CC BY
124ИСТОРИЯ, ЭТНОГРАФИЯ, ФОЛЬКЛОР
УДК 93.571 (56) .,... ..••!'•. . -,у /
Обозрение этнической истории Западной Якутии (до начала XX в.)
А.И. Гоголев
В статье дается общий обзор основных этапов этнической истории Западной Якутии, где до начала XX в. проживала одна третья часть якутского населения.
This article presents the general review of the basic stages of ethnic history of the Western Yakutia. One third of the Yakut population lived in this area before the beginning of XX century.
Западная часть Якутии в основном занимает бассейн р. Вилюй и прилегающие к нему районы. Ее этническая история содержит в себе региональную обусловленность на общем фоне этнической истории народов Якутии.
Данную проблему одним из первых затронули в XIX в. П. Кларк и Р.К. Маак [1]. В XX в. она получила освещение в монографиях Г.В. Ксено-фонтова, С.А. Федосеевой [2].
По современным археологическим данным, заселение Вилюя началось с эпохи среднего палеолита, примерно 150-120 тыс. лет назад. В целом здесь зафиксировано свыше 20 местонахождений стоянок древнего каменного века [3|. Сравнительный анализ верхнепалеолитических орудий труда Вилюя показывает сходство их с изделиями дюктайских памятников Алдана (35-10,5 тыс. лет тому назад).
С началом голоцена (среднекаменная эпоха, мезолит) бассейн Вилюя входит в ареал распространения сумнагинской культуры Северо-Вос-точной Азии, датируемой в интервале 10,5 — 6,2 тыс. лет назад. Материальная культура этого периода представлена каменными скребками на отщепах, орудиями на пластинках, каменными топорами с ушками. Население этого времени на Вилюе, по всей видимости, представляло собой монголоидов.
В неолите, финальном этапе каменного века, в бассейне Вилюя, как и на большой части территории Якутии, проживали представители так называемого байкальского типа монголоидов. Исключение составляло население верхней части
ГОГОЛЕВ Анатолий Игнатьевич, д.и.н., профессор, академик АН РС (Я), зав. кафедры всеобщей истории и этнографии исторического факультета ЯГУ.
Вилюя, где обитала тогда этническая группа, определяемая и катангским антропологическим типом. Данный тип низколицых монголоидов в настоящее время характеризует эвенков бассейна Енисея, тюркоязычных тофаларов, тувинцсв-тоджинцев. По Ю.Г. Рычкову, черты этого типа прослеживаются на востоке — в Северном Прибайкалье, Забайкалье, а на западе от Енисея — среди угров и самодийцев. В неолите он был распространен в Приамурье, Южной Сибири, на Байкале. В Якутии в неолите, как вскользь отмечалось выше, катангский тип представлен материалами из Верхнего Вилюя [4]. Известный советский антрополог Г.Ф. Дсбец происхождение этого типа связывал с лесной частью Саяно-Ал-тайского нагорья, в зоне распространения метисного (смешанного) населения — протосамодий-ских (уралоязычных) и древнеенисейских (протокетских) родоплеменных групп. Такая постановка предполагает наличие связей части Западной Якутии с Прибайкальем и с бассейном Енисея во времена нового каменного века (IV II тыс. до н.э.) и в последующее время.
Но при всем этом среди современных тунгу-соязычных низколицый тип лица встречается в основном у западных (енисейских) эвенков, а для восточных характерен высоколицый (байкальский) антропологический тип лица. Сейчас почти невозможно определить этнический состав населения Вилюя в эпоху неолита. Но, тем не менее, мы должны обратить внимание на географию западной части бассейна Вилюя. Она находится фактически в зоне Центральной Сибири, территориально близкой бассейну Енисея, на Среднесибирском плоскогорье. Здесь в древности должны были соприкасаться предки уралоязычных самодийцев и представители древнего "енисейского" языкового объединения. С по-
следними должно было контактировать и прото-тунгусскос население Прибайкалья. В древности отдельные этнические группы "ениссеязычных" проникали, видимо, и до Верхнего Вилюя. Притом кетоязычные топонимы спорадически встречаются и восточнее, вплоть до побережия Тихо-то океана [5|.
В связи с этим следует вспомнить о том, что Е.А. Крейнович, анализируя юкагирский язык, нашел много схождений и соответствий его с языком коттов, входившим в состав енисейских языков.
Территорией становления древнеюкагирских племен в позднем неолите и ранней бронзы (II тыс. до н.э.) являлись, по всей видимости, районы центральной и северо-западной Якутии. В 50-х годах XX в. А.П. Окладников выявил связи между древним населением Скандинавии и Северо-Восточной Европы с неолитическими племенами Якутии, т.е. контакты, наблюдаемые среди древнего уралоязычного населения Евразийского Севера. В этот круг вписывались и древние предки юкагиров. Но формирование юкагироязычного населения Центральной и части Западной Якутии произошло в эпоху усть-мильской бронзовой культуры (XIV-II вв. до н.э.)
На Вилюе древнее юкагизироязычное население, вероятно, занимало в эпоху бронзы и в I тыс. н.э. нижнее и отчасти среднее течение реки. В научной литературе высказано предположение о том, что "Вилюй" (як. Булуу,) происходит от юкагирского "вэйлуо" ("широкое") [6].
Какое население проживало в Западной Якутии до распространения здесь самодийско-кето-коттского и юкагирского населения? Вопрос, несомненно, весьма сложен. Но вот Ю.А. Мочанов и С.А. Федосеева предполагают участие поздне-неолитического населения Якутии (конец III — первая половина II тыс. до н.э.) в этногенезе чукчей и коряков [7]. О том, что предки коряков в неолите, а, возможно, и до раннего железного века частично проживали в центральных районах Якутии, также, может быть, в низовьях Вилюя, говорят некоторые антропологические данные. Так, в частности, основываясь на молекулярной теории, В.А. Шереметьева выявила близость эвенков и якутов к корякам, представителям арктической палеоазиатской расы [8]. Значительное участие автохтонного населения в сложении якутской народности и сохранении в ее культуре заметных палеоазиатских элементов отметил и А.Н. Алексеев [9|.
Передвижение древних тунгусов из циркум-байкальского региона по Сибири началось, видимо, в первой половине I тыс. н.э. На Вилюй-ско-Алданском междуречье, по данным видного тунгусовсда Г.М. Василевич, тунгусы столкну-
лись с аборигенами, которых они со временем ассимилировали и которые отличались от енисейских "палеоазиатов". На основании языковых (фонетических) данных она определила их юкагирами [10]. Фактически об этом же пишет A.A. Бурыкин: от верхней Лены с охватом бассейна Вилюя выявляется очаг юкагироязычных топонимов и этнонимов [11].
По якутским преданиям, на Вилюе в период появления тунгусов жил "шитолицый" народ дьирикиюй, носивший ровдужные шубы и шапки, окрашенные красной охрой. Люди эти имели оленей и охотились. Из числа тунгусов на Вилюе жили сологоны, кочевавшие вместе с дьирикинэ-ями, и нюрбаганы [12].
С дьирикинэями исследователи связывают ту-матов, которые жили не только на Вилюе, но и на Оленьке. В фольклоре населения Оленька упоминаются племена, украшавшие свои лица "прошитыми швами". Тунгусские герои называют их чужеплеменниками. У одних групп были наколоты на лице "простые швы", у других — сложные, в идее оленьих рогов. Последние рассматривались как враги, тогда как с обладателями "простых швов" предки рассказчиков поддерживали мирные отношения [13].
В этих преданиях, видимо, отразились взаимоотношения тунгусов с аборигенами Вилюя и низовья Лены. В результате происходило формирование этнически смешанны* групп. При этом, по всей видимости, обладатели "простых швов" были более "отунгушенными", чем остальные.
Таким образом, на Вилюйско-Алданском междуречье пришлые, вначале многочисленные, тунгусы встретились с юкагирами, включившими в свой состав небольшие группы древнесамо-дийско-енисейского языкового происхождения. Вплоть до XIII-XIV вв. тунгусы осваивали преимущественно нижнее и среднее течения Вилюя. На верховьях реки в это время, возможно, продолжали обитать ксто-коттские (представители ныне вымершей енисейской языковой семьи) и самодийские (уралоязычные) этнические группы катангского антропологического типа, расселенные здесь с эпохи среднего неолита (конец IV тыс. — середина III тыс. до н.э.).
В середине II тыс. н.э. бассейн Вилюя становится в основном тунгусоязычным.
По фольклорным сведениям С.И. Боло и И.Д. Новгородова, на рубеже XVI-XVII вв. на Вилюе и в сопредельных с ним районах жили следующие родо-племенные группировки: на левой стороне Нижнего Вилюя находились кыргы-даи, тобусы (тогусы), угулээты, мастах-кюлэты; на правой — кюбейцы (чача), оргёты-сартыалы; на правобережье среднего течения реки — нъыр-багато-дьарханцы, поблизости с ними — солого-ны-туматы; на левобережье, где р. Марха впада-
ст в Вилюй, — хоринцы и батулинцы [14]. По архивным данным первой половины XVII в., в ви-люйско-ленском субрегионе проживало около 2,7 тыс. тунгусов. Большинство их занималось оленеводством, но часть их в основном являлась пешими охотниками и рыболовами. Так, в районе Всрхневилюйского зимовья жили баягиры и буллеты, нюрмаганы, сологоны, увалагиры и эбисэл. В районе расположения Нижневилюй-ского зимовья кочевали долганы, калтаганы, ку-куры [15].
Род Нюрмаган занимал весьма длинную полосу вилюйского побережья от устья р. Мункарыма в среднем течении Вилюя до устья р. Кюндяя и в его верхнем течении. Ясачные документы первой половины XVII в. нередко совмещают нюр-маганов с нанагирами — обитателями Верхнего Приамурья. По мнению известного советского тунгусоведа В.А. Туголукова, нюрмаганы представляли собой нанагиров, смешавшихся с до-тунгусскими аборигенами Вилюя — туматами. Этноним "нюрмаган" образован от гидронима Нюрба, служившего обозначением озера, которое существовало до 1824 г. на левом берегу реки выше устья Мархи. После ухода некоторых вилюйских тушусов в Приамурье оставшаяся на месте часть нюрмаганов стала называться по-якутски родом Брангат [16].
В XVII в. центром кочеваний рола сологон явилось левобережье Вилюя между его притоками Мархой и Тюкэном. Данный этноним образовался от тунгусского сологон, шологон — "житель верховьев реки".
Род Увалагир, как отмечалось выше, в XVII в. обитал на Среднем Вилюе. Этноним дуглят (ув-лят, вулгят) в XIX — начале XX в. писался как угулят. Б.О. Долгих считал увалагиров отунгу-шенными аборигенами, в прошлом не знавшими оленеводства [17]. Об этом, возможно, говорит обычай увалагаров наносить на лицо татуировку. В 1729 г. в Петербург были вывезены три семьи "шитых рож" "из Фугляцкого рода".
В 1824 г. угуляты Вилюйского округа состояли из 269 мужчин. Занимались преимущественно оленеводством, хотя часть их стала скотоводами. Спустя сто лет обьякутившие увалагиры-угуляты образовали Угулятский наслег Удюгейского улуса Вилюйского округа. Тогда же существовал и 2-й Угулятский наслег, входивший в Мастахский улус [18].
Этноним дьирикинэй, возможно, происходит от якутского слова дьирики — "бурундук". Поскольку в якутском фольклоре туматы совмещаются с дьиригинэями, то "бурундуками" туматов называли якуты из-за наличия цветных швов на их одежде [19]. А.П. Окладников считал туматов отунгушенными юкагирами или изначально тунгусами.
Сартолы, жившие на Нижнем Вилюе, вероятно, относились к части местного дотунгусского населения. Они обитали на Среднем и Нижнем Вилюе и отчасти на Олскме. Занимались охотой и рыболовством, жили в "земляных урасах". Оружием им служили луки и стрелы с железными наконечниками. Туматы носили одежду из звериных шкур, обвешанную кистями из оленьих волос и вышитую разноцветным бисером. Имели обычай татуировать лицо, почему якугы и называли их "тигилях сырайдах" (с прошитыми лицами). Имели суровый вид и жестокий нрав. "Народ этот занимался людоедством" (самоеды), поедая мясо убитых врагов и военнопленных. У них существовал своеобразный обычай гостеприимного каннибализма: "для дорогих гостей" они откармливали дочерей. Для заклания "своих лучших девиц" туматы применяли "особые топоры и ножи не из железа" [20]. Возможно, все это говорит о связи туматов с древнесамодийским населением Верхнего Вилюя.
В одном из якутских преданий сообщается, что Мастахский улус на Среднем Вилюе раньше населяли тунгусы и туматы. Они постоянно сражались друг с другом [21]. В дальнейшем туматы переняли у тунгусов обычай пришивать к своим "фракам" хвосты из оленьей шерсти, крашенные в красный цвет. В число смешанного тунгусо-ту-матского рода следует включить нюрмаганов.
Ко времени появления русских якуты жили по Средней Лене и Алдану, по Нижнему Вилюю и близ устья Олекмы. Отношения тунгусов с якутами в ХУП-ХУШ вв. оставались довольно сложными. Продвижение якутов в указанное время по Алдану, Вилюю, по тунгусским землям не могло не вызывать вооруженных столкновений.
В XVII в. якутские роды занимали низовья Вилюя между Нижневилюйским и Средневи-люйским зимовьями. Археологические раскопки, проведенные нами в начале 90-х годов XX в. на правом берегу Вилюя около г. Вилюйска (м. Сы-малыр), показали, что носители кулун-агахской археологической культуры (конец XIII — первая половина XVI в.) из территории Центральной Якутии начали осваивать низовья Вилюя где-то с начала XVI в. [22]. В этой связи следует напомнить о том, что с указанной культурой связано формирование скотоводческого населения на Средней Лене с самоназванием саха [231.
Итак, начало этнического взаимодействия тунгусов Вилюя с якутами связано в основном с XVI в., когда ленские якуты стали осваивать нижнее течение Вилюя. Жившие там тунгусы постепенно были объякучены. Возможно, именно их русские назвали "пешими якутами". К середине XVII в. последние исчезают из ясачной документации, что является указателем их окончательного "поглощения" якутами [24].
Массовое расселение якутов по Западной Якутии происходило со второй половины XVII в. Оно также сопровождалось ассимиляцией тунгусов — языковой и культурной. В дальнейшем это привело к тому, что в 1910 г. часть вилюйских эвенков была переведена окружной администрацией из разряда "бродячих инородцев" в "кочевые", что соответствовало социальному статусу якутов. "Конкретно речь шла о части тунгусов из родов Жахут, Калтагир, Нюрмаган, Тенюргэстэ (Угулят, Хатагин), Чорду и 2-го Шологонского, — писал В. Туголуков, — обитавших в западной части Вилюйского округа Якутской области" [25]. По материалам переписи 1897 г., 96% тунгусов Вилюйского округа пользовались исключительно якутским языком.
По ясачным документам 1630-1640 гг., в регионе современного Вилюйского улуса зафиксированы три якутские волости — Чогуйская, Оргут-ская и Тогусская. Тому свидетельством может служить небольшой археологический материал, раскопанный в 1977 г. на границе Вилюйского и Верхневилюйского районов, в устье р. Чыбыда, впадающей в Вилюй с его правого берега. Среди этих памятников преобладали поселения XVII-XVIII вв. [26].
Раскопки, проведенные в конце 70-х гг. XX в. на территории Сунтарского района, показали, что здесь скотоводство получило распространение где-то не ранее конца XVII в. Судя по фольклорным данным, "дикий запад" якуты осваивали небольшими группами. Колонизация протекала в процессе вооруженных столкновений с местным тунгусоязычным населением.
Исторические рассказы и легенды населения Средневилюйского, Верхневилюйского улусов Вилюйского округа (ныне Вилюйского и Верхневилюйского улусов) отличаются от таковых, записанных в первой четверти XX в. в Сунтарском, Мархинском, Нюрбинском и Хочинском улусах. Возможно, это отличие связано большей частью с тем, что эти две этнические группы сложились в разнос время, правда, с небольшим интервалом в пределах 60-70 лет.
По сунтарско-нюрбинскому фольклору, на Вилюе до прихода якутов жили туматы. Праматерь вилюйских якутов происходит из этого неякутского племени. Звали ее Джарцаах. Туматы истребляются тунгусами, и девушка спасается от них бегством. Добравшись до Лены, она становится наложницей отца Тыгына. От него рождаются четыре сына. Они не уживаются с Тыгы-ном. который был сыном главной жены. По одному варианту — братья с матерью бегут через Олекминский край, далее, преследуемые воинами Тыгына, из Олекмы попадают в Хочинцы, т.е. Юго-Восточный Вилюй. В дальнейшем от братьев произошли Жарханские наслеги Хочин-
ского, Сунтарского, Нюрбинского и Мархинско-го улусов.
По мнению основного собирателя вилюйских легенд Г.В. Ксснофонтова, второе место после "джарханских мифов" (тоже в основном в пределах Юго-Западного Вилюя) занимают легендарные сказания бордонских родов. "...Они когда-то, — писал ученый, — образовывали совершенно самостоятельный цикл, принципиально отличный от джарханского" [27]. Так, прародителем бордонских родов является Тюлюён-шаман. Он бежит на Вилюй, поссорившись с неким Кургумах-Боотуром. В начале XX в. по всему юго-западному Вилюю насчитывалось 9 бордонских наслегов. По мнению Г.В. Ксснофонтова. бордонские роды на Вилюй переселились раньше джарханских.
Сравнительное изучение легендарных сказаний вилюйчан привело Г.В. Ксенофонтова к выводу о делении якутского населения бывшего Вилюйского округа на три крупных отдела: севе-ро-вилюйский (ранние вилюйчане), средневи-люйский (во главе с бордонцами) и южно-ви-люйский (во главе с джарханскими родами) [28].
В целом, по фольклорным материалам получается следующая картина: меньшую и подчиненную половину якутской народности представляют вилюйчане ("Булуу дьонноро"). возглавляемые единокровными братьями Тьп ына — "якутского царя" от другой матери — неякутки (туматки).
По документам XVII в. имеются данные о бегстве из Кангаласского улуса в Оргоцкую волость (Ёргетский наслег Верхневилюйского улуса) князца Сахейко с сыном Тохлойко, убивших двух служилых людей. После очередного восстания одна группа кангаласцев ухолит на Вилюй. И. Галкин со 150 казаками семь дней не мог нагнать их [29]. В 40-х гг. XVII в., во время правления первого воеводы Якутского уезда П. Головина, якуты во главе с князцом Бойдосм в количестве 200 человек убежали в Вилюйские горы [30].
Как показывают названия родов и наслегов Вилюйского округа XVII в., в основном переселялись на запад из Кангаласского, Намского улусов и роды с улусов Амгино-Ленского плоскогорья. По данным Всероссийской переписи 1917 г., потомки их составили тогда 21 293 человека из 80 тыс. вилюйчан к моменту переписи [31].
В середине XIX в. Вилюйский округ состоял из четырех улусов — Сунтарского (к 18,2 тыс. чел.), Мархинского (14,2 тыс. чел.), Верхневилюйского (« 10,6 тыс. чел.), Средневилюйского (= 8,5 тыс. чел.), что составляло примерно 51,5 тыс. якутов [32]. При этом, по сведениям Р.К. Маака, тогда якутское население проживало начиная с устья р. Билючан и вниз. Выше ее
устья поселения якутов встречались только местами. Начало освоения этой территории было связано с 1840-1850 гг. с выходцами из Сунтар-ского и Мархипского улусов. Р. Маак заметил, что здесь скотоводы занимают по преимуществу долину Вилюя, только в редких случаях заселяя се притоки. Одна р. Марха, представляющая по своему течению много удобных для поселений мест, составляла в данном случае исключение и была заселена на довольно далекое расстояние от устья вверх по течению.
Тунгусы населяли горные хребты и сопровождающие их левые притоки Вилюя. А русское население к приезду Р.К. Маака в 1854 г. проживало в г. Вилюйске, в урочище Нюрба и расселялось в некоторых других местах между якутами [33].
По данным Ф.Г. Сафронова, в первые десятилетия XIX в. на берегах Вилюя среди якутов проживало около 200 душ государственных крестьян обоего пола. Как и якуты, они содержали лошадей и рогатый скот, охотились и ловили рыбу. В 1848-1860 гг. большинство их было расселено в Нюрбе. Здесь возникли две деревни на Кочае, впоследствии названные Аммосовской и Александровской. В них в 1862 г. проживало около 300 человек обоего пола, а в 1895 г. — более 400 человек. В 1907 г. недалеко от Нюрбы образовалась третья деревня — Антоновка [34].
Выше по Вилюю с середины XIX в. возникло другое крестьянское селение — Сунтар. В нем в 1858 г. жили 170 человек. В 90-х гг. XIX в. в 7 верстах выше Сунтара появилось Ново-Алек-сандровское поселение ссыльных башкир. Все они выращивали ячмень, ярицу, иногда и пшеницу, огородные растения.
Казаки Вилюйска и крестьяне вследствие браков большей частью объякутились, усвоили якутские обычаи и язык. Все это привело к возникновению русско-якутского метисного населения, особенно вокруг г. Вилюйска, Нюрбы и Сунтара. В 1897 г. русские составляли 2,9% всего вилюйского населения.
Касаясь антропологической характеристики населения Вилюя, Р.К. Маак среди него выделил метисный (поздняя смесь якутов с русскими), монголоидный и "тюркский" тины. "Только между жителями Сунтарского, Верхневилюйского, отчасти Мархинского улусов, — заметил он, — попадаются люди рослые, крепко сложенные, красивые; в Среднсвилюйском улусе население болезненное и изнуренное, ... весьма нередки нервнобольные, полоумные и даже идиоты" [35]. При этом он заметил среди вилюйских якутов преобладание лиц с "монгольским типом" — результат более частых сношений якутов с тунгусами. Так называемых чистокровных якутов он встречал особенно много в Сунтарском улусе и
чаще всего между старшинами и головами, "вообще между зажиточным и состоятельным населением, которое выбирает себе жен исключительно между дочерями подобных себе богачей".
При этом интересно то, что у вилюйских якутов в основном сунтарская группа оказалась близкой к населению Центральной Якутии и тюркоязычным народам Саяно-Алтайского нагорья (Южной Сибири). А остальная часть западных якутов по биохимическому составу крови несет в себе древний палеосибирский компонент. В.А. Спицын, проводивший эти исследования, считает, что большинство вилюйских якутов преимущественно имеет в ссбс тунгусские гены [36]. Анализы, проведенные Б. Пакендорфом, показали примерно то же самое в отношении населения Вилюйского и Верхневилюйского улусов
[37].
С населением Вилюя существенную этническую связь несет северо-западная часть Якутии, заселенная в настоящее время особой этнической группой, т.н. северными якутами, впервые выделенными Г.В. Ксснофонтовым. По его материалам, мужчины еще в XIX в. носили косы и серьги. В хосунных сказаниях, собранных Г.В. Ксснофонтовым в 20-х гг. XX в., гораздо сильнее сказались инородные, неякутскис примеси, в то время как в области "шаманской поэзии и шаманского ритуала" оленеводы выступают в материалах автора в качестве "древнейших якутов" с едва заметными следами тунгусского влияния. В именах "хосунных витязей" преобладают тунгусские эпонимы. Эта же сторона преобладает в описании их одежды, в ношении кос с особым серебряным украшением — "латахаан". "Глубочайшей древностью веет, — писал автор, — от военного обычая хосунов снимать скальпы с головы побежденных противников, что напоминает нравы североамериканских индейцев"
[38]. Между тем хосуны нигде не называются тунгусами, не ведут борьбу с якутами. Но часто их противниками становятся местные тунгусы с татуированными лицами.
Якуты-оленеводы по хозяйственному быту и образу жизни очень мало отличались от тунгусов-оленеводов и охотников. О большой архаичности якутского языка в бассейнах Оленька, Анабара и Хатанги, по мнению Г.В. Ксенофон-това, свидетельствует обилие географических имен якутского происхождения. Во второй половине XIX в. все население северо-западной Якутии говорило только по-якутски [39]. Но в языке этих людей проявлялось фонетическое влияние тунгусского языка, а в лексике зафиксировано наличие монгольских слов.
По русским документам XVII в., в бассейне р. Анабар жили синигиры, а в низовье — тавги, предки авамских нгансан. Последние в 40-х гг.
XVII в. передвинулись на запал в сторону Таймыра [40]. С 1680 г. на Анабарс стали появляться якуты через Вилюй или вниз по Лене через Жиганск. Со временем начался процесс слияния тунгусов, якутов и русских. Аналогичный процесс происходил и на Оленьке [41]. Позже на низовья Анабара проникли затундринскис якуты и русские со стороны Красноярского края [42]. По мнению Б.О. Долгих, "район Жиганска был основной лабораторией, в которой происходило формирование особой этнографической культуры якутского народа — якутов-олснсводов" [43]. В целом соглашаясь с этим, следует отметить не менее важную роль в этом процессе населения бывшего Вилюйского округа.
Анабарский район был образован в декабре 1930 г. (центр — с. Саскылах), а бассейн Оленька выделен в отдельный район в октябре 1935 г. (центр — с. Оленек). До этого он входил в состав Вилюйского округа. М.С. Воронкин язык населения Северо-Западной Якутии выделил в качестве особой диалектной зоны, или северо-западной группы говоров якутского языка [44]. Таков краткий обзор этнической истории Западной Якутии с древнейших времен и до начала XX в.
Воссоздание демографической картины населения Западной Якутии с начала формирования вилюйской группы якутов представляет определенную трудность. Фактически до первой Всероссийской переписи 1897 г. нет надежных статистических данных по отдельным улусам. Если начать обзор с XVII в., то о численности всего якутского населения говорят ясачные документы. Так, по подсчетам этнографов, в середине XVII в. было 28 020 якутов. Это при 160-170 тыс. коренного населения всей Сибири XVII в. Из них население бассейна Вилюя в конце XVII в., вероятно, составляло примерно около 6-7 тыс. чел. В середине XVIII в. якуты в целом составляли 65-70 тыс. чел. При этом, если вилюйские якуты примерно составляли около 25% всего якутского населения, то это могло выразиться в пределах 18 тыс. чел.
По данным VII ревизии, в 1816-1817 гг. в Якутской области проживало около 130 тыс. якутов [45]. Если к тому времени жители Западной Якутии составляли около четверти всех якутов, то это насчитывало бы где-то 41 тыс. чел.
В 40-х гг. XIX в. в Вилюйском округе, по данным исправника П. Кларка, проживало 27 306 якутов и 23 924 якутки [46]. Следовательно, общее количество равнялось 51 300 чел.
ЛИТЕРАТУРА
I. Кларк П. Вилюйск и его округ // Записки Северного отделения Русского гео1рафического общества. Кн. VII. Иркутск. 1864. С. 91-105; Маак Р.К. Вшиойский округ Якутской области. СПб., 1887.
2. Ксент/юнтов Г.В. Ураангхай - сахалар. Очерки по древней истории якутов. Иркутск. 1937; Федосеева С.А. Древние культуры Верхнего Вилюя. М. - 1968.
3. Гусева Н.В. Палеолитические памятники Вилюя // Археологические исследования Якугии. Новосибирск, 1992. С. 39-42.
4. Федосеева С.А. Указ. соч. М, 1968.
5. Багдарыын Сюлбъ. Сирии сикситинэн. Дьокуускай, 1985. С. 89-90; Гурулев С.А. Кетоязычныс народы Сибири: топонимика, расселение в древности, этногенез, ассимиляционные процессы // Социогенез в Северной Азии. Ч. 2. Иркутск, 2005. С. 173-174.
6. Степанов АД. Самодийская и юкагирская топонимика на карте Якутии: к проблеме генезиса древних культур Севера // Социогенез в Северной Азии Ч. 2. Иркутск, 2005. С. 224.
7. Мочанов Ю.А., Федосеева С.А. Основные этапы археологического изучения Якутии // Новое в археологии Якутии. Якутск, 1980. С. 11.
8. Шереметьева В.А., Горшков В.А., Медников Б.Ч. Молекулярная история Камчатки // Природа. 1983. №1. С. 28-32.
9. AieKceee A.II. Происхождение якутского народа. (По новым археологическим данным)// Ученые записки ЯГУ. Серия: Гуманитарные науки. Якутск, 1994. С. 125-127.
10. Архив Музея антропологии и этнографии РАН (Кунсткамера). Ф. 22. On. I. №62. J1. 1-2.
11. Бурыкин A.A. Очерки по топонимике и этнонимике Восточной Сибири. СПб., 2006. С. 21.
12. Исторические предания и рассказы якутов. Ч. I. М.. 1961. С. 103.
13. Ксенофонтов Г.В. Ураангхай - сахалар. Иркутск, 1937. С. 505-517, 526.
14. Окладников А.П. История Якутской АССР. Т. М.; Л., 1955. С. 404.
15. Туголуков В.А. Тушусы (эвенки и эвены) Средней и Западной Сибири. М„ 1985. С. 183-184.
16. Там же. С. 188.
17. Долгих В. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960. С. 473-474.
18. Туголуков В.А. Указ. соч. С. 120.
19. Там же. С. 214.
20. Архив РАН (СПб.). Ф. 47. Оп. 2. Д. 122. Л. 68-73.
21. Исторические предания и рассказы якутов. Ч. 1. М; Л., 1960. С. 207.
22. Иванов C.B. Древняя, средневековая и дореволюционная история Среднего Вилюя // Вчера и сегодня Вилюйской земли. Якутск. 1999. Ч. I. С. 39-40.
23. Гоголев А.И. Якуты: проблемы этногенеза и формирования культуры. Якутск, 1993. С. 87-96.
24. Туголуков В.А. Указ. соч. С. 219.
25. Туголуков В.А. Указ. соч. С. 220.
26. Гоголев А.И. Археологические памятники Якутии позднего средневековья (XIV-XV1II вв.). Иркутск, 1990. Таб. XXIX, №1-4, 6.
27. Ксенофонтов Г.В. Ураангхай - сахалар, 2-е изд. Ч. 2. Якутск, 1992.
28. Там же. С. 86.
29. Фишер Э. Сибирская история со времен освоения ее русским оружием. СПб., 1774. С. 368.
30. Попов Г.А. Расселение якутов в XVII - XVIII столетиях // Известия Якутского отдела РГО. Т. III. С. 43.
31. Соколов МП. Якутия но переписи 1917 г. Иркутск. 1925.
32. Маак Р.К. Указ. соч. С. 555-557.
33. Маак Р.К. Указ. соч. С. 187.
34. Сафронов Ф.Г. Русские крестьяне в Якутии (XVII -начала XX в.) Якутск, 1961.
35. Маак Р.К. Указ. соч. С. 250.
36. Спицын В.А. Биохимический полиморфизм. М., 1986. С. 115.
37. Pakendorf Brigitti. Mitochondrial DNA Evidence for Admixed origins of Central Sibe-rian Population // American Journal of Phisical Antropology. 120:211-224. 2003. P. 211-220.
38. Ксенофонтов Г.В. Указ. соч. С. 342-343.
39. Там же. С. 300-307.
40. Долгих Б. О. Указ. соч. С. 446.
41. Гурвич И.С. Оленекские и анабарские якуты // Крат / сообщ. Ин-та этнографии СССР. 1950. XI. С. 100-106.
42. Подробный анализ этнического состава населения Северо-Западной Якутии дан в монографии М.С. Воронкина "Северо-Западная 1рупна говоров якутского языка" (Якутск, 1984. С. 7-28).
43. Воронкии М.С. Северо-западная группа говоров якутского языка. С. 193.
44. Там же. С
45. Гоголев А.И. Лекции но исторической этно1рафии якутов: Уч. пособие. Якутск^ 1978. С. 72.
46. Кюрк Я. Указ. соч. С. 125.
УДК 94 (571. 56)
Уранхайцы: по следам одного племени в Центральной Азии
В В. Ушницкий
В статье рассматривается вопрос происхождения этнонима Уранкай — уранхай в Центральной Азии и его связь с эпическим самоназванием народа саха — "ураанхай". Подробно прослеживаются монгольская, тунгусская и тюркская версии происхождения этнонима. В этой связи aнaJШЗupyemcя возможная связь этнических предков саха с племенами сайн-урянха, кимаками-уранкайцами и монгольским племенем урянкат.
It is considered a question of origin of ethnonym Urankai — Urankhai in Central Asia and its connection to epic self name of the Sakha people "Uraankhai". Mongol, Tungus and Turkic versions of origin of the ethnonym are considered in detail. In this connection it is analyzed a possible relation of the ethnic ancestors of the Sakha and Sain-Uryankha, Kimaks-Urankai tribes and Mongol tribe of Uryankat.
Слово ураанхай считается старинным названием народа саха. В старину оно также являлось заменой слову "человек". В эпосе герои-богатыри племени айыы обычно называют себя саха-ураан-хай или борон-ураанхай ("серые уранхайцы" — У.В.). Данный этноним имеет широкое бытование на просторах Центральной Азии и в примыкающих территориях. В научной литературе еще не встречалось исследование, посвященное этническим связям носителей данного этнонима.
Г. В. Ксенофонтов выдвинул гипотезу об образовании имени уранхай от тунгусского слова "орон" — олень. По его утверждению, якутские уранхай принадлежали к тунгусским племенам Маньчжурии, но уже в древности утратили свои этнические признаки и усвоили целиком турецкий язык и культуру [1]. Таким образом, он предполагал, что этноним уранкай вошел в язык саха в ходе ассимиляции тюркоязычными саха аборигенов края — тунгусов или эвенков. По его мнению, уранхайцами себя называли предки ви-люйских саха еще в начале н.э.
Также Г.В. Ксенофонтову принадлежит гипотеза о происхождении этнонима курыкан от уранхай через промежуточные урааныкаан-курынкан. О связи этнонимов курыкан и уранхай из современных исследователей придерживаются бурятские ученые В.И. Рассадин, Д.В. Цыбикдоржиев
и Б. Нанзатов. При этом в устном сообщении В.И. Рассадин ссылался на особенности тофала-рского языка, в котором буква "к" отпадает и получается урынкан. Д.Б. Цыбикдоржиев приводит сведения якугского фольклора о прародине саха, стране Ураанхай около Байкала, связывая их с курыканами [2|. В этой связи представляется заманчивым констатировать этимологическую близость якутского эпонима Урааныкаан с урынкан.
Однако урянхайцы в летописях поздних китайских династий отдельно упоминаются под именами улянха, волянха, и нет сведений о их связи с курыканами. Например, в китайской летописи урянхаец (волянха) нарисован в короткой, распашной меховой одежде и в коротких штанах, к которым спереди прикреплен передник из листьев, ноги босые, а курыканы и тума-ты "подобно татарам" изображались в длинных халатах и сапогах [3].
К тому же, известный этнограф Г.М. Василе-вич собрала материалы, свидетельствующие о том, что уранкай и эвенки-уранхаи были самоназваниями древних эвенков [4]. Сторонники тунгусского происхождения этнонима ураанхай выводят происхождение этнонима урянхай от слов орон — "олень" или урэнкэн — "житель горной тайги" [5]. Однако современные исслелова-
УШНИЦКИЙ Василий Васильевич, к.и.н., с.н.с. Института гуманитарных исследований.
