CC BY
9участия в многонациональных экспедиционных силах, которые могут быть использованы в целях решения военных проблем борьбы с международным терроризмом, противодействия распространению оружия массового уничтожения, а также в интересах восстановления региональной стабильности.
НАТО предпринимает заметные усилия по наращиванию потенциала для защиты войск, гражданских объектов и населения от применения оружия массового уничтожения, а также для ликвидации последствий его применения.
Несмотря на разногласия в период иракского кризиса 2003 г., Альянс остается главным инструментом согласования политики стран Северного полушария в кризисных ситуациях, а также инструментом совместных усилий по преодолению таких ситуаций в случае достижения необходимого политического согласия.
Анализ современных тенденций развития Североатлантического альянса позволяет сформулировать несколько важных для России выводов.
Во-первых, вопреки распространенной точке зрения, НАТО не только не уходит «со сцены», но, наоборот, предпринимает усилия, направленные на повышение ее роли как инструмента глобальной политики безопасности развитого мира. Альянс не является единственным инструментом глобальной политики, но он сохраняет свою ключевую роль в решении военных проблем международной безопасности.
Во-вторых, если Россия рассматривает себя как часть сообщества развитых стран Северного полушария и не исключает возможность участия в многонациональных операциях по восстановлению региональной стабильности (а, по крайней мере, на словах она такую возможность не исключает), то ей следует уделить особое внимание обеспечению оперативной совместимости своих вооруженных сил с силами стран НАТО. Уровень их совместимости до сих пор был достаточным для совместного участия в операциях по поддержанию мира в Боснии и Косово. Однако к участию в планировании, обеспечении и осуществлении более сложных операций российские вооруженные силы не готовы. Устранить этот разрыв можно только путем интенсивного военного сотрудничества и совместных учений. В любом случае, отработка оперативной совместимости вооруженных сил для участия в современных многонациональных силах - будь то по решению ООН или в сотрудничестве с ЕС - сегодня возможна только в условиях совместной подготовки со странами Альянса.
В третьих, пора прекратить разговоры о том, что НАТО остается военной машиной времен холодной войны. Задачи Альянса и необходимые для их решения силы и средства существенно менялись уже в 90-е гг. После 2001 г. и на основе решений Пражского саммита 2002 г. процесс трансформации НАТО ускорился. Главное в этом процессе - окончательный отказ от концепции «обороны территории», которая требовала массовых армий со значи-
тельным количеством тяжелых вооружений, в пользу формирования мобильных, экспедиционных сил, которые в считанные дни могут быть развернуты в любой точке Земного шара и самостоятельно действовать, в том числе, в условиях применения оружия массового уничтожения. На соответствующие изменения и на развитие мобильных ударных сил - а не на их приближение к границам России - направлены изменения принципов и географии базирования (и одновременного сокращения) сил США в Европе и в Восточной Азии. Возможно, НАТО не сможет в полной мере выполнить свои планы по качественному совершенствованию многонациональных сил и не сможет в полной мере брать на себя решение новых задач по обеспечению международной безопасности. Но это не приведет к возврату Альянса к прежним доктринам и политике времен холодной войны.
♦ ♦ ♦
ОБНОВЛЕНИЕ АТЛАНТИЧЕСКОГО ДОМА Проф. Ю.П. Давыдов,
Главный научный сотрудник Института США и Канады РАН
Сдвиги в международной системе на рубеже веков связаны не только с исчезновением противоборства Востока и Запада, не менее затронули они взаимосвязи самого Запада, трансатлантические отношения, ставшие последние полвека одной из опор международной стабильности.
В этой связи значительный интерес представляет Доклад независимой исследовательской группы влиятельного Совета по внешней политике (Нью-Йорк).1 Доклад знаменателен, по крайней мере, по трем соображениям. Первое - он посвящен проблеме обновления трансатлантического партнерства (не реформе и не модернизации!). Во-вторых, он подготовлен группой экспертов, десятилетиями влиявших на формирование и функционирование этого партнерства. Ее сопредседатели - Г. Киссинджер, Госсекретарь США в 1973-77 г.г. и Л.Саммерс, Министр финансов США в 1999 - 2002 г.г. В комиссию входили американские и европейские политологи, экономисты, менеджеры, не раз занимавшие правительственные посты в своих странах: профессор Ч.Купчан из университета Джорджтауна, генерал Б.Скоукрофт, советник Р.Рейгана по национальной безопасности, А.Олеховский, Министр иностранных дел посткоммунистической Польши, Ст.Уолт, декан Школы управления им. Дж. Кеннеди в Гарварде и др. Третье - он демонстрирует, что в политическом мышлении США после длительного перерыва вновь начинают доминировать представители восточного истеблишмента, более
1 Renewing the Atlantic Partnership. Report of the Independent Task Force Sponsored by the Council on Foreign Relations. - N.Y., March 2004.
европейски ориентированного (за последний год Совет опубликовал еще два доклада на сходную тему)1.
Авторы исследования, соглашаясь с утверждением, что «трансатлантические отношения напряжены ныне более, чем когда-либо за всю свою исто-рию»2, выводят истоки этой напряженности за узкие рамки разногласий по поводу операции в Ираке. Отношения союзников, отмечают они, обострились в тот момент, когда (в историческом плане) Североатлантический альянс находился в зените своей славы. После столетий вражды и конфликтов войны между европейскими державами стали немыслимыми. Противоборство с Москвой завершилось убедительной победой Запада. Западные демократии сокрушили тоталитарные режимы на континенте. НАТО (и ЕС) включают ныне почти все европейские страны, Западная Европа достигла процветания и влияния, невиданных в своей истории.
Между тем, успехи эти разрушали не только потенциального противника, но и главный источник натовской солидарности. Когда общая внешняя угроза была снята, более существенными стали казаться внутренние (накапливаемые годами) проблемы самих трансатлантических отношений (самих США и самой Европы), решение которых по-разному виделось по обе стороны Атлантики.
Сферы совпадающих интересов. Военнополитические союзы имеют смысл лишь тогда, когда у их членов есть не только общие угрозы, но и общие интересы. Антигитлеровская коалиция рухнула на следующий день после капитуляции Германии. Остаются ли интересы атлантических союзников общими после их победы в холодной войне, и если «да», то в чем они выражаются? Авторы доклада уверены, что такая общность есть, но проявляется она под давлением иных, нежели прежде, обстоятельств.
Первый и наиболее значительный общий интерес состоит в сохранении и утверждении тех ценностей (традиций), на основе которых возникло и сложилось трансатлантическое сообщество. Наличие угрозы помогает осознанию общего интереса, но не создает его. Вызов системе ценностей (а не только конкретным странам) есть и сегодня. Это подтвердили события сентября 2001 г. в США и апреля 2004 г. в Испании. Но дело в том, что вызов этот не воспринимается всеми однозначно, здесь есть свои градации. США считают угрозу своей безопасности крайне высокой, Европа полагает ее завышенной. Интерес же, порождаемый системой ценностей, подобных градаций не имеет, он сохраняется на одном уровне во времени и пространстве.
Второе, по мнению авторов доклада, вытекает из первого: общий (совпадающий) интерес Европы и
1 Threat to Democracy: Prevention and Response. Report of an Independent Task Force Sponsored by Council on Foreign Relations. -N.Y., 2003; L.J.Corb. A New National Security Strategy in an Age of Terrorists, Tyrants, and Weapons of Mass Destruction. A Council Policy Initiative. Council on Foreign Relations. - N.Y., 2003.
2 Renewing the Atlantic Partnership. - p.1
США и ныне сводится к тому, чтобы снять или нейтрализовать все то, что ставит под угрозу их безопасность, образ жизни и процветание. Когда-то это был Советский Союз. Сегодня - это растущая угроза, идущая из нестабильных районов за пределами Европы.
Третья сфера совпадающих интересов трансатлантических партнеров, утверждает исследовательская группа, - их стремление помочь остальному миру, включая арабский и исламский, разделить выгоды (преимущества) демократических институтов и рыночной экономики.
Приоритеты на будущее. Каким же путем трансатлантическое сообщество должно следовать, чтобы реализовать эти общие интересы? Какова в этом плане его система внешнеполитических приоритетов?
По мнению авторов доклада, наиболее общая цель союзников сводится к тому, чтобы создать мир, свободный от страха нападения со стороны каких-либо государств и действующих независимо от них организаций, групп, индивидуумов. Поэтому НАТО должна сохранить свою историческую миссию сдерживать и устрашать. Вместе с тем, Альянс должен адаптироваться к новым вызовам, обладать возможностью отвечать на них, используя широкий набор военных альтернатив, «отражать угрозы,
предвидеть заранее которые просто невозможно, воздействуя не только на них, но и на их источни-ки»3. Это потребует от союза теснейшей координации информационных, разведывательных, электронных, коммуникационных подразделений, спецслужб, готовность действовать за пределами зоны традиционной ответственности НАТО.
В этих условиях крайне важен приоритет права. Американцы и европейцы должны бы совместно стремится «расширять институты международного гражданского общества, памятуя, что именно им предстоит стать основой мирового порядка XXI в.»4. Особое внимание следовало бы уделить подключению к транснациональному строительству арабского (мусульманского мира). Цель всего этого предприятия - не создание мирового правительства, а сосуществование реально сложившихся в мире противоположностей: единства и разнообразия, силы и нормы, лидерства и уважения мнения меньшинства.
Другим приоритетом трансатлантического сообщества, утверждает исследовательская группа, остается качество жизни. Общее наследство США и Европы состоит в том, что они разделяют идею социальной ответственности: обязанность прави-
тельств создавать условия для развития и процветания гражданского общества. К числу таких условий относится состояние окружающей среды, здравоохранения, образования, занятости, а так же свобода выражать свои мнения и равные возможности обладать благами прогресса. Ни Америка, ни Европа не могут пользоваться своими достижениями, не делясь ими со всем остальным миром.
3 Renewing the Atlantic Partnership. - p.6
4 Ibid. - p. 1.
Сферы разногласий. В трансатлантических отношениях, утверждается в докладе, преобладает консенсус относительно вызовов тем принципам, на которых эти отношения базируются. Он охватывает проблемы терроризма, авторитаризма, экономической некомпетентности, экологической деградации, безответственного управления, бедности, терпимого отношения к неграмотности, распространения неизлечимых заболеваний, оружия массового поражения и т.д. При общем понимании этих вызовов стратегия (метод, способ) их нейтрализации много-векторна.
Прежде всего, это различия в стиле руководства, разница стратегических (политических) культур. Впрочем, различия подобного порядка, утверждают авторы доклада, не должны смущать, практически они были всегда (между Де Голлем и Л.Джонсоном, например) и обусловлены зачастую личными или историческими обстоятельствами.
Близки к ним по истокам и расхождения по поводу внутренней политики США и европейских государств. Стиль руководства и отражает, и формирует политику. Поэтому естественно, что европейцы и американцы по-разному смотрят на суть внутренней политики друг друга. Эти разногласия легко раздуть и использовать во взаимных обвинениях, что и делается зачастую. Нельзя забывать и другое - трансатлантическое сообщество состоит из демократий, проповедующих свободомыслие. Вряд ли поэтому стоит удивляться, что они по разному пытаются организовать и управлять своими обществами. Задача политиков в этих условиях - «создать рамки, в которых разногласия осознаются, а не ис-пользуются»1.
Различия по проблемам внутренним неизбежно порождают расхождения по вопросам международным. Доклад признает, что американцы и европейцы расходятся по таким вопросам, как Киотский протокол, Международный уголовный суд, всеобщее запрещение ядерных испытаний, противоракетная оборона. Но различия эти вряд ли более серьезны, нежели те, что были вызваны Суэцким кризисом, войной во Вьетнаме, шестидневной войной на Ближнем Востоке или энергетическим кризисом 70-х годов. Практика показывает, что эти кризисы и им подобные управляемы, если между союзниками с самого начала существует согласие относительно того, что надо делать, разногласия же касаются вопроса как это надо делать и когда. Отличие подхода трансатлантического сообщества к ситуации в Ираке от прошлых испытаний состоит в том, что это был первый серьезный кризис, с которым столкнулась НАТО в условиях отсутствия общей угрозы. Опасность ситуации состояла в том, что с самого начала не было согласия относительно того, что надо было делать.
Уроки на будущее. События одного года, полагают авторы доклада, вряд ли смогут разрушить создаваемое десятилетиями трансатлантическое
1 Renewing the Atlantic Partnership. - p. 8.
содружество. Но чтобы разногласия по Ираку считать аномалией, а не прецедентом, и американцам, и европейцам придется извлечь ряд уроков как из своего прошлого, так и настоящего.
Урок 1. Ни один союз не может функционировать успешно при отсутствии общей стратегии, тем более при наличии ряда конкурирующих стратегий.
Урок 2. Общая стратегия союза не означает равенства (однозначности) вклада каждой стороны. Он оценивается не количеством, а взаимодополняемостью.
Урок 3. Поддержание союза в здравом состоянии требует постоянной политической работы внутри каждой страны. Исследовательская группа обеспокоена резким взлетом антиамериканизма в общественном мнении европейских стран, стремлением их политиков сыграть на этом. Ответной реакцией стало усиление антиевропейского настроя в США.
Урок 4. Пора внести ясность в вопросы о целях и достижениях европейской интеграции. Объективно становление независимой Европы, полагают авторы исследования, будет способствовать возникновению многополярного мира, и это может иметь два последствия. Первое - она станет более эффективным партнером США (на условиях взаимодополняемости). Второе - самоидентификация Европы пойдет за счет силового вызова, бросаемого Соединенным Штатам.
Урок 5.Трансатлантическая кооперация в области экономики укрепляет трансатлантическое сотрудничество на политическом уровне. Экономическое сотрудничество двух гигантов носит комплиментарный характер. Авторы доклада уверены, что экономическая ориентация США и Европы друг на друга помогают им преодолевать или смягчать политические разногласия.
Расширение повестки дня. Трансатлантические отношения трудно изолировать от состояния международной среды, частью которой они являются. Окончание холодной войны, наступление эпохи терроризма вызвали необходимость пересмотреть нормативный потенциал этого порядка. По мнению авторов доклада, сегодня именно атлантические партнеры способны сыграть ведущую роль в этом пересмотре, разработать новую международную повестку дня. Имеются в виду следующие приоритеты: 1) новые подходы к военной силе на международной арене; 2) так называемые «безответственные государства»; 3) роль международных институтов; 4) формирование нового качества трансатлантических отношений в сфере безопасности.
Основной вывод авторов доклада состоит в том, что Союз должен сохранить себя как главный форум сотрудничества США и Европы в сфере безопасности. Хотя объем американского военного присутствия в Европе сокращается, оно должно быть достаточным для поддержания как оперативных, так и общих коллективных возможностей, обусловленных интегрированной структурой Союза. От-
ношение Вашингтона к стремлению Европы играть более заметную роль в функционировании системы европейской безопасности могло бы быть более конструктивным. В то же время авторы доклада советуют не спешить с созданием собственных европейских командных (планирующих) структур. И хотя ЕС принимает на себя все большую ответственность за стабилизацию ситуации в Боснии, Косово, Македонии, НАТО должна продолжать играть решающую роль в окончательном урегулировании балканского кризиса, в консолидации демократии в Турции, странах Центральной и Восточной Европы, в ряде государств постсоветского пространства, в расширении кооперативных отношений с Россией. Приспосабливаясь к новым геополитическим реалиям (уходом США из Европы) и меняющимся характером вызовов, НАТО должна найти баланс между стремлением (потребностью) Союза расширить зону своей ответственности и традиционной его ориентацией на обеспечение европейской безопасности. В этом плане трансатлантическому сообществу предстоит выстроить общий подход к решению агрегированных проблем Большого Ближнего Востока.
♦ ♦ ♦
«ЕВРОПЕЙСКАЯ ОБОРОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ» И РОССИЯ
Проф. Ю.И. Рубинский
Руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН
Процесс создания европейскими странами-участницами Североатлантического союза собственной военно-политической структуры, в той или иной степени автономной от интегрированного механизма НАТО, вступил сейчас в критическую фазу. В ближайшее время станет ясно - имеет ли такая структура реальные шансы на существование или же её формирование будет отложено на неопределённое будущее. От ответа на этот вопрос во многом зависит и дальнейшее развитие отношений в треугольнике Россия - ЕС - США.
Истоки идеи «европейской оборонной идентичности» (ЕОИ) восходят ко временам холодной войны, когда безопасность Западной Европы (в свете потенциальной угрозы со стороны СССР) обеспечивалась, прежде всего, военным присутствием США и их «ядерным зонтиком». Однако уже тогда европейские участники Альянса отдавали себе отчёт в том, что не только потенциал, но и геостратегическое положение партнёров по обе стороны Атлантики не всегда одинаковы. С начала 50-х годов европейцы стали разрабатывать планы создания так называемой «европейской обороны», однако по ряду причин они так и не увенчались успехом.
Поворот в судьбах «европейской оборонной идентичности» наступил только в конце 80-х -начале 90-х годов прошлого века с концом хо-
лодной войны. Исчезновение призрака угрозы с востока существенно уменьшило зависимость западноевропейских стран от гарантий безопасности со стороны США, что не могло не отразиться на тонусе трансатлантического партнёрства. Мощный импульс получили процессы европейской интеграции, охватившие не только валютно-экономическую, но и военнополитическую сферу: в 1992 г. Маастрихтский договор наметил контуры Общей внешней политики и политики безопасности ЕС (ОВПБ), пять лет спустя Амстердамский договор дополнил её Единой политикой в области обороны и безопасности (ЕПОБ).
Практическими шагами на этом пути явились создание в 1988 г. франко-германской бригады, затем на её основе Еврокорпуса численностью свыше 50 тыс. человек (1992 г.) с участием так же Бельгии, Испании и Люксембурга. Два года спустя Франция, Италия, Испания и Португалия подписали соглашение о создании двух многонациональных соединений - сухопутного (Еврофор) и морского (Евро-мафор). К ним добавилась многонациональная дивизия в составе германской, британской, бельгийской и нидерландской бригад, англонидерландская, германо-нидерландская и испаноитальянская бригады морской пехоты. Наконец, на саммите ЕС в Хельсинки 10-11 декабря 1999 г. было принято решение о создании к 2003 г. европейских сил быстрого реагирования численностью до 60 тыс. человек, находящихся в состоянии постоянной боеготовности для переброски в «горячие точки».
Следует подчеркнуть, что практическая эффективность ЕПОБ в целом оставалась весьма невысокой. Европейские вооружённые силы эпизодически решали в автономном от НАТО формате лишь отдельные, весьма второстепенные задачи, такие, как участие в блокаде морского побережья на Адриатике во время конфликта в Боснии и Герцеговине или стабилизация обстановки в Македонии после войны в Косово. Основными препятствиями для утверждения «Европейской оборонной идентичности» являются настороженное отношение со стороны США и связанные с ним разногласия между государствами самого ЕС.
Если в начале 1990-х годов администрация Б. Клинтона избегала открытого противодействия дополнению экономической интеграции в ЕС военно-политической составляющей, то по мере того, как последняя приобретала всё более конкретные очертания, противодействие со стороны Вашингтона возрастало. В феврале 2000 г. тогдашний министр обороны США У. Коэн прямо заявил в интервью газете «Зюддойче цайтунг», что автономная военная организация европейских стран «ослабила бы трансатлантические узы».
На первый взгляд подобная реакция была явно неадекватной. Сторонники «европейской оборонной идентичности» всячески стремились убедить американцев, что речь идёт не о подстраховке американских гарантий безопасности Европы, сомне-
