CC BY
0УДК 130.2
Т. Э. Рагозина
(д. филос. наук, доцент) Донецкий национальный технический университет (г. Донецк, Донецкая Народная Республика, РФ) E-mail: tatyana.ragozina@list.ru
ОБЪЕКТИВНЫЙ СУБЪЕКТ ИСТОРИИ, ИЛИ ЧТО ЗНАЧИТ «СТОЯТЬ НА ПОРОГЕ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО
ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ» Часть I.
Аннотация. В статье даётся сравнительный анализ двух идейно-теоретически родственных и в то же время логически-противоположных философских концепций исторического развития: гегелевской философии истории и исторического материализма К. Маркса и Ф. Энгельса. Автор пытается выявить и зафиксировать не столько точки их принципиального расхождения, сколько точки их прямого совпадения в вопросе об объективном субъекте истории. Поводом для осуществления подобного анализа послужила необходимость осмысления действительной сущности материалистического понимания истории.
Ключевые слова: объективный субъект истории, безличные социальные силы, разумные формы, мировой дух, труд как источник разумных форм общественных связей и отношений.
В одной из своих работ Михаил Лифшиц, желая показать теоретическое значение гегелевской философии истории для формирования марксистского взгляда на суть общественного развития, просто и убедительно раскрывает глубинный смысл учения Гегеля о мировом духе как объективном субъекте истории, действие
которого обнаруживается в виде присутствия в истории некоей надличностной сои XJ /— XJ XJ
циальной силы - «негативной обратной силы целого», обусловливающей как поступки отдельных индивидов, так и общий ход исторических событий. При этом М. Лифшиц, давая оценку указанным взглядам Гегеля, говорит, казалось бы, совершенно неприемлемую для марксизма вещь, а именно: «.. .само по себе открытие этого факта ещё не содержит в себе никакого идеализма. Напротив, мы здесь стоим на пороге материалистического понимания истории» [1, с. 144].
Будучи полностью согласны с приведённой оценкой М. Лифшица, всё же считаем необходимым (в виду её неочевидности для многих известных и убеждённых марксистов , не говоря уже о многочисленных авторах учебников по философии) поставить вопрос: а что это значит - «стоять на пороге материалистического понимания истории»? Что собственно представляет собой этот теоретический «по-
3 Как известно, в 70-х годах ХХ в. по этому поводу состоялась известная полемика М. Лифшица с ушедшим к тому времени из жизни его другом - Д. Лукачем. См.: [1].
рог»? Когда и как он возникает: появляется ли такой искомый комплекс идей впервые только у Гегеля под псевдонимом «дух» или он каким-либо образом укоренён также и в прежней истории философской мысли? И если - да, то - как он исторически складывался, какие конкретно идеи прежних мыслителей стали необходимыми ступенями, с неизбежностью приведшими к этому «порогу», без наличия и осмысления которых не было бы ни самого этого «порога», ни того, что за ним открывается - зрелого материалистического понимания истории?
г
Иными словами, речь идёт о том, что является теоретическим «началом» материалистического понимания истории, без которого это последнее было бы
г
попросту невозможно? И поскольку история философской мысли начинается, как известно, отнюдь не с Гегеля и не с Маркса, постольку встаёт задача поиска в истории философской мысли такого её начала, которое конституирует всю историю мысли в качестве науки философии и логическое развитие которого с необходимостью приводит к материалистическому пониманию истории, подтверждая открытый Гегелем тот безусловный факт, что «... поступательное движение от того, что составляет начало, следует рассматривать как дальнейшее его определение, так что начало продолжает лежать в основе всего последующего и не исчезает из него» [2, с. 128].
Соответственно, речь идёт о том, когда и у какого мыслителя в составе его учения впервые возникает круг идей, образующих «зародыши» такого рационального понимания общественной истории, которое и станет подлинным философским началом, - началом философствования о сути общественно-исторического развития, которому будет суждено пройти красной нитью через всю историю философской мысли, получив своё развитие во всех сколь-нибудь значимых философских системах вплоть до системы объективного идеализма Гегеля и исторического материализма Маркса и Энгельса.
Думается, поставленные таким образом вопросы помогут по-новому взглянуть на некоторые, казалось бы, хорошо известные вещи, предоставив читателю возможность самому досказать недосказанное относительно конституирующего «начала» материалистического понимания истории и прийти к беспристрастному выводу, согласно которому материалистическое понимание истории начинается вовсе не с учения о диалектике производительных сил и производственных отношений, как это было принято считать в философской литературе (учебной и не
только) на протяжении многих десятилетий.
***
Согласно фабуле интересующей нас проблематики, дадим краткий очерк гегелевских взглядов на суть всемирно-исторического процесса, сравнив их с позицией марксизма, чтобы максимально точно зафиксировать не только точки их принципиального расхождения, но и выявить точки их пересечения и даже прямого совпадения, что, в известном смысле, значительно важнее для рассматриваемой нами проблемы.
Обращаясь к гегелевской философии истории и пытаясь вскрыть рациональную подоплёку его понятия духа как объективного субъекта общественного развития, мы наталкиваемся на открытый Гегелем факт существования в истории диалектики отрицательности (№§а1тШ) 4, демонстрирующей нам динамику негативной обратной силы целого, способной, по меткой характеристике М. Лифшица, переходить из состояния субстанциального в актуальное, когда субстанция со всей очевидностью являет себя в качестве субъекта.
В лекциях по философии истории Гегель следующим образом объясняет возникновение в истории объективной динамики обратной силы целого: это связано с тем, что «.во всемирной истории благодаря действиям людей вообще получаются ещё и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают; они добиваются удовлетворения своих интересов, но благодаря этому осуществляется ещё и нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто содержится в них, но не сознавалось ими и не входило в их намерения» [3, с. 27].
Более того, в реальной истории, поясняет далее Гегель, в качестве результата действий индивидов возникает нечто, что не входило в их первоначальные намерения и что, получив статус самостоятельной силы (в качестве совокупности отношений целого), само начинает господствовать над людьми, выполняя роль «обратного удара», сокрушающего, как палач на плахе, человеческие устремления и превращающего в тщету людские намерения. Причём, Гегель неоднократно показывает (в том числе на конкретных примерах), что силы эти люди вызывают к жизни своими собственными деяниями, и в этом смысле люди, конечно же, сами творят свою историю. Но только лишь в этом смысле, ибо реальная история складывается и протекает всё же не по сценарию индивидов, преследующих свои эгоистические интересы и действующих осознанно или под влиянием страстей. Вряд ли кто станет отрицать, что этот момент - абсолютно родственен материалистическому пониманию истории.
Достаточно вспомнить изложение сути материалистического понимания истории, данное Ф. Энгельсом 5 в работе «Людвиг Фейербах и конец классической
4 «У Гегеля, - пишет М. Лифшиц, - есть много определений ... фантастического существа, известного под именем «дух». <...> Но среди определений духа есть, конечно, и очень глубокие. Самым важным из них является определение его как вечной живой «отрицательности», №§а1шШ. Это и есть основная мысль гегелевской диалектики. <.> .всякое определённое отношение имеет тенденцию превращаться в нечто обратное» [1, с. 142].
5 В частности, Ф. Энгельс, фиксируя такую особенность развития истории, которая проявляется в том, что «.действия имеют известную желаемую цель, но результаты, на деле вытекающие из этих действий, вовсе нежелательны» [4, с. 306], характеризует её как всеобщую закономерность истории. «Каков бы ни был ход истории, - говорит Энгельс, почти дословно повторяя приведённую выше мысль Гегеля, - люди делают её так: каждый преследует свои собственные, сознательно поставленные цели, а общий итог этого множества действующих по различным направлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир - это именно и есть история» [4, с. 306].
Более детально философско-исторические взгляды Ф. Энгельса изложены нами в статьях: 1) Рагозина Т. Э. Проблема человека в философско-исторической концепции Фри-
немецкой философии», а также в «Письмах об историческом материализме», чтобы убедиться в том непреложном факте, что философия истории Гегеля действительно выступает прямой предтечей исторического материализма.
Об этом же удивительном феномене - о наличии в историческом развитии обратного действия социальной силы целого - ещё в 1845 году писали в «Немецкой идеологии» К. Маркс с Ф. Энгельсом: «Социальная сила, то есть умноженная производительная сила, возникающая благодаря обусловленной разделением труда совместной деятельности различных индивидов, - эта социальная сила, вследствие того, что сама совместная деятельность возникает не добровольно, а стихийно, представляется данным индивидам не как их собственная объединённая сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, - напротив, последняя проходит теперь ряд фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а наоборот, направляющих эту волю и это поведение» [7, с. 33].
Именно этот момент, фиксирующий наличие в общественной истории людей самостоятельной социальной силы, обнаруживающей себя в виде возвратного действия известной совокупности отношений целого, одинаково разделяемый и Гегелем, и Марксом, и Энгельсом, является первым и главным отправным пунктом, который как раз и был квалифицирован М. Лифшицем как не содержащий в себе ровным счётом никакого идеализма, а, напротив, образующий «порог», то бишь - «начало» материалистического понимания истории.
И хотя в истории философской мысли предшествующие версии этой величайшей из всех идей далеко не всегда были представлены в собственно научной форме, тем не менее, сама по себе мысль о наличии в истории некоего объективного субъекта как вполне самостоятельной и реальной, чувственно-сверхчувственной силы целого, «не зависящей от воли и поведения людей, а наоборот, направляющих эту волю и это поведение», безусловно является ключевым моментом научного (рационального) понимания общественных процессов, - моментом, который только и позволяет философии уйти от сугубо эмпирического (и потому также - субъективистского) взгляда на историю и встать на путь открытия объективных законов её развития. Более того, именно этот момент по праву является первым краеугольным камнем материалистического понимания истории, хотя, повторимся, сам факт открытия не проходящего через сознание индивидов обратного воздействия общественных сил, вызванных к жизни их собственной деятельностью, принадлежит вовсе не Марксу с Энгельсом и, как мы увидим ниже, даже не Гегелю.
Как бы то ни было, но это обстоятельство помогает осознать, что же в итоге роднит гегелевскую трактовку механизма развития истории как действия обратных
дриха Энгельса [5]; 2) Рагозина Т. Э. К вопросу об антропологическом измерении философии истории марксизма [6].
сил с историческим материализмом К. Маркса и Ф. Энгельса. Однако этот аспект гегелевской онтологии истории не единственный, который в снятом виде присутствует в историческом материализме Маркса и Энгельса. Какие же ещё другие идеи и моменты принципиального характера (помимо указанного) являются одинаково родственными и объективному идеализму Гегеля, и историческому материализму Маркса и Энгельса?
Вторым таким моментом или - аспектом понимания истории, одинаково общим Гегелю и Марксу, является признание разумности форм, в которых осуществляется человеческая история и которые лежат в основании общественного бытия людей. Иначе говоря, признание телеологии истории, объективно-целесообразного характера общественно-исторического процесса. Надо сказать, что на протяжении полутораста лет у марксистов по поводу этого второго - телеологического - аспекта понимания истории бытует та же теоретическая неувязка, та же логическая коллизия, что и с первым аспектом, а именно: и признание роли безличной социальной силы в истории, и признание форм разума, лежащих в основании исторического процесса, - всё это марксистами, как правило, зачислялось по ведомству исключительно объективного идеализма. В частности, согласно версии Лукача, телеология истории, свойственная гегелевскому идеализму, должна быть целиком признана «ложной онтологией», победить которую призван-де марксизм [1].
В связи с этим встаёт ряд вопросов. С одной стороны, вопрос о правомерности нашего утверждения, что положение о разумности форм организации общественной жизни людей является таким же краеугольным камнем, лежащим в фундаменте исторического материализма, как и признание положения о возвратном характере действия в истории объективных общественных сил, предстающих пред людьми в виде неотвратимой, закономерной необходимости. С другой стороны, резонно встаёт вопрос: действительно ли марксизму следует элиминировать из общественно-исторического бытия людей формы разума только на том основании, что их наличие в истории даёт повод идеализму гегелевского толка объяснять их по-своему - на идеалистический манер, усматривая в этом обстоятельстве обоснование первичности духовного начала, обнаруживающего себя в истории человеческого общества? 6 Иначе говоря, остро встаёт вопрос о том, так ли уж на самом деле наличие форм разума в истории является иллюзией, победить которую призвана материалистическая философия Маркса? Действительно ли, как утверждал Лукач, дело обстоит так, что «с точки зрения объективности общественного бытия . никакой разницы между природой и обществом нет»? Словом, так ли уж бесспорно то, что марксизм, чтобы оставаться историческим материализмом, должен загонять себя в тупик «неразумности общественного бытия»?
6 Подробное рассмотрение этого аспекта материалистического понимания истории читатель может найти в нашей статье «Проблема «бездомности человека в мире» в зеркале негативной диалектики исторического развития» [8].
Как было показано выше, история, согласно Гегелю, развивается отнюдь не по сценарию людских желаний и стремлений. Подлинным субъектом истории выступает разумное начало - мировой дух (эдакий невидимый «крот» всемирной истории), обнаруживающий себя посредством возвратного характера действия, которое оказывает на ход исторического развития имеющаяся в наличии совокупность общественных отношений. Будучи следствием действия мирового духа, эта совокупность общественных отношений объявляется в силу этого не чем иным, как его (духа) прямым продолжением, в результате чего вся реальная эмпирическая история людей предстаёт как такой всемирно-исторический процесс, который совершается разумно (причём - имея изначально разумный характер).
При такой трактовке история действительно приобретала контуры телеологического процесса (причём - провиденциалистского толка) именно в силу того, что, как утверждал Гегель, из рассмотрения самой всемирной истории выяснялось, «...что её ход был разумен, что она являлась разумным, необходимым обнаружением мирового духа - того духа, природа которого, правда, всегда одна и та же, но который проявляет эту свою единую природу в мировом наличном бытии» [3, с. 11]. Соответственно этому отношения, образующие конкретные исторические формы, в которых протекает общественная жизнь людей, будучи поняты в качестве форм наличного бытия разумного начала - духа, в итоге также были истолкованы как разумные формы, или - формы разума.
Такая ли подоплёка свойственна Марксовой трактовке разумных форм, лежащих в фундаменте общественного бытия людей? - Конечно же, нет. Дело в том, что за одинаково общим Марксу и Гегелю признанием наличия в истории силы «обратного удара» в лице действующих безличных социальных отношений целого стоит принципиально разное понимание причин, вызывающих к жизни действие этих безличных социальных сил. Одинаково соглашаясь относительно факта существования самостоятельной силы целого, способной действовать в виде «обратного удара», одинаково квалифицируя её как побочный результат сознательных действий человеческих индивидов (которые в силу этого могут творить свою историю лишь косвенным образом и которые в силу этого же вовсе не являются подлинными субъектами истории), Гегель и Маркс принципиально по-разному отвечают на вопрос об источнике этой сверхсилы целого, действующей в общественно-историческом процессе.
г
То есть, они совершенно по-р^ному отвечают на вопрос о том, кто же является подлинным субъектом исторического процесса, прямым результатом действия которого в каждый данный момент истории выступает вполне конкретная совокупность отношений целого, задающая характер, способы и границы деятельности эмпирических субъектов (индивидов/ классов/ социальных групп/ этносов/ наций/ государств и проч.)
Иными словами, водораздел же между Марксом и Гегелем проходит не по поводу признания или отрицания факта наличия всеобщих форм разума в обществен-
ной истории (они оба признают этот факт); водораздел между ними проходит в другом вопросе - в вопросе о происхождении этих разумных форм организации общественной жизни, об источнике этой объективной целесообразности истории. В зависимости от того, как каждый из них отвечает на вопрос: «Где, как и благодаря чему возникает целесообразный характер истории?», - в зависимости от этого складывается либо система взглядов объективного идеализма, либо система взглядов исторического материализма. Как же Маркс объясняет наличие разумных форм в истории?
Этому второму аспекту гегелевской онтологии истории, изображающему её как телеологический процесс, Маркс даёт чисто материалистическое истолкование, объясняя историю общества как естественноисторический процесс, где роль «крота» / объективного субъекта истории исполняет труд, общественное производство, при ближайшем рассмотрении оказывающееся единственным реальным земным источником, производящим формы общественной связи людей - той самой социальной силы, противостоящей индивидам в качестве объективной необходимости, диктату которой они вынуждены подчиняться и которая под видом таинственного и могущественного духа была мистифицирована Гегелем.
Вот как образно и одновременно точно характеризует ситуацию с гегелевским мировым духом М. Лифшиц: «В сущности говоря, эта философия является фантастическим отражением стихийной, безличной силы капиталистического прогресса. Мировой дух гегелевской философии, . по словам Маркса, есть не что иное, как мировой рынок.» [9, с. 82]. И здесь нельзя не признать очевидным факт: хотя гегелевская философия истории и усматривала источник этой безличной социальной силы не в самой истории, а привносила его туда «извне, из философской идеологии» [4, с. 307], как справедливо говорит об этом Ф. Энгельс, тем не менее, «Гегель по-своему, но правдиво выразил ... ход прежней истории» [9, с. 92].
Означает ли это, что вместе с противопоставлением гегелевскому мировому духу как некоему внеисторическому началу реального, земного субъекта и вполне земной основы истории, существующих в виде форм общественных связей, произведённых процессом труда, - значит ли это, что тем самым исторический материализм Маркса и Энгельса отбрасывает за полной ненадобностью также и признание разумности этих форм, в которых осуществляется общественно-историческая деятельность людей? Значит ли это, что вся человеческая история утрачивает или должна утратить в рамках марксистской философии характер целесообразного процесса, представая в итоге как движение бездуховных материальных структур? Ничуть не бывало.
В этой связи достаточно указать на такое, кажущееся парадоксальным на первый взгляд, обстоятельство. Именно эти формы общественных связей и отношений, формирующиеся между людьми в процессе общественного производства независимо от их воли и сознания и противостоящие им в качестве некоей объективной необходимости, которые Маркс в силу этого характеризует как материаль-
ные общественные отношения, именно эти же самые формы Маркс квалифицирует в «Капитале» как «.общественно значимые, следовательно объективные мыслительные формы для производственных отношений данного исторически определённого общественного способа производства.» (курсив наш - Т.Р.) [10, с. 86], под «объективными мыслительными формами» имея в виду сложившиеся есте-ственноисторическим путём объективно-целесообразные (и потому - разумные) формы его организации.
То, что на языке марксизма называется «объективными мыслительными формами», есть не что иное, как та самая безличная социальная сила, которая объективно существует в обществе в виде системы связей и отношений, отдельные звенья и фрагменты которой (в виде форм собственности, форм государства и права, форм религии и морали, форм искусства и научного познания) были открыты и исследованы уже философией Просвещения, получив название всеобщих форм разума / разумных начал, на которых построена жизнь цивилизованных обществ и в которых осуществляется общественно-исторический прогресс; это - те же самые формы организации общественной жизни людей, которые в гегелевской онтологии истории мистифицируются, получая статус наличных форм бытия мирового духа -«форм разума».
Словом, разумные формы - это, в общем и целом, одна и та же реальность, разные стороны и фрагменты которой были открыты и зафиксированы разными философскими направлениями с помощью разных понятий, но существование которой одинаково признавалось и философией Просвещения, и философией Гегеля, и философией Маркса . Вот только субъект, которому с необходимостью принадлежат эти разумные формы организации общественной жизни людей и который является подлинным носителем их и одновременно источником их происхождения, понимался каждым из направлений философской мысли принципиально по-разному.
Если для материализма эпохи Просвещения таким субъектом выступал преимущественно индивид, сознательная деятельность которого служила масштабом и критерием в вопросах общественно-исторического развития; для Гегеля - внеисто-рическое начало в лице мирового духа, обнаруживающего себя в движении положенных им наличных форм бытия истории, то для марксизма таким подлинным субъектом истории выступает труд и формы его организации (формы его разделения). Иначе говоря, в марксистской философии субъект истории, перестав непосредственно отождествляться с человеческими индивидами и с какими-либо другими социальными группами, классами и общностями людей, в силу этого окончательно утрачивает антропоморфные черты и свойства (как это было характерно для старого материализма XVIII века), выступая исключительно как объективный про-
7 Более того, именно эта реальность, начиная с Нового времени, собственно и составляет главный предмет философии как науки.
цесс - процесс труда, протекающий в рационально организованных, объективно-целесообразных формах.
Как видим, разумность форм организации общественной жизни людей, в том числе экономической основы общества - материального производства, не только никогда не отрицалась марксизмом, но напротив, составляет такую его специфическую особенность, которая позволяет отличать исторический материализм Маркса и Энгельса как от исторического идеализма Гегеля, так и от непоследовательного, антропоморфного по своему характеру и потому - субъективного материализма эпохи Просвещения.
Итак, в порядке предварительного итога можем констатировать, что два основных аспекта понимания истории, одинаково характерных как для объективного идеализма Гегеля, так и для исторического материализма Маркса, суть следующие: 1) наличие в общественной истории людей объективной безличной социальной силы, обнаруживающей себя в виде возвратного действия известной совокупности отношений целого, и 2) признание разумности форм, в которых осуществляется человеческая история. Иными словами, первый пункт повествует о наличии в общественной истории людей объективных законов, которым вынуждены подчиняться люди. Второй пункт говорит о том, что эти законы имеют форму объективной целесообразности - разумную форму.
Именно эти положения составляют теоретический «порог» / «начало» материалистического понимания истории, образуя два его краеугольных камня. Третий же аспект понимания истории, связанный с открытием роли труда как источника объективно-целесообразных (и потому - разумных) форм общественных связей и отношений, специфичен только и исключительно для исторического материализма Маркса и Энгельса, являясь его теоретическим завершением, а не его теоретическим началом. Завершением материалистического понимания истории (и в определённом смысле - философии истории как науки в целом) этот аспект выступает потому, что он содержит открытие и теоретическое обоснование труда как всеобщего закона истории.
Всеобщий закон труда (или, согласно Энгельсу, труд «как закон развития человеческой истории» [11, с. 350]), составляющий квинтэссенцию материалистического понимания истории, как раз и фиксирует простой исторический факт, а именно: производность всех объективно-целесообразных форм организации общественной жизни людей от труда как их основы и источника - от труда как подлинного субъекта исторического развития. Будучи затем применён к анализу социально-экономической сферы, этот всеобщий закон труда получает свою конкретизацию в виде учения о диалектике производительных сил и производственных отношений, образующих тот или иной конкретно-исторический способ общественного производства.
Полученный в ходе анализа ответ на вопрос о том, что собой представляет по содержанию «порог» / «начало» материалистического понимания истории, пока оставляет в силе интригу относительно того, когда же возникают первые «зародыши» этого теоретического начала: появляются ли они впервые только у Гегеля или они каким-либо образом укоренены также и в прежней истории философской мысли? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти во второй части нашей статьи «Объективный субъект истории, или что значит «стоять на пороге материалистического понимания истории», которая выйдет в следующем номере журнала «Культура и цивилизация (Донецк)» (См.: № 2 (18), 2023).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Лифшиц Мих. Дух и его действительность. 1974 г. / М. Лифшиц. О Гегеле. - М.: ООО «Издательство Грюндриссе», 2012. - С. 127-151.
2. Гегель, Г. В. Ф. Наука логики. В 3-х томах. Т. 1 / Г. В. Ф. Гегель [АН СССР. Ин-т философии. Философское наследие]. - М.: Мысль, 1970. - 501 с.
3. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. VIII. Философия истории / пер. А. М. Водена, под ред. и с предислов. Ф. А. Горохова. - М. ; Л. : Гос. соц.-эк. изд-во, 1935. - 470 с.
4. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. - Изд. 2-е. - М.: Политиздат, 1961. - Т. 21. - С. 269-317.
5. Рагозина Т. Э. Проблема человека в философско-исторической концепции Фридриха Энгельса // Культура и цивилизация (Донецк). - Донецк, 2020. - № 2 (12). - С. 26-38.
6. Рагозина Т. Э. К вопросу об антропологическом измерении философии истории марксизма // Культура и цивилизация (Донецк). 2021. №1(13). С. 17-26.
7. Маркс, К., Энгельс, Ф. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. - Изд. 2-е. -М., 1955. - Т. 3. - С. 7-544.
8. Рагозина Т. Э. Проблема «бездомности человека в мире» в зеркале негативной диалектики исторического развития / Культура и цивилизация (Донецк). Научный журнал. - ГОУ ВПО «ДонНТУ». - Донецк, 2018. - Выпуск № 2 (8). - С. 20-27.
9. Лифшиц Мих. Эстетика Гегеля и диалектический материализм. 1931 г. / М. Лифшиц. О Гегеле. - М.: ООО «Издательство Грюндриссе», 2012. - С. 55-96.
10. Маркс, К. Капитал / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. - Изд. 2-е. - М.: Политиздат, 1960. -Т. 23. - 907 с.
11. Энгельс Ф. Похороны Карла Маркса / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. - Изд. 2-е. - М.: Политиздат, 1961. - Т. 19. - С. 350-352.
T. E. Ragozina
(doctor of philosophy, associate Professor) Donetsk national technical University (Donetsk, Donetsk People's Republic, Russian Federation) E-mail: tatyana.ragozina@list.ru
OBJECTIVE SUBJECT OF HISTORY, OR WHAT IT MEANS TO «STAND ON THE THRESHOLD OF A MATERIALISTIC UNDERSTANDING OF HISTORY»
Part I.
Annotation. The article provides a comparative analysis of two ideologically and theoretically related and at the same time logically opposite philosophical concepts of historical development: Hegel's philosophy of history and the historical materialism of K. Marx and F. Engels. The author tries to identify and record not so much the points of their fundamental divergence as the points of their direct coincidence on the question of the objective subject of history. The reason for carrying out such an analysis was the need to comprehend the real essence of the materialist understanding of history.
Key words: objective subject of history, impersonal social forces, reasonable forms, world spirit, labor as a source of reasonable forms of social connections and relationships.
