CC BY
360Парвин ДАРАБАДИ
Доктор исторических наук, профессор Бакинского государственного университета
(Баку, Азербайджан).
КАВКАЗ И КАСПИЙ В «БОЛЬШОЙ ГЕОСТРАТЕГИЧЕСКОЙ ИГРЕ» НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(Геоисторический очерК)
Резюме
В статье освещаются основные события, связанные с «большой геостратегической игрой» на Кавказе и Каспии накануне и в период Вто-
рой мировой войны. Рассматриваются такие узловые сюжеты, как тайные операции в регионе в межвоенный период, англо-французские военно-стра-
тегические планы по отношению к Кавказу в период «странной войны» 1939— 1940 годов, попытка «геостратегического рывка» Германии к этой террито-
рии в 1941—1943 годах, а также «холодное» продолжение геостратегического соперничества СССР и Запада в регионе в первые послевоенные годы.
В в е д е н и е
Для второй четверти XX века было характерно острое геополитическое соперничество вокруг одного из важнейших в геостратегическом и геоэкономическом отношении регионов мира — Кавказа. Это явилось логическим продолжением достаточно длительного геоисторического процесса, проходившего два предыдущих столетия на обширных пространствах одного из ключевых мегарегионов мира — Центральной Евразии. Не случайно, что классик немецкой геополитики Карл Хаусхофер включал Кавказ в мировую карту «зон боевых действий на границах континентов»1.
Тайные операции на Кавказе в межвоенный период
Геополитическое значение Каспийского региона, особенно Кавказа — гигантского природного моста из Европы в Азию, для западных держав значительно возросло в начале 1920-х годов, сразу же после окончания его советизации. Уже в тот период многие страны Запада и Востока проявляют повышенный интерес к этому региону, в частности к Бакинскому нефтепромышленному району. В целом Кавказ и Каспий становятся объектами «большой геостратегической игры», возобновившейся в межвоенный период. Тогда генштабы ведущих западных государств приступили к разработке вариантов отторжения нефтеносных областей Кавказа от СССР и создания в регионе некоего нефтяного государства.
В 1930-х годах достаточно большую активность на кавказском направлении проявляла Польша, чьи спецслужбы, прежде всего второй отдел польского Генштаба, еще в середине 1920-х годов установили контакты с лидерами кавказской эмиграции в Турции. По замыслу этого Генштаба с началом военных действий Германии против Советского Союза Польша должна была оказать военно-техническую помощь партизанским отрядам, которые, по его мнению, неизбежно должны были появиться на Кавказе2.
В контексте планов своего правительства в отношении Туркестана, Якутии и Монголии интерес к Кавказу проявляла и японская разведка. В конце 1930-х годов она значительно усилила свою деятельность на юге СССР с территории Турции, Ирана и Афганистана. Причем, как и польская разведка, японцы наладили тесные связи с кавказской эмиграцией, стремясь использовать ее для подготовки диверсионных актов, пропагандистской обработки населения и формирования партизанских отрядов на случай начала войны. Их, в частности, интересовала возможность диверсий на бакинских и грозненских нефтепромыслах, нефтехранилищах и нефтеперерабатывающих предприятиях, а по Каспию — воспрепятствовать подвозу ГСМ в устье Волги. Кроме того, японцы открыто заявляли представителям кавказской эмиграции, что первое же хорошо подготовленное
1 Хаусхофер К. О геополитике. М.: Мысль, 2001. С. 128.
2 См.: Соцков Л.Ф. Неизвестный сепаратизм. Из секретных досье разведки. М.: Рипол Классик, 2003. С. 16—17, 82.
восстание в регионе предоставит возможность создать кавказское правительство, которое незамедлительно будет признано Японией и Германией3.
Интерес к Кавказу проявляла и фашистская Италия. Поддерживая связи с кавказскими эмигрантскими кругами, итальянские спецслужбы собирали информацию о ситуации в регионе, изучали вопросы снабжения повстанческих отрядов на этой территории оружием, боеприпасами, амуницией, даже условия для закамуфлированной переброски подразделений итальянской армии под прикрытием создания сельскохозяйственных и лесных концессий в районах ирано-советской и турецко-советской гра-ницы4.
Свои традиционные многовековые стратегические интересы на Кавказе имела и Турция. Весьма показательно отношение в 1920-х годах западных стран к ее планам в регионе. Французский посол в Анкаре докладывал в свой МИД, что благодаря географическому положению, этническому и религиозному родству, а также своему присутствию в прошлом в этом регионе именно Турция может способствовать новой организации Кавказа. По его мнению, переход под власть Турции советского Кавказа стал бы очевидным прогрессом, что отвечало бы интересам западных стран. Аналогичную позицию занимало и правительство Великобритании, не возражавшее против передачи Турции Аджарии, части Армении и Азербайджана (до Куры). Более того, Анкара могла бы рассчитывать на получение кредитов для освоения новых территорий5. Считалось, что появление турецких войск на Кавказе способно привести к вооруженному восстанию в Азербайджане, которое могло бы перекинуться на Среднюю Азию.
Летом 1932 года Генштаб турецкой армии (точнее, военная разведка) взял под свое покровительство оказание технической помощи кавказским эмигрантам в создании военно-разведывательных пунктов вдоль советской границы6.
А с началом войны Германии против СССР резидент Наркомата госбезопасности в Турции сообщал (в конце июля 1941 г.) Центру, что Анкара, стремясь не разглашать в данный момент своих планов и заинтересованности в «кавказском вопросе», дала указание соответствующим службам «не допустить легальных форм работы эмиграции и не разрешать каких-либо действий, которые могли бы быть расценены как враждебные по отношению к СССР»7. В тот период Турция стремилась не обострять отношений с СССР, считая это преждевременным. Имея в целом добрососедские отношения с северным соседом, который к тому же поддержал новую Турцию и ее лидера Мустафу Кемаля Ататюр-ка в трудные для страны времена становления, руководство этого государства не желало осложнять их поспешными и рискованными шагами. В то же время в беседе с М.Э. Расул-заде посол Турции в Персии Шевкет откровенно сообщал о стратегических планах Анкары по отношению к СССР: «Турции необходимо, чтобы между нею и Россией были буферные кавказские республики. Россия за Тереком и Дербентом — вот что определяет нашу политику»8.
В борьбе за Кавказ западные страны хотели бы использовать и традиционную враждебность казачества против Центра. В этом контексте весьма любопытен эпизод, связанный со знаменитым полковником Лоуренсом Аравийским, который в 1925—1929 годах, находясь в Пешаваре и Карачи, вел разведывательную работу по Советскому Союзу с сопредельных территорий. В беседе с лидером «вольного казачества» и сторонником создания независимого Донского государства, так называемой «Казакии», генерал-майором И.Ф. Быкадоровым полковник выдвинул идею установить британский протекторат
3 См.: Соцков Л.Ф. Указ. соч. С. 98, 104, 132.
4 См.: Там же. С. 146.
5 См.: Там же. С. 32.
6 См.: Там же. С. 23—24.
7 Там же. С. 13.
8 Там же. С. 105.
над Закавказьем, Дагестаном, Абхазией и всем Северным Кавказом. Территория же старого Дона, Кубани, Калмыкии, Ставрополья, Терека, Крыма, Нижней Волги и Оренбуржья составила бы союзное с Англией государство новых донцов9. Однако гибель полковника Лоуренса в результате дорожно-транспортного происшествия (май 1935 г.) положила конец этому амбициозному проекту.
Тем не менее Лондон считал, что контроль над Кавказом откроет «значительные возможности подхода к Персидскому заливу, Ираку и иранским нефтяным полям».
Англо-французские военно-стратегические планы в отношении Кавказа в период «странной войны»
В битве гигантов, развернувшейся с началом Второй мировой войны, Кавказ и Каспий, особенно Бакинский нефтепромышленный район, обрели особо важное военностратегическое значение для обеих противоборствующих сторон — «держав оси», прежде всего Германии, с одной стороны, и ее основных противников — Англии и Франции — с другой. Причем сугубо военно-стратегические цели тесно переплетались с военноэкономическими, так как в развернувшейся широкомасштабной «войне моторов» важнейшую роль, в частности для Германии, играло установление контроля над основными нефтяными районами СССР, в первую очередь Бакинским, добывавшем в тот период две трети общесоюзной нефти (причем высококачественной) для обеспечения своих бронетанковых и авиационных соединений ГСМ. При этом если Германия стремилась захватить в целости и сохранности бакинский, грозненский и майкопский нефтепромышленные районы, то Англия и Франция пытались любой ценой не допустить этого.
Учитывая, что после заключения советско-германских договоров от 23 августа и 30 сентября 1939 года СССР поставлял немецкой стороне большие партии нефти и нефтепродуктов, Англия и Франция пытались всячески нейтрализовать это экономическое сотрудничество, имеющее большое стратегическое значение. Еще накануне войны у Англии, как это видно из содержания журнала «Восточная Европа и сегодняшняя Россия» (т. 3, № 1, весна 1939 г.), было свое видение развития геополитических событий в Каспийском регионе, в частности на Кавказе: «Власть, которая укрепится на перешейке (Кавказском. — П.Д.), может затормозить большую волжскую артерию, ведущую в Центральную Россию, и держать под контролем урезанное государство сегодняшней Великороссии. Одновременно данная власть будет иметь значительные возможности подхода к Персидскому заливу, Ираку и иранским нефтяным полям. Ни одна мировая держава не может позволить, чтобы какая-нибудь новая мировая держава укрепилась на Кавказском перешейке». Далее в этом документе отмечалось, что «было бы выгодно для всех заинтересованных держав, а именно Турции, Ирана, Англии, Украины, «стран оси», а также урезанной Великороссии создание и признание союза государств (Грузия, Армения и Дагестан). Кавказский союз государств можно было бы нейтрализовать путем согласия между заинтересованными державами, как великими, так и малыми»10. Комментируя ход мыслей англичан, будущий рейхсминистр по делам оккупированных Восточных областей Альфред Розенберг делал вывод, что в случае распада СССР Англия желала бы видеть Кавказ расчлененным, но не укрепление здесь позиций какой-ли-
9 См.: Там же. С. 62.
10 «Кавказская папка» Альфреда Розенберга // Возрождение — XXI век (Баку), 1998, № 10. С. 64.
бо державы, в первую очередь Германии11. То, что Азербайджан не был упомянут в составе предполагаемого союза кавказских государств, свидетельствовало, что по отношению к нефтяному Баку у англичан были свои особые планы.
Что же касается германских интересов на Кавказе, то, по мнению А. Розенберга, они заключались прежде всего в создании прочных позиций и в «обеспечении тем самым безопасности континентальной Европы»12. «Только эта связь с нефтяными источниками может сделать Германию и всю Европу независимыми от любой коалиции морских держав в будущем», — считал этот германский деятель. «Цель германской политики, — отмечал далее Розенберг, — господство над Кавказом и над граничащими с юга странами как в политическом, так и в военном отношениях»13. Подчеркивая геополитическое значение Кавказа, он заявлял, что «задача Кавказа, прежде всего, является политической задачей и означает расширение континентальной Европы, руководимой Германией, от Кавказского перешейка на Ближний Восток»14, то есть Кавказ становился своего рода трамплином для геополитического прыжка на Ближний Восток.
Секретные документы Генерального штаба Франции, захваченные немцами при взятии Парижа в июне 1940 года и специально изданные Министерством иностранных дел Германии, свидетельствовали, что Англия и Франция, готовясь к войне с СССР в 1939—1940 годах, планировали вторжение на Кавказ и оккупацию Бакинского нефтепромышленного района. Хотя, несомненно, абвер и ранее располагал некоторыми разведданными на сей счет15. Это подтверждается и записями в дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) Ф. Гальдера, сделанными еще 6 марта 1940 года, в которых отмечалось, что «русским следует передать наши материалы о скоплении сил (западных держав) на Ближнем Востоке»16.
Стремление военно-политических кругов Англии и Франции к бомбардировке и захвату Баку (по возможности) в тот период диктовалось прежде всего тем, что после заключения советско-германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 года и договора о дружбе и границе от 28 сентября того же года СССР начал снабжать Германию «кровью войны» — нефтью. Кроме того, как отмечалось в докладе главнокомандующего сухопутными силами Франции генерала М. Гамелена премьер-министру Э. Даладье от 22 февраля 1940 года, Баку дает 75% всей нефти Советского Союза, лишившись которой «Советы окажутся в кризисной ситуации»17. В другом документе, разработанном Генштабом Франции в марте того же года, говорилось, что «фундаментальной слабостью русской экономики является зависимость от поставок нефти с Кавказа. От них зависят вооруженные силы и русское сельское хозяйство»18. Как отмечал в своих «Военных мемуарах» генерал Шарль де Голль, «некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России — оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией»19.
Еще в октябре 1939 года посол США во Франции У. Буллит телеграфировал в Вашингтон, что в Париже обсуждается возможность «бомбардировки и разрушения Баку»20. Посол Турции в Швейцарии в годы войны Я. Караосманоглу писал в своих донесениях в Анкару: «Французский посол при каждой встрече со мной говорил: «Ваша
11 См.: «Кавказская папка» Альфреда Розенберга // Возрождение — XXI век (Баку), 1998, № 10. С. 64.
12 Там же.
13 Там же.
14 Там же. С. 67.
15 См.: Галъдер Ф. Военный дневник. Т. 1. М., 1968. С. 307.
16 Там же. С. 306.
17 Агаев В. Бакинская нефть в планах западных держав // Гюн-Ай (Баку), 19 апреля 1995.
18 Там же.
19 Де Голлъ Ш. Военные мемуары. М., 1957. С. 61.
20 Агаев В. Указ. соч.
армия насчитывает 25—30 дивизий. Наша армия на Ближнем Востоке достигает 500 тыс. Прибавьте к этому грозную силу флотов союзников. Захватив в течение пяти — десяти дней нефтяной район России (имелся в виду Баку. — П.Д.), мы оставим без горючего моторизированные части Красной Армии»21. По мнению французских генералов, такая операция должна была не только ослабить экономическую мощь СССР, но и привести «к краху советского строя»22. Сама же Турция, как отмечалось в докладе французского посла Р. Массильи премьеру Даладье, «приняла бы, не без удовольствия, участие в межсоюзнической атаке на Баку через территорию Ирана»23. Однако усиление влияния Германии в Иране в тот период делало этот план неосуществимым.
Между тем, установив в начале 1940-х годов на границах своих владений с Эфиопией «сердечные отношения» с итальянцами, англо-французское командование приступило к военным приготовлениям и наращиванию сил на стратегических направлениях к советскому Кавказу24. Уже 19 января 1940 года премьер-министр Франции Даладье, считавший, по словам Буллита, бомбардировку Баку «самым эффективным средством нанесения ущерба Советскому Союзу», дал письменное задание генералу М. Гамелену и командующему флотом адмиралу Ф. Дарлану подготовить план «непосредственного вторжения на Кавказ» и «разрушения нефтедобывающей промышленности России». Премьер-министр предлагал рассмотреть три варианта нападения на СССР с юга:
1) боевые действия на Черном море;
2) непосредственное вторжение на Кавказ и
3) возможность восстания мусульманского населения Кавказа25.
В ответной докладной записке, подготовленной генералом Гамеленом и представленной Даладье, а затем и его преемнику Рейно, отмечалось: «Военные действия против нефтяных районов Кавказа должны быть направлены на уязвимые пункты нефтепромышленности этого района. Такими уязвимыми пунктами являются: промышленные центры, места складирования или вывоза нефти. Их в основном три: Баку, Грозный — Майкоп, Батуми. Грозный — Майкоп расположен на северном склоне Кавказского хребта и слишком удален, чтобы явиться объектом военных действий, даже действий авиации. Остаются Баку и Батуми»26.
В немецких дипломатических кругах, опираясь на сообщения германского посла в Турции Ф. фон Папена, предполагали, что «Франция хочет помочь Финляндии (воевавшей в тот период с СССР. — П.Д.) путем наступления на Баку». Однако, как видно из записей в дневнике генерала Ф. Гальдера от 26 февраля 1940 года, это вызывало большие сомнения в Генштабе сухопутных сил Германии27.
Между тем заместитель начальника главного штаба ВВС Франции генерал Бержере ознакомил направлявшегося в Финляндию капитана П. Стелэна с картой планируемой операции и пояснил, что из района Ближнего Востока начнется наступление на Баку, после чего оно будет развиваться в северном направлении, «навстречу армиям, наступающим из Скандинавии и Финляндии на Москву»28. Для вторжения на Кавказ и удара по нефтеносным районам Баку в Сирии концентрировалась 150-тысячная французская армия, которой придавалось свыше 100 боевых самолетов. Учитывая отдаленность Баку от
21 Ибрагимбейли Х.М. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М.: Наука, 1977. С. 24.
22 Черняк Е.Б. Жандармы истории. М., 1969. С. 432—433.
23 История Азербайджана. Т. 3. Ч. II. Баку, 1963. С. 31—32.
24 См.: Вооруженная борьба народов Африки за свободу и независимость. М.: Наука, 1974. С. 106.
25 См.: Современные международные отношения и внешняя политика Советского Союза. М., 1974. С. 56; Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 28.
26 Там же.
27 См.: Гальдер Ф. Указ. соч. С. 293.
28 История Второй мировой войны. Т. 3. М.: Военное издательство, 1974. С. 46.
турецкой границы на 500 км и значительные сложности при проведении наземного наступления из Турции, Генштаб Франции считал наиболее целесообразным проводить подобную операцию только из северо-западного района Ирана, то есть из Южного Азербайджана29.
Однако для ее осуществления требовалось согласие самого Ирана, что было весьма проблематично из-за прогерманской политики правительства Реза-шаха Пехлеви, а также необходимости переброски на исходные позиции значительного количества союзных войск. В связи с этим планировалось нанести воздушные удары по Баку силами эскадрилий, базирующихся в Турции (в районе Диярбекир-Ван-Эрзерум) или же в Сирии и Ираке30.
Французское военное командование надеялось на активное участие Турции в предстоящей кавказской операции. В своей директиве, направленной генералу М. Вей-гану 12 марта 1940 года, генерал М. Гамелен отмечал: «Акция на Среднем Востоке должна проводиться под британским командованием, а операция на Кавказе — под турецким командованием; последняя — турецкими вооруженными силами при участи авиации и, возможно, специальных частей союзников. По этому поводу Вы можете связаться с маршалом Чакмаком и принять участие во всех приготовительных мероприятиях, касающихся Среднего Востока. Я посылаю с курьером подробные указания относительно акции на Кавказе»31. Сам же генерал Вейган разработал другой план, согласно которому он, по его же заявлению, с некоторыми подкреплениями и двумя сотнями самолетов овладел бы Кавказом и вошел бы в Россию, как «нож в масло»32.
Но впечатляющие военные успехи Германии на тот момент и завершение советско-финской войны заставили как Турцию, так и Иран занять более осторожную и выжидательную позицию, маневрируя между противоборствующими сторонами.
Следует отметить, что в то время далеко не все представители высших военных кругов Франции были сторонниками подобных операций вдали от основного театра военных действий — Западной Европы. Так, если генерал Жюно, помощник главнокомандующего на Ближнем Востоке генерала М. Вейгана заявлял министру авиации Ло-ран-Эйнаку: «Мне не хватает авиации. Дайте мне ее, ибо война решится на Кавказе, а не на Западном фронте... Мы не будем драться на Западе, мы будем воевать на Кавказе»33, то противник этой идеи генерал Шарль де Голль считал, что основные силы союзников должны быть сосредоточены на Западном фронте, от положения на котором зависела судьба самой Франции. Однако в 1940 году верх брали сторонники «странной войны» и боевых операций на Востоке.
Аналогичные планы по отношению к Баку и Кавказу вынашивала и Великобритания, уже сыгравшая в 1918—1919 годах значительную роль в военно-политических событиях, развернувшихся в тот период на Южном Кавказе и Каспии. По мнению ее посла в Москве Р. Криппса, разрушением бакинских нефтепромыслов Англия нанесла бы СССР «нокаутирующий удар», так как «экономически Россия сильно зависит в ведении войны от снабжения нефтью из Баку. К тому же район этот находится в пределах досягаемости бомбардировщиков дальнего действия, базирующихся в Иране»34. Специалист по Советскому Союзу в Министерстве иностранных дел Великобритании Ф. Маклин был уверен, что английская и французская авиация была способна «нанести серьезный ущерб нефтяным скважинам и нефтеперерабатывающим предприятиям в Баку и на
29 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 28—29.
30 См.: Там же. С. 29.
31 Бомъе Ж. От Гитлера до Трумена. М., 1951. С. 55—56.
32 Там же.
33 Некрич А.М. Внешняя политика Англии. 1939—1941 гг. М., 1963. С. 185.
34 Агаев В. Указ. соч.
Северном Кавказе, нефтеперекачивающим узлам в Батуми и Баку и соединяющему их нефтепроводу»35.
Уже к концу октября 1939 года министр по координации обороны лорд Чэтфильд направил в Комитет начальников штабов разработанный в правительстве доклад «Об уязвимости нефтедобывающих районов России». В нем, в частности, отмечалось: «...В СССР имеются три основных центра добычи нефти: Баку, Грозный и Майкоп. Если уничтожить русские нефтепромыслы (а все они представляют собой разработки фонтанирующего типа и поэтому могут быть легко разрушены), нефти лишится не только Россия, но и любой союзник России, который надеется получить ее у этой страны»36. В докладе приводился список наиболее подходящих мест базирования самолетов для бомбардировок районов кавказских нефтепромыслов с указанием расстояния до них.
Для авианалетов на Баку наиболее удобными считались пункты базирования в Иране (Игдир — около 144 миль, Ардебиль — 168 миль), в Турции (Карс — 360 миль, Игдыр — 312 миль); для Грозного — в Иране (Иранбиди — 336 миль) и в Турции (Карс — 235 миль); для Майкопа — в Иране (Иранбиди — 516 миль) и в Турции (Трабзон — 255 миль). Авторы этого документа выражали уверенность, что уничтожение кавказских нефтепромыслов позволит «лишить потенциального противника карбюратора, питающего весь его механизм»37.
В телеграмме Министерства иностранных дел послу в Анкаре X. Натчбаллу-Хьюджессену сообщалось, что «как часть нашего общего обзора стратегии и политики в настоящее время рассматривается возможность нашего нападения на Баку, что означало бы вступление Англии в войну с Советским Союзом»38. Штаб королевских военновоздушных сил Великобритании полагал, что «три эскадрильи бомбардировщиков, действуя на протяжении от шести недель до трех месяцев, могут вывести нефтепромыслы из строя»39. Уже были разработаны подробные карты крупных нефтяных центров Кавказа и портов СССР с нанесенными на них объектами бомбардировок, с указанием числа бомб на каждый объект и с расписанием самолето-вылетов40.
Составляя планы вторжения на Кавказ с юга, в частности из Ирана, генералы Уэй-велл, Вейган и Гамелен включали в состав планируемых группировок войск для действий против Красной Армии и иранские вооруженные силы41.
Командующий английскими ВВС на Ближнем Востоке, маршал авиации Митчелл, по пути в Анкару 7 марта 1940 года встретился в Бейруте с командующим французской армией в Сирии и Ливане генералом М. Вейганом и сообщил ему, что получил из Лондона инструкции о подготовке к возможной бомбардировке нефтяных районов Баку и нефтеперерабатывающих заводов Батуми. Кроме того, Митчелл заявил о своем намерении просить турецкого главнокомандующего, маршала Чакмака, о разрешении на рекогносцировку районов Диярбекира, Эрзерума, Карса и озера Ван с целью выявить аэродромы для промежуточных посадок самолетов42. В свою очередь, в докладе Гамелена «О ведении войны» от 16 марта 1940 года отмечалось, что французские силы могут рассчитывать на действия турецких войск на Южном Кавказе, а Великобритания могла бы взять на себя инициативы в использовании территории Ирана для сухопутных операций на юге СССР43.
35 Там же.
36 История Второй мировой войны. Т. 3. С. 45.
37 Там же.
38 Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 29.
39 Там же. С. 30.
40 См.: Там же. С. 29.
41 См.: Агаев С.Л. Германский империализм в Иране. М., 1969. С. 88.
42 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 56.
43 См.: История Второй мировой войны. Т. 3. С. 47.
Французское правительство уполномочило генерала Вейгана вести переговоры о планах англо-французских военных операций на Кавказе с начальником Генштаба армии Турции, маршалом Чакмаком, который, как отмечалось в мемуарах самого Вейгана, «не отказался от рассмотрения возможных гипотез»44.
Однако Анкара проявляла осторожность и опасалась открыто присоединиться к англо-французским планам нападения на СССР. Тем более что, согласно заключенному в октябре 1939 года англо-франко-турецкому договору, принятые совместные военнополитические обязательства не могли «принуждать Турцию к действию, результатом или последствием которого будет вовлечение ее в вооруженный конфликт с СССР»45. И все же посол Франции в Анкаре сообщал в Париж, что не ожидает каких-либо препятствий со стороны турецкого правительства в организации нападения на СССР46.
Весной 1940 года были детально разработаны два сходных плана предстоящих боевых операций на Кавказе: английский «МА-6» и французский «RIP». Как английское, так и французское командование считало, что для воздушного удара по кавказским нефтепромыслам будет достаточно 90—100 самолетов, из них 5 групп американского производства «Гленн Мартин» и 4 группы английских бомбардировщиков «Блэкхейм». Авианалеты планировали проводить днем и ночью с различных высот. Баку рассчитывали разрушить за 15 дней, Грозный — за 12, Батуми — за 1,5 дня. По прогнозам разработчиков плана «МА-6», последователей военно-воздушной доктрины итальянского генерала Дуэ, «успех операции мог решить судьбу всей войны»47.
Следует отметить, что даже завершение советско-финской войны не повлияло на планы союзников по отношению к СССР. В день подписания мирного договора между Советским Союзом и Финляндией 12 марта 1940 года заседание правительства Великобритании было целиком посвящено обсуждению доклада начальников штабов о возможных последствиях войны с СССР. Английскому послу в Турции направили шифровку, в которой сообщалось: «.. .как часть нашей стратегии и политики мы рассматриваем сейчас возможность нападения на Баку и таким образом — вовлечения в войну с Советским Союзом»48.
Между тем подготовка к предстоящей войне с СССР шла полным ходом. 20 марта
1940 года в Алеппо (Сирия) состоялось совещание представителей английского и французского командования на Ближнем Востоке, на котором отмечалось, что к июню этого же года будет закончено строительство 20 аэродромов первой категории. А 17 апреля Вейган доносил Гамелену, что подготовка воздушного удара по Кавказу будет завершена к концу июня — началу июля49. В целом же Вейган координировал подготовку операции с командующим английскими войсками на Среднем Востоке, генералом А. Уэйвел-лом и командующим ВМС Англии в Восточном Средиземноморье, адмиралом Э. Кан-нигхэмом.
На заседании военного комитета, состоявшемся 27 марта 1940 года, первый лорд адмиралтейства У. Черчилль выступил с военно-экономической характеристикой нефтепромыслов Баку. В то же время как сам Черчилль, так и премьер-министр страны Н. Чемберлен считали целесообразнее не проводить воздушную «бакинскую операцию», а направить подводные лодки в Черное море с целью перерезать морскую перевозку нефти из советских портов50. На следующий день, 28 марта, планы ударов по Кавказу силами прежде всего авиации и военно-морского флота обсуждал совместный англо-французс-
44 См.: История Второй мировой войны. Т. 3. С. 47.
45 Там же.
46 См.: Там же.
47 Там же. С. 46.
48 Комсомольская правда, 7 января 1971.
49 См.: История Второй мировой войны. Т. 3. С. 46.
50 См.: Агаев В. Указ. соч.
кий орган по руководству войной — Верховный военный совет51. Таким образом, удар по Кавказу предполагали нанести с двух направлений — с западного и южного (как при помощи ВМС, так и ВВС). В апреле же 1940 года по заданию правительства Министерство авиации разработало план неожиданного и массированного бомбардировочного удара по Баку, Батуми, Туапсе и Грозному52.
В свою очередь, советское военное командование, безусловно, достаточно информированное как своей разведслужбой, так и имевшей свои виды на Кавказ и Баку, «дружественной» Германией, принимало соответствующие контрмеры. В 1940 году Третий корпус ПВО, обеспечивавший противовоздушную оборону Бакинского нефтепромышленного района, усилили прибывшей из резерва главного командования 27-й авиадивизией. Достаточно отметить, что в тот период Берлин обороняло 261 орудие калибра 88 мм и выше, а Баку — 420 орудий среднего калибра53.
Молниеносный захват в апреле 1940 года Дании и Норвегии и последовавшее за этим в мае — июне мощное наступление немецкой армии на Западном фронте, завершившееся капитуляцией Франции и эвакуацией союзнического экспедиционного корпуса из Дюнкерка, вынудили союзников отложить свои планы относительно Кавказа и Баку до лучших времен. К тому же, согласно условиям договора между Берлином и Виши, ближневосточная армия Вейгана была «нейтрализована».
Оценивая военно-стратегические планы Великобритании и Франции относительно Кавказа в 1939—1940 годах, трудно не согласиться с утверждением английского военного историка Б.Х. Лиддел Гарта, что «это был конгломерат фантазии, напрасных мечтаний союзных лидеров, которые пребывали в мире иллюзий до тех пор, пока их не привело в чувство наступление Гитлера»54 в мае 1940 года в Западной Европе, приведшее к краху Франции и поставившее под угрозу безопасность самой Англии.
«Геостратегический рывок» Германии к Кавказу: планы и результаты
Среди приоритетных геополитических целей нацистской Германии во Второй мировой войне был захват Кавказа, что позволило бы ей в полной мере осуществить свои военно-стратегические планы по установлению контроля над всем «персидско-арабским пространством» на Ближнем и Среднем Востоке, а в конечном счете — достичь мирового господства. Геоисторическую и идеологическую подоплеку войны с Советском Союзом весьма образно обозначил Г. Гиммлер, выступая в Штеттине 13 июля 1941 года, через три недели после начала Восточной кампании, перед резервистами боевой группы «Норд». Рейхсфюрер СС охарактеризовал эту войну как борьбу «против тех же недочеловеков и с теми же низшими расами, которые раньше назывались гуннами, потом тысячу лет тому назад, во времена Священной Римской империи германской нации короля Оттона Великого, они пришли с востока под именем мадьяров, еще позже — под именем монголов и под предводительством Чингисхана. Сегодня с политической декларацией большевизма в роли тех же варваров выступают русские»55. Политическое руководство и Верховное командование вооруженными силами (ОКВ) Германии планировали кампа-
51 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 29.
52 См.: Комсомольская правда, 7 января 1971.
53 См.: История Бакинского округа ПВО. Краткий очерк (1920—1966). Баку: Азернешр, 1967. С. 28, 34.
54 Цит. по: История Второй мировой войны. Т. 3. С. 44.
55 Уорвол Н. Войска СС. Кровавый след. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. С. 155.
нию на юго-восточном направлении из трех основных этапов. Причем каждый из них включал в себя меры воздействия на страны региона — Турцию, Иран и Афганистан, наступательные действия германской армии на Восточном фронте и тайные операции разведки, призванные дестабилизировать обстановку в тыловых районах будущего театра военных действий.
Первый этап предполагал захват Кавказа с его нефтяными районами, второй — оккупацию Средней Азии, третий — вторжение в Индию. Их осуществление позволяло Берлину рассчитывать на соединение с японской армией в Бирме и установление контроля над значительной частью евразийского геополитического пространства.
Одновременно с востока, с североафриканского направления, после «прыжка» через Суэцкий канал Африканскому корпусу Э. Роммеля предстояло прорваться в Сирию и Ирак. Результатом первого этапа должно было стать соединение кавказского и ливийского фронтов.
Кавказ, особенно Баку, занимал важное место в геополитике нацистской Германии. В период этой самой разрушительной в истории человечества войны Кавказ и Бакинский нефтепромышленный район обрели громадное военно-стратегическое значение для противоборствующих сторон, прежде всего для Берлина, ощущавшего острую потребность в «крови войны» — нефти. Не случайно в нацистской Германии при приеме в «Юнкерскую школу СС», расположенную в Брауншвейге, кандидату предлагали ответить на ряд вопросов, в числе которых был и такой: «Где расположен Баку и какую роль играет он в экономике СССР?»56
Захват бакинской нефти позволил бы немецкому командованию в полной мере обеспечить горючим моторизированные части вермахта, СС и люфтваффе, что дало бы возможность в перспективе продвинуться в страны Ближнего и Среднего Востока, а затем выйти к Индии. Гитлер неоднократно заявлял, что если не захватить нефть Кавказа, то война будет проиграна.
В ноябре 1940 года управление военной экономики и вооружений ОКВ приступило к разработке предложений об использовании экономических ресурсов для нужд вермахта уже в первые месяцы предстоящей войны против СССР. При этом огромное внимание уделялось захвату Кавказского нефтеносного района. Овладение Кавказом и районом устья Волги предлагалось включить в число важнейших задач Восточной кампании57.
Эти задачи входили в план «Барбаросса». В меморандуме заместителя начальника оперативного руководства вермахта, генерала В. Варлимонта от 4 мая 1941 года подчеркивалась крайняя заинтересованность ОКВ в захвате Бакинского нефтеносного района и отмечалось, что «Германия может покрыть свою потребность в нефти только за счет Кав-каза»58. В тот же день Гитлер утвердил «План отдела обороны страны штаба ОКВ по овладению кавказскими нефтеносными районами»59. Для организации их эксплуатации еще весной 1941 года в рамках «экономического штаба Ольденбург» было создано специальное управление — «штаб Вестфален»60. А на совещании в ставке фюрера 16 июля, то есть уже после начала войны против СССР, отмечалось, что «Бакинская область... должна стать немецкой концессией»61.
Что же касается Кавказа в целом, то, по мнению одного из ведущих идеологов нацизма А. Розенберга, «горный характер страны усилил грани между народами... Ни одна
56 Уорвол Н. Указ. соч. С. 54.
57 См.: История Второй мировой войны. Т. 3. М., 1974. С. 229.
58 Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 2. М., 1973. С. 146.
59 Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 21.
60 См.: Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933— 1945. М.: ИПЛ, 1987. С. 332.
61 Совершенно секретно. Только для командования. Сб. документов. М., 1967. С. 106—107.
из кавказских народностей не имеет силы, чтобы обеспечить себе самостоятельное существование на продолжительное время. Только защита сильной, великой державы может служить предпосылкой для мирной работы и политического спокойствия»62.
Немалое значение придавалось использованию этнического разнообразия региона. В «Зеленой папке» Г. Геринга особо подчеркивалось, что «противоречия между туземцами (грузины, армяне, татары [имеются в виду азербайджанцы. — П.Д.] и т.д.) и русскими следует использовать в наших интересах»63. Нацисты уже тогда пытались разыграть «исламскую карту». По мнению резидента Германии в Иране, штурмбанфюрера СС Майера, следовало использовать мусульманский фактор в борьбе против союзников, для чего он предлагал «создать иранский исламский комитет, который должен был иметь связи с подобными движениями в Ираке и Палестине, а затем в Афганистане, Египте, Сирии, Индии и южной России. Продуманная организация такого движения, за которым было бы право командовать в силу религиозных постулатов, значительно облегчило бы положение вещей в смысле джихада»64.
На посвященном отношению к формированию воинских частей из перебежчиков и военнопленных совещании, состоявшемся в горной резиденции Гитлера 3 июня 1943 года, где присутствовали генерал-фельдмаршал В. Кейтель, генерал-лейтенант Р. Шмундт, генерал К. Цейтлер и полковник Шерф, фюрер заявил: «Если бы мы успешно удержались на Кавказе, мы могли бы наверняка получить соединения не у грузин, а у мелких тюркских народов». На это Кейтель заметил, что «они будут составлять исключение из вышеуказанного правила, так как они являются сильнейшими врагами большевизма. Они стоят вне дискуссии. Это — тюркские легионы. Я еще раз могу указать на то, что мы говорили в прошлом году, в начале сентября, они, особо отличившиеся в борьбе с бандами (имеются в виду партизаны. — П.Д.) туземные соединения»65. В целом же Гитлер на тот момент был против формирования сильных и боеспособных соединений из населения оккупированных стран.
Еще с весны 1940 года немцы предпринимали меры по нейтрализации англофранцузской угрозы Баку и Кавказу. Об этом неоднократно сообщал в Берлин агент шефа абвера, адмирала Канариса, капитан Леверкюн, назначенный в марте 1940 года германским консулом в Тебризе. Опираясь на разведданные, поставляемые разветвленной агентурной сетью из Ирана, в Генштабе внимательно изучали «военно-географическую линию Сирия — Баку», а второй отдел абвера (саботаж-диверсии) получил задание разработать план уничтожения нефтепромыслов Баку в случае угрозы их захвата союзниками66.
Кроме того, планировавшееся в начале 1941 года вторжение немецких войск в Турцию (план «Гертруда») предусматривалось как превентивная мера против возможного проникновения сюда англичан и (одновременно) как фланговый удар с северо-запада в поддержку итало-немецких войск в Северной Африке с целью последующего выхода к нефтяным источникам Ирака и Баку. Эти стратегические намерения ОКВ отражены в директиве № 30 «Средний Восток», изданной 23 мая 1941 года, и более конкретно — в директиве № 32 «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса» от 11 июня того же года. В частности, в пункте 2 последней отмечалось, что «продолжение борьбы против английских позиций на Средиземном море и на Ближнем Востоке путем «концентрического наступления»... планируется провести из Ливии через Египет, из Болгарии через Турцию, а также, в зависимости от обстановки, на Закавказье через Иран». Далее говорилось: «Позиции англичан на Суэце дол-
62 Нюрнбергский процесс. Т. 2. М., 1966.
63 Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 278.
64 Соцков Л.Ф. Указ. соч. С. 212—213.
65 Колесник А. Генерал Власов — предатель или герой? М., 1991. С. 65.
66 См.: Румянцев Ф.Я. Тайная война на Ближнем и Среднем Востоке. М.: Международные отношения, 1972. С. 80—81.
жны быть взяты клещами: через Северную Африку и через Кавказ и Сирию»67. Т аким образом, немцы планировали захват Кавказа с выходом на нефтяные месторождения на Среднем Востоке уже к концу 1941 года, создав своего рода «нефтяной коридор» Баку — Персидский залив.
Как отмечал в своих воспоминаниях «самый опасный человек в Европе» Отто Скор-цени, уже «с конца ноября 1941 года советская ставка была информирована «Красной капеллой» о запланированном Гитлером весной 1942 года наступлении в направлении Кавказа с целью захвата нефтяных месторождений — от Батуми, находящегося на побережье Черного моря, до Баку, располагающегося на побережье Каспийского моря». Далее хорошо информированные агенты «Красной капеллы» сообщали в Москву, что «План 111» (впоследствии — «Блау») с целью захвата Кавказа, планируемый на ноябрь, будет реализован весной (1942 г.)68.
Прогермански настроенный Реза-шах (немецкая пропаганда твердила об арийском сходстве персов и германцев), в свою очередь, лелеял надежды отвоевать когда-то утерянные области Закавказья и Средней Азии. В районах, граничавших с СССР, концентрировались иранские войска, усиленно готовившиеся к военным действиям на Кавказе. На Каспийском побережье возводили новые и модернизировали старые порты в Пехлеви, Ноушехре и Бендершахе69.
Активизировала свою деятельность и немецкая агентура на территории этой страны, планировавшая провести ряд крупных диверсионных актов на Кавказе. К лету 1941 года в Иран перебросили разведывательно-диверсионные группы СД и абвера. «Планируемые нападения на некоторые узловые пункты нефтяных промыслов Баку, — сожалел в своих воспоминаниях Отто Скорцени, — мы откладывали до бесконечности, всегда по одной и той же причине — нехватка снаряжения и, прежде всего, транспорта»70. А посол Германии в Иране, бригаденфюрер СС Эттель обещал Реза-шаху военную помощь и требовал размещения баз немецкой авиации на территории Ирана71. В общем, Иран был необходим немцам, во-первых, как плацдарм для наступления на Кавказ, во-вторых, они надеялись нарушить линии коммуникаций Великобритании, связывающие с Индией Австралию и Дальний Восток. Установление своего контроля над «нефтяным треугольником» Ирак — Баку — Иран обеспечило бы Германии положение самой крупной, после США, нефтяной державы мира.
Лондон беспокоился за свои позиции на юге Ирана, особенно за нефтепромыслы Англо-иранской нефтяной компании. Английское командование не без снований опасалось прорыва германских войск в Ирак и Турцию, что поставило бы под угрозу безопасность линии коммуникаций и колониальных владений на Ближнем и Среднем Востоке. Кроме того, в Лондоне были весьма озабочены тем, что Германия сможет через Иран проникнуть в Индию и другие азиатские страны, находившиеся в сфере британского вли-яния72. Только недостаток сил накануне войны на Востоке помешал немцам осуществить Анатолийскую операцию73.
«Бакинский фактор» неизменно присутствовал во всех вариантах боевых операций на Востоке, планируемых немецким верховным командованием. Еще летом 1940 года было намерение после захвата центральных районов СССР провести «частную операцию по овладению районом Баку»74.
67 Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 48.
68 Скорцени О. Неизвестная война. Воспоминания. М.: Попурри, 2003. С. 170.
69 См.: Соцков Л.Ф. Указ. соч. С. 140—141.
70 Скорцени О. Указ. соч. С. 269.
71 См.: Медведко Л.И. Россия, Запад, ислам: «столкновение цивилизаций?» М., 2003. С. 308—309.
72 См.: История Второй мировой войны. Т. 4. М., 1975. С. 185.
73 См.: Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 357—359.
74 Там же. С. 81.
В директиве Гитлера главнокомандующему сухопутными войсками от 21 августа
1941 года отмечалось большое значение быстрейшего захвата немцами Крыма, Донбасса и проникновения на Кавказ. В записке фюрера, разъясняющей вышеуказанный документ, подчеркивалось, что «из соображений политического характера крайне необходимо как можно быстрее выйти в районы, откуда Россия получает нефть не только для того, чтобы лишить ее этой нефти, а прежде всего для того, чтобы дать Ирану надежду на возможность получения в ближайшее время практической помощи от немцев в случае сопротивления угрозам со стороны русских и англичан»75. В начале ноября 1941 года, после планируемого захвата Москвы, ОКХ намечал овладеть нефтеносными районами Кавказа, в том числе Баку76. Причем операцию предусматривалось проводить исключительно сухопутными силами, с применением воздушных десантов, не вводя в действие бомбардировочную авиацию, с тем чтобы максимально сохранить промыслы для эксплуатации. В частности, планировалась высадка «одного из соединений парашютных войск для внезапного захвата нефтяного района северо-западнее Баку до того момента, когда отступающий противник уничтожит его»77. Взамен бомбардировок нефтепромыслов немцы направили свои основные усилия на разрушение железной дороги и морских перевозок по Каспию, а также на минирование Астраханского рейда силами своей авиации. Над Баку же лишь изредка появлялись разведывательные самолеты.
Летом 1941 года возникла реальная угроза южным рубежам СССР, особенно Бакинскому нефтепромышленному району, исходящая из Ирана, где к тому времени значительно активизировалась немецкая «пятая колонна», планировавшая совершить в Закавказье ряд крупных диверсионных актов.
Тогда же в высших кругах Тегерана обсуждался вопрос о вторжении иранских войск на Кавказ навстречу «германской победоносной армии». В июле — августе в Иран были засланы сотни немецких офицеров (в гражданской одежде). А в начале августа Иран тайно посетил шеф немецкой военной разведки (абвера) — адмирал Канарис78. В северных районах Ирана усиленно формировались разведывательно-диверсионные группы СД и абвера для переброски в районы Бакинских нефтепромыслов и в Туркменистан.
Однако СССР и Великобритания значительно опередили Германию. Согласно статье 6-й Советско-иранского договора от 26 февраля 1921 года, в двадцатых числах августа 1941 года Советский Союз начал ввод своих войск в Северный Иран. 25 августа на территорию Иранского Азербайджана были введены войска 44-й и 47-й армий, а 27 августа 53-я Отдельная среднеазиатская армия перешла советско-иранскую границу на 1000-километровом протяжении от Каспийского моря до Зульфугара. В порты Пехлеви, Ноу-шехр, Бендершах вошли советские канонерские лодки, высадившие здесь десант.
Одновременно с юго-запада в Иран вступили войска Великобритании, которая не без оснований проявляла большое беспокойство по поводу происков немцев в Иране, угрожавших ее жизненно важным интересам в Индии и на Арабском Востоке, а также источникам снабжения нефтью в самом Иране. Двигаясь двумя колоннами — первая шла из Басры на Абадан и нефтяные промыслы в районе Ахваза, вторая направлялась из Багдада на нефтяные промыслы в районе Занекена и далее на север, — уже в конце августа советские и английские войска встретились в районе Сенендедж и Казвина79. Несколько позже, в конце 1942 года, в Иран были введены и войска США.
Командование Великобритании учитывало реальную опасность прорыва германских войск в Иран, Ирак и далее через Кавказ и Турцию, что поставило бы под угрозу
75 Военно-исторический журнал, 1962, № 11. С. 86.
76 См.: Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 3. Ч. 1. С. 77.
77 Итоги Второй мировой войны. М.: Воениздат, 1957. С. 259.
78 См.: Медведко Л.И. Указ. соч. С. 309.
79 См.: Лавренев С.Я., Попов И.М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. М.: ООО «Изд-во АСТ», ООО «Изд-во Астрель», 2003. С. 19.
безопасность коммуникационных линий и колониальных владений на Ближнем и Среднем Востоке. В этой связи английский генерал Слим пытался договориться с советским командованием о создании оборонительных позиций в случае возможного вторжения немецких войск через Кавказ и Анатолию80. Это предложение, а также заявление генерала А. Уэйвелла о готовности Англии ввести войска на территорию Закавказья встретили вежливый, но твердый отказ со стороны советского командования81.
В целом же ввод советских и английских войск в Иран имел важнейшее военно-стратегическое значение для союзников по антигитлеровской коалиции. В личном послании У. Черчилля И. Сталину от 30 августа 1941 года говорилось: « .известие о том, что персы решили прекратить сопротивление, весьма приятно. При всей важности защиты нефтяных источников целью нашего вступления в Персию было в еще большей степени стремление установить еще один сквозной путь к вам, который не может быть перерезан». Далее английский премьер-министр предлагал осуществить конкретные мероприятия по реконструкции железной дороги от Персидского залива до Каспийского моря, обеспечив тем самым «ее бесперебойную работу, используя дополнительное железнодорожное оборудование, доставляемое из Индии»82. В письме Сталину от 19 сентября Черчилль еще раз подтверждал, что придает большое значение вопросу об открытии сквозного пути от Персидского залива до Каспия. А в послании от 12 октября 1941 года Черчилль вновь возвратился к этой проблеме, следующим образом характеризуя интересы Лондона в Иране в связи с оккупацией этой страны: «Во-первых, создание барьера против германского проникновения на Восток; и, во-вторых, устройство сквозного пути для поставок к Каспийскому бассейну»83.
Для СССР операция в Иране также имела огромное военно-стратегическое значение. В первую очередь от южных рубежей Каспийского региона была отведена реальная угроза, а также стало возможным использовать иранскую территорию в качестве транзитной для поставок стратегических грузов из западных стран в СССР. Заключенный 29 января 1942 года англо-советско-иранский договор гарантировал использование железных и шоссейных дорог Ирана для транспортировки стратегически важных материалов союзников в СССР. Уже с конца 1941 года через Персидский залив, Иран и Каспийское море в Советский Союз были доставлены десятки тысяч тонн различных грузов из США, Англии, Канады, Юго-Восточной Азии и Австралии. Всего же за годы войны транзитом через Иран прошло 3 млн т грузов, то есть 23,8% всех военных поставок из Соединенных Штатов, Великобритании и Канады, адресованных СССР в рамках программы ленд-лиза84.
Кроме того, были сорваны планы комбинированного удара немецких войск через Иран и соединение их с группой армий, предпринявших летом 1942 года широкомасштабное наступление на Кавказ. Это понимало и высшее немецкое командование. Гальдер писал в те дни: «Наши противники, установив связи с Россией через Иран, будут поддерживать ее волю к сопротивлению с целью не дать германским вооруженным силам проникнуть к нефтяным районам Кавказа»85. При этом немцы опасались, и не без причины, что Великобритании удалось создать на территории Ирана «удобный плацдарм для воздушного нападения на Кавказские районы добычи нефти»86.
80 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 35.
81 См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945. Т. 2. М., 1961. С. 195; Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 36.
82 Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Том первый. М.: ГИПЛ, 1957. С. 17.
83 Переписка. С. 29.
84 Лавренев С.Я., Попов И.М. Указ. соч. С. 20.
85 Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 3. Ч. 1. С. 45.
86 Там же. С. 107.
Основные события в этом регионе развернулись во второй половине 1942 года, в ходе продолжительной и тяжелой битвы за Кавказ. По свидетельству генерал-лейтенанта Ф. Байерлейна, начальника штаба «Африканского корпуса» генерал-фельдмаршала Э. Роммеля, в ходе летней кампании 1942 года германское верховное командование планировало грандиозный двусторонний охват, при котором одной немецкой армии предстояло двигаться через Кавказ на южном направлении, а другой, из Западной Пустыни, через Суэцкий канал — на северном с целью захвата нефтеносных районов Среднего Востока, в том числе и Баку87.
В немецком плане «О преобразовании Кавказа», подписанном А. Розенбергом 27 июля
1942 года, то есть на третий день после вторжения группы армий «А» на Кавказ, приводится точка зрения Великобритании, согласно которой «кавказская зона имеет большее значение, нежели вся Украина»88.
Уже впоследствии, после поражения на Волге и Кавказе, в беседе с венгерским диктатором адмиралом Хорти, состоявшейся 16 апреля 1943 года, Гитлер отмечал, что «предполагалось (в летнюю кампанию 1942 г. — П.Д.) пойти через Кавказ в Месопотамию и одновременно перерезать Волгу»89.
Еще в период наступления группировки немецко-итальянских войск в Северной Африке (январь — февраль 1942 г.) Роммель, поддержанный гроссадмиралом Редером, пытался убедить ОКВ в возможности, при условии усиления своего корпуса «Африка», прорыва через Египет к Месопотамским нефтяным районам для последующего наступления на Кавказ. Однако в Берлине эту идею не поддержали, что, видимо, было связано с огромными потерями немецких войск в результате их поражения под Москвой90.
Основной стратегической целью немецкого наступления летом 1942 года на южном направлении был прорыв к Кавказу. Согласно плану операции «Брауншвейг» (до 30 июня 1942 г. операция «Блау»), разработанной в апреле 1942 года, предусматривалось уничтожение советских войск западнее Дона, захват нефтеносных районов Кавказа и переход через Кавказский хребет с последующим выходом на Ближний и Средний Восток. Быстрый успех в районе Дона и выход к предгорью Кавказа позволили ОКВ приступить к операции «Эдельвейс» (согласно директиве ОКВ за № 45 от 23 июля 1942 г. «О продолжении операции «Брауншвейг»). Данный вариант операции «Эдельвейс» предусматривал после захвата Кавказа с его нефтеносными районами втягивание Турции в войну против СССР, уничтожение Черноморского флота и установление на Черном море господства германского военно-морского флота, а также вторжение на Ближний Восток и нанесение удара по Великобритании путем захвата ее восточных колоний, прежде всего Индии91.
Перед немецкой группировкой войск на Кавказе, главным образом моторизированными и танковыми соединениями, ставилась задача «захватить район Грозного и частью сил перерезать Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги по возможности на перевалах. В заключение ударом вдоль Каспийского моря овладеть районом Баку»92. Далее в документе подчеркивалась необходимость выделить достаточное количество подразделений для взаимодействия с войсками, наносящими удар через Грозный на Баку. «В связи с решающим значением, которое имеет нефтяная промышленность Кавказа для продолжения войны, — отмечалось в упомянутой выше директиве, — налеты авиации на промыслы и крупные нефтехранилища, а также перевалочные порты на Черном море разрешается проводить только в тех случаях, когда это безусловно необходимо для операций
87 См.: Роковые решения. М.: Воениздат, 1958. С. 127.
88 «Кавказская папка» Альфреда Розенберга.. С. 64.
89 История Второй мировой войны. Т. 7. М., 1976. С. 340.
90 См.: Там же. Т. 4. С. 414.
91 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 76.
92 Банкротство. С. 326.
сухопутных сил. Однако, чтобы в ближайшее время лишить противника возможности доставлять нефть с Кавказа, необходимо разрушить используемые для этой цели железные дороги, а также парализовать перевозки по Каспийскому морю»93.
Таким образом, немцы учитывали большое геостратегическое значение Кавказа, так как через его территорию проходили магистрали, играющие важнейшую военностратегическую роль в системе международных коммуникаций как с востока на запад, так и с севера на юг.
В июле 1942 года также была разработана специальная парашютно-десантная операция вермахта «Шамиль» для захвата северокавказских нефтяных промыслов и нефтеперерабатывающих предприятий — грозненских и майкопских94.
Но развернувшаяся летом — осенью 1942 года грандиозная Сталинградская битва вынудила немецкое командование ослабить натиск на Кавказ. Это обусловливалось тем, что возникла необходимость перебросить в район Сталинграда крупные соединения из состава группы армий «А» (51-й армейский корпус и 4-ю танковую армию), так как считалось, что «судьба Кавказа решится под Сталинградом» (А. Йодль)95. И это несмотря на то, что, по свидетельству заместителя начальника оперативного руководства ОКВ, генерала В. Варлимонта, «главной целью наступления на юге советско-германского фронта провозглашался Кавказ»96.
Касаясь намерений Гитлера по поводу Сталинградской операции, начальник ОКХ генерал-полковник К. Цейтлер отмечал, что «если бы немецкая армия смогла бы форсировать Волгу в районе Сталинграда и таким образом перерезать основную русскую коммуникационную линию, идущую с севера на юг, и если бы кавказская нефть пошла на удовлетворение военных потребностей Германии, то обстановка на Востоке была бы кардинальным образом изменена и наши надежды на благоприятный исход войны намного возросли бы»97. Продолжая ход мысли Гитлера, немецкий генерал в своих мемуарах писал: «Достигнув этих целей, он хотел через Кавказ или другим путем послать высокоподвижные соединения в Индию»98. Захват же Кавказа позволил бы ОКВ провести операцию «Баядера», то есть вторжение через Афганистан в крупнейшую английскую колонию — Индию. После предполагаемого падения Тбилиси здесь планировалось заявить о создании профашистских кабинетов «новых» Ирана, Ирака и Сирии99.
Летом 1942 года представители Берлина и Токио разрабатывали план, в соответствии с которым японские войска должны были наступать из Бирмы, а немецкие — с Кавказа, через Иран, чтобы встретиться на территории Индии100. С этой целью еще в январе того же года в Иран забросили группу из 100 агентов абвера, которая должна была через Белуджистан проникнуть в Индию и соединиться с организацией местных профашистов, насчитывавшей 5,5 тыс. человек. На них возлагалась задача принять участие в операции «Баядера», организовав диверсии и акты саботажа в Индии с последующей организацией масштабного антианглийского восстания. Начало их действий планировалось приурочить к моменту прорыва вермахта через Кавказ на Ближний Восток101. В сентябре немцы уже предвкушали «осуществление новых побед южнее Кавказа» и даже учредили пост «уполномоченного рейха по внешнеполитическим вопросам при верховном командующем вермахта в персидско-арабском пространстве»102.
93 Банкротство... С. 327.
94 См.: Энциклопедия Третьего рейха. М.: ЛОКИД-ПРЕСС, РИПОЛ классик, 2005. С. 438.
95 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 80.
96 Военно-исторический журнал, 1963, № 11. С. 89.
97 Роковые решения. С. 153.
98 Там же.
99 См.: Румянцев Ф.Я. Указ. соч. С. 92.
100 См.: История Второй мировой войны. Т. 12. М., 1982. С. 351.
101 См.: Медведко Л.И. Указ. соч. С. 310.
102 Там же.
Согласно плану «Эдельвейс», отборные танковые и моторизованные соединения, а также горно-егерские войска группы армий «А» общей численностью свыше 450 тыс. солдат и офицеров под командованием одного из опытнейших военачальников — генерал-полковника Э. Клейста должны были после захвата Грозного (к 17 сентября) дойти по западному побережью Каспийского моря до Баку, который предполагалось взять к 25 сентября103. Одновременно немецким танковым и горно-егерским, а также румынским горнострелковым дивизиям предстояло, продвигаясь по Черноморскому побережью, прорваться к Сухуми, Зугдиди и Тбилиси, после чего 3-я румынская армия была обязана нести охранную и гарнизонную службу на Кавказе, а немецкие войска продвинуться дальше: в Иран, Ирак и страны Юго-Восточной Азии104.
В июле группа армий «А» приступила к выполнению операции «Эдельвейс». К 1 августа немецкая 1-я танковая армия подошла к Майкопу, достигнув, как отмечалось в журнале боевых действий, «своей первой великой цели». В этот же день в журнале было зафиксировано, что «глаза армии устремляются к нефтеносным районам Грозного»105. Штабы и офицеры соединений и частей группы армий «А» получили специальный подробный «Справочник-путеводитель по Кавказу», изданный в том же году в Лейпциге. В приложении к нему весьма лаконично были указаны районы и цели вторжения немецких войск: «Баку — нефтяные фонтаны, Грозный — лучший в мире бензин, Кабарда — молибден, Северная Осетия — цинк, Зангезур — медь»106.
ОКХ планировал включить в прорыв все наличные силы 5-го армейского корпуса и продвигать их к берегам Каспийского моря — Дагестану и Азербайджану. 5 августа началась переброска формирования «особого штаба Ф» из лагеря на мысе Суони (Южная Греция) в Болгарию, затем — в Румынию. 20 августа это формирование было развернуто в моторизированный корпус особого назначения «Ф» под командованием генерала авиации Фельми. В состав данного отборного соединения входил и «Арабский легион». После захвата войсками группы армий «А» Тбилиси планировалось перебросить формирования «особого штаба Ф» по железной дороге через Ростов-на-Дону на Кавказ с дальнейшим продвижением в направлении Западный Иран — Ирак и выходом к Персидскому заливу, Басре. Согласно немецкой стратегии «больших клещей» после захвата Кавказа корпусу «Ф» необходимо было соединиться на Ближнем Востоке с войсками Э. Роммеля, которые к этому времени уже овладели бы Суэцким каналом107. ОКВ ставило перед корпусом «Ф» двойную задачу: 1) двигаться под строжайшим секретом вслед за группой армий «А» на Иран двумя путями (в зависимости от складывающейся военно-оперативной обстановки) — через Баку или по ВоенноГрузинской дороге; 2) в случае упорного сопротивления советских войск оказывать помощь 1-й танковой армии, рвущейся к Баку. Сам же корпус «Ф» разворачивался в районе Буденовска и уже 15 октября впервые вступил в бой с советскими войсками в районе Ачикулака108.
В целом ценой огромных потерь в живой силе и технике немцам удалось к началу ноября захватить ряд районов Северной Осетии. Однако город Орджоникидзе им взять не удалось, как и закрепиться на берегах Терека, которые, что указывалось в приказе Гитлера, являлись наиболее благоприятным зимним рубежом. Их следовало «во что бы то ни стало отстоять для покорения Кавказа весной 1943 года»109.
103 См.: Адам В. Трудное решение. М., 1962. С. 120.
104 См.: Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 101.
105 Там же. С. 163.
106 Там же. С. 80.
107 См.: Там же. С. 149.
108 См.: Там же. С. 153, 246.
109 Там же. С. 173.
Однако в результате ожесточенных сражений в районе Гизеля, развернувшихся 6— 12 ноября, в которых соединения 1-й танковой армии понесли крупные потери в живой силе и технике, стратегическая инициатива на Кавказском фронте полностью перешла в руки советского командования110.
Не увенчались успехом и продвижения немецких войск в направлении Сухуми. Немецкие горно-егерские войска, достигшие южных склонов Северного Кавказа, даже водрузившие знамя рейха на «священной горе ариев» — Эльбрусе, не смогли преодолеть перевалы, ведущие к Черноморскому побережью. Немцам не удалось и подойти к Туапсе вдоль Черноморского побережья Северного Кавказа.
Уверенные в успехе немцы, как сообщал, опираясь на данные своей разведки, У. Черчилль И.Сталину в секретном послании от 30 сентября 1942 года, «уже назначили адмирала, которому будут поручены военно-морские операции на Каспийском море». Далее говорилось, что «немцы избрали Махачкалу в качестве своей главной военно-морской базы и планировали перебросить по железной дороге из Мариуполя на Каспий около 20 судов, включая итальянские подводные лодки, торпедные катера и тральщики»111. Дело в том, что, согласно директиве за № 45 от 23 июля 1942 года «О продолжении операции Брауншвейг», перед немецким ВМФ, наряду с воздействием на советский Черноморский флот на Кавказском побережье, ставилась задача принять меры для использования на Каспийском море «легких кораблей военно-морских сил для действий на морских коммуникациях противника (транспорты с нефтью и связь с англосаксами в Иране)»112. Это позволило бы немцам, перерезав судоходную линию Астрахань — Баку, во-первых, значительно ослабить оборону города нефти; во-вторых, помешать переброске морским путем больших партий нефти и нефтепродуктов из Баку в Астрахань и Красноводск, так как из-за достаточно эффективной советской противоздушной обороны и действий Каспийской военной флотилии бомбардировщики люфтваффе не могли в полной мере справиться с поставленной задачей.
Реальная угроза захвата Кавказа и Бакинского нефтепромышленного района немцами не на шутку тревожила союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Еще осенью 1941 года планировалось создание специального экспедиционного корпуса из 18-й и 50-й дивизий Великобритании, который предполагалось при воздушной поддержке авиационных эскадрилий перебросить к началу января 1942 года в Баку113. Однако, как отмечалось в памятной записке У. Черчилля начальникам штабов, «я не вижу никаких оснований для того, чтобы утверждать, будто русские наверняка разрушат нефтепромыслы. Русские нам ничего не говорят и относятся с большим подозрением ко всем, кто задает подобные вопросы»114. «В худшем случае, — продолжал он, — мы могли бы провести бомбардировки Бакинских нефтепромыслов и попытаться поджечь этот район»115. Кроме того, союзники предполагали прислать в Баку группу экспертов-подрывников116.
3 марта 1942 года Объединенный англо-американский комитет начальников штабов на специальном заседании, в повестке дня которого стоял вопрос «Оборона Кавказа», пришел к выводу, что попытка немцев овладеть Кавказом весьма вероятна. В этой связи
110 См.: Краснознаменный Закавказский. Тбилиси: Сабчота Сакартвело, 1981. С. 191. Впоследствии, после провала немецкого наступления на Кавказ, в январе 1943 года корпус «Ф» вновь был преобразован в «Особый штаб «Ф» и в феврале был переброшен в Тунис. 12 мая 1943-го это формирование капитулировало в составе немецко-итальянской группы армий «Африка».
111 Переписка ... Т. I. М., 1989. С. 82.
112 Банкротство. С. 327.
113 См.: Батлер Дж., Гуайер Дж. Большая стратегия (июль 1941 — август 1942 гг.). М., 1967. С. 171.
114 Там же. С. 173.
115 Там же. С. 174.
116 См.: Там же.
комитет постановил «подготовить после консультаций с английским объединенным планирующим органом меморандум для президента США, в котором должна содержаться указанная информация, что в результате захвата Кавказа немцами может произойти, а также меры для борьбы с расширившейся агрессией немцев»117.
В самый критический период битвы за Кавказ (лето — осень 1942 г.) обеспокоенные продвижением немецких войск на Бакинском и Тбилисском направлениях союзные державы — США и Англия — предложили И. Сталину свою помощь в обороне этого региона.
В тяжелой обстановке, сложившейся на советско-германском фронте летом 1942 года, союзники СССР — США и Англия разработали план под кодовым названием «Вельвет», согласно которому перед 20 американскими и английскими авиаэскадрильями была поставлена задача обеспечить оборону Кавказа и Каспийского моря. Кроме того, вновь планировалось перебросить на Кавказ на этот раз 10-ю английскую армию118. В августе, в ходе переговоров со Сталиным в Москве, Черчилль говорил, что отправка в СССР английских авиаэскадрилий для защиты Кавказа и Каспийского моря зависит от развития операций в Египте, где разворачивались тяжелые бои против немецко-итальян-ских войск на Эль-Аламейнском фронте119.
Сам же «дядюшка Джо», не всегда и не во всем доверявший союзникам, дипломатически отвергал подобные предложения. Так, 18 декабря 1942 года в ответном послании президенту США Ф. Рузвельту И. Сталин отмечал, что «в настоящий момент отпала необходимость в их присылке (имелись в виду американские авиасоединения с пилотами и экипажами. — П.Д.) в Закавказье»120. Судьба Баку и всего региона решалась в ожесточенных оборонительных сражениях, развернувшихся в горах Кавказа с 25 июля 1942 года по 3 января 1943 года. Уже в конце ноября, в разгар Сталинградской битвы, Черчилль в своем послании Сталину признавал успешность защиты советскими войсками «главных нефтяных ресурсов Кавказа»121. Немецким войскам на Бакинском направлении дальше Моздока продвинуться так и не удалось.
3 января 1943 года с рубежа нижнего течения реки Терек и предгорий западной части Главного Кавказского хребта началось наступление советских войск, завершившееся 9 октября того же года полным освобождением Северного Кавказа и крахом плана «Эдельвейс».
В составе советских Вооруженных сил в битве за Кавказ активное участие принимали и национальные кавказские регулярные воинские формирования, что имело не только большое морально-политическое, но военно-стратегическое значение. Наряду с 11 дивизиями, укомплектованными главным образом из представителей всех кавказских народов, здесь сражались 5 азербайджанских дивизий, 4 грузинских, 3 армянских, а также дагестанские, чечено-ингушские, осетинские, калмыцкие, кабардино-балкарские дивизии, бригады, полки, эскадроны. Их вклад в битву за Кавказ, а также в охрану государственной границы с Турцией и Ираном позволили Ставке Верховного Главнокомандования в самые драматические дни Сталинградского сражения направить туда дополнительные резервы. Это значительно ускорило окружение и разгром 300-тысячной группировки генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса. В целом Кавказ внес весомый вклад в борьбу мирового сообщества против «коричневой чумы» XX века в годы Второй мировой войны.
117 Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 77—78.
118 См.: Переписка ... Т. 1. М., 1957. С. 67.
119 См.: Сигачев Ю.В. Новое об англо-советском сотрудничестве в годы Великой Отечественной войны // Новая и новейшая история, 2000, № 2. С. 33.
120 Переписка ... Т. 2. М., 1957. С. 41.
121 Там же. Т. 1. С. 93.
Провал немецкого наступления на Кавказ и разгром под Сталинградом 6-й армии, которой командовал Паулюс, не могли не отразиться и на турецко-германских отношениях того периода.
Дело в том, что в случае успеха Германии в войне против СССР Турция надеялась наконец-то осуществить идею создания «Великой Турции», включив в ее состав чуть ли не половину Советского Союза: Кавказ, Крым, Поволжье (до Казани), Среднюю Азию, даже часть Сибири. Так, в беседе сотрудника Министерства иностранных дел Германии Хентига с доверенным лицом маршала Чакмака Гаруном, последний заявил, что одной из задач турецкого правительства в предстоящем наступлении на Кавказ является «создание союзного государства наподобие империи Бисмарка», в которое под эгидой Турции должны были «входить, кроме Анатолии, Кавказ и тюркские народы, живущие к востоку от Волги»122.
Уже в июне 1942 года маршал Чакмак считал вступление Турции в войну неизбежным. Осенью того же года в Турции провели мобилизацию, а в вилайетах, граничащих с Кавказом, ввели военное положение. Объявление же войны СССР было намечено на ноябрь 1942 года, сразу же после того, как Берлин сообщит о падении Сталинграда. К Кавказу предполагалось прорваться через Иранское нагорье по направлению к Баку, что было согласовано с Германией. Причем турки считали, что англичане в Иране не окажут какого-либо значительного сопротивления123. В случае успеха этого плана намечалось создать кавказское государство под эгидой Турции и протекторатом Германии. По этому поводу ее посол в Стамбуле Франц фон Папен доносил министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу: «Что касается восточных тюркских народов, помимо Азербайджана, т.е. поволжских тюрков, татар, туркменов и т.д., то теперешние планы турецких правительственных кругов сводятся к объединению этих тюрков в собственное, внешне независимое восточно-тюркское государство, в котором западные тюрки будут, однако, играть решающую политическую и культурную роль «советни-ков»124.
В условиях, когда вермахт готовился к броску на Северный Кавказ, операции турецкой армии на Южном Кавказе могли бы иметь серьезнейшие, если не катастрофические последствия на южном фланге советско-германского фронта. Москве было известно о намерениях турецких военных кругов в случае захвата немцами Кавказа занять стратегически важные позиции в этом регионе.
Правящие круги Турции возлагали слишком большие надежды на перспективные территориальные приобретения, связанные с успешным для немцев исходом Сталинградской битвы и захватом Кавказа. Однако поражения немецких войск под Сталинградом, на Северном Кавказе, а также в Северной Африке достаточно сильно повлияли на прогерманскую позицию Турции. После беседы с заместителем начальника Генерального штаба турецкой армии генерал-полковником Асымом Гюндюзом, состоявшейся 1 декабря 1942 года, военный и военно-воздушный атташе Германии в Турции генерал-майор Роде доносил в Берлин: «Немецкий генеральный штаб действовал вопреки основным правилам классической стратегии, не создав необходимых центров тяжести на жизненно важных участках театров военных действий. По мнению турецкого генштаба, Сталинград, который, очевидно, связал чрезмерно большие немецкие силы на слишком длительный период времени, не является стратегической целью. Ввиду значительного использования наличных резервов в этом пункте Кавказский фронт остался без достаточного сосредоточения сил и поэтому приостановил
122 Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 58.
123 См.: Там же. С. 59.
124 Там же. С. 60.
наступление. Немцы не сумели занять позицию «Египет», имеющую решающее значение для будущего «оси», и потерпели поражение в результате английского наступления, так как и авиацию, необходимую для достижения здесь успеха, очевидно, тоже отвлек Восточный фронт»125.
В целом Турция продолжала занимать позицию нейтралитета до тех пор, пока не стало окончательно ясно, что крах Германии не за горами. Лишь в феврале 1945 года она формально объявила войну Германии и Японии.
Победы Советской армии в Сталинградской и Кавказской битвах, одержанные в конце 1942 — начале 1943 года, а также последовавшие за ними сокрушительные поражения нацистской Германии на Восточном и Западном фронтах, милитаристской Японии — на просторах Азиатско-Тихоокеанского региона от объединенных сил союзных держав (СССР, США и Великобритании) положили конец очередной «геополитической игре», проходившей в годы самой кровавой в мировой истории войны. Кавказ и Каспийский регион получили очередную, полувековую историческую передышку, прерванную грандиозными геополитическими потрясениями конца XX — начала XXI веков.
«Холодное» продолжение геостратегического соперничества СССР и Запада в первые послевоенные годы
Таким образом, Каспийский регион, будучи одним из объектов геополитического соперничества великих держав на протяжении всей первой половины XX века, несмотря на ожесточенную военно-политическую борьбу в ходе двух мировых войн, остался в сфере влияния СССР. Западу так и не удалось закрепиться в этом чрезвычайно важном в геостратегическом плане регионе Центральной Евразии.
Однако попытка, предпринятая Советским Союзом во второй половине 1940-х годов, еще более расширить свое геополитическое влияние на Среднем Востоке путем разыгрывания курдской и южноазербайджанской карты не увенчалась успехом. В случае удачи геополитическое влияние СССР в Иране и на всем Среднем Востоке могло бы значительно усилиться, а выход в ближайшем будущем Советского Союза к черноморским проливам — Дарданеллы и Босфор — приобрел бы более реальные черты. Военнополитическое доминирование над Тегераном способствовало бы прорыву Москвы к Индийскому океану с далеко идущими геополитическими последствиями. К тому же в тот период Лондон уже не мог защитить свои колониальные владения на Индостанском субконтиненте.
Однако Ирану удалось, опираясь на военно-политическую помощь Запада, и прежде всего США, к концу 1946 года подавить национальные движения в Южном Азербайджане и Иранском Курдистане, возглавляемые соответственно Д. Пишевари и М. Барзани.
Теперь коснемся нефтяного аспекта советско-иранских отношений того времени. Здесь речь идет о предоставлении СССР нефтяной концессии в Северном Иране на условиях, аналогичных с английской концессией в Южном Иране. Мнение, что Иран якобы «обманул» своего северного соседа, в середине 1947 года отказавшись ратифицировать
125 Там же. С. 218—219.
Советско-иранское соглашение (от 4 апреля 1946 г.) о создании совместного общества по разведке и эксплуатации месторождений нефти в Северном Иране сроком на 50 лет, не соответствует действительности. Фактически сложившаяся тогда ситуация диктовалось невозможностью расширения геополитического влияния СССР в Иране. Последний в тот период сделал свой выбор в пользу Запада, чье влияние, особенно США, сохранялось здесь вплоть до Иранской исламской революции 1979 года.
Это было связано прежде всего с тем, что тогда Соединенные Штаты уже имели атомное оружие, а Советский Союз им еще не обладал. Со стороны США по тайным каналам последовала первая в истории угроза применить ядерное оружие, если СССР не будет уважать территориальную целостность Ирана126. Это находит свое подтверждение и в телефонном разговоре И.В. Сталина с тогдашним руководителем Советского Азербайджана М.Д. Багировым, состоявшемся накануне вывода советских войск из Южного Азербайджана. На настойчивые просьбы М. Багирова не делать этого И. Сталин резко ответил: «Мы начать новую мировую войну не можем»127. К тому же именно в эти дни — 5 марта 1946 года, когда кризис вокруг Ирана достиг наибольшей напряженности, в Фултоне прозвучала знаменитая речь У. Черчилля, ставшая первым манифестом начинавшейся «холодной войны». 24 марта 1946 года было официально объявлено о выводе из Ирана всех советских войск, который полностью завершился 9 мая того же года.
В целом же, по мнению иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, «холодная война» фактически началась в Иране128. Xотя с таким же успехом можно утверждать, что данный процесс мог начаться и в Греции, и в Китае или в других горячих точках планеты, охваченных противостоянием двух социально-политических систем: западной демократии и восточного коммунизма.
Вместе с тем следует отметить, что иранский кризис 1945—1946 годов привел к необратимым геополитическим изменениям на Ближнем и Среднем Востоке, выразившимся в значительном усилении позиций США в этом регионе мира.
З а к л ю ч е н и е
Таким образом, после окончания Второй мировой войны воцарилась очередная историческая пауза в борьбе за влияние на Кавказе и Каспии, прерванная известными событиями начала 1990-х годов. Создание независимых прикаспийских государств (Азербайджана, Казахстана и Туркменистана), возрастающее влияние Запада в определенных регионах Центральной Евразии и вовлечение в «большую геостратегическую игру» ряда крупных азиатских стран, а также усиление здесь «российского фактора» придали традиционному международному соперничеству в этом регионе совершенно новый геополитический характер.
126 См.: Блищенко В.И., Солнцева М.М. Региональные конфликты и международное право (вторая половина XX — начало XXI вв.). М., 2005. С. 82.
127 Цит. по: Исмайлов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. 1945—1953. Баку, 2003. С. 63.
128 См.: Лавренов С.Я., Попов И.М. Указ. соч. С. 17.
