CC BY
384
трибуна молодого ученого
о видах рекомендательных актов международных организаций и формах их влияния на национальное законодательство
К. А. Бризкун
Среди внешних факторов, влияющих на развитие российского законодательства, наряду с нормами международного права все большую роль начинают играть элементы системы так называемого мягкого права — политические решения и договоренности, резолюции и рекомендации международных организаций, модельные законы. Их воздействие на правовую систему носит различные формы — от использования отдельных концептуальных положений или приемов юридической техники до практически полного включения некоторых положений рекомендаций в тексты законодательных актов. Несмотря на формальное сходство рекомендательных актов между собой, на практике мера и механизм их воздействия на законодательство государств различаются в зависимости от вида акта и принявшей их организации, что может быть обусловлено рядом причин. По нашему мнению, основными факторами, влияющими на эффективность той или иной рекомендации, являются политический авторитет и эффективность международной организации, соответствие рекомендаций интересам государств, а также качество, в том числе юридико-техническое, самих рекомендательных актов. Определение форм влияния различных рекомендательных
бризкун Константин александрович —
аспирант отдела международного публичного права ИЗиСП.
актов на законодательство может способствовать дальнейшему эффективному использованию рекомендаций для развития российской правовой системы.
Как было указано профессором И. И. Лукашуком, в новом тысячелетии перед человечеством возникли глобальные проблемы, от успешного решения которых зависит его судьба. Характерная особенность этих проблем заключается в том, что они могут быть решены лишь в результате широкого сотрудничества государств, усилиями международного сообщества в целом1. Традиционно подобное сотрудничество связывается с принятием на себя государствами международно-правовых обязательств и их последующей импле-ментацией(реализацией) во внутригосударственное законодательство в силу общепризнанного принципа международного права — принципа добросовестного соблюдения международных обязательств. В частности, как отмечает профессор О. И. Тиунов, имплементацию международно-правовых норм следует рассматривать в качестве совокупности мер, позволяющих нормативной системе обеспечивать достижение целей, ради которых эта система и создана2.
1 См.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров: в 2 т. Т. I: Заключение международных договоров. М., 2004. С. 16—17.
2 См.: Тиунов О. И. Влияние международно-правовых норм на законодательство
Главная задача имплементации норм международного права — осуществление целей международно-правовых норм с помощью национального права3. Под имплементацией следует понимать комплекс мероприятий, направленных на признание юридической силы и организационное обеспечение осуществления международных правовых норм внутри государства4.
Одним из результатов международного сотрудничества государств выступает сближение их законодательств как в рамках отдельного региона или правовой семьи, так и в общемировом масштабе. При этом указанное сближение происходит не только в силу межгосударственного сотрудничества, но и в результате имплементации позитивного зарубежного опыта (например, в сфере финансовых рынков). Вместе с тем нельзя не согласиться с О. И. Тиуно-вым в том, что «современные тенденции согласования внутригосударственного и международного права с целью имплементации норм последнего ставят также вопрос о сближении правовых систем различных государств в международном формате»5.
Использование государствами классических международно-правовых средств сотрудничества не всегда оказывается эффективным для достижения поставленных ими целей, что связано с рядом причин, среди которых следует выделить длительные сроки ратификации меж-
стран СНГ // Закон: стабильность и динамика: материалы заседания Международной школы-практикума молодых ученых-юристов, Москва, 1—23 июня 2006 г. / отв. ред. Т. Я. Хабриева. М., 2007. С. 16.
3 См.: Каширкина А. А. Общие вопросы имплементации норм международного права в российское законодательство // Юридическая техника: учеб. пособие / под ред. Т. Я. Хабриевой, Н. А. Власенко. М., 2009. С. 158.
4 Там же. С. 152.
5 Тиунов О. И. Указ. соч. С. 20.
дународных договоров и изменение заинтересованности отдельных государств в выполнении своих обязательств в различные периоды. Как отмечает О. И. Тиунов, методологически важным является понимание социальной ценности как условия эффективности правовой нормы6. Также следует согласиться с А. А. Ка-ширкиной в том, что теоретизация и декларирование отдельных положений, используемое в международно-правовых актах, в ряде моментов могут стать губительными при их внедрении в национальное зако-нодательство7. Указанные причины заставляют государства прибегать к поиску более мягких и эффективных по сравнению с международными договорами и обычаями механизмов сотрудничества и сближения законодательства. Важная роль в этом процессе принадлежит рекомендательным актам международных организаций. Как отмечал Г. И. Тункин, чем больше рекомендация международной организации отвечает назревшим потребностям сотрудничества государств в данной области, тем выше ее действенность8. Несмотря на то что рекомендательные акты международных организаций не содержат юридически обязательных норм для государств, их положения часто оказывают на развитие и сближение законодательства государств не меньшее влияние, чем международные договоры и международноправовые обычаи.
Рекомендательные акты международных организаций тесно связаны с феноменом так называемого мягкого права, под которым обычно понимаются различные международные документы, не имеющие юридически
6 См.: Тиунов О. И. Указ. соч. С. 16.
7 См.: Каширкина А. А. Международноправовое сотрудничество в борьбе с экстремизмом // Правовое противодействие экстремизму: науч.-практ. пособие / отв. ред.
В. П. Кашепов. М., 2008. С. 240.
8 См.: Тункин Г. И. Теория международного права. М., 2006. С. 158—159.
обязательного характера, но оказывающие влияние на политику и законодательство государств. В частности, М. Ю. Велижанина определяет «мягкое право» как совокупность юридически необязательных международных норм, создаваемых государствами, международными организациями и иными субъектами «мягкого права», не противоречащих основным принципам и нормам международного права и направленных на регулирование международных отношений. Эти нормы не содержат международно-правовых обязательств и закрепляются в актах международных организаций рекомендательного характера, многосторонних, двусторонних и односторонних политических актах го-сударств9. На наш взгляд, с данным определением можно в целом согласиться, за исключением утверждения о том, что «мягкое право» может быть направлено на регулирование международных отношений, поскольку юридически обязательные регулятивные нормы в нем отсутствуют. Воздействие на международные отношения «мягкого права» носит более сложный характер и включает в себя такие инструменты воздействия, как координация и гармонизация.
Зарубежные исследователи «мягкого права» связывают с ним решения международных организаций, не влекущие для государств правовых обязательств. Так, Д. Шелтон обращает внимание на то, что «государства и международные институты во все большей мере принимают нормы или положения обязательств в текстах, не носящих юридически обязательного характера. Наоборот, они также принимают тексты в формах, носящих юридически обязательный характер, содержащих расплывчатые положения обязательств
9 См.: Велижанина М. Ю. «Мягкое право»: его сущность и роль в регулировании международных отношений: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 10—11.
«действовать прогрессивно», «в соответствии со своими возможностями» или «в пределах возможного». Исследователи не могут прийти к согласию, являются ли эти тексты «мягкого права» правом, квазиправом или не правом вовсе»10. Как замечено Х. Алваресом, «поворот к различным формам «мягкого права»... также в немалой степени присущ международным организациям»11.
Тенденция прогрессивного развития «мягкого права» нашла отражение в основном в программном документе развития российской экономики — Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г. Как отмечается в Концепции, существенными условиями социально-экономического развития России является формирование таможенного союза со странами ЕврАзЭС, включая гармонизацию законодательства и правоприменительной практики, а также расширение гибких разносторонних отношений с мировыми экономическими центрами, расширение участия в региональных организациях Азиатско-Тихоокеанского региона.
Государства зачастую с готовностью следуют рекомендациям международных организаций, поскольку в ряде случаев это отвечает их интересам и способствует совершенствованию их внутреннего законодательства. В качестве примера эффективной рекомендации, принятой на универсальном уровне, целесообразно привести статьи об ответственности государств за международно-противоправные деяния, включенные в текст резолюции 56/589 от 12 де-
10 Shelton D. Normative Hierarchy in International Law // American Journal of International Law. April 2006. Vol. 100. N 2. P. 294.
11 Alvarez J. E. International Organizations: Then and Now // American Journal of
International Law. April 2006. Vol. 100. N 2. P. 328.
кабря 2001 г. Генеральной Ассамблеи ООН. Как отмечал И. И. Лукашук, данный документ является важным шагом на пути формирования права международной ответствен-ности12. Несмотря на то что положения статей включены в формально рекомендательный документ, фактически они приобретают свойства международного обычая в силу их фактического признания большинством государств.
Примером эффективного рекомендательного акта, принятого на региональном уровне, может служить рекомендация Европейской комиссии от 15 февраля 2005 г. о роли неисполнительных директоров или директоров — членов наблюдательного совета компаний, включенных в котировальный список, и наблюдательного совета. В текст этой рекомендации включены критерии независимости директоров, которые отражены в законодательстве большинства государств — членов Европейского Союза. Статья 4 рекомендации предусматривает, что значительная часть неисполнительных или наблюдательных директоров, избираемых в наблюдательный совет, должна быть независимой, чтобы обеспечить отсутствие любого существенного конфликта интересов. Статья 13 рекомендации предусматривает определенные критерии независимости директора. Директор может считаться независимым только при условии, если он свободен от деловых, семейных и иных отношений с компанией, контролирующими акционерами или менеджментом, которые могли бы способствовать созданию конфликта интересов, отрицательно влияющего на принятие решений. В рекомендации отмечено, что закрепление критериев независимости директоров необходимо осуществлять на национальном уровне с учетом приложения II к рекомендации. В основном определение
12 См.: Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004. С. 9.
критериев независимости ложится на членов наблюдательного совета. Данные положения отражены в законодательных и подзаконных актах стран Европейского Союза.
Роль рекомендательных актов международных организаций в развитии и сближении законодательств государств была отмечена многими видными учеными. В частности, профессор Ю. А. Тихомиров в качестве характера влияния международных стандартов на национальное законодательство выделяет типовые правовые решения в виде модельных законов (кодексов, регламентов и т. п.), предлагаемых для применения в национальных государствах, а также рекомендации, допускающие выбор правовых вариантов решений в процессе национального право-творчества13. Таким образом, проводится разграничение между рекомендательными (модельными) актами и иными рекомендациями. По мнению В. И. Лафитского, модельные и типовые законы, рекомендации и стандарты, разработанные международными организациями, оказывают мощное воздействие на развитие национальных правовых систем, стирая многие различия, существующие между ними14.
Таким образом, ученые-юристы в основном выделяют две разновидности рекомендательных актов: модельные акты (законы) и рекомендательные акты, не являющиеся модельными, принятые в рамках международных организаций. В связи с таким разделением возникает вопрос о характере влияния каждой из указанных разновидностей на законодательство государств.
Большинство исследователей рассматривают модельные акты как разновидность рекомендательных
13 См.: Тихомиров Ю. А. Современное публичное право. М., 2008. С. 295—296.
14 См.: Лафитский В. И. Правовое про-
странство мира // Международное право и национальное законодательство. М.,
2009. С. 45.
документов и не включают в их число международные договоры и иные источники международного права. Это связано с тем, что модельные законы и рекомендательные документы не возлагают на государства юридических обязательств, а используют иные, более мягкие механизмы воздействия на их внутреннее право. Соответственно, отступление государств от той или иной модели не влечет для них международно-правовой ответственности, в том числе и за нарушение принципа добросовестного соблюдения международных обязательств.
А. Н. Морозов справедливо замечает, что модельные акты не регулируют международные отношения государств, а нацелены на гармонизацию национальных законодательств и выработку взаимоприемлемых подходов к тем или иным вопросам внутригосударственной правовой регламентации15. Гармонизация законодательств выделяется Ю. А. Тихомировым в качестве одной из форм согласованного правового развития национальных законодательств, причем гармонизация законодательств подразумевает, в первую очередь, согласование общих подходов и концепций развития национальных законодательств16. Представляется, что согласование таких подходов может осуществляться как путем международно-правового сотрудничества, так и более мягкими средствами.
По нашему мнению, нельзя согласиться с Ю. С. Безбородовым в том, что, поскольку природа модельных актов разнообразна, такие нормы могут быть как явлением «жесткого права» (закрепление в международных договорах), так и «мягко-
15 См.: Морозов А. Н. Влияние на национальное законодательство рекомендательных (модельных) актов // Международное право и национальное законодательство. М., 2009. С. 274.
16 Подробнее см.: Тихомиров Ю. А. Курс сравнительного правоведения. М., 1996.
го права» (рекомендации, содержащие модельные кодексы, типовые законы и соглашения и т. п.)17. На наш взгляд, автором не принято во внимание отличие международного договора от иных международных документов, заключающееся в его обязательности для сторон. В соответствии со ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться. Это отличает международный договор от всех иных актов, в том числе и модельных законов. В качестве типичного примера договорной нормы, содержащей модели законов, Ю. С. Безбородов приводит Конвенцию, устанавливающую единообразный закон о переводном и простом векселе 1930 г.18 Однако эта Конвенция не является моделью, рекомендуемой государствам, а представляет собой международный договор, налагающий на его стороны обязательство ввести в действие на своих территориях единообразный закон, составляющий приложение к Конвенции. Положения данного международного договора были включены в российское законодательство постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1937 г. № 104/1341 «О введении в действие Положения о переводном и простом векселе», их действие было подтверждено Федеральным законом от 11 марта 1997 г. № 48-ФЗ «О переводном и простом векселе». Не являясь модельным законом, Конвенция 1930 г. не дает возможности ее участникам корректировать ее положения и налагает на государства международно-правовые обязательства, отступление от которых влечет их международно-правовую ответственность. В отличие от международного договора модельный закон дает государст-
17 См.: Безбородов Ю. С. Международные модельные нормы. М., 2008. С. 80.
18 Там же. С. 60.
вам возможность гибко подходить к использованию положений модели и выбирать ту или иную модель поведения, поскольку отступление от нее не влечет для государств юридических последствий. Это делает модельный закон уникальным юридическим явлением.
Вместе с тем не всякий рекомендательный акт является модельным, хотя во многих случаях один и тот же акт может относиться к обеим названным категориям. Значительное число рекомендательных актов международных организаций содержат призывы к совершению государствами конкретных действий и не предлагают следования той или иной модели правового регулирования.
Таким образом, в правовой доктрине и международной практике обозначается тенденция, в соответствии с которой рекомендательные модельные акты отделяются от иных рекомендательных актов международных организаций. Соответственно, характер и степень их влияния на национальное законодательство также может различаться. Представляется целесообразным сравнить природу рекомендательных актов, не являющихся модельными, и модельных законов. В качестве примера первой категории уместно выбрать рекомендации Международной организации труда (МОТ) в силу их универсального характера и эффективности.
Правовой статус рекомендаций МОТ определен в ст. 19 Устава мОт. В соответствии с данной статьей предложение Конференции МОТ принимается в виде рекомендации, если принятие конвенции по данному вопросу невозможно. Принятая рекомендация должна быть представлена правительствам государ-ств-участников в течение 18 месяцев, которые могут придать ей силу путем издания закона или иным путем.
С. А. Иванов обращает внимание на то, что между конвенциями и рекомендациями МОТ есть серьезное юридическое различие. В то время
как конвенции призваны создавать обязательства для государств, которые их ратифицируют, рекомендации предназначены для того, чтобы, не обязывая государство, служить типовой нормой при подготовке национальных норм в области регулирования условий труда. Аналогичный характер приобретает и конвенция в отношении государства, которое ее не ратифицировало19.
По мнению Д. К. Бекяшева, рекомендация МОТ представляет собой обращенное к государствам пожелание, предложение ввести соответствующие нормы в национальное законодательство; она содержит материал для совершенствования национального законодательства. Рекомендация детализирует, уточняет, а иногда и дополняет положения конвенции, делает их содержание более полным и гибким, расширяет возможности выбора для государств при решении вопроса о заимствовании международных норм. Конвенции и рекомендации МОТ являются взаимосвязанными актами, они могут дополнять друг друга. В случае, когда не удается принять конвенцию по определенным вопросам, рекомендации играют важную роль и существуют как самостоятельные акты20. Рекомендации выполняют вспомогательную роль по отношению к конвенциям МОТ. Чаще всего они устанавливают пожелания к поведению государств, содержащие в себе стандарты более высокого уровня, чем конвенционные нормы. Как отмечал Э. М. Аметистов, не обязывая государства — члены МОТ к прямому исполнению содержащихся в них норм о труде, рекомендации тем не менее предусматривают совершение ряда действий, которые в определенной ме-
19 См.: Иванов С. А. Проблемы международного регулирования труда. М., 1964. С. 41.
20 См.: Бекяшев Д. К. Международное трудовое право: учебное пособие. М., 2008.
С. 17.
ре способствуют влиянию этих норм на внутреннее право и практику государств21.
Рассмотрим взаимодействие конвенций МОТ, рекомендаций МОТ и российского законодательства на примере рекомендации МОТ № 148 «Об оплачиваемых учебных отпусках» 1974 г. и Конвенции МОТ № 132 «Об оплачиваемых отпусках» 1970 г.
Рекомендация МОТ № 148 включает в себя пожелания к политике государств, не вошедшие в текст Конвенции МОТ № 132. Указанная рекомендация предусматривает разработку и осуществление политики государствами — участниками МОТ, направленную на содействие в предоставлении оплачиваемых учебных отпусков. Кроме того, «период оплачиваемого учебного отпуска должен приравниваться к периоду фактической работы в целях установления прав на социальные пособия и других вытекающих из трудовых отношений прав на основе национального законодательства или правил, коллективных договоров, арбитражных решений или таких других положений, которые соответствуют национальной практике». В то же время Конвенция № 132 лишь констатирует право на ежегодный оплачиваемый отпуск установленной минимальной продолжительности, причем «отпуск ни в коем случае не может составлять менее трех рабочих недель за один год работы».
При этом мы хотим обратить внимание на то, что положение о приравнивании учебного отпуска к периоду фактической работы также содержится в Конвенции МОТ № 140 «Об оплачиваемых учебных отпусках» 1974 г., которая к настоящему моменту Россией не ратифицирована.
21 См.: Аметистов Э. М. Международное право и труд: Факторы имплементации международных норм о труде. М., 1982. С. 272.
Таким образом, рекомендация МОТ способствовала включению в текст Федерального закона от 22 августа 1996 г. № 125-ФЗ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» положения, в соответствии с которым «лицам, успешно обучающимся в имеющих государственную аккредитацию высших учебных заведениях независимо от их организационноправовых форм по заочной и очнозаочной (вечерней) формам, по месту их работы предоставляются дополнительные отпуска с сохранением средней заработной платы, начисляемой в порядке, установленном для ежегодных отпусков (с возможностью присоединения дополнительных учебных отпусков к ежегодным отпускам) для сдачи зачетов и экзаменов на первом и втором курсах соответственно по сорок календарных дней, на последующих курсах соответственно по пятьдесят календарных дней; подготовки и защиты дипломного проекта (работы) со сдачей государственных экзаменов четыре месяца; сдачи государственных экзаменов один месяц» (ст. 17).
В данном случае рекомендация МОТ способствовала совершенствованию российского законодательства с учетом позитивного международного опыта. Таким образом, можно выделить некоторые особенности рекомендаций МОТ. Во-первых, данные акты принимаются, если принятие конвенции по указанному вопросу невозможно. Во-вторых, часто рекомендации МОТ носят вспомогательный характер по отношению к конвенциям, детализируют их положения и (или) устанавливают более высокий уровень стандартов. В-третьих, применительно к рекомендательным актам МОТ для государств является обязательным совершение определенных действий, влияющих на внутреннее право и правоприменительную практику.
В качестве примера второй категории рекомендаций международ-
ных организаций целесообразно рассмотреть модельные акты, принятые в рамках Межпарламентской ассамблеи СНГ. Как отмечено А. Н. Морозовым, природа модельных (рекомендательных) актов определяется международными договорами, заключаемыми в рамках международных организаций или межгосударственных интеграционных объединений (которые в широком смысле также являются международными организациями)22.
Положение о разработке модельных законодательных актов и рекомендаций Межпарламентской ассамблеи СНГ определяет модельный законодательный акт СНГ в качестве законодательного акта рекомендательного характера, принятого Межпарламентской ассамблеей в установленном порядке, в целях формирования и осуществления согласованной законодательной деятельности государств — участников Межпарламентской ассамблеи по вопросам, представляющим общий интерес, приведения законодательства государств — участников Содружества в соответствие с международными договорами, заключенными в рамках Содружества, и иными международными договорами, участие в которых для государств — участников Содружества является весьма желательным для достижения общих целей (п. 1.2). В соответствии с п. 8.3 указанного Положения использование модельных законодательных актов в целом или отдельных их положений парламентами государств — участников Межпарламентской ассамблеи может осуществляться в формах разработки и принятия на их основе парламентами этих государств внутригосударственных нормативных правовых актов, внесения изменений и дополнений в нормативные правовые акты государств — участников Межпарламентской ассамблеи.
Таким образом, модельные законодательные акты Межпарламент-
22 См.: Морозов А. Н. Указ. соч. С. 273.
ской ассамблеи СНГ принимаются в целях согласования законодательной деятельности ее членов, а также приведения их законодательства в соответствие с международными договорами. Это свидетельствует о менее значительном характере влияния указанных актов по сравнению с рекомендациями МОТ, поскольку модельные законы обычно не устанавливают более высокие стандарты по сравнению с международными договорами и не предусматривают совершение определенных действий, влияющих на практику государств. Следует согласиться с А. Н. Морозовым в том, что, как правило, используются тексты модельных законов не полностью, а их отдельные положения, принципы, подходы, концептуальные решения.
Рекомендации международных организаций оказывают определенное воздействие на правовые системы стран Европы. В рамках Совета Европы принимаются резолюции и рекомендации, затрагивающие широкий круг вопросов. Данные акты, не обладая юридически обязательным характером, предлагают в определенных случаях государствам или органам Совета Европы следование рекомендованной линии поведения. В качестве примера уместно привести рекомендацию 1855 Парламентской ассамблеи Совета Европы «Регулирование визуальных медиа-услуг». Среди ее положений следует отметить призыв к национальным законодателям «пересмотреть существующие методы регулирования и изыскать новые средства достижения своих целей в отношении политики аудиовизуальных средств массовой коммуникации, причем эти цели остаются неизменными и в условиях новой медиа-среды» с учетом того, что «зритель, слушатель или читатель, пользующийся новыми аудиовизуальными медиа-услугами, должен нести более серьезную ответственность за тот контент, который он или она может выбрать или даже, возможно, создать». Этот документ не налагает
на государства юридических обязательств и не дает им модель законодательного акта, а лишь обозначает проблему, решение которой возможно через внесение изменений в законодательство государств. В рекомендации 1737(2006) Парламентской ассамблеи Совета Европы «Новые тенденции и вызовы в евро-средиземноморской иммиграционной политике» содержатся такие призывы к государствам, как «формировать свою миграционную политику таким образом, чтобы миграция рассматривалась не как проблема, а как явление» или «не допускать появления вторичных миграционных потоков, возвращая мигрантов в страны, гражданами которых они не являются и которые служили им лишь для транзита». Рассмотрение этих примеров позволяет сделать вывод о том, что рекомендации, принимаемые в рамках Совета Европы, во многом носят декларативный характер и не могут оказывать существенного влияния на развитие законодательства государств.
Таким образом, по нашему мнению, одной из отличительных черт модельных рекомендательных актов являются достаточно ограниченный характер влияния на законодательство государств и узкая сфера применения. В то же время рекомендательные акты некоторых специализированных международных организаций оказывают более комплексное воздействие на развитие национального законодательства, содержат более высокий уровень стандартов, а также развивают положения международных договоров государств. Представляется, что данный вопрос требует дальнейшего исследования.
Библиографический список
Alvarez J. E. International Organizations: Then and Now // American Journal of International Law. April 2006. Vol. 100. N 2.
Shelton D. Normative Hierarchy in International Law // American Journal of International Law. April 2006. Vol. 100. N 2.
Аметистов Э. М. Международное право и труд: Факторы имплементации международных норм о труде. М., 1982.
Бекяшев Д. К. Международное трудовое право: учеб. пособие. М., 2008.
Безбородов Ю. С. Международные модельные нормы. М., 2008.
Велижанина М. Ю. «Мягкое право»: его сущность и роль в регулировании международных отношений: автореф. дис.. канд.
юрид. наук. М., 2007.
Иванов С. А. Проблемы международного регулирования труда. М., 1964.
Каширкина А. А. Международно-правовое сотрудничество в борьбе с экстремизмом // Правовое противодействие экстремизму: науч.-практ. пособие / отв. ред. В. П. Кашепов. М., 2008.
Каширкина А. А. Общие вопросы имплементации норм международного права в российское законодательство // Юридическая техника: учеб. пособие / под ред. Т. Я. Хаб-риевой, Н. А. Власенко. М., 2009.
Лафитский В. И. Правовое пространство мира // Международное право и национальное законодательство. М., 2009.
Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004.
Лукашук И. И. Современное право международных договоров: в 2 т. Т. I: Заключение международных договоров. М., 2004.
Морозов А. Н. Влияние на национальное законодательство рекомендательных (модельных) актов // Международное право и национальное законодательство. М., 2009.
Тиунов О. И. Влияние международноправовых норм на законодательство стран СНГ // Закон: стабильность и динамика: материалы заседания Международной школы-практикума молодых ученых-юристов, Москва, 1—23 июня 2006 г. / отв. ред. Т. Я. Хаб-риева. М., 2007.
Тихомиров Ю. А. Курс сравнительного правоведения. М., 1996.
Тихомиров Ю. А. Современное публичное право. М., 2008.
Тункин Г. И. Теория международного права. М., 2006.
