CC BY
8ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ И ИНЫЕ ВЕШНЫЕ ПРАВА
МОРОЗОВ Сергей Александрович,
аспирант
Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, адвокат коллегии адвокатов «Московская коллегия адвокатов Павла Астахова», e-mail: Morozov.advocat@gmail.com
ОБЕСПЕЧЕНИЕ СОХРАННОСТИ НАСЛЕДСТВЕННОГО ИМУЩЕСТВА ПО НАСЛЕДСТВЕННОМУ ДОГОВОРУ
Аннотация. В настоящей статье автором анализируются особенности регулирования института наследственного договора. Автор проводит сравнительно-правовой анализ законодательства о наследственном договоре в России и странах романо-германской правовой семьи. Поднимаются вопросы заключения, исполнения, изменение и расторжение наследственного договора. Автором поднимается проблема регулирования правового статуса сторон договора и дееспособности лиц, которые могут, призывается к наследованию посредством заключения наследственного договора. Кроме того, высказываются предложения о необходимости введения гарантий сохранности наследуемого имущества при исполнении наследственного договора. Также рассматриваются вопросы одностороннего расторжения наследственного договора и существенного изменения обстоятельств наследственного договора.
Ключевые слова: наследственный договор, наследования, наследодатель, наследники, имущество.
MOROZOV Sergey Aleksandrovich,
postgraduate student of the Russian Academy of National Economy and public service President of the Russian Federation, lawyer at the Bar Association «Moscow Bar Association of Pavel Astakhov»
ENSURING THE SAFETY OF HEREDITARY PROPERTY UNDER A HEREDITARY CONTRACT
Annotation. In the article the author analyzes the peculiarities of regulation of the institute of inheritance contract. The author conducts a comparative legal analysis of the legislation on the inheritance contract in Russia and the countries of the Romano-Germanic legal family. The issues of the conclusion, execution, modification and termination of the inheritance contract are raised. The author raises the problem of regulating the legal status of the parties to the contract and the legal capacity of persons who may be called upon to inherit through the conclusion of an inheritance contract. In addition, suggestions are made about the need to introduce guarantees of the safety of inherited property in the execution of the inheritance contract. The issues of unilateral termination of the inheritance contract and significant changes in the circumstances of the inheritance contract are also considered.
Key words: inheritance contract, inheritance, testator, heirs, property.
DOI: 10.24412/2224-9133-2023-9-105-110 NIION: 2021-0079-9/23-510 MOSURED: 77/27-025-2023-09-510
Введение
Вопросы регулирования института наследственного договора в юридической доктрине являются малоизученными на сегодняшний день, а практика по его реализации только формиру-
ется. Однако попытки анализа данного института предпринимались, например, работах Аболонина В. О., Лоренц Д. В., Михайловой И. А., Папушиной Н. Ю., Путинцевой Е. П. и др. Прежде всего, мало изученность представленной темы связана с тем,
что институт наследственного договора является сравнительно новым в российской правовой системе. При этом в странах романо-германской правовой семьи, институт наследственного договора является давно устоявшимся. В свою очередь, это обуславливает необходимость исследования опыта зарубежных стран для выявления сходств и отличий, определения перспектив и трудностей развития института наследственного договора в России.
Исследование направлено на проведение сравнительно-правового анализа механизмов регулирования наследственного договора в России и зарубежных странах, на выявление актуальных проблем, связанных с заключением, исполнением, изменением и расторжением наследственного договора, сохранением наследственного имущества при жизни наследодателя. В процессе исследования задействованы такие общенаучные методы, как индукция, дедукция, а также системный метод исследования. В том числе, задействованы частно-научные методы, включая сравнительно-правовой, методы юридического моделирования и прогнозирования, формально-юридический метод.
Заключение и исполнение
наследственного договора
В последнее десятилетие проводится масштабная реформация гражданского законодательства. Одним из этапов реформирования стало введение института наследственного договора с принятием Федерального закона от 19 июля 2018 г. № 217-ФЗ. Понятие наследственного договора и основные положения, регулирующие его закреплены в ст. 1140.1. Гражданского кодекса РФ (далее-ГК РФ). В частности, сторонами отношения являются «наследодатель» и лица, которые могут быть призваны к наследованию. Содержание наследственного договора предполагает определение порядка перехода прав на имущество наследодателя после его смерти и определение круга наследников. При этом законодатель указал на возможность заключения договора в пользу третьих лиц, а также на обязательность условия перехода имущества к пережившему наследодателя лицу. Одной из причин разработки законопроекта по введению института наследственного договора являлась попытка законодателя найти альтернативу договору ренты, поскольку условия наследственного договора также предполагают возможность возложения обязанностей на наследников. При этом обязанности могут носить имущественный или неимущественный характер, и в отличие от договора ренты не требуется государственная регистрация при указании недвижимого имущества в наследственном договоре.
Наследственный договор может быть заключен как на возмездной, так и безвозмездной основе. Он может иметь двусторонний или многосторонний характер. Такая договорная конструкция во многом основана на использовании законодательного опыта Германии. К примеру, как и по Германскому гражданскому уложению (далее- ГГУ), наследодатель в России имеет право заключить договор с любым лицом, которое может быть призвано к наследованию. В свою очередь, во многих западноевропейских право-порядках встречается иной подход, ограничивающий круг субъектов, с кем можно заключить договор. Так, в Австрии данный договор относится к разновидности брачного пакта, и допускается заключение наследственного договора супругами или помолвленными (§ 1217 Всеобщего гражданского уложения Австрии). Аналогичный опыт утвердился также и в Швейцарии.
Отдельно стоит обозначить, что, введя конструкцию наследственного договора, законодатель ограничил возможность перехода обязательной доли по договору. Вместе с тем, не во всех зарубежных правопорядках исключается возможность передачи обязательной доли. Интересным подходом является допустимость заключения отдельного «негативного» договора по законодательству Швейцарии [2, С. 105-129]. Данный вид договора является отдельным, он заключается с наследником, которому принадлежит обязательная доля, и предполагает от нее с последующей выплатой вознаграждения при жизни наследодателя (ст. 494 и 495 ГК Швейцарии). В некоторых государствах, например, в Австрии, передаваемые по наследственному договору имущество ограничено 3/4 объема от всей наследственной массы. Таким образом, 1/4 имущества наследодателя не подлежит переходу по наследственному договору.
Интерес вызывает также вопрос об именовании сторон договора. По германскому законодательству сторонами наследственного договора выступают «отчуждатель» и «приобретатель». Такая конструкция используется во многих правовых системах. В свою очередь, вводя положения ст. 1140.1. ГК РФ законодатель обозначил сторонами наследственного договора «наследодателя» и «лиц, которые могут, призывается к наследованию». Если во втором случае использование такого именования объяснимо, поскольку обосновано отсылкой к положениям ст. 116 ГК РФ, определяющей круг наследников, то использование именования «наследодатель» вызывает вопросы. Наследодателем является умершее лицо. На наш взгляд, обозначение стороны наследственного договора, являющиеся на момент его заключения живой дееспособной личностью как «наследодателя» некорректно и
необоснованно. Также это ведет к неоднозначному применению положений гл. 62 ГК РФ, регулирующей завещание, и применимой к положениям о наследственном договоре, поскольку к живому человеку в нормах данной главы применяется именование «завещатель». При этом стоит отметить, что законопроект № 295719-6 «О внесении изменений в раздел V части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» предполагал обозначение сторон как «отчуждатель» и «приобретатель». Как представляется, такой подход является наиболее аргументированным. Определяя круг субъектов отношений по наследственному договору, стоит отметить, что применение норм о завещании к исследуемым отношениям предполагает, что в роли наследодателя может выступать лишь физическое дееспособное лицо. В свою очередь, в связи с тем, что на приобретателя распространяются положения ст. 1116 ГК РФ, его правовой статус соответствует статусу наследника, что предполагает возможность наследования не только физическими, но также юридическими лицами и публичными образованиями. Кроме того, применение норм о завещании допускает создание наследственного фонда. При этом российскому законодательству заключение наследственного договора предоставляет широкие возможности для организации последующего управления наследственной массой, поскольку в договоре могут предусматриваться условия по получению дохода наследниками с управляемого имущества, а также устанавливаться ограничения возможностей наследников по управлению имуществом, включении отдельных обязанностей для управляющего.
Как уже было отмечено, наследодатель обладает полной дееспособностью на момент заключения наследственного договора. В свою очередь, законодательные положения о завещании, которые применяются к наследственному договору, не предполагают специальных условий к дееспособности наследников. Однако в отличие от завещания, наследственный договор имеет двусторонний и многосторонней характер, и предполагает возникновение обязанностей у другой стороны [5]. При этом некоторые авторы, указывают на то, что к обеим сторонам наследственного договора следует применять требования, предъявляемые к завещателю, предполагающая необходимость наличия его полной дееспособности [6, С. 73-78]. При этом трудно полностью согласиться с таким подходом по нескольким основаниям. Во-первых, ст. 1118 ГК РФ по дает определение завещателю, эти положения скорее соотносятся с правовым положением наследодателя в наследственном договоре. При этом, в ст. 1140.1. ГК РФ делается прямая отсылка, что к лицам, которые могут призывается к наследова-
нию, применяются положения ст. 1116 ГК РФ, не предусматривающей каких-либо ограничений дееспособности наследников, и более того, предусматривает наследование насцитурусами.
Стоит отметить, что зарубежном законодательстве встречается практика заключения наследственных договоров с несовершеннолетними лицами. Например, в Германии положения ГГУ допускают возможно заключение договора с лицом, достигший семилетнего возраста при условии безвозмездного и исключительно имущественного характера договора. Однако применение такого подхода в России противоречило бы общим нормам о совершении сделок недееспособными и ограниченно дееспособными лицами. Так, исходя из смысла положений ст.ст. 24,26, 28 ГК РФ о сделках недееспособных и ограниченно дееспособных лиц, не позволяющих отнести наследственный договор к числу допустимых для совершения ими сделок, представляется, что по российскому законодательству лицо, не достигшее полной дееспособности, не может заключать наследственный договор. В свою очередь, необходимо учитывать, что законодатель при введении института наследственного договора специально отметил возможность его заключения в пользу третьих лиц.
Задумка разработчиков законопроекта, который предполагал введение наследственного договора, была целиком направлена на обеспечение интересов наследодателя. В пояснительной записке к законопроекту указывалось на то, что иные договорные механизмы, не позволяют в полной мере обеспечить сохранность имущества. Вместе с тем, первоначальная версия законопроекта все же предполагала предоставление гарантий сохранности имущества, определенного наследственным договоре, посредством перехода права залога на такое имущество. Помимо прочего, предполагалось обязательная оценка имущества, определенного в наследственном договоре. Так, изначальная конструкция наследственного договора была направлена на поиск баланса интересов сторон наследственного договора.
Однако законодатель не пошел по данному пути, и отказался от такого механизма обеспечения интересов приобретателя. Действующее правовое регулирование на сегодняшний день не позволяет обеспечить интересы приобретателя, несмотря на то, что договор может носить возмездный характер, а также включать в себя совокупность обязательств и завещательных отказов. Так, на основании ч. 12 ст. 1140.1 ГК РФ установлено право наследодателя осуществлять любые сделки и любым образом распоряжаться имуществом, определенным в наследственном договоре. При этом в указанной норме отмечено, что
действия наследодателя по распоряжению имуществом могут лишить наследника прав на него. Не допускаются также указание в наследственном договоре положений, ограничивающих право наследодателя распоряжаться имуществом. Таким образом, наследник лишен не только возможности ограничить распоряжение имуществом, указанным в договоре, но и не может оспорить сделки, которые лишают его прав на такое имущество. На основании этого у приобретателя возникает высокий риск неполучения исполнения по договору после смерти отчужда-теля. Как представляется, используемый подход может сделать всю конструкцию наследственного договора вовсе неэффективной.
При анализе зарубежного законодательства можно обнаружить, что правовыми нормами многих западных стран, а также стран постсоветского пространства предусматриваются механизмы относительно гарантий в исполнении наследственного договора в отношении приобретателя. Так, например, Гражданский закон Латвийской республики содержит аналогичные положения об обременении определённого в наследственном договоре имущества. Таким образом, по законодательству Латвии наследодатель может отчуждать имущество, определенное в наследственном договоре только с согласия другой стороны договора (в том числе, если по договору предусмотрено всё имущество наследодателя).
В западноевропейских странах сформировалась практика, в соответствии с которой приобретатель может оспаривать сделки, совершенные наследодателем при жизни. Например, такие положения характерны для законодательства Швейцарии. В этом случае должен иметь место факт недобросовестного поведения отчужда-теля, и совершение им сделок с имуществом, являющегося предметом договора, в целях причинения вреда приобретателю. В § 2287 ГГУ такой механизм защиты интересов приобретателя закреплен в части запрета на дарение имущества с целью умышленного причинения вреда наследнику.
Относительно западноевропейских стран интересными для рассмотрения является законодательная практика Венгрии. По гражданскому законодательству Венгрии наследодатель не может отчуждать имущество, определенное в наследственном договоре без согласия потенциального наследника. Кроме того, венгерское гражданское законодательство отдельно выделяет запрет на отчуждение недвижимого имущества, и в поземельной книге делается запись об обременении недвижимого имущества наследственным договором.
Изменение и расторжение наследственного договора
К числу оснований расторжения и изменения наследственного договора, указанных в ч. 9 ст. 1140.1 ГК РФ, относится соглашение сторон или решение суда в связи с существенным изменением обстоятельств. К последним, в частности, законодателем прямо отнесена возможность призвания наследников к наследованию обязательной доли. При этом указывается, что возможность расторжения и изменения предусмотрена только в течение жизни наследодателя. Однако необходимо отметить, что в качестве оснований для расторжения наследственного договора выступает односторонний отказ наследодателя от договора или, наоборот, отказ от наследства наследником. Кроме того, к основаниям расторжения наследственного договора, совершенного между супругами, относится расторжение брака.
Понятие «существенного изменения обстоятельств» раскрывается в ст. 451 ГК РФ, однако стоит согласиться с исследователями, что её применение может вызвать трудности [3, С. 31-37]. Объективным решением является установление закрытого перечня обстоятельств, являющихся существенными для изменения условий наследственного договора. Так, например, справедливо отнести банкротство наследодателя к числу таких обстоятельств [4], а также полную или частичную утрату имущества, неисполнение приобретателем обязательств по наследственному договору.
Одним из актуальных вопросов является возможность одностороннего отказа от наследственного договора наследодателем, что допускается п.10 ст. 1140.1 ГК РФ. При этом, наследник также наделен правом на отказ от наследства (п.3 ст. 1140.1 ГК РФ). В первом случае, наследодатель наделен обязанности по возмещению реальных убытков, нанесенных наследникам вследствие одностороннего отказа.
Обращаясь к опыту зарубежных стран в части расторжения наследственного договора, стоит отметить, что, например, законодательство Германии не предусматривает возможность одностороннего расторжения наследственного договора, однако предполагается оспаривание или отмена в судебном порядке. По ГГУ стороны могут отменить заключённый наследственный договор путём заключения соглашения (такое соглашение оформляется в соответствии с нормами, предусмотренными для заключения самого наследственного договора), однако такая форма отмены возможна лишь при жизни сторон договора.
Также способом для расторжения является составление наследодателем завещания, но в этом случае необходимо получение нотариально
заверенного согласия получателя по наследственному договору о действительности его отмены. При этом согласие получателя является безотзывным. Специальные условия отмены наследственного договора предусматривается также в случае, если супругами, между которыми заключен наследственный договор, было составлено совместное завещание. ГГУ предусматривает также отмену наследственного договора по основаниям, предусмотренным самим наследственным договором, и в случае, если наследник совершит поступки, которые могли бы привести к лишению обязательной для наследования доли.
Схожая с российской модель регулирования наследственного договора, предполагающая возможность одностороннего отказа, встречается, например, в законодательстве Швейцарии. Однако такой подход предполагает отказ от необязательных односторонних распоряжений. Возможность отказа от обязательных договорных распоряжений по наследственному договору на основании положений ст. 513 ГК Швейцарии допускается лишь в случаях, прямо урегулированных законодательством. Таким образом, устанавливается закрытый перечень основании одностороннего отказа. Так, в соответствии с ГК Швейцарии односторонний отказ допускается при нарушении взятых встречных обязательств стороной, при наличии дефекта воли, а также, если получатель не пережил наследодателя. Несомненно, законодатель, устанавливая право на односторонний отказ от наследственного договора в ГК РФ исходил из принципа свободы завещания, однако стоит учитывать, что наследственный договор не является завещанием, и предполагает взаимный характер. Рассмотренный подход швейцарского законодательства, ограничивающий основания одностороннего
отказа, представляется объективным, поскольку направлен на сохранение баланса интересов сторон, что в договорных отношениях является основополагающим принципом.
Вывод
Подводя итоги, можно сделать вывод, что действующее российское законодательство о наследственном договоре вобрало в себя специфику отдельных правовых систем, однако прежде всего является немецкая модель регулирования наследственного договора. Вместе с тем, если в немецком законодательстве наследственный договор подробно урегулирован, то положения ст. 1148.1 ГК РФ не затрагивают ряда вопросов, однозначно требующих уточнения. Прежде всего, было выявлено, что в российском законодательстве доработки требуют вопросы относительно: правового статуса сторон; дееспособности лиц, которые могут, призывается к наследованию посредством заключения наследственного договора; обеспечения гарантий сохранности наследуемого имущества при исполнении наследственного договора; одностороннего расторжения наследственного договора; существенного изменения обстоятельств наследственного договора. В свою очередь, анализ зарубежного законодательства позволил выделить ряд правовых механизмов, которые, как представляется, могут быть полезны для развития российского института наследственного договора. Так, интерес вызывает механизм заключения негативных договоров, позволяющих наследнику за вознаграждение отказаться от обязательной доли. Кроме того, полезной, на наш взгляд, является конструкция, предусматривающая обременение имущества, определенного в наследственном договоре. Помимо прочего, интерес вызывает определение закрытого перечня оснований отказа от наследственного договора.
Список литературы:
[1] Аболонин, В.О. Общая характеристика наследственного договора в праве Германии, Австрии и Швейцарии // Нотариальный вестникъ. - 2010. - №. 2. - С. 3-9.
[2] Лоренц, Д.В. Наследственный договор: подход континентального права // Право. Журнал высшей школы экономики. - 2020. - №. 2. - С. 105-129.
[3] Михайлова, И.А. Наследственный договор: достоинства и недостатки // Наследственное право. - 2018. - №. 4. - С. 31-37.
[4] Папушина, Н.Ю. Наследственный договор: перспектива появления в российском наследственном праве // Нотариальный вестникъ. - 2016. - №. 3. - С. 11-18.
[5] Путинцева, Е.П. Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия. М.: Статут, 2016. 160 с.
[6] Шевчук, С.С. Наследственный договор и его место в системе гражданско-правовых договоров // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. - 2020. - № 4(49). - С. 73-78.
чжжжжжттттттт/11жжжжт1жжжж^
Spisik literatury:
[1] Abolonin, V.O. Obshhaya xarakteristika nasledstvennogo dogovora vprave Germanii, Avstrii i Shvej-carii //Notarial'nyj vestnik». - 2010. - №. 2. - S. 3-9.
[2] Lorenc, D.V. Nasledstvennyj dogovor: podxod kontinental'nogo prava //Pravo. Zhurnal vysshej shkoly e'konomiki. - 2020. - №. 2. - S. 105-129.
[3] Mixajlova, I.A. Nasledstvennyj dogovor: dostoinstva i nedostatki // Nasledstvennoe pravo. - 2018. -№. 4. - S. 31-37.
[4] Papushina, N.Yu. Nasledstvennyj dogovor: perspektiva poyavleniya v rossijskom nasledstvennom prave // Notarial'nyj vestnik». - 2016. - №. 3. - S. 11-18.
[5] Putinceva, E.P. Rasporyazheniya na sluchaj smerti po zakonodatel'stvu Rossijskoj Federacii i Feder-ativnoj Respubliki Germaniya. M.: Statut, 2016. 160 s.
[6] Shevchuk, S. S. Nasledstvennyj dogovor i ego mesto v sisteme grazhdansko-pravovyx dogovorov // Vestnik Sankt-Peterburgskojyuridicheskoj akademii. - 2020. - № 4(49). - S. 73-78.
'■¡mmmmmmmmmmmmmmmm^
