CC BY
95
Согласно декрету Центрального исполнительного комитета и Совнаркома СССР от 8 августа 1923 г. большинство дивизий и бригад Красной Армии были переведены на территориально-милиционную систему комплектования [См., например: 1]. Одновременно было принято решение о создании территориальных кавалерийских частей только в казачьих районах. Принятие этого решения было продиктовано рядом соображений. Во-первых, Юг России традиционно являлся районом коневодства: в 1925 г., например, здесь находилось 8 конных заводов из 21, имевшегося в Советском Союзе [2, л. 23]. Во-вторых, красноармейцы-переменники (так именовались военнослужащие территориальных частей), приписанные к кавалерийским подразделениям, были обязаны являться на службу со своими лошадьми, а это могли сделать лишь казаки [3, с. 51]. Наконец, были учтены настойчивые просьбы казачества о службе именно в кавалерии. В 1920-х гг. казаки неоднократно уверяли правительственные органы, что казачество желает «принести свою службу Рабоче-крестьянскому правительству, на том лихом коне и [в] лихой для него форме» [4, л. 275 об] и просили, чтобы «воинский дух и врожденные склонности казаков к наездничеству были использованы Сов.[етской] властью при призыве казачьего населения в воинские части» [5, л. 98].
Иными словами, уже в 1920-х гг. советское правительство, по существу, предприняло попытки использовать обладавшие значительным потенциалом казачьи военно-патриотические традиции в целях укрепления обороноспособности СССР. В первой половине 1930-х гг., в условиях сплошной форсированной коллективизации, отношения между большевиками и казачьими сообществами обострились (особенно это было заметно на Кубани, где целый ряд казачьих станиц в конце 1932 г. был занесен на «черную доску» с последующей депортацией населения). Однако со второй половины тридцатых годов XX века правительственные органы СССР и лично И.В. Сталин приложили максимум усилий для нормализации отношений с казаками, инициировав в феврале 1936 г. кампанию «за советское казачество».
Надо думать, не последнюю роль сыграло и постепенное осознание И.В. Сталиным относительной слабости территориальных частей, нетерпимой в условиях надвигающейся войны. В августе 1935 г. между И.В. Сталиным и наркомом обороны К.Е. Ворошиловым состоялся по этому поводу примечательный обмен мнениями. Находясь на отдыхе, И.В. Сталин отправил «первому маршалу» послание, в котором просил объяснить ему различия между территориальными и кадровыми дивизиями. К.Е. Ворошилов разъяснил, что в военное время разницы между
ними нет, так как и территориальная, и кадровая дивизия будут тогда включать в себя 12 800 - 13 000 военнослужащих. В мирное же время, продолжал нарком, кадровая дивизия превосходит территориальную по числу красноармейцев и младшего начсостава (5 850 против 2 360), зато несколько уступает ей по числу командиров среднего и высшего ранга (соответственно, 710 офицеров против 740). И.В. Сталин, не успокоившись на этом, в следующем послании критически оценил уровень военной подготовки красноармейцев-переменников, выразив сомнение в боевых качествах территориальных дивизий: «это будет суррогат, а не дивизии». В ответ К.Е. Ворошилов заверил генсека, что терчасти в летнее время систематически проводят военные сборы по штатам военного времени, хотя и вынужден был признать дефицит и лошадей, и людей [6, л. 38, 44, 60-62, 98]. По всей вероятности, И.В. Сталин остался недоволен заверениями К.Е. Ворошилова и утвердился во мнении, что тердивизии представляют собой «суррогат». Казаки, сохранившие способность и любовь к военному делу, должны были, таким образом, укрепить территориальные (да и кадровые) кавалерийские части.
Одной из форм привлечения военно-патриотических традиций казачества к делу укрепления Красной армии во второй половине 1930-х гг. являлась допризывная подготовка молодых казаков в клубах и кружках «ворошиловских кавалеристов» («ворошиловских всадников»). Судя по частоте упоминаний в источниках, в отмеченный период времени клубы и кружки «ворошиловских всадников» существовали почти во всех казачьих станицах Юга России (надо оговориться, что это явление не было чисто казачьим или только региональным, южнороссийским: такие клубы и кружки возникали в других регионах страны). Однако в историографии данное явление, несмотря на его масштабность, не получило адекватного освещения. Исключением является лишь совместная монография Г.Л. Воскобойникова и Д.К. Прилепского, в которой подготовке «ворошиловских всадников» посвящено всего несколько абзацев [7, с. 118 - 119]. В представленной публикации предпринята попытка отчасти заполнить пробел, образовавшийся в историографии, и воссоздать цельную историческую картину возобновления казачьих традиций подготовки молодежи к воинской службе во второй половине 1930-х гг., а также подчеркнуть важность оборонно-массовой работы для российского общества как формы военнопатриотического воспитания молодежи.
Инициаторами движения «ворошиловских кавалеристов» на Юге России стали молодые казаки из колхоза «Донской скакун» Тарасовского района Севе-ро-Донского округа Азово-Черноморского края. В конце 1935 г. они обратились
с призывом «ко всем сельским комсомольцам и молодежи Советского Союза» создавать в колхозах и совхозах конно-спортивные кружки и клубы «ворошиловских кавалеристов», которые должны были дать вооруженным силам страны подготовленных новобранцев. «Коней для обороны мы готовим, а за людей еще не взялись. Сесть на коня и пустить его вскачь - это каждый может», - писали в своем обращении молодые казаки Тарасовского района, - «Но мы хотим, чтобы каждый комсомолец, каждый молодой колхозник умел по-ворошиловски стрелять и по-ворошиловски, по-буденновски конем управлять, чтобы знал подход к лошади, правильную кавалерийскую седловку, посадку, умел бы на коне владеть оружием, умел бы сохранить силы коня в большом походе» [8].
Представители советского политического и военного руководства, ввиду ожидавшейся войны с нацистской Германией, придавали большое значение военной подготовке населения (всевобучу) и поэтому выразили полную поддержку инициативе тарасовских казаков-комсомольцев. В специальном постановлении Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) эта инициатива была полностью одобрена, а местным органам власти рекомендовалось приложить все усилия к тому, чтобы она не осталась гласом вопиющего в пустыне [7, с. 118]. 31января 1936 г. в поддержку движения «ворошиловских кавалеристов» высказался такой известный (тогда буквально легендарный) в СССР, и особенно на Юге России, человек, как маршал С.М. Буденный [9]. Отнюдь не случайно (и вряд ли по собственной инициативе) участников движения «ворошиловских кавалеристов» 20 февраля 1936 г. приветствовал не кто-нибудь, а начальник Генерального штаба РККА, маршал А.И. Егоров, указывавший, что «это движение, начатое по инициативе самих масс и возглавляемое Азово-Черноморским крайкомом партии, является могучим залогом в деле укрепления обороноспособности нашей страны» [10].
Создание и функционирование клубов и кружков «ворошиловских кавалеристов» продолжалось на Юге России вплоть до начала Великой Отечественной войны. Так, в 1940 г. в Воздвиженском, Рагулинском, Вознесенском сельсоветах Дивенского района Орджоникидзевского края при Домах обороны1 были созданы межколхозные кружки «ворошиловских кавалеристов»; такой же кружок одновременно возник и в колхозе «Пролетарская сила» села Отказного того же края [11]. В Наурском районе райком ВКП(б) решил создать казачью полусотню
1 Дом обороны - учреждение в системе всевобуча, целью которого являлась военная подготовка населения, в первую очередь молодежи. В сельской местности Дома обороны существовали в колхозах, совхозах, станицах и селах, создавались и функционировали за счет местного бюджета или средств колхозов и совхозов, при поддержке или прямом руководстве со стороны работников Осоавиахима, военкоматов и военных частей. - Прим. авт.
на колхозных конях (которая комплектовалась в основном за счет членов кружков «ворошиловских кавалеристов»), что и было выполнено уже к февралю 1940 г. [12] В колхозе «Красный боец» Приморско-Ахтарского района Краснодарского края к августу 1940 г. насчитывалось 68 «ворошиловских всадни-ков»[13]. В том же году в колхозе «Донской скакун» Тарасовского района Ростовской области, - родине движения «ворошиловских кавалеристов», - насчитывалось 90 колхозников, с успехом закончивших обучение кавалерийскому делу. Кроме того, здесь бы сформирован еще один отряд курсантов, стремившихся освоить верховую езду, в количестве 20 колхозников и 30 школьников. Тогда же в станице Елизаветинской Азовского района Ростовской области действовал кружок «ворошиловских кавалеристов» [14, с. 97-98, 188].
Клубы и кружки «ворошиловских кавалеристов» («ворошиловских всадников») представляли собой, по существу, военно-спортивные негосударственные, добровольные организации, создававшиеся на общественных основах в колхозах и совхозах Юга России (иной раз даже на промышленных предприятиях и при учреждениях) с целью подготовки молодежи для службы в кавалерийских частях РККА. В этих клубах и кружках молодые казаки проходили начальную военную подготовку, обучаясь навыкам джигитовки, владения холодным и огнестрельным оружием, отрабатывая способы действий в бою путем участия в военных играх.
Основное отличие клубов от кружков «ворошиловских кавалеристов», судя по упоминаниям в источниках, заключалось в их размерах и степени организационно-юридического оформления. Клубы, по сравнению с кружками, были более многочисленны, располагали необходимым (и полным) комплектом основополагающих документов (в частности, уставом и пр.), нередко имели в числе учредителей представителей районного, окружного или даже краевого руководства, пользовались поддержкой военных чинов и работников Осоавиахима. Кроме того, формально клубы «ворошиловских кавалеристов» расценивались как центральная организация, а кружки - как отделы (ячейки) этой организации.
Впрочем, надо сказать, что практически любая организация «ворошиловских кавалеристов», будь то клуб или кружок, могла полностью рассчитывать на помощь или даже прямое участие со стороны военных специалистов или инструкторов Осоавиахима. Как правило, инструкторы районных отделений Осо-авиахима принимали более-менее активное участие в подготовке молодых казаков. Что касается военных, то командующий войсками СКВО Н.Д. Каширин в марте 1936 г. дал указание командирам частей оказывать всемерное содействие
организациям «ворошиловских кавалеристов», в частности, инструктировать их руководителей, оказывать помощь учебными и наглядными пособиями, литературой, и т.п. [15]
Но, при всей активности инструкторов Осоавиахима и представителей подразделений Северо-Кавказского военного округа в деле содействия развитию организаций «ворошиловских кавалеристов», основную работу по воспитанию и военной подготовке молодых казаков выполняли казаки старшего поколения. Для них эта работа являлась делом добровольным, своего рода общественной нагрузкой. Нередко старые казаки (старые и по годам, и по степени накопленного боевого и жизненного опыта) являлись не только руководителями кружков «ворошиловских кавалеристов», но также своего рода инструкторами и инспекторами, занимаясь вместе с молодежью и показывая ей на собственном примере, как надо действовать в конном бою. В прессе специально подчеркивалось, что опыт старых кавалеристов крайне важен при обучении казачьей молодежи: «нужно, чтобы кружки [«ворошиловских всадников»] перенимали опыт и знания старых кавалеристов, красных партизан, славных конников, которые под водительством Ворошилова и Буденного громили врагов пролетарской революции» [16].
Учитывая, что нередко в организациях «ворошиловских кавалеристов» состояла не только молодежь, но и старики-казаки (выполнявшие роль наставников), казачьи шеренги на тех или иных смотрах и парадах выглядели весьма колоритно. Один из ставропольских журналистов, описывая краевые состязания «ворошиловских конников» в августе 1940 г., не смог пройти мимо таких любопытных фактов: «в боевых казачьих шеренгах мы видели Андрея Трофимовича Москаленко из Бурлацкого района», которому исполнилось 82 года. «Сидел он в седле ровно. Загорелая, грубая от работы рука лежала на эфесе серебром отделанном шашки.
Рядом с казаком Москаленко равняли строй Иван Шандро, Михаил Игнатенко и Николай Соколов - все из станицы Советской. Самому старшему из друзей - Мише Игнатенко - четырнадцать лет. Ивану Шандро в этом году исполнилось двенадцать. Они еще совсем малы ростом. Стремяные ремни пришлось намного укоротить. Но под друзьями боевые, резвые кони. И сидят в седле юные Ворошиловские всадники так, что не оторвешь» [17]. Да и на сохранившихся фотографиях мы видим, как в конном строю соседствуют друг с другом молодые, еще безусые, и уже старые, седые казаки [18, с. 24, 30, 38, 41].
Один из образцовых клубов «ворошиловских кавалеристов», существовавший в селе Кевсала Ипатовского района Орджоникидзевского края, был детально
описан ставропольскими журналистами в конце 1940 г.: «Клуб имеет стандартную конюшню военного типа. В нем имеется два хорошо оборудованных и светлых класса для занятий, склады для фуража и оружия. Клуб располагает клинками и винтовками для учебы. Колхозы выделили для него хороших лошадей» [19]. Однако далеко не во всех колхозах Юга России «ворошиловские конники» обладали столь же богатой материальной базой.
Верховая езда, джигитовка, преодоление препятствий на лошади, рубка лозы, - все это были традиционные боевые навыки казачьих сообществ, и обучение этим навыкам в организациях «ворошиловских кавалеристов» проходило также по вполне традиционным, еще досоветским, методикам. Вместе с тем, в изменившихся исторических условиях 1930-х гг., процесс военной подготовки казачьей молодежи в определенной степени был модернизирован. Современная война требовала от казаков целого ряда новых знаний и навыков, без которых весьма сложно было не только победить, но и выжить в бою. Необходимо было учиться ориентировке на местности, работе с картой, использованию противогаза, и т.д., и т.п.; кроме того, по сравнению с подготовкой южнороссийских казаков в досоветские времена, в клубах «ворошиловских кавалеристов» уделялось немало внимания штыковому бою.
Как справедливо отмечали советские военные специалисты, «ворошиловские кавалеристы не должны ограничиваться изучением верховой езды. Они обязаны постигнуть все тонкости кавалерийского искусства: сигналы, команды, правила седловки, они должны научиться совершать большие переходы, сохраняя силы коня, усвоить правила ухода и кормления лошадей. Ворошиловский кавалерист должен владеть картой, компасом, в совершенстве изучить винтовку и шашку» [16]. «Не только лихо джигитовать, искусно владеть клинком, но и поражать врага в рукопашном бою штыком и прикладом учатся молодые казаки станицы Наурской в клубе «Ворошиловских всадников», - такая подпись была помещена под фотографией в одном из номеров газеты «Орджоникидзевская правда» за 8 января 1940 г., на которой было запечатлено, как председатель Наурского райсовета Осоавиахима А.Д. Демченко демонстрировал казачьей молодежи приемы штыкового боя [20].
Молодые казаки Дона, Кубани и Терека оттачивали свои боевые навыки не только в ходе тренировок и занятий в кружках «ворошиловских кавалеристов». Способом совершенствования этих навыков, - и одновременно проверки уровня военной подготовки казачьей молодежи, - являлись периодически проводимые
между разными клубами «ворошиловских всадников» учебные бои и соревнования различных уровней: от колхозных и межколхозных до краевых и всесоюзных. Победителем (чемпионом СССР) I Всесоюзных конно-спортивных соревнований по конкуру-иппику среди юношей (г. Ростов н/Д, 1936 г.) стал наш Учитель, участник исторического Парада Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., гвардии капитан, первый заместитель начальника штаба (оперативная часть) 43-го гвардейского ордена Богдана Хмельницкого II степени Дебреценского Донского казачьего кавалерийского полка 12-й гвардейской Краснознаменной ордена Кутузова II степени Корсуньской Донской казачьей кавалерийской дивизии 5-го гвардейского Краснознаменного Будапештского Донского казачьего кавалерийского корпуса, заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор философских наук, профессор Давидович Всеволод Евгеньевич, в то время бывший простым мальчишкой с ростовской Богатяновки. Безусловно, такие соревнования были результатом многочисленных занятий «ворошиловских кавалеристов» на местах, в том числе с использованием боевых приемов.
В мае 1936 г. в Пятигорске (краевой центр Северо-Кавказского края) прошли межкраевые конно-спортивные состязания с участием донских, кубанских, терских казаков и горцев Северного Кавказа. В июне того же года в Ростове-на-Дону состоялись Азово-Черноморские краевые состязания казаков-колхозников. Соревнования колхозных конников устраивались в Орджоникидзевском крае (на Осетинской поляне в городе Ворошиловске, ныне - Ставрополе) в октябре 1938 г., в честь двадцатилетия комсомола [21], и в 1940 г. Кроме того, проходили всесоюзные соревнования казаков-колхозников и членов организаций «ворошиловских кавалеристов».
Конно-спортивные состязания, зачастую представлявшие собой красочные, захватывающие действа, привлекали тысячи зрителей, любовавшихся мастерством казаков-участников. В мае 1936 г. жители Пятигорска поражались ловкости терцев, донцов и кубанцев: «... начинается массовая джигитовка. Первыми идут всадники Северного Кавказа. Они показывают прекрасные образцы вольтижировки [перепрыгивание, перелет наездника к партнеру с лошади на лошадь и пр.] и целый ряд сложных пирамид.
Небольшой перерыв, и к трибуне приближаются всадники - донской и кубанский казаки. Вдруг неожиданный «выстрел». Донец камнем летит с седла. Его друг - кубанец - заставляет свою лошадь лечь возле «раненого». Он помогает донцу устроиться на лошади поперек седла. Затем поднимает коня, вскакивает на него и
увозит товарища. Прекрасно исполненная инсценировка боевого эпизода вызывает дружные аплодисменты многотысячной толпы зрителей.
Донцы и кубанцы проходят компактной группой, создавая самые невероятные фигуры. Вот старик-калмык Басанов [донской казак] крутит пикой легко, как маленькой тросточкой. Вот мчатся кубанцы, стоя на седлах с клинками в зубах. Привязанный под лошадью [донской казак] Алибашев на всем скаку наигрывает на гармошке. Вот один всадник скачет сразу на двух конях, поочередно перепрыгивая с одного на другого» [22].
Когда в августе 1940 г. в Орджоникидзевском крае проходили краевые конноспортивные состязания, они тоже вызвали восторженные отклики зрителей. Пресса писала: «наш народ любит смелых и сильных людей. Наши славные советские казаки сильные и смелые люди. Можно без конца восторгаться ловкостью и бесстрашием крепких, затянутых в черкески людей, на бешеном галопе выбрасывающихся из седел, под животом скачущей лошади преспокойно читающих газету» [17]. Высокой оценки удостоилось также искусство владения холодным оружием, которое терские казаки, члены кружков «ворошиловских кавалеристов», демонстрировали при рубке лозы (а также различных фигур, установленных на ипподроме; среди них ставропольские журналисты назвали «чучело», «шар», «кольцо», «картошка»): «происходит произвольная рубка. Повод брошен на шею лошади. В каждой руке всадника по клинку. Третий клинок в зубах. Нужно обладать поразительной ловкостью, чтобы на полном скаку четко выполнить все упражнение. Колхозные конники работают легко и чисто. Удар выверен и клинок не идет мимо цели» [17].
«Ворошиловские всадники» периодически проходили квалификационные испытания. Конечным же этапом военного обучения молодых казаков являлась сдача нормативов на право получения значка «ворошиловского кавалериста». Так, к октябрю 1940 г. в межколхозных кружках «ворошиловских кавалеристов» Дивенского района Орджоникидзевского края было подготовлено 32 кавалериста «первой ступени», а к 23-й годовщине Октября в каждом кружке готовились к сдаче нормативов на получение заветного значка по 8 - 9 молодых казаков-колхозников [11].
Разумеется, функционирование системы подготовки «ворошиловских кавалеристов» проходило под сильнейшим воздействием советских реалий и большевистской идеологии. Сталинский режим был заинтересован в том, чтобы воспитать из молодых казаков Дона, Кубани и Терека не просто настоящих бойцов, но, в первую очередь - верных своих сторонников. Поэтому казачьей молодежи всячески внуша-
лось (и не без успеха) чувство верности и преданности идеалам коммунизма и советской власти, а также лично И.В. Сталину. О весьма характерных настроениях казаков (особенно казачьей молодежи) свидетельствует рассказ начальника клуба «ворошиловских кавалеристов» станицы Елизаветинской Азовского района Ростовской области Н.В. Макеева о том, как молодые казаки после занятий пели песню «Дума о Сталине» (как утверждали советские журналисты, это была «любимая казачья песня» в 1930-х гг. [23]):
«Собирались казаченьки на колхозном на дворе,
Думу думали большую раным-рано на заре:
Как бы нам, теперь, ребята, в гости Сталина позвать И ему, отцу родному, все богатства показать.» [24, с. 188].
Таким образом, данная форма оборонно-массовой работы, сочетавшая в себе как казачьи военно-патриотические традиции, так и советские новации, в значительной степени способствовала повышению допризывной подготовки молодых казаков - будущих кавалеристов Красной Армии. В сознании «колхозного казачества» Дона, Кубани и Терека, несмотря на все произошедшие в период коллективизации метаморфозы, одной из доминант казачьей ментальности являлось осознание себя воином, защитником Отечества. Поэтому казаки весьма серьезно относились к военному обучению, к разного рода военным играм и состязаниям, справедливо полагая, что в организациях «ворошиловских кавалеристов» они оттачивают свои боевые навыки, необходимые для службы в армии и для защиты своей страны. Старшее поколение южнороссийского казачества передавало неоценимый боевой опыт молодым казакам, а эта связь поколений поднимала оборонно-массовую работу на должную высоту и способствовала военно-патриотическому воспитанию молодежи.
