CC BY
5
Проведен анализ результатов проверки соответствия прогнозируемых величин фактическим данным, показавший, что ошибка колеблется в пределах 20—30 %, т. е. обеспечивает приемлемую для практики точность.
Прогноз ОДСД рассматривался как задача распознавания образов, где ОДСД — интегральный критерий, на который с разной степенью информативности влияет большое число параметров. Условно эти исследования можно разделить на 2 типа: длительные и дорогостоящие (токсичность в хронических опытах, мутагенность, канцерогенность и т. п.); быстроопределяемые, ке требующие больших затрат (показатели токсикометрии, физико-химические свойства).
Задача заключалась в определении ОДСД по второму типу на основе показателей краткосрочного эксперимента и метода двойной кластеризации, построенного на основе алгоритма МГУА. Согласно принятым классам градации ОДСД, компьютер распознает принадлежность нового пестицидного препарата к определенному классу. Ошибка прогноза порядка 30 %. Основные расчетные показатели ОДСД и ОДф позволяют дать интегральную характеристику опасности по критерию риска фактической нагрузки пестицидов. Величина Рфнп оценивается в соответствии с предложенной классифи-
кацией. Риск нагрузки признается высоким, если РфНц>1.0, средним — в интервале 0,5—1,0, низким — 0,2—0,5. Оценка степени риска для Рф„„<1 обусловлена комплексным и комбинированным характером загрязнения объектов окружающей среды. Последний уровень Рф„„<0,2 является допустимым, однако и его нужно рассматривать как потенциально опасный, поскольку для ряда стойких пестицидов наблюдается глобальный фон загрязнения окружающей среды и продуктов питания.
Литература
1. Медведев Л. И., Спыну Е. И., Сова Р. Е. // Гиг. и сан.— 1982,-№ 6,—С. 62—64.
2. Спыну Е. И., Иванова Jl. Н. Математическое прогнозирование и профилактика загрязнения окружающей среды пестицидами.— М., 1977.
3. Справочник по контролю за применением средств химизации в сельском хозяйстве / Под ред. В. П. Васильева.— Киев, 1989.
Поступила 15.03.91
Дискуссии и отклики читателей
© О. П. ШЕПЕЛИН. 1993 УДК 814.73-074
О. П. Шепелин
ОБ АДАПТАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ В РАДИАЦИОННОЙ ГИГИЕНЕ
Витебский медицинский институт
Быстро изменяющаяся экологическая ситуация в нашей стране и мире в целом вызывает вполне оправданное беспокойство специалистов разного научного профиля. Она учиты-тывается как для дальнейшего изучения непосредственного влияния на организм человека и популяций людей факторов окружающей среды, так и для обоснования новых гипотез по раскрытию механизмов взаимосвязей многообразных факторов в системе человек — среда обитания и мер борьбы с ними. В связи с этим большие надежды возлагаются на международную конференцию в Рио-де-Жанейро по экологическому возрождению нашей планеты (1992 г.).
Научные поиски по-прежнему обусловлены стремлением объяснить и дать свежий импульс к толкованию и развитию адаптационного механизма как основы физиологической нормы и патологии человеческого организма в ответ на воздействующие раздражители, особенно аитропотехногенного ге-неза. Но, к сожалению, вместо концентрации внимания ученых, в том числе и гигиенистов, на поиске единой, научно и объективно обоснованной концепции адаптации имеет место необоснованное расширение или, более того, произвольное толкование данного понятия применительно к субъективной цели исследователя при изучении тех или иных абиогенных и биогенных факторов биосферы. Поэтому не только без необходимости упрощается само объяснение адаптации как определенного внутреннего и внешнего гомеостаза индивидуального организма, но и искажается смысловое значение самого термина как научного определения. О так называемом «адаптационном синдроме» на различные факторы окружающей среды имеется довольно обширная литература. Однако этот «информационный банк» не снял необходимости дальнейшего поиска методологических подходов к разрешению данной проблемы, особенно в условиях глобального дискомфорта экологической системы, который в ряде регионов приобретает экстремальный характер, как это имеет место после катастрофы на Чернобыльской АЭС (1986 г.). Вопрос усложняется неоднозначностью научных данных, различными методическими подходами к их оценке, широтой «разброса» мнений в прогнозировании ситуаций, о чем свидетельствуют, в частности, материалы международной конференции «Радиобиологические последствия аварии на атомных станциях» (1991 г.).
В подобных случаях оценка адаптационно-приспособитель-
ных возможностей человека и на основе этого прогнозирование его здоровья приобретают особое значение с учетом альтернативных суждений при исключении или ограничении безапелляционности позиций, претендующих на истину в последней инстанции. К сожалению, ряд авторов [5], ставя под сомнение научно обоснованный и проверенный практикой принцип безпорогового воздействия ионизирующих излучений, пытаются обосновать по существу априорно иную, так называемую адаптационную гипотезу при регламентации допустимых уровней облучения населения. Позиция этих авторов настораживает. Она же послужила в значительной мере основанием к продолжению незаконченной дискуссии о необходимости иметь единую концепцию адаптации, четко опреде-. ляющую степень напряжения компенсаторных реакций организма на любой единичный или комплексный внешний и внутренний раздражитель (загрязнитель среды), который не должен превышать динамичной границы физиологических врожденных и приобретенных возможностей систем и функций организма на всех его уровнях, в течение всей жизни, с учетом пола, возраста, профессии, состояния здоровья и фено-типических особенностей личности, подтвержденных лабораторным экспериментом на животных и натурными эпидемиологическими наблюдениями за популяциями людей с прогнозированием отдаленных последствий [8).
Данная концепция «вписывается» с нашей точки зрения, в заявление членов Европейского региона ВОЗ, принявших хартию по окружающей среде и охране здоровья, поскольку именно этот регион является одним из наименее экологически благоприятных. В хартии подчеркивается, что для здоровья и благополучия человека требуется чистая и гармоничная окружающая среда, в которой уделяется должное внимание физическим, психическим, социальным и эстетическим факторам. Окружающая среда должна рассматриваться как ресурс для улучшения условий жизни и благосостояния людей ¡4]. В дополнение к сказанному следует заметить, что среди всех факторов при оценке среды обитания ионизирующей радиации придается особое значение не только в силу реальной и потенциальной опасности данного фактора в условиях' НТП, но и по сугубо медико-биологическим критериям ввиду отсутствия адекватного рецепторного аппарата на его «сигнальное» восприятие.
- 7Б-
Как указывалось выше, предлагаемая группой авторов |5] адаптационная гипотеза биологической эффективности ионизирующих излучений ставит под сомнение беспороговый уровень нормирования радиационного фактора, предложенный Международной комиссией по радиационной защите. При этом авторы не отрицают влияния ионизирующих излучений на уровень природного фона как «облигатного фактора биосферы», способствующего формированию адаптационных возможностей организма на радиоустойчивость. И это вполне объясни-^ мо, ибо весь процесс онтофилогенеза человека формировался в условиях естественного радиофона, который в ряде регионов планеты, по периодам года, при наличии солнечных протуберанцев и других причин действительно флюктуирует в определенных пределах в сторону, в частности, и временного увеличения природного фона. Как бы в подтверждение выдвигаемой гипотезы, авторы со ссылкой на ранее опубликованные работы допускают изменения этого радиофона в десятки и сотни раз. Но при этом не информируют читателя о сопутствующих условиях, источниках и характере излучения, подчеркивая лишь, что эволюционный процесс обеспечивает «норму реакции», соответствующую механизму адаптации на лучевое воздействие. Гарантией этому является повышение радиоустойчивости по мере «усложнения организации организмов» (выражение авторов.— О. Ш.).
Развивая гипотетическую концепцию толерантности к радиационному фактору по мере эволюционного совершенствования организмов, Ю. К. Кудрицкий и соавт. [5] со ссылкой в данном случае на мнение иностранных авторов [9] пытаются убедить читателя в том, что «до сих пор не обнаружено вредного влияния на здоровье людей не только среднего, Л но и повышенного фона природной радиации. Сокращение продолжительности жизни у людей не наблюдается при дозах менее 1Р в неделю», хотя такая доза в 500 раз выше среднего уровня природного фона. При этом нет динамики и в показателях заболеваемости злокачественными опухолями у жителей районов с повышенным фоном радиации, ибо «включаются дополнительные резервные механизмы с развитием состояния напряженной адаптации, которое имеет обратимый характер», равно как и при облучении в дозе 25 Р пациентов при рентгенологическом исследовании, в частности желудка. И к чему в такой ситуации поиск иных, безвредных или менее опасных, методов диагностики, коль «дефицит» радиации снижает даже жизнедеятельность простейших, растений и млекопитающих? Приведенная иллюстрация с динамикой радиофона «убедительно свидетельствует в пользу адаптационной гипотезы» [5].
Но гипотеза как научное предположение не есть еще достоверная научная теория. И здесь гипотетические флюиды излишни, потому что любое отклонение от природного фона выше ПДУ является уже доказанным фактором риска для индивидуума, а следовательно, может привести со временем к нарушению гомеостаза и саногенеза организма с пстенцией преморбидных состояний, развитию заболеваний или стоха-стических эффектов. Именно учет данного принципа заложен в действующий гигиенический регламент радиационной безопасности для населения.
Очевидно, что авторы адаптационной гипотезы к ионизирующим излучениям хотели бы считать допустимой и концепцию «приемлемого риска», и отрицание невозможности достижения абсолютной безопасности радиации в среде обитания человека. С последним положением нельзя не согласиться, поскольку адаптация к природному радиофону присутствует постоянно и не требует научных предположений, ибо эволюционный процесс развития человека служит абсолютным подтверждением этому. Суть не в консерватизме позиции и радиофобии даже к беспороговому уровню радиационного воздействия, а в сомнительности и недооценке безопасности «любого лучевого воздействия, строительства и эксплуатации АЭС, лучевой диагностики и т. д.», не обоснованных научным аргументом. Профессионально грамотный читатель вправе рассматривать подобную позицию как излишне рискованную, так как понимает смысловую аксиоматичность выражения: «Следует бояться не атома, а неправильного обращения с ним».
После катастрофы на Чернобыльской АЭС с учетом ее масштабности, всей тяжести последствий медико-биологического, социально-экономического и нравственно-психологического характера проблема комплексной оценки для здоровья населения радиационного фактора, его регламентации и профилактических мероприятий приобрела иное, общепризнанное звучание. Уже к настоящему времени, без учета отдаленных и трудно предсказуемых последствий, получен убедительный научно-практический материал о влиянии последствий Чернобыльской аварии на показатели здоровья населения,
проживающего в разных регионах Белоруссии, в частности с различным радиофоном, уровень которого, с точки зрения Ю. К. Кудрицкого и соавт. [5], можно было бы рассматривать лишь как фактор «приемлемого риска» с развитием состояния «напряженной адаптации». Не слишком безапелляционно с таких позиций оценивать подобные «уникальные натурные эксперименты», привлекшие столь пристальное внимание специалистов МАГАТЭ.
В развитие адаптационной гипотезы предлагается заменить принцип нормирования лучевых воздействий оценкой «величины» здоровья. С нашей точки зрения, это не тот путь к обоснованию регламентов, когда конечный результат констатирует следствие негативной причины. По данным республиканского эндокринологического диспансера, заболеваемость зобом в Республике Беларусь с 1985 по 1988 г. выросла в республике повсеместно. Но в данном случае основным и определяющим фактором радиационного воздействия был ко-роткоживущий йод-131, который дал существенную нагрузку на щитовидную железу по биологической цепочке: почва — растения — молочно-продуктивный скот — человек [1]. При аварии же в окружающую среду поступил и плутоний-239 с периодом полураспада 20,5 тыс. лет. На каком этапе, по какому критерию и в каком поколении популяций людей при подобной ситуации определять адекватную реакцию адаптации? По другим данным, в окружающую среду территории Белоруссии от аварии на Чернобыльской АЭС поступили радионуклиды криптона, ксенона, цезия, стронция, рутения, америция, церия, плутония и других элементов. В организм радионуклиды попадают с продуктами питания и водой, с «горячими» частицами и воздухом, что не только затрудняет определение порога адаптации к различным источникам и видам облучения, но и предопределяет полиморбидность населения, особенно среди детей [7|. В условиях дефицита и определенной противоречивости по региону научной информации [1, 2, 7] изложенное выше трудно объяснить «состоянием напряженной адаптации» или концепцией «приемлемого риска». К тому же степень нарастания экологического дискомфорта среды обитания может обгонять потенциальные возможности адаптационно-приспособительных реакций организма. В условиях воздействия радиационного фактора, как известно, это имеет специфическое проявление.
Цель данной статьи не предусматривает анализ дискута-бельности концепции о дозе облучения 35 Бэр за 70 лет для населения группы Б без учета к тому же дополнительного воздействия естественного фона в пределах 14—15 Бэр, выдвинутой группой советских ученых в связи с катастрофой на Чернобыльской АЭС. В данной ситуации целесообразно напомнить о том, что имеет право на признание и иная, международная величина облучения 7 Бэр за 70 лет. Столь существенные расхождения в дозе облучения не могут служить подтверждением адаптационной концепции. Скорее, напротив, сторонники беспороговой величины радиофона имеют больше оснований утверждать, что «нормирование радиационного фактора среды на основе коренной смены парадигмы» в радиационной гигиене является по меньшей мере пока необоснованным. Эту позицию подтверждают и официальные документы, а именно НРБ—76/87 [6| и закон СССР «О социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы» [3]. В первом документе нормирование радиофона для всего населения основывается на величине его естественного фона, что учитывает процесс эволюции развития в системе человек — среда обитания, а во втором документе ст. 10 законодательно определяет зону проживания с льготным социально-экономическим статусом, хотя в указанной зоне «среднегодовая эффективная эквивалентная доза облучения населения не должна превышать 1 мЗв (0,1 Бэр)», что ниже регламентируемой величины для населения группы Б, которая была «заложена» в концепцию 35 Бэр в течение жизни.
Таким образом, не отрицая необходимости дальнейшего изучения влияния радиационного фактора на человечество в условиях возрастающей его роли, приветствуя в принципе поиск новых путей совершенствования нормирования данного фактора, о чем свидетельствуют и материалы Венской конференции МАГАТЭ по Чернобылю (1991 г.), мы считаем, что смена парадигм з радиационной гигиене в сложившейся реальной ситуации является преждевременной. И последнее. Семантический смысл парадигмы в научной работе [5] приемлем при условии убедительной и сравнительной доказательности в противоположность риторической попытке обоснования поставленной цели.
Литература
1. Астахова Л. Н. // Здравоохр. Белоруссии.— 1990.— № 6.— С. 11 — 15.
2. Булдаков Л.. Гуськова А. // Врач,— 1991,— № 5.— С. 35— 39.
3. Закон СССР «О социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы» // Известия.— 1991,— 22 мая.— № 120.
4. Измеров Н. Ф. // Гиг. труда.— 1991,— № 5.—С. 1—4.
5. Кудрицкий 10. К., Карпов В. И., Георгиевский А. Б. // Гиг. и сан,— 1991.— № 5.—С. 53—56.
6. Нормы радиационной безопасности. НРБ—76/87.— М., 1988.
7. Улащик В. С. // Здравоохр. Белоруссии.— 1990.— № 6.— С. 3—5.
8. Шепелин О. П. // Гиг. труда,— 1988.—№ 12,—С. 34—37.
9. Hanson G., Komarov Е. Biological Effects of Low-Level Radiation.—Vienna, 1983. (—STY/PUB/646).
Поступила 09.07.91
Информация о съездах,
© Л. И. БУШИНСКАЯ. 3. А. ПЫЛЕВА, 1993 УДК 6 16.1/.9-02:614.786| :061.3 с 1992»
Л. И. Буш и иска я, 3. А. Пылева. Рабочее совещание «Основы гигиенического картографирования для изучения состояния здоровья населения в связи с загрязнением окружающей среды» (НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина РАМН, Москва)
Рабочее совещание, организованное Проблемной комиссией «Научные основы экологии человека и гигиены окружающей среды» Научного совета но гигиене Российской АМН, состоялось 16 июня 1992 года на базе НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина Российской АМН. В его работе приняли участие сотрудники 37 научных учреждений, министерств и ведомств.
На совещании рассмотрены такие аспекты проблемы, как: комплексные показатели и индексы оценки состояния здоровья населения; комплексные показатели и индексы оценки атмосферного воздуха, воды водных объектов, питьевой воды, почвы;- обобщенные показатели качества окружающей среды и методы оценки взаимосвязи между показателями (индексами) состояния окружающей среды и здоровья населения; опыт применения методики картографирования для оценки состояния здоровья в связи с загрязнением окружающей среды.
На совещании обсуждены принципы составления гигиенических карт и их место в системе управления качеством окружающей среды (Е. М. Ч е р е п о в, С. Ф. И о н к и н а и др.), в частности, предложено использовать принципы таксономич-ности и динамичности, избирательности и комплексности, представлены примеры реализации этих принципов на различных территориях. В докладе проф. М. А. П и н и г и н а подчеркнуто, что комплексный показатель загрязнения атмосферного воздуха, отражающий суммарную интенсивность воздействия загрязнения, должен быть скорректирован на биологическую активность составляющих его компонентов.
Актуальные проблемы комплексной оценки ситуации по экологическим, популяционным, санитарно-гигиеническим и др. характеристикам освещены в докладах М. Ю. Антомонова и Л. 'Г. Русаковой. Показано, что комплексная оценка должна объединять стандартизированные показатели выраженности вредных антропогенных факторов среды, их распространенности (по времени и пространству), плотность населения, контактирующего с этими факторами, степень защиты от него, миграционные параметры, степень контакта с факторами на производстве и в быту. Приведены примеры расчета степени опасности ситуаций с их классификацией на благоприятную, нормальную, допустимую, угрожающую, опасную, катастрофическую. Представлен программно-алгоритмический комплекс математического анализа в гигиене, который может быть использован для обработки результатов в эколого-ги-гиенических исследованиях и принятия управленческих решений в оптимизации окружающей среды и защите здоровья населения.
В сообщении Т. П. Арбузовой и соавт. на примере шести промышленных районов Западного и Северного Урала с различной интенсивностью и характером антропогенных факто-
конференциях, симпозиумах
ров среды дана характеристика нейроэндокринного статуса подростков, как критерия экологического риска.
Результаты интегральной квалиметрической оценки качества питьевой воды Усть-Илимского территориально-производственного комплекса, а также данные о заболеваемости населения в связи с водным фактором для гигиенического картографирования территорий по допустимому и оптимальному качеству водного фактора представлены в сообщении Г. Ф. Л у т а й.
В докладе акад. АЕН РФ Ю. А. Рахманина предложена система критериев картографирования территорий по качеству питьевых вод, среди которых: простые (индивидуаль- *" ные) и обобщенные критерии количественной оценки наиболее характерных групп загрязнителей, позволяющие дать градацию санитарно-экологических ситуаций по зонам относительного благополучия, напряженности, бедствия, катастроф. Показана зависимость результатов картографирования от количества исследуемых показателей, в связи с чем обоснована необходимость скорейшего перехода на более современную систему контроля качества питьевых вод (около 100 основных показателей) в соответствии с рекомендациями ВОЗ 1992 г.; показаны различия подходов к картографированию качества воды источников и качества питьевой воды; предложены принципы картографического анализа взаимосвязи качества питьевой воды и состояния здоровья населения.
В сообщении В. П. Родькина представлен опыт использования комплексных показателей (для веществ, регламентированных по органолептическому, общесанитарному и сани-тарно-токсикологическому признаку вредности) для гигиенической оценки качества воды реки Иртыш, обоснована необходимость экстренных водоохранных мероприятий.
Обсуждены также подходы к демо-экологическому районированию территории России (Б. А. Реви ч, Б. Б. Прохоров), типизации городских и сельских территорий по характеру загрязнения окружающей среды, социальным услови-ям и др., а также уровням заболеваемости. Показано, что 1 низкое качество первичной информации о заболеваемости населения затрудняет получение достоверных зависимостей между уровнем загрязнения окружающей среды и заболеваемостью населения.
В докладе М. В. На бок и рассмотрен круг вопросов, связанных с картографическим анализом техногенно загрязненных территорий, показано, что для построения экологической карты необходимы базовые (измеренные) карты: карты факторов и состояний; производные (расчетные) карты показателей связи, риска, прогноза факторов. Даны развернутые характеристики карт и примеры их построения.
В докладе Н. В. Русакова нашли отражение медицинские подходы к оценке опасности промышленных отходов для картографирования в зависимости от класса их вредности.
В результате дискуссии показана необходимость общей методологии и комплексного системного подхода к созданию карт различного уровня и задач (прикладных и научных). Отмечено, что наибольшую сложность представляет создание унифицированной методики оценки качества среды и уровня здоровья населения, что должно явиться приоритетом научных исследований на ближайшую перспективу.
