CC BY
140
каждом случае утверждено главой юридического отдела соответствующего агентства, и оказывает любую другую помощь и осуществляет любое сотрудничество с правоохранительными органами, если это не противоречит соответствующему законодательству»5.
Вместе с тем, фактически, несмотря на наличие соответствующих полномочий и технических средств контроля за финансовыми потоками, подразделения ФСФМ ограничиваются только представлением информации оперативным подразделениям ЭБиПК, активно не принимая участие в ходе ее реализации и сбора доказательств.
Подводя итог, хотелось бы отметить, что подразделения ФСФМ должны рассматриваться не только как уполномоченный орган по противодействию легализации преступных доходов, а как орган, оказывающий содействие при проведении комплекса оперативно-разыскных мероприятий в отношении фигурантов по материалам проверок и должен быть наделен обширными полномочиями. Отсутствие у подразделений ФСФМ полномочий аналогичных полномочиям Управления финансовой разведки и изучения терроризма США, направленных на борьбу с легализацией преступных доходов, обусловливает низкую эффективность контроля за финансовыми потоками и законностью совершаемых сделок.
Таким образом, необходимо предусмотреть возможность совместных проверок интересующих объектов представителями оперативных подразделений ЭБиПК и подразделений ФСФМ с созданием, в случае необходимости, совместных рабочих групп, по аналогии с регламентацией совместной работы ОВД и подразделений Федеральной налоговой службы РФ.
По нашему мнению, реализация высказанных предложений, направленных на оптимизацию взаимодействия подразделений ФСФМ и оперативных подразделений ЭБиПК будет способствовать повышению эффективности борьбы с легализацией преступных доходов.
Примечания
1. СЗ РФ. 2001. № 33, ч. 1, ст. 341 8.
2. СЗ РФ. 2001. № 45, ст. 4251.
3. Вопросы Федеральной службы по финансовому мониторингу: постановление Правительства РФ от 7 апреля 2004 года № 186 // Российская газета. 2004. 13 апреля.
4. Об оперативно-розыскной деятельности: федеральный закон от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ // СЗ РФ. 1995. № 33, ст. 3349. А также внесенные изменения в данный ФЗ. См.: Российская газета. 2008. 30 декабря.
5. О разведывательной деятельности Соединенных Штатов: Закон от 4 декабря 1981 года № 12333: Part 2, article 2.6. URL: http://www.tscm.com/ EO12333.html
Ю.Е. Сибилева
Сибилева Юлия Евгеньевна — адъюнкт кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
E-mail: viva13@bk.ru
О целесообразности института отраслевой и межотраслевой преюдиции в уголовном процессе
В статье рассматриваются позитивные и негативные The positive and negative qualities of the prejudice in-
свойства института преюдиции в уголовном процессе. stitute in the criminal procedure are analyzed in the article. Формулируются выводы о его целесообразности и необ- The conclusions of its feasibility and need for further improve-ходимости дальнейшего совершенствования. ments are formulated.
Современное уголовно-процессуальное законодательство содержит в себе немало институтов, которые представляют собой реальные и актуальные научно-практические проблемы. Причем проблемы эти не всегда лежат только в плоскости разработки механизма эффективной реализации нормативных предписаний. Есть институты, которые сами по себе поднимают вопрос о своей изначальной целесообразности. К таковым, по нашим оценкам, в отечественном уголовно-процессуальном праве можно отнести институт отраслевой и межотраслевой преюдиции.
Данный институт (особенно его межотраслевая составляющая) в настоящее время подвергается серьезной научной критике, выливающейся в предложения об исключении его из УПК РФ. Однако это обстоятельство пока никак не нарушает устойчивости уголовно-процессуальной преюдиции. Непре-кращающиеся многочисленные изменения уголовно-процессуального законодательства обходят ее стороной.
Вслед за критиками института преюдиции мы тоже задались вопросом о том, насколько он целе-
Сибилева Ю.Е. О целесообразности института отраслевой и межотраслевой преюдиции в уголовном процессе
Сибилева Ю.Е. О целесообразности института отраслевой и межотраслевой преюдиции в уголовном процессе
сообразен для современного уголовного процесса. Ответить на этот вопрос, по нашему мнению, можно, принимая во внимание историческую ретроспективу и современное состояние института преюдиции.
Анализ источников по теме показал, что исторически возникновение института преюдиции было обусловлено стремлением исключить возможность вынесения противоречащих друг другу судебных решений. Так, в римском праве под преюдицией понимали, во-первых, норму, определяющую влияние окончательного судебного решения на любую следующую тяжбу по тем же вопросам, а во- вторых, решение, от которого в последующем будет зависеть решение другого вопроса1.
Однако подобный подход к трактовке преюдиции не остался единообразным на все времена и для всех народов. Впоследствии в странах разных правовых систем сущность этого уголовно-процессуального явления приобретала индивидуальную окраску, превращаясь в весьма своеобразные юридические идеи.
Так, в странах общего права преюдиция изначально имела отношение исключительно к судебным решениям, поскольку в этой системе судебный прецедент является источником права. В Великобритании преюдиция реализовалась в качестве доказательственной процедуры. Например, Закон о доказательствах по гражданским делам 1968 года предусматривал преюдициальное значение судебных решений о предыдущих судимостях в гражданских процессах для решения вопроса о рецидиве (правило 11(1)). В семейных спорах — преюдициальное значение факта супружеской измены и признание отцовства (правило 12 (1 а, Ь))2.
Во Франции из ведения уголовного суда был выведен ряд вопросов, подлежащих рассмотрению гражданским судом либо органами административной власти. До разрешения таких вопросов суд уголовный приостанавливал уголовное дело до получения решения более компетентного органа.
Германский суд более гибко подходил к вопросам преюдиции. Он мог рассмотреть и разрешить любой правовой вопрос, который возникает в связи с рассмотрением основного дела. Но при возникновении определенных затруднений может передавать вопрос на разрешение другого компетентного органа.
В отечественной системе права понятие преюдиции также представляется нам исторически изменчивым. По российскому дореволюционному законодательству в ряде случаев производство по уголовному делу приостанавливалось либо вовсе не могло быть начато, когда определение преступности деяния зависело от разрешения гражданско-правовых вопросов в порядке гражданского судопроизводства (ст. 27 УУС).
В основу юридической трактовки преюдиции советского периода была положена идея недопустимости существования противоречащих решений по одному и тому же вопросу и в отношении одного и
того же лица. Таким образом, в уголовном процессе преюдиции была отведена роль средства обеспечения «единства в деятельности судебных установлений».
Тема преюдиций и сегодня остается весьма противоречивой. В настоящий момент это обусловлено тем, что в науке уголовного процесса не закреплено понятие этого процессуального явления, не выработана единая концепция реализации преюдициальных решений. Это способствует тому, что возникает ряд правоприменительных ошибок, которые ведут к нарушению прав и законных интересов граждан.
Широкий резонанс эта тема приобрела после внесения изменений в статью 90 УПК РФ, закрепивших неопровержимую межотраслевую преюдицию. Подобное изменение закона стало следствием реализации требований Определения Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 года № 193-О-П3 по жалобе гражданина Т.Р. Суринова. Таким образом, межотраслевая преюдиция в уголовном процессе появилась спонтанно. О должной теоретико-методологической подготовке указанных нормативных изменений законодатель особо не позаботился. По сути, научная проработка вопроса началась после фактического появления указанной преюдиции.
Преюдиция в ее современной нормативной регламентации (ст. 90 УПК РФ) имеет как сторонников, так и противников. Ученые, которые говорят о том, что межотраслевой преюдиции быть не должно, исходят из того, что уголовный процесс существенно «технологически» отличается от арбитражного, гражданского и административного процесса. В частности, в уголовном процессе шире круг процессуальных действий, направленных на собирание доказательств; применяются доказательства и способы доказывания, которых не знают другие процессы, шире круг доказывания, есть досудебные стадии — дознание и предварительное расследование. Поэтому те обстоятельства, которые необходимо установить по уголовному делу, могут и должны устанавливаться именно методами, применяемыми в уголовном процессе, а не в каких-либо других процессах4.
Проделав сравнительный анализ преюдиции в редакции УПК РСФСР и в редакции ныне действующего УПК РФ, профессор В.П. Божьев сделал вывод о следующей недоработке законодателя: «Ранее решения и постановления суда по гражданскому делу были обязательны только по вопросам, имело ли место событие или действие, но не в отношении виновности обвиняемого». На сегодняшний же момент законодатель не определил пределов прав и обязанностей в этой части властных субъектов уголовного процесса, ответственных за ведение дела, тем самым предоставив этим субъектам по своему усмотрению влиять на предмет и пределы доказывания по конкретному уголовному делу, находящемуся в их производстве. При таком положении вещей возможно нарушение прав граждан, которые заинтересованы в исходе дела (потерпевших,
240
Юридическая наука и практика
обвиняемых, гражданских истцов и ответчиков, их представителей). Говоря об этом, В.П. Божьев подчеркивает необходимость изменения редакции статьи 90 УПК РФ5.
В литературе можно встретить точку зрения, согласно которой решение по гражданскому (арбитражному) делу может представлять собой известную форму мошенничества, следовательно, оснований принимать во внимание такие судебные решения у судов, разрешающих уголовные дела, нет6.
Подобный подход не находит особой поддержки. В ответ на заявленный тезис Н.А. Колоколов отвечает: данный вывод не более чем софизм, поскольку налицо подмена основания в споре, так как преюдициальное значение может иметь только правосудное судебное решение, если таковое скрывает мошенничество, то это не более чем повод для его отмены, ибо сущность правосудия такова — по одному и тому же спору взаимоисключающих выводов суда быть не должно. Если таковые существуют, то это прямое свидетельство несовершенства в сфере организации судопроизводства7.
Однако противники межотраслевой преюдиции отказывают ей в праве на существование не только по мотивам возможного мошенничества. У решений гражданских и арбитражных судов в уголовном процессе должна быть иная форма использования. По мнению И. Соловьева, принимать безоговорочно решения суда гражданского и арбитражного в качестве основы по уголовному делу нельзя. При том факте, что принципы и средства доказывания в разных процессах разнятся, эти решения необходимо рассматривать наряду с иными доказательствами и по уголовному делу8.
Необходимо заметить, что и сам Конституционный Суд РФ в своем решении формулирует неоднозначный подход к решениям гражданских и арбитражных судов. В пункте 3.1 указывается: «В уголовном судопроизводстве результатом межотраслевой преюдиции может быть принятие судом данных только о наличии либо об отсутствии какого-либо деяния или события, установленного в порядке гражданского судопроизводства, но не его квалификация как противоправного, которая с точки зрения уголовного закона имеет место только в судопроизводстве по уголовному делу. Так, решение по гражданскому делу, возлагающее гражданско-правовую ответственность на определенное лицо, не может приниматься другим судом по уголовному делу как устанавливающее виновность этого лица в совершении уголовно наказуемого деяния и в этом смысле не имеет для уголовного дела преюдициального значения. Иное являлось бы нарушением конституционных прав гражданина на признание его виновным только по обвинительному приговору суда, а также на рассмотрение его дела тем судом, к компетенции которого оно отнесено законом»9.
Упомянув решение Конституционного Суда РФ, мы затронули проблему отношения к нему теоретиков и практиков. Оно также неоднозначно. По мне-
нию В.В. Лазарева, решение КС РФ должно носить прецедентный характер и должно быть воспринято как законодателем, так и всеми судебными инстанциями, включая высшие10.
Вместе с тем, в другой своей статье В.В. Лазарев подчеркивает, что преюдиция не исключала и не исключает законных средств ее опровержения в пользу гражданина. Он полагает, что фактические обстоятельства, установленные окончательным судебным решением в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства, не могут быть положены в основу дела и не могут опираться только лишь на статью 90 УПК РФ. Все это обусловливается взаимосвязанными положениями процессуального законодательства, регулирующими исполнение и пересмотр вступивших в законную силу судебных актов, а также правовыми нормами более высокого уровня, определяющими место и роль суда в правовой системе Российской Федерации, юридическую силу и значение его решений. Преюдиция уступает место общим началам процесса доказывания. Таким образом, Конституционный Суд допускает возможность опровержения фактов в рамках общих процессов доказывания. В итоге В.В. Лазарев констатирует, что все упирается в практику правоприменения11.
Однако в зоне критики оказывается не только межотраслевая преюдиция. Несовершенство касается и узкоотраслевой преюдиции, поскольку далеко не все аспекты уголовно-процессуального законодательства учтены в редакции статьи 90 УПК РФ. Исходя из сути этой нормы, не имеет значения для определения преюдициальной силы приговора, какой процессуальный порядок применялся при судебном разбирательстве уголовного дела. Речь, в частности, идет и о рассмотрении дела в особом порядке судебного разбирательства, применяемом как при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), так и при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ). Получается, что и в этих случаях состоявшийся приговор будет являться преюдициальным для основного дела. И, исходя из этого, лишает права подсудимых оспаривать фактические обстоятельства, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер вреда, причиненного деянием обвиняемого, так как они уже установлены ранее состоявшимся приговором12.
При рассмотрении дела в особом порядке судья не исследует и не оценивает доказательства по общей процедуре. Суд лишь сопоставляет эти обстоятельства с имеющимися в деле доказательствами, в том их виде, в котором они установлены органами предварительного расследования. Результат в связи с этим также можно условно назвать компромиссом стороны защиты и обвинения. Производство в особом порядке судебного заседания ограничивает познавательные возможности суда. Тем самым, это должно выступать реальным препятствием для применения статьи 90 УПК РФ в отношении реше-
Сибилева Ю.Е. О целесообразности института отраслевой и межотраслевой преюдиции в уголовном процессе
Сибилева Ю.Е. О целесообразности института отраслевой и межотраслевой преюдиции в уголовном процессе
ний, вынесенных в соответствии главой 40 УПК РФ и 40.1 УПК РФ13.
Рассмотрев указанные критические подходы, мы вновь возвращаемся к вопросу о целесообразности института преюдиции в уголовном процессе. На наш взгляд, отмеченные недостатки справедливы. Однако все они вместе взятые не отменяют идею целесообразности института уголовно-процессуальной преюдиции в ее отраслевом и межотраслевом аспектах. Единственное, что для нас очевидно, так это то, что институт преюдиции нуждается в скорейшем нормативном совершенствовании. Одной общей нормы в УПК РФ явно недостаточно. В уголовно-процессуальном праве должен появиться понятный и практически адекватный институт, четко прописывающий процедурные нюансы применения преюдиции, в том числе в зависимости от того, какие решения и каких судов должны использоваться в преюдициальном порядке.
Примечания
1. См., например: Гореликова А.Г. Преюдиция в уголовном процессе Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 13.
2. См.: Кудрявцева Е.В. Судебное решение в английском гражданском процессе. М., 1998. С. 136.
3. СЗ РФ. 2008. № 18, ст. 2090.
4. См.: Петров А. Дорога в ад вымощена благими намерениями // Новая адвокатская газета. 2010. № 10.
5. Божьев В.П. Издержки системного характера при корректировке норм УПК о доказывании и преюдиции // Законность. 2010. № 6. С. 6.
6. См.: Скобликов П.А. Арбитражный и уголовный процесс: коллизии в сфере доказывания и пути их преодоления. М., 2008. С. 14—15.
7. Колоколов Н.А. Преюдиция. Преступления в сфере экономики: факты одни, а их оценки у судов общей юрисдикции и арбитражных судов разные // Юрист. 2009. № 6.
8. См.: Соловьев И. КС РФ продолжает разрешать коллизии в действующем законодательстве // Налоговый вестник. 2012. № 8. С. 42.
9. По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко: постановление Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 года № 30-П // СЗ РФ. 2012. № 2, ст. 398.
10. См.: Лазарев В.В. Прецедентное решение Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2009.№ 6.
11. См.: Лазарев В.В. Не предрешать виновность лиц // Новая адвокатская газета. 2010. № 12.
12. См., например: Афанасьев С. Преюдиция или процессуальный капкан // Новая адвокатская газета. 2010. № 7; Дикарев И.С. Спорные вопросы преюдиции в уголовном процессе // Мировой судья. 2011. № 2.
13. См., например: Теория уголовного процесса: презумпции и преюдиции: монография / под ред. Н.А. Коло-колова. М., 2012. С. 409; Дикарев И.С. Спорные вопросы преюдиции в уголовном процессе //Мировой судья. 2011. № 2.
C.B. Чирков
Чирков Станислав Валерьевич — соискатель кафедры уголовного права и криминологии Института права Тольяттин-
ского государственного университета
E-mail: stanislav chirkov@mail.ru
Некоторые аспекты предупреждения и профилактики наркотизма несовершеннолетних и лиц молодежного возраста, участвующих в незаконном обороте наркотиков
В статье раскрываются некоторые аспекты предупреждения и профилактики наркотизма несовершеннолетних и лиц молодежного возраста, участвующих в незаконном обороте наркотиков.
The article reveals some aspects of prevention and prevention of minors and young age, participating in drug trafficking.
Предметное исследование содержания наркотизма несовершеннолетних и лиц молодежного возраста в Ставропольском крае, закономерностей его развития и факторов, влияющих на рост и структуру, необходимо для разработки мер борьбы как с общеуголовной преступностью, так и с отдельными ее видами1.
Термины «предупреждение» и «профилактика», означая «недопущение чего-либо», семантически близки, поэтому могут использоваться как синонимы. В то же время в практической деятельности правоохранительных органов использование термина «профилактика» широко распространено применительно к общему и индивидуальному спе-
2П2
Юридическая наука и практика
