CC BY
17
РЕЦЕНЗИИ. КНИЖНАЯ ПОЛКА
ОБЪЕКТИВНЫЙ ПОРТРЕТ РОССИЙСКОГО КАПИТАЛИЗМА
Выход в свет новой монографии С.М. Меньшикова - заметное событие в научной жизни страны. Ценность работы определяется тем, что её автор, с одной стороны, обладает доскональным знанием зрелого капитализма и западной экономической мысли, а с другой - реалистическим пониманием объективных и субъективных особенностей России и российских реформ. "Анатомия российского капитализма" является закономерным итогом многолетних исследований, снискавших автору заслуженную известность и в России, и за рубежом.
Первое, что отличает книгу С.М. Меньшикова от тысяч других исследований современной российской экономики, - это её название. В трактовке автора "российский капитализм" - это не просто броское словосочетание, вызывающее определённые идеологические ассоциации. Российский капитализм - это чёткая и цельная теоретическая система, отражающая коренные черты вполне сложившегося объективного явления. Она даёт убедительный ответ на многие вопросы, которые остаются за семью печатями для тех, кто придерживается иных, более расплывчатых концепций.
Говоря о генезисе российского капитализма, автор последовательно проводит
* Меньшиков С.М. Анатомия российского капитализма. М.: Международные отношения, 2004.
мысль о том, что он возник на обломках и одновременно фундаменте государственного социализма. "Могильщиком" социализма стала взращённая им самим управленческая элита. Ссылаясь на мнения Л. Троцкого и М. Джиласа, автор показывает, что отчуждение советского правящего класса от общества было неминуемым.
Фактически приватизация началась ещё задолго до Горбачёва и Ельцина, внутри ортодоксального социализма. По мере развития и усложнения экономики менеджеры по необходимости всё более свободно распоряжались вверенными им активами, привыкали считать их "своими". Уже в то время получила широкое распространение "теневая" экономика. Как считает С.М. Меньшиков, в конечном счёте "возобладала тенденция к уничтожению коммунистической элитой той самой системы, которая их сделала хозяевами общества" (с. 32). Это произошло в силу того, что в мышлении элиты взяли верх извечные законы человеческой природы. Инстинктивно члены правящего класса стремились снять жёсткие пределы, которые ставились системой их доходам, личным состояниям, власти и их наследованию. Для этого потребовалось в конечном счёте уничтожить социализм. Процесс этот шёл стихийно и бессознательно, переход к капитализму был хаотичным и разрушительным.
В свете этой предыстории российского капитализма легальная, освящённая
государством приватизация "была в значительной мере закреплением сложившегося положения, то есть передачей собственности тем, кто и без этого каждодневно ею распоряжался" (с. 24). "Красные директора" - это самая многочисленная, но не самая богатая и влиятельная часть нового капиталистического класса.
Крупнейшие, миллиардные состояния не могли возникнуть в грязных цехах советских заводов, оказавшихся после начала реформ в бедственном положении. Эти состояния появились в стерильно чистых условиях финансовых махинаций, были, так сказать, "сотканы из воздуха". В их основе лежали те возможности, которые открыл разрыв между внутренними и мировыми товарными ценами, между валютным курсом рубля и реальным паритетом его покупательной способности. Крупным источником "первоначального накопления" был прямой грабёж государства - безвозвратное получение различного рода кредитов, льгот, субсидий; бесконтрольное распоряжение потоками бюджетных средств; недоплата налогов и таможенных сборов. Однако все эти методы личного обогащения бледнеют перед грандиозной аферой залоговых аукционов, которые, собственно, и породили нынешних олигархов.
Автор решительно отвергает весьма распространённую точку зрения о том, что неприглядный генезис российского капитализма не имеет большого значения - важен, дескать, конечный результат, важно то, что в итоге приватизации в стране утвердилась частная собственность, сложилась хозяйственная система, показывающая неплохие результаты. Он убедительно раскрывает научную (и это следует подчеркнуть - именно научно-практическую, а не чисто моральную) несостоятельность этого взгляда. Особенности генезиса российского капитализма наложили неизгладимый отпечаток на его социально-экономическую природу и механизм функционирования, которые сами по себе являются крупным препятствием для нормального экономического роста и социального развития.
Красной нитью проходит через книгу тезис о том, что анатомическое строение российского капитализма отличают три фундаментальных перекоса. Во-первых, российский капитализм по природе своей является капитализмом олигархическим, перекошенным в сторону господства узкой группы банковско-промышленных монополистических группировок. Во-вторых, имеет место явный перекос экономики в сторону сырьевых и топливных отраслей, ориентирующихся на внешний рынок и приносящих особо высокую сверхприбыль - ренту. В-третьих, существует непомерный перекос в распределении национального дохода в пользу валовой прибыли и в ущерб оплате труда.
У читателя может возникнуть закономерный вопрос, а что же здесь нового? Ведь те же претензии в адрес существующей системы высказывают и многие теоретики и политики левого толка. Да, это так. Но своеобразие и сила рецензируемой книги состоят в том, что в ней начисто отсутствуют популистские эмоции или конъюнктурные политические лозунги. Выводы автора подтверждаются основательным статистическим и институциональным анализом, от которого просто невозможно отмахнуться.
С.М. Меньшиков показывает, что современный российский капитализм возник не на пустом месте - капитализм "заглядывал" в Россию по крайней мере трижды: во второй половине XIX века, после революции 1905-1907 годов и, наконец, в конце XX столетия. И всякий раз в нём отчётливо проявлялись некоторые, так сказать, генетические черты: всепоглощающая тенденция развития посреднических форм в ущерб производственным и неустранимая зависимость от государства. Именно эти черты определяют слабость и паразитический характер российского капитализма и в прошлом, и в настоящем.
В этом плане весьма красноречива мотивация современных российских капиталистов в сравнении с их зарубежными собратьями. Автор приводит следующие данные на этот счёт. В 1998 году
средняя рентабельность в американской обрабатывающей промышленности составляла 8%, а отраслевая рентабельность колебалась между максимумом в 19,2% (фармацевтика) и минимумом в 3,1% (чёрная металлургия). В России в 1999 году средняя рентабельность в промышленности составляла 25,5%, колеблясь между максимумом в 57-58% (нефтедобывающая промышленность и цветная металлургия) и минимумом в 8,6% (промышленность стройматериалов). В этот период американская промышленность находилась в состоянии невероятного подъёма предпринимательства и бурного роста. Российская промышленность пребывала в состоянии кризиса, а российские предприниматели отказывались работать при таких низких, по их понятиям, нормах рентабельности (с. 44-45).
Первая, вторая и третья главы книги, которые посвящены институциональной структуре российского капитализма и её генезису, - это увлекательный и достоверный рассказ о том, как разворовывалась неохраняемая государственная собственность, как создавались первые крупные состояния, как шла драматическая борьба за раздел и передел новых владений, как устанавливался контроль частных собственников над предприятиями и отраслями, а также отдельными частями государственной машины.
Автор абсолютно точно раскрывает главный порок российских реформ. Они были сориентированы на отдельные предприятия, причём последние рассматривались лишь как объекты приватизации. Что же касается деловой среды и объективно необходимых горизонтальных и вертикальных хозяйственных связей, то они полностью игнорировались и в конце концов были разрушены. Реформаторы полагали, что рынок мгновенно и автоматически всё расставит по своим местам. Их расчёты были крайне наивны. Нет ничего удивительного в том, что в действительности они не осуществились. Экономика, оставшаяся без органически необходимой координирующей надстройки, погрузилась в пучину глубокого кризиса.
Пристальное внимание уделяется и таким своеобразным структурным элементам российского капитализма, как государственный сектор, включая естественные монополии и военную промышленность; пребывающий в состоянии стагнации малый бизнес; теневая экономика; организованная преступность и "институционализированная" коррупция.
Четвёртая глава книги посвящена "физиологии" российского капитализма и раскрывает законы его движения. В ней даётся критический анализ методологии официальной статистики и приводится много оригинальных расчётов, углубляющих наши представления об отдельных сторонах экономического положения России. Автор детально раскрывает хитросплетения открытых и скрытых, трудовых и нетрудовых доходов, валовой прибыли и фондов оплаты труда. Известные официальные данные о распределении общего дохода населения корректируются с учётом того, что значительная часть нетрудовых доходов скрыта от налогообложения или же не охватывается статистическим учётом в силу иных причин. Автор приходит к выводу, что если официально разрыв в среднем доходе между высшей и низшей децилями составлял в 2000 году 13,8 раза, то на самом деле он был почти в два раза выше - порядка 25 раз (с. 262, 264).
В книге объективно рассматривается проблема среднего класса, составляющего становой хребет любой развитой капиталистической системы. Трагедия российского капитализма состоит в том, что среднего класса в общепринятом смысле этого слова в стране пока ещё нет. Подавляющее большинство населения (от двух третей до трёх четвертей) живёт либо в бедности, либо на грани её. Это резко сужает рамки личного потребления и предпринимательства и ставит жёсткие пределы развитию производства на капиталистических началах.
Тщательно и всесторонне исследуется автором структура российского ВВП, в том числе в международном сравнении. Перекосы в системе российского капита-
лизма, о которых шла речь выше, в этой части работы предстают перед читателем в конкретных цифрах. Первой отличительной чертой структуры ВВП является крайне низкий удельный вес личного потребления. Вторая черта - это существенное превышение валовой прибыли над валовым накоплением капитала. Третья -это острая недостаточность агрегатного спроса со стороны государства. Углублённый анализ имеющихся статистических данных позволяет автору дать чёткую картину движения ВВП и его составляющих в пореформенные годы. Главный вывод С. М. Меньшикова состоит в том, что "в российской экономике с переходом к капитализму сложилась инерционная самодовлеющая система, которая движется по спонтанно присущей ей траектории, и изменить её крайне трудно" (с. 395).
С учётом этой теоретической позиции неудивительно, что автор весьма критически относится и к "высшей нервной деятельности" российского капитализма -экономической политике российского правительства. Сила его критики определяется тем, что она носит объективный характер и вытекает из выявленных автором глубинных закономерностей российской экономики. Аргументированно, что называется, с фактами в руках, С.М. Меньшиков показывает, что структурная, бюджетная, налоговая и кредитно-денежная политика сменявших друг друга российских правительств была во многом просто ошибочной. Она не способствовала разрешению тех противоречий и перекосов, которые сдерживали развитие производства, а в ряде случаев наносила ему прямой ущерб.
На протяжении всей книги, переходя вместе с автором от одной сложной про-
блемы к другой, читатель испытывает удовлетворение от того, что неизменно чувствует под ногами твёрдую почву научной достоверности. Так продолжается до страницы 406, где автор ставит традиционный российский вопрос: что делать?
Для преодоления порочной и, как считает автор, безысходной инерционности российского капитализма он предлагает программу-максимум и программу-минимум. И в том, и в другом случае роль "доброго волшебника" должно сыграть государство. Но чудес и сказок в общественной жизни не бывает. Как резонно полагал Маркс, государство есть орудие в руках правящего класса. Это в полной мере относится и к современной России. Российское государство, как признаёт и автор рецензируемой книги, выражает интересы олигархической буржуазии. Ожидать, что оно разрушит основы господства этого класса, не приходится.
К счастью, инерционность даже такой своеобразной разновидности капитализма, как российская, не абсолютна. Капитализм в принципе представляет собой динамичную, саморегулирующуюся систему, способную, как показывает история, к разрешению присущих ей внутренних противоречий. Перемелет он и нынешние перекосы российской экономики, прекрасно показанные С. М. Меньшиковым. Скорость и эффективность этого процесса зависят не столько от государства, сколько от социальной зрелости и активности "обманутых"; тех, кто пока ещё не научился бороться за свои интересы и не добился достойного места в новой системе.
В.Г. Шемятенков, доктор экономических наук
