CC BY
383О. В. Кукушкина, Ю. А. Сафонова, Т. Н. Секераж «Теоретические и методические основы судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму» (М.: ЭКОМ-Паблишер, 2011. 326 с.)
Ключевые слова, судебная экспертиза, психолого-лингвистическая экспертиза, компетенция экспертов, экстремизм, пропаганда, оправдание, унижение, оскорбление.
Key words: judicial expertise, psycholinguistic examination, the experts' competence, extremism, propaganda, aquittal, humiliation, insult.
Работа специалистов, проводимая в связи с огромным интересом, который возник к комплексному психолого-лингвистическому подходу в экспертизе текстов (письменных и устных) по делам о преступлениях экстремистской направленности, приносит очевидные теоретические и практические результаты. С одной стороны, мы наблюдаем уточнение правовых и организационных основ судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам о преступлениях экстремистской направленности. С другой стороны, новые базы знаний (например, лингвистической семантики) развивают теоретические и методические основы исследования текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму, а также методику решения основных экспертных задач, среди которых особо выделяются следующие. установление признаков пропаганды взглядов, установление признаков призыва к действиям, установление признаков оправдания действий, установление признаков обвинения лица в действиях, указанных в вопросе следователя, установление признаков угрозы применения насилия, установление признаков унижения или оскорбления, установление признаков возбуждения розни, вражды, ненависти.
Именно этому посвящена недавно вышедшая в свет монография О. В. Кукушкиной, Ю. А. Сафоновой, Т. Н. Секераж «Теоретические и методические основы судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму». Книга построена в направлении от изложения правовых и организационных основ судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам о преступлениях экстремистской направленности к теоретическим и методическим основам исследования текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму, и, далее, к методике решения основных экспертных задач. В итоге у адресата, т. е. практикующего эксперта, которому в первую очередь адресована книга, формируется представление об самооценке результатов исследования и принятия решения, а также о правилах и алгоритмах составления заключения. В книге получили новое развитие идеи, заложенные в свое время в исследованиях: Понятие чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации: коллективная монография / А. А. Леонтьев, В. Н. Базылев, Ю. А. Бельчиков, Ю. А. Сорокин. - М.: Права человека, 1997; Цена слова: коллективная монография / А. А. Леонтьев, В. Н. Базылев, Ю. А. Бельчиков, Ю. А. Сорокин. - М.: Галерея, 2001; Понятие чести, достоинства и деловой репутации: спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами / А. А. Леонтьев, В. Н. Базылев, М. В. Горбаневский, Ю. А. Бельчиков, Ю. А. Сорокин, А. К. Симонов / отв. ред. А. К. Симонов, М. В. Горбаневский. - М.: Медея, 2004; Понятие чести и достоинства: Психолингвистический анализ: Коллективная монография / А. А. Леонтьев, В. Н. Базылев, Ю. А. Бельчиков, Ю. А. Сорокин / отв. ред. член-корр РАН В. А. Виноградов. - М.: Эйдос., 2009; Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текстов. М.: Флинта-Наука, 2007. Авторы предприняли попытку, на наш взгляд вполне успешную, интегрировать лингвистические и психологические знания в рамках единого исследования, при этом последовательно разделив компетенцию психологов и лингвистов, что, безусловно, является шагом вперед в приращении современного
экспертного знания.
В Части 1 книги авторы обсуждают основания назначения психолого -лингвистической экспертизы тестов; объект, предмет и основные задачи исследования, компетенции экспертов, типы экспертных задач и вопросов, требования к материалам, поступающим на исследование и экспертизу. Часть 2 книги посвящена вопросам предметно-тематического лингвистического анализа содержания экстремистских высказываний, лингвистического анализа оценочной информации и психологического анализа данного содержания с точки зрения осознанности, целенаправленности, коммуникативной ситуации, внутренних и внешних условий коммуникации и социокультурного контекста. В Части 3 книги авторы представляют принципы и последовательность решения экспертных задач, а именно: подготовительную стадию (ознакомление с документами о назначении экспертизы, определение задач и их конкретизация, ознакомление с поступившими объектами и сведениями из материалов дела, первичное изучение объекта, оценка полноты сведений об объекте, описание объекта и его техническая подготовка к исследованию), диагностическую стадию (анализ особенностей коммуникативной ситуации, информационная оценка, анализ речевых целей, лингвистический анализ текста, в том числе, анализ речевых целей, анализ текстовых целей высказывания, анализ отдельных компонентов значения, анализ авторского толкования значения, психологический анализ текста), заключительная стадий (оценка результатов исследования и принятие решения).
Следует отметить, что в книге уточняются такие понятия как «призыв», «экстремистская деятельность», «преступление экстремистской направленности», «экстремистские материалы». При этом авторы справедливо обращают внимание читателя на то, что «психолого-лингвистическая экспертиза устанавливает признаки особого типа деяний - коммуникативных, то есть совершенных через публичное выражение неких значений (в том числе и невербальными средствами). Такие деяния, как «насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации», «воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав...» и др., не являются ее предметом» (с. 7). Кроме этого, указывается, что «установление цели сообщения (а не цели противоправной деятельности) входит в задачу психолого-лингвистического исследования, а определение мотива деяния находится вне пределов компетенции экспертов и составляет исключительную компетенцию судебно-следственного органа» (с. 10); «назначение психолого-лингвистической экспертизы по рассматриваемым делам целесообразно в том случае, когда имеются сомнения или спор относительно значения текста» (с. 11); «экспертиза назначается не для того, чтобы определить, является ли какое-то значение «экстремистским», а для того, чтобы установить, выражено ли в тексте то или иное значение» (с. 11). Ключевым моментом первой главы является фиксация основных особенностей текста, значимых для правовой оценки самого текста (как продукта деятельности субъекта) и уголовно-правовой оценки действий автора этого текста по его созданию и обнародованию, т.е. юридически значимых особенностей текста (с. 11).
Удачной для систематизации экспертной практики представляется установка авторов на то, что «в контексте противодействия экстремизму содержащиеся в законодательстве понятия, связанные с возбуждением розни, ненависти либо вражды, а также с оскорблением или унижением чувств граждан, их чести и достоинства, относятся к числу «субъективных» понятий, и для того, чтобы они «работали» в правовом поле, они нуждаются в операционализации, в раскрытии через специальные признаки. Эти признаки должны учитывать лингвистические и психологические особенности значения и должны быть соотнесены с юридическими критериями вербального экстремизма. Поэтому для указанных в законе признаков экстремизма в вербальной коммуникации должны быть найдены их лингвистические и
психологические маркеры» (с. 13-14). Исходя из этого, авторы предлагают в методических целях выделить семь основных видов значений, признаки которых подлежат установлению (такие значения можно условно назвать «экстремистскими»): призыв к тем или иным действиям, указанным в вопросе следствия; пропаганда определенных взглядов (негативного отношения, исключительности, превосходства, неполноценности человека по признаку, указанному в вопросе следствия); возбуждение розни, вражды, ненависти к группе, указанной в вопросе следствия; унижение человеческого достоинства по признакам, указанным в вопросе следствия; обвинение лица, названного в вопросе, в действиях, указанных в вопросе следствия; оправдание действий и взглядов, указанных в вопросе следствия; угроза применения насилия в отношении лиц, указанных в вопросе следствия (с. 16).
Сказанное, в свою очередь, влечет за собой перспективную установку для следствия - рекомендацию ставить перед экспертами вопрос о наличии/отсутствии в тексте (в высказывании) специальных (психологических и лингвистических) признаков выражения значения одного из перечисленных выше семи типов. Авторы предлагают использовать следующие формулировки: Содержатся ли в тексте (название материала, указание конкретного высказывания, лозунга, надписи) признаки призыва? Если да, то на что направлен призыв, к каким конкретно действиям призывают адресата? Содержатся ли в тексте признаки призыва к следующим действиям (конкретизирует орган, назначающий экспертизу)? Содержатся ли в тексте признаки возбуждения розни (вражды, ненависти) по отношению к следующей группе лиц (конкретизирует орган, назначающий экспертизу)? Содержатся ли в тексте признаки пропаганды исключительности, превосходства, неполноценности по следующим признакам (конкретизирует орган, назначающий экспертизу)? Содержатся ли в тексте признаки унижения (оскорбления) следующей группы лиц или ее представителя (конкретизирует орган, назначающий экспертизу) по следующим признакам (конкретизирует орган, назначающий экспертизу)? Содержатся ли в тексте признаки угрозы применения насилия, сопровождающей призывы к воспрепятствованию следующей (конкретизирует орган, назначающий экспертизу) деятельности? - Содержатся ли в тексте признаки оправдания автором следующих (конкретизирует орган, назначающий экспертизу) действий? Содержатся ли в тексте признаки обвинения автором лица (указать, кого конкретно) в следующих (конкретизирует орган, назначающий экспертизу) действиях, деятельности? (с. 18).
Во многом, благодаря опоре на установление наличия/отсутствия в тексте специальных признаков выраженного указанного в вопросе значения, авторами выделяются функциональные подтипы экспертных задач (с. 19-20), а также требования к материалам, поступающим на исследование (с. 20-21).
Часть 2 книги посвящена теоретическим и методическим основам исследования текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму, а именно, совершенствованию методов анализа семантики так называемых «экстремистских» текстов (с. 22-151). Предлагаемая авторами конструкция базы знаний эксперта абсолютно оригинальна, так как основывается на удачном сочетании лингвистических и психологических знаний в рамках единого исследования. Принципиальная новизна подхода состоит в сочетании нескольких аналитических источников: предметно -тематического лингвистического анализа, лингвистического анализа оценочной информации, анализа речевых целей, лингвистического анализа способов выражения и значений, психологического анализа сказанного, и, наконец, анализа коммуникативной ситуации и состава ее участников.
Перечисленные аналитические процедуры, как нам кажется, являются продуктивным решением, в первую очередь, для анализа прагматических речевых целей: убеждение, призыв, пропаганда, угроза, унижение и оскорбление, обвинение и
оправдание. Это, в свою очередь, дает возможность авторам последовательно представить основные требования к квалифицированному экспертному заключению. Отметим те основные и наиболее существенные. Экспертное заключение должно содержать: описание деяния, а не его правовую квалификацию (с. 28); анализ предметной отнесенности используемого для обозначения предмета речи имени (с. 29-30), установление содержательного типа высказывания - описательно-информирующего, оценочного, планирующего, побудительного (с.34), исследование выраженной цели конкретных высказываний и жанров текста («коммуникативные» цели) (с. 58-59), семантическое протоколирование (с. 81-82).
Тем самым, авторы вводят в базу знаний эксперта основные формальные признаки, например, оценочной информации: Модальная оценка важна с точки зрения выражаемых и формируемых социальных установок, поскольку позволяет определить, к чему «готов» автор. Этот вид оценок является важным компонентом оправдания и побуждения, обвинения и угрозы. Эксплицитными индикаторами модального отношения являются предикаты типа хотеть, требовать, добиваться и др. (желательность); готов, можно, может, имеет право, допустимо, разрешается и др. (допустимость, согласие); должен, обязан, нужно, следует и др. (необходимость). К индикаторам положительного модального отношения можно отнести также речевой жанр высказывания и жанр текста. Советы, рекомендации, рецепты, руководства, инструкции и т. п. базируются на положительном модальном отношении говорящего к описываемым действиям. Отрицательное модальное отношение присутствует в отказе (с. 50-51).
Или же речевых целей: Заинтересованность в замене мнения выражается, прежде всего, через прямое побуждение читателя: Ты должен сделать это! Сделайте это! Поймите! Подумайте! и пр. Компонент 'я хочу, чтобы ты' содержится в самом грамматическом значении побудительных конструкций. Поэтому если имеет место побудительное высказывание, то важнейший компонент речевой цели «убеждение» -заинтересованность автора - можно считать выраженным. Заинтересованность может также эксплицитно декларироваться в авторском предисловии: Этой книгой я хочу доказать/показать/убедить читателя в том, что.... Информацию о заинтересованности автора несет и жанр текста. Убеждение формирует особые текстовые жанры - пропагандистские и агитационные. Поэтому жанр текста также может рассматриваться как средство выражения речевой цели «убеждение» (с. 62).
Предлагаемый авторами и описанный нами выше анализ основных фрагментов (составляющих формальных и смысловых единиц) экспертного заключения, предполагает соответствующую итоговую обработку материала. Для этого предлагается схема, на которую можно опереться при «инвентаризации», описании сказанного о предмете речи (с. 108-112). В схеме удобно представлены основные семантические типы высказываний, характерные для спорных текстов. Используемая классификация опирается на выделение четырех стадий изложения мыслей о предмете речи. Эта схема позволяет также классифицировать высказывания по текстовой функции, разделив их на информирующие и убеждающие. Это создает хорошую основу для последующей психологической оценки сказанного, в частности, с точки зрения наличия в нем пропаганды и побуждения.
Обращаясь к анализу коммуникативной ситуации и состава ее участников, авторы пишут: «Особенности коммуникации (условия взаимодействия коммуникантов) составляют тот широкий контекст, который во многом определяет речевое поведение автора и позволяет ему имплицитно выражать многие компоненты значения, например речевую цель высказывания. Знание законов коммуникации во многих случаях позволяет восстановить эти компоненты и оценить избранную автором речевую стратегию» (с. 138-139). Невнимательное отношение к «авторству» может привести к
такой грубой ошибке, как приписывание экстремистского высказывания автору, осуждающему его. В итоге мы получаем серию признаковых характеристик автора высказывания, адресата высказывания, условий коммуникации, в том числе -внутренних условий коммуникации (средства коммуникации, состав коммуникантов, цель взаимодействия, тип взаимодействия) и внешних условий коммуникации (социокультурного контекста).
Часть 3 книги посвящена методике решения основных экспертных задач (с. 152185). Авторы не настаивают на абсолютной строгости своей модели, оставляя эксперту возможности учета конкретной специфики, связанной с объектом экспертизы. Предлагаемые подходы предполагают их открытость и обучаемость (самообучаемость) эксперта. Авторы предлагают рассматривать диагностическую стадию как состоящую из аналитического и сравнительного этапов, каждый из которых имеет лингвистическую и психологическую части. Для этого проводится лингвистический анализ трех видов: предметно-тематический, оценочно-экспрессивный и целевой (анализ речевых целей). Три вида лингвистического анализа позволяют уточнить значение всех необходимых компонентов спорных высказываний. Лингвистический анализ производится путем исследования семантики и особенностей употребления выбранных автором языковых средств с учетом особенностей коммуникативной ситуации. После установления того, что именно сказано, и установления наличия/ отсутствия специальных лингвистических признаков искомого значения производится психологический анализ, главной целью которого является установление социально-психологической направленности текста (высказывания). Психологический анализ базируется, в том числе, на совокупности данных о коммуникативной ситуации и результатах лингвистического анализа. В ходе психологического анализа исследуются: проблематика, к которой привлекает внимание автор, и стоящий за ней конфликт, установки автора относительно него и его сторон, а также установки, формируемые у аудитории (с. 152-153; 158-165). Насколько можно судить по книге, авторы отстаивают позицию, что каждый из основных типов «экстремистских» значений, описанных в законе, имеет свой набор диагностических признаков и, соответственно, свой эталон. Эти комплексы признаков (эталоны значений) являются не количественными (статистическими), а качественно-описательными (с. 164). Приведем в качестве примера-иллюстации фрагмент книги, посвященный решению задачи, именуемой «Установление признаков оправдания действий».
Эталон «оправдание действий»
Компонент значения Лингвистические признаки значения Психологические признаки значения
Тематика Предмет речи: действия, указанные в вопросе. Сообщаемая информация: выражение отношения автора к этим действиям. Непосредственным объектом описания являются действия одной из сторон конфликта, негативно оцениваемые обществом. Внимание адресата привлекается к тому, что негативная оценка объекта описания неправильна, ошибочна, несправедлива.
Отношение Выражена позитивная модальная оценка: действия (были) оправданны в данной ситуации. Автор проявляет эмоционально -смысловое отношение, свидетельствующее о приемлемости для него таких действий, неготовности к их осуждению (установка автора).
Цель Выраженные речевые цели: - убеждение аудитории в правильности, допустимости действий (см. эталон 1, «убеждение»); Формирование у адресата позитивного эмоционально-смыслового отношения к объекту /предмету речи (когнитивный и эмоциональный компоненты установки).
- и/или информирование аудитории о том, как она должна действовать (см. инструкции, руководства);
- и/или демонстрация аудитории своих особых взглядов, отношения к способу действия: 'я это/так говорю, чтобы вы знали, что я думаю иначе и/или что я буду делать следующее' (ср. публичное ознакомление со своей программой действий).
Аналогично авторы предлагают эксперту на сравнительном этапе диагностической стадии работать над установлением признаков пропаганды взглядов, призыва к действиям, оправдания действия, обвинения лица в действиях, угрозы применения насилия, унижения и оскорбления, возбуждения розни, вражды, ненависти.
Но именно на том этапе, когда уже заложены теоретические основания, подобные описанным выше, и накоплено определенное количество практических данных, возникают известные проблемы, с которыми сталкивается эксперт, и которые остались не до конца проясненными в книге. Содержание книги свидетельствует о наличии, с нашей точки зрения, по крайней мере, двух проблем. Проблема первая: осознание соответствующего явления экспертом порождает принципиально новый уровень рефлексии - метаязыковой, проявляющий ненаблюдаемый ментальный мир и способность языка к рефлексии в виде метауказателей, метаимен, метапредикатов и метадескрипций. Именно метаязыковая рефлексия позволяет эксперту формировать, актуализировать, формулировать, объективировать, интерпретировать, уточнять и развивать свои знания об объекте. Она стимулирует осознание различий и сходства между различными ситуациями, позволяет их разграничивать, противопоставлять, уподоблять. При этом метаязыковая рефлексия в виде металексики представляет собой исключительно важное явление, так как именно в метаязыке проявляются все важнейшие особенности использования языка экспертом при составлении итоговых документов на заключительной стадии исследования. К сожалению, используемая в книге металексика (терминологический аппарат), не способствует снятию неопределенности в понимании читателем авторов, не в полной мере систематизирует представленный авторами практический опыт. Она субъективно ориентирована и потому содержит интерпретативный компонент. Примером тому может служить авторские употребления: высмеивание, социальная группа, гиперидентичность (см. Часть 3). Проблема вторая: в разделах книги, посвященных психологическому анализу (раздел 6 части 2, раздел 2.2.1.3 части 3), авторы ушли от обсуждения причин смысловой вариативности текста и текстообразующей категории аксиологичности. Наверное, это требует большего внимания, так как экспертиза все в большей степени ориентируется на письменный (в расширенном смысле этого термина) текст, а это, в свою очередь, требует обращение эксперта к характеристике структуры результирующего смысла и к современным концепциям понимания именно письменного текста.
Книгу заканчивают список использованной литературы и серия приложений: Приложение 1 (сопоставление норм Федерального закона № 114-ФЗ в разных редакциях и УК РФ), Приложение 2 (аннотированный список лексикографических источников), Приложение 3 (словарные пометы, отражающие экспрессивно-эмоциональную окраску: репертуар, смысл, интерпретация), Приложение 4 (список некоторых нейтральных этнонимов с потенциально экспрессивными вариантами), Приложение 5 (основные положение конфликтологии), Приложение 6 (социальные стереотипы, этническая идентичность: теоретические положения), Приложение 7 (виды
и приемы психологического воздействия - обзор).
Завершая рецензию, следует сказать, что появление подобных монографических исследований открывает новые возможности для совершенствования экспертной деятельности. Поэтому уже сейчас, при использовании в практике книги Кукушкиной О.В., Сафоновой Ю. А., Секераж Т. Н. «Теоретические и методические основы судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму» (М.: ЭКОМ-Паблишер, 2011. 326 с.), можно ожидать значительного повышения качества соответствующих экспертиз.
Рец. В. Н. Базылев
