CC BY
37
ЭКОНОМИКА ОБРАЗОВАНИЯ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНЫХ КООРДИНАТ
А. А. Фурсенко ОБ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМАХ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
О многоуровневой подготовке кадров и о студенческих отсрочках. Полагаю, читателям журнала известны основные положения Болонского соглашения, к которому Россия присоединилась в сентябре 2003 года. Один из принципов этого соглашения состоит в том, что каждый студент имеет право самостоятельно выбирать образовательную программу. Ни для кого не секрет, что, поступив в университет, молодой человек не всегда до конца понимает, по какой специальности и тем более специализации он захочет работать через несколько лет. Поэтому в европейских государствах студент должен сначала получить общую подготовку по выбранному направлению в рамках бакалавриата, а потом определяться - идти ли работать, получать ли ту же специальность в магистратуре или, может быть, скорректировать свой выбор и обучаться в магистратуре по другой специальности. Таким образом, выпускники первой ступени высшего образования, не удовлетворенные выбранной профессией, имеют возможность не переучиваться, а доучиваться.
Нельзя сказать, что такой подход - новшество для России. Отчасти он применялся в Физтехе: сначала студенты получали общее техническое образование, а на старших курсах определялись с конкретной специализацией. Сегодня в нашей стране (где, напомню, более 3000 вузов вместе с филиалами) люди зачастую поступают в вузы, не понимая, чему конкретно хотят научиться. Они получают общее высшее образование, которое позволит им определить дальнейшую траекторию собственного развития. Им нет смысла учиться пять лет на специалиста, вполне достаточно четырех лет в бакалавриате. Система «бакалавр плюс магистр» может быть востребована еще и потому, что позволяет выпускнику бакалавриата малоизвестного института продолжать обучение в магистратуре какого-нибудь именитого университета, где есть возможность получить узкопрофильное образование действительно высокого качества.
Разумеется, мы не планируем переводить всю российскую высшую школу на новую схему подготовки кадров.
В любом случае необходимо сохранить ряд специальностей, где подготовка будет осуществляться в рамках прежнего подхода (авторитетные эксперты считают, что для ряда специальностей новшества вообще неприемлемы). Наряду с дипломами бакалавра и магистра, студенты многих вузов смогут по-прежнему получать диплом специалиста. Я не раз говорил, что мы выступаем за множественность подходов, и убежден, что новый подход к структуре высшего образования даст возможность многим людям стать более успешными в своей профессиональной деятельности. Надеюсь, это пойдет на пользу и экономике, и бизнесу. Работодатели нередко высказывают претензии высшей школе, поскольку выпускников приходится доучивать на рабочем месте. Руководители предприятий не раз говорили мне, что доучивать бакалавров гораздо легче, чем переучивать специалистов.
Теперь о другой проблеме, которая особенно волнует выпускников школ и студентов вузов, - о студенческих отсрочках. Сегодня в обществе обсуждаются самые разные пути изменения системы призыва в армию. В январе этого года, общаясь со студентами МГУ, Президент России Владимир Путин сказал, что с 2008 года планируется переход на один год службы по призыву, что в связи с этим планируются серьезные изменения в законодательстве. Тем не менее, я ни разу не слышал, ни в Правительстве, ни в Минобороны, ни в Администрации Президента предложений о призыве студентов во время учебы. У всех есть абсолютно четкое понимание: нельзя разрывать учебу на периоды до и после срочной службы. Это неэффективно и вредно. Уверяю вас, этот вопрос даже не обсуждается.
Моя позиция по вопросу о призыве сводится к тому, что сначала общество должно понять, ка-
кая армия нужна России, а потом решать, на каких принципах ее строить. Нет сомнений, наше государство не может обойтись без сильной армии - мы должны иметь возможность себя защищать. В то же время необходимо создать общественные институты, осуществляющие контроль за прохождением срочной службы. Солдаты должны действительно повышать обороноспособность страны, обеспечивать ее безопасность на должном уровне, а не вскапывать огороды. Армия должна быть эффективной.
Точно так же должны быть эффективны военные кафедры в вузах, о перспективах которых меня часто спрашивают студенты. Проблема в том, что сегодня военные кафедры в разных вузах сильно отличаются друг от друга. Одни выполняют свои функции, обучая студентов военным специальностям, которые необходимы в войсках, а другие эти функции не выполняют и, по большому счету, ничему не учат. Некоторые кафедры были открыты под влиянием тех или иных официальных лиц, решивших таким образом повысить статус своего университета или своего региона. Решения о сохранении или закрытии военных кафедр и об организации обучения студентов на этих кафедрах будет предлагать Министерство обороны России, исходя из потребностей армии как в действующих офицерах, так и в офицерах запаса.
И еще о сотрудничестве Минобороны и Минобрнауки. Мы готовы обеспечить доступность высшего образования для солдат и матросов, сержантов и старшин, отслуживших в Вооруженных силах по контракту не менее трех лет. Они получат право бесплатно обучаться на подготовительных отделениях, а также льготы при поступлении в вузы. Поступившие на дневное отделение будут получать стипендии в размере прожиточного минимума. В ближайшее время мы планируем внести соответствующие поправки в федеральное законодательство.
Высшее профессиональное образование: об университетах и рейтингах вузов. А теперь о классификации вузов - об идее национальных университетов и составлении рейтингов учебных заведений.
Когда речь заходит о классификации университетов, часто используется слово «категория». На мой взгляд, оно не самое удачное. В то же время необходимо признать, что каждый вуз занимает свою нишу в системе профессионального
образования - выполняет определенные задачи, несет определенную ответственность и имеет определенную репутацию в обществе. Среди вузов есть небольшое количество университетов, которые можно условно назвать общенациональными. Они решают задачи национального масштаба, объединяя разные отрасли знания и разные дисциплины. Они несут ответственность за качество образования в России в целом, представляя собой базу для развития науки и высшей школы. Их репутация - и в профессиональном сообществе, и у широкой общественности, - как правило, не вызывает сомнений.
Таких университетов не может быть много, поскольку требования к ним весьма высоки. Я имею в виду и преподавательский состав, и технологическую, научную базу, и собственно «бренд» - название учебного заведения, его «торговую марку». Мы не можем считать университет общенациональным, если он недавно был создан «на пустом месте». Он должен добиться почти что безоговорочного признания. Ведь мы живем в век интеллектуальной собственности, когда нематериальные активы не менее важны, чем материальные. И название университета -это тоже капитал.
Как определить, является ли университет общенациональным? На мой взгляд, это невозможно сделать приказом министра. Хотя, конечно, статус общенационального университета должен быть закреплен официально - возможно, законом или даже указом Президента, - но инициаторами присвоения этого статуса не могут быть чиновники. Инициатива должна исходить от профессионального сообщества. Только в этом случае решение будет обоснованным, а его результаты - продуктивными. На самом деле, назвать признанных лидеров высшего образования не так уж сложно - я разговаривал об этом со многими людьми, и больших различий в оценках нет.
А теперь главный вопрос. Зачем нужны национальные университеты? В чем необходимость их официального признания? Причина здесь отнюдь не в том, чтобы добавить одним вузам бюджетные средства за счет других. Просто высшая школа должна динамично развиваться, и лучшим вузам в этом развитии отводится роль локомотивов. Повторяю, лидером нельзя назначить. Но если лидирующий вуз определен сообществом, и его статус формализован, к нему можно предъявлять гораздо более жесткие требования.
А пока такого статуса нет, все вузы как бы равны. И - скажем честно - объем бюджетных денег, которые они получают, зависит прежде всего от «пробивных» способностей ректора, а не только от реальных возможностей вуза. Кстати, сами ректоры говорят, что это безобразие, но почему-то пока не предпринималось никаких шагов, чтобы изменить ситуацию.
Мы предложили в Минфин и в Правительство мощную, амбициозную программу развития высшей школы. В этой программе предусмотрено опережающее развитие лидирующих университетов. Я не исключаю, что именно эти вузы выступят с инициативой изменения собственных организационных форм - от учреждения к организации. Разумеется административное давление со стороны Министерства здесь в принципе исключено. Но, по-моему, рамки государственного учреждения сегодня ограничивают возможности развития университета. Я уверен, что в перспективе ведущие российские университеты станут независимыми организациями, которые будут контролироваться обществом, попечительскими советами. Имеется в виду вовсе не приватизация вузов, а предоставление им большей свободы. Президент Российской Федерации Владимир Путин сказал недавно, что не видит препятствий для передачи университетам земли и собственности, хотя, конечно, в этих случаях необходимо точно определять условия договора: какова отдача для общества, для государства.
Теперь о рейтингах высших учебных заведений. Этих рейтингов сегодня очень много - их составляют государственные структуры, общественные организации, средства массовой информации. Честно говоря, я не удовлетворен существующими рейтингами - не раз обсуждал этот вопрос с представителями Российского союза ректоров, с работодателями и, в общем, нашел понимание. Пока что рейтинги учитывают в основном формальные параметры - от размеров помещений, где проходит учебный процесс, до количества мест в столовой (кстати, очень важный критерий; каждый, кто учится или учился в вузе, знает это по собственному опыту). Есть другие количественные показатели: наполняемость библиотек, обеспеченность лабораторным оборудованием, кадровый состав вуза, диссертационные советы, выпускаемые учебные пособия и др.
Возможно, при составлении объективного рейтинга понадобятся и другие показатели, ха-
рактеризующие прежде всего успешность выпускников. Например, было бы очень полезно узнать средний уровень их зарплаты через несколько лет после окончания университета. Или, скажем, процент выпускников, которые идут работать по специальности. Это означает, что они не зря потратили время на учебу, что их знания сразу же оказались востребованными. Очень важно, чтобы в составлении рейтингов участвовали не только и не столько чиновники или даже представители университетов. По-моему, целесообразно участие заказчиков - представителей гражданского общества, экономики, бизнеса. Заказчиками являются и сами студенты, выпускники вузов - даже если они не платят за свою учебу, они хотят добиться в жизни успеха благодаря образованию и доверяют выбранному вузу.
Необходимо совместными усилиями совершенствовать систему составления рейтингов. На мой взгляд, одновременно могут существовать несколько систем рейтингования. С этим согласны представители Российского союза ректоров. Кроме того, ко мне не раз обращались представители крупного бизнеса, готовые финансировать составление рейтингов. Ведь им очень важно знать, чего стоит тот или иной вуз на рынке образовательных услуг, чего стоят его выпускники на рынке труда. Но в любом случае нельзя забывать, что рейтинг - это очень серьезный инструмент манипулирования. С его помощью можно повышать или понижать инвестиционную привлекательность университета. Так что это проблема очень серьезная, очень деликатная, и мы будем ее решать совместно с представителями вузов и общественных организаций. Во всяком случае, и те, и другие выражают готовность с нами работать.
Высшее профессиональное образование: финансирование вузов и финансирование студентов. На встречах с представителями педагогической и студенческой общественности мне часто задают вопросы о перспективах развития системы высшего образования. Мне хотелось бы обсудить наиболее часто встречающиеся и четко определить позицию Министерства по ключевым позициям развития высшей школы. В этой колонке речь пойдет о финансировании вузов и о студенческих стипендиях.
Если говорить о бюджетном финансировании высшей школы в целом, то здесь ситуация не столь
катастрофическая, как иногда кажется. В этом году на все вузы, находящиеся в ведении Рособразования, предусмотрено финансирование в размере 54,4 млрд рублей, что на 6,4 млрд больше, чем в прошлом году, то есть рост составил более 10 процентов. Дополнительно выделено 2 млрд. рублей на ремонт общежитий, 0,5 млрд - на комплектование библиотек. Иногда приходится слышать, что высшее образование в России чуть ли не полностью стало платным. Это утверждение, к счастью, далеко от действительности, - в прошлом году прием студентов-очников на места, финансируемые из федерального бюджета, составил 55,7 % от общего набора.
Вот еще один характерный показатель. В 2004 году на 10 тыс. населения нашей страны приходилось 209 студентов, обучающихся полностью за счет госбюджета. А Закон «Об образовании» гласит, что этот показатель должен составлять не менее 170 человек. То есть мы перевыполняем план бюджетного приема почти на четверть и, кстати, вовсе не планируем искусственно сокращать количество студентов. Хотя, конечно, в ближайшее время оно будет постепенно уменьшаться естественным путем из-за демографической ситуации. Уже сегодня выпуск из 11-х классов общеобразовательных школ сравнялся с приемом в вузы, а к 2010 году он сократится почти на 30 процентов.
В последние несколько лет активно обсуждается возможность финансирования высшей школы с помощью так называемых ГИФО - государственных именных финансовых обязательств. Предполагалось, что размер ГИФО будет напрямую зависеть от результатов единого экзамена: чем они выше, тем больше денег студент получит от государства на оплату учебы в вузе. На мой взгляд, это ошибочный подход. ГИФО не следует «привязывать» к ЕГЭ. Ведь разные вузы финансируются по-разному - для одних суммы самого большого ГИФО вполне достаточно, а в других случаях она покроет лишь часть затрат на обучение. Кроме того, при такой схеме финансирования высшей школы каждый регион будет заинтересован в том, чтобы его студенты получили от государства побольше денег, а это может стать причиной всевозможных ухищрений.
В то же время мы не отказываемся от нормативного, подушевого финансирования в системе высшего образования: в любом случае деньги должны следовать за студентом. Мы не отказываемся и от определяющего значения результатов
ЕГЭ при поступлении в вуз. Надеюсь, высокий уровень ЕГЭ позволит абитуриентам претендовать на бюджетные места в наиболее престижных университетах. Кроме того, целесообразно, на мой взгляд, установить нижний предел результатов ЕГЭ по профильным предметам. Абитуриент, не достигший этого предела, не готов к получению высшего образования, - пусть он пересдаст экзамены на следующий год. Мы все-таки должны помнить, что студенты учатся в группах, а скорость каравана определяется по самому тихоходному кораблю. Грубо говоря, такие «двоечники» будут мешать остальным ребятам нормально учиться. По-моему, это ограничение применимо не только к абитуриентам, претендующим на бюджетные места, но и к тем, кто готов оплачивать свое обучение. Не стоит сводить образование исключительно к товарно-денежным отношениям.
Еще одна проблема, о которой сегодня много говорят, - кредиты и субсидии для получения высшего образования. Разумеется, нет ничего предосудительного в том, что студент берет в банке кредит на оплату своего обучения и обязуется вернуть его в определенные сроки. Возможен и такой вариант, когда за учебу студента платит предприятие (как государственное, так и частное), где он потом обязуется отработать определенное время. Мы считаем, что субсидии можно предоставлять не только на оплату обучения, но и для того, чтобы студент мог нормально жить в течение не скольких лет учебы: покупать книги, полноценно питаться и не думать о сиюминутных заработках. Это позволит талантливым ребятам из глубинки, из малообеспеченных семей получать образование в вузах больших городов. Ведь сегодня немало людей способны поступить в престижные вузы, но прожить на стипендию они не в состоянии.
Кстати, о стипендиях. При любой схеме финансирования высшей школы студентам, обучающимся полностью за счет государства, будет сохранена возможность получать стипендию. Сегодня социальная стипендия вместе с академической составляют порядка тысячи рублей, что до прожиточного минимума в городах точно не дотягивает. Даже при том, что в этом году стипендиальный фонд существенно увеличен - повышение с 1 апреля этого года составило 100 рублей, с 1 сентября стипендия вырастет еще на столько же. Но я считаю, что ее увеличение даже в полтора или два раза ничего не изменит. Ведь в
среде студентов налицо большая социальная дифференциация. Есть люди, для которых стипендия - существенная часть личного бюджета. А есть такие, кто, получив деньги, тут же тратит их на чашечку кофе в хорошем кафе.
На мой взгляд, дифференциация в распределении стипендий может быть гораздо более существенной, чем сегодня. Стипендия должна быть адресной - определять ее размер и вообще ее необходимость в каждом конкретном случае должны студенческие профсоюзы, обладающие информацией обо всех студентах. Основа для принятия решения - это, во-первых, реальное материальное положение человека и, во-вторых, его успехи в учебе. Разумеется, профсоюзы должны исходить из размеров вузовского стипендиального фонда; контроль за распределением средств осуществляет администрация или ученый совет вуза и факультета. Министерство, в свою очередь, будет добиваться увеличения федерального стипендиального фонда, но, к сожалению, в ближайшие годы мы вряд ли сможем обеспечить всех студентов стипендией в размере прожиточного минимума.
О дополнительном образовании. Известный поэт Михаил Светлов говорил, что легко может обойтись без необходимого, но не может жить без лишнего. Эта максима отчасти применима к сфере образования, где, конечно, нужно сохранять обязательный для всех минимум, но одновременно крайне важно создавать дополнительные возможности для развития личности. Отсюда актуальность различных форм дополнительного образования, которое сегодня является одним из Приоритетных направлений развития образовательной системы Российской Федерации.
Одна из опасностей глобализации состоит в том, что мы становимся очень похожими друг на друга: начинаем говорить одинаковыми словами и мыслить одинаковыми образами. При определенных обстоятельствах это может привести к интеллектуальному вырождению. Поэтому сегодня особенно важно сохранять интеллектуальное разнообразие в образовании, науке, вообще в жизни. Есть такая интеллектуальная игра, когда из букв, входящих в длинное слово, нужно составлять короткие слова. В мои студенческие годы она была очень популярна на скучных лекциях. Победителем в игре всегда признавался не тот, кто написал самое большое количество коротких слов, а тот, кому удавалось придумывать
слова, которых не было у остальных. Чтобы победить, нужно было обладать нестандартным мышлением.
При всех достоинствах любых форм массового образования есть определенный риск «выравнивания», «стандартизации» выпускников. Зачастую массовое образование не создает специальных условий для возникновения интеллектуальной элиты общества. Однако, обеспечивая и гарантируя доступность общего образования для всех граждан России, мы должны заботиться о формировании лидеров. Ведь именно лидеры способны обеспечивать движение вперед.
Дополнительное образование - это не «обязаловка», а создание новых возможностей прежде всего для того, чтобы человек проявил свою индивидуальность. В Советском Союзе оно формализовалось в первую очередь в рамках пионерской и комсомольской организаций. В мои школьные годы ученикам предоставлялось довольно много шансов для развития, и мы ими пользовались. Всевозможные встречи, конкурсы, походы и прочие мероприятия не были обязательными для всех.
Помню, мы разбивали палаточный лагерь, проводили там различные соревнования, плавали по озеру на ботах. Конечно, этот лагерь организовывали взрослые люди, но они рассчитывали и на наши способности к самоорганизации. Нас там многому учили - навыкам самостоятельной жизни, общению, уважению к окружающим. Наши инструкторы зачастую рисковали, поощряя нашу самостоятельность, - например, позволяя мальчишкам самим плавать на веслах по холодному озеру в плохую погоду. Но для нас это была хорошая школа - мы понимали, что надеяться можно только на себя.
На мой взгляд, дополнительное образование не стоит рассматривать исключительно как способ увеличить свои шансы при поступлении в вуз. Если школьник занимается в кружках и секциях, участвует в олимпиадах и других интеллектуальных состязаниях, то гораздо лучше, если он делает это ради «спортивного» интереса и самоутверждения, а не ради получения льгот при поступлении в вуз. Когда человек хочет стать настоящим профессионалом, он уже в старших классах интересуется будущей профессией, «забегает вперед», получая дополнительные знания, потому что не хочет откладывать освоение специальности до первого курса. Вряд ли будущий
историк, который еще в девятом классе начал ездить в археологические экспедиции, делает это ради того, чтобы познакомиться с преподавателями вуза, принимающими вступительные экзамены. Скорее всего он просто всерьез интересуется археологией, мало задумываясь о том, как это скажется на его поступлении в университет. В противном случае проще найти репетитора или пойти на подготовительные курсы.
В развитии дополнительного образования заинтересованы не только отдельные люди, но и общество в целом. Возможности для его получения должны создаваться как государственными, так и общественными институтами. Задачу Министерства я вижу в том, чтобы поддерживать подобные инициативы, исходящие от организаций и от отдельных энтузиастов, готовых брать на себя ответственность.
Томаш ЗАРИЦКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ КАПИТАЛ И ДОСТУПНОСТЬ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ (ПО РЕЗУЛЬТАТАМ СРАВНИТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОПРОСОВ МОСКОВСКИХ И ВАРШАВСКИХ СТУДЕНТОВ ВУЗОВ)
Введение. Данное исследование осуществлено в рамках научного проекта «Культурный капитал и воспроизводство интеллигенции в Польше и России»1. Одним из главных факторов, который стимулировал разработку проекта, была дискуссия о будущем интеллигенции, уже несколько лет идущая и в Польше, и в России2. С определенным допущением этот спор можно связать с дебатами о будущем культурного капитала в польском и российском обществах. Если теоретически интеллигенцию рассматривать как слой, контролирующий поле культурного капитала и сохраняющий за счет этого капитала свое особое социальное положение, то в таком случае статус культурного капитала в значительной степени определяет престиж и силу интеллигенции.
В исследовании исходным является теоретическое понятие «культурный капитал», введенное в научный оборот П.Бурдье3. Бурдье выделил три основных типа культурного капитала: «институциональный», отражающий главным образом наличие диплома об окончании высшего учебного заведения; «усвоенный», выражающийся прежде всего в знании культурных традиций и форм, включая хороший вкус, знание языков, правила хорошего тона и другие неформальные культурные познания, особенно те, которые индивид получает на ранних этапах семейной социализации; «материализованный», который проявляется в обладании конкретными объектами, имеющими культур-
ную ценность. Бурдье определяет культурный капитал как один из трех основных типов капиталов наряду с экономическим и социальным. Одна из форм последнего - политический капитал, определяемый в основном как принадлежность к политической организации.
Интересный опыт использования разработанной П. Бурдье системы капиталов для описания различий в природе социальной стратификации применительно к разным политическим системам в странах Центральной и Восточной Европы предложили Г. Эйал, И. Селени и Е. Таунсли4. Они показали, что общественно-политические отношения и их эволюцию можно описывать в категориях меняющейся роли отдельных типов капитала, например, период сталинизма в коммунистических странах - как эпоху гегемонии политического капитала. Постепенную эволюцию системы, которая в конечном счете привела ее к упадку и к тому, что прежде закрытые коммунистические страны стали открытыми миру, можно интерпретировать в этой ретроспективе как систематически растущую роль экономического капитала. Однако, подчеркивают указанные авторы, в социальной стратификации стран Центральной и Восточной Европы сегодня, как и в докоммунис-тический период, существенную роль играет капитал культурный. До установления коммунистического режима в странах этого региона культурный капитал был главной мерой, определяющей социальный статус, но
