CC BY
264
УДК-791.43.01
Э.С.Юлдашев
ОБ ИСТОРИИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ГРАММОФОНА В ТУРКЕСТАНЕ
Исследовательская статья посвящена ранее не исследуемой теме. Распространение граммофона стало революцией в Центрально Азиатском регионе. Граммофон повлиял на развитие культуры и искусства в этом древнем регионе. Европейский граммофон изменял восточный менталитет и строил новое сознание у местного населения. Самым популярным видом техники для людей становиться граммофон. Статья изучает и исследует новые моменты в истории и открывает новые факты.
Ключевые слова: граммофон, техника, культура, искусство, Туркестан, Центральная Азия.
Eldar Sadikovich Yuldashev ABOUT THE STORIES OF DISTRIBUTION OF THE RECORD PLAYER IN TURKESTAN
Research article is devoted earlier to not studied subject. Distribution of a record player revolution in became central the Asian region. The record player influenced cultural development and arts in this ancient region. The European record player changed east mentality and built new consciousness at local population. For people to become the most popular type of equipment the record player. Article studies and investigates the new moments in the history and opens the new facts.
Keywords: Record player, equipment, culture, art, Turkestan, Central Asia.
Когда в 1888 году Эмиль Берлинер снимал с пресса первую изготовленную им грампластинку, он вряд-ли ли мог предвидеть, какое ослепительное будущее ожидает его детище. И действительно, за сравнительно короткий период времени грампластинка покорила миллионы людей всех континентов, подарив им радость общения с шедеврами моровой музыкальной культуры, народным творчеством, популярными исполнителями. Непрерывно совершенствуясь, она стала небьющейся, долгоиграющей, стереофонической [1], антистатичной (не притягивающей пыли).
И едва можно было бы предвидеть, что среди различных технических новшеств конца XIX -начала XX века, поступавших в Центральную Азию (швейные машинки фирмы «Зингер», телеграф, телефон, паровоз, железные дороги, троллейбус, автомашины, механические часы, фотография, фаэтоны, типография и многое другое), именно граммофон вызовет общественный резонанс и ярко повлияет на культурную интеллигенцию. Станет ненароком виновником нового творческого, научного и художественного пробуждения у местных интеллектуалов той поры - писателей, поэтов, бастакоров, музыкантов и ученых теологов. А также повлияет на художественные вкусы и предпочтения в строгом традиционном направление. Станет причиной зарождения новых жанров и культурно-ценностных ориентиров. В личной беседе, об этом «историческом феномене» граммофона и граммофонных пластинок, одним из основоположников профессиональной грамзаписи в Центральной Азии, главным инженером «Ташкентской студии грамзаписи» В. Милоградовым было сказано: «Граммофонная пластинка - это исторический документ целого поколения исполнителей Узбекистана».
Среди всех технических новинок того периода граммофон выделялся своими художественными достоинствами. Это был не просто механический аппарат для прослушивания музыки. Каждая его деталь, выглядела как произведение искусства. Раструб - огромная, яркая, покрытая эмалью труба, напоминала большой феерический цветок. А символ цветка был близок и понятен эстетическому мировоззрению просвещенных мусульман. Также образ родного карная чем-то напоминал яркий расписной раструб граммофона. В зажиточных и интеллигентных семьях Бухары, Самарканда, Ташкента, городов Ферганской долины стало модным и считалось правильным тоном иметь граммофон. Он был обязательным в быту, наряду с пианино, рояль и другими европейскими инструментами, и в домах просветителей - джадидов (сторонников нового). В самом начале распространение, его специально и «поштучно» привозили из Европы, Москвы и Петербурга, предприимчивые купцы, коммерсанты, торговые агенты крупных фирм. Установленный на самом почетном месте в богатых гостиных-мехмонхона, он являлся важным элементом убранства, и «участвовал» в различных собраниях просвещенных людей и литературно-поэтической элиты -маджлис, гап, сухбат - как постоянный и излюбленный член мероприятия. Владельцев на то время редких и дефицитных граммофонов знали в городе в лицо и поименно - для окружающих они были эталоном нового образа и стиля жизни.
Так, историк и искусствовед Александр Джумаев пишет о Бухарском эмирате начала ХХ века. «Установлены над воротами Арка - резиденцией правителей Бухарского эмирата - большие механические часы. И поезд - символ новой эпохи (в представлении жителей Средней Азии, «огненная арба» (оташ ароба) или «железная арба» (аробаи охани) докатился почти до самой «Благородной Бухары». Да и граммофон не такая уж редкость в семьях состоятельных бухарцев. Как и фотография, -любили бухарцы, вопреки мнению о строгости нравов бухарских мусульман, запечатлеть себя «на
долгую память» (на большинстве фотографиях позируют с граммофоном). В их числе и молодой Фитрат - один и с единомышленниками»[2]
Граммофон быстро выходит за пределы элитных гостиных и становится достоянием обихода более широких форм общественных масс в Туркестане. Самым основным местом отдыха и собраний становится чайхана (чайная), и, несомненно, с граммофоном. Само слово «граммофон», как и «пластинка», быстро и незаметно распространяется в среди народа в различных модификациях -гирмофон, гирмуфун, гирмуфин, патифун и т.п. Даже появилась новое название - «мошина-кушук», что в переводе означает «поющая машина». Сходное название появляется и в литературных сочинениях. Ташкентский поэт Хислат (Мулла Сайид Хайбатулла Ходжа, 1880-1945) в своем сочинении «Армугони Хислат», пишет о нем как о машине, которая поет, и указывает на места ее нахождения — в чайханах и гостиных (мехмонхона) [3]. В короткий период времени русско-европейская музыкальная культура пришедшая в наш край, отразилась в строчках многих поэтов. Так, например, о понимании и восприятии восточными слушателями европейской музыки показателен пример известного узбекского поэта Фурката (Закирджан Халмухаммед 1858—1909), присутствовавшего в 1890 году на концерте Ташкентского русского музыкального общества и написавшего об этом стихотворение «Рояль». В этом стихотворении о фортепианном исполнении он пишет: «Я слышал инструмент один - рояль; То гром гремит, то чуть звенит хрусталь, В нем - что ни клавиш, то особый звук, Звучат то врозь, то шумной бурей вдруг. Что композитор чувствовал - артист, То чувствует волшебник - пианист. И все, чем сам он полон в этот час, Переживать заставит он и вас...»
Далее о вокальном исполнении Фуркат пишет:
«В концерте там и пенье слышал я,
Не ведал наслажденья выше я!
Душа была взволнована до дна,
Когда запела девушка одна.
Звучала песнь ее роялю в лад,
В ней нежность и укор звучали в лад.
То глухо голос девушка рыдал,
То вздохом еле слышным трепетал,
То жалобно он плакал, как свирель,
То рассыпал надежды робкой трель...
Сидел я, словно стрелами пронзен,
И слушал - сам не зная, явь иль сон,
И чувствами был переполнен я,
Как волнами весной Аму-Дарья»
От внимания Фурката, человека, который вырос на монодийной мелодической культуре не ускользнула также такая важная деталь в европейской классической музыке, как многоголосие. Об этом концерте Фуркат еще пишет: «Наслушался за это время Разнообразной музыки, друзья! Но в русском я концерте был вчера, Вот где искусство, вот где мастера! Признаюсь я с собой не совладал, Слезами восторга вдруг я волю дал. Так собственной души я не постиг, Как душу композитора в тот миг, Но если открою этой музыки секрет Хотя бы через двадцать - тридцать лет Усвоить внукам нашим, ты б Фуркат, Считал себя утешенным стократ!» [4]
Конечно же правильно будет сказать, что именно благодаря усилиям целой когорты ученых, инженеров, конструкторов, механиков, во главе которой стояли Ш. Кро, Т.А.Эдисон, Э.Берлинер, узбекская интеллигенция услышала голоса выдающихся деятелей прошлого, литераторов и артистов. Разное можно было услышать на пластинках тех лет - от пения Карузо и волшебных переливов тембра
Шаляпина, от тончайшей игры Крейслера и Рахманинова, и дирижерского гения Никиша, до стихов Блока в авторском исполнении и голоса князя Бисмарка. Все это каким-то образом отразилось и повлияло на склад ума, мировоззрение наших культурных деятелей. И вылилось в их творчестве.
При этом мощное и «модное» влияние граммофона, а вместе с ним русско-европейской культуры на другую культуру отнюдь не ведет к нивелированию, «изменению» национального колорита. По этому поводу Н. Шахназарова пишет: «Они (связи с национальным колоритом) не статичны, не заданы раз и навсегда - наоборот, динамичны, постоянно эволюционируют по мере того, как мы получаем новые знания о культурных традициях народа, и изменяется само музыкальное искусство»[5]
Еще один яркий пример влияния из вне на национальную культуру, это творчество Р.М.Глиэра. (1874-1956). Крупный композитор и дирижер, профессор Киевской и Московской консерватории сыграл большую роль в развитии музыкальной культуры Узбекистана.[6] И можно привести в яркий пример артистку Узбекской филармонии, исполнительницу народных песен и танцев Тамару Ханум (Петросян Тамара Артемовна 1906—1991). Будучи по национальности армянкой, она внесла огромный вклад в узбекскую культуру и оставила в ней неоценимый вклад.[7]
Также ошибочно будет думать, что граммофон сыграл определенную роль в просвещение и развитие только нашей культуры. Так в работе Л. Шеметы говорится, что в начале ХХ века, европейские граммофонные записи очень сильно влияли на развитие музыкальной эстрады и джазовой музыки в России. К примеру благодаря Польской граммофонной записи и фирме грампластинок «Сирена», в России развился жанр танго и появился знаменитый шлягер «Утомленное солнце» («Расставание»).[8]
Для многих жителей Узбекистана первое знакомство с русско-европейской и западной культурами, граммофоном и фонографом проходила культурологическим шоком. Первые впечатления у народа о «чудесах гирмофона» были одинаковы: «чудо», «фокус», «волшебство». Граммофон как нечто одушевленное, как живой хафиз (слово «хафиз» переводится как - «обладающий памятью», «памятливый») «пел» и «музицировал». Известно большое количество известных в Узбекистане людей. В чьих творческих работах и научных трудах оставил отпечаток граммофон и его благозвучие. В примеры можно привести крупного научного и культурного деятеля Ташмухамеда Кары-Ниязова (1897-1970), известного узбекского писателя Айбека (1905 -1968),народный артист Узбекистана, известный певец, композитор и собиратель народной узбекской музыки, академик Юнуса Раджабий(1897-1976), музыкального деятеля Хамзу Хаким-заде ( псевдоним - Ниязи 1889 -1929 ) и многих других представителей научных кругов и передовой интеллигенции. Так узбекский писатель, композитор и художник Хамза Хаким-заде, опираясь на народно-песенную основу, ввел в национальный музыкальный стиль новые элементы, близкие к европейской песне, романсу и маршу.[9]
Общая картина фундаментально меняется вместе с активностью распространения и доступностью граммофона. Уже в самом начале ХХ века в ассортименте граммофонов появились более простые и доступные аппараты. Массовое распространение получает переносной патефон, трансформированный мини граммофон - по форме напоминающий небольшой чемоданчик, который и вытеснил из употребления фешенебельного брата. В конце 1ХХ и начале XX века фирмы-производители и торгующие компании быстро осваивали огромный рынок нашего региона. Одновременно абсорбируя рынки Кавказа, Ирана и ближнего Востока. Они тонко анализировали возрастающий спрос разных социальных слоев, финансовые возможности и вкусы местных жителей. Весомый вклад вносила и агитационная реклама. Продажа граммофонов (патефонов) и пластинок с записями национальной музыки рекламировалась в самых различных периодических изданиях Туркестана, Москвы и Кавказа. Параллельно была поставлена и реклама в арабо-графических изданиях на восточных языках - узбекском, татарском, персидской-таджикском и уйгурском. В пример можно привести фирму «Н-ки Л.Г.Адлеръ» в Ростове-на-Дону, которая периодически печатала рекламу в местных газетах - «величайший в Туркестане склад музыкальных инструментов, нот и граммофонов».[10] Техническое новшество пользуется повышенным спросом у содержателей чайхан (чайных) и торговцев в дуканах, и других массовых заведениях. Граммофон приносит своим новым обладатель большой авантаж и помогает им привлекать все новых и новых посетителей, тем самым проникая в самые отдаленные уголки региона. Все больше появлялись поклонники и аматеры этого изобретения. Так востоковед Д. Логофет описывает далекий кишлаке Мукры, находящийся у реки Аму-Дарья, автор пишет: «звуки труб-карнаев смешивались с пением граммофона, поставленного торговцем-армянином для приманки покупателей». [11]
«Граммофонное дело» как коммерческая и культурно-творческая деятельность конечно же было неразрывно связано с записью музыки и изготовлением пластинок, что не могло не сказаться благоприятно. Еще в конце 1ХХ века он был востребованным в среде ученых и любителей
музыкальной этнографии Узбекистана для записи традиционной музыки. 26-28 августа, 2013 года участвуя в международной научно-теоретической конференции «Музыкальные традиции Востока в контексте современной культуры» в рамках международного музыкального фестиваля «Шарк тароналари» в г. Самарканде, Народный хафиз Узбекистана и альтруист - собиратель-коллекционер раритетных пластинок Улмас Расулов выступил с докладом. Большим интересом для окружающих были воспроизведенные фонограммы грампластинок, датируемых началом ХХ века (самая ранняя запись его коллекции 1909 года). В выступление было сказано, что именно благодаря сохранившимся грампластинкам как образцовым фактическим доказательствам, мы можем познать секреты исполнения мастеров того времени. Воспроизведенные примеры Узбекской народной музыки и Шашмакомов, благодаря грамзаписи, стали основным аргументом культуры Туркестана того времени. Всем известно что основным элементов передачи народного творчества, было не письменным а устным способом. Поэтому грамзапись сыграла важную роль в развитии народного творчества нашего края. К сожалению, у старинных пластинок короткая жизнь. Хрупкость материала (в те годы дорогостоящего шеллака), изношенность звуковых бороздок. И, тем не менее, их собирают. У таких коллекционеров как Улмас ака, свой резон - подлинность документа, аромат старины, соприкосновение с прошлым...
В 1920-30-е годы с помощью фонографа музыковеды-этнографы Узбекистана осуществили запись большого количества образцов традиционной музыки музыкантов, имена которых ныне составляют наследие музыкальной культуры. А сами восковые валики-цилиндры первых фонографов, хранящие звучание ранних образцов нашей музыки и сконцентрированные в крупных музеях, архивах и научно исследовательских институтах многих стран мира, стали в наше время бесценным научно-культурным наследием человечества.
Сотрудники записывающих компаний глубоко вникали в состояние национальной музыкальной культуры региона. Привилегия отдавалась известным, любимыми народом музыкантам и певцам. Большое вариетет записей и изданных пластинок относится к компании, которая превалировала над многими, это Рижское ООО «Граммофон». Головной офис компании находился в Англии, а крупные филиалы в Риге и различных городах Европы. Свои продуктивные коммерческие поездки в Узбекистан «Граммофон» начал совершать с 1909 года, посещая Самарканд и Бухару. Самая феноменальная запись компании — это вокальное исполнение придворного певца Эмира Алимхана, Левичи (Леви Бабаханова, 1873-1926). В общей сложности, компанией было выпущено 20 грампластинок «певец Его Превосходительства Эмира Бухары» с произведениями из репертуара Левичи. В основном были записаны основные части Бухарского Шашмакома. Также одновременно состоялась запись произведений знаменитого самаркандского певца и музыканта Хаджи Абдулазиза Расулова (1852-1936). Имена известных певцов Бухары и Туркестана прямо указывались в рекламных заметках различных торгующих компаний. К примеру известен факт рекламного объявления того периода на календаре, где были перечислены произведения народов и стран, представленных на пластинках: «Казан тотори, Кирим тотори, персиён, Бухоро, сорт, Азербайжон, форси - дарвиш, текин, Хива хам афгон куйлери» («Казанско-татарская, крымско-татарская, персидская, бухарская, сартская, азербайджанская, персидская - дервишеская, текинская, хивинская и афганская мелодии»). А среди имен, в частности, такие бухарские певцы и музыканты, как Юсуф Гургов, Довидча, Камол, Кори Наджмиддин и другие. [12]
Но самой доступной и массовой формой слушания граммофона оставалось посещение чайханы. В то время чайхана выполняла функции очага культурной и музыкальной жизни в городах Узбекистана. Атмосфера чайхан сенситивным образом относилась к новым звеньям в жизни общества. Фактически, приобретение граммофона спонтанно давала началу «чайному делу» - то есть открытию собственной чайханы. Респектабельный граммофон становился достопримечательностью чайной вместе с национальным музицированием музыкантов и певцов. Отныне живое исполнение чередовалось с «игрой» степенного граммофона. Для некоторой части музыкантов, постоянных посетителей чайханы, граммофон становится своеобразным устозом «учителем» в освоении любимого ремесла. [13]
Первая чайхана с граммофоном в Ташкенте открылась в 1905 году. Владельцем чайханы был Ильхомджон Иногомджонов (1872-1938), больше известному в народе как Ильхом-самоварчи. Для открытия чайханы он купил и привез из Москвы свой первый граммофон. На презентабельное открытие чайханы с граммофоном пригласили известного певца Муллу Туйчи Ташмухамедова (Туйчи-хофиза, 1868-1943). Эффектный граммофон привлек в чайхану огромное количество людей, и прослушивание эвфонии вызвало у всех бурную позитивную реакцию. С лекцией о благозвучии граммофона выступил Мулла Туйчи, развеяв ложные стереотипы. С появлением каждого нового граммофона увлечение простых людей граммофоном и граммофонными пластинками доминировало в стране. Муллу Туйчи Ташмухамедова не зря пригласили на открытие первой чайханы в Ташкенте, он
является первооткрывателем «граммофонного дела» в Узбекистане. Его друг Ильхомджон Иногомджонов, установив связи с заводом граммофонов в Варшаве и студией звукозаписи в Риге, открывает аналогичное отделение в Ташкенте. Мулла Туйчи еще в начале XXI века открывает в Ташкенте, Худжанде и Андижане сеть магазинов по продаже граммофонов и пластинок. Начинается бурная эра по записи исполнителей - певцов и инструменталистов Ташкента, Самарканда, Андижана и Бухары, в которой также аугментационо принимают участие прибывающие в Туркестан записывающие фирмы и студии грамзаписи из России и стран Европы. А вместе с этим, - наступает и новая эпоха в развитии музыкальной культуры, и в более широком плане - в общественно-культурной и интеллектуальной жизни региона. Граммофон выступает в роли цивилизатора культурной формации. По словам директора известной французской фирмы грамзаписей "Фонограмм" Жака Кайяра [14], такая тесная связь между хафизами (исполнителями) и фирмами грампластинок прослеживается не только в нашем регионе, это существенно всем мировым культурам. Вот такое мощное влияние оказывали грампластинки на процесс культурилизации общества.
Циклопическая роль граммофона дает нам возможность штудировать, как образовывались в обществе противоположные культурно-ценностные ориентиры. У нового явления были как свои сторонники, так свои и противники. Для консервативной части, приверженцев старых канонов в жизни общества, поводом для осуждения граммофона были примеры его недостойного апокрифического применения. Помимо частных гостиных и чайхан, граммофон активно «берут на вооружение» разного рода сомнительные заведения с винопитием, танцами - трактиры и рестораны. Тут у граммофона существовал свой экстравагантный репертуар. Популярностью здесь пользовалась в начале ХХ века в подобных заведениях фривольная песня под названием «Люмлюм Мамажон» («Люблю Мамаджан»). Такое эксцентричное использование граммофона не могло не форсировать негативное отношение к нему. Граммофон входит в перечень отрицательных видов развлечений наряду с другими инструментами, атипическими видами музыкальных жанров. Так, к примеру, говорится в серьезном мусульманском теоретическом журнале, где граммофон аффильируется к запрещенному [15], наряду с другими музыкальными инструментами и атрибутами музыки (пение и чтение лирических газелей и т.п.), если он используется при винопитии. Об увлечении местного населения граммофоном, упоминалось администрацией туркестанских городов. Так, в 1908 году полицмейстер Ташкента не разрешил коренным жителям города иметь граммофоны [16].
В отличие от афронта, исходящих от кадимистов (сторонников старого) иначе смотрели на граммофон сторонники эмансипации и аброгации, представители джадидизма. Появляются многочисленные восторженные и положительные заявления о граммофоне представителей просвещенного общества, посвященные ему поэтические строки и целые тома сочинений. Граммофон как техническая новинка, связывается просветителями с положительным влиянием на мировоззренческий диапазон. Таковым, например, является упоминание граммофона в стихотворениях самаркандского просветителя Саидахмада Сиддики (1864-1927). Упомянем о поэтическом сочинении известного поэта-просветителя Ташходжа Асири Худжан-ди (1864-1915). Его большое, специально посвященное граммофону стихотворение на узбекском языке, так и называется - «Громуфин». Радикально видно, что продуктивная заслуга граммофона в популяризации высокой художественной традиции находила свои отклики у художников того времени.
Очевидно, что не шлягеры и регрессивные песни легкого жанра той эпохи определяли место и значение граммофона в жизни жителей Туркестана и всей Центральной Азии.
«Граммофонное дело» открыло возможности записи и массового тиражирования, лучших образцов традиционной народной и классической музыки в рационально лучшем исполнении наших известных певцов и музыкантов. «Громуфин», как его гордо называли в народе, пробудил интерес к собиранию, коллекционированию и хранению музыкальных записей. Появились многочисленные альтруисты, которые оставили нам большое наследие. Одним из первых серьезных коллекционеров-филофонистов в Узбекистане был известный певец Закирджон Султанов, который на протяжении всей своей жизни собрал уникальную коллекция старинных грампластинок с записями узбекской, русской и европейской музыки. Сегодня для многих филофонистов, коллекционеров стала настольной книгой, труд А.Железного. Где автор делится опытом по уходу за пластинками, рассказывает о способах их хранения, о составление каталогов. Автор даже рассказывает о многочисленных этапах реставрационных работ, об уникальном способе «глубокого шумопонижения» [17], о чем также упоминал устоз У.Расулов.
Любимый «Громуфин» был не только средством сенсуального получения высоко эстетического наслаждения от прослушивания музыки в исполнении любимых народом певцов и музыкантов. Последствия его субстанциального распространения значительнее в контексте общего развития культуры. Он стал, одним из первых, и одним из самых фактических естественных мостов взаимодействия музыкальных культур двух разных миров - европейского и восточного. Граммофон
расширил диапазон культуры, и стал его унитарным достоянием. Унион граммофона устанавливал человеческие отношения, вел к взаимному знакомству с искусством разных народов и стран мира и, в результате - к эталону культурных связей. Словно культурная ненавязчивая унификация, проводилась им, и расширяла горизонты и географию искусства. Граммофон того времени это интереса к собственной и иной культуре - это фиксирующий документ эпохи, и наглядно демонстрирует становлении новой культурно-исторической эпопеи в Узбекистане того периода. Многие европейские ученые и композиторы, слушая на старых грампластинках узбекские мелодии, восторгались ими. Так известный музыковед, композитор и педагог Х.С.Кушнарев после прослушивания звучаний усулей (ритмов) дойры, нагоры говорит так: «Каждый усуль характеризуется не только определенным ритмом, но и определенной и интонацией (нотной высотой). Усуль - мелодия, в которой ритмическая сторона выдвинута на передний план и является ведущей, интонационная же - оттеняющей». [18]
Исходя от такой исторической ценности граммофона в развитие музыкальной культуры Туркестане, наверное, будет считать не случайно и то, что первая студия грамзаписи, и первый завод грампластинок в Центральной Азии откроется именно в Ташкенте. И не просто первыми откроются, а станут лидерами и эталоном грамзаписи в ближнем и дальнем зарубежье. Первому заводу грампластинок в Центральной Азии присвоят имя певца Муллы Туйчи Ташмухамедова - пионера грамзаписи в Туркестане.
Литература
1.В 1969 году, первая стереофоническая запись в Центральной Азии, была сделана Ташкентской студией грамзаписи.
2. А.Джумаев. Фитрат Афанди. ВеПаТегга. Ташкент 2012.
3. Подарок Хислата. литографированное издание. Ташкент. 1912.
4. Фуркат. Избранные произведения. Ташкент. 1951. С.27-28./Перевод Л.Пеньковского; Фуркат. Танланган асарлар Т. 1958.
5. Шахназарова. Н. Композитор в контексте национальной культуры // Сов. музыка, 1987. №5. С23.
6. Бэлза И., Р. Глиэр, М., 1955.
7. Широкий Ю., Тамара Ханум, М. - Л., 1941.
8. Л.Шемета. Утомленное солнце. Музыкальная жизнь. №2. 1985. С23.
9. Пеккер Я., певец новой жизни, "СМ", 1949, №11.
10. Туркестанское сельское хозяйство. 1910. Ташкент .
11. Д. Логофет. В забытой стране. Путевые очерки по Средней Азии. 1912.
12. Заман калиндари. Казань. 1917.
13. В пример можно привести Народных хафизов Узбекистана Улмаса Расулова и Соибжона Ниёзова.
14. Музыкальная жизнь. №12. 1984. С21.
15. Ал-Ислах. Ташкент. 1915. № 21.
16. По архивным сведениям из работы ташкентского театроведа В.П.Дьяченко.
17. Железный А. Наш друг — грампластинка. Записки коллекционера. Киев. Музична Украина. 1989.
18. Доклад Х.С.Кушнарева в Институте искусствознания Узбекистана в 1943 г. Текст не сохранился. Цитируется по статье Ю.Кона. тонкость наблюдений, глубина выводов - Сов.музыка №4, 1969, С.66-68.
1.V 1969 godu, pervaja stereofonicheskaja zapis' v Central'noj Azii, byla sdelana Tashkentskoj studiej gramzapisi.
2. A.Dzhumaev. Fitrat Afandi. BellaTerra. Tashkent 2012.
3. Podarok Hislata. litografirovannoe izdanie. Tashkent. 1912.
4. Furkat. Izbrannye proizvedenija. Tashkent. 1951. S.27-28./Perevod L.Pen'kovskogo; Furkat. Tanlangan asarlar T.1958.
5. Shahnazarova. N. Kompozitor v kontekste nacional'noj kul'tury // Sov. muzyka, 1987. №5. S23.
6. Bjelza I., R. Glijer, M., 1955.
7. Shirokij Ju., Tamara Hanum, M. - L., 1941.
8. L.Shemeta. Utomlennoe solnce. Muzykal'naja zhizn'. №2. 1985. S23.
9. Pekker Ja., pevec novoj zhizni, "SM", 1949, №11.
10. Turkestanskoe sel'skoe hozjajstvo. 1910. Tashkent .
11. D. Logofet. V zabytoj strane. Putevye ocherki po Srednej Azii. 1912.
12. Zaman kalindari. Kazan'. 1917.
13. V primer mozhno privesti Narodnyh hafizov Uzbekistana Ulmasa Rasulova i Soibzhona Nijozova.
14. Muzykal'naja zhizn'. №12. 1984. S21.
15. Al-Islah. Tashkent. 1915. № 21.
16. Po arhivnym svedenijam iz raboty tashkentskogo teatroveda V.P.D'jachenko.
17. Zheleznyj A. Nash drug — gramplastinka. Zapiski kollekcionera. Kiev. Muzichna Ukraina. 1989.
18. Doklad H.S.Kushnareva v Institute iskusstvoznanija Uzbekistana v 1943 g. Tekst ne sohranilsja. Citiruetsja po stat'e Ju.Kona. tonkost' nabljudenij, glubina vyvodov - Sov.muzyka №4, 1969, S.66-68.
