CC BY
203
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 342.726 П. В. Гоголев
ОБ АВТОНОМИИ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСАХ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА, СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Рассматриваются проблемы национально-территориальной автономии, выбора форм защиты территориальных интересов на современном этапе развития Российской Федерации и коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Объединение автономных округов с краями и областями обозначило ряд проблемных аспектов, касающихся важных вопросов сохранения и развития коренных этносов Севера России. Итоги проведенных референдумов свидетельствуют о соблюдении демократических норм и процедур при упразднении национально-территориальных автономий. Вместе с тем в условиях объединенных субъектов Российской Федерации остроту приобретают недостаточность и неэффективность мер государственной охраны и защиты права коренных малочисленных народов на доступ к природным ресурсам.
На основе системного и формально-юридического подходов, логического и статистического методов автор исследует вопросы разграничения форм и конституционно-правового понимания автономии, состоятельности национально-территориальной автономии как особого государственно-правового способа защиты этносов, а также юридических механизмов обеспечения интересов коренных малочисленных народов при решении территориальных вопросов.
В результате исследования автор приходит к выводу о недостаточной открытости и справедливости государственной политики при объединении автономных округов с краями и областями, создании территорий традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока федерального значения, с одной стороны, и отходе представителей северных народов от традиций политических способов защиты своих территориальных интересов в пользу экономических - с другой стороны.
Ключевые слова: коренные народы, малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока, национальнотерриториальная автономия, местное самоуправление, публичные (общественные) интересы, этнические интересы, территории традиционного природопользования, объединение субъектов Российской Федерации, совершенствование законодательства о коренных малочисленных народах Севера, Сибири и Дальнего Востока.
P V Gogolev
About the Autonomy and Territorial Interests of the Indigenous Peoples of the North, Siberia and the Far East of Russia at the Present Stage
The problems of national-territorial autonomy and the choice of forms of preventing territorial interests at the present stage of development of the Russian Federation and the indigenous peoples of the North, Siberia and the Far East are considered in the article.
ГОГОЛЕВ Петр Васильевич - к. ю. н., декан юридического GOGOLEV Pyotr Vasilievich - Candidate of Juridical Sciences,
факультета СВФУ имени М. К. Аммосова. Dean of the Faculty of Law, the North-Eastern Federal University
E-mail: [email protected] named after M. K. Ammosov.
E-mail: [email protected]
With the joining of autonomous districts with krais and oblasts a senes of challenges concerning crucial issues of preservation and development of the indigenous ethnic groups of the North of Russia were denoted. The results of the referendums show the observation of the democratic standards and procedures under abolishing the national and territorial autonomies. However, inadequacy and inefficiency of the state security and protection of the indigenous peoples’ rights in natural recourses access become more charged under conditions of the joined subjects of the Russian Federation.
Basing on the systematic and technical approaches, logical and statistical methods, the author studies the issues of differentiation of forms and constitutional and legal understanding of the autonomy, the validity of the national and territorial autonomy as a special state-legal method to protect the ethnic groups, as well as legal mechanisms for ensuring the interests of the indigenous peoples in deciding the territorial issues.
As a result of a study, the author concludes that there is a lack of transparency and justice of the state policy when joining autonomous districts with krais and oblasts, creating territories of traditional use of natural recourses of federal importance for the indigenous peoples of the North, Siberia and the Far East on the one hand, and changing opinion of these peoples on the traditional political methods of protecting their territorial interests in favor of economical forms, on the other hand.
Key words: indigenous peoples of the North, Siberia and the Far East, national-territorial autonomy, local self-government, public interests, ethnic interests, territories of traditional use of natural recourses, joining of the subjects of the Russian Federation, improvement of the legislation on the indigenous peoples of the North, Siberia and the Far East.
Введение
Познание конституционно-правовой действительности, связанной с автономией коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, требует определенности отдельных важных моментов.
Н. А. Богданова, рассматривая понятие «автономия» как категорию конституционного права, выделяет гуманитарный смысл, заключающийся в «национальнокультурной автономии», и административный аспект, относящийся к политико-территориальной организации публичной власти [1, с. 146].
Таким образом, следует выяснить следующее: во-первых, определение автономии коренных малочисленных народов как разноплановых форм их самоопределения; во-вторых, уточнение специфики отношений и пространственных аспектов проблематики, связанной с формами самоопределения коренных малочисленных народов и защиты соответствующих этнических интересов.
Категории «культура» и «территория» как фрон-тиры реализации права народов на самоопределение
Реализация права народов на самоопределение и выбор ее форм опирается на универсальные категории «культура» и «территория» в прошлом (общая историческая память), настоящем (текущий мультиаспектный идентитет, коммуникации с другими общностями) и будущем (идеальная модель развития).
Проведя обзор европейского законодательства, М. Б. Напсо отмечает: «При всей позитивности достижений ЕС (Европейского Союза) и европейского законодательства в области защиты прав меньшинств бросается в глаза тот факт, что проблемы территорий практически никогда не рассматриваются в связи с этнонациональ-ными проблемами, отсутствует даже сама «этническая» терминология, столь популярная, к примеру, у нас» [2, с. 100]. С другой стороны, В. А. Кряжков, обращая внимание на национально-территориальные образова-
ния как особое государственно-правовое средство защиты этносов Европы, пишет: «Государственность мо-негасков, санмаринцев, лихтенштейнцев, андоррцев, гибралтарцев позволяет им сохранять свою «отдельность» и единство, формирует у них отношение к своей земле как к родине» [3, с. 309-310].
В Российской Федерации право коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока возможно как в рамках национально-территориальной, так и национально-культурной автономии. В зависимости от сочетания и соотношения категорий «территория» и «культура», этнических притязаний, признанных правом, реализуемой на его основе государственной политики можно вести речь о территориальной либо экстерриториальной автономии как о разноплановых формах самоопределения. Впрочем, одно не исключает второе и наоборот. Хотя во многом следует согласиться с Н. А. Богдановой: вопрос об автономии остается запутанным и политически осложненным как в течение всего ХХ века, так и сегодня [1].
Конституционно-правовые подходы к пониманию права коренных народов на территориальное самоопределение
Общеизвестно, что определение нации в ее изначальном понимании, сложившееся в период Великой Французской Революции XVIII века и предполагавшее самоопределение по признаку национальности, т. е. по этническому принципу, не стало господствующим даже в международном праве эпохи буржуазных революций. В современной конституционно-правовой литературе достаточно распространено наднациональное понимание права народа на самоопределение [4-6].
Между тем, национально-этническая форма права на самоопределение продолжает существовать в правовой действительности. М. Б. Напсо видит жизненность национально-этнических форм самоопределения в особенностях человеческого сознания, указывая их обуслов-
ленность «восточной национальной идентичностью» в отличие от западной - «гражданской»: «она [идентичность - прим. автора] включает помимо культурной и религиозной составляющих, также исторический, территориальный, экономический, правовой компоненты» [2, с. 100]. Об этом же указывает академик РАН, профессор В. А.Тишков [7].
В. А. Кряжков, рассматривая международно-правовые и российские подходы к определению границ реализации права коренных малочисленных народов на самоопределение, доказывает отсутствие угроз для суверенитета России и территориальной целостности, напоминает о том, «что Российская Федерация - форма государства самоопределившихся в его границах всех проживающих в нем народов», и указывает: «речь идет только о внутреннем самоопределении, в соответствии с которым народам, включая коренные малочисленные народы Севера, предоставляется определенный объем юрисдикции в вопросах, входящих во внутренние дела государства, через совокупность прав обеспечивается их участие в общественно-политическом процессе и удовлетворение насущных потребностей» [3, с. 184-185].
Полную солидарность с предыдущей позицией высказывает Н. А. Михалева: «Российская Федерация представляет собой государственную форму самоопределения как многонационального народа России в целом, так и всех входящих в него национальных общностей» [8, с. 159]. О том же, но на примере Якутии начала 90-х годов ХХ века в условиях «парада суверенитетов» говорит Ю. Д. Петров: «Народы Севера Якутии - эвенки, эвены, чукчи и юкагиры - живут и трудятся в автономной республике, сегодня суверенной Республике Саха. Значит, они через автономию и суверенитет обрели и свою национальную государственность... В одном государстве отдельной государственности быть не может» [9, с. 55].
Многонациональный характер страны и осознание ею себя как части мирового сообщества, распространение общепризнанных принципов и норм международного права на коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока, прежде всего таких основополагающих принципов как равноправие и самоопределение народов, требуют особых новых подходов, оценок и выводов. Такая постановка вопроса обусловлена в том числе и тем, что объективные цивилизационные процессы не оставили неизмененными в своем содержании принцип самоопределения народов.
Более того, вне внимания научной общественности, как бы в стороне, остаются исследования, связанные со степенью изменений элементов, характеризующих само состояние социальных институтов соответствующих малочисленных этнических групп. Ведь, как правильно указывает Ю. Д. Петров, коренные малочисленные народы в условиях политики культурной и структурной ассимиляции меньшинств, навязанных им политических институтов и правовой системы прошли путь от родовых
общин до национально-территориальных образований [9]. В течение многих десятилетий государство пренебрегало их жизнеобеспечением и развитием. И только на текущем историческом этапе, и то с отдельными оговорками, можно согласиться с Р Ш. Г ариповым, утверждающим, что «защита прав коренных народов становится приоритетной политикой государств и неотъемлемой сферой международного сотрудничества» [10, с. 48].
Целеполагание как основа осознания территориальных интересов коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока
На наш взгляд, определяющим фактором при самоопределении должна выступить цель, преследуемая коренным малочисленным народом Севера, Сибири и Дальнего Востока на данном историческом этапе и раскрывающая природу автономности избранной формы самоопределения.
Б. С. Эбзеев считает, что наличие у лица гарантированных прав и свобод превращает его в «равноправного партнера» государства [11, с. 8-9], т. е. способного предъявлять к последнему правовые притязания, в том числе основанные на позиционировании своей культуры как самобытной и подвергающейся угрозам, на территориальных интересах как культурного и бытового пространства жизнедеятельности, на ареале исторического расселения своих предков. Отсюда признанное Российской Федерацией право на самоопределение выступает как способ самовыражения и социализации коренных малочисленных народов, а содействие со стороны государства в его реализации как способ поощрения выгодного ему поведения.
Самовыражение и социализация - внешние проявления более глубоких процессов, в основе которых лежат как основополагающая цель любой организованной общности - сохранение своего единства как условия сохранения и свободное развитие в условиях, обеспечивающих достойную жизнь, - так и текущие задачи коренных малочисленных народов, например такие, как защита территорий традиционного расселения своих предков, сохранение исторически сложившихся способов жизнеобеспечения, самобытной культуры и социальной организации, традиций, обычаев и верований, противодействие угрозам, обеспечение необходимого уровня коммуникаций между дисперсно расселенными либо разделенными различными границами представителями своей этнической группы и т. д.
О выборе форм защиты территориальных интересов: национально-территориальная автономия либо территория традиционного природопользования?
Исследуя вопросы правового развития коренных малочисленных народов с момента присоединения северных территорий, Сибири и Дальнего Востока до современного их положения - от статуса ясачных народов до субъекта конституционных правоотношений, многие ученые солидарны в том, что в советский период, не-
смотря на значительные перегибы и системную ассимиляционную политику, была признана и создана государственная система обеспечения жизнедеятельности малочисленных народов, в отдельных моментах даже избыточная, ведущая к иждивенчеству. Одной из форм удовлетворения их политико-правовых потребностей стали институты национальных административно-территориальных и национально-государственных образований.
В. А. Кряжков, задаваясь вопросом «можно ли автономные округа РФ, в которых проживают коренные малочисленные народы Севера, рассматривать в качестве особой государственно-правовой формы самоопределения этих народов?», дает утвердительный ответ: «Указанные округа создавались на территориях расселения народов Севера как национальные административные объединения в целях защиты и развития названных народов». Вместе с тем здесь же уточняет: «При этом [имеются в виду изменения, связанные с принятием Конституции СССР 1977 года и Конституции РСФСР 1978 года
- прим. автора] автономные округа утрачивают национальную основу. Интересы тех, ради кого они создавались, в силу демографических и экономических изменений отходят на периферию внимания органов власти... Можно констатировать факт политико-правовой мимикрии: издается закон об автономном образовании, но нет полномочий, обеспечивающих автономию, нет того, что определяло и гарантировало бы статус собственно коренных народов как малочисленной общности в отстаивании своих прав» [3, с. 314-315, 58].
В соответствии со статьей 65 Конституции РФ автономные округа являются субъектами Российской Федерации. Согласно части 1 статьи 67 каждый субъект, в том числе автономные округа, имеют собственные территории. Если исходить из признания изначального создания национальных, позже автономных округов как способа защиты в том числе территориальных интересов малочисленных народов, то в русле современной российской
политики, обеспечившей объединение Таймырского. Долгано-Ненецкого, Эвенкийского автономных округов с Красноярским краем, Корякского автономного округа с Камчатской областью, можно прийти к следующим взаимоисключающим выводам:
- во-первых, малочисленные народы, их объединения и представительские институты не в состоянии противостоять угрозам своих территориальных интересов вследствие отсутствия действенных механизмов влияния на решения и действия органов власти;
- во-вторых, малочисленные народы утратили территориальные интересы и «курсируют» в русле любых решений власти вследствие высокой степени конформизма в среде малочисленных этнических сообществ.
На наш взгляд, не вызывает споров сложность надлежащей защиты своих прав любой из групп меньшинств, будь то расовой, национальной, языковой, гендерной или возрастной. Именно из социальной подчиненности меньшинств вытекает необходимость формирования государством особой политики в отношении малочисленных народов на основе сочетания патернализма и партнерства.
По итогам Всероссийских переписей 2002 и 2010 гг. в объединенных субъектах Российской Федерации представителей коренных малочисленных народов соответственно проживало: в Камчатском крае - 15293/14524 (чел.); Красноярском крае - 16409/16497 (чел.).
К сожалению, в нашем распоряжении отсутствуют материалы exit poll - социологических опросов на выходе из участков референдумов после голосования 17 апреля 2005 г. и 23 октября 2005 г., которые могли бы выявить примерную картину голосования представителями коренных малочисленных народов и мотивы принятых ими решений. Крайне запутаны мотивы одних малочисленных народов как в разрезе целой общности, так и отдельных представителей, одни из которых на референдумах проголосовали за объединение регионов в автономных округах, а другие - «против» [12].
Таблица
Итоги голосования на референдумах по объединению субъектов Российской Федерации
Наименование автономного округа По итогам Всероссийской переписи 2002 года По данным комиссий референдумов
Количество населения Количество избирателей
Всего, в т. ч. Городского Сельского, в т. ч. Коренного на территориях традиционного расселения По списку Явка на голосование (%) о ав о о & ё С S ~ о £ Проголосовало «против»
Таймырский 39786 26330 13456 9839 29164 58,82 12668 (69,95 %) 5270 (29,1 %)
Эвенкийский 17697 5836 11861 4013 11529 73,92 7347 (79,87 %) 1765 (19,19 %)
Корякский 25157 6517 18640 10195 18256 72,17 12411 (89,04 %) 1401 (10,05 %)
Несмотря на традиционно высокую степень отчужденности от политики и политический абсентеизм, отсутствуют формальные основания для утверждения об утрате малочисленными народами территориальных интересов. Ими сквозит этническое законодательство, цели которого вытекают непосредственно из необходимости защиты исконной среды обитания, территорий традиционного образа жизни, хозяйствования и промыслов. В ряду основных проблем развития лидеры малочисленных этнических сообществ придают приоритетность территориальным интересам и противодействию их угрозам.
На наш взгляд, прогнозы отдельных ученых, указывающих на возможность перехода автономных округов из правовой действительности в «архаичную запись» в конституционном тексте [13, с. 224], в ближайшие десятилетия тоже сомнительны, если федеральным центром не будет предложена альтернативная и более эффективная форма защиты территориальных интересов коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Этнические интересы производны из самой сущности высокоразвитого социально-этнического организма, формируются в результате определенной борьбы частных интересов членов коллектива и направлены на достижение обеспеченности различными материальными и духовными благами, исходящими из самобытных особенностей самого этноса и одновременно его современного состояния и образа жизни. Территориальные интересы, в конечном итоге заключенные в достижении определенного качества жизни через доступ к природным ресурсам, получая оформление в праве, формируют соответствующие притязания.
В результате можно прийти к следующему умозаключению: статус автономного округа, установленный в современной Российской Федерации, не является эффективной формой защиты территориальных интересов, и малочисленные народы не видят перспектив в государственно-правовой форме их защиты, а выбор форм защиты склоняется к территориям традиционного природопользования коренных малочисленных народов, другими словами, защита территориальных интересов из политических форм трансформируется в экономические. Во всяком случае, притязания коренных народов на федеральный статус соответствующих территорий в ряду других все более значимы. Примерно о том же (но, на наш взгляд, ошибочно в мотивах решений и действий) пишут Ю. П. Шабаев [14] и А. В. Макаров [15], акцентирующие внимание на выборе населением не «декларативной этнической автономии», а преимуществ экономического благополучия в связи с доступом к промышленному развитию, развитым налоговым и бюджетным ресурсам.
В части государственно-правовых форм защиты своих прав предпочтение оказано местному самоуправле-
нию вместо территориальной автономии. И в этом есть определенная логика, если исходить из понимания автономии как выделенной сферы государственной власти, ограниченной и подконтрольной в функциях и полномочиях, зависимой от усмотрения центральной власти, а местного самоуправления - как отделенной от государственной власти области публичной власти, гарантированной конституцией и законом [1, с. 47].
Об отдельных аспектах защиты территориальных интересов
Притязания на территории, имеющие выраженный экономический характер, подтверждают наши выводы об излишней политизации вопросов развития коренных малочисленных народов, траекторию которых в большей степени обусловили проблемы федеративного строительства в 90-х годах ХХ века, «парад суверенитетов» республик и обсуждаемая центральной властью модель «федеральной территории» как исконных земель малочисленных народов, находящихся в исключительном ведении органов государственной власти Российской Федерации.
Выделение территорий традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока федерального значения должно было бы предшествовать обсуждению и инициированию вопросов объединения автономных округов с Красноярским краем и Камчатской областью и являться одним из принципиальных гарантий развития малочисленных общностей упраздненных Таймырской (Долгано-Ненецкой), Эвенкийской и Корякской автономий, закрепляемых в последующем в федеральных конституционных законах. К сожалению, власть, используя политическую отчужденность, низкую правовую культуру коренного населения, ограниченность в ресурсах их представительных институтов, осуществила подмену реальных форм защиты территориальных интересов квазиавтономией административно-территориальных образований с особым статусом [16, 17], а также состоянием длящихся обязательств и продолжаемого бездействия Правительства РФ в части создания нормативного комплекса о территориях традиционного природопользования федерального значения.
Актуальность защиты территориальных интересов малочисленных народов не снимается, более того, в условиях перспективы объединения Архангельской области и Ненецкого автономного округа приобретает действительную остроту. С учетом внесенных изменений в Федеральный конституционный закон «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» [18] в части получения обязательной поддержки Президента России инициативы заинтересованных субъектов РФ до проведения голосования варианты альтернативного обеспечения указанных интересов коренного населения объединяемого автономного округа должны быть пред-
ставлены в рамках консультаций с главой государства. В свою очередь, Президент Российской Федерации как гарант Конституции, прав и свобод человека и гражданина вправе признать отсутствие гарантий прав коренных малочисленных народов в качестве основания для отказа в поддержке инициативы объединения субъектов Федерации. Тем более, что вышеуказанный Федеральный конституционный закон не содержит оснований отказа, предполагая данное в предмет усмотрения главы государства.
Заключение
Проблема национально-территориальных автономий, гарантий создания территорий традиционного природопользования федерального значения, в конечном итоге, эффективная защита территориальных интересов коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в этническом законодательстве Российской Федерации обозначена на текущий момент крайне остро. И решать ее следует исходя из реализации патерналистской сущности государства и одновременного вовлечения этнических сообществ на партнерских основах к различным направлениям публичной деятельности на всем пространстве традиционного проживания и хозяйственной деятельности, прежде всего, в области охраны окружающей природной среды.
Л и т е р а т у р а
1. Богданова Н. А. Автономия: идеи и практика (размышления по поводу книги О. Е. Кутафина «Российская автономия».
- М.: Велби, Изд-во «Проспект», 2006. - 768 с.
2. Напсо М. Б. Коллективное право на национальную идентичность или культурные права индивида // Право и политика.
- 2007. - № 12. - С. 99-106.
3. Кряжков В. А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве. - М.: Норма, 2010. - С. 309-310.
4. Умнова И. А. Конституционные основы современного российского федерализма. - М.: Дело, 1998.
5. Болтенкова Л. Ф. Российская государственность: состояние и перспективы развития. - М.: Республика, 1995.
6. Карапетян Л. М. Федеративное государство и правовой статус народов. - М.: Манускрипт, 1996.
7. Тишков В. А. Этнос или этничность // http://valerytishkov. ru/cntnt/publikacii3/publikacii/etnos_ili_.html/ (Дата обращения
14.02.2014).
8. Михалева Н. А. Проблемы федерализма и автономии в российской юриспруденции // Актуальные проблемы конституционного и муниципального права. Сб. статей, посвященных 75-летию со дня рождения академика О. Е. Кутафина / отв. ред. В. И. Фадеев. - М.: ООО «Издательство «Элит», 2012.- С. 150170.
9. Петров Ю. Д. Малочисленные народы Севера: государственная политика и региональная практика. - М.: Academia, 1998. - С. 55.
10. Гарипов Р. Ш. Эволюция прав коренных народов в международном праве: от геноцида до Декларации ООН // История государства и права. - 2013. - № 7. - С. 45-48.
11. Эбзеев Б. С. Конституции Российской Федерации - 20 лет: государство, демократия, личность сквозь призму практического конституционализма // Государство и право. - 2013. -№ 12. - С. 5-17.
12. http://www.taimyr.vybory.izbirkom.ru/region/region/ taimyr?action= show&root=1&tvd=784700072843&vrn=78470 0072842®ion=84&global=null&sub_region=84&prver=0&v ibid=784700072843&type=232/ (Дата обращения 14.02.2014); http://wwwevenk.vybory.izbirkom.ru/region/region/evenk?action =show&root=1&tvd=288200072562&vrn=288200072561®ion =88&global=null&sub_region=88&prver=0&vibid=28820007256 2&type=232/ (Дата обращения 14.02.2014); http://www.koryak. vybory.izbirkom.ru/region/region/koryak?action=show&root=1& tvd=282200088943&vrn=282200088942®ion=82&global=n ull&sub_region=82&prver=0&vibid=282200088943&type=232/ (Дата обращения 14.02.2014).
13. Дудко И. Г. О правом регулировании статуса субъекта российской Федерации // Современные проблемы конституционного и муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран: Материалы международной научной конференции. Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Москва, 10-13 марта 2010 года / Отв. ред. проф. С. А. Авакьян.
- М.: Издательский дом «РоЛиКС», 2010. - С. 222-225.
14. Шабаев Ю. П. Этносоциальные последствия объединения регионов (из опыта формирования Пермского края) // Социологические исследования. - 2006. - № 3. - С. 64-71.
15. Макаров А. В. Объединение субъектов Федерации: эт-нонациональный и территориальный факторы в зеркале права // Государственная власть и местное самоуправление. - 2012.
- № 2. - С. 3-10.
16. Федеральный конституционный закон от 12 июля 2006 года «Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Камчатской области и Корякского автономного округа» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2006. -№ 29. - Ст. 3119.
17. Федеральный конституционный закон от 14 октября 2005 года «Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Красноярского края, Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа и Эвенкийского автономного округа» // СЗ РФ. - 2005. - № 42. - Ст. 4212.
18. Федеральный конституционный закон от 17 декабря 2001 года «О порядке принятия в российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации». // СЗ РФ. 2001. № 52 (Часть I). Ст. 4916. Прим.: Речь идет
о ФКЗ от 31 октября 2005 года № 7-ФКЗ «О внесении изменений в статьи 10 и 11 Федерального конституционного закона «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» // СЗ РФ.
- 2005. - № 45. Ст. 4581.
R e f e r e n c e s
1. Bogdanova N. A. Avtonomiia: idei i praktika (razmyshleniia po povodu knigi O. E. Kutafina «Rossiiskaia avtonomiia». - M.: Velbi, Izd-vo «Prospekt», 2006. - 768 s.
2. Napso M. B. Kollektivnoe pravo na natsional’nuiu identichnost’ ili kul’turnye prava individa // Pravo i politika. -2007. - № 12. - S. 99-106.
3. Kriazhkov V. A. Korennye malochislennye narody Severa v rossiiskom prave. - M.: Norma, 2010. - S. 309-310.
4. Umnova I. A. Konstitutsionnye osnovy sovremennogo rossiiskogo federalizma. - M.: Delo, 1998.
5. Boltenkova L. F. Rossiiskaia gosudarstvennost’: sostoianie i perspektivy razvitiia. - M.: Respublika, 1995.
6. Karapetian L. M. Federativnoe gosudarstvo i pravovoi status narodov. - M.: Manuskript, 1996.
7. Tishkov V.A. Etnos ili etnichnost’. // http://valerytishkov. ru/cntnt/publikacii3/publikacii/etnos_ili_.html/ (Data obrashenija:
14.02.2014).
8. Mikhaleva N. A. Problemy federalizma i avtonomii v rossiiskoi iurisprudentsii // Aktual’nye problemy konstitutsionnogo i munitsipal’nogo prava. Sb. statei, posviashchennykh 75-letiiu so dnia rozhdeniia akademika O.E. Kutafina / otv. red. V.I. Fadeev. -M.: OOO «Izdatel’stvo «Elit», 2012. - S. 150-170.
9. Petrov Iu. D. Malochislennye narody Severa: gosudarstvennaia politika i regional’naia praktika. - M.: Academia, 1998. - S. 55.
10. Garipov R. Sh. Evoliutsiia prav korennykh narodov v mezhdunarodnom prave: ot genotsida do Deklaratsii OON // Istoriia gosudarstva i prava. - 2013. - № 7. - S. 45-48.
11. Ebzeev B. S. Konstitutsii Rossiiskoi Federatsii - 20 let: gosudarstvo, demokratiia, lichnost’ skvoz’ prizmu prakticheskogo konstitutsionalizma // Gosudarstvo i pravo. - 2013. - № 12. -
S. 5-17.
12. http://www.taimyr.vybory.izbirkom.ru/region/region/ taimyr?action= show&root=1&tvd=784700072843&vrn=78470 0072842®ion=84&global=null&sub_region=84&prver=0&v ibid=784700072843&type=232/ (Data obrashenija: 14.02.2014); http://www.evenk.vybory.izbirkom.ru/region/region/evenk?action =show&root=1&tvd=288200072562&vrn=288200072561®ion =88&global=null&sub_region=88&prver=0&vibid=28820007256 2&type=232/ (Data obrashenija: 14.02.2014); http://www.koryak. vybory.izbirkom.ru/region/region/koryak?action=show&root=1& tvd=282200088943&vrn=282200088942®ion=82&global=n
ull&sub_region=82&prver=0&vibid=282200088943&type=232/ (Data obrashenija: 14.02.2014).
13. Dudko I. G. O pravom regulirovanii statusa sub»ekta rossiiskoi Federatsii. // Sovremennye problemy konstitutsionnogo
i munitsipal’nogo stroitel’stva: opyt Rossii i zarubezhnykh stran: Materialy mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii. Iuridicheskii fakul’tet MGU im. M. V. Lomonosova. Moskva, 10-13 marta 2010 goda / Otv. red. prof. S. A. Avak’ian. - M.: Izdatel’skii dom «RoLiKS», 2010. - S. 222-225.
14. Shabaev Iu. P. Etnosotsial’nye posledstviia ob»edineniia regionov (iz opyta formirovaniia Permskogo kraia) // Sotsiologicheskie issledovaniia. - 2006. - № 3. - S. 64-71.
15. Makarov A. V. Ob»edinenie sub»ektov Federatsii: etnonatsional’nyi i territorial’nyi faktory v zerkale prava. // Gosudarstvennaia vlast’ i mestnoe samoupravlenie. - 2012. -№ 2. - S. 3-10.
16. Federal’nyi konstitutsionnyi zakon ot 12 iiulia 2006 goda «Ob obrazovanii v sostave Rossiiskoi Federatsii novogo sub»ekta Rossiiskoi Federatsii v rezul’tate ob»edineniia Kamchatskoi oblasti
i Koriakskogo avtonomnogo okruga» // Sobranie zakonodatel’stva Rossiiskoi Federatsii. - 2006. - № 29. - St. 3119.
17. Federal’nyi konstitutsionnyi zakon ot 14 oktiabria 2005 goda «Ob obrazovanii v sostave Rossiiskoi Federatsii novogo sub»ekta Rossiiskoi Federatsii v rezul’tate ob»edineniia Krasnoiarskogo kraia, Taimyrskogo (Dolgano-Nenetskogo) avtonomnogo okruga i Evenkiiskogo avtonomnogo okruga» // SZ RF. - 2005. - № 42. -St. 4212.
18. Federal’nyi konstitutsionnyi zakon ot 17 dekabria 2001 goda «O poriadke priniatiia v rossiiskuiu Federatsiiu i obrazovaniia v ee sostave novogo sub»ekta Rossiiskoi Federatsii» // SZ RF. -2001. - № 52 (Chast’ I). St. 4916. Prim.: Rech’ idet o FKZ ot 31 oktiabria 2005 goda № 7-FKZ «O vnesenii izmenenii v stat’i 10 i 11 Federal’nogo konstitutsionnogo zakona «O poriadke priniatiia v Rossiiskuiu Federatsiiu i obrazovaniia v ee sostave novogo sub»ekta Rossiiskoi Federatsii» // SZ RF. - 2005. - № 45. - St. 4581.
