CC BY
25
УДК 32.327
В.А. Кожевников
Омский государственный университет имени Ф.М. Достоевского
ОБ ОДНОЙ ИЗ УПУЩЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ УКРЕПЛЕНИЯ ОБОРОНОСПОСОБНОСТИ ФРАНЦУЗСКОЙ ТРЕТЬЕЙ РЕСПУБЛИКИ
В статье рассматривается проблема эффективности межгосударственных союзов как одного из компонентов обеспечения национальной безопасности государства на примере отношений Французской Третьей республики с ее ближайшими соседями в межвоенные десятилетия. Ключевые слова: Франция, Бельгия, Голландия, национальная безопасность, союз.
Основной целью любого государства в международной политике является обеспечение собственной безопасности. Обеспечение национальной безопасности, в свою очередь, напрямую связано с вопросами международной и региональной безопасности, а также предусматривает оценку угроз, исходящих из политической, международной и других сфер, для устранения которых необходима координация усилий по самым разнообразным направлениям [6, с. 153; 18, с. 111]. Помимо усилий в военной сфере государства стремятся обеспечить свою безопасность с помощью заключения союзных договоров. Страны, обладающие меньшими ресурсами, заинтересованы в тесных контактах с более сильными соседями, так как их возможностей может не хватить для самостоятельной защиты своего суверенитета. Однако данные союзы могут сыграть свою роль только в том случае, если они строятся на фундаменте из прочных взаимных обязательств, в то время как непоследовательная политика может заставить потенциальных партнеров настороженно относиться к предложениям о союзе, обрекая на вынужденный нейтралитет и ставя перед необходимостью самостоятельно защищать свою независимость, что в условиях открытого военного противостояния между крупными государствами может иметь далеко идущие последствия для всех государств в регионе. Данную ситуацию можно рассмотреть на примере взаимоотношений Французской Третьей республики с Бельгией и Голландией в межвоенный период.
По окончании Первой мировой войны с востока такой союзник Франции, как Российская империя, более не способен был оказать значительную поддержку в случае нового европейского конфликта. Выходом из ситуации могло стать создание новой системы союзов. В отечественной историографии немало работ, посвященных усилиям Франции по созданию системы союзов с Польшей, Чехословакией, Румынией и Югославией и заключению франко-советского договора о взаимопомощи 1935 г., но, вместе с тем, практически отсутствуют работы о взаимоотношениях Третьей республики с ее ближайшими соседями - Бельгией и Нидерландами.
Еще со времен Франко-прусской войны 1870-1871 гг. и периодов дипломатической напряженности между Францией и Германской империей, вошедших в историю как «военные тревоги» 1875 и 1887 гг., Франция жила в состоянии постоянного страха перед Германией. Победа в Первой мировой войне, казалось, должна была позволить Третьей республике сбросить кандалы страха, которые она несла порядка 50 лет. Однако этого не произошло - и прежде всего в силу демографических причин. Если в 1880 г. на долю Франции приходилось 15,7% населения Европы, то к 1900 г. только 9,7%. В 1920 г. во Франции проживал 41 миллион человек, а в Германии - 65 миллионов [10, с. 202]. Несмотря на то, что по условиям Версальского договора 1919 г. Германия лишалась примерно 1/8 своей территории и 1/12 своего населения [11, с. 30], она обладала гораздо более значительным контингентом молодежи призывного возраста, чем Франция.
Бельгия, будучи практически полностью оккупированной германскими войсками в годы Первой мировой войны, сражалась на стороне Антанты за свою независимость. После окончания войны в 1920 г. генеральные штабы Бельгии и Франции достигли соглашения, устанавливающего технические детали военного сотрудничества в случае новой неспровоци-
рованной агрессии со стороны Германии (параллельно Бельгия пыталась заключить и с Великобританией соглашение, призванное обеспечить ее безопасность, но соглашение не было подписано из-за отказа британского кабинета). Военные обеих стран следили за соблюдением военных положений Версальского договора. Добиваясь репарационных выплат, в 1923 г. Бельгия вместе с Францией прибегла к оккупации рурского промышленного района Германии.
Но подписанный на Локарнской конференции 1925 г. Рейнский гарантийный пакт делал затруднительным дальнейшее проведение бельгийско-французской совместной политики по отношению к Германии, так как пактом предусматривалось сохранение неприкосновенности франко-германской и германо-бельгийской границ. Поскольку гарантами соблюдения условий пакта выступили Великобритания и Италия, это тоже лишало Бельгию и Францию свободы действий в отношении Германии.
В условиях Веймарского режима это, впрочем, казалось вполне нормальным. Ситуация изменилась с 30 января 1933 г., когда к власти в Германии пришла нацистская партия во главе с Адольфом Гитлером. 14 октября 1933 г. Германия покинула Лигу Наций и Женевскую конференцию по разоружению. 16 марта 1935 г., вразрез с военными статьями Версальского договора, Гитлером была восстановлена всеобщая воинская повинность. За несколько дней до этого Германия объявила о формировании своих собственных ВВС, а три месяца спустя, 18 июня 1935 г., Великобритания и Германия подписали военно-морское соглашение, позволявшее последней резко увеличить свой военно-морской флот, который теперь по своему тоннажу мог быть равен 35% от британского флота [16, с. 178]. 7 марта 1936 г. германские войска вступили в Рейнскую демилитаризованную зону.
Занятие вермахтом Рейнланда само собой поставило вопрос об установлении более тесных отношений между Брюсселем и Парижем. Но развитие событий пошло по другому сценарию, во многом предопределенному тем, что Франция не оказала противодействия явным агрессивным внешнеполитическим акциям нацистской Германии.
Король Бельгии Леопольд III (усвоивший наказ своего отца Альберта I: «...мы должны не дать вовлечь себя в новую войну. Если наша судьба будет тесно связана с судьбой великих держав, то мы не выживем» [14, с. 329]) 14 октября 1936 г. обратился к Совету министров с особым посланием. В послании говорилось: «В силу географической ситуации мы нуждаемся в достаточно большой военной машине, чтобы отговорить любого из наших соседей от использования нашей территории для нападения на другое государство». Создать такую машину небольшая страна не в состоянии. А поэтому, говорилось в королевском послании, союз с другим государством, «даже чисто оборонительный, не привел бы к желаемому эффекту... из-за отсутствия собственной оборонительной системы, способной к противостоянию захватчику, проникнувшему на территорию Бельгии и опустошающему ее». Впоследствии, продолжал бельгийский король, «дружественное вмешательство могло бы, конечно, гарантировать в итоге победу, но в процессе страна перенесет разрушения, которые были бы бесконечно хуже того, что было в войну 1914-1918 гг. Именно поэтому с целью удержания страны от вооруженных конфликтов с соседями наша политика должна быть исключительно и исключительно бельгийская»[1, с. 54-55].
Великие державы обязались уважать нейтралитет Бельгии, хоть и не сразу, а также обязались прийти ей на помощь в случае нападения извне. Великобритания и Франция это сделали в совместной декларации от 24 октября 1937 г., а Германия - в своем заявлении от 13 октября 1938 г.
Бельгийский король 14 октября 1936 г. провозгласил, однако, не просто политику нейтралитета, а «политику нейтралитета и вооруженной независимости». То есть он, заговорив о нейтралитете, одновременно поднял вопрос об усилении подготовки бельгийского общества для оказания отпора внешней агрессии. Правительство и парламент Бельгии короля поддержали и продлили до 17 месяцев срок военной службы. Маленькая страна с населением в 8 миллионов человек смогла развернуть армию в составе 18 пехотных дивизий, 2 кавалерий-
ских дивизий и двух дивизий арденских егерей (ранее бельгийская армия состояла из шести пехотных, двух кавалерийских и двух егерских дивизий) [15, с. 18].
Два года спустя, в самый разгар Судето-немецкого кризиса, примеру Бельгии последовала соседняя с ней Голландия. 13 сентября 1938 г. министр иностранных дел Голландии объявил на ассамблее Лиги Наций, что его страна более не признает обязательств, вытекавших из статьи 16 Лиги Наций, т.е. она не намерена участвовать в какой бы то ни было коллективной акции и предоставлять армиям других государств право прохода через свою территорию. Таким образом, голландское правительство давало понять другим странам, что в случае любого конфликта, который может возникнуть в будущем, оно будет придерживаться строгого нейтралитета. Но его страна, заявил министр иностранных дел Голландии, будет «вооружать себя максимально, насколько это возможно... чтобы защищать границы от любого нарушения их целостности» [2, с. 4].
После Первой мировой войны, в которой Голландия сохранила свой нейтралитет, правительство этой страны, возлагая большие надежды на Лигу наций, сократило кадры офицеров и младших офицеров. Период первоначальной военной подготовки был уменьшен до 5,5 месяцев, а для тех, кто уже прошел таковую, - до шести недель. Формирования голландской армии были в среднем сокращены до такой степени, что для их доведения до штатов военного времени требовалось увеличить личный состав в 6-8 раз. В 1938 г. правительством Голландии был принят закон о военной службе, согласно которому призывной контингент должен был быть увеличен с 19,5 тыс. человек до 27,5 тыс. человек, а время службы продлено до 11 месяцев [2, с. 6]. Были также сформированы 24 пограничных батальона, призванные первыми встретить вторжение извне и продержаться ровно столько, сколько было необходимо для мобилизации и концентрации основной массы войск.
Голландско-немецкая граница от Ваалса до Долларда имела протяженность 400 км, а южная - 300 км. Обе они не располагали естественными защитными рубежами, а поэтому имеющимся в распоряжении Голландии количеством войск удержать границу представлялось невозможным. В случае начала войны голландская армия должна была оставить северные, восточные и частично южные провинции, отступив в район так называемой «крепости Голландия», включавший в себя жизненно важные районы Гааги, Амстердама, Утрехта и Дордрехта, которые с юга и востока защищались укрепленными линиями. Для более прочной обороны предусматривалось затопление ряда территорий.
Главную надежду в деле обороны Бельгии ее военное руководство возлагало на пять укрепленных районов, самым мощным из которых являлся район Льежа с примыкавшей к нему оборонительной линией вдоль канала Альберта. В 1930-е гг. была проведена модернизация укрепленных районов Льежа и Намюра, созданы оборонительные линии от Маасхирта до Буа ле-Дю по каналу, соединяющему Маас и Эско, и по каналу Альберта. Полагая, что в случае германского вторжения приграничных укреплений окажется недостаточно, чтобы остановить неприятеля, бельгийское командование готовилось защищать страну, опираясь на две оборонительные «позиции». «Позиция прикрытия» вдоль канала Альберта должна была удерживаться до тех пор, пока основная масса войск не займет «центральную позицию» по линии Антверпен-Вавр-Намюр. На бельгийских линиях обороны были возведены траншеи, противотанковые заграждения и малые форты, часть из которых была сооружена и на границе с Францией, поскольку этого требовала политика нейтралитета.
После событий 15 марта 1939 г., когда Германия окончательно присоединила к себе остатки Чехословакии, бельгийское руководство стало понимать, что в случае большой европейской войны Бельгия может быть втянута в ее орбиту, несмотря на все торжественные декларации и обещания великих держав уважать бельгийский нейтралитет.
Раздуваемый гитлеровцами с 21 марта 1939 г. спор с Польшей из-за Данцига привел к тому, что 23 июня 1939 г. бельгийское правительство объявило: оно «не желает переговоров с представителями штабов Англии и Франции, намерено соблюдать строгий нейтралитет» [19, с. 182]. Но уже в августе 1939 г. Бельгия начала мобилизацию, и к началу войну, к 1 сен-
тября 1939 г., 16 ее дивизий были сосредоточены на своих позициях. Чтобы не провоцировать нацистскую Германию, две трети дивизий были развернуты против Франции, но постепенно они стали переводиться на восточную границу - против Германии. Были предприняты шаги по усилению ВВС Бельгии, к сентябрю 1939 г. насчитывавших три полка разведывательной и истребительной авиации численностью в 186 самолетов [8, с. 87]. Поскольку материальная часть авиации была устаревшей, после начала войны были закуплены несколько новых британских истребителей «Харрикейн». Была активизирована работа по созданию северной части «центральной позиции» от Конигсхойта до Вавра. К октябрю 1939 г. она была готова. Между городами Вавром и Намюром возведение укреплений начнется лишь в начале 1940 г., и к 10 мая 1940 г. будет далеко от завершения. В октябре главная группировка бельгийской армии была сосредоточена между городами Конигсхойт и Вавр, на реке Диль.
3 сентября 1939 г., через два дня после нападения Германии на Польшу, Франция и Великобритания объявили Германии войну. Но, как известно, на западном фронте вплоть до начала германского наступления 10 мая 1940 г. боевые действия практически не велись. Союзники намеревались придерживаться оборонительной стратегии, дожидаясь экономического краха Германии и накапливая силы к наступлению в будущем. О приверженности к такому роду действий французы заявили еще на первых совместных с англичанами военных переговорах весной 1939 г. [3, с. 14]. По наименее благоприятным расчетам союзного командования после разгрома польской армии Германия в состоянии довести численность своих войск на западе до ста дивизий, а используя резервы, будет в состоянии привлечь порядка 130 дивизий.
Французам и англичанам удастся выставить против Германии 76 дивизий. Касательно авиации ожидалось, что после разгрома Польши гитлеровцы будут располагать более чем двумя тысячами бомбардировщиков против 950 англо-французских самолетов. Союзники располагали 14 французскими дивизиями в Африке, часть из которых можно было перебросить в Европу, а также дополнительными силами, которые постепенно могла перебросить Великобритания. Но 12 дивизий было необходимо держать на границе с Италией на случай ее вступления в войну. Противник имел бы превосходство 4:3 [19, с. 235].
К ноябрю 1939 г. ставший к тому времени главнокомандующим уже всеми союзными войсками генерал Гамелен пришел к выводу, что немецкий удар по Франции напрямую, через границу, невозможен, ввиду наличия системы пограничных укреплений - «линии Мажи-но». Вторжение с юга,через Швейцарию, считалось также маловероятным - по географическим причинам. Немецкое наступление, если состоится, считал Гамелен, будет проходить по сценарию, близкому к наступлению 1914 г., т.е. начнется ударом германских войск через Бельгию и Голландию, что должно будет вынудить руководство этих стран обратиться к союзникам за помощью. Поэтому осенью 1939 - весной 1940 г. оперативно-стратегическое планирование французского и союзного командования свелось к разработке нескольких планов по вступлению союзных войск в Бельгию. Эти планы должны были позволить максимально сократить фронт обороны союзников и, усилив их группировку бельгийскими и голландскими войсками, сделать невозможными дальнейшие наступательные действия немцев.
После Первой мировой войны французское командование исходило из того, что Бельгия будет союзником в возможной войне с Германией, и рассматривало бельгийские оборонительные линии как часть французской системы обороны. Францией в межвоенный период не было сооружено ни одного крупного укрепления вдоль франко-бельгийской границы, поскольку фортификационные работы в Бельгии могли быть восприняты как свидетельство того, что Франция может бросить Бельгию на произвол судьбы [7, с. 163-164]. До 1935 г. французскими штабистами не раз обсуждался вопрос о выборе позиций для организации обороны Франции в Бельгии [5]. Но после объявления политики нейтралитета Брюссель отказывался от планирования совместных военных акций с Парижем. Особенно ясно это давалось понять после начала Второй мировой войны. Опасаясь дать Германии повод для вторжения, руководство Бельгии категорически отказывалось не то что от совместного планиро-
вания боевых действий, но даже от любого намека на контакт в военной сфере. Союзникам было известно, например, что у войск ПВО Бельгии был приказ открывать огонь по всем британским самолетам, которые будут вторгаться в бельгийское воздушное пространство [14, с. 329].
Несмотря на это вопрос о вступлении союзных войск в Бельгию для создания на ее территории линии французской обороны с началом войны обсуждался в ходе работы Верховного военного совета союзников. Позиция бельгийцев раздражала главнокомандующего союзными войсками генерала Гамелена, поскольку без согласия руководства этой страны было невозможно вести наступление через ее территорию. Есть свидетельства, что в сентябре 1939 г. он сказал как-то в окружении командиров, что «лучшие помощники Гитлера - это русские и бельгийцы» [14, с. 322].
Что касается бельгийского руководства, то оно после разгрома Польши стало регулярно получать информацию из Берлина о постоянном увеличении числа соединений вермахта вдоль границы Голландии и Бельгии. Хотя бельгийский король надеялся, что его страна, аналогично Швейцарии, может сохранить свой нейтралитет, у ряда бельгийских военных и политических деятелей были сомнения в возможности проведения такой политики. В результате в начале ноября 1939 г. генеральный штаб Бельгии вступил в контакт с генералом Гамеленом с целью выяснить, смогут ли союзники выступить гарантами независимости Бельгии и в какой срок они способны оказать военную помощь. В ходе переговоров с бельгийцами генерал Гамелен потребовал, чтобы бельгийская армия сохраняла свой полный боевой состав, подготовив оборонительный рубеж по линии «Намюр - Лувен». После того, как в первой половине ноября удалось договориться по данным вопросам, 15 ноября Гамелен издал предписание № 8, по которому бельгийцам при благоприятных обстоятельствах должна была быть оказана поддержка посредством выдвижения войск на линию «Маас - Антверпен».
В отличие от бельгийского, голландское руководство в контакт с союзным командованием по-прежнему не вступало (в начале ноября стало известно, что Голландия, как и Бельгия, собирается оказать вооруженное сопротивление немецкому вторжению). Тем не менее, в своих планах Гамелен отводил Голландии важную роль. 15 ноября генерал подписал инструкцию, согласно которой в случае реализации плана «Диль» 7-я французская армия должна была выйти в район голландского город Бреда, обеспечивая таким образом левый фланг союзной армии и организовывая связь с голландскими войсками.
На заседании Верховного совета союзников в Лондоне 17 ноября был утвержден план выдвижения союзных войск на рубеж рек Диль и Маас - план «Диль» (план «Д»), согласно которому союзникам предстояло занять значительную часть Бельгии, включая столицу Брюссель, и соединиться с бельгийскими войсками. План предполагал выход союзных войск левым флангом к Антверпену, организацию обороны по реке Диль и формирование единого фронта от Мааса (Meuse) до Седана. В случае же форсирования реки неприятелем до подхода союзников нужно было соединиться с отступающими бельгийскими войсками и навязать противнику бои на истощение, опираясь на сеть маленьких речушек и пригороды Брюсселя.
В декабре 1939 г. Леопольд III предложил вступить в более тесный контакт с французским и британским правительствами, но члены бельгийского правительства негативно отнеслись к обсуждению самой идеи участия в войне. После Нового года, однако, король и правительство через разные каналы получили сведения о возможном выступлении Германии против стран Бенилюкса в середине января. 10 января 1940 г. эти сведения подтвердились.
Близ бельгийского города Мехлен, расположенного на реке Диль, вблизи границы с Германией и Голландией, потерпел аварию германский самолет с начальником оперативного отдела 7-й германской авиадивизии майором Гельмутом Рейнбегером на борту. При офицере находились секретные документы, содержавшие в себе детали «плана Гельб» - плана германского наступления на западе, которое должно было начаться 17 января 1940 г.
Как обнаружится позднее, уже 9 октября 1939 г. германским верховным команованием сухопутных войск была издана директива № 6, предусматривавшая наступление через терри-
торию Бельгии, Голландии и Люксембурга. По самым разнообразным причинам наступление, назначенное на 12 ноября, неоднократно переносилось. В оперативном плане, оказавшемся при немецком офицер, ставилась задача разгромить силы противника на северном фланге с выходом германских войск к Ла-Маншу, чтобы выиграть пространство и подготовить плацдарм для дальнейшего продолжения боевых действий [13, с. 104].
Захваченные бумаги, которые вез германский офицер, были незамедлительно скопированы бельгийцами, копии были переданы французскому и английскому правительствам.
В тот же день, 10 января, Леопольд III (не советуясь с правительством и парламентом) обратился к британскому адмиралу Кейсу, герою Первой мировой войны и другу бельгийского королевского дома, с целью прозондировать почву на предмет начала переговоров с Великобританией. Короля интересовало, какие гарантии он может получить от союзников относительно будущего Бельгии и ее главной колонии - Конго, прежде чем вступить в переговоры.
Но замечательная перспектива присоединения Бельгии к союзникам не была реализована. Адмирал Кейс связался по телефону с первым лордом британского адмиралтейства Уинстоном Черчиллем, который из устного доклада Кейса понял, что Леопольд III готов к немедленному вводу союзных войск в Бельгию и нуждается лишь в гарантиях для оправдания этого шага перед своим правительством. В итоге Леопольду III было сообщено, что, если Бельгия немедленно попросит об интервенции, британское правительство готово ввести свои войска в Бельгию и обещает сделать все возможное для защиты ее целостности, не беря ответственность за ее послевоенное устройство. Вслед за этим 14 января 1940 г. премьер-министр французского правительства Даладье, принимая бельгийского военного атташе, будучи прикованным к постели из-за случившегося накануне несчастного случая на конной прогулке (!), сообщил бельгийскому послу, что Франция также готова ввести войска на территорию Бельгии, но для этого правительство Бельгии должно принять соответствующее решение до 8 часов вечера.
Шокированное подобными посланиями бельгийское руководство сделало заявление, что оно никогда не намеревалось допускать союзников на свою территорию. Тем не менее, несмотря на это фиаско, бельгийский генеральный штаб в феврале 1940 г., получив очередную информацию от Гамелена, провел перегруппировку войск с учетом намерений союзников [8, с. 87]. Намерения же союзников остались прежними: защищать Францию, встретив неприятеля на территории Бельгии и Голландии. По выражению британского историка Тейлора, захваченные 10 января 1940 г. планы «явились тем подтверждением, которое так нужно было Гамелену» [17, с. 413]. Союзное верховное командование не внесет никаких изменений в собственные планы и не примет никаких мер предосторожности на случай, если германское командование изменит главное направление своего наступления [12, с. 64]. Между тем, после того, как планы германского командования на западном фронте стали известны противнику, ознакомившись с альтернативным вариантом плана, предоставленным Манштей-ном, Гитлер принял решение изменить направление главного удара. Бросок германских танковых соединений через Арденны окажется для союзников неожиданным и фактически решит исход «битвы за Францию» в мае 1940 г. Но не только это обстоятельство предопределило разгром французских и британских вооруженных сил весной 1940 г.
Несмотря на то, что в исторической науке не принято использовать сослагательное наклонение, можно предположить: боевые действия в мае 1940 г. развивались бы совершенно иначе, если бы Франции удалось заключить союзы с Бельгией и Голландией.
Бельгийская армия могла внести ощутимую лепту в борьбу против Германии. Британские экспедиционные силы, отправленные осенью 1940 г. во Францию, численно составляли всего 40% от бельгийской армии [7, с. 198]. 10 мая 1940 г. у англичан на континенте было дислоцировано 12 пехотных дивизий и ни одной танковой. К утру 4 июня 1940 г., в день завершения эвакуации войск союзников из Дюнкерка, было эвакуировано 215 тыс. англичан [7, с. 232]. Бельгия могла сформировать армию из 20 пехотных дивизий, одного кавалерийского
корпуса и войск укрепрайонов численностью до 650 тыс. человек [1, с. 11], которая была достаточно хорошо вооружена и механизирована [27].
В начале сентября 1939 г., когда основные силы германской армии были заняты на восточном фронте против Польши, «лучшего момента для перехода в наступление... французам было трудно ожидать» [9, с. 232]. Бельгийская армия могла оказать значительное влияние на боевые действия, ведь по признанию самого Черчилля, занимавшего в то время пост военно-морского министра Великобритании, в начале октября 1939 г. «английские экспедиционные войска (во Франции) представляли собой не более чем символичный вклад» [19, с. 233].
Но Бельгия, как и Голландия, остались нейтральными. В этих условиях самое большое, что могли сделать союзники - это, по выражению Черчилля, «быть готовыми прийти на помощь, когда их позовут бельгийцы, а вполне возможно, что это могло произойти только тогда, когда будет слишком поздно». Несомненно, если бы «английская и французская политика в течение пяти довоенных лет имела мужественный и решительный характер, свято придерживаясь договоров и пользуясь одобрением Лиги Наций, Бельгия могла бы присоединиться к своим старым союзникам и допустила бы создание единого фронта» [19, с. 215].
Что же касается двух несостоявшихся союзников Франции, то для них нейтралитет был вынужденным, в силу проведения Францией совместно с Великобританией политики «невмешательства» и «умиротворения», которая развязывала нацистам руки в Европе, лишала потенциальных союзников веры в силу и возможности Франции сдержать агрессора.
История подтвердила, что в современных условиях нейтралитет крайне проблематичен и не служит гарантией обеспечения национальной безопасности малых стран. Такой гарантией является создание эффективных союзнических отношений на прочной основе.
Библиографический список
1. Belgium. The official Account of What Happened 1939-1940 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http ://www. ibiblio. org/hyperwar/UN/Belgium/Belgium_1939-40/index. html.
2. Doorman, O.B.E. Military operation in the Netherlands [Электронный ресурс] / Doorman O.B.E. - Режим доступа: http://www.ibiblio.org/hyperwar/UN/Netherlands/Ops-1940/index.html.
3. Ellis, L.F. The war in France and Flanders 1939-1940 [Электронный ресурс] / L.F. Ellis. - Режим доступа: http://www.ibiblio.org/hyperwar/UN/UK/UK-NWE-Flanders/index.html.
4. Mosier, J. The blitzkrieg myth / J. Mosier. - NY : Harper Collins Publisher, 2003. - 350 с.
5. Tanguy, D. La preparation jusqu au 10 mai 1940 du raid de la 7 armee francaise vers Breda [Электронный ресурс] / D. Tanguy. - Режим доступа: http://www.stratisc.org/RIHM_81_TANGUY_2.html.
6. Военный энциклопедический словарь : в 2 т. - Т. 1 / А.Р. Горкин [и др.] - М. : Большая российская энциклопедия, 2001. - 848 с.
7. Дейтон, Л. Вторая мировая: ошибки, промахи, потери : пер. с англ. / Л. Дейтон. - М. : ЭКСМО- Пресс ; ЭКСМО-МАРКЕТ, 2000. - 672 с.
8. История Второй мировой войны : в 12 т. - Т. 3. Начало войны. Подготовка агрессии против СССР / П.М. Деревянко [и др.] ; общ. ред. П.М. Деревянко. - М. : Воениздат, 1974. - 496 с.
9. Кейтель, В. 12 ступенек на эшафот : пер.с нем. / В. Кейтель. - Ростов н/Д, 2000. - 416 с.
10. Киссинджер, Г. История дипломатии : пер. с англ. / Г. Киссинджер. - М. : Ладомир, 1997. - 848 с.
11. Ключников, А.В. Версальский договор / А.В. Ключников, А. Сабанин. - М. : Литиздат НКИД, 1925. -XXIX с. - 231 с.
12. Лиддел Гарт, Б.Г. Вторая мировая война : пер с англ. / Б.Г. Лиддел Гарт. - М. : АСТ ; СПБ. : Terra Fantastica, 1999 - 740 с.
13. Манштейн, Э. Утерянные победы : пер. с нем. / Э. Манштейн. - М. : ACT ; СПб. : Terra Fantastica, 1999.- 896 с.
14. Мэй, Э.Э. Странная победа : пер. с англ. / Э.Э. Мэй. - М. : Аст, 2009. - 699 с.
15. Палю, Ж.-П. План «Гельб». Блицкриг на западе : пер с. фр. / Ж..-П. Палю. - М. : Эксмо, 2008. - 480 с.
16. Советская военная энциклопедия : в 8 т. - Т. 1 / общ ред. А.А. Гречко. - М. : Воениздат, 1976. - 640 с.
17. Тейлор, А.Дж. Вторая мировая война : пер. с англ. / А.ДЖ. Тейлор // Два взгляда. - М. : Мысль, 1995. - 556 с.
18. Цыганков, П.А. Теория международных отношений : учебник / П.А. Цыганков. - М. : Гардарики, 2003. - 320 с.
19. Черчилль, У.С. Вторая мировая война : пер. с англ. : в 6 т. - Т. 1. Надвигающаяся буря / У.С. Черчилль. - М. : ТЕРРА ; Книжная лавка - РТР, 1997. - 336 с.
© Кожевников В.А., 2013
Автор статьи - Владимир Анатольевич Кожевников, аспирант, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, e-mail: [email protected].
Рецензент - С.В. Фоменко, доктор исторических наук, профессор, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского.
