CC BY
75
Право
Михаил КНЯЗЬКОВ, Алексей РОЖНОВ, Андрей СИНЕЛЬНИКОВ
ОБ УКРЕПЛЕНИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ ГАРАНТИЙ ОТ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ СУДЕБНОЙ ВЛАСТЬЮ
В статье анализируется преступление, предусмотренное ст. 305 УК РФ. На основе типичности случаев, отягощающих вынесение заведомо неправосудного судебного акта, делается вывод о необходимости изменения существующей редакции диспозиции ч. 2 ст. 305 УК РФ.
The crime under the article 305 of the Russian Criminal Code is analyzed in this article. Based on the typicalness of the cases aggravating the pronouncement of the knowingly illegal judiciary act, the author comes to conclusion of necessity to change the current version of the description of the article 305, paragraph 2 of the Russian Criminal Code.
Ключевые слова:
преступления против правосудия, уголовная ответственность, дифференциация наказания, неправосудный судебный акт, корыстные побуждения, иные тяжкие последствия; crimes against justice, criminal responsibility, differentiation of punishment, illegal judiciary act, mercenary motives, other grave consequences.
КНЯЗЬКОВ
Михаил Алексеевич — к.ю.н., доцент кафедры уголовного права ВолГУ ispoltrans@mail.ru
РОЖНОВ
Алексей Петрович — к.ю.н., доцент кафедры уголовного права ВолГУ а1ехеу.го7Мпо\@ mail.ru
СИНЕЛЬНИКОВ Андрей Валерьевич — к.ю.н., доцент; доцент кафедры уголовного права ВолГУ
хтеШ^у_1979@
mail.ru
С началом реформирования России после принятия 12 июня 1990 г. Декларации о ее государственном суверенитете1 одной из первоочередных задач государства и общества было про -возглашено проведение судебной реформы. 21 октября 1991 г. пре -зидент РСФСР Б.Н. Ельцин внес на рассмотрение Верховного Совета РСФСР проект Концепции судебной реформы в РСФСР2, который почти сразу же был одобрен постановлением Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г.
Авторы Концепции справедливо критиковали системные пороки советской юстиции, обращая внимание на зависимое положение суда, кризисное состояние отечественного правосудия, и предла -гали пути возрождения судебной власти, которые могли бы воз -вратить страну к достижениям отечественной (Судебная реформа России 1864 г.) и мировой культуры.
Надо сказать, что многие идеи данного документа нашли свое воплощение: произошла и продолжается дифференциация форм судопроизводства, во всех субъектах федерации создан суд присяжных, в УПК РФ воплощена идея судебного контроля за предвари -тельным производством, на конституционном и отраслевом уровне нашли свое закрепление с их детальной регламентацией в правовых предписаниях принципы состязательности и равноправия сторон.
Особое внимание за прошедшее время уделено и регламентации высокого статуса судьи как носителя судебной власти, что и выразилось в принятии 12 декабря 1993 г. Конституции РФ и федераль -ных конституционных законов «О судебной системе РФ», «О судах общей юрисдикции в РФ», закона «О статусе судей в РФ» и многих других.
Но вышел ли на арену общественной жизни за истекший отре зок времени, как это мыслилось авторами Концепции, «незави -симый, свободный от корыстных интересов, политических сим -
1 Декларация Съезда народных депутатов РСФСР от 12 июня 1990 г. № 22 -1 «О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР, 1990, ст. 22.
2 См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации / сост. С.А. Пашин. - М. : Республика, 1992.
патий и идеологических предубеждений суд, выступающий гарантом законности и справедливости, призванный выпол -нять в государстве ту же роль, что совесть у человека»1?
Преодолев некоторые пороки совет -ской системы правосудия, социальная практика породила новые проблемы. Зачастую де - юре независимый суд ста -новится инструментом для легализации противоправных интересов, помощником в рейдерских захватах2 и отъеме чужой собственности, разорении бизнеса, устра нении конкурентов. Почти привычной стала современная практика так называе мых «заказных процессов», когда судеб -ная процедура, вопреки ее назначению и гуманистическим принципам, востребо вана лишь только как форма для закрепле -ния де факто состоявшихся политических и экономических решений.
Преодоление новых пороков — задача долговременная и комплексная, включа -ющая в себя совместные усилия государ ства и общества. Но не последнюю роль в борьбе с неправосудностью актов, исходя -щих от суда, и в поднятии его авторитета, нередко разрушаемого изнутри носите -лями судебной власти, может и должен сыграть уголовный закон. Как правильно указывают современные криминалисты, посвятившие свои труды регламентации уголовной ответственности судей за выне сение неправосудных решений, приго -воров и судебных актов (ст. 305 УК РФ), законодательное установление таковой «является одним из важных правовых средств развития отечественной судебной системы и независимой судебной власти в целом»3.
Нельзя сказать, что ст. 305 УК РФ, диф ференцированная на две части, содержа щие в себе, согласно сложившимся тради циям отечественной законодательной тех ники, основной (ч. 1) и квалифицирован -ный (ч. 2) составы преступлений, является достаточно востребованной в российском уголовном правосудии. Согласно стати -стическим данным ГИАЦ МВД России за
1 Там же, с. 6.
2 См., напр.: Федоров А.Ю. Практика уголовно -правовой квалификации рейдерских поглощений // Право и экономика, 2011, № 10, с. 66-70; № 11, с. 69-74.
3 Карташов А.Ю. Уголовная ответственность за вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта: автореф. дис. ... к.ю.н. — Ставрополь, 2004, с. 8.
2005—2010 гг., число судей, совершивших преступление, предусмотренное ч. 1 или ч. 2 ст. 305 УК РФ, колебалось от 3 (2005 г.) до 7 (2010 г.) чел., при этом наибольшее число виновных было выявлено в 2009 г.
— 13 чел.4 Вряд ли данные цифры отра -жают действительную картину состояния судейской преступности, ибо любое пре ступление против правосудия (гл. 31 УК) является высоколатентным5, а преступле -ние, предусмотренное ст. 305 УК, к тому же трудно доказуемым.
Более репрезентативной в плане оценки латентности анализируемого преступле -ния видится нам практика дисциплинар ной ответственности судей. Так, в своем отчетном докладе на VII Всероссийском съезде судей, состоявшемся в декабре 2008 г., председатель Высшей квалифика -ционной коллегии судей РФ В.В. Кузнецов отметил тенденцию роста числа случаев привлечения судей к дисциплинарной ответственности, указав при этом, что за грубые или систематические нарушения закона ежегодно около 70 судей досрочно лишаются своих полномочий, а примерно на 300 налагаются дисциплинарные взы -скания в виде предупреждения6. И как раз в эпизодах досрочного прекращения полномочий и скрыты реальные факты совершения судьями преступлений, кото рые зачастую не получают надлежащей оценки в обвинительном приговоре в силу судейской корпоративной солидарности и традиционной замкнутости судебной системы.
Заметим, что даже ежегодное прекра щение полномочий в отношении 70 судей
— довольно значительная и впечатляющая цифра с учетом многочисленности требо -ваний, предъявляемых Конституцией и федеральными законами к кандидату на должность судьи.
Отсюда, как нам представляется, нема -ловажная роль в острастке неустойчи -вых представителей судейского корпуса принадлежит ст. 305 УК РФ, ибо, как
4 Статистические данные Главного информационно- аналитического центра МВД РФ // http://www.crimpravo.ru
5 См., напр.: Лобанова Л.В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы клас сификации и законодательной регламентации.
— Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1999, с. 6.
6 См.: Отчетный доклад председателя
Высшей квалификационной коллегии судей РФ В.В. Кузнецова на VII Всероссийском съезде судей // http://www.ssrf.ru
замечено криминалистами, уголовный закон, помимо охранительной, выпол няет и регулятивную функцию, когда он, запрещая определенный вид поведения, очерчивает крайние границы дозволен ного.
Однако с учетом криминальных (в т.ч. и коррупционных) реалий страны дей ствующая редакция ст. 305 Кодекса не может эффективно выполнить ни регу лятивную, ни охранительную функции в плане защиты правосудия в узком, или собственном, его понимании как важного подразделения публичной власти.
Почти все исследователи, специально посвятившие свои работы регламен тации уголовной ответственности за неправосудие, рассматривают ст. 305 УК как специальный запрет по отношению к норме о превышении должностным лицом своих должностных полномочий (ст. 286 УК РФ)1. Согласно устоявше -муся правилу квалификации, при кон куренции общей и специальной нормы содеянное должно квалифицироваться по специальной норме безотносительно к соотносимости санкций этих норм2. Данное правило нашло свое легальное закрепление в ч. 3 ст. 17 УК РФ и неоспо римо. Но порой при конструировании признаков специального состава законо датель ошибочно упускает из виду и то, что специальный случай выделяется из числа однородных криминальных ситу аций для того, чтобы подчеркнуть его самобытность. Такая же самобытность производна от типовой степени обще ственной опасности, которая у специ ального случая может быть существенно выше или ниже по сравнению с призна ками общего состава. Иначе в конструи ровании специальной нормы не было бы никакой необходимости — зачем подчер кивать уникальность какого то случая, если это никак не отражается на санк ции, предусматривающей ответствен ность за специальное деяние?
Но, думается, как раз в случае конструи рования ч. 1 ст. 305, являющейся специ
1 См., напр.: Карташов А.Ю. Указ. соч., с. 8; Кузнецов В.В. Уголовно - правовая ответственность за вынесение заведомо неправосудного судебного акта: автореф. дис. ... к.ю.н. — Краснодар, 2006, с. 7.
2 См., напр.: Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений : учеб. посо бие / под ред. А.И. Рарога. — М. : ТК «Велби»; Проспект, 2006, с. 142.
альной по отношению к ч. 1 ст. 286 УК РФ, такая ошибка в построении санкции основного состава неправосудия и была допущена. Оба преступления, предусмо тренные частями первыми ст. 286 и 305 УК, в качестве наиболее сурового наказа ния предусматривают лишение свободы, верхний предел которого определен сро ком до 4 лет. Таким образом, оба основ -ных состава ст. 286 и 305 в силу ч. 3 ст. 15 УК отнесены к категории преступлений средней тяжести. Но разве можно урав нивать между собой тот вред, который причиняется должностными лицами — адресатами ст. 286, и те негативные репу тационные последствия для авторитета судебной и публичной власти в целом, серьезность нарушения прав и законных интересов участников судебных разбира тельств, закономерно обусловливаемого явно незаконным судебным актом? Как говорится, вопрос риторический, и ответ на него очевиден.
При построении санкций и тем самым определении категорий этих преступле ний не учтено и то, что основной состав превышения должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ) сформулирован по типу материального — законодатель уже сточает условия привлечения к уголовной ответственности, когда требует для тако вой не только совершения деяния, но и наступления определенных последствий в виде нарушения прав и законных инте ресов граждан, организаций, охраняемых законом интересов общества и государ ства. Отсутствие таковых свидетельствует об отсутствии признаков состава (по крайней мере, в стадии оконченного пре ступления). В отличие же от ч. 1 ст. 286 УК РФ, основной состав неправосудия построен как формальный — независимо от наступления последствий сам по себе факт вынесения заведомо незаконного решения, приговора, иного судебного акта образует оконченный состав престу пления, предусмотренного ч. 1 ст. 305 УК РФ. Как верно замечено Л.В. Лобановой, выбор такой законодательной модели по строения состава, характерной почти для всех неквалифицированных преступле ний против правосудия из гл. 31 УК, сви детельствует о том, что само по себе обще ственно опасное деяние способно «при чинять значительный урон важным соци альным отношениям, что порождает есте ственное стремление обезопасить данные
отношения от названных посягательств»1. Подобное «упрощение» основания ответ ственности за простой состав неправо судия (ч. 1 ст. 305), минимизация числа признаков, подлежащих установлению для констатации его наличия в окончен ной форме, и невключение в их систему последствий вынесения заведомо неза конного судебного постановления также указывают на повышенную общественную опасность специального состава по срав нению с его более общей разновидностью, запрещенной ст. 286 УК РФ.
В связи со сказанным неприемлемым видится нам предложение В.В. Кузнецова об исключении ст. 305 из гл. 31 Кодекса с моделированием уголовно правового запрета неправосудия в рамках новой ст. 286 1 «Вынесение заведомо неправо судного судебного акта» в гл. 30 УК2. Помимо изменения местоположения запрета, ученый, по сути, в рамках про екта ст. 286 1 предлагает в ее частях 1 и 2 два новых основных состава неправосу дия: ч. 1 формулирует деяние как наруше -ние процессуального порядка рассмотре ния дела с последствием такого наруше ния в виде постановления неправосудного судебного акта, влекущего наступление тяжких последствий; ч. 2 в целом вос -производит редакцию признака деяния из имеющейся ч. 1 ст. 305 (без акцентуа ции на видах судебных постановлений с формулированием их в общей форме — «судебный акт»), дополняя субъективную сторону обязательным мотивом вынесе ния неправосудного судебного акта — «из корыстной или иной личной заинтересо ванности».
И уж совсем необъяснимым видится нам либерализм автора в предложении альтернативно предусмотреть в санк ции моделируемой ч. 1 ст. 286 1 основ ные наказания в виде штрафа и лишения права занимать должность судьи (?!), т.е. отнести конструируемое им преступле ние к категории преступлений неболь шой тяжести.
Конституционная значимость и специ фичность защищаемого блага — нормаль ная познавательно правоприменительная
1 Лобанова Л.В. Преступления против право судия. Общая характеристика и классификация: учебное пособие. — Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2004, с. 18.
2 См.: Кузнецов В.В. Указ. соч., с. 7.
деятельность суда3, высокое положение суда в системе органов государственной власти и его предназначение не дают никаких рациональных оснований ни для исключения состава неправосудия из гл. 31, ни для построения его по типу мате -риального, ни для законодательного смяг чения ответственности за него.
Напротив, ответственность лиц, кото рые каждодневно представляют государ ство и качество работы которых форми -рует общественные представления о добре и справедливости, должна быть ужесто чена. Имеющийся в наличии основной состав неправосудия (ч. 1 ст. 305) должен, по нашему мнению, перейти в перспек тиве в разряд тяжких преступлений, в связи с чем санкция ч. 1 ст. 305 УК должна безальтернативно предусматривать только одно основное наказание в виде лишения свободы сроком от 2 до 6 лет с обязатель ным дополнительным наказанием в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет.
Важным средством дифференциации наказания является широко распростра ненный в отраслевой правотворческой практике прием использования квалифи -цирующих признаков, которые, усиливая типовую степень общественной опас -ности состава, их содержащего, законо дательно изменяют в сторону усиления и наказание по сравнению с санкцией основного состава преступления. В самом первом приближении критерием законо дательного отбора таковых является их типичность, распространенность, связь с преступлением и, конечно же, кримино логическая обоснованность4.
Статья 305 УК РФ дифференцирована на две части. Квалифицирующими при знаками, усиливающими наказание, выступают в ч. 2 ст. 305 УК вынесение при -говора к лишению свободы, а также выне сение заведомо неправосудных судебных актов, повлекших тяжкие последствия. Подобная предметная дифференциация оснований уголовной ответственности за неправосудие, существующая неизменно
3 См.: ГореликА.С., ЛобановаЛ.В. Преступления против правосудия. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2005, с. 229.
4 См.: Кругликов Л.Л. Квалифицирующие признаки как средство дифференциации уголов ной ответственности: современное состояние. — Вестник ЯрГУ, 2007, № 4, с. 59—60.
с момента принятия Кодекса в 1996 г., вряд ли может быть признана удачной. Ущербность использованной системы дифференцирующих средств связана с тем, что такая редакция статьи не учиты вает тех действительных типовых обстоя тельств, которые чаще всего отягощают криминальное неправосудие.
Любое судопроизводство, будь то рас -смотрение судом уголовного, граждан ского, арбитражного или администра тивного дела, — это сфера столкновения диаметрально противоположных и остро конфликтующих друг с другом интере сов. Появление неправосудия как раз и объясняется тем, что вынесением оче -видно незаконного судебного акта судья или судьи отдают предпочтение одной стороне по делу при отсутствии для этого процессуальных или материально правовых оснований. Зачастую подобная пристрастность объясняется корыстными мотивами, реализующимися в получении взятки или иных выгод и преимуществ (прощение долга, льготное получение кредита, трудоустройство родственников судьи и т.п.), формально не подпадаю -щих под понятие предмета взятки в ч. 1 ст. 290 УК РФ. Таким образом, судья в таком случае, подобно киллеру, «нанима -ется» стороной судебного дела для выне -сения судебного акта в интересах такой стороны. Подобная мотивация крими -нального неправосудия в большинстве случаев остается «за кадром» и уголов ных дел, и дисциплинарных производств. Но причиной этому являются отнюдь не обстоятельства криминологического или уголовно - правового свойства. Отсюда нам представляется правильным поддер жать в целом идею В.В. Кузнецова об учете корыстной заинтересованности в струк туре признаков состава ст. 305. Однако не следует придавать данному мотиву (как это предлагает сделать названный автор) и мотиву совершения преступления по найму значение конструктивного (обя -зательного) признака. Напротив, ответ ственность за вынесение заведомо непра восудного судебного акта из корыстных побуждений или по найму должна быть предусмотрена в ч. 3 ст. 305 УК РФ.
Нам импонирует предложение Л.В. Лобановой о перемещении в ч. 3 из ч. 2 ст. 305 УК РФ признака вынесения неправосудного приговора к лишению свободы с одновременным стилистиче
ским уточнением и расширением перечня такой формы судебных злоупотреблений
— «незаконное осуждение лица к лише нию свободы, смертной казни», а равно и ее мысль о том, что в ч. 2 ст. 305 должен появиться новый признак, указывающий на вынесение заведомо неправосудного приговора, выразившегося в осуждении заведомо невиновного лица. Она же обо снованно предложила придать признаку тяжких последствий, причинно обуслов -ленных анализируемым деянием, ныне находящемуся в ч. 2 ст. 305, статус особо квалифицирующего в рамках моделируе мой ч. 3 статьи1.
Однако функциональная дифференциа ция уголовной ответственности за крими нальное неправосудие должна быть про должена.
Само по себе вопиющим является выне сение заведомо незаконного судебного постановления судьей или судьями, раз решающими тот или иной спор в качестве суда первой инстанции. Однако гораздо более вредоносным и резонансным будет, очевидно, незаконное вынесение судеб ного акта судьями апелляционной, касса ционной или надзорной инстанций.
Безусловно, все дела, независимо от вида судопроизводства, разрешаются в апелляционном, кассационном или над зорном порядке коллегиальным соста вом судей соответствующей инстанции, пожалуй, только за исключением опреде -ленной категории дел, рассматриваемых судьями районных судов в качестве судов апелляционной инстанции. Казалось бы, единоличное неправосудие судей таких судов исключено. Но это верно лишь отчасти, применительно к разре шению дела по существу. Вместе с тем судьи судов, уполномоченных на пере смотр уже рассмотренных судами первой инстанции дел, обладают значительными полномочиями, которые они реализуют не в форме судебного заседания и кото рые при незаконном их использовании (вопреки действительному назначению суда) могут окончательно преградить доступ к правосудию. Так, единолично судьей арбитражного суда апелляцион ной или кассационной инстанции реша ется вопрос о принятии к производству
1 См.: Лобанова Л.В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы классификации и законодательной регламентации. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1999, с. 136—137.
данных судов апелляционных (ч. 2 ст. 261 АПК РФ) и кассационных жалоб (ч. 2 ст. 278 АПК РФ), о восстановлении про -пущенного процессуального срока на их подачу. Единолично судьей суда субъекта федерации, судьей Верховного Суда РФ изучаются кассационные жалобы, подан ные на вступившие в законную силу судебные постановления по гражданским делам, и решается вопрос о передаче или об отказе в их передаче для рассмотрения вместе с делом в соответствующий суд кассационной инстанции (ст. 380.1, 381 ГПК РФ).
Следовательно, с учетом высокого статуса судей вышестоящих инстанций деформации их правосознания, воплощающиеся в преступном неправосудии, должны получать более серьезную зако нодательную оценку. Отсюда в ч. 2 ст. 305 УК РФ должен найти свое отражение признак вынесения заведомо неправо судного судебного акта судьей суда апел ляционной, кассационной или надзорной инстанций.
В заключение предложим следующий вариант редакции ст. 305 УК РФ:
«Статья 305. Вынесение заведомо непра восудных приговора, решения или иного судебного акта.
1. [Существующая редакция ч. 1 ст. 305 УК] — наказывается лишением свободы на срок от двух до шести лет с лишением
права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельно стью на срок до трех лет.
2. То же деяние, выразившееся в выне сении приговора об осуждении заведомо невиновного лица, а равно совершенное судьей суда апелляционной, кассацион ной или надзорной инстанции, — наказы вается лишением свободы на срок от трех до восьми лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они:
а) выразились в вынесении приговора об осуждении заведомо невиновного лица к лишению свободы или смертной казни;
б) совершены из корыстных побужде -ний или по найму;
в) повлекли тяжкие последствия,
— наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятель ностью на срок до трех лет и со штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей».
Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 12-03-00656.
