CC BY
252
3. Не выявлено специфических изменений состояния здоровья от воздействия НДМГ и других КРТ у населения, проживающего в районе падения фрагментов РН «Протон», на момент проведения комплексного, целенаправленного исследования.
4. Особенностью исследуемых территорий является неудовлетворительное социально-экологическое состояние:
высокий уровень безработицы, многодетность, отсутствие у большей части населения нормальных бытовых условий и др.
Библиографический список
1. Барышников, И.И. Программы экологической экспертизы / И.И. Барышников, Ю.И. Мусийчук, В. Л. Филиппов // Медицина труда и промышленная экология. - 1994. - № 3.
2. Комплексная гигиеническая оценка напряженности медико-экологической ситуации различных территорий, обусловленной загрязнением токсикантами среды обитания населения: методические рекомендации. - М., 1997.
3. Комплексное определение антропотехногенной нагрузки на водные объекты, почву, атмосферный воздух в районах селитебного освоения: метод. реком. - М., 1996.
4. Критерии оценки экологической обстановки территорий для выявления зон чрезвычайной экологической ситуации или зон экологического бедствия.- М.: 1992.
5. Методические рекомендации по определению реальной нагрузки на человека химических веществ, поступающих с атмосферным воздухом, водой и пищевыми продуктами. - М., 1986.
6. Филиппов, В.Л. Современное состояние здоровья населения России. Проблемы социальной защиты и возмещения ущерба от вреда здоровью граждан // Правовые аспекты обеспечения экологической безопасности окружающей среды: доклады эколого-правового форума. Санкт-Петтербург, 20-21 июля 2000 г. - СПб.: МАНЭБ, 2000.
7. К проблеме объективной оценки влияния ракетно-космической деятельности на формирование медико-экологической ситуации / В.Л. Филиппов, Н.В. Криницын, О.М. Астафьев, Д.Б. Киселев, Ю.В. Филиппова // Медицина экстремальных ситуаций. - 2002. - № 1.
Статья поступила в редакцию 15.10.10
УДК 57.044+ 574.24+ 615.916+ 615.917
И.Е. Шкаева, ФГУП «Научно-исследовательский институт гигиены, профпатологии и экологии человека» ФМБА России, Санкт-Петербург; А. С. Радилов, С.А. Дулов, А.И. Николаев, Т.А Кузнецова, О. С. Никулина, В. С. Хрусталева, Ю.П. Антонов, О.В. Барышева, Санкт-Петербург, E-mail: shkaeva@rihophe.ru
ОБОСНОВАНИЕ ГИГИЕНИЧЕСКОГО СТАНДАРТА БЕЗОПАСНОСТИ (ПДК) НЕСИММЕТРИЧНОГО ДИМЕТИЛГИДРАЗИНА В ПОЧВЕ
В экспериментальных условиях изучено влияние НДМГ на почвенно-растительную систему и процессы миграции в воду и воздух. В качестве предельно допустимой концентрации НДМГ в почве рекомендована величина 0,1 мг/кг. Для комплексной оценки опасности влияния НДМГ на население рекомендуется использовать величину ДСД - 0,00003 мг/кг в сутки на человека.
Ключевые слова: несимметричный диметилгидразин, экосистемы токсичность, опасность, ПДК, почва.
Несимметричный диметилгидразин (НДМГ) является высокотоксичным и чрезвычайно опасным веществом, вызывает отравление при любом пути поступления в организм, обладает выраженным ингаляционным и кожно-резорбтивным действием [1-7]. Помимо общетоксического политропного влияния обладает мутагенным, гонадотоксическим, эмбриотропным, канцерогенным эффектами. Включен в список веществ, канцерогенно опасных для человека (группа 2А).
По физико-химическим свойствам НДМГ представляет собой высоко летучее, хорошо растворимое в воде соединение, обладающее высокой реакционной способностью. В окружающей среде НДМГ подвергается трансформации с образованием ряда соединений: нитрозодиметиламина, диметиламина, формальдегида, тетраметилтетразена, метилендиметил-гидразина и др. [2; 8].
НДМГ выделяется среди химических веществ высокой реакционной способностью и миграционной активностью в природных средах. Попадая в почву, он представляет постоянную угрозу неблагоприятного воздействия на различные компоненты экосистемы вследствие повторного вовлечения в биогеохимический круговорот. Эти обстоятельства определили необходимость разработки гигиенического стандарта данного в почве [10-12].
Экспериментальные исследования по изучению влияния НДМГ на почвенно-растительную систему, в частности влияние НДМГ на растения, проводили совместно с сотрудниками Агрофизического института, влияние НДМГ на микробиоценоз и биологическую активность почвы - Военномедицинской академии, химический анализ НДМГ в растениях - РНЦ «Прикладная химия». Для обоснования ПДК НДМГ
в почве использованы также материалы санитарногигиенических и медицинских исследований, проведенных сотрудниками ФМБЦ им. А.И. Бурнозяна ФМБА России и НИИ ГПЭЧ ФМБА России.
Методы экспериментальных исследований. Обоснование ПДК НДМГ в почве проведено на основании результатов собственных экспериментальных данных, литературных сведений и результатов медико-гигиенических исследований. Экспериментальные исследования по изучению влияния НДМГ на почвенно-растительную систему и миграционные процессы выполнены по методикам [13-14]. Оценку каждого показателя вредности (воздушного миграционного, водного миграционного, общесанитарного и транслокационного) осуществляли в экспериментальных условиях поэтапно.
Для проведения вегетационных опытов использовали подготовленную согласно методическим рекомендациям почву. Влияние НДМГ на почвенно-растительную систему оценивали по состоянию микробиоценоза и биохимической активности почвы, а также физиологическим и биохимическим показателям индикаторных растений [15-20]. Содержание НДМГ в объектах окружающей среды определяли по разработанным и утвержденным методикам выполнения измерений: в воде - МУК 4.1.1211-03, в почве - Р.Д. 52.18.579-97, в воздухе - МУК 4.1.1048-01 [20-22]. Экспериментальные данные подвергали статистической обработке, достоверность отличия (р - 0,05) данных оценивали по 1-критерию Стьюдента.
Результаты экспериментальных исследований. В экспериментальных условиях изучено поведение НДМГ в почве при различном температурном режиме, влажности и содержании гумуса, определены кинетические параметры разложения
НДМГ в почве. Время деградации на Т50 (50 %) составило 240 мин., а Т99 (99 %) - 1725 мин.
Изучена кинетика распада НДМГ и накопления продуктов его деструкции в почве с содержанием 3,3 % гумуса при 20оС и рН 6,5, влажностью 60 %. Кинетическая кривая распада НДМГ содержит две области, каждая из которых описывается уравнением реакции 1 порядка (рис. 1).
Вероятно, область быстрого распада НДМГ (от 0 до 6 часов, красп = 0,0019 мин-1) соответствует распаду свободной формы, а область медленного распада (более 20 часов, красп = 0,000095 мин-1) - связанной в комплексы с компонентами почвы (в первую очередь гуминовыми кислотами).
Содержание наиболее опасного продукта трансформации (НДМА) составляло ~0,5 % (1/200) от разложившегося НДМГ во всем диапазоне времени, ДМА - 1,8 %, ТМТ - 1,25 %. При этом вид кривой накопления НДМА зеркально отражает кривую распада НДМГ. Получены данные, свидетельствующие о том, что основным конечным продуктом распада НДМГ в почве является аммиак, в который превращается около 95 % вещества (из 1 моля НДМГ образуется 1,9 молей аммиака). Установлено также, что в воздушную среду поступает свободный НДМГ, не связанный в комплексы с компонентами почвы.
Время, мин
Рис. 1. Кинетика распада НДМГ и накопления НДМА в почве
Моделирование процессов миграции НДМГ из почвы в воздушную среду позволило рассчитать ориентировочный допустимый уровень содержания вещества в почве с учетом установленных процессов деструкции и миграции. Однако учитывая кратковременность возможного загрязнения НДМГ атмосферного воздуха (легко окисляется кислородом воздуха), расчетная допустимая концентрация вещества в почве -0,011 мг/кг (соответствующая ПДК в атмосферном воздухе) не может быть принята в качестве допустимой, т. к. не отражает опасности при миграции его в атмосферный воздух, а воздушный миграционный показатель вредности не является ведущим при обосновании ПДК НДМГ в почве.
При изучении процессов миграции НДМГ в грунтовые воды и поверхностные водоисточники установлено, что допустимый уровень НДМГ в почве при прогнозировании опасности загрязнения грунтового потока превышает 10 мг/кг. Исследование миграции вещества с поверхностными стоками
позволило определить минимальный уровень НДМГ в почве (при угле наклона 10о), соответствующий ПДК в воде водоемов (0,02 мг/л) - 0,3 мг/кг. На основании проведенных экспериментальных исследований концентрация 0,3 мг/кг безопасной по миграционному водному показателю вредности с учетом поверхностного смыва вещества в открытые водоемы.
Экспериментальными исследованиями по влиянию НДМГ на почвенно-растительную систему обнаружено угнетающее действие вещества в концентрации 100 мг/кг на общую микрофлору почвы, включая сапрофитную, кишечную палочку и почвенные грибы [15; 18]. Показано, что наибольшей чувствительностью к веществу обладают актиномицеты, которые определены в качестве тест-микроорганизмов. Пороговая концентрация НДМГ в почве по воздействию на жизнеспособность актиномицетов определена на уровне 1,0 мг/кг, недействующая - 0,1 мг/кг (рис. 2).
120
100
^ 80 л
о 60 5! и й
§ 40
И
и
20
НДМГ, мг/л 0,1
1 10 100 □ Бактерии Ц Актиномицеты □ Грибы
1000
0
Рис. 2. Влияние НДМГ на выживаемость почвенных микроорганизмов, % к контролю
Влияние НДМГ на биохимические процессы в почве проявлялось снижением интенсивности дыхания почвы, повышением активности протеазы и ингибированием целлюлозы, процессов нитрификации в почве. Наименьшей концентрацией НДМГ, при которой обнаружены значимые изменения биохимической активности почвы, явилась 1,0 мг/кг. На основании проведенных исследований пороговая концентрация НДМГ в почве по влиянию на ферментативные процессы может быть принята на уровне 1,0 мг/кг, недействующая - 0,1 мг/кг.
Интегральная оценка результатов х исследований показала, что действие НДМГ в концентрации 100 мг/кг вызывает угнетение самоочищающей способности почвы, (табл. 1). Действие НДМГ в концентрациях 10,0 мг/кг проявлялось увеличением численности почвенной микрофлоры и интенсификацией процесса дыхания почвы. Пороговая концентрация НДМГ в почве по общесанитарному показателю вредности определена на уровне 1,0 мг/кг, недействующая - 0,1 мг/кг.
Таблица 1
Влияние НДМГ на микробиоценоз и биологическую активность почвы
При исследовании влияния НДМГ на растения с моделированием условий максимального эффекта транслокации определена в качестве фито-тест индикатора культура гороха, обладающая, согласно проведенным исследованиям высокой аккумулирующей способностью вещества. Выявлено фитотоксическое действие НДМГ в концентрации более 10,0 мг/кг почвы (рис. 3).
140
120
2
Ч 100 о
О ,
н 80 К
§ 60 * 40 о4-
огурцы годолн шенищ овэс горох
00,01 м/кгй0,1 мг/кг □ 1,0мг/кг0 10 мг/кг
0
Микробиологические и биохимические показатели Концентрация НДМГ, мг/кг
0,1 1,0 10,0 100,0
Общая численность микроорганизмов - Т Т
Актиномицеты -
Дыхание почвы - Т Т
Протеаза - - Т Т
Целлюлаза -
Нитрифицирующая активность - 1 1 1
Рис. 3. Всхожесть семян различных растений в почве, содержащей НДМГ
В вегетационных опытах в условиях регулируемой агроэкосистемы изучали влияние НДМГ на биометрические и физиологические показатели развития фитотест претендентов. Фенологическими наблюдениями обнаружено стимулирующее действие НДМГ в концентрациях 1,0 мг/кг почвы на рост и продуктивность исследуемых сельскохозяйственных растений. Установлено ускорение фаз развития растений на начальных этапах их роста. При этом отмечены нарушения процессов метаболизма растений - изменение содержания ионов + -
ЫН 4 и N0 3 , а также активности нитратредуктазы и перок-сидазы (табл. 2). Лимитирующим тестом воздействия НДМГ на почвенно-растительную систему оказалась ферментативная активность, связанная с образованием аммонийного и нитратного азота.
Таблица 2
Содержание аммонийного азота (корни) и нитратов (надземная часть), активность ферментов нитратредуктазы и перокси-дазы (листья) в растениях гороха (фаза цветения) при выращивании их на дерново-подзолистой супесчаной почве с различным исходным уровнем загрязнения НДМГ
НДМГ мг /кг М-МН4, мг/кг ыо3, мг/кг Нитрат- редуктаза, мкМ/г/час Пероксида-за, отн.ед.
0 1018±61 54,3±2,2 3,6±0,3 4,9±0,2
0,01 1023±64 53,4±2,0 3,8±0,3 6,4±0,2
0,1 918±68 48,0±3,3 2,5±0,2* 4,0±0,2
1,0 1290±58* 47,5±3,2 2,6±0,4* 3,6±0,2*
10.0 1185±77* 44,2±3,4 2,6±0,3* 4,1±0,2
Обнаруженное снижение процессов нитрификации, очевидно, обусловлено ингибирующим действием НДМГ на ав-тотрофные нитрифицирующие бактерии [11, 21]. При содержании НДМГ в концентрации 0,1 мг/кг почвы значимых изменений метаболических процессов (согласно методическим указаниям - более 1 показателя в течение длительного периода времени) не выявлено.
В растениях, выращенных на почве, содержащей НДМГ и НДМА в концентрациях 0,1-10,0 мг/кг, исследуемых веществ не обнаружено (ниже чувствительности метода - <0,01 мг/кг, ПДОК НДМА и НДЭА в зерновых культурах - 0,015 мг/кг).
Результаты полученных экспериментальных данных позволяют считать концентрацию НДМГ 1,0 мг/кг почвы пороговой по продуктивности и изменению метаболических процессов индикаторных растений. На основании проведенных экспериментальных исследований в качестве допустимой концентрации НДМГ в почве по влиянию на состояние растений (транслокационному показателю вредности) можно рекомендовать 0,1 мг/кг.
Обсуждение результатов исследований. Проведено изучение опасности НДМГ при миграции в объекты, сопряженные с почвой - водную, воздушную среды, и влияния на почвенно-растительную систему. Допустимая концентрация НДМГ в почве по водному миграционному показателю вредности установлена на уровне 0,3 мг/кг. При исследовании
влияния НДМГ на почвенно-растительную систему - микробиоценоз, биологическую активность почвы и процессы самоочищения, а также на растения, включая биометрические показатели, продуктивность, метаболические процессы установлен пороговый уровень вещества в почве 1,0 мг/кг, недействующий - 0,1 мг/кг.
Таблица 3
Экспериментально установленные безопасные уровни НДМГ _______________________в почве, мг/кг______________________
Показатели вредности Порого- вый Допусти- мый
Воздушный миграционный 0,01* -
Водный миграционный Грунтовые потоки 10,0* 0,3
Поверхностные стоки 0,3*
Общесанитарный Микробиоценоз, Общая численность 1,0 0,1
Тест- микроорганизмы 1,0
Биохимическая активность почвы 1,0
Транслокацион- ный Биометрия 10,0 0,1
Продуктивность 1,0
Ферментативная активность 1,0
На основании интегральной оценки полученных экспериментальных данных, с учетом гигиенической значимости обнаруженных изменений, в качестве ПДК НДМГ в почве рекомендуется величина 0,1 мг/кг, установленная по общесанитарному и транслокационному показателям вредности.
Безопасность этой рекомендуемой величины ПДК НДМГ в почве подтверждается результатами многолетних медико-гигие-нических исследований, согласно которым при загрязнении почвы веществом в концентрации 0,1 мг/кг и ниже у населения, проживающего в районе возможного влияния НДМГ, нарушений состояния здоровья, обусловленных последствиями ракетно-космической деятельности (при производстве, испытании и утилизации КРТ) не выявлено [24-29].
На основании всего комплекса проведенных экспериментальных и медико-гигиенических исследований с учетом медико-биологической и гигиенической значимости полученных данных, в качестве предельно допустимой концентрации НДМГ в почве рекомендуется 0,1 мг/кг. При этом для комплексной оценки опасности влияния НДМГ на население рекомендуется использовать величину ДСД - 0,00003 мг/кг в сутки на человека.
Для определения НДМГ в почве предлагаются разработанные в ИБФ методики выполнения измерений (МВИ) с использованием спектрофотометрического и газохроматографического анализа. Обе МВИ основаны на аналитической реакции с пара-нитробензальдегидом с образованием гидразона и обеспечивают нижний предел обнаружения НДМГ в почве на уровне 0,05 мг/кг (1/2 ПДК) при объеме пробы почвенного экстракта 200 мл. МВИ на основе спектрофотометрического метода следует использовать в качестве скриннингового анализа, для экспертных оценок рекомендуется более селективный, но и более сложный в эксплуатации газохроматографический метод.
Библиографический список
1. Богданов, Н. А. Патология, клиника и терапия поражений жидкими ракетными топливами / Н.А. Богданов. - Л., 1970.
2. Справочник по токсикологии и гигиеническим нормативам (ПДК) потенциально опасных химических веществ. - М., 1999.
3. Горшкова, Р.Б. Материал по обоснованию единого гигиенического норматива - допустимой суточной дозы НДМГ / Р.Б. Горшкова, В.С. Кушнева, Л.Н. Селиванова. - М., 2001.
4. Колла, В.Э. Фармакология и химия производных гидразина / В.Э. Колла, Н.С. Бердинский. - Йошкар-Ола, 1976.
5. Канцерогенные вещества // Справочник МАИР. - М., 1987.
6. Авакян, А.Х. Новые молекулярные критерии оценки токсического действия производных гидразина. Активные формы кислорода как ключевые агенты в механизме токсичности // Фармакология и токсикология. - 1990. - Т. 53. - № 1.
7. Лебедев, Г.П. Эпидемиологические доказательства канцерогенности гидразина и 1,1-диметилгидразина для человека / Г.П. Лебедев, В.Л. Филиппов, Н.В. Криницын, З.П. Добрынина // Материалы с целью включения в Перечень канцерогенных рабочих веществ. - СПб., 1995.
8. Качалов, А.Б. Методы прогнозирования миграции компонентов жидких ракетных топлив в почве и водных средах / А.Б. Качалов, О.С. Данилова, Л.А. Бор [и др.] // Экологические аспекты воздействия компонентов жидких ракетных топлив на окружающую среду: Материалы научно-практической конференции. РНЦ Прикладная химия. - СПб., 1996.
9. Ильин, Л.И. Несимметричный диметилгидразин (гептил) как приоритетный экотоксикант / Л.И. Ильин, В.С Кушнева., Р.Б. Горшкова, Л.Н. Селиванова // Тезисы докладов 2-го съезда токсикологов России. - М., 2003.
10. Ермаков, Е.И. Влияние несимметричного диметилгидразина на состояние почвенно-растительной системы / Е.И. Ермаков, Г.Г. Панова,
З.М. Петрова [и др.] // Экологические аспекты воздействия компонентов жидких ракетных топлив на окружающую среду: Материалы научнопрактической конференции. - СПб.: РНЦ Прикладная химия, 1996.
11. Бурак, А.Ю. Воздействие компонентов жидких ракетных топлив на почвенный покров Севера европейской части России / А.Ю. Бурак,
А.Б. Бушмарин, В.В. Соловьев // Экологические аспекты воздействия компонентов жидких ракетных топлив на окружающую среду: Материалы научно-практической конференции. - СПб.: Российский научный центр «Прикладная химия», 1996.
12. Шкаева, И.Е. Аспекты экологической безопасности НДМГ / И.Е. Шкаева, А.С. Радилов, А.И. Николаев, Л.Л. Алексеева // Экология и развитие северо-запада РФ: сб. Международной конференции. - СПб., 2003.
13. Методические рекомендации по гигиеническому обоснованию ПДК химических веществ в почве. - М., 1982.
14. Гончарук, Е.И. Гигиеническое нормирование химических веществ в почве / Е.И. Гончарук, Г.И. Сидоренко. - М., 1986.
15. Методы почвенной микробиологии и биохимии. - М., 1991.
16. Краткий определитель бактерий Берги. - М., 1980.
17. Галстян, А.Ш. Определение активности ферментов почв: методические указания. - Ереван, 1978.
18. Андреева, В.А. Фермент пероксидаза: участие в защитном механизме растений. - М., 1988.
19. Брей, С.М. Азотный обмен в растениях. - М., 1986.
20. Методы биохимического исследования растений / под ред. Ермаков А.И. - Л.: Агропромиздат, 1987.
21. МУК 4.1.1048-01 Газохроматографическое определение несимметричного диметилгидразина в воздухе.
22. МУК 4.1.1211-03 Газохроматографическое определение несимметричного диметилгидразина в воде.
23. Р.Д. 52.18.579-97 Методические указания. Концентрация несимметричного диметилгидразина в пробах поверхностной, грунтовой, питьевой воды и почвы.
24. Горшкова, Р.Б. Здоровье детского населения - индикатор воздействия факторов среды обитания / Р.Б. Горшкова, Т.В. Черносвитова // Актуальные проблемы химической безопасности в Российской Федерации: сб. трудов Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 45-летию ФГУП «НИИГПЭЧ» ФМБА России. - СПб., 2007.
25. Лупандин, В.М. О загрязнении окружающей среды и состояние здоровья в районах ракетно-космической деятельности // Социальноэкономические последствия ракетно-космической деятельности. - М., 2000.
26. Антонов, Ю. П. Комплексная медико-экологическая оценка производств компонентов создания ракетных топлив и эксплуатации ракетнокосмического комплекса // Медико-гигиенические аспекты обеспечения работ с особо опасными химическими веществами. - СПб., 2002.
27. Филиппов, В.Л. Система мониторинга здоровья граждан - важный аспект в укреплении здоровья промышленных рабочих и населения /
В.Л. Филиппов, В.Р. Рембовский, Н.В. Криницын [и др.] // Актуальные проблемы химической безопасности в Российской Федерации: сб. трудов Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 45-летию ФГУП «НИИГПЭЧ» ФМБА России. - СПб., 2007.
28. Бушмарин, А.Б. Комплексная экологическая оценка районов падения отделяющихся частей ракет-носителей на полигоне «Плесецк» / А.Б. Бушмарин, А.Ю. Бурак, В.В. Соловьев, О.А. Царева // Экологические аспекты воздействия компонентов жидких ракетных топлив на окружающую среду: Материалы научно-практической конференции. - СПб.: РНЦ Прикладная химия, 1996.
29. Пособие по токсикологии, гигиене, химии, индикации, клинике, диагностике острых и хронических интоксикаций и профилактике профессиональных заболеваний при работе с несимметричным диметилгидразином. - СПб., 2009.
Статья поступила в редакцию 15.10.10
УДК 616
Т. Г. Опенко, н.с. НИИ терапии СО РАМН, г. Новосибирск, E-mail: nsk217@rambler.ru
РАК И МЕТАБОЛИЧЕСКИЙ СИНДРОМ: ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ
Злокачественные новообразования и метаболический синдром являются двумя важнейшими проблемами современного здравоохранения. Высказывается предположение, что они имеют некоторые общие механизмы развития.
Ключевые слова: злокачественные новообразования, метаболический синдром.
Метаболический синдром (МС) представляет собой состояние, характеризующееся увеличением массы висцерального жира, гиперинсулинемией (ГИ), инсулинорезистентно-стью (ИР), комплексом обменных нарушений и артериальной гипертензией (АГ). Термин МС используется для обозначения совокупности факторов, повышающих риск заболевания и смерти от сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) [1].
Канцерогенез - это многостадийный процесс с участием экзогенных (окружающая среда, образ жизни) и эндогенных (генетических, гормональных, иммунологических) факторов и их сочетаний, сопровождающийся изменением генетического материала клеток организма и нарушениями в системе иммунитета. Характер и интенсивность факторов риска способствуют переходу из одной стадии в другую, ускорению или замедлению процесса канцерогенеза. Канцерогенез представляет собой реакцию ковалентного связывания метаболитов канцерогенных веществ с ДНК и белками клетки и образованием аддуктов канцероген-ДНК и канцероген-белок, которые обусловливают возникновение в клеточных генах точковых мутаций и других повреждений, приводящих к активации онкогенов и инактивации генов-супрессоров [2; 3; 4].
Впервые представления о патогенетической взаимосвязи возрастных метаболических и иммунологических нарушений были сформулированы В.М. Дильманом в 70-е годы ХХ столетия [5]. Риск развития ССЗ и злокачественных новообразований (ЗНО) многократно увеличивается с возрастом. В отношении рака принято объяснять это увеличением времени экспозиции канцерогенов и накоплением количества мутаций и других повреждений ДНК. Нейроэндокринологическая теория старения объясняет формирование возрастной патологии через генетически запрограммированное нарушение чувствительности гипоталамуса к регуляторным гомеостатическим сигналам. Следствием возрастных изменений в системе метаболической регуляции аппетита и энергетического обмена является нарастание массы висцерального жира, снижение чувствительности тканей к инсулину и развитие атеросклероза [6]. Многостадийный процесс канцерогенеза сопровождается нарушением тканевого гомеостаза и изменениями в нервной, эндокринной и иммунной системах, которые определяют скорость пролиферации или обратное развитие процесса [6]. В.М. Дильман предложил обозначить состояние, при котором высокая интенсивность деления клеток сопровождается снижением активности клеточного иммунитета и систем репарации ДНК, понятием канкрофилии. В рамках этого понятия можно объяснить механизм действия внешних факторов на развитие рака [5].
При МС последовательно развивается комплекс гормонально-метаболических нарушений, играющих важную роль в развитии синдрома канкрофилии: ожирение и развитие диабета 2 типа; активация глюконеогенеза, снижение процессов анаболизма и активности иммунитета; повышение синтеза триглицеридов и холестерина липопротеидов низкой плотности (ХС ЛПНП) и очень низкой плотности (ХС ЛПОНП) в печени; индукция метаболической иммунодепрессии; усиление агрегационных свойств тромбоцитов; повышение митотической активности нелимфоидных соматических клеток, угнетение репарации ДНК, развитие метаболической иммунодепрессии; увеличение биотрансформации андростендиона в эстрон [5]. Иммунодепрессия повышает риск развития рака.
ГИ и ИР лежат в основе патогенеза МС. Повышение уровня глюкозы, аминокислот, жирных кислот и ацетилхоли-на в крови при МС стимулирует выделение инсулина [8, 9, 10]. Инсулин вызывает пролиферативные и метаболические эффекты. Пролиферативные эффекты реализуются через транспорт, обмен и депонирование аминокислот и других молекул, участвующих в процессах пролиферации и диффе-ренцировки тканей. Метаболические эффекты приводят к экспрессии генов-активаторов синтеза ДНК, РНК и тканевоспецифических белков [11; 12]. В низких концентрациях инсулин обладает преимущественно метаболическим действием, в более высоких - пролиферативным [12; 13]. В быстро-пролиферирующих тканях обнаруживается отчетливый мито-генный эффект инсулина. Он усиливает синтез ДНК и митотическую активность в тканях молочной железы, в жировой ткани, в регенерирующей печени, в реберном хряще, в эпителии хрусталика глаза, в культурах фибробластов, почечного эпителия и клеток аппендикса, усиливает рост клеток матки и простаты [11]. В непролиферирующих тканях (головной мозг, печень, скелетная мускулатура, сердечная мышца) этот эффект не выявляется. Инсулин стимулирует не столько активность ДНК-полимеразы и синтез ДНК в S-фазе митотического цикла, сколько ускоряет вступление клеток из Огфазы в S-фазу [8; 14].
В исследованиях Health Professionals Follow-up Study (более 45 тысяч мужчин 40-75 лет, 1986 г.) и Nurses' Health Study (около 120 тысяч женщин 30-55 лет, 1976 г.) было показано, что повышенный уровень глюкозы после нагрузки и сахарный диабет 2 типа ассоциированы с высоким риском развития рака поджелудочной железы, и что ГИ связана с более частым развитием рака толстой и прямой кишки у лиц с избыточной массой тела и низкой физической активностью [7]. У мужчин с высоким потреблением углеводов относительный риск колоректального рака был выше в 1,32 раза по сравнению с низким уровнем потребления сахарозы или фруктозы [15].
