CC BY-NC-ND
17
ЦЕРКОВНОЕ КРАЕВЕДЕНИЕ
Р.М. Короткевич
ОБ ИСТОЧНИКАХ МАТЕРИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ДУХОВНЫХ ШКОЛ МОСКОВСКОЙ ЕПАРХИИ В КОНЦЕ XVIII в.
В статье анализируется процесс развития и материального обеспечения отечественных церковных школ в екатерининскую эпоху. Показан вклад митрополита Платона в коренное улучшение духовного образования и укрепление его материальной базы. Митрополит ввел практику перевода монастырских средств, части доходов Иверской часовни на нужды своих семинарий. На нужды семинарий переводились средства, вырученные с продажи Коломенского архиерейского дома, церковного имущества упраздняемых приходских храмов. Результатом такой благоприятной политики стало цветущее состояние Троицкой лаврской семинарии и других духовных школ, посылавших образованных выпускников в приходы Московской епархии.
Ключевые слова: духовный регламент, митрополит Платон, Троицкая лаврская семинария, бурса, платоновские семинарии, Перервинский монастырь, Иверская часовня, Коломенский архиерейский дом.
Известно, что Духовный регламент Петра I создал оптимальные условия для количественного роста церковных школ1, история которых началась после 1721 г. и продолжилась в правление Екатерины II, когда под влиянием просветительской идеологии возникают новые педагогические идеи и, что существенно, они проникают в сферу духовного образования. Проблема воспитания рассматривается как дело государственной важности. Ближайшим сановникам Екатерины II, профессорам университетов, ученым Академии наук поручалось разработать проекты новой системы обучения и воспитания. Вскоре после своего вступления на престол -29 ноября 1762 г. сама императрица Екатерина II в Инструкции, данной Комиссии о церковных имениях, касается круга вопросов,
© Короткевич Р.М, 2012
связанных с конфессиональными школами: предлагает изменить их узкоспециальный характер, расширить круг преподаваемых наук, рассчитывая дать учащимся общее образование. Императрица предлагает воспитать из семинаристов просвещенных пастырей, надеясь, что такая постановка учебного дела не только послужит к возвышению самого духовенства, к уничтожению в его среде «смеха достойных суеверий <...> раздоров, и пребезумных ересей»2, но и будет залогом нравственного исправления и умственного развития всего народа3. Комиссия - в состав ее, наряду с такими высшими иерархами как епископы Тверской Гавриил и Псковский Иннокентий, был включен иеромонах Платон, будущий митрополит Московский, - составила проект, осуществление которого должно было принести много пользы в деле развития духовного просвещения, если бы он был утвержден4. Но поскольку этого не произошло - в силу того, что данный проект, как и многие другие предложения, разрабатывавшиеся в частных комиссиях, не соответствовал полностью правовым воззрениям правительства и, главным образом, самой Екатерины II5, - то архиереям поручалось привести в исполнение хотя бы те требования, которые были высказаны императрицей в Инструкции. И здесь неоценимую помощь правительству оказал глава епархии митрополит Платон: его деятельность вполне определенно вписалась в общую линию правительственной политики, испытав на себе прямое влияние проекта Комиссии о церковных имениях. То, что в период петровских преобразований, несмотря на существование четких указаний в Духовном регламенте, «общечеловеческие начала» европеизма не усваивались, а вводилась «западная рутина», причем принудительными методами, лишь доказывает тот факт, что усилия правительства Екатерины II относительно распространения просвещения в духовенстве и в обществе в целом могли привести к положительным результатам только при условии, если лица, поставленные непосредственно во главе духовных школ, окажут деятельную помощь правительству.
Митрополит Платон действительно совершил крупный переворот в деятельности духовных школ. Тем более что, как выявляет исследование С.К. Смирнова, отношение к академии прежних «московских святителей» не показывает их непосредственного влияния на ее судьбу6. Это видно из того, что к моменту вступления Платона в управление Московской академией она абсолютно не соответствовала своей цели, согласно которой должна была доставлять церкви «достойных учителей и просвещенных пастырей». Академия еще при предшественниках Платона постоянно нуждалась в материальных средствах и учебных пособиях; количество воспитанников не соответствовало численности населения Москвы7; ощущался
недостаток в хороших наставниках и во многих учебных предметах; главной необходимостью являлось обучение латинскому языку, отечественный и новейшие европейские языки были исключены из списка обязательных дисциплин. «Вообще, стройной и определенной методы учения не было, все зависело от самих лиц и средств»8.
Назначение Платона на Московскую кафедру состоялось в 1775 г., следовательно, прошло 12 лет после составления Екатериной II Инструкции, в которой она первой своей обязанностью ставила задачу улучшить состояние духовного образования, и 11 лет - после создания проекта преобразований духовных училищ, предусмотревшего все возможные вопросы по организации процесса обучения. Не исключено, что система получения образования в академии осталась бы на том же уровне надолго и после 1775 г., если бы в том году на Московскую кафедру был назначен вместо Платона любой другой архиерей. Платон же пришел на новую должность со сложившимися взглядами на то, каким должно быть русское духовенство9, а его умение эффективно распоряжаться отпускав -шейся государством суммой и личными средствами помогли ему поставить академию и семинарии епархии на такую высоту, что они не уступали по своим учебным программам и материальному обеспечению светским очагам просвещения, набиравшим к концу XVIII в. все большую силу.
Все это станет особенно очевидным, если рассмотреть материальное положение духовных училищ во второй половине XVIII в. Напомним, что источники содержания семинарий до правления Екатерины II заключались в доходах с монастырских имений и сборах с белого духовенства. В 1764 г. церковные имения были переданы в казну и учреждены так называемые новые штаты, то есть жалование от казны10. Вместо прежнего содержания на училища было определено «знатную повсягодно денежную отпускать сумму, которая тогда будет известна, когда учреждение о семинариях в народ объявится»11. Но конкретный указ, которым бы определялась штатная сумма, вероятно, так и не был издан императрицей.
В целом, материальное обеспечение духовных училищ стало гораздо ограниченнее прежнего содержания и в большей степени зависело от распорядительности архиереев, их умения изыскивать дополнительные средства12. О том, что казенных окладов было недостаточно, свидетельствует то, на какие средства, помимо штатных сумм, содержались духовно-учебные заведения. Известно, что только благодаря личным усилиям митрополита Платона Московская академия, училища Тверской епархии и Троицкая семинария находились, если не в «цветущем», то в довольно благоприятном материальном состоянии, по сравнению с семинариями других
епархий13. Кроме того, по его инициативе была создана Вифанская семинария, открыты семинарии в Калуге, Коломне, Перерве, Звенигороде, Дмитрове.
Конечно, следует учитывать тот факт, что Платон был человеком близким ко двору, поэтому ему было легче, чем другим архиереям, исходатайствовать казенный оклад на содержание учреждаемых им училищ. Приведем наглядный пример. В 1763 г. Платон назначается наместником Троице-Сергиева монастыря, параллельно - законоучителем наследника престола и переезжает из Лавры в Зимний дворец, что воспринимается в Троицкой семинарии негативно - как потеря лучшего руководителя. Однако новое назначение неожиданно становится для семинарии даже выгодным. Как известно, после передачи своих имений в казну, Лавра уже не могла на собственный счет содержать семинарию, которая была тем самым обречена на закрытие. Судя по «Реестру бывшим в Комиссии о семинариях рассуждениям», 15 сентября 1764 г. поступило предложение упразднить лаврскую семинарию. Но позже в «Журнале бывшим в Комиссии <... > рассуждениям» было записано, что «не усматривается надобности» в закрытии семинарии. Напротив, планируется создать восемь училищ Первого класса: семь в епархиях и одно - в Лавре14. Можно с большой долей вероятности утверждать, что во многом благодаря Платону (не только его членству в Духовной Комиссии, но и его влиянию при дворе), семинария сохранила свое существование, получая от правительства постоянное финансирование15.
Помимо казенных сумм, Платон употреблял свои собственные средства. Именно он впервые ввел в академии для бедных студентов так называемую «бурсу», то есть предоставил возможность более чем ста воспитанникам жить в стенах самой академии, получая здесь одежду и питание. Эти ученики после окончания учебных заведений назывались «Платониками» и прибавляли к своему имени фамилию «Платонов»16.
Поэтому есть все основания утверждать, что Платону удалось практически претворить положения, зафиксированные в Учреждении духовно-учебных заведений, но не утвержденные Екатериной II. Так, в 11 пункте Учреждения сделано пожелание: «... в рассуждении немалого в епархиях числа церквей и пользы церковной <...> в каждой епархии сверх вышеозначенного учеников на казенном коште содержащихся числа [1 806 человек], должно еще быть толикому ж числу на собственном их содержании. Одни будут называться штатными, другие заштатными...»17. Правда, в Инструкции, данной императрицей Комиссии о церковных имениях, предписано и о том, «чтоб придумать способ к лутчему ученого духовенства содержанию, в отличность тем, которые ничему не обучены...». Платон
находил эти «способы» и, тем самым, шел дальше рекомендаций Комиссии. Учитывая факт низкого материального обеспечения «священнических детей», он сам пытался изыскивать побочные источники содержания учебных заведений своей епархии. Прежде всего, митрополит ввел в практику «перебрасывание» средств из монастырей, приведенных им в благополучное состояние, на нужды своих семинарий. Особые планы в этом смысле он возлагал на Иверскую часовню в Москве. В книге ее расходов за февраль 1801 г. стоит немалая сумма на Троицкую семинарию - 400 руб., на Дмитровскую - 250 и на Звенигородскую - 100 руб.18 О намерении Платона в отношении к этой часовне как к источнику материального содержания вновь открытой Перервинской семинарии стало ясно уже через год после его назначения на должность главы епархии. В августе 1776 г. на факт смены священника, служившего в Ивер-ской часовне, архиепископ Платон ответил игумену Перервинского монастыря резолюцией: «. к часовне Вам, игумену, определить иеромонаха честного и трезвого»19. Вскоре это место занял иеромонах Мелхиседек. Этот период совпал со временем сочинения Платоном, по указанию Екатерины II, штатного расписания для Перервинской семинарии. В результате, Платон отдал указание, чтобы впредь игумену ежемесячно в своих рапортах отдельно прописывать прибыльную сумму и издержки монастыря на свечи и масло в Иверской часовне20. Об оправдании надежд на большие доходы с часовни свидетельствуют автографы за 1786 г., которыми митрополит Платон отдает распоряжения игумену Перервинского монастыря21. Лично следя за ежемесячными доходами, иерарх не пропускал и случаи для поощрения служителей часовни22.
В целом, если взять приход Перервинского монастыря за 1786 г., то из общей суммы в 10 тыс., более 8 тыс. приходилось на Иверскую часовню. Для сравнения, общий годовой приход от других четырех часовень, расположенных также в Москве и принадлежавших монастырю, составил 342 руб.23 Возьмем для исследования книгу приходо-расходных сумм за 1801 г. По сравнению с 1786 г. приход вырос в полтора раза и составил 12 146 руб. К этому следует прибавить оставшиеся от 1800 г. 15 649 руб. В итоге, Иверская часовня принесла монастырю в 1801 г. 26 495 руб.24 Можно сделать вывод, что Иверская часовня снабжала не только семинарию, но и сам Перервинский монастырь - что видно из счетных рапортов25. На наш взгляд, именно высокие доходы с Иверской часовни позволили митрополиту Платону ввести в практику расходов монастыря статью «по особливым Его Высокопреосвященства резолюциям и на разные строения». Такие статьи имеются в книгах расходов за все годы правления митрополита Платона26. Таким же образом
митрополит использовал доходы Перервинского монастыря. По «особливым» резолюциям Платона этот монастырь в январе-феврале 1806 г. расходовал на «Саввинскую» семинарию - 100 руб., на Дмитровскую - 250 руб., на Троицкую - 400 руб.27 Такие расходы не являлись разовыми. Те же данные находим в книге расходов Перервинского монастыря за 1807 г.: по резолюциям Платона выделено на «Саввинское училище» - 100 руб., на Дмитровское - 250, а на Перервинскую семинарию - 5014 руб.28
Кроме того, в 1780 г., с упразднением Покровской церкви на улице Покровке в Москве, бывшие в ее владении каменные лавки были переданы по инициативе митрополита в собственность академии и доход с них поступал на содержание «бурсы»29. В 1789 г. Платон положил в Опекунский совет 4 тыс. руб., на проценты с которых содержались пятнадцать воспитанников академии, Троицкой семинарии и Перервинского училища. В 1794 г. митрополит положил в Воспитательный дом 10 тыс. руб., с тем, чтобы процентные деньги употреблять на Вифанию30. Еще в начале своего правления Платон приписал к академии церковь Дмитрия Солунского на улице Ильинке, с находящимися при ней лавками. Деньги за аренду лавок поступали на содержание «бурсы». В 1790 г. этот Дмитровский храм был упразднен и из суммы, полученной от продажи иконостаса и материалов, 1500 руб. было положено в Опекунский совет, с тем, чтобы на получаемые проценты содержать бурсаков. В 1796 г., после продажи материалов и земли Введенской церкви у гостиного двора Китай-города, 350 руб. были присланы в Троицкую семинарию31.
В 1807 г. митрополит «пожаловал» в банк Воспитательного дома собственные деньги в размере 40 тыс., 10 тыс. из которых определил на Вифанский монастырь и семинарию32.
По инициативе Платона в 1800 г. были пресечены попытки отдать в светское ведомство загородный дом, подворье и сад с огородом, принадлежавших упраздняемому Коломенскому архиерейскому дому. Смелость и настойчивость Платона объясняется его намерением отдать доход с них «в пользу заводимой семинарии»33. Войдя в рассмотрение упраздняемых монастырей, Платон представил Синоду свое мнение, считая что предлагаемые им средства послужат к сохранению и дома, и соборов, и монастырей, и к «удовольствию граждан и духовенства», без затрат из казны34. Платон опасался, что в случае размещения в архиерейском доме Голутвина монастыря все придет в расстройство: «...И монастырь Голутвин останется вертеп разбойников, и жители опечалятся, и все соблазнятся». В результате в архиерейский дом переводится состоящий в пяти верстах от Коломны мужской второклассный Богоявленский Голутвин монастырь с его штатом. После перевода в архиерейский
дом монастырь был наименован Новоголутвиным, а в прежние «непрочные» помещения митрополит перевел из Пешношского монастыря иеромонаха Самуила, в качестве строителя, с несколькими монахами. Этот монастырь, управлению которого митрополит подчинил Бобренев заштатный монастырь, получил название старого Бобренева-Голутвина. Обращаясь с просьбой об утверждении своего представления, Платон беспокоится промедлением, опасаясь, чтобы в Новоголутвине монастыре и в соборах утварь и ризница остались в целости. Касаясь предложения отдать в светское ведомство загородный дом и подворье, принадлежавшие архиерейскому дому, Платон, ссылаясь на то, что «в указе не предписано», принял их на хранение35. Предварительно, 10 января 1800 г. он отдал распоряжение архимандриту Новоголутвина монастыря: «. немедля, чтоб он взял их в свое смотрение, доколе что об них впредь воспоследует, и все бы сберег»36. О планах Платона на эти здания узнаем позже, из письма, отправленного 19 марта 1800 г., в котором Платон сообщал о возможности получить некоторую сумму денег для семинарии в Коломне от загородного архиерейского дома и подворья37.
Несмотря на то, что представление Платона о коломенском доме было признано полезным, выполнить его на практике полностью оказалось невозможно. Однако он не отступает, представляя свое мнение уже отдельно о соборе с оговоркой: «Кажется, сие Св. Синод сделать может; ибо никакой в положении монастыря перемены не будет»38. Не надеясь на положительное решение вопроса, митрополит писал к архиепископу Амвросию: «Ежели коломенское мною утвержденное распоряжение не будет утверждено, то я уже не знаю, что и делать, и должен оставить все на судьбу. По крайней мере, буду утешаться тем, что и сделал то, что можно и должно было сделать». Следующая фраза, обращенная к викарию, свидетельствует о том, что не каждый человек был способен на подобную смелость: «Впрочем, я думаю, что ежели б ваше утверждение было, то и верховная конфирмация последовала бы»39.
Полученный Платоном указ о коломенском доме не оправдал ожидания митрополита. Не зная, как его «с обстоятельствами согласить», Платон настаивал на необходимости собора со штатом, поскольку «уже и ныне приходит не кому в нем служить: из монахов стар да пьян». Соглашаясь с возможностью учредить в соборе соборян и без жалованья, поскольку при архиерейском доме имелись три бедные приходские церкви, которые он готов был приписать к собору, Платон сомневался в разумности такого решения: «На что будет монастырь? На что дому пустеть? На что в средину города соблазн вводить? Нет времени новые монастыри учреждать; хотя бы старые как-нибудь поддержать». К тому же на просьбы архи-
мандрита Новоголутвина монастыря Варлаама прислать монахов, Платон отвечал отказом: «Но в них и в других монастырях так же нужда». В результате митрополит дает указание временно служить в соборе приходским священникам40. Именно с целью сохранить и старый Голутвин монастырь, Платон переводит из Пешношско-го монастыря иеромонаха Самуила с братией. Однако «дружина Пешношская» не согласилась жить в архиерейском доме, требуя уединенного места, «да чтоб и архимандрита не было». Платон поселил их в старом Голутвине монастыре, который им понравил-ся41. Однако такое решение митрополит принял самостоятельно, надеясь, что его представление будет утверждено. Поскольку этого не произошло, Платон вновь был поставлен в затруднение и решился «государя утруждать» и представить Синоду свое очередное мнение42. В результате усилий Платона было разрешено оставить старый Голутвин монастырь. Во всяком случае, 26 марта 1800 г., на прошении иеромонаха Самуила с сообщением о необходимости поправления церквей и келий Платон поставил резолюцию: «Послать Указ к строителю, и велеть ветхости какие необходимо нужно и есть на то сумма исправить»43. Однако относительно Новоголу-твина монастыря митрополиту Платону еще долго приходилось решать неурядицы. Так, 30 июня 1800 г., получив рапорт казначея монастыря о невыдаче положенного на этот второклассный монастырь жалованья, Платон дает резкое объяснение в консисторию: «.сообщить немедленно в Казенную палату, дабы положенное по штату на Голутвин монастырь жалованье было определено выдать. Ибо, что требуется от архимандрита и на соборян, якобы особо; и то им учинено ошибкой. Ибо, хотя указом Св. Синода, по недостатку монашествующих, при бывшем кафедральном соборе, и положено 7 человек, но их велено числить не особо, но в штате Голутвина мо-настыря...»44.
Сохранив коломенские монастыри, Платон обратил силы на их благоустройство: детально руководил всеми перемещениями в новые здания; установил жесткий контроль над расходованием заштатной и штатной сумм; предметом особых попечений сделал загородный дом, доход с которого рассчитывал отдать на содержание организуемой им семинарии45. 3 сентября 1803 г. он писал к викарию Амвросию об устройстве им в коломенском доме, согласно указу, монастыря, собора с соборянами, духовного правления и семинарии, а также о значительном возобновлении зданий и росписи собора46.
К денежным вкладам на содержание лучших учеников митрополит поощрял также благотворителей. Среди них были императоры Екатерина II, Павел I, Мария Федоровна, Александр I47, а также граф Г.А. Потемкин, граф К.Г. Разумовский, княгиня
А.Г. Орлова48, другие представители высшего светского общества и духовные лица. Так, в 1806 г. княгиня Касаткина внесла на содержание перервинских семинаристов 72 руб. - «на пищу», 75 руб. - «на платье»; от купца Семена Прокофьева семинария получила 50 руб.; от «генеральши» Корсаковой - 25 руб.; по билету коллежского асессора Юшкова - 25 руб.49 В 1807 г. Смоленский епископ Серафим «поощрил наградой» студентов богословия, обучающихся в «славных успехами» платоновских семинариях, которые он сам закончил. Епископ назначил 1 тыс. руб. с тем, чтобы приобретать ежегодно лучшие духовные и исторические сочинения и раздавать их студентам, или поощрять лучших студентов материально «за сочинение лучших проповедей»50.
Наконец, Платон использовал каждый удобный повод для материального поощрения учителей своих духовных школ. Так, 10 июля 1787 г. наместник Лавры Мельхиседек сообщал в семинарскую контору, что от имени Платона «велено за принесенное его высокопреосвященству с новым саном поздравление выдать из семинарской конторы остаточной суммы денег...». Из приведенного далее реестра следует, что ректору предназначалось 50 руб., префекту - 40, учителям - по 30 руб.51 Те же методы митрополит практически ежегодно использовал и в Перервенской и Вифанской семинариях52.
Одним из широко распространенных способов к содержанию учащихся было зачисление за ними священнослужительских мест. Однако Платон не поощрял тех воспитанников, которые еще до окончания учебного курса подавали прошение о назначении «в священники со взятием невесты», что делалось часто из-за отсутствия средств к обучению. Протоиерей Михайлов рассказывал, как его сосватали с дочерью протоиерея Федорова с целью назначить на должность дьякона. На поданное прошение Платон ответил протоиерею Федорову: «Я твоей дочери не сват!.. И зачем ты сего ученика отвлек от школы? Он учиться может». В ответ семинарист Михайлов, объяснив, что ему «нечем существовать», а в «казенном коште» отказано, попросил митрополита предоставить ему до окончания курса диаконское место «после его родителя». Эта просьба была удовлетворена, что позволило Михайлову закончить семинарию. «Вечная память нашему отцу и архипастырю митрополиту Платону! Пока жизнь моя продолжится, до тех пор <... > сие благодеяние не будет забвенно», - заключает протоиерей Михайлов свои воспоминания53. По этому же поводу Платон заметил в письме к архиепископу Мефодию Смирнову, 17 апреля 1800 г.: «Я сего правила никогда не держался. Таковое сватовство всегда почитал чуждым епископского характера»54.
Действенность и силу распоряжениям Платона придавали также особые права, данные ему Синодом55, расширение которых можно принять за наивысшую оценку его административно-педагогической деятельности, что лишний раз свидетельствует о масштабе и постепенно возраставшем авторитете его личности. Доказательством служит и состояние Троицкой лаврской семинарии, наряду со Славяно-греко-латинской академией снабжавшей Московскую епархию священнослужителями. Уровень семинарии сам митрополит определял достаточно высоко. В ответ на предложение Синода приписать ее к Московской академии, в 1798 г. он писал к епископу Амвросию: «Для семинарии Троицкой я более всего желаю, чтоб она сохранила порядок и успех <...>; а потому приписанной ей быть <...> почитаю оскорбительным и ненужным...»56. Как и академия, своим прочным положением Троицкая семинария обязана митрополиту Платону, который семинарское общество всегда предпочитал академическому. Таким отношениям способствовала, вероятно, особо тесная связь Платона с Троицкой семинарией: после окончания Московской академии именно в лаврской семинарии он начал свою педагогическую карьеру. Позже, в автобиографии он замечал, что «никогда столь спокойно и счастливо не жил, как чрез пять лет своего учительства <... > То время было райское и весна лет Платоновых». Здесь он принял монашество, стал префектом и ректором, затем был назначен наместником и архимандритом Лавры. Подобные факты биографии иллюстрируют характерную особенность личности Платона, повлиявшую в дальнейшем на все формы его деятельности. Мы имеем в виду то предпочтение, какое он оказывал педагогической деятельности перед административной. В автобиографии Платон прямо указывал, что должность наместника (между прочим, это означало значительное повышение по службе) он «принял неохотно <...> потому что это <...> отвлекало ректора от приятного для него в школе упражнения»57. Укажем и на другой пример. Получив назначение на законоучительскую должность в мае 1763 г., Платон обязанности наместника снял с себя сразу, в то время как лекции дочитал до конца. Но и после отъезда в Петербург в качестве законоучителя Платон находил время для переписки и даже бесед с прежними сослуживцами. Свидетельством явных приоритетов митрополита является его очередное обращение в Синод с просьбой об увольнении от управления епархией. Ссылаясь при этом на преклонность лет и частые «болезненные припадки», управление лаврскими училищами - на наш взгляд, не менее беспокойное, но с точки зрения интересов Платона «менше отяготительное», - он просит оставить за собой как «вожделенное и приятнейшее для себя упражнение»58.
В целом, в решении Платоном всех дел, касавшихся духовных училищ, замечается необыкновенная точность и аккуратность, внимание к мельчайшим подробностям их быта. В академии, например, иерарх снабжал собственноручными правилами не только ректора, учителя, но и столового инспектора, полицмейстера, даже сиделок при больнице. Подобная регламентация была в духе эпохи. Во-первых, Императрица Екатерина II часто распоряжалась посредством инструкций и требовала этого же от подчиненных. При отправлении студентов за границу, например, составление четких указаний являлось обязательным. Поэтому инструкция, составленная 31 мая 1766 г., о содержании и инспекторском надзоре за четырьмя студентами духовной академии, посланными для изучения богословия в Геттинген, является, по всей видимости, характерной для рассматриваемого периода59. Во-вторых, такое положение дел совпадало с жестко регламентированной организацией на Западе, где Платон мог брать положительные примеры60. Наконец, представители отечественной педагогики при составлении программ для новых учебных заведений придерживались четко отработанной структуры61. Таким образом, «веяниями времени» можно объяснить ту отличительную черту в деятельности Платона, что он всегда распоряжался посредством инструкций, беспрекословного исполнения которых он требовал от подчиненных. Только в этом случае, считал митрополит Платон, мог установиться порядок, при котором невозможно было бы избежать ответственности. Поэтому инструкция с предписанными в ней обязанностями, по указанию иерарха, должна была быть вывешена на стене в квартире каждого должностного лица. Такая установка, вероятно, была оправдана, учитывая то положение, что в данный период, кроме Духовного регламента, семинарии не имели ни уставов, ни программ и поэтому находились в непосредственном и полном заведовании архиереев. Устройство и содержание, подбор преподавателей, снабжение учебными пособиями, одежда, питание, образ жизни учеников - все это подробно определялось указаниями Платона, которые выявляют и высокий нравственный уровень иерарха, и прогрессивные черты его деятельности.
Учитывая тот факт, что Платон не оставил в законченном виде цельной программы обучения и воспитания в конфессиональных училищах, проект Учреждения и Устава духовно-учебных заведений, подготовленный в 1766 г. при самом деятельном участии иеромонаха Платона, представляет особый интерес как продукт его теоретической мысли. Вопросы, связанные с педагогическим процессом, на практике распределенные Платоном по отдельным инструкциям, в проекте соединены в один документ. Поэтому счи-
таем возможным обращаться к отдельным положениям проекта как официально оформленным идеям Платона62. Платон совершал отбор правительственным указаниям, претворяя в жизнь те из них, которые он лично считал необходимыми. Тем более что императрица предоставила такую возможность: в 14 пункте Инструкции «все то отдано на благоизобретение Комиссии, что лутчее к пользе народной придумано будет». В результате члены Комиссии, сформулировав свои рекомендации, решение большинства вопросов оставили «на рассмотрение архиерейское». Таким образом, с получением архиерейского сана перед Платоном открылось широкое поле деятельности, которое он, по сути, подготовил себе сам, когда подписывал те пункты проектов, которые в будущем могли обеспечить ему самостоятельность в епархии.
Касаясь Московской епархии, обратим внимание на то, что большую часть московских церквей Платон снабдил образованными священниками - наследниками не только высоких просветительских идей XVIII в., но и художественной материальной культуры. Но другая сторона проблемы состоит в том, что деятельность одного архиерея, хотя бы самая ревностная, не могла быть так успешна, как совместная его деятельность с правительством, которое участвовало в этом деле почти только одной инициативой. Этим можно объяснить то обстоятельство, что даже Платон только к концу правления Екатерины II и только в некоторые села своей епархии мог отправить образованных священников.
i
Примечания
См.: Духовный регламент государя Петра I. М., 1861. С. 45-65.
2 Там же. С. 46.
3
ПСЗРИ (Полное собрание законов Российской империи). Т. XVI. № 11716. Ч. 6-8. С. 120-122. В Инструкции отмечалось: «Хотя учение пользою своею простирается до всякого чина и состояния, но особенным образом, в чине духовном должно оно преимуществовать, ибо их должность состоит, чтоб другим быть наставниками и учителями». См.: Материалы для истории учебных реформ в России в XVШ-XX вв. СПб., 1910. С. 268.
Проект состоял из трех частей: Учреждения, Штатов и Устава духовно-учебных заведений.
Н.Ю. Титов основную причину невозможности осуществления подобных проектов видит в сословной разграниченности общества, в автономности существования духовного сословия. Неудача была обусловлена переоценкой самодержавием государственных возможностей, а также - недооценкой социальных сословных проблем (см.: Историко-правовые вопросы взаимоотношений
4
5
государства и церкви в истории России. М., 1988. С. 102). Следует добавить к этому и факт сопротивления духовенства, стремившегося сохранить свои привилегии.
См.: Смирнов С.К. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855. С. 259.
До Платона количество учеников в академии простиралось до 300, при Платоне доходило до 1600 человек. См.: Смирнов С.К. Указ. соч. С. 261. Снегирев И.М. Жизнь Московского митрополита Платона. Ч. I. М., 1890. С. 48-49.
Свои теоретические взгляды Платон получил возможность оформить уже в 26 лет - в документах, разработанных Комиссией о церковных имениях. См.: Проекты Комиссии о церковных имениях 1763-1772 гг. / Материалы для истории учебных реформ. С. 258-323.
ПСЗРИ. Т. XXVI. № 12060. С. 552; Комиссаренко А.И. Русский абсолютизм и духовенство в XVIII в. М., 1990. ПСЗРИ. Т. XVI. № 12060. С. 552.
В отдельных разделах проекта Устава духовно-учебных заведений 1764 г., между прочим, часто встречаются следующие приписки: «расположение будет зависеть от архиерея», «вспомоществовать <...> по рассуждению архиерейскому...», «распоряжение зависит от архиерея». (См.: Материалы для истории учебных реформ. С. 301-323.).
Например, в 1775 г. - год вступления Платона в управление академией - на ее содержание отпускалось по штатам менее 5 тыс. руб. В результате успешной деятельности Платона, указом императора Павла I от 18 декабря 1797 г. на содержание академии назначалось 12 тыс. руб. Указом императора Александра I в 1807 г. эта сумма была удвоена. См.: ЦИАМ (Центральный исторический архив Москвы). Ф. 427. Оп. 1. Д. 7. Л. 31.
См.: Материалы для истории учебных реформ... С. 260-262. См.: РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 1204. Оп. 1. Ч. 2. Д. 230. Л. 1-10; Там же. Д. 295. Л. 1.
См., например: ЦИАМ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 7. Л. 23; Там же. Д. 9. Л. 1, 14, 40. См.: Материалы для истории учебных реформ. С. 274. ЦИАМ. Ф. 423. Оп. 1. Д. 78. Л. 15-15 об. Там же. Д. 40. Л. 3.
20 Там же. Л. 5.
21 Там же. Д. 60. Л. 68-69.
22 Там же. Л. 92.
23 Там же. Л. 101-101 об.
24 Там же. Д. 78. Л. 2-3.
25 Там же. Д. 58. Л. 27, 28 об; Там же. Д. 60. Л. 102-107.
26 Там же. Д. 78. Л. 15, 15 об.
27 Там же. Д. 90. Л. 12, 23 об. Там же. Д. 92. Л. 10 об., 20.
29 Смирнов С.К. Указ. соч. С. 271.
30 Снегирев И.М. Указ. соч. Ч. I. С. 55.
31 См. РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 1935. Л. 1-2.
32 Там же. Ч. 1. Д. 2060. Л. 1.
33 ЦИАМ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 7. Л. 26.
34 РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 24099. Л. 17; Там же. Д. 24106. Л. 3 об.; Там же. Д. 24099. Л. 11.
35 Там же. Л. 4.
36 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 760. Д. 4. Л. 1.
37 Письма Платона, митрополита Московского, к преосвященным Амвросию и Августину. М., 1879. С. 49; РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 24099. Л. 17.
38 Письма Платона, митрополита Московского... С. 46; РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 24099. Л. 11 об., 12.
39 Письма Платона, митрополита Московского... С. 47.
40 РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 24099. Л. 4.
41 Там же. Л. 8 об.
42 Письма Платона, митрополита Московского... С. 48-49.
43 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 760. Д. 4. Л. 8-8 об.
44 Там же. Л. 8 об.
45 РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 24099. Л. 16; Там же. Д. 24106. Л. 3 об., 14.
46 Письма Платона, митрополита Московского... С. 63.
47 Назначенные в 1807 г. «высочайшим Указом» на Вифанскую семинарию 4 тыс. руб. Платон встретил резолюцией: «Слава Богу! Слава царю!» (См.: ЦИАМ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 7. Л. 31.).
48 ОР РГБ (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки). Ф. 229. Карт. 4. Б/н.
49 См.: ЦИАМ. Ф. 423. Оп. 1. Д. 90. Л. 2.
50 Там же. Ф. 427. Оп. 1. Д. 7. Л. 20-20 об., 22 об.
51 РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Ч. 1. Д. 1450. Л. 4, 10, 23.
52 ЦИАМ. Ф. 423. Оп. 1. Д. 78. Л. 28 об.; Там же. Ф. 427. Оп. 1. Д. 7. Л. 32, 72-73 об., 74; Там же. Д. 9. Л. 14.
53 Воспоминания протоиерея Михайлова // Душеполезное чтение. 1894. Ч. III. С. 371-372.
54 Извлечения из писем митрополита Платона к Псковскому архиепископу Мефодию Смирнову. М., 1877. С. 12. См.: Смирнов С.К. Указ. соч. С. 263-264. Письма Платона, митрополита Московского... М., 1879. С. 38. Автобиография или записки о жизни Платона, митрополита Московского // Полн. собр. соч. СПб., 1913. Т. II. С. 343. ОР РГБ. Ф. 229. Карт. 4. Б/н. См.: РГАДА. Ф. 18. Оп. 1. Д. 216. Л. 1-4.
Каменский А.Б. Сословная политика Екатерины II // Вопросы истории. 1995. № 3. С. 39.
Таков регламент Императорской Академии наук и художеств и проекты Уставов трех университетов в Малороссии, разработанные при активном участии сенатора Г.Н. Теплова; или педагогический трактат Н.И. Новикова «О воспитании и наставлении детей». Особый интерес вызывают планы и уставы закрытых учебных заведений сословного характера, составленные И.И. Бецким. Созданные им проекты отличаются тщательной разработкой всех сторон деятельности новых воспитательных учреждений. (См.: Антология педагогической мысли России XVIII в. М., 1985. С. 202-330; ПСЗРИ. Т. XXVII. С. 965-1065.).
См.: Проект Учреждений и Устава духовно-учебных заведений 1766 г. // Материалы для истории учебных реформ... С. 269-323.
62
