CC BY
2224. Рушайло, В.Б. Административно-правовые режимы: монография / В.Б. Рушайло. - М.: Щит-М, 2000. - 264 с.
25. Калина, Е.С. Административно-правовой режим чрезвычайной ситуации и категория безопасности в административном праве // Административное право и процесс. — 2011. — № 12. — С. 31—35.
А.Н. Тулаев,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского университета ГПС М ЧС России Т.А. Грищенко, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры конституционного и международного права Санкт-Петербургского университета МВД России
A.N. Tulaev,
Candidate of law, Associate professor of theory and history of state and law Saint-Petersburg university of State fire service of EMERCOM of Russia T.A. Grishchenko,
Candidate of law, Associate professor, Associate professor of constitutional and international law St. Petersburg University of the Ministry of internal Affairs of Russia Gta 82@inbox.ru
Обеспечение прав граждан на частную жизнь в решениях Конституционного Суда
Аннотация: статья посвящена влиянию позиций Конституционного Суда РФ на трансформацию понятия «неприкосновенность частной жизни» в отечественной правовой системе в сторону последовательного расширения гарантий. Авторы анализируют ряд значимых решений Конституционного Суда, принятых в разное время, устанавливают их периодизацию, выявляют сложности в их реализации. Делается вывод о необходимости дальнейшего развития института гарантий неприкосновенности частной жизни.
Ключевые слова: ограничение конституционных прав граждан, Решение Конституционного Суда, правовые позиции, неприкосновенность частной жизни, частная жизнь.
Ensuring the rights of citizens to privacy in the decisions of the Constitutional Court
Abstract: the article is devoted to the influence of the positions of the constitutional Court of the Russian Federation on the transformation of the concept of "privacy" in the domestic legal system towards the consistent expansion of guarantees. The authors analyze a number of significant decisions of the constitutional Court adopted at different times, establish the periodization of decisions and identify difficulties in the implementation of these decisions. The conclusions reached by the authors indicate the need to continue the development of the Institute of guarantees of privacy.
Keywords: restriction of constitutional rights of citizens, decision of the constitutional Court, legal positions, inviolability of private life, private life.
Конституционная концепция права на частную жизнь, реализуемая на практике через императивный тезис о недопустимости произвольного вмешательства и гарантии неприкосновенности,
£
с 1998 г. постепенно стала трансформироваться под влиянием решений Европейского суда по правам человека (далее — ЕСПЧ) в концепцию «широкого толкования права на частную жизнь» [1, с. 20].
ЕСПЧ воспринимает право на частную жизнь не как негативное право, а в качестве совокупности элементов сложносоставного института, выделяя следующие права: право на семью (создание, общение, материнство, усыновление и т.п.) [2—4]; право на тайну информации (тайна усыновления, врачебная тайна, конфиденциальная информация, тайна переписки, в том числе посредством сети Интернет и т.п.) [5—6]; право на жилище [7]; право на смену персональных данных [8]; право на защиту интимных аспектов жизни [9]; право на половую самоидентификацию [10, 11]; право на смену половой принадлежности [12].
Естественно, что столь широкое толкование права на частную жизнь в отечественной правовой доктрине встретило сопротивление, апогеем которого стало Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2015 г. № 21-П [13], допустившее ^ несоблюдение международных обязательств при их противоречии ^ нормам Конституции России.
0- Обзор практики Конституционного Суда Российской Федерации ^ с 2016 по 2019 г. практически не содержит решений, направленных О на широкое толкование права на частную жизнь. Фактически поста® новление от 14 июля 2015 г. № 21-П определило новый этап развития ^ концепции «права на частную жизнь» в России, пересмотрев приоритеты в пользу национальных, государственных интересов.
_ Такая трансформация требует пересмотра всех аспектов частной * жизни, обеспеченных конституционными гарантиями, при этом
1- наибольшего внимания заслуживают проблемы обеспечения прав на неприкосновенность частной жизни в особых правовых режимах.
^ Именно в условиях чрезвычайных ситуаций наиболее остро чувствуются противоречия между частными и общенациональными интересами. Авторы, основываясь на богатейшем доктринальном, опыте, на-§ копленном в стенах Санкт-Петербургского университета МЧС России [14; 15], предприняли попытку рассмотреть основные противоречия в Си обеспечении конституционных прав граждан на частную жизнь через призму практики решений Конституционного Суда РФ.
В отечественной системе права «частная жизнь» фактически свя-114 зана с принятием Конституции РФ, отсутствие института частной собственности и развитого гражданского общества не позволили развить идеи о неприкосновенности частной жизни раньше. © Определяя базовые причины медленного развития института частной ¡^ жизни, Б.С. Эбзеев пишет: «Приоритет общественных нужд над индиви-^ дуальным началом как конституционный базис, вынужденное принятие индивидом установленных социальных ролей фактически предопределили ничтожность института частной жизни. Советский строй общества стремился к унификации индивида. Человеку не были оставлены даже самые потаенные уголки, включая семью и брак» [16, с. 5].
«Л
Данное обстоятельство объясняет длительность и некоторую непоследовательность развития идей неприкосновенности частной жизни. При этом многие факторы по-прежнему оказывают негативное влияние на обеспечение гарантий частной жизни: консервативный характер институтов российского права; популярность концепции коллективизма у значительной части общества; умаление ценности частной собственности; примат норм морали в обществе над нормами права; наличие
культурно-исторических, религиозных, политических факторов, пре- §
пятствующих прямому действию международного права [1, с. 24]. g
Статья 23 Конституции закрепила право на частную жизнь ис- |
ключительно в «негативной трактовке свободы». Именно поэтому §
трансформация концепции права на частную жизнь находится в g
такой зависимости от правовых позиций Конституционного Суда 13
РФ [17, с. 23]. £
Кратко рассмотрим наиболее интересные правовые позиции Ц
Конституционного Суда РФ, повлиявшие на развитие концепции и
неприкосновенности частной жизни, а также постараемся опреде- i
лить основные хронологические этапы трансформации исследуемого £
института. q
Сохраняя историческую справедливость, начать обзор следует с ^
позиции Конституционного Суда, выработанной еще до принятия ^ Конституции Российской Федерации 1993 г. В
Решение Конституционного Суда от 18 декабря 1992 г. № 28-р не имеет 8 юридической силы, поскольку толковало Конституцию РСФСР 1978 г., ^ однако это был первый серьезный шаг к переосмыслению института е неприкосновенности частной жизни. Данным решением суд дает рас- | ширенное толкование статьи 40 «Тайна переписки». Примечательно, 8 что «расширенное толкование» гарантий тайны переписки как не- § отъемлемого элемента частной жизни, по мнению суда, не распро- S странялось на переписку и телефонные переговоры, осуществляемые должностными лицами в официальных учреждениях. § С принятием Конституции Российской Федерации и формирова- | нием нового Конституционного Суда процесс «широкого толкования | права на частную жизнь» стал интенсивно развиваться. Уже в 1996 г. 0 Конституционный Суд Постановлением № 5-П [18] распространяет I гарантии неприкосновенности частной жизни на «информацию, полученную представителем власти в ходе выполнения профессиональных 115 обязанностей».
Суд определил, что при использовании в профессиональной 2 ^
деятельности информации, содержащей сведения о частной жизни ^ ^
лица, должны быть предприняты гарантии «недопустимости распро- | f
странения». В данном конкретном случае имеет место расширенное | 8
толкование ст. 23, 24 Конституции Российской Федерации. Несмотря § на то, что изначально данное постановление касалось деятельности депутатов Государственной думы, со временем практика его применения распространилась на широкий круг субъектов.
Вопросы о допустимости вмешательства в частную жизнь в рамках сбора профессиональной и служебной информации нашли свое развитие в Постановлении от 18 февраля 2000 г. № 3-П [19]. В данном решении суд, осуществив проверку на соответствие ст. 5 Федерального закона «О прокуратуре» нормам Конституции, приходит к выводу о том, что ст. 23, 24, 29 Основного Закона гарантируют: «возможность для гражданина требовать предоставления ему собираемых органами государственной власти и их должностными лицами сведений, непосредственно затрагивающих его права и свободы и тем более касающихся его частной жизни, чести и достоинства».
Ограничение данной гарантии допустимо только при прямом указании в федеральном законодательстве (относительно содержания информации) и только в качестве исключения из правила.
Следующим шагом в развитии института неприкосновенности частной жизни послужило Определение Конституционного Суда от 30 сентября 2004 г. № 317-О [20]. В данном определении на соот-^ ветствие Конституции были проанализированы нормы Налогового ^ кодекса и ряда подзаконных актов, определяющих порядок сбора, О- хранения и обработки информации об имущественном положении ^ граждан и организаций. Так, суд определил, что «в случае произ-О вольного распространения в конкурентной или криминальной среде
£
^ значимой информации об имущественном положении гражданина, ^ его конституционному праву на неприкосновенность частной жизни
будет причинен непоправимый ущерб». _ В связи с этим Конституционный Суд счел ограниченный режим * доступа к такой информации обоснованной гарантией на неприкос-I- новенность частной жизни.
Следующей важной вехой в переосмыслении гарантий неприкос-^ новенности частной жизни стала прямая интеграция практики ЕСПЧ в конституционный судебный процесс. В Постановлении от 27 июня 2012 г. № 15-П [21] Конституционный Суд исследовал правовые нормы, § определяющие порядок признания гражданина недееспособным на предмет их соответствия конституционным положениям, основываясь ¡Х на критериях дееспособности, выработанных ЕСПЧ в Постановлении по делу «Претти против Соединенного Королевства» от 2002 г. [22].
Данные критерии, согласно интерпретации ЕСПЧ, включают в 116 себя: право на личную автономию, личное развитие, право самостоятельно развивать отношения с другими людьми [1, с. 22]. ^ Основываясь на позиции ЕСПЧ, Конституционный Суд пришел О к выводу, что действующий механизм признания человека недееспо-¡^ собным «порождает существенные риски и не исключает ошибок, ^ упрощенного подхода к принятию решения, что ведет к нарушению конституционных гарантий» [21].
Такая позиция Конституционного Суда интересна вдвойне: во-первых, в ней оценке подлежала не конкретная норма права, а целый комплекс законов и подзаконных актов; во-вторых, это наглядный пример
прямой интеграции позиции ЕСПЧ в отечественный конституционный судебный процесс, реализуемый в соответствии со ст. 15 Конституции.
Отдельного внимания заслуживает позиция Конституционного Суда относительно реализации гарантий человека на неприкосновенность частной жизни после установления факта смерти. Вопросы допустимости распоряжения органами умершего сопряжены со множеством нравственных, этических, религиозных и правовых проблем.
В связи с этим Определение Конституционного Суда № 224-О от 10 §
февраля 2016 г. [23] интерпретировало данный вопрос в соответствии §
с гуманистическими, светскими позициями, выработанными в прак- |
тике ЕСПЧ. Так, Суд указал, что «из предписания ст. 23 Конституции §
РФ вытекает и обязанность законодателя обеспечить уважительное §
отношение со стороны любых третьих лиц к волеизъявлению лица ю
по вопросам, касающимся его личной жизни, гарантируя его учет, д
в том числе после смерти данного лица». Эти же конституционные Ц
предписания, исходя из того, что неотъемлемым элементом частной и
жизни являются родственные и семейные отношения, предполагают I
необходимость уважительного отношения и создания условий для £
возможно полного учета мнения ближайших родственников умершего о
лица по тем вопросам посмертных отношений, по которым мнение ^
самого умершего осталось невыявленным. ^
Большинство исследованных нами решений приняты | Конституционным Судом в период с 1998 до 2015 г. После принятия
Постановления от 14 июля 2015 г. № 21-П тенденция по активному д
развитию института «широкого толкования права на частную жизнь» е
заметно снизилась, позиции Конституционного Суда в период с 2016 |
по 2019 г. становятся все более осторожными. 8
За указанный период суд воздержался от прямых интерпретаций §
международных норм в сфере прав на частную жизнь, возросло число от- О казов к принятию обращений граждан по нарушению конституционного
права на частную жизнь. Концепция «широкого толкования» постепенно §
сменяется императивным (негативистским) подходом «о недопустимости |
произвольного вмешательства», что, безусловно, может привести к суже- |
нию сферы применения данной конституционной гарантии. 0
В связи с этим показательно Определение № 274-О от 12 февраля I 2019 г. «О смысле положений пункта 1 статьи 1521 и пункта 1 статьи
1522 ГК Российской Федерации». Указанные статьи определяют по- 117 рядок и условия сбора, хранения и распространения информации о
частной жизни гражданина, включая обнародование и дальнейшее 2 ^
использование его изображения, Конституционный Суд указал, что ^ ^
«по смыслу оспоренных положений допускается обнародование и ис- л^^
пользование изображения гражданина без его согласия, когда имеет | 8
место публичный интерес». §
В контексте приведенных нами ранее решений Определение № 274-О является примером негативистского подхода к институту неприкосновенности частной жизни.
Безусловно, авторский взгляд на трансформацию института неприкосновенности частной жизни может быть подвергнут критике, поскольку рассматривает развитие данного института исключительно сквозь призму решений Конституционного Суда. Однако полагаем, что взгляды и суждения Конституционного Суда позволяют определить достаточно точно хронологию развития всего института неприкосновенности частной жизни.
Таким образом, определяя основные хронологические этапы трансформации института неприкосновенности частной жизни, авторы считают допустимым выделить три основных периода: 1) с 1993 по 1998 г. — первоначальный период формирования гарантий неприкосновенности частной жизни; 2) с 1998 по 2015 г. — период широкого толкования права на частную жизнь; 3) с 2015 по настоящее время — императивный подход к гарантиям частной жизни.
Список литературы:
1. Кротов, А.В. Концепция «широкого» толкования права на част-■С ную жизнь в решениях Конституционного Суда Российской Федерации //
Актуальные проблемы российского права. — 2018. — № 5. — С. 20—31.
2. Дело «Хорошенко против Российской Федерации (Khoroshenko v. (j- Russia)»: постановление ЕСПЧ от 30 июня 2015 г. № 41418/04 // Бюллетень чс ЕСПЧ. — 2015. — № 7.
§ 3. Дело «Котий против Украины (Kotiy v. Ukraine)» (жалоба № 28718/09):
GQ постановление ЕСПЧ от 5 марта 2015 г. // Бюллетень ЕСПЧ. — 2015. g — № 7 (157).
С 4. Дело «Парадизо и Кампанелли против Италии (Paradiso and Campanelli
S v. Italy)» (жалоба № 25358/12): постановление ЕСПЧ от 27 января 2015 г. // g Бюллетень ЕСПЧ. — 2015. — № 4 (154).
g 5. Дело «Апосту против Румынии (Apostu v. Romania)» (жалоба № 22765/12):
I— постановление ЕСПЧ от 3 февраля 2015 г. № 22765/12 // Бюллетень ЕСПЧ. ^ — 2015. — № 6 (156).
О 6. Дело «Драгоевич против Хорватии (Dragojevic v. Croatia)» (жалоба
С
О
«V
№ 68955/11): постановление ЕСПЧ от 15 января 2015 г. // Бюллетень ЕСПЧ.
05 - 2015. - № 4 (154).
§ 7. Дело «Мисан (Misan) против Российской Федерации» (жалоба
О № 4261/04): постановление ЕСПЧ от 2 октября 2014 г. // Бюллетень ЕСПЧ.
- 2015. - № 4 (154).
^ 8. Дело «Анри Кисмун (Henry Kismoun) против Франции» (жалоба
№ 32265/10): постановление ЕСПЧ от 5 декабря 2013 г. // Бюллетень ЕСПЧ. - 2014. - № 4.
118 9. Дело «Седерман (Soderman) против Швеции» (жалоба № 5786/08): постановление ЕСПЧ от 12 ноября 2013 г. // Бюллетень ЕСПЧ. — 2014. — № 3. Ф 10. Дело «Алексеев (Alekseyev) против Российской Федерации» (жалобы
№ 4916/07, 25924/08 и 14599/09): постановление ЕСПЧ от 21 октября 2010 г. // Бюллетень ЕСПЧ. — 2011. — № 11.
11. Дело «E.B. против Франции» (жалоба № 43546/02): постановление от 22 января 2008 г. // Бюллетень ЕСПЧ. — 2008. — № 7.
12. Дело «Y.Y. против Турции (Y.Y. v. Turkey)»: постановление ЕСПЧ от 10 марта 2015 г. № 14793/08 // Бюллетень ЕСПЧ. — 2015. — № 7.
13. По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав чело-
века и основных прав и свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» в связи с запросом депутатов Государственной Думы: постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2015. — № 7.
14. Винокуров, В.А. Права и свободы человека и гражданина: их ограничение и защита. Курс лекций в конспективном изложении: учебное пособие / В.А. Винокуров, С.Б. Немченко / под общ. ред. Э.Н. Чижикова. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Санкт-Петербургский Университет ГПС МЧС § России, 2018. g
15. Малько, А.В. Правовая политика в сфере обеспечения пожарной ^ безопасности, гражданской обороны, чрезвычайных ситуаций и ликвида- i ции последствий стихийных бедствий (обзор материалов круглого стола) / m А.В. Малько, С.Б. Немченко, А.А. Смирнова // Государство и право. — 2015.
I
- № 5. - С. 118-125. 18
16. Эбзеев, Б.С. Великая русская революция: Идейные истоки и кон- д ституционное устроение власти и свободы // Гражданин, выборы, власть: Ц научно-аналитический журнал. — 2017. — № 1-2. — С. 3-31. |
17. Бондарь, Н.С. Конституционная категория достоинства личности в 1 ценностном измерении: теория и судебная практика // Конституционное и * муниципальное право. — 2017. — № 4. — С. 19—31. ^
18. По делу о проверке конституционности положений частей первой и ,3 второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона 8 от 8 мая 1994 года «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата § Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: | постановление Конституционного Суда РФ от 20 февраля 1996 г. № 5-П // ^ Вестник Конституционного Суда РФ. —1996. — № 2. -о
19. По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального | закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с жалобой граждани- 1 на Б.А. Кехмана: постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля а
2000 г. № 3-П // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2000. — № 3. ^
20. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ламбина 1
Александра Ивановича на нарушение его конституционных прав статьей 102 §
Налогового кодекса Российской Федерации: определение Конституционного 3
Суда РФ от 30 сентября 2004 г. 317-О // Вестник Конституционного Суда §
РФ. — 2004. — № 8. ||
119
21. По делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И.Б. Деловой: постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2012 г. № 15-П // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2012. - № 5.
22. Дело «Претти против Соединенного Королевства» [Pretty — United Kingdom] (жалоба № 2346/02) (IV Секция): постановление Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 2002 г. // Бюллетень ЕСПЧ. — 2002. — № 4. .. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/58060487. ч ^
23. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Бирюковой s 1 Татьяны Михайловны, Саблиной Елены Владимировны и Саблиной Нэлли ¡s g Степановны на нарушение их конституционных прав статьей 8 Закона g Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека»: определение Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2016 г. № 224-О // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2016. — № 2.
