CC BY
25
В.Г. Доманов
ОБЪЕМ И СОДЕРЖАНИЕ ПОНЯТИЯ «ГРАЖДАНСКОЕ» В КОНЦЕПТЕ «ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА»
Начнем свой анализ категории «гражданское общество», памятуя древний афоризм: «Определите значение слов и вы избавите мир от половины заблуждений».
Термин «гражданское общество» (нем. bürgerliche Gesellschaft)* имеет несколько имеющих одинаковое право на существование значений: 1) «общество граждан»; 2) «городское общество», «общество горожан»; 3) «буржуазное общество», «общество буржуа», «собственников». Этимологически эти значения отражают тот реальный смысл, который исторически имело и проходило само гражданское общество. Идентификация «гражданского» и «буржуазного» полагает в качестве гражданина исключительно собственника, буржуа, горожанина. Именно такой гражданин в Новое время противопоставляется подданному феодальной монархии, когда собственность и личное достоинство являлись принадлежностью суверена (шире: государства). Второе значение имеет еще более древнее происхождение, восходя ко временам средневекового города-коммуны; в таком контексте «общество горожан» противостоит крестьянской общине, сословию феодалов и т.п. Не случайно, в «Толковом словаре» В. Даля гражданин означает, помимо всего прочего, «городской житель, горожанин, посадский. Член общины или народа, состоящего под одним общим управлением»; а общество - «собрание людей, товарищески... связанных какими-либо общими условиями» [3, с. 389-390].
Первое, что здесь обращает на себя внимание, это различение понятий «общество» и «гражданское общество». Если «общество» («общественное» в широком смысле) означает высшую форму движения материи, общий способ бытия человеческих индивидов в отличие от естественного, природного, биологического, то «гражданское общество» фиксирует определенный уровень, степень зрелости общества в целом, специфические исторические его форму, состояние, срез. Гражданское общество - способ бытия исторического и общественного человека. В данном смысле «общественное» отождествляется с «социальным» в широком значении; «социальное» в узком значении сопряжено с «граж-данским», охватывая особую сферу жизнедеятельности общества, наряду с политическим, экономическим пр. Но «гражданское» схватывает в этом «социальном» индивидуализированное содержание, взятое в противопоставлении политическому.
И. А. Ильин подчеркивал в свое время: «Первое условие “социальности” - это бережное отношение к человеческой личности, к ее достоинству, к ее свободе... социальность есть цель и задача государственного строя» [6, с. 66-67].
В свою очередь, «экономическое» входит в «социальное» той своей составляющей, где реализуется, распредмечивается производство материальных ценностей, где обнажается экономический, материальный интерес индивида.
«Гражданское» есть плод исторического развития, показатель «цивильности», цивилизованности общества (поэтому в словаре под редакцией Д.П. Ушакова «гражданственность» отожествляется с «цивилизацией»). В этом качестве оно означает определенную степень достижения справедливости, равенства и свободы, цивилизованность и отражает уровень материальной и духовной культуры людей, реализации их способностей в интересах всего общества; потому «гражданин» - это, прежде всего, сознательный член общества, сочетающий свои личные интересы с общественными. «Гражданственность» как относительный результат исторического развития социальности означает открытую возможность присвоений личностью всей гаммы общественных отношений, рассмотрение общественных дел в качестве своих собственных, «эгоистических» целей. В этом смысле «гражданское общество» - не
квазиколлективность, замешанная на идеологических постулатах, а, действительно, органичное единство индивидов и составляющих их социальное тело взаимосвязей. Категорией, раскрывающей механизм включенности интересов и деятельности личности в общественное целое, является «гражданское соучастие (участие)». Английский социолог Т. Маршалл определял три основные составлящие гражданства: свобода слова и неприкосновенность личности; право на участие в создании тех законов, которым граждане должны повиноваться; право на такие социальные условия жизни, которые исключают возможность дискриминации личности вследствие самого факта рождения. Поэтому гражданство является
не столько юридическим статусом, сколько социальным процессом, сердцевиной подлинного социального развития. Но, конечно, началом и гарантом гражданских, социальных прав являются права юридические, ибо равенство всех перед законом и связанные с этим гражданские права отмечают отправную точку данного процесса. Подлинное гражданство как социальный, а не государственно-правовой феномен, невозможно без права экономической собственности [4, с. 120]. Ведь основа гражданских отношений -персонифицированные отношения собственности, а право собственности - основное гражданское (иначе говоря - социальное) право личности.
Но «гражданское», в отличие от «политико-юридического», не несет на себе груза предписывающих санкций и потестарных ограничений. Если в концепции Маршалла-Дарендорфа такие значения взаимозаменяемы, то это возможно тем более, что «гражданство» имеет поливалентный смысл: от принадлежности к определенному государству до неангажированности государством. Смешение же «гражданского» и «политического» возможно в условиях тоталитарного и посттоталитарного общества, смысловым центром которого выступает панполитизм, когда осознание человеком своего гражданского статуса однозначно связывается с его принадлежностыо к государственным, партийным и иным политическим структурам, а все богатство ориентаций гражданского поведения сводится к явлениям политического порядка. Но здесь, таким образом, скрадывается и значение собственно «политического», подобное общество клинически больно, ибо современный человек, безусловно, живет отнюдь не в политическом, а в гражданском мире.
Активное гражданство как следствие гражданского соучастия - суть акциденция гражданского общества, и в отличие от пассивного гражданства - подданства, имеющего исключительно юридический и политический статус, может быть, поэтому названо и социальным гражданством. Магистральный путь его становления - индивидуация - высвобождение личности из-под власти политико-коллективистских (зачастую «псевдо») структур. Не случайно, например, Б.И. Славный антиподом гражданского общества называет общество «антигражданское», где индивидуальностями выступают не отдельные люди, а общности [10, с. 54]. Поэтому сила гражданского начала в обществе пропорциональна слабости политического и государственного (может быть, за исключением стран в идеале с плебисцитарной демократией, законом существования которых являются нивеляция и стремление к инвариативности). Соответственно, можно выделить и два типа социального поведения по отношению к государству и отправлению потестарных функций: исполнительский и инициативный. В свое время Шан Ян имел основания в «Шан - цзюнь - Шу» сказать: «Слабый народ - значит сильное государство, сильное государство - значит слабый народ. Ослабление народа, следовательно, - задача государства».
Различия (а в определенных случаях и противополагание) гражданского и политического начал в истории закрепились как дифференциация гражданских и политических прав при безусловном приоритете первых (например, у Дж. Пристли). Значит, главным направлением гражданской активности должно стать приобщение каждого к осуществлению экономической власти, укрепление материальных основ гражданского статуса личности. Проявление такой активности на осознанно-индивидуализированном уровне образует гражданскую инициативу, имеющую целью становление статуса активного гражданства. Поэтому можно согласиться с Р. Дарендорфом, что «гражданское соучастие - центральная идея гражданства, но соучастие сознательное, когда целью является изменение» [4, с. 122]. Соучастие как вовлеченность личности в гражданский процесс, касающийся всей гаммы проявлений гражданского общества, всегда осуществляется через преодоление противодействия и внутреннего сопротивления политических властей. Гражданская инициатива, предлагая оригинальное решение социальной проблемы, ставит себе целью изменение существующих отношений и институтов и создание новых. Поэтому, когда инициатива получает всеобщий резонанс, официальные потестарные органы с удовольствием придают ей государственно-ангажированный характер, что означает смерть инициативы как гражданского феномена; но парадокс заключается в том, что только после подобной санкции инициатива приобретает реализованный и интерполяционный статус. Поэтому «гражданское общество не связано с тем, где люди находятся, а с тем, что они делают» [4, с. 121].
Следовательно, институт активного гражданства не только создает из человека члена гражданского общества, но и устраняет тем самым внешние помехи для этого, открывает пространство человеческой свободы, конститутивное для гражданского общества, созидает эффективные защитные меры от патерналистких поползновений государственной бюрократии. (Не случайно, к примеру, в польской языковой традиции термин «гражданин» синонимичен понятию «свободный человек».) [1, с. 121]. В этом случае государство рассматривает его не как простого подданного, но как юридическое, формально равное себе и осознавшее свои интересы лицо. Граж-данин - всегда сбалансированный человек. Это тем более так, что структуры гражданского общества - колыбели и матрицы гражданина - не подавляют и не
растворяют в себе индивидуальность, а, наоборот, актуализируют ее, что позволяет человеку выделиться и взять ответственность на себя. Значит, гражданское общество - не только индивидуализированный, но и личностный уровень и аспект существования социальности, социальных отношений.
Важнейшим показателем активного гражданства, инициативного поведения и практического гражданского соучастия выступает гражданская культура личности в единстве двух ее компонентов: гражданского сознания (знания) и соучастия в общественных делах. С одной стороны, без ее подъема невозможно созидательное становление гражданского общества, но, с другой стороны, нет культуры там, где нет начал гражданской законности, где не гарантированы права гражданина - одним словом, там, где нет правовой государственности. Понятие гражданской культуры предполагает, прежде всего, уровень осознания гражданином общественных задач/инициатив, его практической активности в деле претворения их в политическую жизнь. В этом смысле она - структурный компонент гражданской жизни: выражает степень зрелости общества, способность обеспечения общегражданских интересов, форм и механизмов выработки и реализации совместных решений, согласованных действий. Поэтому ее можно именовать «культурой общежития», безусловно, источником, имеющим традиционные нормы, ценности, представления.
Вряд ли можно согласиться с мнением, что гражданская культура носит политический характер [8, с. 20]. Напротив, уровень гражданской культуры определяет общекультурное развитие индивида (в том числе политическое), без чего при той роли, которую она играет в развитом гражданском обществе, невозможно его институциональное функционирование. Более того, сведение гражданской культуры к явлениям политического порядка есть прямое следствие тоталитарного сознания. Без нее политическая культура даже в высокоразвитом и организованном отношении обречена на распад и аномию.
По Г. Алмонду, в этом кроется основная причина того, что тоталитарный режим победил, например, в Германии, а не в Англии или в США.
В западной политологии феномен гражданской культуры стал предметом исследования с 60-х гг. прошлого века, однако и там он первоначально рассматривался исключительно в контексте парадигмы культуры политической. В 1980 г. вышла работа Г. Алмонда и С. Вербы «Гражданская культура», где авторы дают ее следующую типологизацию: патриархальная, подданническая и активистская. В отечественной исследовательской литературе предложена и иная классификация гражданской культуры*. Впрочем, при любых интерпретациях гражданская культура представляется культурой «гражданского участия/соучастия». Если политическая культура может быть инициирована «сверху», то культура гражданская - только инициативой «снизу», из структур гражданской жизни. При этом главной функцией гражданской культуры выступает обеспечение социальной интеграции общества, солидарности и единства действий акторов в достижении общей цели гражданского процесса.
Вопрос о структуре гражданской культуры прояснен в нашей литературе А. Соловьевым [11], а основные свойства - Н.М. Кейзеровым [7].
Итак, гражданская культура предстает интегрально-организующим основанием, интегрирующим деятельность граждан, а следовательно, и гражданского общества в целом. Ее главной функцией выступает обеспечение социальной интеграции общества, единства действий в достижении общей цели гражданского общежития. Гражданское общество есть, таким образом, общественное окружение политической системы, а значит, негосударственное (в русском языке «гражданское» означает в том числе «невоенное», «частное», т.е. негосударственное ведомство).
«Частная жизнь» составляет один из уровней существования гражданского общества, образуя минимум его, предполагая, что в эту область государственная регуляция не доходит. По мысли Л. Седова, «под частной жизнью подразумеваются те сферы человеческого поведения, в которых индивид волен самостоятельно, без всякого вмешательства извне... определять цели и средства своих действий... Понятие “частная жизнь” есть мера вычлененности человека из социального контекста, дифференцированности личности и социума, независимости индивидуального “Я”; причем институтом, наилучшим образом обеспечивающим автономную жизнь человека, является семья» [9, с. 49]. Если в обще-гражданской жизни человек вряд ли свободен от непосредственного государственного вмешательства, то в частной - от общественного. Гражданское общество имеет общественные регулятивы (общественное мнение, СМИ, мода), а частная сфера - индивидуально-семейные, имеющие исключительно этическую направленность. Однако всякое гражданское общество мертво без творческого хаоса частных проявлений, оно питается ими и придает им законченный смысл и общественно-признанное значение. Так же, как и «гражданское», «частное» фиксирует степень несовпадения и (даже противополагания) жизни человека как члена государства и общества и как субъекта тех сфер и атрибутов его жизнедеятельности, которые по-настоящему являются автономными.
Интересы человека, складывающиеся в сфере его частной жизни, правильно определять как «частные интересы». Однако на уровень частных могут низводиться и общественные, и даже государственные (когда его дела рассматриваются в качестве собственно судьбы или собственности); тогда эти интересы интериоризируются человеком и осознаются как имплицитно личные, неотторжимые от структуры его личности. Более того, частная жизнь имеет собственную структуру. Ю.А. Замошкин выделяет четыре основные ее стороны: субъективный мир человека, внутренняя духовная жизнь индивида; сфера непосредственного межличностного общения (дружба, любовь, привязанность и др.); сфера семейного и индивидуального потребления (быт, досуг, домашнее хозяйство и др.); личные имущественные отношения [5, с. 4-6]. Все эти ипостаси частной жизни, однако, реализуются и, стало быть, имеют смысл лишь при общественном признании и правовом санкционировании. Поэтому реализация частных прав и свобод человека неизменно влечет за собой демократическое признание подобных же для других людей.
В истории политической мысли данная проблема была изначально поставлена как вопрос о функциональной дифференциации сфер частного и публичного права. Вот как об этом писал, например, Б.Н. Чичерин: «Подлинным выражением юридических начал, без всякой примеси посторонней, является право частное, или гражданское. Здесь человек представляется как свободное, самостоятельное лицо, которому присваивается известная область материальных отношений и которое состоит в определенных критических отношениях к другим таковым же лицам. По самой природе этих отношений, в этой сфере господствует индивидуализм; здесь находится главный центр человеческой свободы» [13, с. 88-89]. Выходит, что право должно быть автономной сферой, независимой от государственной власти, и принадлежать к системе гражданской жизни. Б.Н.Чичерин к частным правам граждан относил следующие: 1) личная свобода; 2) неприкосновенность дома, бумаг и писем; 3) свобода и неприкосновенность собственности; 4) свобода промыслов и занятий; 5) свобода совести; 6) свобода слова; 7) свобода собраний и товариществ; 8) право прошений. Причем последние три вида имеют не только частное, но и политическое значение [12].
Наличие развитой системы частного права означает не только достигнутый уровень цивилизованности, но и тем самым зрелое гражданское общество. Частное право охватывает частные, индивидуальные, интересы, дела отдельных лиц в экономической, социальной, духовно-нравственной сферах жизни, публичное - сферу общегосударственных дел и интересов. Именно частное право явилось главным фактором и носителем правового прогресса,
а основной частью его всегда было «цивильное» (гражданское) право, базирующееся на естественных и неотчуждаемых правах человека.
Итак, «гражданское» - индивидуализированное «социальное», личностный уровень существования социального и ядро социализации, где под социализацией понимается прежде всего система удовлетворения непосредственных жизненных потребностей человека, через свой интерес созидающего социальную ткань гражданского общества. А чем полнее и равномернее удовлетворяются человеческие потребности, тем выше степень преодоления экономического и социального отчуждения, тем цивилизованнее, «гражданственнее» общество.
Значит, гражданская жизнь по существу: 1) неполитична и негосударственна; 2) социальна; 3) частноправна; 4) активна; 5) личностна и индивидуализирована.
Литература
1. Боднар А. Гражданское общество: проблемы интерпретации // Политология вчера и сегодня. М., 1991. Вып. 3.
2. Бурлацкий Ф., Галкин А. Современный Левиафан. М., 1985.
3. Даль В. Толковый словарь: В 4 т. М., 1989. Т. 1.
4. Дарендорф Р. Справедливость без оков зависимости. М., 1990.
5. Замошкин Ю.А. Частная жизнь, частный интерес, частная собственность // Вопросы философии. 1991. № 1.
6. Ильин И. А. Наши задачи // Юность. 1990. № 5.
7. Кейзеров Н.М. О соотношении гражданской и политической культур // Социально-политические науки. 1991. № 7.
8. Кочетков А.П. О формировании гражданского общества // Социально-политические науки. 1992. №
1.
9. Седов Л. Частная жизнь // Пятьдесят на пятьдесят: Опыт словаря нового мышления. М., 1989.
10. Славный Б.И. Человек и власть // Политические исследования. 1991. № 6.
11. Соловьев А. К культуре гражданственности. К новой парадигме // Свободная мысль. 1992. № 7.
12. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. М., 1896. Ч. 2.
13. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. М., 1882. Т. 1.
