CC BY
27
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 138-142. УДК 902
DOI 10.25513/2312-1300.2017.3.138-142
С. А. Ковалевский
ОБ ИРМЕНСКОМ ЗЕМЛЕДЕЛИИ (ИСТОРИОГРАФИЯ ВОПРОСА)
Рассматривается гипотеза о существовании земледелия у населения ирменской культурно-исторической общности эпохи поздней бронзы. Анализируются мнения ведущих учёных, которые занимались этой проблемой. Приводятся имеющиеся доказательства того, что ирменское население вело комплексное хозяйство, в котором определённую роль играло пашенное земледелие.
Ключевые слова: ирменская культурно-историческая общность; эпоха поздней бронзы; мотыжное земледелие; пашенное земледелие.
S. A. Kovalevskiy
ABOUT IRMENSK AGRICULTURE (HISTORIOGRAPHY OF THE ISSUE)
Discusses the hypothesis of the existence of agriculture among the population irmensk cultural-historical community of the late bronze age. Analyzes the views of leading scientists who were engaged in this problem. Given the evidence that ilmensk the population led a complex economy, in which a role played by plow agriculture.
Keywords: irmensk cultural-historical community; late bronze age; hoe agriculture; plow agriculture.
Изучение материалов эпохи поздней бронзы является одним из важных направлений научных изысканий Сергея Семёновича Тихонова. Значимое место в этих исследованиях занимает и палеоэкономическое моделирование [1]. Реконструкция экономических отношений по археологическим данным, как известно, достаточно условная процедура. В процессе изучения древних хозяйственно-культурных типов наиболее сложно доказать практику ведения земледельческого хозяйства. Одной из наиболее хорошо известных археологических культур западносибирской лесостепи, в отношении которой постулируется существование земледелия, является ирменская культура эпохи поздней бронзы (в нашем понимании, культурно-историческая общность. - С. К.). Её изучение имеет давнюю историю [2]. К настоящему времени исследовано несколько сотен ирменских памятников на огромной территории от Ачин-ско-Мариинской лесостепи на востоке до лесостепного Прииртышья на западе.
© Ковалевский С. А., 2017
Гипотеза о существовании земледелия у ирменского населения эпохи поздней бронзы разделяется большинством специалистов (М. П. Грязнов, М. Ф. Косарев, Т. Н. Троицкая, В. И. Молодин, А. П. Бородовский, Ю. Ф. Кирюшин, А. Б. Шамшин и др.). Различия касаются преимущественно вопроса о характере земледелия (мотыжное или пашенное) и его удельном весе в хозяйстве ир-менцев. Й. Шнеевайс выступил с критикой существования у ирменского населения земледелия, полагая, что в пользу этого не существует убедительных доказательств [3].
Ещё в 1950-х гг. М. П. Грязнов, говоря о происхождении верхнеобских памятников карасукской эпохи, констатировал пастуше-ско-земледельческий характер населения Верхней Оби [4, с. 7; 5, с. 43]. При этом исследователь предполагал существование у карасукского населения поселения Ир-мень-1 мотыжного земледелия, основываясь на находке крупной (весом более 25 кг) зернотёрки, аналогичной, по его наблюдению,
зернотёркам современных шорцев. Как полагал М. П. Грязнов, «зернотёрки такого типа могли применяться только при мотыжном земледелии, доставлявшем небольшое количество зерна. Шорские женщины за полный день тяжёлой работы на такой зернотёрке перемалывали по 2-2,5 кг зерна» [4, с. 8].
Аналогичный вывод был сделан и Т. Н. Троицкой в отношении новосибирских племён карасукской культуры [6, с. 45]. На основании находок фрагментов серпов и каменных зернотёрок с курантом предполагалось и земледельческое хозяйство у елов-ско-ирменского населения [7, с. 94-96].
Е. А. Сидоров, развивая идею, высказанную ранее М. П. Грязновым о скотовод-ческо-земледельческом характере хозяйства населения Верхнего Приобья, привёл свои доказательства существования земледелия. К таковым относятся следы самой древней голозёрной гексаплоидной пшеницы, определения существования проса, существование у ирменского населения орудий труда, пригодных для земледелия (каменных наконечников мотыг, бронзовых серпов, секачей, зернотёрок), а также обмазанных глиной зерновых ям и больших керамических сосудов, предназначавшихся для хранения зерна. Е. А. Сидоров оспорил вывод М. П. Грязнова о мотыжном характере карасукского (ирмен-ского. - С. К.) земледелия. По его мнению, можно предполагать существование у ирмен-цев пашенного земледелия, приуроченного к поймам рек и восходящего к традициям андроновской культурно-исторической общности [8].
Приведённые аргументы сложно признать достаточными, так как в материалах ирменской культуры не были зафиксированы пахотные деревянные орудия и металлические наконечники (ральники), являющиеся основным признаком пашенного земледелия. Вместе с тем наличие в ирменском стаде крупного рогатого скота и лошадей, которые могли использоваться в качестве тягловой силы для обработки земли, делает гипотезу о пашенном земледелии достаточно правдоподобной.
Барнаульскими специалистами ирмен-ское хозяйство было квалифицировано как многоотраслевое, где главную роль играет скотоводство при возрастающей роли земле-
делия [9, с. 51-52; 10, с. 141]. А. Б. Шамшин и А. В. Гальченко поддержали высказанную Е. А. Сидоровым гипотезу о существовании у ирменского населения пашенного земледелия. В качестве доказательства земледелия у ирменского населения Барнаульско-Бий-ского Приобья исследователи пишут о наличии на всех крупных зимних поселениях зернотёрок. Косвенным доказательством является признание факта существования у ир-менцев Алтайского Приобья отгонного скотоводства, причиной развития которого, по мнению А. В. Гальченко, было ведение земледельческого хозяйства и, следовательно, боязнь потрав. По мысли исследователей, на летники, располагавшиеся в Барнаульско-Бийском Приобье и Предгорном Алтае, пастухи перегоняли весной стада крупного рогатого скота и табуны лошадей, а также часть мелкого рогатого скота. Некоторая часть скота оставалась на зимниках, располагавшихся на территории Новосибирского При-обья, рядом с которыми, по мысли исследователей, и устраивались пашни [11, с. 15; 12, с. 104-105].
Наличие земледелия у ирменского населения, как считал М. Ф. Косарев, подтверждают находки каменных зернотёрок, пестов, обломка серповидного орудия. М. Ф. Косарев предполагал существование у ирмен-цев пойменного земледелия, основываясь на том, что поймы более увлажнены, плодородны и их было легче возделывать. По его наблюдению, само расселение ирменских племён - у широких пойм по берегам больших рек - говорит о том, что их привлекали не рыболовецкие угодья, а прежде всего плодородные, не боящиеся засух пойменные земли, удобные для пастбищ и посевов [13, с. 18, 227-228].
Хозяйство ирменцев, как считал М. Ф. Косарев, было пастушеско-земледель-ческим со скотоводческим уклоном. Роль охоты и рыболовства признаны эпизодическими [14, с. 107-108]. По мнению М. Ф. Косарева, скотоводство и земледелие эпохи бронзы, судя по приуроченности южносибирских поселений этого времени к широким речным долинам, базировалось на пойменных угодьях. Этому, как считает исследователь, способствовал ряд факторов (достаточная увлажнённость, отсутствие выдувания
семян ветром и песчаных заносов, плодородие почв).
Непосредственные причины перехода степняков к пастушеско-земледельческому хозяйству М. Ф. Косарев видел не только в аридизации климата на юге Западно-Сибирской равнины, но и как результат развития производительных сил, выразившийся в развитии медной, а затем бронзовой металлургии; складывание подходящих экологических условий степной и лесостепной зон для разведения копытных и выращивания злаковых; назревание кризисной ситуации, вызванной прогрессирующим иссушением климата, катастрофическим сокращением охотничье-рыболовных угодий и предельным обострением проблемы перенаселённости. Наиболее экологически оправданным, по мнению исследователя, на территории Верхнего Приобья всегда оставалось пасту-шеско-земледельческое и многоотраслевое хозяйство. М. Ф. Косарев считал, что идея цикличной смены «зимников» и «летников» (отмеченная алтайскими специалистами для эпохи поздней бронзы) оформилась в недрах пастушеско-земледельческого хозяйства эпохи бронзы: эпизодические возрастания численности скота не раз вынуждали степных пастухов-земледельцев отгонять стада летом в открытые степи, а традиционные ме-стообиталища - речные поймы - использовать в основном как сенокосные луга и зимние пастбища. Это постепенно подводило степняков к кочевничеству [15, с. 36-37, 43, 46].
А. П. Бородовский в отдельной статье и совместной публикации с В. И. Молоди-ным и Т. Н. Троицкой также обращался к проблемам ирменской культуры. Исследователь высказался в пользу идеи о существовании у ирменского населения Верхнего Приобья пойменного земледелия. Анализируя общие закономерности в хронологическом распределении древних памятников Колыванского района Новосибирской области, исследователь обратил внимание на то, что памятники ирменской культуры здесь встречены в значительном количестве.
Многочисленность ирменских памятников в левобережной пойме р. Оби исследователь связывает с их культурно-хозяйственным типом (КХТ), включавшим в рамках многоотраслевой производящей экономики
земледелие с определённой специализацией. В пользу этого, как полагает исследователь, свидетельствует «рассеивание» ирменских поселений по всей пойменной территории Новосибирского Приобья, что соответствует достаточно сухому климату, при котором использовался каждый участок территории.
A. П. Бородовский считает, что экологическая ситуация того времени при засушливом климате сделала возможным примитивное земледелие только на плодородных пойменных участках. В качестве доказательства приводится факт приуроченности ирменских поселений к поймам рек и их более низкое расположение по отношению к более ранним кротовским и еловским [16; 17, с. 15-16].
На основании изученных материалов поселения Омь-1 и городища Чича-1 М. А. Чемякина и М. И. Дергачёва подтвердили предположение, высказанное ранее
B. И. Молодиным, о существовании земледелия у ирменского и позднеирменского населения Барабы. По их мнению, доказательствами существования этого вида хозяйства являются: 1) находки мотыг из рога лося, обнаруженные в ирменском и позднеирменских жилищах поселения Омь-1, а также на цитадели городища Чича-1; 2) ритуальная практика, связанная с культом плодородия и представленная находками глиняных антропоморфных и зооморфных фигурок и «хлебцев» - лепёшек. Исследователи считают, что земледелие в Барабе в исследуемые эпохи не было пойменным, как в Верхнем Приобье, а было приурочено к более возвышенным участкам [18, с. 194-200].
Резюмируя, можно обозначить существующие на сегодняшний день аргументы в пользу ведения ирменским населением земледельческого хозяйства. Во-первых, это имеющиеся факты существования земледелия у населения предшествующих и синхронных культур Западной Сибири (пахо-мовской, черкаскульской, бархатовской). Речь идёт как об орудиях труда (зернотёрки, диски-куранты, мотыжки, песты, серпы), которые использовались в земледельческих работах, так и об имеющихся данных карпологии и палинологии.
Во-вторых, в собственно ирменских материалах также хорошо известны орудия, применявшиеся на различных этапах произ-
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 138-142.
водственного сельскохозяйственного цикла (мотыги, серповидные орудия, зернотёрки и т. п.), а также результаты палинологии. Стоит напомнить, что помещение зернотёрок в подкурганное пространство (что практиковалось в том числе и ирменским населением) связывается специалистами со становлением земледелия, нашедшего отражение в представлениях о смерти и возрождении, плодородии и жизни [19].
В качестве косвенных доказательств выступают топографические особенности расположения ирменских поселений, а также свидетельства ритуальных практик, связанных с земледелием. Социальное устройство ирменского общества, по мнению Ю. И. Михайлова, также связано с практикой ведения скотоводческо-земледельческого хозяйства. Специалист полагает, что необходимость ведения производящего хозяйства заставляла ирменцев создавать социальные объединения на основе территориально-производственных связей. Кроме того, специалист полагает, что выбор ирменцами коммуникативной символики, а также традиция устройства погребений на уровне древней дневной поверхности с использованием дёрна также свидетельствуют о существовании мировоззренческих установок, в центре которых находились такие ценностные ориентиры, как земельные угодья и территория обитания [20, с. 195, 198-199].
ЛИТЕРАТУРА
1. Тихонов С. С. Анализ структуры населения Верхнего Приобья в эпоху поздней бронзы : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 1993. - 19 с.
2. Ковалевский С. А. Ирменские древности юга Западной Сибири: история изучения и исследовательские концепции : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Барнаул, 2016. - 43 с.
3. Шнеевайс Й. Культурная обстановка на рубеже 11-1 тыс. до н. э. в Западносибирской лесостепи на основе анализа керамического комплекса памятника Чича-1 // Этнокультурные процессы в Верхнем Приобье и сопредельных регионах в конце эпохи бронзы. - Барнаул : Изд-во АлтГУ, 2008. - С. 144-160.
4. Грязнов М. П. Отчёт об археологических работах Новосибирской экспедиции в зоне затопления Новосибирской ГЭС в 1953 году. - Л., 1953. - 67 с. // Архив ИА РАН. Р. I. № 920.
5. Грязнов М. П. История древних племён Верхней Оби по раскопкам близ села Большая Речка // Материалы и исследования по археологии. - 1956. - № 48. - 160 с.
6. Троицкая Т. Н. Карасукская эпоха в Новосибирском Приобье // Бронзовый и железный век Сибири. Древняя Сибирь. - Новосибирск, 1974. - Вып. 4. - С. 32-46.
7. Матющенко В. И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). Еловско-ирменская культура // Из истории Сибири. - Томск, 1974. -Вып. 12. - 196 с.
8. Сидоров Е. А. О земледелии ирменской культуры (по материалам лесостепного Приобья) // Палеоэкономика Сибири. - Новосибирск : Наука, 1986. - С. 54-66.
9. Кирюшин Ю. Ф. Итоги и перспективы изучения памятников энеолита и бронзы Алтая // Проблемы древних культур Сибири. - Новосибирск, 1985. - С. 46-53.
10. Кирюшин Ю. Ф., Гальченко А. В., Удодов В. С., Шамшин А. Б. Хозяйственно-культурные типы поздней бронзы лесостепного Алтая // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. - Барнаул : АГУ, 1988. - С. 138-142.
11. Шамшин А. Б. Эпоха поздней бронзы и переходное время в Барнаульско-Бийском Приобье (XII-VI вв. до н. э.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Кемерово, 1988. - 16 с.
12. Шамшин А. Б., Гальченко А. В. Хозяйство населения Барнаульско-Бийского Приобья в эпоху поздней бронзы и в переходное время от бронзы к железу // Источники по истории республики Алтай. - Горно-Алтайск : ГАГУ, 1997. - С. 90-117.
13. Косарев М. Ф. Бронзовый век Западной Сибири. - М. : Наука, 1981. - 279 с.
14. Косарев М. Ф. Из древней истории Западной Сибири. Общая историко-культурная концепция. - М. : ИНИОН РАН, 1993. - 283 с.
15. Косарев М. Ф. Древняя история Западной Сибири: человек и природная среда. - М. : Наука, 1991. - 302 с.
16. Бородовский А. П. Пойменное земледелие и расположение археологических памятников (по материалам исследования Обской поймы у р. п. Колывань) // Археологические микрорайоны Западной Сибири. - Омск : ОмГУ, 1994. - С. 20-24.
17. Молодин В. И., Бородовский А. П., Троицкая Т. Н. Археологические памятники Колы-ванского района Новосибирской области // Свод памятников истории и культуры народов России. - Новосибирск : Наука, 1996. -Вып. 2. - 192 с.
18. Чемякина М. А., Дергачёва М. И. О существовании земледелия в Барабинской лесостепи в эпоху поздней бронзы - переходного времени от бронзы к железу // Актуальные проблемы археологии, истории и культуры : сб. науч. тр. -Т. 1. - Новосибирск, 2005. - С. 194-205.
19. Молодин В. И., Бородовский А. П. Каменные ручные жернова в древней погребальной обрядности Западной Сибири // Altaica. - 1994. -№ 4. - С. 72-79.
20. Михайлов Ю. И. Мировоззрение древних обществ юга Западной Сибири (эпоха бронзы). -Кемерово : Кузбассвузиздат, 2001. - 363 с.
Информация о статье
Дата поступления 13 мая 2017 г.
Дата принятия в печать 12 июля 2017 г.
Сведения об авторе
Ковалевский Сергей Алексеевич - канд. ист. наук, доцент, заведующий кафедрой истории, философии и социальных наук Кузбасского государственного технического университета им. Т. Ф. Горбачёва (Кемерово, Россия)
Адрес для корреспонденции: 650000, Россия, Кемерово, ул. Весенняя, 28 E-mail: [email protected]
Для цитирования
Ковалевский С. А. Об ирменском земледелии (историография вопроса) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 138-142.
Article info
Received May 13, 2017
Accepted July 12, 2017
About the author
Kovalevskiy Sergej Alekseevich - Candidate of Historical sciences, Associate Professor, Head of the Department of History, Philosophy and Social Sciences of Gorbachev Kuzbass State Technical University (Kemerovo, Russia)
Postal address: 28, Vesennyaya ul., Kemerovo,
650000, Russia
E-mail: [email protected]
For citations
Kovalevskiy S. A. About Irmensk Agriculture (Historiography of the Issue). Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2017, no. 3 (15), pp. 138-142. (in Russian).
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 138-142.
