CC BY
28
УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
DOI 10.24412/2227-7315-2022-5-195-203 УДК 343.1
H.A. Кирдина, Г.Б. Петрова
ОБОСНОВАННОСТЬ РЕШЕНИЙ ОБ ИЗБРАНИИ МЕР ПРЕСЕЧЕНИЯ КАК ГАРАНТИЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТИ ОГРАНИЧЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЛИЧНОСТИ
Введение: достижение уголовным судопроизводством своего назначения обеспечивается системой согласованных процессуальных средств, в число которых входит комплекс мер процессуального принуждения. Эффективная уголовно-процессуальная деятельность, в силу своей специфики, невозможна без ограничений конституционных прав широкого круга вовлекаемых в нее участников. Самые серьезные правоограничения — те меры пресечения, допускаемые к тем лицам, причастность которых к совершению преступлений только проверяется органами уголовного преследования и не всегда подтверждается обвинительным приговором суда. Таким образом, меры пресечения применяются к подозреваемым и обвиняемым, невиновность которых не просто временно не опровергнута на этапе предварительного расследования, их невиновность, напротив, может быть доказана в ходе дальнейшего следствия, дознания или судебного разбирательства. Кроме того, принуждение в уголовном процессе не применяется с целью наказания, оно имеет другие задачи: обеспечение беспрепятственного производства по уголовному делу, пресечение совершаемых и предупреждение готовящихся правонарушений. Цель: на основе анализа научной литературы, уголовно-процессуального законодательства, теоретико-правовых позиций Конституционного Суда РФ, разъяснений Пленума Верховного Суда РФ и соответствующей судебной практики выявить проблемы правовой регламентации решений об избрании мер пресечения и сформировать научное представление об обоснованности названных процессуальных актов как гарантии исключительности ограничений конституционных прав личности. Методологическая основа: общенаучные — диалектический, логический, системный, структурно-функциональный; частнонаучные — сравнительно-правовой, формально-юридический, правового моделирования, статистический. Результаты:
© Кирдина Наталия Анатольевна, 2022 2
Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса (Саратовская государственная 2
юридическая академия); e-mail: nataliyakirdina@yandex.ru © Петрова Галина Борисовна, 2022
Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: petrova.gala2010@yandex.ru
© Kirdina Nataliya Anatolievna, 2022
Candidate of Law, Associate Professor, Department of Criminal Procedure (Saratov State Law Academy) © Petrova Galina Borisovna, 2022
Candidate of Law, Associate Professor, Department of Criminal Procedure (Saratov State Law Academy) 195
проведенное исследование позволило сформировать теоретическое представление, создающее основу для совершенствования уголовно-процессуального законодательства и соответствующей правоприменительной практики в части обоснованности избрания мер пресечения. Выводы: авторами статьи сформировано научное представление о категории обоснованности решений об избрании мер пресечения как гарантии исключительности ограничений конституционных прав личности; выявлено несовершенство правовой регламентации решений об избрании мер пресечения; аргументирована необходимость изменения отдельных норм УПК РФ и дополнительного разъяснения на уровне актов официального толкования ряда вопросов, вызывающих трудности у правоприменителя.
Ключевые слова: меры пресечения, меры уголовно-процессуального принуждения, основания для избрания меры пресечения, заключение под стражу, ограничение прав подозреваемого и обвиняемого.
N.A. Kirdina, G.B. Petrova
REASONABLENESS OF DECISIONS ON THE IMPOSITION OF PREVENTIVE MEASURES AS A GUARANTEE OF EXCLUSIVITY OF RESTRICTIONS ON THE CONSTITUTIONAL RIGHTS OF THE INDIVIDUAL
Background: the achievement by criminal proceedings of their purpose is provided by a system of agreed procedural means, which include a set of measures of procedural coercion. Effective criminal procedural activity, due to its specificity, is impossible without restrictions on the constitutional rights of a wide range of participants involved in it. The most serious legal restrictions are those measures of restraint allowed to those persons whose involvement in the commission of crimes is only verified by criminal prosecution bodies and not always confirmed by a court verdict of conviction. Thus, preventive measures are applied to suspects and defendants whose innocence is not simply temporarily disproved at the stage of preliminary investigation, their innocence, on the contrary, can be proven in the course of further investigation, inquiries or court proceedings. In addition, coercion in criminal proceedings is not used for the purpose of punishment, it has other tasks: ensuring the smooth conduct of criminal proceedings, suppression of offences committed and prevention of offences under preparation. Objective: on the basis of the analysis of scientific literature, criminal procedural legislation, theoretical and legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation, explanations of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation and relevant judicial practice to identify problems of legal regulation of decisions on the election of preventive measures and to form a scientific idea of the validity of these procedural acts as a guarantee of exclusivity of restrictions on the constitutional rights of individuals. Methodology: scientific methods used in the research are: general scientific — dialectical, logical, systemic, structural and functional; special scientific — comparative legal, formal and legal, legal modeling, statistical. Results: the conducted research allowed to form a theoretical understanding, which creates the basis for the improvement of criminal procedural legislation and relevant law enforcement practice in terms of the validity of the election of preventive measures. Conclusions: the authors of the article formed a scientific understanding of the category of validity of decisions on the election of preventive measures as a guarantee of exclusivity of restrictions on the constitutional rights of an individual; revealed the imperfection of the legal regulation of decisions on the election of preventive measures; argued the need to amend certain norms of the
CPC RF and additional clarification of the acts of official interpretation of a number of issues that cause difficulties for law enforcers.
Key-words: preventive measures, measures of criminal procedural coercion, grounds for choosing a preventive measure, detention, restriction of the rights of the suspect and the accused.
Правовое регулирование мер пресечения в отечественном уголовном судопроизводстве призвано устанавливать такой порядок, при котором возможность ограничения права на свободу и личную неприкосновенность носит вынужденный характер и допускается лишь в той мере, в какой это необходимо в определенных законом целях и в установленных пределах. При избрании и применении мер процессуального принуждения важной является теоретико-правовая позиция Верховного Суда РФ, согласно которой «...ограничения прав и свобод могут быть оправданы публичными интересами, если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются пропорциональными, соразмерными и необходимыми для целей защиты конституционно значимых ценностей»1. Поэтому при принятии решения об избрании меры пресечения правоприменитель должен исходить из содержания принципов презумпции невиновности, а также неприкосновенности личности, соблюдая баланс между публичными интересами, связанными с необходимостью применения мер процессуального принуждения, и исключительностью права на свободу и личную неприкосновенность каждого, кто вовлекается в сферу уголовного судопроизводства.
Избрание и применение мер процессуального принуждения всегда связано с определенным ущемлением, стеснением и ограничением прав личности на свободу и неприкосновенность. В то же время избрание мер принуждения в целях предупреждения, предотвращения совершения подозреваемым, обвиняемым препятствующих производству по уголовному делу действий, указанных в ч. 1 ст. 97 УПК, необходимо и оправдано для обеспечения публичных интересов, достижения назначения уголовного судопроизводства. В этой связи основное назначение применения мер пресечения заключается в том, чтобы не допустить продолжения подозреваемым, обвиняемым преступной деятельности, угроз участникам процесса, препятствовать уничтожению доказательств, уклонению от дознания, следствия, суда, а также любого иного воспрепятствования производству по делу, а также невозможности исполнения приговора.
Между тем упомянутый в юридической литературе [1, с. 137], а также в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ баланс общественных, публичных и личных интересов, по справедливому замечанию В.М. Корнукова, «вообще трудноуловим» [2, с. 11]. А потому законодательное провозглашение «равенства сторон» (не равноправия, а именно равенства) в уголовном судопроизводстве породило бы его «априорно-сущностную недостижимость» [3, с. 35]. Но и закрепленное на конституционном уровне равноправие сторон не умаляет (в силу ряда причин, среди которых и несовершенство законодательства и низкий профессиональный уровень) стремление органов расследования привлечь лицо к
1 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» (в ред. от 11 июля 2020 г.) // Российская газета. 2013. 27 дек.; 2020. 26 июня. 197
уголовной ответственности и отчитаться о раскрытии преступления порой ценой неправильной оценки доказательств и, как следствие, допуская необоснованное ограничение права на свободу и личную неприкосновенность лица, попавшего в сферу уголовного преследования.
Крайне важным в обеспечении прав и свобод личности является вопрос об обоснованности избрания мер пресечения. Категория «обоснованность решения об избрании меры пресечения» (или «обоснованность избрания меры пресечения») не является тождественной понятию «основания для избрания меры пресечения». Обосновать процессуальное решение — значит привести основанные на допустимых доказательствах доводы, убеждающие в его необходимости и законности. Приведение предусмотренных ст. 97 УПК РФ оснований для принятия решения об избрании меры пресечения — обязательная, но не единственная составляющая обоснованности данного решения. О.Г. Иванова выделяет три вида обстоятельств, подлежащих доказыванию при судебном избрании меры пресечения: «обстоятельства, указывающие на причастность лица к совершению преступления; обстоятельства, свидетельствующие о необходимости и целесообразности избрания меры пресечения; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (подозреваемого)» [4, с. 15] и справедливо отмечает, что «необходимость обеспечения конституционного права граждан на свободу и личную неприкосновенность требует того, чтобы все обстоятельства, подлежащие доказыванию при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, подтверждались доказательствами, полученными в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РФ» [4, ^ 16]. Действительно, четкое я определение предмета доказывания имеет важное не только теоретическое,
0
? но и практическое значение: знание образующих его обстоятельств является
СЮ и
а основой для принятия законного решения в каждом индивидуальном случае. » Заметим, что процедура доказывания предшествует вынесению постановления
1 об избрании любой меры пресечения, однако следователь (дознаватель), при-| нимая такое решение в рамках закона самостоятельно, убеждается в наличии I всех подлежащих доказыванию обстоятельств сам (элементы состязательности § в данной процедуре отсутствуют и сторона защиты лишь вправе обжаловать | уже вынесенное постановление), а возбуждая перед судом ходатайство об из-§ брании заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий, следователь (дознаватель) должен предъявить достаточные
Ц доказательства каждого из обстоятельств прокурору, стороне защиты и суду. | При этом мы констатируем необходимость выделения в структуре предмета до-& казывания при решении вопроса об избрании меры пресечения как судом, так !| и иными уполномоченными субъектами, дополнительных обстоятельства, без ё установления которых избрание меры пресечения юридически невозможно. § Решение об избрании меры пресечения будет обоснованным при надлежащем | документальном подтверждении следующих обстоятельств: | 1) причастности лица к совершению преступления («разумного подозрения»
и обоснованного обвинения);
2) предусмотренных законом оснований (ст. 97 УПК РФ);
3) обстоятельств, влияющих на выбор конкретной меры (ст. 99 УПК РФ);
4) предусмотренных законом специальных условий (или отсутствии законодательных запретов и ограничений на избрание конкретной меры пресечения в
198 определенных случаях).
Сразу оговоримся, что к специальным условиям, нуждающимся в доказательственном подтверждении, в зависимости от вида избираемой меры пресечения, могут относиться: факт наличия жилья, занимаемого подозреваемым, обвиняемым на законных основаниях (условие избрания домашнего ареста); отсутствие заболевания, исключающего содержание под стражей (условие заключения под стражу); нарушение ранее избранной меры пресечения либо того, что обвиняемый скрылся от органов следствия, дознания или суда, повторное совершение преступления несовершеннолетним, не достигшим шестнадцати лет (условия заключения под стражу в исключительных случаях), и т.д.
Только такую обоснованность решений об избрании мер процессуального принуждения можно рассматривать как гарантию исключительности ограничений конституционных прав личности.
Стоит отметить, что суд необходимо удостоверить и в факте возбуждения уголовного дела и в наличии у должностного лица полномочий на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры пресечения. Но данные обстоятельства не устанавливаются посредством предусмотренных ч. 2 ст. 74 УПК РФ доказательств.
Итак, категория «основания», по мнению В.Д. Холоденко, относится к элементам уголовно-процессуальной формы в узком смысле слова [5, с. 824]. В частности, при избрании любой меры пресечения в отношении и подозреваемого и обвиняемого важно понимать, что в основе принятия данного решения, с одной стороны, лежат доказательства одного уровня, указывающие на необходимость предотвращения неправомерного с точки зрения УПК РФ (ст. 97) поведения. С другой стороны, при избрании меры пресечения в отношении обвиняемого е обязательным требованием помимо оснований, указанных в ст. 97 УПК РФ и является наличие обоснованного обвинения, сформированного и зафиксирован- а ного в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Существование о обоснованного обвинения предполагает наличие достаточных доказательств, о дающих основания для обвинения лица в совершении конкретного преступле- о ния (ст. 171 УПК РФ). Поскольку уголовно-процессуальный закон не требует а обязательно указывать в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого в доказательства [6, с. 58-59], и практика показывает, что в большинстве случает о следователи не приводят их в самом постановлении, тем не менее, судья, рас- ю сматривая ходатайство об избрании меры пресечения в отношении обвиняемого, | должен проверить в приложенных к ходатайству документах (копии постановле- К ния о привлечении в качестве обвиняемого, протоколов допросов обвиняемого, а свидетелей, потерпевшего и т.п.) наличие обоснованного обвинения, которое | подтверждается собранными по уголовному делу доказательствами. ии
Избрание любой меры пресечения в отношении подозреваемого закон относит Щ к исключению из общего правила, которое продиктовано более высокой степе- (1 нью вероятности ошибочного вывода о причастности такого лица к совершению ) преступления. Однако ситуаций исключительности законодатель не оговорил 2 [7, с. 17-18], нарушив тем самым один из трех выделяемых С.А. Соловьевым обязательных признаков исключений в уголовно-процессуальном праве: «конкретное целеполагание, направленное на выравнивание положения заведомо неравных сторон в правоотношениях» [3, с. 33]. Поэтому субъектам, участвующим в принятии решения об избрании даже самой мягкой меры пресечения в отношении подозреваемого, должно быть очевидно, что для недопущения 199
поспешного ограничения конституционных прав невиновного, помимо доказательств, указывающих на возможное противодействие со стороны этого участника (ст. 97 УПК РФ), необходимо наличие доказательств, подтверждающих обоснованность подозрения, то есть данные, указывающие на него как на лицо предположительно совершившее преступление, причастное к нему, попавшее в поле подозрения. Именно по этой причине в пункте втором Постановления Пленума Верховного Суда РФ дано разъяснение, согласно которому «...избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. Обоснованное подозрение предполагает наличие данных о том, что это лицо причастно к совершенному преступлению (застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; потерпевший или очевидцы указали на данное лицо как на совершившее преступление; на данном лице или его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления и т.п.)»1.
Обоснованность подозрения в приведенном разъяснении Верховный Суд РФ связывает, прежде всего, с основаниями задержания подозреваемого (ст. 91 УПК РФ). Это обусловлено тем, что по справедливому замечанию С.Б. Россинского, норма «основания задержания подозреваемого», содержащаяся в ст. 91 УПК РФ, сформулирована номинально, в отрыве от целей применения данной меры принуждения и по сути закрепляет основания для подозрения в причастности лица в совершении конкретного преступления [1, С. 157].
Кроме того, обоснованность подозрения устанавливается также путем проверки наличия оснований для возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, которое порождает появление в уголовном деле подозреваемого. Вывод об этом должен быть сделан на основании оценки достаточности данных, полученных в результате проверки сообщения о преступлении, с точки зрения их качественных и количественных характеристик и возможности сделать заключение о причастности лица к совершению конкретного преступления.
Пленум Верховного Суда РФ заостряет особое внимание правоприменителя на необходимости проверки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению не с точки зрения формальных моментов, на основе которых суд продублирует выводы органов предварительного расследования о наличии у них достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлению. «При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении»2.
Тяжесть возникшего подозрения важна для вывода о том, что подозреваемый (а учитывая, что одним из юридических фактов, с которыми ст. 46 УПК РФ связывает появление данной процессуальной фигуры, является применение к лицу меры пресечения, то это может быть и еще не получивший такого статуса
1 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» (в ред. от 11 июля 2020 г.) // Российская газета. 2013. 27 дек.; 2020. 26 июня.
200 2 См.: Там же.
заподозренный) может скрыться от расследования, лишь тогда, когда подозрение именного его в причастности к совершению преступления подтверждается достаточными данными. Правовым последствием оставления судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению является санкция «отмены». Поэтому, если обоснованность подозрения лица в совершении конкретного преступления судьей не проверялась, то это повлечет за собой отмену самого постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, поскольку данное нарушение процессуальной формы расценивается в качестве существенного нарушения уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ)1.
В этом отношении показателен следующий пример из судебной практики. 18 января 2021 г. Ленинский районный суд г. Саратова вынес постановление об отказе в удовлетворении ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении прокурора Кировского района г. Саратова А.В. Пригарова, который органами предварительного расследования подозревался в получении взятки в особо крупном размере (ч. 6 ст. 290 УК РФ). В качестве доказательств обоснованности подозрения А.В. Пригарова в причастности к инкриминируемому ему деянию предоставлены сведения, содержащиеся в протоколах допросов свидетелей Р., Ш. и Г. При этом только последний сообщил органам следствия, что в течение некоторого периода времени передавал денежные средства А.В. Пригарову. Каких-либо иных объективных доказательств того, что денежные средства поступали к чиновнику, а равно и то, что он получил их — не представлено. Кроме того, впоследствии в апелляционной жалобе адвокат указывал на то, что заявление о преступлении было написано 30 декабря, и в этот же день возбуждено уголовное дело. Защита полагала, что за столь короткий срок следствием не могла быть проведена надлежащая проверка сообщения о преступлении, а значит, достаточных оснований для возбуждения уголовного дела не имелось. Таким образом, поскольку органы следствия не предоставили в суд конкретной фактической совокупности доказательств, подтверждающих причастность А.В. Пригарова к совершению особо тяжкого преступления, суд правильно пришел к выводу о том, что каких-либо конкретных фактических обстоятельств, свидетельствующих о необходимости избрания в отношении А.В. Пригарова меры пресечения в виде заключения под стражу не установлено2.
При этом для обоснованного вывода о причастности подозреваемого к совершению преступления недостаточно только доказательств, устанавливающих событие преступления, необходимы сведения, указывающие на конкретное лицо как на возможно совершившее преступление. Так, Постановлением Советского районного суда г. Казани от 9 ноября 2015 г. отказано в удовлетворении ходатайства о заключении под стражу С., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 219, ч. 2 ст. 201, ч. 1 ст. 327, ч. 3 ст. 238 УК РФ. «Уголовное дело в отношении группы лиц, в том числе С. — председателя совета директоров
1 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» (в ред. от 11 июля 2020 г.) // Российская газета. 2013. 27 дек.; 2020. 26 июня.
2 См.: Постановлением суда ходатайство органов предварительного расследования об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу прокурору Кировского района г. Саратова Пригарову А.В. оставлено без удовлетворения. URL: http://leninsky.sar.sudrf.ru/modules. php?name=press_dep&op=1&did=706 (дата обращения: 05.08.2022). 201
коммерческой организации „У", было возбуждено в связи с пожаром в принадлежащем этой организации здании торгового комплекса „А". Принятое решение суд мотивировал тем, что в качестве доказательств обоснованности подозрения в причастности С. к инкриминируемым ему преступлениям суду представлены копии протоколов допросов свидетелей и документы, свидетельствующие только о факте пожара в результате нарушения норм пожарной безопасности, однако не представлены данные о том, что коммерческая организация „У" имеет какое-либо отношение к эксплуатации торгового комплекса „А", ведет на объекте какую-либо производственную деятельность и оказывает услуги, а С. является должностным лицом, ответственным за нарушение требований пожарной безопасности»1 [10] на данном объекте.
Таким образом, важным элементом судебного заседания в процессе избрания судом меры пресечения в отношении подозреваемого является проверка его причастности к совершению конкретного преступления. В свою очередь, если будут отсутствовать доказательства о причастности лица к преступлению или их будет недостаточно для подобного вывода, то для судьи это будет основанием для принятия решения об отказе в удовлетворении ходатайства органов расследования в избрании меры пресечения. Так, по данным А.С. Червоткина, «...чаще всего (до 63% случаев) судья отказывает в удовлетворении ходатайства о заключении под стражу потому, что приходит к выводу о недостаточности доказательств, подтверждающих участие обвиняемого или подозреваемого в преступлении» [8, с. 113].
Продолжение исследования вопроса обоснованности решений об избрании мер пресечения как гарантии исключительности ограничений конституционных прав личности следует в следующем номере Вестника Саратовской государственной юридической академии.
Библиографический список
1. Россинский С.Б. Глава 9. Неприкосновенность личности в уголовном судопроизводстве // Принципы российского уголовного судопроизводства: содержание и проблемы реализации / под ред. Н.С. Мановой. М.: Юрлитинформ, 2019. 360 с.
2. Корнуков В.М. Обеспечение и защита прав личности как основная задача и концептуальная основа реформирования российского уголовного процесса // Актуальные вопросы обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве: межвузовский сборник научных статей / отв. ред. В.М. Корнуков. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2005. 208 с.
3. Соловьев С.А. Благоприятствование защите (favor defensionis) / под ред. Л.Н. Масленниковой. М.: Норма, 2021. 296 с.
4. Иванова О.Г. Уголовно-процессуальное производство по избранию судом меры пресечения: уголовно-процессуальная форма и особенности доказывания: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2019. 28 с.
5. Холоденко В.Д. Тема 11. Уголовно-процессуальное право // Юридический энциклопедический словарь / под ред. А.В. Малько. М.: Проспект, 2016. 1136 с.
6. Холоденко В.Д. Правовая регламентация уголовного преследования и обвинения // Научно-практический комментарий к положениям Федерального закона от 4 июля 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс
1 См.: Обзор практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 18 января 2017 г.). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
Российской Федерации». Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2003. 104 с.
7. Заключение под стражу и его альтернативы в уголовном судопроизводстве / науч. ред. О. В. Качалова. М.: РУСАЙНС, 2019. 174 с.
8. Червоткин A.C. Промежуточные судебные решения в уголовном судопроизводстве. М.: Проспект, 2021. 376 с.
References
1. Rossinsky S.B. Chapter 9. Inviolability of the Individual in Criminal Proceedings // Principles of Russian Criminal Proceedings: Content and Implementation Problems / ed. doc. legal sciences, prof. N.S. Manova. M.: Yurlitinform, 2019. 360 p.
2. Kornukov V.M. Ensuring and Protecting the Rights of the Individual as the Main Task and Conceptual Basis for Reforming the Russian Criminal Process. Sat. scientific Art. / resp. ed. V.M. Kornukov. Saratov: Publishing House of the State Educational Institution of Higher Professional Education "Saratov State Academy of Law", 2005. 208 p.
3. Solovyov S.A. Favoring Defense (favor defensionis) / ed. L.N. Maslennikova. M.: Norma, 2021. 296 p.
4. Ivanova O.G. Criminal Procedure on the Choice of a Measure of Restraint by the Court: Criminal Procedure Form and Features of Proof: extended abstract dis. ...cand. of law. Tomsk, 2019. 28 p.
5. Kholodenko V.D. Topic 11. Criminal Procedure Law // Legal Encyclopedic Dictionary / ed. A.V. Malko. Moscow: Prospekt, 2016. 1136 p.
6. Kholodenko V.D. Legal Regulation of Criminal Prosecution and Accusation // Scientific and practical commentary on the provisions of the Federal Law of July 4, 2003 "On Amendments and Additions to the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation". Saratov: Publishing House of the State Educational Institution of Higher Professional е Education "Saratov State Academy of Law", 2003. 104 p. U
7. Detention and Its Alternatives in Criminal Proceedings / scientific. ed. O. V. Kacha- n lova. Moscow: RUSSIGNS, 2019. 174 p. 0
8. Chervotkin A.S. Intermediate Judgments in Criminal Proceedings. Moscow: Pros- к pect, 2021. 376 p. Г
О
д
т
5
д
а
д
№
ю
1Л
4
)
2
