CC BY
61ОБОРОТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ: СОЦИАЛЬНЫЕ И ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ВНЕДРЕНИЯ ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
THE FLIP SIDE OF THE COIN: THE SOCIAL AND ETHICAL PROBLEMS OF INTRODUCING DIGITAL TECHNOLOGIES
ПОЛУЧЕНО 11.01.2019 ОДОБРЕНО 11.01.2019 ОПУБЛИКОВАНО 27.02.2019 УДК 331 DOI 10.12737/article_5c515b66dcea14.97430069
КОНОВАЛОВА В.Г.
Канд. экон. наук, профессор кафедры управления персоналом, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва
KONOVALOVA V.G.
Candidate of Economic Sciences, Professor, Personnel Management Department, State University of Management, Moscow
e-mail: konovalova_v@mail.ru
Аннотация
В статье на основе обобщения данных зарубежных и отечественных исследований выделены социальные и этические проблемы и риски, обусловленные внедрением цифровых технологий и их проявлением в области управления человеческими ресурсами. В качестве основных проблем рассматриваются следующие: структурные изменения рынка труда и сопутствующие риски снижения уровня профессионализма и образовательной системы;«цифровое неравенство», появление новых видов дискриминации, в том числе при работе с большими объемами данных и принятии решений на основе упреждающего подхода, и их влияние на рост социального неравенства и социальной напряженности; изменение границ конфиденциальности в профессиональной и частной сферах; проблемы, связанные с развитием практики слежения и мониторинга эффективности деятельности персонала, в том числе их влияние на трудовые отношения; проблемы ответственности и этические границы использования автономных и интеллектуальных технологий.
Ключевые слова: цифровые технологии, структурные изменения рынка труда, цифровое неравенство, дискриминация, приватность. Abstract
The article based on the generalization of data from foreign and domestic studies highlighted social and ethical problems and risks caused by the introduction of digital technologies and their manifestations in the field of human resource management. The main problems are the following: structural changes in the labor market and the attendant risks of reducing the level of professionalism and the educational system; "Digital inequality", the emergence of new types of discrimination, including when working with big data and making decisions based on a proactive approach, and their impact on the growth of social inequality and social tension; changing confidentiality in professional and private spheres; problems associated with the development of the practice of monitoring and monitoring the effectiveness of personnel activities, incl. their impact on labor relations; responsibility issues and ethical boundaries of autonomous and intelligent technologies.
Keywords: digital technologies, structural changes in the labor market, digital inequality, discrimination, privacy.
Самые передовые технологии безопасности будут бесполезны, если те, кто у руля, и те, кто ее используют, действуют неэтично, со злым намерением или с небрежностью.
Герд Леонгард
Беспрецедентное по масштабам внедрение цифровых технологий в различные сферы деятельности требует обратить внимание не только на открывающиеся при этом новые возможности, но и на потенциальные или уже проявившиеся угрозы и проблемы. В числе явных вызовов и конкретных угроз цифровизации программа «Цифровая экономика Российской Федерации» указывает на следующие проблемы: обеспечения прав человека в цифровом мире, сохранности цифровых данных пользователя, обеспечения доверия граждан к цифровой среде, а также угрозы личности, бизнесу и государству, наращивания возможностей внешнего информационно-технического воздействия на информационную инфраструктуру, роста масштабов компьютерной преступности, в том числе международной, от-
ставания от ведущих иностранных государств в развитии конкурентоспособных информационных технологий, зависимости социально-экономического развития от экспортной политики иностранных государств, недостаточной эффективности научных исследований, связанных с созданием перспективных информационных технологий, низкого уровня внедрения отечественных разработок, недостаточного уровня кадрового обеспечения в области информационной безопасности [1].
Ведущий эксперт в области ИТ-безопасности, глава рабочей группы программы «Цифровая экономика» по направлению «Информационная безопасность» Н. Касперская выделяет семь основных рисков, обусловленных внедрением цифровых технологий (табл. 1).
Согласно международному исследованию Aruba «The Right Technologies Unlock the Potential of the Digital Workplace», компании Hewlett Packard Enterprise, у сотрудников, работающих в цифровом рабочем пространстве, повышается не только производительность, но и мотивация, удовлетворенность работой, а также общая оценка собственного благополучия [2].
Таблица 1
Возможности и риски внедрения новых технологий
Возможности новых технологий Риски внедрения новых технологий
Новые впечатляющие технологии, прорыв в ИИ, Интернете вещей, финтехе, анализе больших данных Быстрое навязывание и заимствование западных технологий, деградация собственных компетенций
Новые функции, возможности общения, ускорение коммуникаций и платежей, новый уровень комфорта Новые уязвимости, закладки, слежка, утечки персональных данных, потеря тайны личной жизни
Новые рынки, новые бизнес-модели, новые большие компании, новые массовые сервисы и информационные услуги Риск быстрого захвата новых рынков транснациональными компаниями
Рост производительности труда, рост эффективности, внедрение ИИ, автоматизация, роботизация Потеря рабочих мест, безработица, социальная напряженность, возникновение слоя тунеядцев
«Экономика обмена», исчезновение посредников, повышение скорости и стандартизации услуг, «уберизация» медицины, образования, транспорта, сферы услуг Юридическая неопределенность, этические проблемы, рост мошенничеств, снижение качества и ответственности, «роботизация» людей, рост социального отчуждения
Большие данные, анализ персональных данных, электронная идентификация и аутентификация личности, электронный двойник гражданина Исчезновение приватности, навязчивая реклама, новый цифровой тоталитаризм, утечка персональных данных граждан за границу к мощным иностранным игрокам
Инвестиции, стартапы, новые деньги, новые индустрии, «перелицовка» традиционных инду-стрий Захват экономики более сильными и богатыми иностранными игроками. Внешнее управление экономикой
Итог: новый технологический уклад, новая цифровая экономика, новое лицо традиционной индустрии и сельского хозяйства, государственного управления Итог: новая стадия цифровой колонизации, новая цифровая экономика управляется извне, служит чужим интересам, а не Российской Федерации
Источник: Наталья Касперская: необходимо минимизировать риски цифровой экономики для граждан, общества и государства // http://agenda-u.org/news/natalya-kasperskaya-neobhodimo-minimizirovat-riski-cifrovoy-ekonomiki-dlya-grazhdan-obshchestva.
Сотрудники, которые в полной мере работают на цифровых рабочих местах, на 51% чаще удовлетворены работой и на 43% чаще положительно оценивают баланс между работой и личной жизнью, чем те, кто имеет ограниченный доступ к цифровым технологиям на рабочем месте («аутсайдеры»). 60% работающих на цифровых рабочих местах также чаще заявляют о своем высоком уровне мотивации на работе, 91% из них положительно отзываются о стратегии своей компании, 73% сообщили о положительном влиянии цифровизации на производительность труда, а 70% заявили об улучшении взаимодействия друг с другом благодаря цифровым технологиям.
Цифровое рабочее пространство также способствует профессиональному развитию: 65% работающих на цифровых рабочих местах сообщают, что использование цифровых технологий положительно отразилось на профессиональном росте, 72% подтвердили, что, благодаря цифровым рабочим местам, их способность приобретать новые рабочие навыки повысилась, а среди «аутсайдеров» такое мнение высказали лишь 31% опрошенных отметили профессиональный рост и 58% опрошенных — приобретение новых рабочих навыков.
Почти все респонденты (93%) заявили, что их рабочее пространство улучшится за счет более широкого использования технологий, а 64% респондентов уверены, что их
компания отстанет от конкурентов, если не будет внедрять нововведения. Такое же число респондентов (64%) считает, что традиционный офис устареет в результате происходящего технологического прогресса. Большинство респондентов высказало мнение, что цифровые технологии в результате формируют более эффективную (56%) и привлекательную (47%) рабочую среду с широкими возможностями для совместной работы (52%).
Масштабное внедрение в компаниях цифровых технологий, с одной стороны, формирует новую, более «прозрачную» модель управления персоналом, обеспечивает индивидуальный подход к оценке кандидатов и поиску нужных людей, оптимальному обучению и развитию, выявление попыток мошенничества, факторов и проявлений развития стрессов у сотрудников и другие проблем в организации [3], а с другой стороны, создает условия для появления новых социальных и этических проблем и рисков, так или иначе затрагивающих человеческие ресурсы и проявляющихся в таких областях как дискриминация, приватность и неприкосновенность частной жизни, безопасность, перегруженность информацией, цифровой разрыв, искусственные «посредники», виртуальная реальность, достоверная и актуальная информация и пр. [4—7].
1. Проблемы, обусловленные значительными структурными изменениями рынка труда, которые могут вызвать колоссальные диспропорции между спросом и предложением.
По данным исследования The Future of Jobs [8] Всемирного экономического форума, уже в ближайшие годы наряду с созданием 2 млн новых рабочих мест в интеллектуальных и высокотехнологичных сферах, где требуются анализ данных и управление сложными технологическими процессами, уже к 2020 г. предстоит сокращение 7 млн рабочих мест в реальном секторе и сфере административной работы, где велика доля рутинного, неквалифицированного труда. Эксперты предполагают, что к 2030 г. уровень безработицы достигнет 7,5% и выше, предположительно из-за роботизации и вытеснения человека с самого производства [9].
Одним из знаковых следствий технологических трендов на рынке труда станет распространение феномена так называемых «лишних людей» — тех, чей базовый уровень навыков и готовность к изменениям не позволят сохранить трудоустройство в конкуренции с роботами или алгоритмами. «Лишние люди» в условиях современной экономики могут пополнить ряды неформальной занятости, стать источником социальной напряженности [10].
В связи со структурными изменениями рынка труда возникает также ряд сопутствующих проблем и рисков, например: риск снижения профессионального мастерства (для освоения цифровых технологий требуются специалисты, способные осваивать постоянно обновляющиеся технологии, что обусловливает необходимость перехода к обучению в течение всей жизни, к непрерывному образованию и переквалификации персонала, в этой ситуации возможно формирование безразличия к необходимости прикладывать усилия к обучению, если через 5—7 лет необходимо переучиваться и расходовать время и средства), а также риск образовательной системы (исчезновение ряда профессий и появление новых раз в 7—10 лет обуславливает необходимость быстрой подготовки специалистов, а до этого должны быть подготовлены преподаватели, которые будут этим новым профессиям обучать, что, в свою очередь, предъявляет новые требования к системе повышения квалификации и постоянной переподготовки).
2. Проблема «цифрового неравенства», справедливого доступа к достижениям «цифровой революции», появления новых
видов дискриминации, рисков увеличения социального неравенства и роста социальной напряженности.
«Цифровое неравенство» — многогранное явление, которое может проявляться на многих уровнях (начиная от личности, общества, корпораций и регионов до глобального уровня) и провоцировать рост социального неравенства в обществе, поскольку влияет на социальный статус, повышает престиж тех, кто может использовать новые технологии коммуникации, овладевать новыми специализациями, либо навыками и повышать интеллектуальные способности в цифровом мире, чтобы создать новые возможности для реализации своих целей в социальной, политической или экономической сферах [11].
По оценкам экспертов McKinsey, к 2030 г. от 75 до 375 млн работников (от 3 до 14 % мировой рабочей силы) будут вынуждены переквалифицироваться, а всем остальным предстоит адаптироваться, поскольку их профессии развиваются вместе с развитием автоматизации [12]. При этом, как отмечает Л. Чалдаева, переобучение немолодых людей новым специальностям (в силу возрастной специфики) приведет их на менее квалифицированные и, значит, на менее оплачиваемые должности. Специалисты высокой квалификации могут оказаться в худшем положении, чем неквалифицированные специалисты, так как они до последнего момента будут задействованы в процессе перехода от традиционным к цифровым технологиям и окажутся «выброшенными» на рынок труда, когда соответствующие их статусу должности будут уже заняты, что также может способствовать усилению социальной напряженности и отторжения идеи «цифрови-зации» экономики [13].
Методом социально-политического реагирования на подобный вызов технологической революции считается идея безусловного базового дохода, однако, негативным эффектом этой социальной меры, помимо чрезмерной нагрузки на бюджет, признается возможный рост иждивенческих настроений и сокращение мотивации к полноценной трудовой деятельности. Кроме того, назначение фиксированного социального минимума означает отмену всех остальных социальных льгот и субсидий и тем самым аннулирует законные права граждан на их получение, что также может привести к усилению социальной напряженности.
Еще одним фактором «цифрового неравенства» может стать использование Big Data (больших объемов данных, далее БД). Как подчеркивает Е.В. Карчагин, в настоящее время только крупные компании имеют доступ к действительно большим объемам социальных данных, при этом многие из них (IBM, Microsoft и др.), не готовы делиться информацией со всеми желающими. Исследователи зачастую только по этой причине становятся сотрудниками таких компаний или устраивают туда своих студентов и аспирантов, чтобы иметь полноценный доступ к их базам данных. Само использование БД порождает и будет порождать неравенства в доступе к ним [14].
«Некоторые компании ограничивают доступ к своим данным полностью; другие продают привилегию доступа за плату; и другие предлагают небольшие наборы данных для университетских исследователей. "Топовые" вузы могут покупать доступ к данным, и студенты ведущих университетов являются наиболее вероятными работниками, которых пригласят поработать в крупных социальных медиа-компаниях. Студенты из периферии с меньшей вероятностью могут получить эти приглашения и развить свои навыки. В результате различие между учеными будет значительно возрастать» [15, с. 673—674].
Можно выделить три стадии цифрового разделения: 1) доступ к технологии, 2) ее эффективное использование,
3) социальная интеграция и технологический эффект. При этом, как подчеркивает N. Kshetri, равенство доступа не является достаточным условием обеспечения цифрового равенства, поскольку такие факторы как наличие навыков и возможностей, социальные и культурные установки в отношении технологии, институциональная среда и социальные преобразования в значительной мере будут влиять на то, используются ли технологии эффективно и правильно [16].
Принятие решений на основе анализа БД может привести к появлению новых форм дискриминации (в т.ч. и при принятии решений о приеме на работу, оценке потенциала работников и пр.): если раньше человек оценивался по его поступкам, по тому, что он сделал, его судили морально и юридически, то в эпоху БД можно выявлять склонности человека и судить о человеке или судить человека, исходя из прогноза о том, что он сделает. Упреждающий подход является общим для всего спектра применения БД. «Теперь банк данных получается и собирается из различных источников до того как определяется полный спектр их актуальных и потенциальных использований и мобилизуемых алгоритмов и аналитики не только для понимания прошлой последовательности событий, но и для прогнозирования и вмешательства до действий, событий, процессов, устанавливаемых в цепочку» [17, с. 4].
Для решения возникающих проблем понадобятся новые правила, учреждения и эксперты, чтобы интерпретировать сложные алгоритмы, на основе которых формируются выводы из БД, и защищать интересы тех, кто может от этих выводов пострадать [14; 18].
Социальные сети и иные масштабные цифровые площадки — ключевой инструмент для распространения недостоверной информации (fake news). Исследования компании Edelman Trust Barometer показывают, что 63% опрошенных не могут отличить проверенную информацию от ложной при ее получении посредством сети Интернет [19].
Пропадают прежние критерии правдивости, что создает условия для манипуляции мнениями социальных групп. Распространение недостоверной информации затрагивает не только политические и этические вопросы, но и напрямую влияет на экономику, создавая основу для принятия недостоверных инвестиционных решений. Часто информация функционирует как инструмент тонкой манипуляции, основывающийся (в том числе) на аналитике необработанных БД, что усложняет подходы к государственному регулированию отношений, связанных с распространением недостоверной информации [20]. «Глубокие фейки» и другие формы синтетического контента используются не только в политике — они могут погубить любую организацию, для которой важны доверие и репутация [20].
В настоящее время во всех зарубежных странах активно разрабатываются законопроекты, посвященные регулированию вопросов распространения недостоверной информации, при этом регулирование касается как деятельности онлайн-платформ (социальных сетей), так и деятельности лиц, непосредственно распространяющих ложную информацию.
Развитие регулирования определяется поиском ответов на следующие вопросы: 1) нужны ли в принципе новые правила борьбы с недостоверной информацией, распространяемой в сети Интернет, или достаточно существующих механизмов; 2) при каких условиях недостоверная информация должна быть предметом регулирования; 3) кого уполномочивать давать оценку информации в целях отнесения ее к недостоверной информации; 4) на кого возлагать обязанности по удалению/ограничению недостоверной информации; 5) на какие сферы распространять новые правила:
политика, экономика, общественная безопасность и т.п.
3. Проблема использования персональных данных при применении цифровых технологий, изменения границ конфиденциальности в профессиональной и частной сферах, вплоть до исчезновения приватности.
По прогнозу Gartner, с каждым годом организации, хранящие конфиденциальные данные пользователей, будут нести все большие денежные и репутационные потери из-за несоблюдения приватности. Обрабатывая данные, полученные из многочисленных источников, компании могут формировать полезную информацию, но, по оценкам экспертов, у отдельных членов общества, у организаций и правительств усиливаются беспокойства относительно того, что персональные данные людей могут быть использованы для злонамеренного вторжения в частную жизнь, для создания систем контроля или в целях коммерческого или политического манипулирования [22].
В этой связи ужесточение регуляторных требований в области информационной безопасности и ответственности за их соблюдение, особенно в сфере защиты персональных данных, стало одним из мировых трендов.
Предлагаются три стратегии, позволяющие справедливо и эффективно управлять информацией в новую эпоху БД: «смещение защиты конфиденциальности от индивидуального согласия в сторону подотчетности пользователей данных, закрепление приоритетности человеческого фактора над прогнозами, а также создание нового класса аудиторов больших данных (алгоритмистов) — могут служить основой эффективного и справедливого управления информацией в эпоху больших данных» [18, с. 192].
В мае 2018 г. вступил в силу новый закон Европейского союза о защите данных — GDPR (General Data Protection Regulation / Генеральный регламент по защите данных), предусматривающий беспрецедентные штрафные санкции за нарушение требований закона (в зависимости от тяжести нарушения до €20 000 000 или 4% годового глобального дохода компании). Под персональными данными в GDPR понимается любая информация, относящаяся к идентифицированному или идентифицируемому физическому лицу (субъект данных), по которой прямо или косвенно можно его определить. К такой информации относятся, в том числе, имя, данные о местоположении, онлайн-иден-тификатор или один или несколько факторов характерных для физической, физиологической, генетической, умственной, экономической, культурной или социальной идентичности этого физического лица (даже IP-адреса также могут быть персональными данными). Существуют определенные типы персональных данных, относящиеся к категории особых или конфиденциальных персональных данных — это информация, раскрывающая: расовое или этническое происхождение, политические взгляды, религиозные или философские убеждения и членство в профсоюзах. Кроме того, к этой группе относятся генетические, биометрические данные, используемые для идентификации физического лица, данные о состоянии здоровья, сведения, касающиеся сексуальной жизни или сексуальной ориентации.
GDPR предусматривают следующие права граждан как субъектов персональных данных:
• право на информирование, согласно которому компания обязуется сообщить физическим лицам цели обработки персональных данных, свои контактные данные, сроки обработки персональных данных, информацию о передаче персональных данных в другие страны (например, в целях хранения на внешних серверах) и др.;
• право на удаление данных (так называемое право на забвение, или right to be forgotten), которое обязывает компании удалять личные данные субъекта по его запросу;
• право на переносимость персональных данных, согласно которому субъекты имеют право получить копию своих персональных данных на машиночитаемом носителе и передать их другому контролеру персональных данных;
• право на исправление своих персональных данных и отзыва своего согласия на обработку персональных данных, а также иные права.
С увеличением и детализацией массивов данных становится все легче идентифицировать индивида при их помощи. Частные лица зачастую даже не осведомлены о том, что некоторые стороны их жизни конвертированы в данные, пользователи социальных сетей не имеют доступа к инструментам контроля за данными и зачастую даже не осведомлены о том, что эти данные используются кем-то и, как отмечают D. Boyd и K. Crawford, «...вполне возможно, что некоторые пользователи не дали бы разрешение на использование своих данных где-то еще. Многие не осознают множественности агентов и алгоритмов осуществляющих текущий сбор и хранение данных для дальнейшего использования» [15, с. 673].
4. Проблемы, связанные с развитием практики слежения и мониторинга эффективности деятельности персонала.
Важная проблема, напрямую связанная с приватностью, — практики слежения, то есть «любое систематическое, рутинное и фокусированное внимание к личным подробностям для заданной цели (такой как управление, влияние или наделение правом)» [17, с. 2], осуществляющиеся на базе БД и веботслеживания.
Одной из главных проблем для большинства работодателей является нецелевое использование сотрудниками рабочего времени. Согласно исследованиям: 64% работников компаний тратят от 15 минут до одного часа в день на личные цели; 46% ежедневно читают личную почту или новости, 33% общаются по личным вопросам в мессенджерах, 26% тратят рабочее время на социальные сети. Такое нецелевое использование рабочего времени несет вполне конкретные экономические потери для организации.
Еще одна из самых серьезных угроз для бизнеса сегодня — это утечки конфиденциальной информации. Как правило, источниками таких угроз являются недобросовестные сотрудники компаний — инсайдеры. Неконтролируемое использование Интернета (социальные сети, мессенджеры, личная почта) может привести к утечкам конфиденциальной информации, что в свою очередь нанесет бизнесу существенный вред.
Еще одна реальная проблема — мошенничество сотрудников, которое способно не только принести разовый экономический урон, но и серьезно подмочить репутацию организации на долгое время, что приводит к еще большим суммарным финансовым потерям. Учет рабочего времени и контроль сотрудников в подобной ситуации рассматривается работодателями как мера не просто желательная, а жизненно необходимая. Поэтому сегодня все больше компаний присматриваются к системам мониторинга эффективности сотрудников, которые помогают решать комплекс задач по предотвращению утечек информации, расследованию инцидентов, если таковые произошли, а также контролировать бизнес-процессы и то, как рабочее время используется сотрудниками [23].
Как показало исследование The Right Technologies Unlock the Potential of the Digital Workplace, несмотря на то, что сотрудники сообщили о высокой осведомленности в вопросах
кибербезопасности (52% опрошенных думают о безопасности «часто или ежедневно»), они признали, что допускают все больше риска в действиях с данными и устройствами компании (70% респондентов признались в рискованном поведении, таком как передача паролей и устройств другим лицам). Четверть (25%) сотрудников в течение последних двенадцати месяцев подключалась к потенциально небезопасным открытым Wi-Fi-сетям, 20% сообщили, что используют один и тот же пароль в нескольких приложениях и учетных записях, 17% подтвердили, что записывают пароли, чтобы их запомнить [2].
Уже в настоящее время многие компании, осуществляя мониторинг персонала, не ограничиваются обычными пропусками и турникетами. Согласно исследованию Gartner Market Guide for Employee-Monitoring Products and Services, системы мониторинга эффективности сотрудников применяют в настоящее время для решения следующих задач: учет рабочего времени сотрудников, оценка и контроль эффективности работы персонала, выявление нелояльных сотрудников и мошеннических схем внутри предприятия, поиск возможных утечек информации и защита от инсайдеров расследование инцидентов информационной безопасности, оперативный контроль сотрудников и определение групп риска.
В зависимости от концепции решений системы можно дифференцировать следующим образом:
• первая группа систем позволяет собирать большой объем данных и предоставлять их в виде аналитических отчетов, а также вести статистику продуктивного и непродуктивного рабочего времени;
• вторая группа предоставляет руководителю возможность осуществлять мониторинг сотрудников через просмотр онлайн-трансляций или видеозаписи их действий, а также осуществлять контроль нарушений;
• третья группа систем обладает достаточно узким набором функций, которые сводятся только к учету рабочего времени персонала.
Помимо задачи, связанной с контролем эффективности пользователей, системы мониторинга решают ряд проблем, связанных с контролем каналов передачи данных и предотвращением утечек конфиденциальной информации — системы могут отслеживать утечку конфиденциальной информации благодаря наличию контроля всевозможных каналов передачи данных и работы с внешними устройствами.
Развитие технологий позволяет беспрепятственно следить за работниками и в других областях. Например, бостонский стартап Humanyze выпускает идентификационные бейджи для сотрудников со встроенными биометрическими датчиками. Эти устройства отслеживают передвижения по офису, продолжительность разговоров, обрабатывая звуковую информацию, могут определять, доминирует ли человек в разговоре, фиксировать тон, громкость и скорость речи. Humanyze стремится изменить традиционную роль консультантов по управлению персоналом. По словам представителей компании, эти «измерители людей» могут помочь оценить любые параметры, влияющие на производительность труда работника, — включая эффективность программ по привлечению к работе людей разной национальности и сексуальной ориентации, а также людей с различными нарушениями.
Если работа связана с перемещением на автомобиле, GPS и датчики в телефоне могут использоваться для отслеживания местонахождения сотрудника, а иногда — и его манеры вождения. Компании утверждают, что это помогает улучшить результаты: 45% участников опроса, проведенного
технологической и сервисной компанией Aberdeen Group, заявили, что технологии отслеживания оказались ключевым фактором повышения качества работ.
Параллельно развивается тренд оздоровления сотрудников компаний, в котором помогают фитнес-трекеры, позволяющие отслеживать состояние здоровья сотрудников: к 2020 г. только американские компании будут следить за соответствующими показателями 44 млн человек.
Многие фирмы рассматривают доступ к почте и записям телефонных разговоров сотрудников как обязательную меру безопасности, необходимую для защиты от конфликтов интересов, инсайдерской торговли, публичного обмена конфиденциальной информацией и других угроз репутации [24].
Отслеживание поведения сотрудников призвано помочь не только сохранить репутацию компании, но и убедиться в том, что сотрудники работают над поставленными им задачами, т.е. управлять их производительностью. Правда, как показывают исследования, повышение производительности труда сотрудников путем мониторинга всевозможных данных требует продуманного и гибкого подхода. Слежка, возможно, заставляет следовать правилам в краткосрочной перспективе, но не формирует привычки. В справочнике по мониторингу на рабочем месте, написанном американской юридической фирмой Morrison & Foerster LLP, говорится, что отказ работодателя рассмотреть негативные стороны мониторинга не только осложняет или даже разрушает рабочие отношения, но также может нарушать закон и даже являться уголовным преступлением. В руководстве говорится, что даже в случае, если мониторинг оправдан, необходимо найти баланс между «законным правом вести бизнес по своему усмотрению и уважением к личной информации своих сотрудников».
5. Проблемы ответственности и этические границы использования автономных и интеллектуальных технологий, степень доверия к ним.
Системы, использующие технологии искусственного интеллекта, становятся все более автономными в смысле сложности задач, которые они могут выполнять, их потенциального влияния последствия решений и уменьшающейся способности человека понимать, предсказывать и контролировать их функционирование. От человека к машине переходит не только сбор информации, но и ее анализ и выводы. Такие системы могут учиться из собственного опыта и осуществлять действия, которые не задумывались их создателями. Данные характеристики ставят вопросы, связанные, во-первых, с предсказуемостью и, во-вторых, со способностью систем действовать самостоятельно, но не нести правовую ответственность. Более того, самостоятельное обучение алгоритмов ставит под вопрос субъекта действий [25; 26].
Этические проблемы возникают также в отношениях между людьми при использовании «технических посредников» (например, при оказании дистанционных услуг — медицинских, образовательных, оказании правовой помощи и т.д., передача части профессиональных обязанностей автоматизированным самообучающимся системам).
Подводя итог следует подчеркнуть, что технологические изменения являются важнейшим фактором современного экономического роста, стимулирующим увеличение производительности труда, но также и источником новых проблем и рисков, новых тенденций на рынке труда. Вопросы использования цифровых технологий часто выходят за рамки устоявшихся этических норм и требуют их пересмотра не только с точки зрения изменений общественных ценностей, но и развития законодательства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Программа «Цифровая экономика Российской Федерации», утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р [Электронный ресурс]. — URL: http://static.government.ru/media/ files/9gFM4FHj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (дата обращения: 29.12.2018).
2. The Right Technologies Unlock the Potential of the Digital Workplace [Электронный ресурс]. — URL: https://www. arubanetworks.com/assets/eo/Aruba_DigitalWorkplace_ Report.pdf (дата обращения: 29.12.2018).
3. HR Technology Disruptions for 2018 [Электронный ресурс]. — URL: http://marketing.bersin.com/rs/976-LMP-699/images/ HRTechDisruptions2018-Report-100517.pdf (дата обращения: 29.12.2018).
4. ETICA (2010). Ethical Issues of Emerging ICT Applications (EU FP7 Project) [Электронный ресурс]. — URL: http:// www.etica-project.eu (дата обращения: 29.12.2018).
5. Floridi, Luciano (Ed.) (2010). The Cambridge Handbook of Information and Computer Ethics. Cambridge University Press.
6. Himma, Kenneth Einar and Tavani, Herman (Eds.) (2008). The Handbook of Information and Computer Ethics. Hobo-ken, New Jersey: Wiley.
7. Малышева Г.А. О социально-политических вызовах и рисках цифровизации российского общества [Текст] / Г.А. Малышева // Власть. — 2018. — № 1. — С. 40-46.
8. The Future of Jobs. Employment, Skills and Workforce Strategy for the Fourth Industrial Revolution [Электронный ресурс]. — URL: http://www3.weforum.org/docs/WEF_Fu-ture_of_Jobs.pdf (дата обращения: 30.12.2018).
9. Как изменится рынок труда к 2030 году? [Электронный ресурс]. — URL: http://informatikum.ru/blog/professii-budushchego-kak-izmenitsya-rynok-truda-k-2030-godu (дата обращения: 29.12.2018).
10. Россия 2025: от кадров к талантам [Электронный ресурс]. — URL: http://d-russia.ru/wp-content/uploads/2017/11/Skills_ Outline_web_tcm26-175469.pdf (дата обращения:
29.12.2018).
11. Дедюлина М.А. Цифровое неравенство: философское осмысление [Электронный ресурс] // Studia Humanitatis. — 2017. — № 2. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsi-frovoe-neravenstvo-filosofskoe-osmyslenie (дата обращения:
11.01.2019).
12. What the future of work will mean for jobs, skills, and wages [Электронный ресурс]. — URL: https://www.mckinsey.com/ global-themes/future-of-organizations-and-work/what-the-future-of-work-will-mean-for-jobs-skills-and-wages (дата обращения: 26.12.2018).
13. Чалдаева Л. Цифровая экономика: вчера, сегодня и завтра [Текст] / Л. Чалдаева // Экономист. — 2018. — № 4. — С. 80-85.
14. Карчагин Е.В. Справедливость в информационной области: этический аспект Big Data [Текст] / Е.В. Карчагин // Вестник Волгоградского гос. ун-та. — 2016. — № 1. — С. 50-58. — DOI: http://dx.doi.org/10.15688/jvolsu7.2016.L7.
15. Boyd D. Critical Questions for Big Data: Provocations for a cultural, technological, and scholarly phenomenon / D. Boyd, K. Crawford // Information, Communication & Society. — 2012. — Vol. 15, № 5. — pp. 662-679, 673-674.
16. Kshetri N. The emerging role of Big Data in key development issues: Opportunities, challenges, and concerns / N. Kshetri. — Big Data & Society, 2014. pp. 1-20. — DOI: 10.1177/2053951714564227.
17. Lyon D. Surveillance, Snowden, and Big Data: Capacities, consequences, critique / D. Lyon. — Big Data & Society, 2014, pp. 1-13. — DOI: 10.1177/ 2053951714541861.
18. Майер-Шенбергер В. Большие данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим [Текст] / В. Майер-Шенбергер, К. Кукьер; пер. с англ. И. Гайдюк. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014. — 240 с.
19. Edelman Trust Barometer Special Flash Poll. Research. (2017) [Электронный ресурс]. — URL : https://www.edelman.com/ trust2017/trust-barometer-media-fake-news-flash-poll (дата обращения: 26.12.2018).
20. Klein D., Wueller J. Fake News: A Legal Perspective // Journal of Internet Law. Apr. 2017. Available at SSRN: https://ssrn. com/abstract=2958790
21. Бизнес в эпоху цифровой пропаганды [Электронный ресурс]. — URL: https://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/ etika-i-reputatsiya/787337 (дата обращения: 26.12.2018).
22. Gartner Top 10 Strategic Technology Trends for 2019 [Электронный ресурс]. — URL: https://www.gartner.com/ smarterwithgartner/gartner-top-10-strategic-technology-trends-for-2019 (дата обращения: 26.12.2018).
23. https://www. anti-malware.ru/analytics/Market_Analysis/ employee-monitoring-software-market-2017
24. https://ru.ihodl.com/technologies/2017-07-01/bolshoj-brat-v-vashem-ofise-kak-kompanii-shpionyat-za-sotrudnikami
25. Asaro P. (2008). From Mehcanisms of Adaptation to Intelligence Amplifiers: The Philosophy of W. Ross Ahby", in Wheeler M., Husbands P., and Holland O. (eds.) The Mechanical Mind in History, Cambridge, MA: MIT Press: 149-184.
26. Asaro P. The Liability Problem for Autonomous Artificial Agents (2016) // AAAI Symposium on Ethical and Moral Considerations in Non-Human. Agents, Stanford University, Stanford, CA. March 21-23. P. 191.
REFERENCES
1. Programma «Cifrovaya ehkonomika Rossijskoj Federacii», utver-zhdennaya rasporyazheniem Pravitel'stva Rossijskoj Federacii ot
28 iyulya 2017 g. № 1632-r. [The program «Digital economy of the Russian Federation», approved by the order of the Government of the Russian Federation of July 28, 2017 № 1632-p]. Available at: http://static.government.ru/media/files/9gFM4F Hj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (Accessed: 29 December 2018).
2. The Right Technologies Unlock the Potential of the Digital Workplace Available at: https://www.arubanetworks.com/as-sets/eo/Aruba_DigitalWorkplace_Report.pdf (Accessed:
29 December 2018).
3. HR Technology Disruptions for 2018. Available at: http://mar-keting.bersin.com/rs/976-LMP-699/images/HRTechDisrup-tions2018-Report-100517.pdf (Accessed: 29.12.2018).
4. ETICA (2010). Ethical Issues of Emerging ICT Applications (EU FP7 Project). Available at: http://www.etica-project.eu (Accessed: 29.12.2018).
5. Floridi L. (Ed.) (2010). The Cambridge Handbook of Information and Computer Ethics. Cambridge University Press.
6. Himma, Kenneth Einar and Tavani, Herman (Eds.) (2008). The Handbook of Information and Computer Ethics. Hobo-ken, New Jersey: Wiley.
7. Malysheva G.A. O social'no-politicheskih vyzovah i riskah ci-frovizacii rossijskogo obshchestva [On social and political challenges and risks of digitalization of the Russian society]. Vlast' [Power]. 2018, I. 1, pp. 40-46.
8. The Future of Jobs. Employment, Skills and Workforce Strategy for the Fourth Industrial Revolution. URL: http://www3.
weforum.org/docs/WEF_Future_of_Jobs.pdf (data obrash-cheniya: 30 December 2018).
9. Kak izmenitsya rynok truda k 2030godu? [How will the labor market change by 2030?]. Available at: http://informatikum.ru/ blog/professii-budushchego-kak-izmenitsya-rynok-truda-k-2030-godu (Accessed: 29 December 2018).
10. Rossiya 2025: ot kadrov k talantam [Russia 2025: from personnel to talents]. Available at: http://d-russia.ru/wp-content/up-loads/2017/11/Skills_0utline_web_tcm26-175469.pdf (Accessed: 29 December 2018).
11. Dedyulina M.A. Cifrovoe neravenstvo: filosofskoe osmyslenie [Dedyulina Marina Anatolyevna Digital inequality: philosophical understanding]. Studia Humanitatis [Research complex]. 2017, I. 2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/tsi-frovoe-neravenstvo-filosofskoe-osmyslenie (Accessed: 11 January 2019).
12. What the future of work will mean for jobs, skills, and wages. URL: https://www. mckinsey. com/global-themes/future-of-organizations-and-work/what-the-future-of-work-will-mean-for-jobs-skills-and-wages (data obrashcheniya: 26.12.2018).
13. Chaldaeva L. Cifrovaya ehkonomika: vchera, segodnya i zavtra [Digital economy: yesterday, today and tomorrow]. Ekonomist [Economist]. 2018, I. 4, pp. 80-85.
14. Karchagin E.V Spravedlivost' v informacionnoj oblasti: ehtich-eskij aspekt Big Data [In the field of information Justice: the ethical aspect of big data]. Vestnik Volgogradskogo gos. un-ta [Bulletin of the Volgograd state University]. 2016, I. 1, pp. 50-58. DOI: http://dx.doi.org/10.15688/jvolsu7.2016.L7.
15. Boyd D. Critical Questions for Big Data: Provocations for a cultural, technological, and scholarly phenomenon / D. Boyd, K. Crawford // Information, Communication & Society. — 2012. Vol. 15, № 5, pp. 662-679, 673-674.
16. Kshetri N. The emerging role of Big Data in key development issues: Opportunities, challenges, and concerns. Big Data & Society, 2014. pp. 1-20. DOI: 10.1177/2053951714564227.
17. Lyon D. Surveillance, Snowden, and Big Data: Capacities, consequences, critique. Big Data & Society, 2014, pp. 1-13. DOI: 10.1177/ 2053951714541861.
18. Majer-SHenberger V. Bol'shie dannye. Revolyuciya, kotoraya izmenit to, kak my zhivem, rabotaem i myslim [Big data. A revolution that will change the way we live, work and think]. Moscow, Mann, Ivanov i Ferber Publ., 2014. 240 p.
19. Edelman Trust Barometer Special Flash Poll. Research. (2017). Available at: https://www.edelman.com/trust2017/trust-barom-eter-media-fake-news-flash-poll. (Accessed: 26 December 2018).
20. Klein D., Wueller J. Fake News: A Legal Perspective // Journal of Internet Law. Apr. 2017. Available at SSRN: https://ssrn. com/abstract=2958790
21. Biznes v ehpohu cifrovoj propagandy. Available at: https://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/etika-i-reputatsiya/787337 (Accessed: 26 December 2018).
22. Gartner Top 10 Strategic Technology Trends for 2019 URL: https://www.gartner.com/smarterwithgartner/gartner-top-10-strategic-technology-trends-for-2019. (Accessed: 26 December 2018).
23. Available at: https://www.anti-malware.ru/analytics/Market_ Analysis/employee-monitoring-software-market-2017
24. Available at: https://ru.ihodl.com/technologies/2017-07-01/ bolshoj-brat-v-vashem-ofise-kak-kompanii-shpionyat-za-sotrudnikami/
25. Asaro P. (2008). From Mehcanisms of Adaptation to Intelligence Amplifiers: The Philosophy of W. Ross Ahby", in Wheeler M., Husbands P., and Holland O. (eds.) The Mechanical Mind in History, Cambridge, MA: MIT Press: 149-184.
26. Asaro P. The Liability Problem for Autonomous Artificial Agents (2016) // AAAI Symposium on Ethical and Moral Considerations in Non-Human. Agents, Stanford University, Stanford, CA. March 21-23. P. 191.
Анцупов А.Я., Шипилов А.И.
КОНФЛИКТОЛОГИЯ
Учебник. - СПб.: Питер, 2019. - 528 с.
Шестое, переработанное и дополненное, издание первого отечественного учебника, в котором обобщены и систематизированы научные знания о конфликтах, полученных в семнадцати областях отечественной науки. С позиций системного подхода излагаются основы отечественной конфликтологии, представлена история развития ее основных отраслей, раскрывается универсальная понятийная схема описания конфликтов. Рассмотрены методология, методы и методики изучения конфликтов, их особенности в различных сферах взаимодействия, условия и способы конструктивного регулирования конфликтов.
Для студентов, изучающих курс конфликтологии, аспирантов, преподавателей вузов, конфликтологов-практиков, всех, кто интересуется проблемой предупреждения и разрешения внутриличностных и социальных конфликтов.
