерпнутые из европейского дворянского быта» [22, с. 21]. По этому поводу можно высказать предположение, что путешествия русских дипломатов, совершавшиеся на рубеже
3 «Получив ложные сведения о склонности Б. П. Шереметева к унии, понтифик через русского военачальник, как "апостола новой веры", попытался осуществить проект католизации России» [19, с. 261].
4 Чиновники - особый книжный жанр, предусматривавший подробное описание проведения различного рода церемонии.
XVII-XVIII веков, не могли не заложить и основы будущего просветительской деятельности Петра I, а подробно составленные описания увиденного явились в России прообразами многих нововведений.
Таким образом, «Записки путешествия графа Бориса Петровича Шереметева в европейские государства.» как документально-художественный книжный памятник обладает теми признаками, которые органично вписывают его в литературную традицию переходного времени, также представленными книжными памятниками, обладающими двойственной природой5. Одним из наиболее заметных таких признаков является образ автора-составителя записок, демонстрирующий тот тип творческой личности, которая уже не связана традициями средневековой литературы. Раскрепощенность авторского сознания позволяет писать свободно о том, что он видел сам. Акценты
Библиографический список
ставить на те моменты путешествия, которые интересны с его точки зрения. В итоге на всем повествовательном пространстве «Записок.» как из отдельных фрагментов складывается образ Европы, предстающий в своем многообразии нравов народов, политических и культурных традиций, исторических реалиях прошлого и настоящего. Можно сказать, что сочинения путевого характера рубежа XVII-XVIII веков в силу своей жанровой природы явились одним из механизмов культурных преобразований в России, носивших переходный характер. Путевая литература не могла не выполнить ту функцию, которая ей была предназначена самой природой жанра, - посредством слова ввести читателя в совершенно другое культурное пространство, раскрыть перед ним мир, традиции которого будут приняты Россией в первой четверти XVIII века, превратив ее в «Российские Европии».
1. Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе, 1697-1699. Москва: Наука, 1992.
2. Матвеев А.А. Архив, или статейный список, Московского посольства, бывшаго во Франции из Голландии инкогнито в прошлом, 1705 году, сентября в 5 день. Русский дипломат во Франции. Записки Андрея Матвеева. Ленинград, 1972.
3. Россия и Запад: взаимосвязи и взаимовлияние (IX - начало XX в.). Available at: http://i.uran.ru/ruswest/
4. Кириллин В.М. Различные подходы при изучении западной темы в древнерусской литературе (к вопросу о комплексном анализе). Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002; 2(8).
5. Лихачев Д.С. Повести русских послов как памятники литературы. Путешествия русских послов XVI - XVII вв.: Статейные списки. Москва; Ленинград, 1954.
6. Белоброва О.А. Черты жанра хождений в некоторых древнерусских письменных памятниках XVII века. История жанров в русской литературе X-XVII веков. ТОДРЛ. Ленинград, 1972; Т. 27.
7. Прокофьев Н.И. Хожения: путешествие и литературный жанр. Вступительная статья. Книга хожений: Записки русских путешественников XI-XV веков. Москва: Сов. Россия, 1984.
8. Травников С.Н. Путевые записки петровского времени: поэтика жанра. Диссертация ... доктора филологических наук. Москва, 1991.
9. Глушанина Н.И. К проблеме жанрового своеобразия «Архива, или статейного списка» А.А. Матвеева. Исследования по истории литературы и общественного сознания феодальной России. Новосибирск, 1992; Вып.16.
10. Михайлов В.А. Эволюция жанра литературного путешествия в произведениях писателей XVIII-XIX веков. Диссертация . кандидата филологических наук. Волгоград, 1999.
11. Ольшевская Л.А., Решетова А.А., Травников С.Н. Археографический обзор списков и редакций «Путешествия по Европе боярина Б. П. Шереметева». Путешествие по Европе боярина Б.П. Шереметева 1697-1699. Москва: Наука, 2013.
12. Хождение игумена Даниила. Библиотека литературы Древней Руси. Санкт-Петербург: Наука, 1997; Т. 4.
13. Чумакова Т.В. «Странник я на земле». Человек в поисках рая (по материалам древнерусской книжности). Available at: http://palo-mnic.org/bibl_lit/drev/chumakova/
14. Калугин В.В. Андрей Курбский и Иван Грозный (Теоретические взгляды и литературная техника древнерусского писателя). Москва: «Языки русской культуры», 1998.
15. Черная Л.А. Образ «Запада» в русской культуре XI-XVII вв. Россия и Запад: диалог или столкновение культур. Москва, 2000.
16. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне. Сочинение Самуила Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. Утверждение династии. Москва, 1997.
17. Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли. Русская литература XVIII века. Сост. Г.П. Макогоненко. Ленинград, 1970.
18. Демин А.С., Державина О.А., Робинсон А.Н. Появление театра и драматургии в России в XVII в. Первые пьесы русского театра. Москва: Наука, 1972.
19. Ольшевская Л.А., Травников С.Н. Шереметев - украшение России Путешествие по Европе боярина Б. П. Шереметева 1697-1699. Москва: Наука, 2013.
20. Путешествие по Европе боярина Б. П. Шереметева. 1697-1699. Москва: Наука, 2013.
21. Сюжеты западно-европейской литературы. Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: экспериментальное издание. Авт.-сост. Е.В. Капинос, Е.Н. Проскурина; отв. ред. Е.К. Ромодановская. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006; Вып. 2.
22. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века. Москва: Высшая школа, 2000.
23. Шунков А.В. Литературные приёмы в документальном тексте переходного периода (Григорий Котошихин «О России в царствование Алексея Михайловича»). Мир науки, культуры, образования. 2014; 3 (46): 244-248.
References
1. Puteshestvie stol'nika P.A. Tolstogo po Evrope, 1697-1699. Moskva: Nauka, 1992.
2. Matveev A.A. Arhiv, ili statejnyj spisok, Moskovskogo posol'stva, byvshago vo Francii iz Gollandii inkognito v proshlom, 1705 godu, sentyabrya v 5 den'. Russkij diplomat vo Francii. Zapiski Andreya Matveeva. Leningrad, 1972.
3. Rossiya i Zapad: vzaimosvyazi i vzaimovliyanie (IX - nachalo XX v.). Available at: <http://i.uran.ru/ruswest/>
4. Kirillin V.M. Razlichnye podhody pri izuchenii zapadnoj temy v drevnerusskoj literature (k voprosu o kompleksnom analize). Drevnyaya Rus'. Voprosy medievistiki. 2002; 2(8).
5. Lihachev D.S. Povesti russkih poslov kak pamyatniki literatury. Puteshestviya russkih poslovXVI - XVII vv.: Statejnye spiski. Moskva; Leningrad, 1954.
6. Belobrova O.A. Cherty zhanra hozhdenij v nekotoryh drevnerusskih pis'mennyh pamyatnikah XVII veka. Istoriya zhanrov vrusskojliterature X-XVII vekov. TODRL. Leningrad, 1972; T. 27.
7. Prokof'ev N.I. Hozheniya: puteshestvie i literaturnyj zhanr. Vstupitel'naya stat'ya. Kniga hozhenij: Zapiski russkih puteshestvennikovXI-XV vekov. Moskva: Sov. Rossiya, 1984.
5 Как вариант может быть приведено сочинение Григория Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича», написанное в 1666-1667 гг. и содержащее в себе описание жизни Московского государства. По своей природе памятник также представляет собой синтез документальной и литературной традиции, что нами было продемонстрировано в одной из статей.]
8. Travnikov S.N. Putevye zapiskipetrovskogo vremeni: po'etika zhanra. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Moskva, 1991.
9. Glushanina N.I. K probleme zhanrovogo svoeobraziya «Arhiva, ili statejnogo spiska» A.A. Matveeva. Issledovaniya po istoriiliteratury iobs-chestvennogo soznaniya feodal'nojRossii. Novosibirsk, 1992; Vyp.16.
10. Mihajlov V.A. 'Evolyuciya zhanra literaturnogo puteshestviya vproizvedeniyahpisatelejXVIII-XIX vekov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 1999.
11. Ol'shevskaya L.A., Reshetova A.A., Travnikov S.N. Arheograficheskij obzor spiskov i redakcij «Puteshestviya po Evrope boyarina B. P. She-remeteva». Puteshestvie po Evrope boyarina B.P. Sheremeteva 1697-1699. Moskva: Nauka, 2013.
12. Hozhdenie igumena Daniila. Biblioteka literatury Drevnej Rusi. Sankt-Peterburg: Nauka, 1997; T. 4.
13. Chumakova T.V. «Strannik ya na zemle». Chelovek vpoiskah raya (po materialam drevnerusskoj knizhnosti). Available at: <http://palomnic. org/bibl_lit/drev/chumakova/>
14. Kalugin V.V. Andrej Kurbskij i Ivan Groznyj (Teoreticheskie vzglyady i literaturnaya tehnika drevnerusskogo pisatelya). Moskva: «Yazyki russkoj kul'tury», 1998.
15. Chernaya L.A. Obraz «Zapada» v russkoj kul'ture XI-XVII vv. Rossiya iZapad: dialog ili stolknovenie kul'tur. Moskva, 2000.
16. Nyneshnee sostoyanie Rossii, izlozhennoe v pis'me k drugu, zhivuschemu v Londone. Sochinenie Samuila Kollinsa, kotoryj devyat' let provel pri Dvore moskovskom i byl vrachom carya Alekseya Mihajlovicha. Utverzhdenie dinastii. Moskva, 1997.
17. Gistoriya o rossijskom matrose Vasilii Koriotskom i o prekrasnoj korolevne Iraklii Florenskoj zemli. Russkaya literatura XVIII veka. Sost. G.P. Makogonenko. Leningrad, 1970.
18. Demin A.S., Derzhavina O.A., Robinson A.N. Poyavlenie teatra i dramaturgii v Rossii v XVII v. Pervyep'esyrusskogo teatra. Moskva: Nauka, 1972.
19. Ol'shevskaya L.A., Travnikov S.N. Sheremetev - ukrashenie Rossii Puteshestvie po Evrope boyarina B. P. Sheremeteva 1697-1699. Moskva: Nauka, 2013.
20. Puteshestvie po Evrope boyarina B. P. Sheremeteva. 1697-1699. Moskva: Nauka, 2013.
21. Syuzhety zapadno-evropejskoj literatury. Slovar'-ukazatel' syuzhetov i motivov russkoj literatury: 'eksperimental'noe izdanie. Avt.-sost. E.V. Kapinos, E.N. Proskurina; otv. red. E.K. Romodanovskaya. Novosibirsk: Izd-vo SO RAN, 2006; Vyp. 2.
22. Lebedeva O.B. Istoriya russkoj literatury XVIII veka. Moskva: Vysshaya shkola, 2000.
23. Shunkov A.V. Literaturnye priemy v dokumental'nom tekste perehodnogo perioda (Grigorij Kotoshihin «O Rossii v carstvovanie Alekseya Mihajlovicha»). Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2014; 3 (46): 244-248.
Статья поступила в редакцию 12.01.15
