Обердорфер Д. Тет! поворотный пункт во вьетнамской войне. Текст научной статьи по специальности «История и археология»

В подконтрольных НФО районах он превратился в общество в обществе, со своей собственной социальной структурой, ценностями и инструментами принуждения. Характер созданной структуры ясно говорит о профессионализме ее архитекторов. Первые руководители Фронта были ветеранами Вьетминя и имели профессию (например, врача, юриста, учителя). Большинство из них состояло в движении (Вьетминь или ФНО) в течение почти всей своей жизни, хотя командиры партизан обычно имели больший стаж, нежели гражданские лица. Во Фронте они заняли основные административные или военные посты. Они были более националистически настроены и придавали меньшее значение доктрине, чем те, кто пришел им на смену. Следующее поколение не имело профессионального образования и поэтому пользовалось меньшим уважением среди рядового состава, но гораздо сильнее верило в доктрину, в большей степени придерживалось просеверных, прокоммунистических и антиправительственных воззрений. Они подчинялись приказам из Ханоя, так как там были дома, семьи, там развивалась их карьера. Их преданность делу основывалась не сколько на ненависти или идеологии, сколько на карьерной мотивации.

Вовлечение население в ряды Фронта происходило подспудно, исподволь. Человек сначала обнаруживал себя окруженным социальной организацией, которую он не создавал, но к которой каким-то образом принадлежал. Большинство кюи тинъ сообщали, что они сначала были втянуты в организацию, а потом уже завербованы. Это особенно удавалось в отдаленных районах, где Вьетминь или НФО были единственным правительством, которое помнила молодежь. После рекрутирования подготовка и идеологическая обработка должны были довершить дело.

Сила НФО заключалась в успешном внедрении абстрактной теории в среду традиционного общества. Главные установки носили этический характер, главным словом было "добродетель". Революция представляла собой моральные обязательства, основанные на моральных абсолютах. Мораль поднимала приверженца Фронта в собственных глазах много выше противника, пусть и превоходящего его в политическом и военном отношении. Революция обеспечивала его романтическим идеалом, причем путь к цели был гораздо романтичнее и сулил больше славы, чем сама цель. Идеологическая обработка и социализация обеспечивали индивудууму необходимую психологическую поддержку и освобождали его от давления традиционной культуры. Все это наделяло его верой в революционный потенциал вьетнамского народа, в правильность учения, в успех партизанской войны, в бесконечную мудрость вождей партии, которые в силу своего опыта способны предугадать законы истории. НФО наделял своего члена новой идентичностью и неограниченным чувством единения с другими. В этом заключалось то, что Пайк называет "мистикой" НФО, сыгравшей большую роль в победе Вьетконга (с. 372-380).

Ермаков А.

ОБЕРДОРФЕР Д. ТЕТ! ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ ВО ВЬЕТНАМСКОЙ ВОЙНЕ.

OBERDORFER D. Tet! The turning point in the Vietnam war. — N.Y.: A Da Capo paperback, 1983. — XVIII, 385 p.

"С позиции 1980-х годов события видятся более четко и ясно, чем в том незабвенном 1968 г.", - пишет Дон Обердорфер, журналист, ведущий сотрудник газеты "Вашингтон пост", посвятивший свою книгу "Тет!" одному из самых значительных событий в истории Вьетнама ХХ в. Автор утверждает, что наступление в Тет - новогодний праздник - поворотный момент в судьбе американского военного контингента во Вьетнаме, во вьетнамской войне.

По случаю Нового года по лунному календарю (Тета) полковник Джордж П.Джекобсон, один из самых старых и опытных вояк в Индокитайской войне (впервые прибыл в Сайгон еще в 1954 г.) нанял группу вьетнамских музыкантов, запасся виски, пивом и содовой и пригласил сто сорок вьетнамских и американских гостей.

Медленно двигаясь по празднично украшенным улицам города, полковник Джекобсон вдруг явственно ощутил в ночном воздухе какое-то неуловимое беспокойство, бессознательную тревогу. Следующие два часа полковник упорно пытался найти причину своего внутреннего беспокойства, которое так и не покинуло его вплоть до его возвращения в свою резиденцию.

Под покровом ночи готовилось нечто грандиозное. У выцветшего желтого автомобиля собралась группа из 19 вьетнамских солдат батальона С-10 сил освобождения Южного Вьетнама, известных больше под названием Вьетконг. Им было поручено атаковать американское посольство. Одновременно другие диверсионные группы Вьетконга готовили выступление в других частях Сайгона и более чем в 10 других городах и небольших населенных пунктах по всей территории Южного Вьетнама. В данной военной кампании приняли участие около 67 тысяч прокоммунистически настроенных вьетнамцев.

Солдаты батальона С-10 собрались в одной из автомастерских города. Эта небольшая горстка людей, составляющая три сотых от общего числа атакующих сил по всей стране, приковала все внимание внешнего мира в первые часы наступления. Один из американских офицеров назвал атаку на посольство "пустячным действием одного взвода", и в общем масштабе военных действий это так и было. Но в политическом и психологическом плане это "пустячное дело" стояло наравне с важнейшими событиями Второй Индокитайской войны.

Посольство в центре Сайгона стало символом американского присутствия во Вьетнаме. Дипломатия США в этой стране уже давно была подчинена требованиям военных, а сами работники посольства играли незначительную роль в решении повседневных вопросов. Для многих американцев как в США, так и в Сайгоне нападение на американское посольство было первой необъяснимой и экстраординарной военной акцией со стороны вьетнамских коммунистов. Сообщение о сражении на территории

посольства молниеносно распространилось среди представителей СМИ деловой части города. Благодаря тому, что вьетконговцы не атаковали электростанции, АТС и телеграф, они продолжали исправно работать всю ночь. Новость мгновенно облетела весь мир.

За несколько дней до начала вьетконговской операции в Сайгон под видом коммерсанта прибыл командир одного из военных подразделений вьетконговского батальона С-10 Нгуен Ван Шау. В ноябре 1967 г. - за три месяца до Тета - группа Шау начала поставку в Сайгон боеприпасов, включая взрывчатку, с тайных складов оружия Вьетконга. Боеприпасы и тратил перевозили на арендованных машинах, заваленных то петардами, то помидорами, то рисом. Вероятно, большинство этих вьетнамцев, включая самого Шау, только слышали о посольстве, и мало понимали значение своей предстоящей миссии. В тот момент ничего не было сказано ни о перегруппировке сил в ходе операции, ни о возможных путях и времени отступления. Даже сам Шау не имел представления о том, как ему действовать после проникновения на территорию посольства. Солдаты не знали, что они фактически были смертниками, и их военная операция изначально обречена на провал.

В 2:45 утра по "сигналу 300" они направились к посольству. Люди в легковой машине, подъехав к комплексу, открыли огонь по воротам посольства. Машины с боеприпасами остановились с другой стороны ограды.

Два американских солдата, охранявших ворота, Чарльз Л. Даниэль и Оуэн Е. Себаст открыли ответный огонь, но затем скрылись на территории посольства, успев закрыть за собой стальные ворота.

Взрыв потряс весь посольский комплекс. В стене образовалась трехфутовая дыра. Даниэль и Себаст стали отстреливаться через отверстие в ограде. Даниэль кричал по рации: "Они входят! Помогите нам!" Затем рация замолчала. Позднее тело Даниэля с прострелянной головой было найдено около ворот. Себаст был застрелен в грудь. Американские полицейские, находившиеся за несколько кварталов от посольства, услышав крики и стрельбу, немедленно поспешили на помощь.

На момент начала наступления "Тет" в Южном Вьетнаме находилось 492 тыс. американских солдат, моряков и летчиков; армия республики Вьетнам насчитывала 626 тыс. чел.; еще 61 тыс. соствляли солдаты из союзных стран - Южной Кореи и Таиланда. Учитывая это, коммунисты хорошо подготовились к наступлению. Коммунисты все тщательно продумали. Наступление началось в самый разгар новогоднего веселья, когда его меньше всего ожидали, бдительность противника была усыплена, а взрывы боевых снарядов невозможно было отличить от взрывов новогодних хлопушек.

В течение нескольких месяцев военная активность сил Вьетконга и Северного Вьетнама значительно возросла. За ночь до Тета их нападениям подверглись многие населенные пункты на территории Южного Вьетнама, в результате чего перемирие, заключенное по случаю Нового года по лунному календарю, было отменено утром - за день до ночной атаки в Сайгоне. Силы

США по всей стране были приведены в состояние максимальной боевой готовности, что означало укрепление аэродромов, штабов, тылов, а также населенных пунктов, где были расквартированы американские части. Но поскольку приведение вооруженных сил в состояние максимальной боевой готовности в условиях войны было привычным делом, то к этим мероприятиям не отнеслись с должной серьезностью. На защиту Сайгона и самого посольского комплекса была направлена лишь незначительная часть сил американской армии.

15 сентября - за шесть недель до событий Тет - США официально возложили всю ответственность по защите столицы Южного Вьетнама на вооруженные силы правительства Республики Вьетнам. В городе

военные подразделения армии США отвечали только за свою собственную безопасность и защиту непосредственно своих объектов. Система безопасности посольства США состояла из трех линий защиты, которую осуществляли три отдельных гарнизона. Снаружи находилась южновьетнамская полиция - обычная охрана посольств. Для обеспечения внешнего кольца защиты - с улицы - было выделено лишь четыре вьетнамских полицейских. Во время атаки один из них спрятался за бетонной будкой и просидел там до утра, остальные трое спаслись бегством. Вторая линия защиты находилась за стеной и состояла из военных полицейских американской армии, двое из которых были убиты в первые же минуты нападения. Отдел американской службы безопасности в Сайгоне состоял из 85 солдат морской пехоты. Дежурные солдаты, под руководством офицера службы безопасности посольства, несли круглосуточную охрану на территории 12 дипломатических объектов города. Обычно второе

кольцо защиты состояло из двух солдат морской пехоты. Но в связи с приведением войск в состояние максимальной боевой готовности по всей стране, им в помощь был выделен еще один солдат, пост которого находился на крыше здания канцелярии.

Помимо трех солдат морской пехоты в здании находилось два вьетнамца, спрятавшиеся в боковых комнатах на первом этаже, и 6 американцев. На верхнем этаже в офисе ЦРУ находились офицер ЦРУ, шифровальщик, три связных и американский экономист в чине офицера, который приехал во Вьетнам всего четыре месяца назад и занимался изучением цен на рис. Люди офицера службы безопасности Крампси попытались открыть ворота посольства, еще не зная о дыре в стене, но безуспешно. Ворота были наглухо заперты, и враг был внутри. Крампсей послал одного из солдат за гранатами, но тот вернулся с пустыми руками. Гранаты кончились. Через некоторое время подоспел отряд быстрого реагирования под руководством капитана службы безопасности Роберта О Брайна. Но и он был вынужден отступить под шквальным огнем вьетконговцев. Американский посол Элсуорс Банкер предусмотрительно перебрался в секретное укрытие - спальню шефа безопасности Крампси. Многие жители города, услышав выстрелы, приняли их за новогодние хлопушки.

Информационное агентство "Ассошиэйтед пресс" первым сообщило всему миру о случившемся. В 3:15 утра - через 15 минут после начала атаки -представительство агентства выпустило первый бюллетень, составленный на основе фрагментарных сообщений по телефону и наблюдений своих сотрудников из окон своих домов.

В это время помощник президента Джонсона по делам национальной безопасности Уолт У. Ростоу принимал у себя гостей -четырех журналистов газеты "Вашингтон пост", скептически настроенных в отношении скорой победы американцев в Индокитае. Ростоу собирался показать им захваченные у коммунистов документы, служившие доказательством того, что силы Северного Вьетнама и Вьетконга находятся "на последнем издыхании", и что счастливое окончание войны уже близко. Получив сообщение о нападении на американское посольство в Сайгоне, Ростоу назвал действия вьетконговцев "игрой на публику".

Практически все правительственные и государственные службы были вовлечены в войну. ЦРУ было самой информированной службой и поэтому наиболее объективно судило о ситуации в Индокитайском регионе (С. 19). Уже в начале 1968 г. оно проявило серьезное беспокойство по поводу беспрецедентного усиления наступательных действий сил Вьетконга и Северного Вьетнама и всячески старалось разубедить самодовольно настроенных военных политиков армии США. Офицеры ЦРУ, изучавшие ежедневную сводку разведсообщений из зоны военных действий, пришли к выводу, что американцы стоят перед лицом мощнейшего наступления коммунистов, возможно уже в последние дни празднования Тета. Полученная от связного информация о штурме посольства США подтвердила их опасения.

Наступление Тет оказало сильнейшее влияние на взгляды и убеждения миллионов американцев и на будущее их политиков. Новогодние события совпали с предвыборной кампанией в США. Новости о нападении на американское посольство поколебали уверенность многих американцев в скорой победе во Вьетнаме, доказав, что силы коммунистов недооценивались, и война еще далека от завершения.

Мнения аналитиков и политиков разделились. Одни выступали за немедленное усиление американского военного присутствия во Вьетнаме путем увеличения размаха военных действий для быстрого и молниеносного завершения войны. Другие же утверждали бессмысленность войны во Вьетнаме, от которой США непременно должны отказаться как от безнадежной акции.

Американские военачальники в самом Вьетнаме в целом не были готовы к событиям. Так, генерал Уильям С. Уэстморленд, хотя и подозревал, что коммунисты рано или поздно дадут о себе знать, но не предполагал таких ошеломляющих по своей мощности, размаху и блестяще подготовленных военных действий патриотических сил Южного Вьетнама. Конечно, как показало время, коммунисты не могли удержать в своих руках захваченные города, однако в первые часы после начала операции . Почти

каждый южновьетнамский город оказался одновременно во внешней и внутренней осаде, и никто не мог предположить, как долго продержатся коммунисты, и насколько велики их силы.

Более того, позиция союзников была пока не ясна. Информация о действиях южновьетнамской армии, их союзников и местных жителей только начинала поступать, и прогнозировать что-то определенное было пока сложно. Американские политики не сомневались в том, что вооруженным силам США в конечном счете удастся подавить выступления коммунистов в Южном Вьетнаме и уничтожить вьетконговских коммандос на территории посольства.

Весь мир, казалось, наблюдал за событиями во Вьетнаме, полагая, что война уже подходит к концу. Не дававший покоя американским политикам вопрос времени, отступивший ранее на задний план, внезапно встал перед ними в самой острой и абсурдной форме: власти США требовали не только быстрой победы во Вьетнаме, им необходимо было получить ее сразу, немедленно. Для них центральным пунктом успеха в войне стало не слово "что", а "когда" (С.22).

В 4 часа утра по сайгонскому времени американский посол Элсуорт Банкер через своего помощника попросил у шефа вьетнамской полиции подкрепления для защиты посольства. Ответ пришел почти сразу. Косвенный отказ принять участие в военных действиях основывался на утверждении о том, что в темноте никто не сможет отличить друга от врага, что существует опасность попасть под перекрестный огонь; однако шеф полиции будет рад помочь, если американцы сами придут на Главный полицейский участок и, проводив его людей до посольства, укажут им на вьетконговцев. Несмотря на такой неоднозначный ответ, американское руководство все-таки послало солдат морской пехоты на Главный полицейский участок, но они не смогли пройти через сооруженные вьетнамцами баррикады.

На помощь защитникам посольства генерал Уэстморленд бросил 716-й батальон американской военной полиции - самое крупное соединение военных сил США в городе. Он приказал им очистить территорию посольства, расценив операцию как действие первостепенной важности. Американцы стали посылать запросы о немедленной доставке в город бронированной техники и вертолетов.

Подтянутые к посольству отряды американской военной полиции отказались действовать ночью, предложив дождаться рассвета. Через ворота они проникнуть не смогли, а дыру в стене сразу обнаружить им не удалось. "Вьетконговцы на территории посольства. Они никуда не собираются уходить. Никто не может войти и никто не может выйти", - слышались сообщения по рации. Ночная темнота сгущала краски.

Тем временем солдаты вьетконговского батальона С-10 были дезорганизованы. Их два командира были убиты еще в начале атаки, и не было никаких инструкций по поводу дальнейших действий. Однако они имели важное преимущество - превосходное вооружение: сорокафунтовых зарядов С-4 было более, чем достаточно, чтобы без усилий проникнуть в здание Канцелярии. Но не было такого приказа. Солдаты даже не знали, что здание охраняется всего лишь

горсткой легко вооруженных американцев. Поэтому они заняли позицию в саду за цветочными клумбами на лужайке перед зданием, открыв непрерывный огонь. Полковник Джекобсон следил за сражением из окон своей спальни. Он был поражен необыкновенной храбростью и смелостью вьетконговцев, ни одному из которых на протяжении всего боя даже в голову не пришло отступить под натиском американцев.

Американцы на верхних этажах здания посольства оказались отрезанными от происходивших снаружи военных действий, о которых они судили только по доносившимся звукам стрельбы и взрывов. Они были почти беспомощны и могли только терпеливо ждать развязки, связываясь с внешним миром по телефону. Однако толку от этого не было. Так, сержант Харпер большую часть ночи провел в холле здания Канцелярии, прижавшись к полу от страха и каждую минуту ожидая вьетконговцев, но всякий раз бросался к постоянно звонившему телефону. Один звонок был от помощника генерала Уэстморленда капитана Морской пехоты Чарлбза У. Сэмпсона: "Что случилось?" - "Вьетконговцы уже за дверью!" -был ответ. - "Вы же не боитесь, сержант, не так ли?" - высокомерно поинтересовался капитан. А вот у защитников посольства и прибывавших им на помощь силам связи не было. Рации пилотов в круживших над комплексом вертолетах были настроены на совсем иные частоты, чем средства связи в здании, поэтому радиоконтакт установить не удавалось.

Около 5 часов утра американский вертолет попытался высадить на крышу здания десантников, но был обстрелян вьетконговцами и повернул назад. Через час вертолету все-таки удалось опуститься на крышу, доставив 3 ящика винтовок М-16 и забрав раненого сержанта Сото и связного Фишера.

Полковник Джекобсон большую часть ночи провел в холле своей виллы, не выпуская из рук единственную гранату и постоянно отвечая на телефонные звонки из внешнего мира. Связаться с Канцелярией и военной полицией ему так и не удалось. Звонили отовсюду: из Вашингтона, из Сайгона. Журналисту Арнетту из "Ассошиэйтед-пресс" полковник ответил: "Вьетконговцы послали своих саперов к американскому посольству отпраздновать Тет своим собственным, непревзойденным способом". Арнетт сообщил миру: "Коммунисты рассчитывают на красочное представление".

В 6:45, заметив на полу первого этажа пятна свежей крови и кровавые отпечатки ног, полковник доложил, что вьетконговцы уже на первом этаже его виллы. На самом деле один из солдат военной полиции, пытаясь убить стрелявшего из холла первого этажа виллы вьетконговца, бросил гранату, которая взорвала шкаф с напитками. Вьетконговский солдат остался жив, но взрыв поверг в ужас полковника. Затем кто-то бросил газовую гранату. Полковник позвал на помощь, требуя противогаз и оружие для себя и для своего соседа. Одев противогаз, полковник пригнулся в ожидании спасающегося от газа вьетконговца. Бесшумно поднявшись по ступенькам, вьетконговец начал стрелять из АК-47 по стенам комнат. Полковник открыл ответный огонь. Человек в хаки, медленно повернувшись, упал на пол. Быстро подбежав к неподвижно лежащему солдату, Якобсон схватил его АК-47 и опять спрятался в своем укрытии, ожидая следующего сапера. Но никто не пришел. Все было кончено.

Репортеры и журналисты делали все возможное, пытаясь как можно яснее и четче обрисовать сложившуюся в городе ситуацию, разнося новости по всему миру. Они не знали, что телефоны внутри здания Канцелярии работали и поэтому исходили только из своих собственных наблюдений и сообщений более информированной военной полиции. Их информация в силу неосведомленности, особенно в первые часы наступления в Тет, значительно расходилась с действительностью.

Вопрос о том, были ли вьетконговцы в здании или только в саду, имел принципиально важное значение и волновал всех. Сам факт, что коммунисты могли проникнуть внутрь здания и беспрепятственно бродить по комнатам, без труда убивая американских солдат, расценивался скорее как серьезное психологическое, чем военное поражение США. Однако в том, что вьетконговцы в здании, не был уверен никто, даже американцы на верхних этажах.

В конце концов солдатам американской военной полиции удалось проникнуть на территорию посольства, протаранив джипом ворота. Журналисты и их операторы следовали за ними по пятам. Лужайка перед зданием Канцелярии была усеяна телами убитых и раненых. Почти все вьетконговцы погибли, только некоторым удалось скрыться. Одновременно на крышу здания удалось высадить солдат 101-ой воздушно-десантной дивизии, вооруженных винтовками М-16, гранатометами М-79, ручными гранатами и ножами. Обследовав здание, американские десантники не обнаружили ни одного вьетконговца.

В 9:08 по сайгонскому времени Нью-Йоркский отдел Информационного агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл (ЮПИ) сообщил: "В среду утром отряды американской военной полиции при содействии десантников штурмовали посольство с целью уничтожения коммунистов, захвативших часть здания. Коммунисты, находящиеся в здания, открыли огонь по вертолетам в момент их попытки сесть на крышу". Сайгонское бюро ЮПИ довольно неопределенно сообщало о том, что вьетнамские коммунисты-смертники захватили часть американского посольства (в данном случае могла подразумеваться вся огороженная территория посольства, а не только здание Канцелярии). В течение последующего времени ЮПИ несколько раз опровергало эту информацию, но в конечном счете вернулось к первоначальной версии. Позднее СМИ США все-таки остановились на том, что вьетконговцев в здании все-таки не было, что подтвердил Госдепартамент в Вашингтоне.

В 9:15 утра - через 6 часов 28 минут после первого призыва о помощи -поступило официальное сообщение: "Посольство вне опасности".

В 9:20 генерал Уэстморленд самолично проверил территорию посольства. Перед зданием Канцелярии были разбросаны окровавленные тела убитых и тяжело раненых вьетконговцев. Тела Даниэля и Себаста все еще находились у боковых ворот. Один из журналистов довольно красочно охарактеризовал эту картину, напоминавшую "мясную лавку в Идене" (С.33). "Хорошо разработанные планы противника рухнули... Все 19 захватчиков были убиты. Зданию нанесен серьезный ущерб" - так прокомментировал ситуацию генерал. По его мнению, организовав наступление по всей стране, коммунисты наивно рассчитывали на то, что их действия вызовут испуг и ужас во Вьетнаме, их военные действия в

Сайгоне были всего лишь "отвлекающим маневром" основных военных сил коммунистов, которые планировали захват области Кхешань и северной части Республики Вьетнам. В силу своей стратегии враг подвергает себя огромной опасности и несет тяжелые потери. "Как только президент Тхиеу с нашего согласия отменит перемирие, американские войска перейдут в наступление и жестоко будут преследовать врага", - заключил Уэстморленд. (С. 34). Репортеры не верили своим ушам. Генерал стоял в руинах посольского комплекса - символа американской мощи - и с таким пафосом говорил о том, что все превосходно и не стоит беспокоиться.

На большое количество вопросов, волновавших многих военных и политиков, первоначально трудно было дать четкий и ясный ответ, некоторые из них так и остались открытыми. Что было непосредственным объектом атакующих? Была ли оказана помощь захватчикам внутри посольства? Каково было количество вьетконговских агентов на территории посольства? Что было критерием успеха в такой борьбе? Точное число потерь с обеих сторон? Какова основная цель атакующих? Были ли эти действия всего лишь неудачной попыткой неопытных коммунистических стратегов и тактиков в очередной раз вступить в борьбу с вооруженными силами США, либо же их план, тщательно продуманный и успешно осуществленный, был стремлением оказать психологическое давление на противника и вызвать шок и смятение в его рядах? Сохранили ли в такой войне свое первоначальное значение и смысл слова "победа" и "поражение"?

Сразу после окончания боя на территории посольства правительство США отдало приказ вооруженным силам США в Сайгоне немедленно начать укрепление посольского комплекса. В распоряжение сил морской пехоты было поставлено огромное количество военной техники и боеприпасов, включая ракеты М-16, гранаты и противогазы. Была налажена постоянная связь служащих и охраны посольства друг с другом и с внешним миром.

Двое захваченных в плен и предварительно допрошенных вьетконговцев, были переданы южновьетнамским властям. Спустя некоторое время они исчезли. Никто так и не узнал, что с ними случилось. Но все это произошло позже; утром того дня, когда посольство подвергнулось нападению, Сайгон был охвачен огнем. Не переставали греметь пулеметы и артиллерия коммунистов, наполняя воздух полосами огня. Напуганные жители города еще не до конца пробудились ото сна. Некоторые, открыв двери, были тут же убиты. Другие, спасаясь бегством, с криками бежали по улицам. Город был в панике.

С рассветом сражение перешло в новую фазу. Революционные группы вьетконговцев перешли в широкое наступление по всему городу, почти беспрепятственно и с небольшими потерями захватывая важнейшие объекты города. Было убито уже около 200 офицеров американской армии, занимавших ведущие посты в военно-политической машине США в Сайгоне. С красными повязками на рукавах и с оружием в руках вьетнамские повстанцы были готовы защищать Родину, Революцию, своих соотечественников, принося в жертву свои собственные жизни.

Именно это обусловило как начальный успех Тет, так и конечную победу коммунистов в войне. Чтобы лучше осветить эти пробелы, Обердорферр делает экскурс в историю.

В Первой Индокитайской войне коммунисты блестяще скоординировали свою военную и дипломатическую стратегию, смогли доказать французам, безумство продолжения войны. В 1960-е гг. партийные круги Ханоя занимались поиском пути к победе, подобной победе при Дьенбиенфу. Генерал Нгует Ти Тхань (ведущая военная фигура Северного Вьетнама, представитель Ханоя в Южном Вьетнаме; его должность соответствовала посту американского генерала Уильяма С.Уэстморленда), как и многие другие военачальники, выступал с критикой офицеров, находящихся вдали от зоны военных действий и поэтому необъективно оценивавших ситуацию. Он осуждал "механическое копирование опыта прошлого", заявляя, что "точно повторять историю перед лицом новой реальности - авантюризм". "Если мы будем бороться с американцами современными способами ведения войны, то США с легкостью нас разобьют. Мы должны сражаться с врагом так, как если бы мы сражались с тигром, преследующим свою добычу. Только изобретя особый способ борьбы, мы сможем нанести поражение американцам" (С. 44).

Коммунистическая система Северного Вьетнама, благодаря своей изолированности и засекреченности, была одной из самых закрытых систем власти в мире. Встречи ЦК КПВ и политбюро практически не афишировались. Ханойский режим тщательно отбирал для прессы всю поступающую информацию. Принятое в середине 1968 г. решение о наступлении в Тет было одним из важнейших решений вьетнамских коммунистических лидеров. Детали его разработки и осуществления успешно скрывались долгие годы. Северовьетнамские лидеры официально не подтвердили, что план принадлежал им, предпочитая версию о том, что возникшие подозрения были лишь вымыслом военной полиции Юга. Через год после сражения в одном из интервью с западным журналистом министр обороны Во Нгуен Зяп с каменным лицом настаивал на том, что Ханой к этим военным действиям не имел никакого отношения, это была акция Фронта Национального Освобождения. Тем не менее, факт оставался фактом - наступление в Тет было разработано, организовано и осуществлено именно Севером.

Интересно, что правительство США в тот момент получило информацию об обсуждениях каких-то важных планов в высших правительственных кругах Ханоя. Первые сообщения пришли из Парижа. Американский агент доложил, что северовьетнамский дипломатический представитель был отозван из Парижа на родину. Через несколько дней Вашингтон получил информацию о том, что подобное происходит и с другими дипломатическими представителями Северного Вьетнама в Индонезии, Китае и ряде стран. Некоторые из них возвращались на родину с посадкой во Вьентьяне и Лаосе, избегая посадки в Китае, политика которого была жесткой и непреклонной по отношению к любым компромиссам во

Второй Индокитайской войне. В начале июля корреспондент "Таймс" в Лондоне высказал предположение о том, что действия Севера означают попытку установить мир в Индокитае. Позднее он выпустил статью под заголовком "Ханой ослабил сопротивление", которую подхватило Британское агентство "Рейтор", распространив эти сведения по всему миру. И только корреспондент агентства "Франс-пресс" обратился к северовьетнамским властям с просьбой разъяснить их действия. Ему ответили, что это было "обычным, штатным делом".

Чтобы понять, что привело партию Лаодонг к решению о таком внезапном и крупномасштабном наступлении, необходимо хорошо знать историю вьетнамского коммунистического движения и его общую долгосрочную стратегию. В основу плана о генеральном наступлении легла теория коммунистического революционного движения Китая. Идея же о всеобщем революционном подъеме была чисто вьетнамской. Едва ли действия вьетнамцев можно назвать необычными и удивительными, поскольку они представляли собой нацию, чья история изобилует восстаниями и войнами сопротивления, включая великую борьбу с китайскими захватчиками и непрекращающееся героическое сопротивление французским колонизаторам. Теоретически всеобщий революционный подъем начался еще в августе 1945 г. Национальное сопротивление французским колонизаторам охватило всю страну.

В 1947 г. секретарь Партии Чыонг Тинь под лозунгом "Сопротивление победит" выдвинул теорию "трехступенчатого пути к победе", заимствованную у китайских лидеров. Согласно этой теории, масштаб сопротивления с каждым днем должен становиться все мощнее и опаснее для врага. На заключительной стадии борьбы должно быть предпринято генеральное наступление. По маоистской теории эта стадия представляла собой длительный процесс. Северовьетнамские лидеры решили ускорить его с помощью всеобщего революционного подъема во всех городах страны. Благодаря широкому размаху сопротивления вьетнамцам удалось изгнать французов из своей страны. Однако это не означает, что Первая Индокитайская война закончилась совсем иначе, чем предполагали сторонники теории Чыонг Тиня, по которой завершающая стадия войны должна быть относительно короткой, о самой героической и победоносной. Все три волны генерального наступления генерала Во Нгуен Зяпа в начале 1951 г. закончились неудачно, во время последней "волны" - сражение в Дельте Красной реки - французы испытали новое оружие Франции, напалм, который, стал настоящим бедствием для вьетнамцев и едва не стоил Зяпу его командной должности.

Военная стратегия Севера не предусматривала осаду городов. Более того, в стране отсутствовал всеобщий революционный подъем. Но тем не менее Вьетминь выиграл или почти выиграл войну. Французы потерпели поражение в единственном сражении при Дьенбиенфу, не потому что была подорвана военная мощь Франции, а благодаря тому, что вьетнамцам удалось убедить французское правительство и его народ в том, что им уже не победить. (С. 49) Вьетнамцы назвали это "решающей победой", в которой они хотя и располагали

ограниченными военными возможностями, но благодаря своим тщательно продуманным дипломатическим и психологическим действиям смогли одержать верх над более сильным противником.

Используя слабость Франции и твердую убежденность французских политиков в бессмысленности ведения войны, лидеры Лаодонг решили перейти к новой стратегии, сочетающей мощные военные действия с официальным согласием на мирные переговоры. По разработанному Во Нгуен Зяпом плану зимне-весеннего наступления, Хо Ши Мин послал сенсационное официальное сообщение о начале мирных переговоров с Францией, что глубоко взволновало мировую общественность. Французы незамедлительно откликнулись на предложение Севера. 13 марта 1953 г., в самый разгар дипломатических приготовлений, Вьетминь начал высадку десанта в Дьенбиенфу. 7 мая, за день до международной конференции в Женеве, войска Вьетминя прорвали укрепления противника, окружив 10 тысяч французских солдат. Французские политики пытались как можно выгоднее для себя преподнести информацию о поражении Франции в этом сражении, значительно преувеличивая потери Севера и приукрашивая свое собственное пошатнувшееся положение. Однако это не помогло. Французскому народу было уже все равно. Он устал. Ему не нужна была грязная, безнадежная война в далекой стране. Дьенбиенфу был последней каплей. Хотя борьба продолжалась и после, даже во время дипломатических переговоров. война, казалось, уже была окончена.

Спустя тринадцать лет, в начале Второй Индокитайской войны, власти Ханоя вновь взяли на вооружение теорию "Сопротивление победит". С приходом в Индокитай на смену французским колонизаторам американцев почти ничего не изменилось. Поменялись лишь действующие лица пьесы.

Американцы, опасаясь распространения коммунистического режима на всю страну, предприняли ряд дипломатических маневров, которые по сути стали продолжением войны. Убедившись в невозможности сохранения хотя бы части французских вооруженных сил в Индокитайском регионе, США решили ввести свои войска якобы в помощь Вьетнаму в деле вывода французских войск. Для вьетнамских коммунистов этот враг был намного серьезнее и опаснее, но стратегия осталась прежней. С самого начала Север знал, как ему следует бороться с очередным противником. "Американцы не любят продолжительных, затяжных и безнадежных войн", - говорил в 1962 г. премьер-министр Фам Ван ДонгБернарду Фоллу, - "а эта война будет бесконечной".

На начальном этапе американцы решили бороться с коммунистами руками вооруженных сил Южного Вьетнама, оснащая их огромным количеством техники и военных советников. Такая политика США была названа "Особой войной" - недорогой и безболезненной.

В конце 1963 г., с падением режима Нго Динь Зиема в Южном Вьетнаме, коммунисты активизировали свои военные действия, предприняв ряд мощных атак на ослабленную армию Республики Вьетнам. В ответ на действия Севера американцы начали "локальную войну". С самого начала северовьетнамские стратеги знали, что вьетнамцы смогут вынести затяжную

войну, в отличие от более сильного, но менее терпеливого противника (С.51). В сентябре 1965 г. на 12-ом пленуме ЦК КПВ было сделано заключение о том, что Силы Освобождения Вьетнама смогут противостоять почти "миллионной армии сил США и их марионеток" и во что бы то ни стало должны победить, используя мощный политический и психологический натиск, который приведет к "решительной победе ДРВ".

Коммунистическое командование на Юге приняло резолюцию, в которой первостепенное значение отводилось организации военных действий одновременно с активизацией всех народных сил, венцом чего должны были стать генеральное наступление и всеобщий революционный подъем по всей стране. "В то же время", - указывалось в резолюции, - "мы можем обратиться к стратегии совмещения вооруженной борьбы и переговоров, ускорив таким образом дезинтеграцию марионеточного режима и его армии" (С. 52).

В конце 1966 - начале 1967 гг. дебаты охватили практически всех представителей высших кругов КПВ. Когда начинать? Каким образом можно доказать США, что они никогда не смогут победить вьетнамский народ? Сколько сил необходимо мобилизовать? Решение было продиктовано самой историей. Коммунисты просчитали, что в 1968 г., накануне президентских выборов в США, политическая система Америки будет наиболее уязвимой. С другой стороны, на планы Севера повлиял тот фактор, что ежегодно с 1965 г. огромное количество жителей Юга Вьетнама покидало свои дома. Спасаясь от бомбардировок США, непомерных налогов и неминуемого голода, они укрывались на подконтрольной Вьетконгу территории, вступая в ряды Армии освобождения. Значительный рост населения на территории, контролируемой Вьетконгом мешал планам коммунистов, и в 1966 г. были приняты меры по возвращению населения в его родные места. Таким образом снижался приток населения в города. Коммунисты отдавали себе отчет и в том, что генеральное наступление было весьма рискованным предприятием, и в том что США, могли отдать приказ об усилении военного давления в более жестких и чрезвычайно опасных для ДРВ формах, но коммунисты решили рискнуть. К середине 1967 г. Ханой провел очередную мобилизацию около 100 тысяч человек, (Вьетнамская Народная Армия - регулярная армия ДРВ, состоящая из регулярных сил, сил местных жителей и сил самозащиты, насчитывала 450 тысяч солдат, 70 тысяч из которых находилось в Лаосе и Южном Вьетнаме). В условиях кризиса коммунисты могли рассчитывать на увеличение своей армии только до 3 млн. человек. В течение 6 месяцев предполагалось увеличить численность регулярной армии до 525 тысяч человек и до 625 тысяч - в течение года. При этом для наступления Тет не были привлечены войска, находившиеся в Лаосе, поскольку Ханой не исключил возможности вторжения на территорию Камбоджи, Лаоса и Северного Вьетнама ВВС США как ответного удара на новогодние действия коммунистов. Большая часть сил вьетнамских коммунистов была расположена на побережье Северного Вьетнама, включая и сам Ханой, было решено разместить вторую столицу в горах.

Следовало ли американским политикам серьезно отнестись к Ханойскому режиму? Существовала ли вероятность получения Вьетнамом помощи от Китая? В данной ситуации наступление Тет было для вьетнамцев реальным и естественным. Северовьетнамские стратеги были убеждены в том, что новогоднее наступление решит судьбу страны, завершит войну и реализует стремления и чаяния Партии и народа.

В сентябре 1967 г. Ханой отдал приказ о повышении политической активности во всех регионах страны, включая и Сайгон. Одним из методов идеологической пропаганды была организация встреч населения с героями сопротивления Франции, которых называли "цветами нации".

Разработка плана атаки на Сайгон была завершена в октябре. Для местных отрядов самообороны в город и на его окраины было ввезено около 100 тысяч тонн боеприпасов. Поставки осуществлялись на велосипедах, повозках и лодках. К этому времени начался детальный инструктаж на всех уровнях. Многие солдаты Армии Освобождения сжигали свои дома в зоне планируемых боевых действий, уверенные в том, что назад они уже не вернутся, а после победы будут жить со всеми удобствами в Сайгоне или других городах. О первостепенной важности наступления на столицу свидетельствовало и перемещение многих штабов и военных высших чинов в близлежащие от Сайгона области. По данным разведки Севера, система безопасности Сайгона была очень слабой, но среди высшего командования Севера существовали сомнения, принесет ли Генеральное наступление полную победу и произойдет ли всеобщий революционный подъем? Если нет, то возможна ли победа?

По убеждениям лидеров КП ДРВ, помимо силы оружия, необходимо было использовать политический и психологический факторы. Основным политическим звеном коммунистов Южного Вьетнама был Национальный Фронт Освобождения (НФО), укрепление и расширение которого было частью плана Генерального наступления Тет. В сентябре 1967 г. была выдвинута политическая программа фронта, включавшая свободу слова, выборов, торговли, политических партий, печати, собраний, вероисповедания, демонстраций, права на труд, учебу, отдых и т. д. Большинство этих свобод в Южном Вьетнаме отсутствовало. Основным нововведением этой программы была идеологическая обработка жителей Южного Вьетнама, включая даже правительство, полицию и гражданских служащих. Тем, кто боролся с американцами, были обещаны награды и назначение на различные государственные должности. Однако призыв НФО, известного на Юге как коммунистическая организация, не мог получить значительного отклика, и Партия об этом знала и поэтому активно укрепляла ряды фронта, создавая все новые и новые военные формирования.

Руководство подготовкоой и организацией атаки на Сайгон осуществлялось опытным ветераном КПВ, известным под именем Ба Ча ("Тройной чай"). На созванной в марте 1967 г. конференции на территории военной базы коммунистов в зоне "Д" на севере Сайгона, Ба Ча выступил с речью о том, что стадия борьбы и переговоров должна начаться уже в конце

года, а активизация сил коммунистов должна быть направлена на подготовку "политической поддержки" (С.62). В докладе он отметил, что Северный Вьетнам уже проинформировал СССР и Китай о предстоящих переговорах с США, основной темой которых будет создание коалиционного правительства. Советский Союз не возражал, а выступавший за продолжение войны до победного конца Китай был против. После конференции Ба Ча составил списки выдающихся деятелей - будущих членов Союза национальных и миролюбивых сил. Создание Союза как новой протокоалициооной группы предполагалось осуществить во время наступления в Тет, но в мае 1967 г. Ба Ча был арестован южновьетнамской полицией, которая среди его бумаг обнаружила список предполагаемых членов Союза. Среди них были известные в Сайгоне люди - два судьи, высокопоставленный служащий администрации порта Сайгона, член ассоциации инженеров, директор банка, выдающийся адвокат и вышедший на пенсию профессор. Одновременно был арестован вьетконговский агент Шао Ха, сознавшийся в том, что ему поручено наладить связи с американским посольством в Сайгоне. У него изъяли письмо к служащим посольства с предложениями обмена военнопленными и совместного решения некоторых других вопросов, представлявших взаимный интерес для ДРВ и США. К письму прилагался список из двенадцати вьетконговских пленных, которых предлагалось освободить в обмен на американских пленных.

На Юге стали распространились слухи о создании коалиционного правительства Севера и Юга, что вызывало страх и испуг среди лидеров Сайгонского режима, жителей города и солдат американской армии. По одной из версий, США якобы секретно разрабатывали планы по созданию такой коалиции, как наиболее удобного пути окончания дорогостоящей и бесполезной интервенции. Другая версия заключалась в том, что некоторые из членов южновьетнамского правительства сотрудничали с Вьетконгом. Эта новость мгновенно облетела высокие правительственные круги США, которые были убеждены в том, что двусторонняя попытка решения проблемы военнопленных и ряда других взаимовыгодных вопросов между США и ДРВ представляла собой классическое начало переговоров (С. 63).

Военные и политики США заметно оживились, поверив в изменение политики Севера. Помощник президента Джонсона Уолт Ростоу, заинтересовавшись этим сообщением, разработал план "Лютик"("Вийегсир"). С неохотного согласия южновьетнамского правительства план был утвержден, и в Ханой по уже отработанным секретным каналам было направлено письмо с предложением об обмене военнопленными. Через некоторое время американцы получили длинный ответ, в котором излагались уже известные требования коммунистов. В основе переговоров должны лежать пять стандартных пунктов программы НФО и четыре пункта программы северовьетнамского правительства, в которых коммунисты отказывались пойти на переговоры до тех пор, пока США не откажутся от применения военной силы в Индокитайском регионе. Ростоу и его коллеги в

Вашингтоне пали духом. Долгожданный "прорыв" в затянувшейся войне оказался миражом. "Интерес к "Лютику", который стал напоминать рождественскую игру с горящими в спирту изюминками, ослаб" (С. 64).

Слухи о переговорах американцев с Вьетконгом и сообщение о том, что южновьетнамские власти в лице генерала Нгуен Нгок Лоана собираются отпустить некоторых вьетконговских пленных, шокировали и возмутили многих южан. Генерала обвинили в пособничестве Вьетконгу. Многие считали, что слухи о плане "Лютик" - это попытка посеять сомнение и подозрение среди жителей Южного Вьетнама, подорвать репутацию американцев и южновьетнамских властей, что все это вымысел, ход коммунистов в психологической войне. Информация о пойманном вьетконговском агенте Шао Ха, якобы наладившим тайные связи между американцами и Вьетконгом, была, по их мнению, сфабрикована от начала и до конца. На самом деле его, вероятно, даже не существовало. Правда, После начала наступления в Тет план "Лютик" был все-таки частично осуществлен. Южновьетнамские власти тайно передали трех политзаключенных американским властям, которых в строжайшем секрете отправили на Север.

Между тем Силы Освобождения Южного Вьетнама и Север продолжали готовиться к решающим действиям. Подготовкой операции официально руководил 77-летний Хо Ши Мин. В кругах партийного руководства существовали значительные разногласия по поводу военной политики, и это дезорганизовывало ряды КПВ. В начале сентября 1967 г. было арестовано более 200 человек - членов партии и правительства, в числе которых был и Хоанг Минь Тинь, руководитель идеологической школы КПВ, полковник Ле Чуонг Нгя, директор Центрального ДРВ, Буй Конг Чунг, заместитель председателя Госкомитета по науке и член ЦК и другие. Постоянный комитет Национальной ассамблеи издал декрет с длинным перечнем контрреволюционных преступлений - шпионаж, саботаж, нарушение системы национальной безопасности и т. д. Декрет был опубликован только через несколько месяцев, уже после наступления Тет.

Несмотря на усталость, болезнь и слухи о том, что Хо Ши Мин уже умер или умирает, он все еще играл важную роль в КПВ. В 1967 г. перед Рождеством Хо Ши Мин появился на церемонии, посвященной началу военной идеологической кампании как первой стадии подготовки наступления Тет. Поводом послужило празднование 21 -ой годовщины со дня начала Войны Сопротивления против французов и 23-й годовщины со дня основания Вьетнамской Народной армии. Его появление на трибуне после четырехмесячного отсутствия было встречено продолжительными аплодисментами. Он говорил всего 9 минут, 4 из которых заняли аплодисменты. Обращаясь к народу обеих частей страны, Хо призвал их подняться на защиту Родины.

Накануне военных действий, как и 1953 г., министр иностранных дел Северного Вьетнама Нгуен Зуй Чинь выдвинул предложение о начале переговоров. 30 декабря 1967 г. на встрече с делегацией МНР министр воспользовался необычным дипломатически приемом: Чинь впервые заявил,

что после безоговорочного прекращения бомбардировок Вьетнама Ханой пойдет на переговоры с США. Это сообщение мгновенно облетело весь мир.

Как и ожидали северовьетнамские власти, их сообщение поставило Вашингтон выступление по удар. Америка уже несколько месяцев добивалась от Ханоя соглашения о начале переговоров. На вопрос журналиста о том, какие шаги могут предпринять коммунисты, чтобы добиться прекращения бомбардировок, президент Джонсон коротко ответил: "Практически любой шаг" (С. 69). В сентябре в Сан-Антонио в штате Техас Линдон Джонсон выступил с официальным предложением о прекращении бомбардировок только в том случае, если Ханой немедленно сядет за стол переговоров.

Что означало согласие Севера на начало переговоров? Почему коммунисты предприняли этот шаг, как раз в тот момент, когда по данным американской разведки осуществлялись последние меры по подготовке Генерального наступления на Юге? Было ли это очередным военно-политическим маневром ДРВ с целью загнать США в ловушку? Могли ли американские стратеги гарантировать, что Северный Вьетнам не использует временное прекращение бомбардировок для концентрации своих сил на Юге? На эти вопросы не было ясных ответов.

Между тем все дипломатические и военно-политические приготовления вьетнамских коммунистов были завершены, и стрелки часов уже приближались к назначенному часу. Единственная сложность заключалась в обеспечении внезапного и неожиданного начала операции. Ханой решил действовать хитростью и обманом. Начиная с 1963 г. коммунистическое правительство стало проводить политику кратковременных перемирий в период религиозных и народных праздников -Рождества, европейского Нового года, Тета и др. Южновьетнамское правительство и американское командование последовали примеру Северного Вьетнама Уже в 1965 г. периодические перемирия стали обычным делом. 17 ноября 1967 г. НФО провозгласил трехдневное прекращение огня на Рождество, Новый год и семидневное - на Тет. Для вьетнамцев Тет, время изменений, новых решений, обновлений, приносящих в дома радость и удачу, является самым значимым праздником, для всех религиозных групп и общественных классов (С. 70). Официально празднование Тета длится одну неделю, но вьетнамцы прекращали работу уже за несколько недель.

В 1968 г. США и южновьетнамское правительство ожидали только незначительных военных действий коммунистов на Юге. Внезапная атака в Тет 1968 г. была первым крупномасштабным наступлением за весь период Второй Индокитайской войны. Накануне наступления власти Севера провозгласили лозунг года Обезьяны "Все для полной победы над американскими агрессорами!" (С. 72).

По сообщениям очевидцев, Ханой в тот год выглядел наиболее преображенным. Столица и вся страна в целом, казалось, приспособились к военным условиям. Урожай был собран очень большой, и власти предприняли немалые усилия, чтобы празднование праздника Тет надолго

осталось в памяти людей. В город были завезены всевозможные новогодние яства - пироги из клейкого риса, цветы, чай, сигареты, китайская лапша, рисовая водка, конфеты. Эвакуированные с окраин города дети и старики возвращались домой к своим семьям. На улицах вновь слышался радостный смех. Толпы людей стекались к центру города. Ханой купался в свете новогодних электрических огней. Повсюду развевались флаги. По озеру плавно скользили лодки. Из тиров в парках была слышна стрельба по мишеням, напоминавшим фигурки американских солдат. В полночь голос президента Хо, поздравлявшего всех жителей, был слышен в каждом квартале города и на его окраинах. Новогодние фейерверки освещали ночное небо. В идеологической пропаганде мелькали намеки на скорое победное завершение войны.

Самым необычным в дни праздника Тет в 1968 г. было решение властей Севера о переносе праздника на один день. По лунному календарю Год Обезьяны должен был наступить во вторник - 30 января, но правительство перенесло празднование Нового года на 29 января. Недоумевающим жителям сообщили, что в этом году солнце, луна и земля окажутся в необычной и благоприятной конъюнкции, и она наступит за полчаса до начала нового года, поэтому благоприятнее будет начать празднование на день раньше. Реальная причина стала ясной позднее.

За несколько дней до праздника все находящиеся в отпусках солдаты были возвращены на службу. Перемещение военных отрядов проходило поэтапно - с одной базы в джунглях на другую, концентрируясь в местах, расположенных поблизости предполагаемых объектов атак. Операция должна была начаться под покровом ночи в строжайшей тайне и при четком соблюдении условий безопасности. Традиционные ноны - сплетенные из тростника шапки вьетконговских солдат НФО - были убраны в вещмешки, а рубашки заправлены в брюки. Во время боевого марша, чтобы не тратить время на приготовление пищи и не разжигать костров, солдаты питались только заранее приготовленным рисом, консервированной рыбой и молоком. В то время, пока звучали выстрелы и раздавались взрывы на улицах южновьетнамских городов, солдаты НФО незаметно, в полной тишине и секретности продвигались к пунктам своего назначения.

В то время, как Вьетнам находился в состоянии сжатого кулака, готового обрушиться на противника, Америку все больше раздирали противоречия по поводу вьетнамской войны, причем самые серьезные разломы в американском общественном мнении обозначились летом и осенью 1967 г. - накануне наступления Тет. К этому моменту успешная и безболезненная на первый взгляд война стала казаться миллионам американцев сомнительным и безнадежным предприятием. Боль, страх и негодование с каждым днем становились все сильнее. Правительство отправляло куда-то в Азию все новых и новых солдат, получая назад цинковые гробы. СМИ постоянно твердили о непрекращающихся военных действиях во Вьетнаме, бомбардировках и колоссальных потерях людей и техники. Американцам казалось, что этому не будет конца. Правительство

всячески старалось скрыть истинное положение дел, каждый раз приукрашивая действительность обнадеживающими заявлениями о скорой победе.

Весной генерал Уэстморленд запросил у правительства США дополнительный военный контингент. На Юге уже находилось около 400 тысяч американских солдат. По мнению генерала, для достижения скорой победы Америке следовало дополнительно отправить во Вьетнам минимум 80 тыс., максимум - 118 тыс. солдат, а на завершение войны потребуется от трех до пяти лет, в зависимости от количества переброшенных дополнительных военных сил. Его сообщение крайне огорчило политиков США. Сможет ли американский народ выдержать это? Как убедить его в необходимости продолжать войну? Завершится ли она победой Америки?

Советник президента Уолт Ростоу предложил свой план сухопутного наступления на Северный Вьетнам - поэтапное вторжение ВВС США на юг Северного Вьетнама, включая зону Винь. Однако для вторжения в каждую из зон требовалось по меньшей мере три дивизии. Поэтому было принято решение большую часть сил перебросить с Юга. Южновьетнамское правительство отклонило это решение, и от плана пришлось отказаться.

Во Вьетнам было отправлено только 55 тыс. солдат вместо запрошенных Уэстморлендом 80-118 тыс. Предполагалось также перебросить финансируемые США войска союзных сил Кореи и Таиланда. Таким образом, численность военного контингента во Вьетнаме составил 525 тысяч. Это превысило как психологически важную цифру "полмиллиона", так и численность американских сил в Корее во время войны там. Последствия были неутешительными. Расходы США на войну увеличились на несколько миллиардов долларов в год, что нанесло ощутимый удар по политике "кнута и пряника" администрации Джонсона и могло привести к экономическому кризису. Президент предложил покрыть 10 процентов издержек заполнением новых налоговых деклараций. Одновременно он отдал приказ послать во Вьетнам еще 45-50 тыс. солдат. До этого американский народ не был непосредственно вовлечен в конфликт в Индокитае. От него ничего не требовалось, он был далек от войны. За период 1963-1965 гг. из 13 тысяч молодых людей в возрасте от 18 до 20 лет приблизительно каждый 50-й был призван на службу. Половину призывников отправили во Вьетнам. Каждый пятидесятый из них был убит. Слухи о приходивших из Вьетнама цинковых гробах в целом не пугали американцев. Большинство из них , лично не знакомых с погибшими мальчиками, не могло разделить боль и горе их семей. Значительно большее количество американских граждан ежегодно умирало от несчастных случаев или цирроза печени (С.81). Тем не менее расходы на войну постепенно давали о себе знать. Ежегодно на войну тратилось около 20 миллиардов долларов.

Однако, по сравнению с другими войнами в истории США, экономические издержки на войну во Вьетнаме были сравнительно невелики. Например, Вторая Мировая война потребовала 48% валового национального продукта (ВНП) дохода; война в Корее - 12%; военная политика середины

1967 г. - 9%, из которых только треть (т.е. 3% ВНП) было затрачено на войну во Вьетнаме. Эта война не наносила особого вреда Америке и не возмущала всех американцев в целом. В войну было вовлечено не такое уж огромное количество национальных ресурсов, евреи не истреблялись, Франция не была оккупирована противником Англии никто не угрожал, а Пирл-Харбор не подвергся нападению (С.82).

Против войны выступала лишь незначительна часть населения США - интеллигенция и религиозные круги, которые считали военную политику правительства аморальной. И все же недовольство политикой правительства постепенно росло. Впервые в истории США в кругах высокопоставленных чиновников и бизнесменов стало модным не посылать своих сыновей на войну за границу. Молодые люди принимали участие в маршах протеста, пытаясь добиться отсрочки призыва в армию и избежать отправки в зону военных действий. Когда война приобрела затяжной характер, вызвав значительные сомнения в ее успешном и быстром завершении, многие американцы выступили против военной политики администрации президента. Общественное мнение разделилось на сторонников "за", "против" и "безразличных" к войне. Правдива и актуальна была шутка о домохозяйке, которая на пороге своего дома принимала участие в опросе общественного мнения: "Я на 47% за эскалацию, на 47% - за выход из войны, а на остальные 6% - еще не решила (С. 83)". По результатам социологических опросов 46% населения считали войну ошибкой, 44% - нет. Многие политики стали осознавать свои ошибки и говорили: "Сначала мы выступали за бомбардировки территории Вьетнама, считая, что можно выиграть войну в течение шести месяцев. Но мы ошиблись. Страна загнана в угол. Необходимы изменения". Проблему войны во Вьетнаме стали обсуждать почти в каждой семье. Многие политики накануне выборов, чтобы не потерять количество голосов, отказывались от своих позиций "ястребов", переходя в лагерь "голубей": "Каждый раз мы бросаем по 20 тысяч бомб . И это не срабатывает". В то же время политики выступали не против войны, а против неудач в ней. В 1967 г. такие выступления в Конгрессе оказали существенное влияние на общественное мнение США, а это было серьезнее и опаснее локальных мирных выступлений или антивоенной полемики.

Первоначально национальные массмедиа, оправдывая действия президента, выступали на стороне правительства. По мере роста неудач в войне они начали высказывать сомнения, осуждения и, наконец, стали призывать к пересмотру военной политики США. Накануне наступления Тет редактор журнала "Тайм" планировал выпустить номер, посвященный войне во Вьетнаме: "Союзникам не сопутствует успех... Однако, мы способны нанести тяжелый удар по противнику... Мы действительно хотим пролить свет на то, что происходит... Почему мы зашли так далеко? Что мы делаем неправильно?.. " Но вместо этого центральной темой номера стало сообщение о драматических событиях Тет.

Президент Джонсон всегда ожидал критики со стороны "ястребов". Призыв к более жестким и решительным действиям соответствовал

истинным чертам характера многих американцев. После неудач 1967 г. к их бескомпромиссной фразе "Выиграйте войну во Вьетнаме!" прибавилось еще одно предложение: "Выиграйте ее, или прекратите ее!" (С. 92). В основе такого подхода лежали планы быстрой и легкой победы с применением техники и с минимальным риском для жизней американских солдат. Их девизом было: " Выиграть войну с 10 тысяч футов над джунглями, не запачкав при этом рук и не потеряв времени на подсчет раненых и убитых...", а потому - бомбы, бомбы и еще раз бомбы! К концу 1967 г. на Северный и Южный Вьетнам было сброшено 1 630 тысяч тонн бомб было больше, чем общий тоннаж бомб, сброшенных аивиацией США на Европу во время II мировой войны, в два раза больше, чем сброшенных бомб на Корею и в три раза больше, чем на Тихоокеанском театре военных действий во время II мировой войны, это превышало общее количество сброшенных США бомб во Второй Мировой войне. Во Вьетнаме приходилось по 20 тонн бомб на каждую квадратную милю и около сотни фунтов взрывчатых веществ на каждого вьетнамца, многие из которых весили значительно меньше 100 фунтов. "Однако это не приносило ощутимых результатов, и возникал вопрос "Почему?"

У находившихся во Вьетнаме военных спрашивали: "У вас достаточно техники?" - "Да!" - отвечали те. "У вас достаточно оружия и боеприпасов?" -"Да!" "Но тогда почему же вы не можете победить небольшое государство на севере Вьетнама?! Что вам еще для этого нужно?" - "Целей, целей, целей!.. -был ответ (С. 93). "Ястребы" выступали за усиление бомбардировок территории Северного Вьетнама, включая Хайфон и ряд других стратегически важных объектов ДРВ. По сообщениям министра обороны США Р. Макнамары, в Северном Вьетнаме было уничтожено уже более 1900 запланированных целей, не считая объектов, просто встреченных пилотами на пути, но оставались нетронутыми каучуковый завод, два артиллерийских завода, автомагазины, нефтяные точки и т.д.

Однако реальная картина результатов военных действий вообще и бомбардировок, в частности, не впечатляла. Так, американская авиация в ходе 173 тыс. вылетов нанесла Вьетнаму ущерб ( к осени 1967 г.) на 320 млн. долл., тогда как затраты составили 911 млн! Только 2% северовьетнамских солдат, воющие на Юге, было уничтожено бомбардировками и авиаогнем. Несмотрят на то, что в результате авианалетов было уничтожено 4100 грузовиков и и повреждено 4000, движение с Юга на Север еще более усилилось. Бомбардировки вывели из строя 85% мощностеей центрального электроснабжения, однако режим сумел быстро ликвидировать потери, создав 2000 маленьких дизельных установок (с. 96).

Важной целью был порт Хайфон, через который осуществлялись поставки техники, оружия и боеприпасов из СССР. В начале войны Макнамара был явным сторонником бомбардировок Вьетнама, отправки американских солдат на Юг и всеобщей национальной мобилизации в самой Америке. Позднее из-за неудач в войне он стал утверждать, что увеличение присутствия США в Индокитае может привести к широкому конфликту с

СССР и Китаем. Макнамара стал одним из разработчиков "формулы Сан-Антонио", предполагавшей прекращение бомбардировок в обмен на начало переговоров с северовьетнамскими властями. Он утверждал, что Северный Вьетнам - это не Германия или Япония, а маленькая сельскохозяйственная страна без какой-либо индустриальной базы, с простыми, невысокими требованиями. Ее руководители решительно настроены на борьбу до победного конца, а ее народ, привыкший к бедствиям и невзгодам, полностью полагается на мнение своих вождей. Поэтому маловероятно, что бомбардировки приведут к каким-либо значительным изменениям. Макнамара был убежден, что противника можно будет одолеть мощными атаками не с воздуха, а только с земли. Некоторые политики выступили против планов Макнамары, заявив, что правительство просто машет руками в воздухе, оно в состоянии лишь восклицать: "Мы уже неспособны контролировать ситуацию!.. Позвольте нам как можно скорее выйти из войны, не потеряв своего достоинства, пока это еще возможно!" (С. 97).

1 ноября 1967 г. Макнамара представил на рассмотрение администрации Джонсона длинный меморандум с предложением ограничить, а со временем вовсе прекратить вмешательство США во внутренние дела этой страны, прекратить бомбардировки Северного Вьетнама, отправку военного контингента в Южный Вьетнам, пересмотреть военную политику, предоставив Вьетнаму самому решать свою судьбу. Джонсон не одобрил меморандум Макнамары, а позднее отстранил его от дел, рекомендовав на должность президента Мирового банка. Новым министром обороны стал один из ближайших советников президента Кларк Клиффорд.

Недовольство войной росло. Впоследствии Джонсон скажет своим друзьям: "Единственное отличие убийства Кеннеди от моего падения в том, что я еще жив. Это более мучительно" (С.99). Большинство чиновников администрации Джонсона, за исключением Макнамары, верили в официальные сообщения об успешном ведении войны, а утверждения журналистов и очевидцев о том, что "Это не срабатывает!", их не убеждали. Отсутствие давления со стороны Севера воспринималось ими как слабость коммунистов. Лозунгом Белого дома была оптимистичная, но далекая от реальности фраза "Мы побеждаем!" (С. 99).

Сенатор Роберт Ф. Кеннеди был сторонником политического курса своего брата, выступавшего за увеличение консультативной помощи США Южному Вьетнаму, но в ноябре он выступил по национальному телевидению с критикой политики администрации Джонсона, которая, по его словам, ушла от курса Джона Кеннеди и серьезно подорвала моральную позицию США. Он назвал войну во Вьетнаме "величайшим бедствием для американского народа за всю историю его страны" (С. 113). Получив сообщение о наступлении в Тет, он иронично заявил: "Да, мы выигрываем!" (С. 114).

Упущением в действиях американских политиков были их прогнозы о возможных действиях коммунистов в случае их поражения. Откажутся ли

они от широкомасштабных военных действий и вернутся к партизанской войне? Ведь раньше каждая военная операция коммунистов в конечном счете заканчивалась неудачей. Считалось, что "противник стоит на пороге поражения". На первый взгляд наступление Тет закончилось так же. Однако последствия были серьезнее и опаснее для США. Коммунисты использовали мощное оружие - психологический фактор, повлиявший на изменение всего хода войны.

Сенатор Роберт Ф. Кеннеди был сторонником политического курса своего брата, выступавшего за увеличение консультативной помощи США в Южном Вьетнаме. Но в ноябре он выступил по национальному телевидению с критикой политики администрации Джонсона, которая, по его словам, ушла от курса Джона Кеннеди и серьезно подорвала моральную позицию США. Он назвал войну во Вьетнаме "величайшим бедствием для американского народа за всю историю его страны" (С. 113). Получив сообщение о наступлении в Тет, он иронично заявил: "Да, мы выигрываем!" (С. 114).

IV.

Как раз в то время, когда в Вашингтоне звучали оптимистические прогнозы, Силы Освобождения Южного Вьетнама и солдаты Народной Армии Северного Вьетнама приготовились "к прыжку" на линии протяженностью около 800 миль, рассчитывая на то, что их противник будет разбит, правительство Южного Вьетнама парализовано, его лидеры убиты, все военные и гражданские лица, находящиеся на службе у Сайгонского режима, будут праздновать Новый год, а большинство местных жителей примкнет к Революции.

Поразительным образом, американцы не смогли так и не смогли проникнуть в планы противника. Разумеется тщательно разработанный конкретный план, в котором важное место отводилось временному перемирию по случаю Тета, держался в строжайшем секрете, и о нем знало только несколько человек из высших эшелонов власти коммунистического командования. Однако общий план наступления был известен более широкому кругу. В целях пропаганды публичные выступления военно-политических лидеров, сообщения в газетах и журналах Северного Вьетнама говорилось о будущей, исторически великой военной кампании. Более десяти тысячам бойцов Южного Вьетнама была внушена необходимость принять участие в величайшей битве, которая "решит будущее их страны и определит судьбу их народа".

Нельзя сказать, что американцы отреагировали на слухи о планах Ханойского режима, довольно быстро они задействовали для выяснения подробностей более десяти тысяч американских офицеров и сотрудников военной разведки во Вьетнаме, а также сотни местных агентов - гражданских сотрудников разведки США. Однако ни к каким серьезным результатам это не привело. И это несмотря на то, что впервые приказ о наступлении был опубликован в прессрелизе распространеннолм представительством миссии США во Вьетнаме, т.е. стороной подвергнется нападению. Причем произошло это 5 января, т.е. за 25 дней до начала операции. Дело в том, что

американцы захвативов некоторые из северовьетнамских документов целиком перевели и опубликовали приказ о Генеральном наступлении и Всеобщем революционном подъеме по всем городам и населенным пунктам как "завершающей стадии революционной борьбы в Южном Вьетнаме". Однако документ не насторожил американцев, а был воспринят не как доказательство кардинальных изменений военной политики КПВ, а как очередная пропаганда Северного Вьетнама. Полный перевод документа, включая призыв к солдатам Народной Армии, дополнял к пресс-релизу.

Один из журналистов в своей статье задал вопрос: "Как они [вьетнамцы] видят эту войну?", а под самим переведенным текстом приказа, поместил единственный комментарий: "Лунный свет". Почти всем это казалось лунным светом. Почему? Почему никто не поверил? А задуматься было над чем: четкий и ясный язык документа; признания захваченных в плен вьетконговцев (некоторые из них заявляли, что в Тет вся страна будет освобождена); странноео совпадение сорока атак на области Локнинь и Дакто; на многие аванпосты и города в провинции Диньтыонг в дельте Меконга - месте, где обычно вьетконговцы испытывали свою новую тактику. Многие из этих фактов были замечены американцами, но они не связали их в целое и мало кто поверил в то, что надвигается действительно нечто грандиозное, мощное и драматическое. Подобное с военной точки зрения это казалось неправдоподобным и фантастическим. Американцы были уверены в том, что коммунисты не смогут захватить и удержать города. Крупномасштабное наступление во всем города для достижения каких-то неясных политических и психологических целей несомненно повлечет за собой огромные потери. Именно поэтому эта идея казалась американцам невероятной и нелепой. По их мнению, разговоры коммунистов о близкой победе были всего лишь "отчаянной попыткой коммунистического командования укрепить дух своих солдат".

Тем временем доказательств изменения стратегии коммунистов с каждым днем становилось все больше. Поступило сообщение о намечавшемся наступлении вьетконгцов и от генерала Уэстморленда. Правда, он ожидал лишь незначительных атак, поэтому большую часть расквартированных в окрестностях Сайгона войск приказал перебросить на границу для серии запланированных атак (С. 121).

Позднее один из офицеров скажет: " Даже если бы у нас был подробный план коммунистов, то мы все равно не поверили бы в него. Это для нас было просто невероятным" (С. 121).

В планы коммунистов входили непрерывное наступление на семь городов в северной части Южного Вьетнама, а затем - наступление на Сайгон и близлежащие стратегически важные пункты. С военной точки зрения, коммунисты потерпели неудачу. Первоначально общенародное выступление было назначено на утро 30 января - в первые часы Нового года. Затем время начала операции изменилось. Региональное командование в Пятой военной зоне не получило приказа о перенесении даты атаки, начав военные действия уже 30 января. Сразу после наступления Тет началась первая в череде

запланированных военных операций - атака Нячанга. Она была превосходно разработана и подготовлена , но плохо осуществлена. Силам атакующих не удалось действовать организованно, синхронно и без задержек. Атака на центр Нячанга, запланированная на полночь, началась только в два часа ночи. Через 28 часов Нячанг был полностью освобожден от вьетконговцев.

Позднее были атакованы на Контум, Хойан, Дананг, Кюиньон, Плейку и др. В большинстве из этих областей было объявлено перемирие по случаю праздника Тет. В Хойане и Дананге американцы и южновьетнамские власти отменили его за день до наступления. Ханойское радио сообщило, что военные действия против американцев и Сайгонского режима были предприняты с целью "наказать тех, кто пренебрег священным праздником Тет" (С. 124). История наступления в Тет была истоией "если": если бы коммунисты не атаковали 7 городов за 24 часа до Генерального наступления и, т.о., была бы возможность оповестить всех сигналом тревоги; если бы американские власти не приказали вернуть назад в Сайгонское кольцо свои батальоны; если бы основные резервные батальоны поспешили немедленно выполнить приказ отправиться на Север за день до...; если бы у вьетконговцев была возможность по сайгонскому радио сообщить о том, что правительство и город пали, и всеобщий революционный подъем уже начался; если бы атакующие силы захватили правительственную тяжелую технику и артиллерию, как было запланировано... ; если бы Объединенный комитет штабов Южного Вьетнама, где после начала атак собрались все высокопоставленные лица, включая самого президента, был атакован ракетами с воздуха или захвачен вьетконговцами с суши... Если бы хоть одно из этих "если" было претворено в жизнь, наступление в Тет имело бы совершенно иные последствия. Возможно, что коммунистам удалось бы уничтожить южновьетнамское правительство и его армию, что могло бы стать концом Второй индокитайской войны (С. 151).

На рассвете во Вторник бои шли в каждом городе (с. 196). По сообщением американцев Вьетконг потерял в этих сражениях 5 405 человек убитыми и 704 пленными, а союзники - 427 человек убитыми. Потери среди местного населения и разрушения были немыслимо велики (с. 130). Вскоре после наступления практически все зоны южного Вьетнама были охвачены боевыми действиями. Надо сказать, что в целях облегчениия военного контроля территория Южного Вьетнама была поделена Сайгонским режимом на четыре военные зоны. Первая тактическая зона (I Corps Factical Zone) формировалась как демилитаризованная на самом севере Южного Вьетнама и охватывала пять ближайших провинций; штаб-квартира Первого корпуса, как и командирование американскими силами зоны находилась в Дананге.

Вторая тактическая зона охватывала двенадцать провинций к югу от Первой и была самой крупной по территории и в то же время самой малонаселенной. Штаб-квартира Второго корпуса находилась в Плейку, а командование американскими силами - в нячанге.

Третья тактическаая зона - это Сайгон и одиннадцать окружающих его провинций; штаб-квартира вьетнамских войск этой самой густонаселенной зоны (38% населения), (90% промышленности Юга). Штаб-квартира корпуса - в Бьенхоа, американцев - в Лонгбине.

Четвертая зона - дельта Маконга к югу от Сайгона; район, богатый рисом, населением и историей восстаний; штаб-квартира корпуса - в Кантхо, здесь же находился прикомандированый к начальнику корпуса американский советник (с. 125).

Вьетконговское командование тоже поделило территорию на военные зоны, которые однако не совпадали с зонами Сайгонского режима.

Генерал Уэстморленд настаивал на отказе от перемирия в Тет. Он был убежден в том, что коммунисты используют это перемирие для мобилизации дополнительных военных ресурсов и доставки оружия в зоны предполагаемых военных действий. Президент Тхиеу, однако, утверждал, что такой шаг нанесет моральный удар по армии и сыграет на руку коммунистической пропаганде; Тхиеу обещал, что одна половина всех сил аомии будет праздновать Новый год, а вторая - находиться на что одна половина всех сил армии будет праздновать Новый год, а вторая - находиться на своих постах. В конце концов было решено отменить перемирие в Первой военной зоне. Назначенный час наступил, но с вьетнамской стороны никакого официального заявления о прекращении перемирия не поступило. Правительственный отдел пресс-службы был закрыт на новогодние праздники. Президент Тхиеу находился на родине своей жены, на вилле в местечке Митхо. Это говорило о расстановке приоритетов у южных вьетнамцев между традиционным праздником и войной. В такой ситуации американцы предприняли единственно возможное с их стороны действие, заявив в понедельник днем о прекращении перемирия в Первой военной зоне. И только утром 30 января, уже после начала атак в Первой и Второй военных зонах, американские власти с согласия южновьетнамского правительства официально аннулировали перемирие по всей территории Южного Вьетнама (С. 133).

Приказ американских властей о максимальной боевой готовности и предостережения по поводу надвигающихся атак не удивил никого. В условиях войны это было обычным делом. Разведка и ранее докладывала о готовящихся военных операциях Вьетконга, но, как правило, ничего не происходило.

Сайгон не был готов к войне. На протяжении почти двадцатилетней революционной борьбы город оберегали от военных действий, основной зоной которых были окрестности города. В самом городе располагалось правительство. Он был центром коммерции и торговли. Роскошь и комфорт привлекали иностранцев, которые обосновывались в богатых кварталах в центре города. Сайгон немного слышал о войне и, казалось, мало обращал на нее внимание. К концу 1967 г. в городе проживало около двух миллионов человек и более одного миллиона в близлежащей от города провинции Зядинь, что составляло около половины всего населения Южного Вьетнама.

Эта притягательная область никогда не подвергалась серьезным нападениям коммунистов, а потому и не предпринимала серьезных мер защиты от них.

В начале 1967 г. американцам удалось завладеть планом атаки на Сайгон, которую предполагалось осуществить 5-ой вьетконговской дивизией. План посчитали фантастическим и невыполнимым., Пошутив, что они уволили бы такого стратега, американцы сначала было решили укрепить защитные рубежи города, но в конце концов посчитали, что "Великая стена Сайгона" будет чрезмерно дорогостоящей. 15 декабря 1967 г. США официально возложили всю ответственность за оборону Сайгона на южновьетнамское командование: во-первых, это высвобождало значительную часть сил США для планомерных наступлений на базы коммунистов на границе с Камбоджей в 1968 г.; во-вторых, это было реакцией на уменьшение активности коммунистов в районе Сайгона и своего рода жестом доверия по отношению к южновьетнамским властям. Сорокапятикилометровый круг замыкался на Сайгоне, где располагались почти все важные военные и правительственные пункты. К наступлению Тет в зоне сайгонского кольца находилось лишь 14 батальонов США и союзных сил. Все остальные 39 батальонов были брошены на защиту других областей Третьей военной зоны, т.е., в Сайгоне осталась только одна четвертая часть военных сил США и три четверти мирных жителей. Но именно по Сайгону был нанесен удар.

В новогодние праздники нападению подверглись штаб и авиабаза в Бьенхоа, авиабаза в Таншоннюте, деловая часть Сайгона, включая американское посольство, правительственная радиостанция, президентский дворец, ряд резиденций и др. Коммунисты заранее проникали в зоны предполагаемых атак, укрываясь в "безопасных" домах, где получали оружие, взрывчатку и четкий инструктаж... Авиабаза в Таншоннюте была атакована ночью с трех сторон - запада, севера и востока. Нескольким отрядам вьетконговских солдат был отдан приказ ликвидировать президента Тхиеу, американского посла Банкера, начальника южновьетнамского центрального разведуправления генерала Линь Уанг Вьена, начальника национальной полиции - бригадного генерала Нгуен Нгок Лоана и начальника сайгонской полиции - подполковника Нгуен Ван Луана. Однако все члены первого атакующего отряда погибли, а другой был отрезан от своего тайного склада с оружием. Все попытки вьетконговцев ликвидировать высокопоставленных лиц противника провалились.

Для полного осознания событий в Тет потребуются месяцы, а на анализ и оценку уйдут годы, но некоторые вопросы стали проясняться уже сразу после военных действий. Коммунистическое командование изменило свою стратегию, ускорив темп и расширив рамки военных действий. В большей части страны во время новогодних атак основные силы Северного Вьетнама находились в резерве или принимали участие во второстепенных военных действиях, в то время, как батальоны местных сил сопротивления и партизаны несли огромные потери, воплощая планы Ханойского командования (С. 155). Такая тактика была продиктована общим

политическим курсом Севера. Никакого всеобщего революционного подъема и ничего похожего на его начало не было, за исключением событий в Хюэ. Период коммунистической оккупации был слишком мал, чтобы вызвать мощное политическое движение.

Вьетнамцы деревень Юга напоминали бамбук на ветру. Они оставались в стороне, не переходя ни на одну из сторон. Стоицизм и осторожность не позволяли им полностью доверять ни коммунистам, ни США. В общей своей массе мирные жители не могли встряхнуть страну за спиной Сайгонского режима.

Кажущееся поражение наступления в Тет разбило иллюзии коммунистов по поводу всеобщего революционного подъема и мечты о быстрой и легкой победе. Более того, оно породило серьезные сомнения в правильности военной политики у многих вьетнамцев, видящих, как посылают на смерть их родных и близких. Сомнения возникали и по поводу военной мощи коммунистов, если они не способны одержать победу в условиях, когда половина сил противника не принимала участия в боевых действиях, празднуя Тет, то вряд ли они могут сделать что-либо действительно заслуживающее внимания в любое другое время. Вера в силы Вьетконга таяла с каждым днем.

Американцы, со своей стороны, пораженные действиями коммунистов, осознали, что многие вопросы первостепенной важности так и остаются нерешенными. Как ослабевающий враг мог организовать и осуществить такое мощное, отлично скоординированное и крупномасштабное наступление?! Почему никто не подал сигнала тревоги? Как вьетконговцы, оставшись незамеченными, смогли занять свои позиции в местах предполагаемых атак? Как им удалось, не вызвав никаких подозрений у южновьетнамского правительства и мирных жителей, просочиться в города, поставить туда большое количество оружия и боеприпасов? Более актуальными на тот момент стали вопросы о ближайшем будущем: какой будет реакция американского народа и его правительства? (С 156).

V.

Сообщения международных СМИ о внезапных атаках вьетнамских коммунистов вызвали у американцев испуг, оцепенение и даже гнев. Большинство жителей Америки, постоянно получавших от правительства обнадеживающую информацию о войне во Вьетнаме, не было готово к таким ошеломляющим действиям коммунистов. Внезапный скачок общей воинственности был немедленной реакцией на наступления в Тет. "Они разбили нас!.. Ради бога, нанесите им ответный удар!" - твердили с телеэкранов общественные деятели (С. 158).

Общественность выступала против "мягкой" политики Джонсона, что для администрации президента стало полной неожиданностью. Исторически сложилось так, что общественной реакцией на какие-либо внутриполитические или внешнеполитические кризисы было немедленное сплочение народа вокруг президента, по крайней мере, на начальном этапе

(С. 159). Вашингтон не смог сразу оценить реальный размах политического кризиса в стране. Правительственные круги были скорее готовы к активным действиям в Азии, чем на бурную реакцию у себя на родине.

События в Индокитае американское командование преподносило в благоприятном для него свете, предоставляя на суд народа утешающие бескровные картины жизни во Вьетнаме. Ничего не сообщая о негативных аспектах и показывая только одну сторону медали, в постоянно приходивших из Сайгона телеграммах американское командование сообщало лишь о кратковременных, небольших вылазках вьетнамских партизан и об их огромных потерях. Вашингтон не искал "темной стороны". Он отчаянно хотел услышать, что "все идет отлично" (С. 159).

Телеграммы из Сайгона успокаивали американское правительство, поднимали его дух и уверенность, что его примеру последует и американский народ. Однако пока Вашингтон получал, анализировал и уже постфактум распространял полученную от американского командования в Сайгоне информацию, общественность жадно впитывала короткие видеоматериалы о кровопролитных боях через "новые телевизионные технологии". Официальным сообщениям люди уже не верили.

Вьетнам стал первой телевойной США, а наступление Тет - первым телесражением, захлестнувшим широкие слои населения. Во времена Пёрл-Харбора в США существовало только 10 тысяч телевизоров, в период войны в Корее - 10 млн., к январю 1968 г. - 100 млн. - война бушевала (на телеэкранах) в каждых 16 из 17 домов. Вьетнамский конфликт стал одной из самых важных тем в сообщениях СМИ уже с 1965 г. Несмотря на свидетельства очевидцев и сообщения журналистов, реальные факты порой сильно искажались: было ли это сражение за долину или за холм, над полем боя непременно роились американские вертолеты, коммунисты под натиском огня всегда отступали, американские солдаты выигрывали (С. 160). О том, что вскоре после этого американцы оставляли отвоеванные территории, которые вновь переходили в руки коммунистов, американское командование умалчивало. Потери противника сильно завышались.

Сообщения о наступлении Тет поступали более интенсивно. Для журналистов в Сайгоне не составляло труда добыть информацию о происходящем. Покидая утром свои дома и гостиницы, они отправлялись "на войну" на своих собственных автомобилях, затем возвращались в свои офисы с отснятым материалом и уже готовыми репортажами, после чего отправлялись домой, включали "хай-фай", откупоривали банку с пивом и готовили себе бифштекс (С. 160). "Писать отчеты о войне очень легко", -говорил начальник отдела ЭнБиСи Ньюс в Сайгоне Рон Стейнман, - "Война похожа на весну, когда начинают трескаться почки на ветках деревьев, куда не повернешь голову."

Престиж США висел на волоске. Коммунисты перехватили инициативу. Представители СМИ были убеждены в том, что война зашла в тупик и является серьезной ошибкой американских политиков. Мировая общественность требовала немедленного ответа на ряд вопросов. Количество

потерь? Число захваченных противником городов? Вероятная продолжительность военных действий? Насколько сильным оказался удар коммунистов по южновьетнамскому правительству и жителям Юга? Что следует ответить на заявления французов о нашем поражении в этой войне? Существует какая-нибудь связь между военными действиями коммунистов в Корее и вьетконговцев во Вьетнаме? Что об этом думает Сайгон? Посвятил ли Ханой корейцев в свои планы о Генеральном наступлении во время посещения делегацией ДРВ Северной Кореи в августе 1967 г.? Ответы генерала Уэстморленда и посла Банкера: " Все идет отлично. Мы выигрываем. Возможно, предположения о связи вьетнамских коммунистов с корейскими и верны, но в Сайгоне никто об этом ничего не знает".

Несмотря на утешительные реплики американского командования, беспокойство росло с каждым днем. Вьетнамцы были разбиты на поле битвы, но они быстро набирали очки на экранах телевизоров и на страницах газет и журналов. Официальные телеграммы из Сайгона читались лишь горсткой людей, а репортажи журналистов были доступны всем, и все это происходило в канун и в начале предвыборной кампании.

После событий в Тет претендентам на пост президента была предоставлена возможность выступить с речью по поводу происходящего. На утверждение Джонсона о том, что Генеральное наступление коммунистов закончилось их военным поражением. Юджин Маккарти саркастически заявил: "Ну, если захват американского посольства, большей части Хюэ, Далата и основных городов 4-ой военной зоны означает поражение коммунистов.., то, следуя этой логике, администрация наверняка стала бы утверждать о полном крахе коммунистов после захвата ими всей страны... " На заявление президента "Мы выигрываем" он резко ответил: " Сообщения администрации об успехах США во вьетнамской войне - продукт их [грандиозного] самообмана. Нападения на города Южного Вьетнама показывают, что мы уже не контролируем ситуацию в стране, и находимся сейчас в худшем положении, чем два года назад" (С. 174).

Губернатор штата Мичиган Джордж Ромни, в стремлении заполучить кресло президента, незамедлительно поспешил перейти в лагерь "голубей". После наступления в Тет он обрушился на администрацию президента с жесткой критикой. "Конфликт во Вьетнаме", - говорил он, - "был скорее политическим, чем военным", а наступление в Тет показало, что "южновьетнамский народ поддерживает нашего противника" (С. 175).

Ричард Никсон, пользовавшийся огромной популярностью в 1968 г., заявил о выдвижении своей кандидатуры в разгар наступления вьетконговской армии. По своему характеру и взглядам Никсон относился к лагерю "ястребов". Действия коммунистов он охарактеризовал как неудавшуюся, быть может, последнюю, "отчаянную попытку Вьетконга расколоть общественное мнение США". Осуждая военную политику Джонсона, Никсон призывал правительство к более решительным и жестким действиям по отношению к Северному Вьетнаму. Но, заметив недовольство среди своих избирателей, он выступил с заявлением о том, что

южновьетнамским властям необходимо прикладывать значительно больше усилий для достижения победы, подразумевая под этим снижение активности США во Вьетнаме.

Роберт Кеннеди, чье положение было трагичным во всех отношениях, заявил о своем выходе из предвыборной кампании на завтраке в Национальном прессклубе, как раз в то время, когда начиналось наступление Тет. Через несколько дней он уже понял, что совершил ошибку и горько сожалел о ней. Он думал о миллионах своих избирателей, которые отошли от него как от политика, выступавшего против администрации Джонсона и войны во Вьетнаме. Р.Кеннеди расценивал события в Тет как важнейшее доказательство силы коммунистов, хотя и был пылким антикоммунистом. В начале 60-х гг. он был убежден, что Вьетнам очень подходит для карательных акций и идеологической борьбы с повстанческими движениями. Он был одним из главных спонсоров спецназа - "Зеленых беретов", которые предполагалось использовать для ведения войны против коммунистов с применением средств массового уничтожения (ядерного, химического, бактериологического оружия). В феврале 1962 г., в Сайгоне он утверждал, что США выиграют войну во Вьетнаме и будут оставаться там до тех пор, пока захотят (С. 176). После убийства своего брата, Джона Кеннеди, Роберт, уже не неся никакой ответственности за войну во Вьетнаме, стал склоняться к мысли, что война все-таки была ошибкой. Впоследствии он высмеял идею о том, что наступление в Тет было победой союзных сил и поражением коммунистов: "Это похоже на то, как если бы Джеймс Мэдисон объявил великую победу только потому, что в 1812 г. британцы лишь сожгли Вашингтон, вместо того, чтобы присоединить его к Британской империи" Р.Кеннеди подчеркивал, что на протяжении двух лет американцы ошибались, что история конфликта наций не знает другой такой длительной череды ошибок; теперь настало время прийти в себя и посмотреть правде в глаза. Политический компромисс, полагал Р.Кеннеди, был рискованным, опасным и неприятным для США, но единственным путем к миру. Продолжение войны, по его мнению, могло привести только к дальнейшей бессмысленной утечке капиталов в Азию, истощению ресурсов страны, а вьетнамский конфликт мог стать настоящей трагедией для американского народа (С. 177).

Таковы были позиции основных претендентов на пост президента США, когда Сайгон внезапно стал "городом на войне", "прифронтовым городом".

Хотя коммунистов выбили, в городе не было даже намека на победу. Пустые кварталы, разрушенные дома, дымящиеся развалины, смрад мусора и зловоние трупов. Санитарные машины подбирали на улицах тела убитых и вывозили их в общую могилу на окраине города (С. 179). Выстрелы еще слышались в отдельных частях города, но в целом Сайгон был спокоен. Серьезной проблемой были только прятавшиеся повсюду снайперы. Более 25 тысяч сайгонцев остались без домов. К уже 904 тысячам вьетнамских беженцев после Тета добавилось еще 821 тысяча человек. Общее число беженцев достигло 1 725 тыс. вьетнамцев - 10% от общего числа населения.

В новогодние праздники почти все жители города находились в своих домах. Плохо работал транспорт и средства связи. Вьетнамские и американские журналисты были заняты своими собственными проблемами и не появлялись на работе. Т.о., происходящие в городе события не освещались в сайгонской прессе в течение нескольких недель, давая тем самым благоприятную почву для всевозможных слухов. Самыми неожиданными, невероятными, по мнению американцев, были слухи о том, что за всем этим тайно стоят США. С точки зрения американцев, такое неправдоподобное утверждение было естественным и вполне логичным для вьетнамцев. В стране находились могущественные, богатые, благополучные, полные энергии и энтузиазма американцы. Жители даже не могли допустить мысли о том, что Вьетконг способен осуществить такую крупномасштабную, прекрасно организованную военную операцию без ведома и предварительного одобрения США. И если Америка не принимала в этом участия, то почему же тогда большинство зданий, где расположились американцы, остались нетронутыми, а налеты были совершены главным образом на объекты южновьетнамского правительства?

Сомнения на этот счет были даже у президента Тхиеу. "Вы ведь знали об этом? Не обманывайте меня. Вы должны были знать! Почему вы не говорите мне правду?", - почти кричал он в лицо одного из вашингтонских функционеров. Мотив для тайного сговора между дядюшкой Сэмом и дядюшкой Хо? "О! Американцы очень умны!" - убеждали себя южновьетнамские власти, ведь созданием коалиционного правительства Джонсон сможет успокоить "голубей" Сената, вернуть американских солдат домой и все-таки сохранить свое влияние во Вьетнаме.

Внутриполитическая слабость сайгонского правительства в течение всей войны была ахиллесовой пятой США и союзных сил. Будучи известным патриотом, Нго Динь Зьем всегда и для всех оставался господином Нго из выдающегося, приближенного к императору рода в Хюэ. Любили его или ненавидели - это был уже другой вопрос. Но он всегда и для всех оставался "господином Нго". Так больше не обращались ни к какому другому лидеру: ни к Нгуен Кханю, придурковатому сыну хозяина бара в Далате, ни к Нгуен Као Ки, "ковбою" воздушных сил, женившемуся на стюардессе, ни к Нгуен Ван Тхиеу, самой приемлемой среди них фигуре. К ним обращались исключительно "Тханг" ("парень"). США постоянно размышляли над тем, как сделать их популярными политическими лидерами Южного Вьетнама (С. 181).

Наступление в Тет было одновременно и великим испытанием, и великой возможностью для сайгонского правительства. Американцы сразу после первых атак вьетконговцев на семь основных городов в 1-ой и 2-ой военных зонах разработали план утверждения власти Тхиеу в глазах жителей Юга. Он должен был выступить по национальному телевидению с призывом к народу подняться на борьбу, а также объявить о внеочередном созыве Национальной Ассамблеи. В течение всей его речи все значительные политические фигуры сайгонского режима, включая вице-президента Ки и

премьер-министра Нгуен Ван Лока, должны были стоять за его спиной, наглядно демонстрируя свое молчаливое согласие и готовность в любую минуту прийти на помощь своему президенту. Но Тхиеу отказался.

"Самое время главе государства выступить перед своим народом, ясным и понятным языком разъяснить ему сложившуюся ситуацию, чтобы, осознав все произошедшее, вьетнамцы нашли в себе силы поддержать своего президента", - утверждали американцы. "Франклин Рузвельт сделал это сразу после Пёрл-Харбора, Черчилль - после начала военных действий в Британии..." Но что говорить о Тхиеу, если американский президент вел себя также. Ведь Джонсон не последовал примеру предыдущих политиков не только после начала наступления в Тет, но и за всю вьетнамскую войну не попытался "поговорить" со своим народом.

В Сайгоне при содействии США был создан Совет по восстановлению (National Recovery Committee). В его обязанности входило руководство захоронением тел погибших, уходом за ранеными, содержанием беженцев и восстановлением разрушенного города. Возглавил Комитет вице-президент Ки, а его помощником был назначен начальник штаба генерал Нгуен Зык Тханг. При каждом члене Комитета находился американский "советник". США оплачивали большинство расходов - транспорт, медикаменты, снабжение, стройматериалы. Окружение Тхиеу не одобрило решение США о вовлечении в это дело первых лиц правительства, начав сильное давление на Ки и Тханга, в результате чего, к большому сожалению американцев, те отказались от предложенных должностей.

Американцы все больше убеждались в том, что только с помощью радикальных реформ в системе руководства Южного Вьетнама можно спасти его. В случае отказа от этого предложения США пригрозили выдвинуть ультиматум. Сайгонскому правительству было дано три месяца на проведение необходимых реформ. Иначе США пообещали "пересмотреть свое отношение к войне", что означало прекращение поддержки режима и войны .

Наступление в Тет было грандиозным событием не только для США, но и для всего мира. В феврале в Сайгон съехалось огромное количество репортеров: дополнительно 52 американских и 86 корреспондентов из других стран. К концу года в городе находилось 627 корреспондентов - самая высокая цифра за всю историю Сайгона. Большинство из них прибыло в Сайгон по одной простой причине: у себя на родине им было трудно собрать материал о событиях во Вьетнаме. Сайгон, однако, был не единственным городом, подвергшимся нападению в Тет. И он не был городом, удар по которому привел к самым тяжелым последствиям. Ситуация в Хюэ была хуже.

VI.

Хюэ был атакован в 3 : 30 утра через плохо защищенные мосты и рвы с водой двумя северовьетнамскими батальонами, которые с легкостью преодолели прогнившие деревянные ворота, каменные двери Крепости и устремились в

сердце города. Сильные взрывы были слышны и в районе военного аэродрома Тэйлок. Одновременно части вьетконговской армии нанесли удар по восточной части города Зяхой. Их задачей было, переправившись на небольших лодках через Ароматную реку, соединиться с силами районного комитета партии. Коммунисты наступали и с юга.

К рассвету смешанные северовьетнамские части и вьетконговские соединения заняли весь город, кроме здания консультативной службы США и штаба 1-ой южновьетнамской дивизии, находившейся в углу Крепости. Сражение прекратилось. В городе не было электричества. Правительственное радио молчало. Окна и двери в домах были наглухо закрыты, улицы пустовали. Вскоре по главной улице города прогремели повозки с вьетконговскими солдатами. Жителям города в рупор посоветовали не открывать ставни и не выходить из своих домов. Через некоторое время на улицах города стали появляться хорошо вооруженные деревенские жители в черных "пижамах", конусовидных бамбуковых шапках и с завязанными хвостом волосами. Казалось, они уверовали в свою победу. Люди за закрытыми дверями испытывали страх перед неизвестностью. Гордый и величественный город Хюэ оказался в другом мире с новой властью и иными принципами управления. Яркокрасный флаг с золотыми звездами НФО развивался на флагштоке Крепости почти целый месяц - с пяти утра 31 января и до 24 февраля. Командование Народной армии разместилось в реставрированном тронном зале императорского дворца Нгуенов. (С. 201).

25-дневная осада города была самой продолжительной и кровопролитной из всех военных действий наступления в Тет.

Спустя недели, месяцы и даже годы мир отказывался верить в количество погибших, достигавшее 2 800 человек, среди которых были и захороненные заживо. Едва ли кто пытался проанализировать произошедшее. Америка была заинтересована в другом. Политики США пытались преподнести миру массовые убийства в Хюэ, как очередное доказательство аморальности и кровожадности коммунистов. Спустя некоторое время внимание мировой общественности обратилось к страшной резне в деревне Милай провинции Куангнгай, унесшей более сотни жизней мирных жителей Вьетнама. Воспоминания о борьбе в Хюэ постепенно поблекли, и о трагедии в городе забыли.

Более, чем другие города, Хюэ воплощал традиции и ценности прошлого. Его горьковато-сладкое обаяние и поблекшее от времени великолепие глубоко волновали и восхищали почти каждого приезжего. Город излучал неуловимый аромат своеобразия древности и старины. По буддийским представлениям Хюэ был цветком лотоса, растущим из ила или грязи. Пародокс: в стране бушевала война, господствовал террор и проливалась кровь ни в чем неповинных мирных жителей, а в Хюэ долго спокойно текла мирная жизнь.

Европейцев в первую очередь привлекала созданная заботливыми французами благоустроенность города: ухоженные бульвары и парки; спортивный клуб на берегу Ароматной реки с удобными верандами и изящной мебелью 30-годов; старинные французские автомобили; небольшие домики с черепичными крышами и уютными садиками, населенные культурными,

образованными людьми, утонченно и изящно изъяснявшимися по-английски и по-французски.

Очарованные древней экзотической культурой иностранцы наслаждались старинными императорскими дворцами и гробницами Нгуенов; тихо скользящими по реке китайскими лодочки, изящными фарфоровыми чайными сервизами, звуками гонгов из буддийских пагод; с интересом рассматривали важных мандаринов с тонкими бородками, загадочных монахов в серых одеждах, распевавших молитвы перед Золотым Буддой (С.202).

Центральный Вьетнам, с длинной горной цепью, названной Аннамитскими Кордильерами, с трудно обрабатываемыми почвами, холодной и влажной зимой, жарким и засушливым летом населен решительными, выносливыми людьми с твердым характером. За многие века оттуда вышло большое количество национальных героев и народных вождей. Дух независимости присутствовал в каждом уголке Хюэ. Старинные обычаи и традиции были для его жителей важнее денег или военной власти. С презрением и надменностью взирал город на жадных к богатству сайгонских генералов и стремящихся к власти ханойских комиссаров (С.204).

Но Хюэ был одним из самых незащищенных и наиболее уязвимых городов Южного Вьетнама. Из-за непочтительного отношения американских солдат к традиционным ценностям города (разгробление императорских гробниц и могил предков) военное присутствие США было незначительным ограничивалось небольшой группой американских советников. Защита города находилась в руках резервного батальона 1-ой южновьетнамской дивизии.

С учетом всего этого Командование коммунистов не предполагало длительной осады города (С. 205). Был разработан план военных действий только на первые три дня оккупации с особыми инструкциями по содержанию пленных различных категорий: наиболее важные пленные вывозились из города при первой возможности, в случае затруднений - их надлежало уничтожить; "реакционные элементы" содержались отдельно и высылались за город для "наказания". В первую очередь аресту подлежали вьетнамские высокопоставленные чиновники, военные офицеры, политики. Их предполагалось провести по пустым улицам со связанными за спиной руками. Аресту подлежали также американские, немецкие, филиппинские граждане - учителя, журналисты, актеры. Исключение было сделано только для французов.

Пострадали также католические священники и послушники церкви Фукам. Новые власти, посоветовав им ничего не бояться и положиться на них, вывезли их из города. Спустя 19 месяцев вьетконговские дезертиры показали американцам место кровавой трагедии, настигшей католиков глубоко в джунглях, за десять миль от города. В лощине, расстилавшейся на сотню ярдов, были разбросаны черепа, скелеты и кости людей из церкви Фукам, добела отмытые пробегавшим мимо ручьем. По черепам было видно, что они либо были застрелены, либо им просто размозжили голову. Спустя некоторое время власти Хюэ опубликовали список 428 жертв коммунистического нападения. Из них около ста человек были студентами, остальные - гражданскими, правительственными, деревенскими

служащими и простыми мирными жителями. Самым ужасным и варварским было убийство известного католического священника - отца Быу Донга. В местечке, где располагалась его миссия, присутствовали и представители сайгонского режима вместе в нескольким американцами и вьетконговцами. Отец Донг старался поддерживать дружеские отношения с обеими сторонами. В первые дни осады города его, допросив, отпустили, но через пять дней вьетконговцы вернулись. Спустя полгода останки отца Донга были найдены в неглубокой могиле на прибрежной песчаной отмели среди останков 300 других жертв. По позиции его тела можно было заключить, что отец Донг был похоронен заживо (С. 216).

Хюэ оставался под властью вьетконговцев в течение 25 дней.

Генерал Во Нгуен Зяп назвал военные действия в Хюэ "беспрецедентной победой высокого класса". Фам Ван Донг заявил, что это сражение было "величайшим успехом Народной революции в Южном Вьетнаме" (С. 231).

Составленный американцами список потерь включал: 142 убитых в военных действиях и 857 серьезно раненых американцев, 384 убитых и 1800 раненых южновьетнамских солдат, потери коммунистов - 5113 убитых и 89 пленных (С.232).

Версия о преднамеренной резне в Хюэ подтверждалась большим количеством доказательств. Среди казненных были сенатор, члены политической партии, городские служащие, правительственные чиновники, деревенские и квартальные начальники, армейские и полицейские офицеры, священники, учителя - как вьетнамцы, так и американцы и их союзники.

Американцы начали выявлять тех, кто участвовал в резне или помогал вьетконговцам.

К 14 марта при содействии южновьетнамских властей было арестовано более 20 "подозрительных", включая трех женщин и нескольких детей школьного возраста и доставили их с мешковиной на головах в провинциальный военный штаб в опустошенном городе, поместив их во временную тюрьму. На следующее утро от них не осталось и следа. Через 20 месяцев разоренный и разрушенный город был практически восстановлен. Но он казался мрачным и печальным. Повсюду - в парках, садах, вдоль улиц - были заметны свежевырытые могилы. Оставшиеся в живых, даже по прошествии двух лет не могли забыть случившегося и боялись, что война вернется сюда снова.

3 ноября 1969 г. президент Ричард Никсон в своей речи вернулся к событиям в Хюэ, использовав этот пример в качестве подтверждения своей политики необходимости медленного и постепенного, а не быстрого выхода США из войны. Никсон подчеркнул, что без американской поддержки весь Южный Вьетнам превратился бы в кровавое месиво, став кошмаром для всей нации и особенно для 1,5 миллиона католиков, бежавших с Севера, когда коммунисты пришли к власти в 1954 г. (С. 233). Речь Никсона вызвала бурные дебаты. Некоторые были склонны думать, что кровавая бойня не была частью политики Севера, а скорее "местью армии во время своего отступления".

В любом случае события во время праздника Тет и особенно резня в Хюэ заставили американцев задуматься - о вьетнамской войне и о своей роли в ней;

уже 12 марта 1968 г. газета "Нью-Йорк Таймс" вышла с заголовком "США проигрывают войну во Вьетнаме".

VII

Страх и испуг в США в первые дни после Тета сменились разочарованием, отчаянием и ощущением безысходности. Слабая надежда на успех в ноябре вдребезги разбилась о "первую шоковую волну". Признанные авторитеты американского общества, включая комментаторов СМИ, редакторов периодических изданий и неофициальных политических лидеров, которые до этих драматических событий колебались, почувствовали, что война проиграна. А оппозиция еще раз убедилась в своей правоте: "Мы так и говорили вам!" (С. 238)

Правительство в Вашингтоне и американское командование в Сайгоне заявляли, что коммунисты разбиты, понесли бесчисленные потери, и им нечего противопоставить, кроме своей пропаганды. Но эти доводы нечем было подтвердить: у коммунистов не были отвоеваны их города, не были освобождены пленные. Приходилось бороться лишь за возврат захваченных противником территорий, но не более того. Факты свидетельствовали против американского правительства: коммунисты добились успеха, позиция сайгонского режима поколебалась,число недовольных и сомневающихся в войне увеличилось. Администрация президента поспешила внушить обществу свою уверенность в успехе, но правительственные заявления обесценивались, слова теряли способность убеждать. Озвученные видеокартинки об ужасах войны волновали воображение людей в большей степени, чем воспринимаемые на слух слова. С помощью телевидения война, казалось, вошла в каждую американскую семью: разрушенные города, дымящиеся деревни, голод, нищета и кровь, кровь, кровь. Видеоматериалы из Вьетнама ежедневно в течение двух месяцев стали основной темой в теленовостях СиБиЭс и ЭнБиСи. Из большинства сообщений была четко и ясно видна серьезная опасность, нависшая над вооруженными силами США во Вьетнаме. Четверть этих сообщений была посвящена плачевному состоянию американцев в подвергшейся атакам коммунистов области Кхешань. Журналисты в основном не оставались в Кхешане более одного-двух дней. Существовал даже лист ожидания для иностранных корреспондентов, запрашивавших разрешение на посещение военной базы. Их не покидало ощущение непрерывности военных действий, а чувство опасности и надвигающегося несчастья было более острым, чем у американских солдат, уже привыкших жить под беспрерывным огнем противника.

Опрос общественного мнения показал, что активная воинственность в начале февраля сменилась волной пессимизма в конце месяца. Статистика говорила о том, что в период с февраля по март каждый пятый американец переключился с позиции "ястреба" на позицию "голубя". На умонастроения населения большое влияние оказывали средства массовой информации.

"Выборочная реальность" теленовостей была более гнетущей, чем реальность в зоне военных действий.

Большее количество областей на территории Вьетнама оставалось спокойным. Этот факт мог бы сыграть на руку военным политикам США в деле освещения драматического конфликта во Вьетнаме (С. 242). Но все обстояло иначе. Напряжение, сжатое в двух-трехминутных сообщениях о самых горячих точках во Вьетнаме, передавалось всему миру. Благодаря этому постоянный зритель ежедневных "шоу" телестанций ЭнБиСи и СиБиЭс Ньюс, в период наступления в Тет обозревал военных действий больше, чем преобладающее число американских солдат за время своей службы во Вьетнаме.

На вопрос "Проигрывают ли США и их союзники войну во Вьетнаме или побеждают?" - американцы ответили следующим образом:

Ноябрь 1967 г. Февраль 1968 г.

Проигрывают 8% 23%

Стоят на месте 33 38

Добиваются прогресса 50 33

Не знаю 9 6

В специальном получасовом сообщении знаменитого Уолтера Кронкайта (СиБиЭс Ньюс) из Вьетнама говорилось: "Кто выиграл и кто проиграл в великом наступлении в Тет на города? Я затрудняюсь ответить. Вьетконг не выиграл нокаутом, но и мы тоже. Судьи истории поймут это... Другая ничья может произойти на территории демилитаризованной зоны. Кхешань может стать следующей трагедией нашего упорства в этой стране... " По мнению Кронкайта, сайгонское правительство, как показало прошлое, не в состоянии было справиться со своими проблемами. Тогда под ударом вьетконговских атак оно, если бы даже смогло продержаться, то вряд ли проявило бы требуемые от него в тот момент качества.

Волна смятения, испуга и тревоги захлестнула не только американцев, но и их противников - ряды вьетнамских коммунистов. Наступил долгожданный "подходящий момент", пришла "одна из тысячи возможностей", заиграла труба, солдаты поспешили вперед - атаковать города, но после ужасных кровопролитных сражений горстка оставшихся в живых отступила. Битва продолжалась, и война тоже. А где же славная победа? Что случилось с охваченными революцией массами, готовых подняться на борьбу с иностранными захватчиками и с их лакеями? Где те легионы марионеточных сил, которые готовы повернуть свое оружие против сайгонского режима и присоединиться к Революции? Что случилось с командирами Чаном и Ваном и со всеми остальными, которые шли впереди в сражениях и не вернулись назад?

Уцелевшие медленно и устало возвращались на свои базы в джунглях с надеждой лишь на то, что подобное больше не повторится. Слухи о том, что

они видели и слышали в городах, о погибших и захваченных в плен друзьях и родных доходили до ушей вьетнамцев. Дух скорби и разочарования витал в воздухе, постепенно унося прочь душевный подъем и радостное ожидание скорой победы, которыми так недавно были наполнены сердца людей.

Спустя некоторое время от дядюшки Хо пришел очередной призыв к населению, в котором он утверждал, что "мы приближаемся к победе" и что противник из последних сил старается выстоять, "безумно извиваясь как смертельно раненый зверь". Командирам всех воинских подразделений был отдан приказ довести до сведения вьетнамских солдат несколько "должно" дядюшки Хо: "Воля должна быть твердой. Планы должны быть тщательно продуманы. Руководство должно быть очень внимательным. Действия должны быть отлично скоординированы. Исполнение должно быть полным. Секретность должна быть гарантирована" (С. 252).

Читая между строк, солдаты Армии Освобождения поняли, что даже на Севере наступление в Тет не считалось успешным. Вместо победы они были поставлены перед фактом необходимости приложить еще больше усилий, чем когда-либо раньше.

Коммунистическое руководство мучили вопросы: Что было не так в городах? Может быть солдаты Армии Освобождения плохо сражались? Или руководство получало неверные сведения о ситуации в городах? Почему местные жители не обеспечили солдат продовольствием и всем необходимым, не оказали им должную помощь и содействие, как предполагалось? Ответы приходили один за другим, отражая мнение и общий настрой в рядах КПВ: военных сил, проникших в города, было недостаточно для полной и быстрой победы; они нуждались в более эффективном координировании; люди хотели объединиться, но боялись того, что если Революция не победит, то им придется страдать за свои симпатии, когда вернуться правительственные войска.

Однако многих чиновников и офицеров среднего уровня не устраивали такие ответы. Несостоявшаяся поддержка со стороны местного населения, огромное количество потерь убитыми и ранеными, провал всех надежд на скорый успех, несмотря на тщательную и упорную подготовку, породили смятение и большие сомнения в их душах по поводу самого движения и по поводу их будущего. (С. 253)

Коммунисты вынуждены были посмотреть правде в глаза, пересмотрев свое отношение к Генеральному наступлению и Всеобщему революционному подъему. Как первое, так и второе - не короткое и жестокое сражение, которое должно было привести к скорому окончанию войны, а целая фаза, включающая в себя далеко не одну военную кампанию и не один революционный подъем (С. 255). Из-за ошибок и просчетов "мы еще не в состоянии достичь полной победы за короткий период"; "вся эта операция не является двух - трехдневной атакой. Она включает целую серию атак в течение трех-четырех месяцев по городам и небольшим населенным пунктам". Вместо мощного сражения, которое должно было потрясти Землю и выиграть войну, Генеральное наступление и Всеобщий революционный

подъем постепенно превращаются в длительную операцию с неограниченным числом этапов и военных кампаний, с еще не известной датой окончания" (С. 255).

Проблема, однако заключалась в осуществлении намеченных планов. Многие военные соединения не смогли достичь своих предполагаемых позиций. Другие, все-таки захватив свои цели, были в состоянии удержать их только короткое время, после чего вынуждены были отходить.

Интересно, что основные северовьетнамские регулярные силы так и не были вовлечены в бой. Они оставались в состоянии боевой готовности, ожидая приказа прийти на помощь первой волне атакующих. В директиве от 31 января было подчеркнуто: "Мы не должны использовать основные силы для наступления, чтобы избежать военных потерь" (С. 256).

18 февраля коммунисты начали "вторую волну" наступлений по всей стране, используя артиллерию и минометы, лишь несколько раз обратившись к пехотным атакам. Благодаря этому испытание на выносливость и терпение продолжалось, а СМИ получало новую информацию и доносило ее до жителей всего мира.

Однако военные действия постепенно стихали, не принеся никаких кардинальных изменений в ситуации во Вьетнаме. К концу февраля большинство военных соединений, первоначально введенных в бой, понесли тяжелые потери. Посланные им на подмогу новые силы встретили на окраинах Сайгона мощное сопротивление. Хюэ вновь перешел в руки южновьетнамских властей. Пришло время вводить в бой новые силы или отступить. В конце февраля было принято решение оставить опасные передовые позиции на окраинах городов и сократить количество операций до небольшого числа внезапных огневых атак - т. е. из-за усиления защитных действий противника отказаться в ближайшем будущем от крупномасштабных военных операций. Вместо военных действий спецотрядов саперов и артиллерийского обстрела было решено начать ночные вылазки, чтобы "держать врага в состоянии постоянного стресса" (С. 256).

Политической пропаганде был дан приказ усилить свою деятельность в городах. Коммунистическое командование посчитало ненужным предпринимать какие-либо рискованные действия. "В крупномасштабных демонстрациях нет необходимости", - говорило оно.

Планировалось уменьшить военное давление в городах и на окраинах с целью концентрации сил в пригородах для дальнейшего "освобождения" сельских районов. Отступление в пригороды давало возможность воспрепятствовать поставкам продовольствия в города, обеспечить легкие победы над противником из засады, а также восстановить свои силы, перегруппироваться и перевооружиться.

На фоне снижения активности коммунистических сил американское командование в конце февраля готовило ответный удар - мощное увеличение военного присутствия в Южном Вьетнаме. Одним из аргументов была

необходимость "остановить стремительный натиск коммунистов", который "должен принять в ближайшем будущем угрожающие размеры" (С. 257).

Запрос Уэстморленда о переброске во Вьетнам допонительных 206 тысяч солдат к уже имеющимся 510 тысячам держался в полном секрете. Если его требование будет одобрено, то это нанесет ощутимый удар по жизням и судьбам многих тысяч резервистов, призывников и военных, затронет интересы американских налогоплательщиков, бизнесменов и финансистов.

Его заявление стало сенсацией в высших кругах оппозиции, некоторые представители которой расценивали действия генерала как скандальный захват власти военными и были уверены в том, что за этим последует бурная реакция со стороны Северного Вьетнама, и, возможно, Китая. Для них было очевидным, что, если США продолжат эскалацию во Вьетнаме, локальная война на границе с Южным Вьетнамом перерастет в военный конфликт на азиатской части евразийского материка (С. 266).

Обнародованный Уэстморлендом план, грозил стать фатальной ошибкой для Америки. Так и произошло. Газеты шумели: "Джонсон собирается выслать еще 206 тысяч солдат во Вьетнам". "Он собирается превратить страну в руины!", "Он намеревается сделать это под видом защиты нашего народа, но это будет для нас настоящей трагедией".

Возникавшие в США сомнения в их способности "решить свои собственные проблемы самостоятельно" толкало иностранных инвесторов продавать свои акции, скупая золото. Дэйл ... на встрече с некоторыми из политических деятелей, включая заместителя министра ВВС США Хупса и представителя Демократической партии штата Пенсильвания заявил, что эскалация войны приведет к истощению золотых запасов США и поставит под угрозу международную валютную систему. К его удивлению Хупс согласился с ним, сообщив, что и некоторые сотрудники Пентагона выступают против наращивания военной силы США во Вьетнаме и за пересмотр военной политики США в Индокитае.

Вскоре эта информация просочилась в прессу. "Нью-Йорк Таймс" сообщала, что запрос генерала Уэстморленда вызвал внутренние разногласия в высших эшелонах власти администрации Джонсона. Значительное число высокопоставленных чиновников в министерстве обороны, поддерживаемое некоторыми вышестоящими лицами из Госдепартамента, выступили с резкой критикой в адрес генерала (С. 269-270).

Для людей, потрясенных событиями в Азии, запрос о дополнительном контингенте военных сил стал окончательным подтверждением того, что наступление в Тет было грандиозной победой коммунистов, что для Америки война зашла в тупик, и правительство неадекватно оценивает ситуацию в Индокитае. Напрашивались вопросы: "Если такое огромное количество вьетконговцев было убито, их армия разгромлена, зачем же потребовались дополнительные силы ?"; "Если даже двести шесть тысяч будут посланы на войну во Вьетнаме, где уверенность в том, что через некоторое время не потребуется еще двести шесть тысяч, а затем еще, еще, еще . . . и так до

бесконечности ?"; "Существует ли альтернатива действиям американского правительства, другая возможность окончания войны на азиатском материке?".

Если наступление в Тет было мощным ударом по престижу вьетнамской политики Джонсона, то победа Маккарти в предварительных выборах в штате Нью-Хэмпшир стала ударом по политическому престижу самого президента. "Ни его политика во Вьетнаме, ни собственно его политическая власть уже не имели силы" (С. 277). Это не могло не привести к повороту в политике.

VIII

В начале марта 1968 г. в правительственных кругах США активно обсуждались вопросы о расширении географии военных действий в Лаосе, Камбодже и Северном Вьетнаме, о необходимости дополнительной отправки 206 тысяч американских солдат к уже имеющимся во Вьетнаме 510 тысячам, об усилении воздушных бомбардировок Ханоя, Хайфона и ряда других стратегически важных объектов. В конце марта эти предложения были отклонены. Генерал Уэстморленд был переведен на другую должность в Пентагон, президент Джонсон объявил о своей отставке, а США прекратили бомбардировки большей части Северного Вьетнама - первый шаг на пути к будущей деэскалации и окончательному выходу из войны.

Поворот военной политики США в марте 1968 г. на 180 градусов стал одним из важнейших событий в современной американской истории. Значительная часть американского общества и особенно неправительственная элита в лице банкиров, бизнесменов, юристов, издателей потеряли доверие к агрессивной политике США. После событий в Тет правительство не смогло сдержать обещания скорой победы. Разочарование росло. Страна не должна глубже вовлкувться в бесперспективную войну в далекой стране без ясной веры в успех.

Сторонников политики Джонсона становилась все меньше и меньше. Президенту казалось, что его все покинули. Опросы проведенные в марте 1968 г. службой Гэллапа показали, что только 32% населения одобряют политику президента. Впоследствии эта цивра снизилась до 26%. Считалось, что если минимальный процентный рейтинг президента находится на уровне 50%, это представляет серьезную угрозу его репутации и проводимому им политическому курсу. Рейтинг Джонсона упал до 26%. Чем было вызвано такое резкое, первое за всю историю США, снижение популярности Джонсона, и негативное отношение к войне? Наступление в Тет способствовало увеличению популярности Маккарти и восхождению Роберта Кеннеди. Средний слой, составлявший большую часть американского общества, был шокирован новогодними событиями и категорически выступил против продолжения войны.

Наступление Хо Ши Мина и генерала Зяпа достигло своих целей. Теперь апмшла рчередь Линдона Джонсона, и оно могло быть лишь наступлением по линии установления мира. Только так Джонсон мог спасти

ситуацию и свой авторитет. 20 марта президент позвонил Кларку Клиффорду и сообщил ему о своем решении кардинально изменить свою политику, направив ее в мирное русло. Таким образом он стал "мирным кандидатом", выступающим "за мир Черчилля, а не за мир Чемберлена" (С. 302).

Сложным было положение не только Джонсона, но и лидеров партии Лаодонг. Люди, собиравшиеся на частые митинги, жаждали услышать радостные новости о победе над американцами, которую обещали им власти в недавних призывах ко Всеобщему революционному подъему. Но они расходились разочарованными. Красные заголовки ханойских газет сменились на черные. Вьетнамцам велели подготовиться к длительной войне. Выступления оппозиции пресекались на корню. Началась волна репрессий. Был издан декрет о мерах борьбы с контрреволюционными преступлениями, вплоть до заключения на длительный срок и смертной казни.

В середине марта северовьетнамские власти решили сигнализировать об изменениях в своей политике, официально заявив о намерении сесть за стол переговоров. Они тщательно все просчитали. Именно такие действия должны были произвести максимально благоприятное впечатление на мировое общественное мнение, включая США. Спустя некоторое время ханойские власти пригласили корреспондента СиБиЭс Уолтера Кронкайта посетить Северный Вьетнам. Потом это разрешили сделать еще двум корреспондентам. Кронкайт целый год безрезультатно добивался получения визы в ДРВ, поэтому такое неожиданное приглашение вызвало у него опасения и беспокойство, и он отказался от поездки. Вместо него поехал другой журналист, который взял интервью у министра иностранных дел Нгуен Зуй Чиня. Ханойские власти предполагали распространить информацию о начале переговоров через представителей иностранных СМИ .

Между тем последняя стадия наступления, начавшегося во время праздника Тет, подходила к концу. Основные войска коммунистов отводились с передовых позиций на свои скрытие в джунглях военные базы для перегруппировки сил и временной передышки.

Активные военные действия продолжались только в области Кхешань. Основное сухопутное наступление вьетконговцев на базу началось в ночь с 29 февраля на 1 марта. В течение следующих пяти дней небо над Кхешанем было наполнено гулом воздушных бомбардировок. Было сброшено невероятное количество бомб. Через некоторое время стали распространяться слухи, что силы Вьетконга оставляют свои позиции в Кхешани и отводят артиллерию за лаосскую границу.

Операция, начавшаяся в Тет, не прошла бесследно и для сайгонского режима, который, как и все остальные, был потрясен новогодними атаками Вьетконга и последующим поражением США в ответном наступлении. Сомнения американцев в необходимости введения дополнительных вооруженных сил в войну возрастали с каждым днем. Подобные настроения стали появляться и среди сайгонских лидеров, выступавших за мобилизацию в своей собственной стране. За всю историю

этой войны американцы неоднократно предлагали южновьетнамскому правительству начать всеобщую мобилизацию. Еще в 1966 г. американский посол Генри Кэбот Лодж настаивал на этом. В 1967 г. сменивший его Элсуорт Банкер продолжил политику своего предшественника. Южновьетнамский премьер-министр Ки отклонил их предложения. Но прямо перед началом наступления в Тет сайгонские власти под давлением США все-таки согласились на увеличение своих 670 тысяч еще на 65 тысяч солдат в течение 1968 г. В марте президент Тхиеу объявил о дополнительной мобилизации в армию 135 тысяч человек в течение всего 1968 г., включая как призывников, так простых мирных жителей. В том же месяце Объединенный комитет начальников штабов США принял решение о прекращении бомбардировок в районе 20-ой параллели, предупредив, что, если Ханой не ответит на мирную инициативу, воздушная война будет возобновлена. Американские политики просчитались: однажды прекратив бомбардировки Северного Вьетнама, в будущем по ряду политических соображений их невозможно будет возобновить.

В воскресенье 31 марта Линдон Джонсон сообщил своему окружению о намерении не выдвигать свою кандидатуру на пост президента. Он выступил по национальному радио с речью об основных принципах своей военной политики во Вьетнаме, в которой призвал к миру в Юго-Восточной Азии. Долгое время, говорил президент, мы искали путей мирного урегулирования индокитайского конфликта, пытаясь воплотить в жизнь мое предложение, о котором я заявил в Сан-Антонио, но Северный Вьетнам молчал. Своими атаками во время праздников Тет коммунисты не добились желаемых результатов: сайгонское правительство не пало, его армия не была разбита, не произошло всеобщего революционного подъема населения городов, как предполагалось, и коммунисты не смогли удержаться ни в одном из 30 захваченных ими городов; их потери были огромны (С. 320). Коммунистам, однако, заявлял президент, удалось вызвать значительный раскол в рядах противника. Коммунисты рассчитывают на то, что если 1968 г. и не принесет окончательной победы, то он станет поворотным моментом в войне. Очевидно, что все военные операции коммунистов будут заканчиваться такими же неудачами. Они не смогут разбить армию Республики Вьетнам и свергнуть южновьетнамское правительство. Ясно также, что все дальнейшие военные действия повлекут за собой тысячи новых жертв с обеих сторон. Нация, которая страдала от войны уже 20 лет, будет страдать снова. "Нет никакой необходимости откладывать переговоры о мире, которые могут привести к скорому окончанию этой длительной и кровопролитной войны... Сегодня вечером я повторно вношу свое предложение, сделанное мною прошлым августом - остановить бомбардировки Северного Вьетнама... и начать переговоры... Мы надеемся, что Ханой не злоупотребит нашим доверием..." (с.323). Президент сообщил о том, что отдал приказ прекратить атаки территории ДРВ, за исключением района к северу от демилитаризованной зоны, где продолжалось наращивание сил противника.

Северный Вьетнам не замедлил отреагировать на мирную инициативу президента США, которая превосходно укладывалась в запланированную дипломатическую программу ханойских лидеров. Менее, чем через три дня после выступления Джонсона, северовьетнамское радио и телевидение передали свое официальное заявление о готовности приступить к предварительным переговорам. "Генеральное наступление и Всеобщий революционный подъем, - говорилось в сообщении, - нанесли окончательный удар по американским агрессорам и их лакеям... Борьба вьетнамского народа за свободу и независимость вступила в новый этап. Поражение США очевидно" (С. 323). В мае в Париже начались предварительные переговоры, а спустя восемь месяцев после прекращения США бомбардировок всей территории Северного Вьетнама, начались официальные четырехсторонние переговоры с участием США, Северного Вьетнама, НФО и правительства Южного Вьетнама.

Слух о выступлении президента Джонсона быстро разнесся по улицам Сайгона. Большинство было убеждено в том, что частичное прекращение Джонсоном бомбардировок и его заявление о выходе из предвыборной кампании было всего лишь очередным трюком с целью как можно скорее усадить Ханой за стол переговоров. И только немногие были склонны верить в то, что президент был искренним, и что "Мандат Неба" от Линдона Джонсона уже перешел к Роберту Кеннеди, который был единственным известным в Южном Вьетнаме политическим деятелем США кроме Джонсона (С. 324).

В то же время президент Тхиеу выступил в Национальной Ассамблее с речью, в которой заявлял, что "борьба против коммунистических агрессоров в Южном Вьетнаме находится на завершающей стадии", и теперь следует незамедлительно начать новую мобилизацию. По мнению президента, всеобщая мобилизация, включая молодежь с 17 лет, а, возможно, и женщин, была просто необходима (С. 324).

За 4 часа до выступления Джонсона началась последняя операция Генерального наступления, начатого в Тет - атака на военно-морскую базу в районе Кхешань. Американцы мгновенно отреагировали, - в соответствии с заранее разработанным планом "Пегас", который предусматривал снятие осады Кхешаня, деблокирование ведущей в Лаос дороги № 9 и уничтожение всех до последнего сил коммунистов на этой территории (С. 326). База была освобождена только спустя три месяца.

Все участники контрнаступления, которое, как было объявлено началось 30 января и закончилось 1 апреля 1968 г. были награждены Звездой кампании Тета. Так закончилась грандиозная военная операция, на долгие годы оставшаяся в памяти двух великих наций (С. 327).

В Послеловии Обердорфет высказывает свою личную точку зрения, на описанные им события. Поскольку война еще не закончена и ее исход еще не ясен (книга была опубликована в 1971 г. - прим. реф.), смысл и значение наступления в Тет недоступны нашему пониманию. Ясно только то, что

история не останется безучастной к этому событию, величайшему поворотному моменту в истории наших дней.

Сразу после прочтения книги хочется задать автору вопрос: "Кто выиграл?" На сегодня ответ "Никто". Все проиграли. Северный Вьетнам и Вьетконг проиграли сражение. Правительство США проиграло нечто более значительное и важное - доверие своего народа.

Позднее стало ясно, что силы Вьетконга, принявшие основное участие в этой операции, понесли самые большие потери. Десятки тысяч лучших людей, преданных и опытных бойцов, оставили свои выгодные позиции в джунглях, выйдя на открытое пространство только ради того, чтобы встретить смертельный шквал огня (С. 329).

Жители южновьетнамских городов не встали на защиту сил Освобождения. Южновьетнамское правительство не согнулось под ударами коммунистов, став после этого сражения более похожим на рабочий институт. После Тета Сайгонский режим почти вдвое увеличил свою военную силу - от 670 тысяч до 1100 тысяч солдат. Такая всеобщая мобилизация, хотя и при активной военно-экономической поддержке США, требовала сильной политической воли, которая раньше была недосягаемая для южновьетнамского правительства. Вопрос о том, могло бы оно когда-нибудь достичь такой степени политической решимости без помощи США, оставался открытым. А перед событиями в праздник Тет шансы сайгонского режима были нулевыми.

Что касается партии Лаодонг, то она надеялись на "славную победу" в будущем. Но едва ли кто из опытных северовьетнамских стратегов рассчитывал на полный успех операции в Тет. Очевидным было то, что целью Генерального наступления и Всеобщего революционного подъема была "решительная победа, в которой политические последствия будут значить гораздо больше, чем военный успех" (с.331). Так и произошло: потерпев поражение на поле боя, Северный Вьетнам и Вьетконг выиграли политическую битву с Америкой, которая в конечном счете пришла к выводу, что вьетнамская война потребует значительно больше сил, средств и времени, чем она этого стоит.

Небольшую азиатскую страну отдаляет от Америки не только океан и десятки тысяч миль суши, но и огромные различия в национальном характере, стиле жизни и образе мысли. К сожалению, США не смогли понять чуждую им среду, в которую они так бесцеремонно вторглись. Наступление в Тет было поражением для американской разведки - главным образом не из-за отсутствия информации, а в силу психологического непонимания вьетнамской действительности. Если бы воспринимались всерьез политические принципы коммунистов, обращалось бы внимание на психологические особенности вьетнамского характера, не говоря уже о традиционной стратегии коммунистов, то наступление в Тет не было бы таким драматичным для США; последние никогда по-настоящему не понимали своего врага (С. 331).

Американские советники не имели представления о том, как и когда их противники сумели добиться такого авторитета и власти, и, вероятно, никогда этого не поймут. В большинстве своем они имели слабое представление об основе конфликта, его источниках и практически ничего не знали о действиях и убеждениях жителей контролируемых ими районов. Они даже не представляли себе, где они находились, с чем и с кем они имели дело. США присутствовали во Вьетнаме уже 14 лет, но складывалось впечатление, что они были в этой стране 1 год 14 раз. Американцы оставались чужаками на вьетнамской земле. Они слишком спешили победить, чтобы найти время поглубже изучить эту далекую, незнакомую страну, своеобразный менталитет ее жителей. "Они все непохожи на нас", -сказал один из американских генералов, и это было единственным выводом, который удалось сделать американцам за все их 14-летнее пребывание во Вьетнаме. Действия вьетнамцев часто казались американцам бессмысленными и пустыми. Убежденные в том, что официальные сообщения далеки от действительности, представители СМИ порой верили в жесткие и резкие заявления отдельных политиков, делая из этого поспешные, неправильные выводы.

Электронная революция, с помощью спутниковой связи перенесшая поле боя в каждую американскую гостиную, увеличила скорость поглощаемой информации, оставив при этом на прежнем уровне быстроту обоснованных суждений. Быстрый, спонтанный анализ чаще всего оказывался ошибочным. Находящиеся вдали от зоны военных действий редакторы и комментаторы американских СМИ, в большинстве случаев неверно оценивали поступавшую к ним информацию (С. 332). Привыкшие к постоянной поддержке со стороны прессы, американские политики были потрясены отказом журналистов "работать с ними в одной команде". Пресса встала в резкую оппозицию к правительству США. Самым известным в то время стал снимок американского фотографа Эдди Адамса с изображением южновьетнамского генерала - шефа полиции Нгуен Нгок Лоана, стреляющего в голову вьетконговца со связанными руками. Самой запоминающейся цитатой стала эпиграмма американского журналиста Питера Арнетта: "Необходимо разрушить город, чтобы его спасти", а также высказывания о том, что лучше всех о ситуации в Индокитае осведомлены американские политики, находившиеся за тысячи миль от зоны военных действий. Единственную премию из тех, кто освещал наступление Тет,

получил два года спустя Сеймур Херш - он никогда не ступал на вьетнамскую земою, но разоблачил резню американцами более чем 100 жителей деревни Милает.

Одной из причин отказа прессы выступить на стороне правительства было отсутствие желания у всей страны поддержать его, а ведь мнение населения во многом зависело от получаемой информации через прессу, которая с каждым днем становилась все пессимистичнее и мрачнее. Мнение общественности, в свою очередь, влияло на настроения в прессе.

Хотя по сравнению с событиями Второй Мировой войны наступление в Тет было не столь значительным, доверие народа к политике правительства оказалосьподорвано, когда 4 тысячи американских солдат были убиты, 17 тысяч пропали без вести и 20 тысяч были ранены меньше, чем за две недели в одном из сражений.

Главной целью войны было распространение влияния послевоенной Америки на Востоке, сдерживание китайского коммунизма и недопущение установления коммунистического режима на севере Вьетнама. Однако с каждым днем становилось все яснее, что вьетнамское коммунистическое движение намного сильнее, чем предполагалось ранее, и что социально-политическая структура США была уязвимее, чем предполагали американские политики.

К началу 1968 г. политическое руководство США активно защищало свой политический курс, не желая никоим образом изменить своим принципам. Тысячи американцев были убиты на войне. Недовольство в обществе росло, а правительство было не в состоянии повлиять на общественное мнение и убедить население в правомерности своих действий.

Наступление в Тет показало необходимость изменения военной политики с обеих сторон. Многие американцы стали осознавать, что для США война во Вьетнаме была серьезной ошибкой, которая нанесла тяжелый удар по самим Соединенным Штатам (С. 335). Какой урон был нанесен Вьетнаму и его народу - это уже другой вопрос. Какой в конечном счете будет победа вьетнамцев в этой войне - уже неважно. В любом случае, вьетнамцы могут с полным правом заявить американцам то же самое, что было сказано их предками французским морякам, осмелившимся высадиться во Вьетнаме почти век назад: "Ваша страна принадлежит к западной культуре, наша - к восточной. Мы отличаемся друг от друга, как лошадь и бизон - языком, литературой, обычаями. Вы будете упорствовать в своих попытках огнем [и мечом] уничтожить наш народ, мы - бесконечно страдать. Но мы будем действовать согласно законам Неба, и в конечном счете наше дело победит!" (С. 335).

А.Ю. Демченко