CC BY
61
// Аптечный бизнес. - 2008. - № 6. - С.7-8.
5. Плеханова Л. Н. Медицинское право: курс лекций / Л.Н. Плеханова. — Новосибирск: Изд- во СибАГС, 2015. — С. 123-125.
6. Сергеев Ю.Д. Медицинское право: учебный комплекс для вузов / Ю. Д. Сергеев. - Москва: ГЭОТАР-Медиа, 2008. - С. 323-340.
уголовное право и процесс
Данько И.В.
обеспечение явки в суд потерпевших и свидетелей обвинения: новеллы законодательства республики Беларусь
В последние годы в Республике Беларусь происходит обновление уголовно-процессуального законодательства в целях решения актуальных проблем функционирования органов уголовного преследования и суда в соответствии с принципами демократического социального правового государства. В результате активной нормотворческой деятельности в УПК получили прописку такие новые для нашей страны процессуальные институты, как досудебное соглашение о сотрудничестве, апелляционное и заочное производства, видеоконференцсвязь при проведении следственных действий; существенной корректировке подвергнуты нормы, регулирующие применение некоторых мер принуждения, процессуальные издержки, и др.
Позитивно оценивая важность и практическую значимость многих преобразований, вместе с тем следует отметить, что появление в УПК отдельных из них вызывает недоумение. К числу подобных новелл начала 2016 года можно отнести изменения, в силу которых на государственного обвинителя возложена обязанность принятия мер по обеспечению участия в судебном разбирательстве неявившихся потерпевших, а также свидетелей обвинения.
Схожий законопроект в 2013 году обсуждался в Российской Федерации. Он предусматривал дополнение ч. 2 ст. 274 УПК России обязанностью соответству-30
ющей стороны обеспечивать явку в судебное заседание лиц, показания которых представляются в качестве доказательств обвинения или защиты. Указанная инициатива расценивалась как ответ на критику Европейского суда по правам человека, который неоднократно в своих решениях обращал внимание на недостаточность мер по вызову свидетелей российскими судами. Однако законопроект не был воспринят законодателем и подвергся критике в литературе. В частности, А.С.Сидоров назвал его противоречащим здравому смыслу [1, с. 31]. Не менее категоричен был заместитель Генерального прокурора Российской Федерации С. Кехлеров, утверждая, что закон «нереален и работать не будет» [2]. Заметив, что «в доме должен быть лишь один хозяин», он напомнил, что «закон все полномочия дает суду - только судья планирует ход процесса, когда и сколько свидетелей вызывать, допрашивать и в какой очередности». Увязывая данный вопрос с всесторонностью, полнотой и объективностью исследования обстоятельств уголовного дела, С. Кехлеров далее подчеркнул, что «предлагаемые изменения могут привести к серьезному перекосу. Если сторона обвинения сможет обеспечить явку свидетелей обвинения, а сторона защиты не сможет обеспечить явку свидетелей, которые обеспечили бы алиби подзащитному, то суд вынесет обвинительный приговор. И наоборот, если сторона защиты обеспечит явку свидетелей, а сторона обвинения - нет, то в основу приговора лягут только показания свидетелей защиты и суд вынесет оправдательный приговор» [3].
Итогом обсуждения законопроекта стало заключение правового управления Государственной Думы Российской Федерации, в котором указано на «отсутствие каких-либо правовых оснований для возложения на стороны обвинения и защиты обязанности принимать меры по установлению местонахождения потерпевшего и свидетелей, не явившихся в судебное заседание...» [4, с. 1469].
В Беларуси близкое по смыслу предложение, как ни странно, получило поддержку не только законодателя, но и отдельных авторов. Например, по мнению В.Калинковича, «это серьезный шаг в сторону расширения принципа состязательности в уголовном процессе» [5]. Разделяя необходимость продвижения данного основополагающего установления, все же стоит заметить, что рассматриваемая поправка весьма сомнительна с точки зрения развития состязательных начал в белорусском уголовном судопроизводстве.
Состязательность как принцип уголовного процесса на территории современной Беларуси появился в XIX веке в связи с принятием Судебных уставов Российской империи 1864 года. Согласно ст. 3 Устава уголовного судопроизводства обвинение было отделено от власти судебной, т.е. от рассмотрения уголовных дел и постановления приговоров, принадлежащей судам без всякого участия властей административных [6, с. 10]. Таким образом, уже начиная с этого момента в основу уголовного процесса была заложена состязательная форма [7, с. 7]. Ее суть, по словам известного дореволюционного юриста В.К.Случевского, состояла в наличии в суде обеих сторон - обвинителя и подсудимого, «из взаимного сочетания деятельности которых и слагается вся сущность происходящей в присутствии суда процедуры» [8, с. 79].
В современном понимании сущность состязательности сводится к тому, что стороны в судебном разбирательстве пользуются равными правами по представлению и исследованию доказательств, заявлению ходатайств, высказыванию мнения по любому вопросу, имеющему значение по уголовному делу, участию в судебных прениях, а суд обязан создать необходимые условия для осуществления предоставленных сторонам прав и выполнения ими процессуальных обязанностей (ч. 4, 5 ст. 24 УПК). При этом суд, обеспечивая реализацию сторонами своих прав в судебном разбирательстве, использует предоставленные ему полномочия, в том числе по вызову в судебное заседание участников уголовного процесса как стороны обвинения, так и защиты, применению к ним в необходимых случаях привода и т.д.
По мнению С. Желтобрюхова, «если судом по ходатайству стороны вынесено постановление (определение) о приводе свидетелей, то это свидетельствует только о том, что суд оказал содействие данной стороне, но ни в коем случае не переложил на себя функции стороны обвинения либо стороны защиты. Продолжая, он отмечает, что «вынесение постановления (определения) о принудительном приводе свидетелей — это форма содействия и обеспечения судом необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав и возможностей, связанных с их участием в доказывании» [9, с. 34].
Таким образом, существовавшая ранее правовая регламентация рассматриваемых правоотношений, на наш взгляд, полностью отвечала принципу состязательности, и наличие в УПК обязанности суда принимать меры по явке потерпевшего и других лиц в судебное разбирательство никоим образом не подрывало состязательных основ уголовного процесса. Более того, как утверждает О.В.Кузьмина, Европейский Суд по правам человека сводит принцип состязательности лишь к обеспечению равенства сторон, вообще не затрагивая вопроса о роли суда [10]. Поэтому появление в УПК нормы, обязывающей государственного обвинителя обеспечивать явку в суд отдельных участников уголовного процесса, не развивает состязательность, а скорее усугубляет проблему ее реализации.
Дело в том, что анализируемые изменения УПК коснулись только потерпевшего, а также свидетелей обвинения, явка которых в суд теперь обеспечивается государственным обвинителем. Следовательно, за судом сохраняется обязанность принимать меры по участию в судебном заседании свидетелей защиты, «обслуживая» таким образом ее интересы и актуализируя вопрос о равенстве сторон в судебном разбирательстве.
Кроме того, хотелось бы обратить внимание, что деление участников уголовного процесса на свидетелей обвинения и защиты, встречающееся единственный раз в ст. 330 УПК, является весьма условным, и относится лишь к тем незначительным ситуациям, когда в ходе судебного разбирательства стороны ходатайствуют перед судом о вызове тех или иных лиц на допрос. Об этом говорит редакция ч. 3 ст. 330 УПК, в соответствии с которой «первой задает вопросы та сторона, по ходатайству которой этот свидетель вызван в судебное заседание». В остальных
случаях список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, включая свидетелей, формируется следователем, прокурором еще на стадии предварительного расследования (ст. 262 и 265 УПК), а затем судьей в постановлении о назначении судебного разбирательства (п. 4 ч. 2 ст. 281 УПК). При этом деление лиц на свидетелей обвинения и защиты законом не предусмотрено. В данном контексте особо следует подчеркнуть, что действующая в Беларуси уголовно-процессуальная модель допускает на досудебном производстве осуществление следственных действий, в том числе допросов, только органами уголовного преследования, которые не относятся ни к стороне обвинения, ни к стороне защиты. Причем один и тот же свидетель может давать показания, как уличающие обвиняемого в совершении преступления, так и смягчающие его ответственность. В этой связи неясно, к свидетелям какой стороны относится указанное лицо? Кто должен обеспечивать его явку?
Серьезные нарекания вызывает и качество рассматриваемых изменений, не отличающихся глубиной проработки, и создающих откровенно абсурдную ситуацию, когда явку потерпевшего должен обеспечивать государственный обвинитель, а гражданского истца, его представителя в случае признания необходимости их участия в судебном заседании - суд. При этом и гражданский истец, и его представитель, наряду с потерпевшим, являются участниками уголовного процесса стороны обвинения (п. 40 ст. 6 УПК).
Как справедливо утверждает Н.А.Полящук, низкое качество подготовки вносимых изменений, недооценка или игнорирование правил юридической техники способствуют допущению правотворческих ошибок, порождают коллизии между нормами, неверное их понимание и применение, в результате чего дестабилизируется правовая система и нарушается законодательство [11].
Анализируемое нововведение сомнительно и с точки зрения повышения эффективности приводов, ведь для органов внутренних дел, исполняющих данную меру процессуального принуждения, решения суда и прокурора (государственного обвинителя) имеют равную юридическую силу. Следовательно, для участкового инспектора милиции, осуществляющего привод, не имеет никакого значения, кем вынесено соответствующее постановление.
Возникает закономерный вопрос, зачем вносить изменения, которые изначально не способны оказывать существенного влияния на эффективность уголовного процесса, защиту прав и свобод граждан. Ответ на него, как представляется, нужно искать в плоскости ведомственных интересов, вооружившись знаменитой фразой римского консула Кассия Лонгина Равиллы: «Сш prodest? - Кому это выгодно?». Несомненно, суду, для которого неявка по вызову потерпевшего и свидетелей, влекущая отложение судебного разбирательства, традиционно рассматривалась как «издержки в организации работы» [12, с. 16]. Причем в Послании о перспективах развития системы общих судов Республики Беларусь, утвержденном Указом Президента Республики Беларусь от 10 октября 2011 г. №№ 454, «волокита в деятельности судов» названа среди основных проблем правосудия. С другой стороны, альтернативное отложению судебного разбирательства решение об оглашении
показаний потерпевшего и свидетеля, данных при досудебном производстве (ст. 333 УПК), требует обоснования имеющимися в уголовном деле материалами, что достаточно сложно, как следствие, не всегда соблюдается на практике, вызывая озабоченность судейского корпуса. Вот, что по этому поводу пишут представители Верховного Суда Республики Беларусь. «Одним из достаточно распространенных процессуальных нарушений, допускаемых на стадии судебного разбирательства, остается оглашение судом показаний потерпевших и свидетелей, данных на предварительном следствии, в нарушение требований, изложенных в ст. 333 УПК, и разъяснений, содержащихся в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда от 26 сентября 2002 г. Эти показания порою оглашаются при отсутствии сведений о причинах неявки в суд того или иного лица. При этом отсутствуют и сведения о том, что его явка объективно не представляется возможной. Иногда такие решения принимаются судами не только с согласия сторон, но и когда одна из сторон высказывает возражения против завершения судебного следствия таким образом.
По протесту заместителя Председателя Верховного Суда президиум Минского областного суда постановлением от 20 июня 2012 г. отменил судебные постановления по уголовному делу в отношении К., осужденного судом Минского района по ч. 3 ст. 205 УК. В постановлении президиума, в частности, указано, что показания не явившихся в суд потерпевших и свидетелей оглашены в судебном заседании с нарушением требований уголовно-процессуального закона. В силу п. 2 ч. 1 ст. 333 УПК оглашение показаний потерпевшего и свидетеля возможно при их отсутствии в судебном заседании по причинам, исключающим возможность их явки в суд. Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда от 26 сентября 2002 г., решая вопрос о признании конкретных обстоятельств исключающими возможность явки лица, суд в каждом случае должен выяснять мнение сторон. Как следует из протокола судебного заседания, причины, по которым потерпевшие и свидетели не явились в судебное заседание, в нем не приведены, вопрос о признании конкретных обстоятельств исключающими возможность явки указанных лиц в суд в нарушение требований закона в судебном заседании не обсужден. Из протокола судебного заседания также следует, что К. при рассмотрении вопроса о возможности оглашения показаний не явившихся лиц полагался на усмотрение суда. Вместе с тем из письменного ходатайства К. следует, что он настаивал на их вызове в суд и допросе в судебном заседании. К материалам дела приобщены заявления потерпевших и свидетелей об освобождении их от участия в судебном разбирательстве по различным причинам: вследствие занятости на работе, плохого самочувствия и других. Однако данные документы не содержат сведений, позволяющих определить, исключали ли указанные обстоятельства возможность явки в суд. Таким образом, при рассмотрении дела суд нарушил принципы непосредственности и устности судебного разбирательства, предусмотренные ст. 286 УПК» [13, с. 12].
Схожая ситуация описана и в постановлении президиума Могилевского областного суда от 6 января 2012 года. Отменяя приговор суда Бобруйского района и г. Бобруйска и передавая дело на новое судебное рассмотрение, президиум отметил,
что, принимая решение об оглашении показаний свидетелей К. и Щ., суд в качестве причины, исключающей возможность их явки, указал убытие К. на другое место жительства, а Щ. - болезнь ребенка. Между тем, как явствует из материалов дела, «свидетель К. выбыла лишь в соседний район, что не исключало обеспечение ее явки в суд, а болезнь ребенка свидетеля Щ. не подтверждена соответствующими документами, что при отсутствии данных о диагнозе и длительности болезни исключает возможность признания данной причины, исключающей явку в суд свидетеля» [14].
Как видно, обеспечение участия в суде потерпевших и свидетелей для современного судопроизводства - весьма острая проблема, требующая разрешения. В то же время ничего лучшего, чем переложить ее с одного органа, ведущего уголовный процесс, на другой, законодатель не придумал, лишний раз продемонстрировав стремление разработчиков законопроектов отстаивать прежде всего свой ведомственный, корпоративный интерес, особо не заботясь о коллегах по правоохранительному цеху. О том, что в последнее время преобладает такая тенденция, не раз отмечалось в отечественной литературе. Да только воз и ныне там.
Вместо того, чтобы, не решив в корне проблему, назначать «нового ответственного» за явку участников процесса в суд, законодателю целесообразно было бы проанализировать существующий зарубежный опыт, применение которого в виде соответствующих изменений УПК позволило бы свести к минимуму вообще необходимость проведения мероприятий по обеспечению присутствия в суде потерпевших и свидетелей. Например, в США «на досудебной стадии производства органами расследования перед судом возбуждается ходатайство о допросе лица в качестве свидетеля. В этом случае свидетель допрашивается в судебном заседании гособвинителем, а при наличии в деле обвиняемого или подозреваемого — также и стороной защиты. В дальнейшем, при рассмотрении дела по существу, показания данного лица, при невозможности по каким-либо объективным причинам обеспечить его явку в суд, оглашаются. Однако в данном случае соблюдаются права стороны защиты на участие в доказывании» [15, с. 26].
Родственные институты действуют на Украине и в Казахстане. Так, ст. 217 УПК Казахстана предусматривает особенности допроса следственным судьей потерпевшего, свидетеля (депонирование показаний). Суть указанного порядка сводится к тому, что лицо, осуществляющее досудебное расследование, может инициировать перед прокурором вопрос о необходимости депонирования показаний. В свою очередь, прокурор, подозреваемый или его адвокат, участвующий в деле в качестве защитника, вправе ходатайствовать о допросе следственным судьей лица, являющегося потерпевшим, свидетелем, в случае, если имеются основания полагать, что более поздний их допрос в ходе досудебного расследования либо судебного заседания может оказаться невозможным в силу объективных причин (постоянное проживание за пределами Республики Казахстан, выезд за границу, тяжелое состояние здоровья, применение мер безопасности).
Допрос следственным судьей потерпевшего и свидетеля производится в присутствии прокурора, подозреваемого (при его наличии), его адвоката, уча-
ствующего в качестве защитника, а в случаях необходимости и других участников процесса. Протокол судебного заседания, в котором зафиксированы депонированные следственным судьей показания допрашиваемого лица, подписывается судьей и секретарем судебного заседания и направляется прокурору для приобщения к материалам уголовного дела.
Конечно, рецепция подобного опыта требует серьезной подготовки и более масштабного, системного реформирования УПК. Однако, думается, именно такой подход способен обеспечить создание норм, которые бы отвечали современным представлениям об эффективном уголовном процессе, наполненном гарантиями прав, свобод и законных интересов граждан.
литература
1. Сидоров А.С. Обеспечение права обвиняемого на вызов и допрос свидетелей: закон и практика // Уголовное судопроизводство. М.: Юрист, 2008, № 2, С. 30-32.
2. Берсенева Т. Защиту могут обязать доставлять свидетелей своими силами / Т.Берсенева [электронный ресурс]. - Pravo.ru. - Москва, 2014. - Режим доступа : http://pravo.ru/review/view/110363/ дата доступа : 28.07.2016
3. ВС предложил запретить оглашение показаний не явившихся в суд свидетелей [электронный ресурс]. - Взгляд. - Москва, 2013. - Режим доступа : http:// www.vz.ru/news/2013/4/2/627016.html. дата доступа : 28.07.2016
4. Шарапова Д.В. Процессуальные аспекты обеспечения явки свидетеля в суд // Актуальные проблемы российского права. М.: Изд-во МГЮА, 2013, № 11 (36), С.1466 - 1469.
5. Калинкович В. Судебная практика: от кассации к апелляции, от повестки - к СМС / В Калинкович [электронный ресурс]. - Belta.by. - Минск, 2016. - Режим доступа : http://www.belta.by/mterview/view/sudebnaja-praktika-ot-kassatsii-k-apelljatsii-ot-povestki-k-sms-4634. дата доступа : 08.08.2016
6. Джаншиев Г. А. Основы судебной реформы: Сборник статей. М.: Статут, РАП, 2004, 316 с.
7. Каминский Э.С. Принцип состязательности по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации // Российский следователь, 2009, N 9, С. 6-8.
8. Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Введение. Часть 1: Судоустройство; под ред. и с предисловием В.А.Томсинова. М.: Зерцало, 2008, 374 с.
9. Желтобрюхов С. Обеспечение явки свидетелей - обязанность сторон, а не суда // Российская юстиция, 2004, N 6, С. 32-34.
10. Кузьмина О.В. Состязательность и справедливость уголовного судопроизводства: международные стандарты и российские правовые традиции // Справедливость и равенство в уголовном судопроизводстве: сборник статей по материалам всероссийской научно-практической конференции (Санкт-Петербург, 20-21 марта 2015 года; в двух частях, часть первая). - ИД «Петрополис», 2016 [электронный ресурс]. - Garant.ru. - Москва, 2016. - Режим доступа : http://study. garant.ru/#/document/57286269/entry/0:1. дата доступа : 08.08.2016
11. Полящук Н.А. Юридическая (нормотворческая) техника - важный фактор оптимизации и эффективности законодательства // ИБ «КонсультантПлюс: Беларусь» [Электронный ресурс]. - Минск, 2012.
12. Информация о работе общих судов Республики Беларусь в 2012 году // Юстиция Беларуси, № 3, 2013, С. 14-17.
13. Калинкович В., Гуров С., Дулько Л. Строгое выполнение судами норм уголовно-процессуального закона - необходимое условие для принятия по делу законного, обоснованного и справедливого решения // Судебный вестник, № 4, 2013, С. 9-16.
14. Постановление президиума Могилевского областного суда от 06.01.2012 «Освобождение свидетеля от явки в судебное заседание допускается, если другими мерами обеспечить его безопасность не представляется возможным» (извлечение) [электронный ресурс]. - Pravoby.info. - Минск, 2016. - Режим доступа : http:// pravoby.info/sud/05/050.htm. дата доступа : 08.08.2016
15. Малофеев И.В. Обеспечение участия свидетелей в судебных заседаниях // Уголовный процесс. М.: ЗАО «Актион-Медиа», 2012, № 7, С. 20-28.
Сплавская Н.В.
ответственность за причинение вреда при превышении пределов необходимой обороны: сравнительный анализ
При исследовании института необходимой обороны интересен в сравнительном плане законодательный опыт других стран. Это объясняется тем, что проблема ответственности за превышение пределов необходимой обороны стоит не только перед российским законодателем.
После распада Советского Союза в декабре 1991 г. на его территории образовалось 15 независимых государств, которые с чьей-то «легкой руки» стали
