CC BY
3DOI 10.31250/2618-8600-2023-4(22)-237-260 УДК 394.2( = 521)
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН А. Ю. Синицын Санкт-Петербург, Российская Федерация
ORCID: 0000-0001-7392-1837 E-mail: asin@kunstkamera.ru
Санкт-Петербургский государственный университет А. И. Габитова Санкт-Петербург, Российская Федерация
ORCID: 0009-0008-4838-9824 E-mail: arina.gabitova@mail.ru
|О традиционном японском календарном празднике «День Косин», связанных с ним ритуалах, атрибутах и божествах
АННОТАЦИЯ. Данная статья посвящена японскому календарному празднику «День Косин», сопутствующим ему ритуалам и их аксессуарам, а также образам и функциям связанных с ними божеств, демонических существ и животных. Культ Косин имеет сложную синкретическую природу и объединяет черты, заимствованные из различных философско-религиозных систем: Синто, эзотерического буддизма, японского даосизма (Оммёдо), конфуцианства, индуизма и японских народных суеверий. Этот культ оставил значительный след в традиционной японской культуре и сохранил свою актуальность и в настоящее время, хотя и утратил во многом ту поистине всенародную популярность, которой обладал в период Эдо. Сохранившиеся с той эпохи памятники этого культа — стелы Косинто — продолжают почитаться в качестве культовых артефактов, не утративших свою релевантность. При этом сами ритуалы Косинто прошли длительный путь становления и трансформации, превратившись в один из многих календарных храмовых праздников с сугубо благопожелательной «полумирской» символикой и атрибутикой, нацеленной на обретение здоровья, долголетия, процветания, богатства и исполнение сокровенных желаний. Божествами Дня Косин выступает целая группа персонажей: «божественная обезьяна» Масару, «три обезьяны» сандзару, архаичные синтоистские божества плодородия Саруда-бико и Окунинуси-но микото, слившиеся с персонажами японского тантрического буддизма (видьяраджи и ваджра-якши). В результате сформировался образ центрального синкретического божества культа Косин — Сёмэн-конго, отличающийся экспрессивной и весьма вариативной иконографией.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: культ Косин, календарный праздник, система дзиккан-дзюниси, «три червя», священная обезьяна, «три обезьяны», Саруда-бико, Окунинкуси-но микото, эзотерический буддизм, Сёмэн-конго
A. Sinitsyn
A. Gabitova
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Синицын А. Ю., Габитова А. И. О традиционном японском календарном празднике «День Косин», связанных с ним ритуалах, атрибутах и божествах. Этнография. 2023. 4 (22): 237260. doi 10.31250/2618-8600-2023-4(22)-237-260
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography of the Russian Academy of Sciences St. Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0001-7392-1837 E-mail: asin@kunstkamera.ru
St. Petersburg State University St. Petersburg, Russian Federation ORCID: 0009-0008-4838-9824 E-mail: arina.gabitova@mail.ru
I The Koshin Day as a Traditional Japanese Holiday, Its Rituals, Attributes and Deities
ABSTRACT. This article examines the Japanese calendar holiday, the Koshin Day, its accompanying rituals and accessories, and the images and functions of deities, demonic beings, and associated animals. The Koshin cult has a complex syncretic nature. It combines features borrowed from various philosophical and religious systems: Shinto, esoteric (tantric) Buddhism, Japanese Taoism (Ommyodo), Confucianism, Hinduism, and Japanese folk superstitions. This cult left a significant mark on traditional Japanese culture and has survived to the present day. However, it has largely lost the former nationwide popularity during the Edo period. The monuments of this cult erected in that epoch, the Koshinto steles, continue to be revered as cult artifacts and maintain their relevance. At the same time, the Koshinto rituals have gone a long way in formation and transformation, turning into one of many calendar temple holidays with purely benevolent semi-profane symbols and paraphernalia aimed at gaining health, longevity, prosperity, wealth, and fulfillment of innermost desires. The deities of the Koshin Day are presented by a group of characters: "divine monkey" Masaru, "the three monkeys" sanzaru, archaic Shinto deities of fertility Saruda-biko and Okuninushi-no-mikoto, merged with the deities of Japanese tantric Buddhism (vidyarajas and vajra-yakshas). As a result, an image of the central syncretic deity of the Koshin cult, Shomen-kongo, was formed, distinguished by expressive and variable iconography.
KEYWORDS: Koshin cult, calendar holiday, jikkan-junishi system, "three worms", sacred monkey deity, "the three monkeys", Saruda-biko, Okuninushi-no-mikoto, esoteric Buddhism, Shomen Kongo
FOR CITATION: Sinitsyn A., Gabitova A. The Koshin Day as a Traditional Japanese Holiday, Its Rituals, Attributes and Deities. Etnografia. 2023. 4 (22): 237-260. (In Russian). doi 10.31250/2618-8600-2023-4(22)-237-260
ВВЕДЕНИЕ
В МАЭ РАН в витрине «Детские игрушки» постоянной экспозиции «Япония» много лет экспонировался, казалось бы, весьма малопримечательный экспонат МАЭ № 3916-148/3 — амулет, изображающий трех обезьянок, привязанных шнурком к деревянной палочке вместе с тремя стрелами.
Этот предмет был привезен в составе обширной коллекции известным советским японоведом А. Е. Глускиной (1904-1994), в 1925-1933 гг. работавшей в МАЭ1, из командировки в Японию в 1928 г. В составленной собирателем описи МАЭ № 3916 дается краткое описание этого предмета: «Koshin — — "Священные обезьяны, привязанные на нитке к палке — амулет"» (рис. 1).
Рис. 1. Амулет Дня Косин. (МАЭ № 3916-148/3)
Fig. 1. Koshin amulet. From the collection of the MAE RAN Museum. MAE no. 3916-148/3
1 О привезенных А. Е. Глускиной коллекциях см.: (Синицын 2022: 64—72).
Несмотря на кажущуюся обыденность этого предмета, за ним кроется целый кластер представлений о так называемом Дне Косин2 и связанных с ним культах, ритуалах и магико-мантических практиках. Действительно, День Косин (ко:син мати ШФ!^)3 в Японии вплоть до начала периода Мэйдзи (1868-1912) играл очень важную роль в духовной жизни, японском оккультизме и народных суевериях, а также был одной из самых значимых «сакральных точек» в традиционном календарном цикле4.
КАЛЕНДАРНЫЙ АСПЕКТ РИТУАЛА
Во всех традиционных культурах система праздников непосредственным образом связана с календарными циклами. Эти циклы выделяют систему особо значимых дней — например, летние и зимние солнцестояния, осенние и весенние равноденствия, новолуния и полнолуния, начало года, начало природных сезонов, начало и завершение основных этапов сельскохозяйственных работ и т. д. При этом одни праздники имеют массовый характер, другие же сводятся к закрытым для широкой публики ритуалам, проводимым узким кругом посвященных адептов.
В Японии, как и в других регионах Восточной Азии, использовался календарь из повторяющихся шестидесятилетних циклов, в основе которого лежали представления о так называемых дзиккан-дзю:ниси — «10 небесных стволах» и «12 земных ветвях». В прилагаемой таблице (рис. 2) показан полный шестидесятилетний цикл (1984-2043 гг.)5.
Соответственно, каждый из членов этой шестидесятеричной системы обладал своими особыми «метафизическими» качествами: какие-то одни сочетания небесных стволов и земных ветвей сулили людям в зависимости от их возраста, даты рождения и сферы деятельности удачу и процветание, другие — наоборот, опасность и угрозу.
2 Ко:син. Далее долготы в кириллической транскрипции японских слов обозначаются при указании соответствующего иероглифического написания знаком двоеточия.
3 Для обозначения понятия ко:син могут использоваться два варианта иероглифического написания: 1) более распространенный ШФ; 2) (как указала в описи А. Е. Глускина), который также читается как масару — «священная обезьяна». Смысл обоих вариантов написания будет рассмотрен ниже.
4 В отечественной академической науке те или иные аспекты (прежде всего искусствоведческие и религиоведческие) Дня Косин затрагиваются в работах М. В. Успенского (1981: 59-75), Е. С. Штейнера (2016: 95-96), Г. Б. Спиридонова (2018: 255-272). Наше же исследование имеет более этнографи-ческо-японоведческий акцент.
5 В каждой ячейке сверху — номер года в шестидесятилетнем цикле, ниже — год по григорианскому календарю. Для удобства визуального восприятия каждый 12-летний «малый цикл» выделен в таблице собственным цветом.
дерево ОГОНЬ земля металл вода
Мышь 1 13 25 37 49
1984 1996 2008 2020 2032
Корова Й 2 14 26 38 50
1985 1997 2009 2021 2033
Тигр Ш 51 3 15 27 39
2034 1986 1998 2010 2022
Заяц Щ 52 4 16 28 40
2035 1987 1999 2011 2023
Дракон Ш 41 53 5 17 29
2024 2036 1988 2000 2012
Змея Е 42 54 6 18 30
2025 2037 1989 2001 2013
Лошадь 31 43 55 7 19
2014 2026 2038 1990 2002
Овца % 32 44 56 8 20
2015 2027 2039 1991 2003
Обезьяна Ф 21 2004 33 2016 45 2028 57 2040 Год Косин 9 1992
Курица Ш 22 34 46 58 10
2005 2017 2029 2041 1993
Собака 11 23 35 47 59
1994 2006 2018 2030 2042
Свинья 12 24 36 48 60
1995 2007 2019 2031 2043
Рис. 2. Полный 60 летний цикл (1984-2043 гг.) Fig. 2. A 60-year cycle (years 1984-2043)
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ОПАСНОСТЯХ ДНЯ КОСИН
Год металлической обезьяны, сочетающий циклические знаки «старший брат металл» (каноэ/ко: и «обезьяна» (сару/син Ф ), то есть Год Косин (ко:синЩ.Ф), однозначно предвещал неприятности6. При этом годы Косин, которых было один-два в каждом столетии7, считались не только неблагоприятными, но и значимыми для многих культов. Примечательно, что годы Косин в периоды Муромати — Эдо были также годами массового паломничества на г. Фудзи и проведения посвященных ей ритуалов эннэн Ш^ общинами паломников фудзико: 1l±f# (Tyler 1993: 259-260).
Что касается дней года, то, соответственно, «день металлической обезьяны» (День Косин, каждый 57-й день года) также считался одним
6 Так, в японских хрониках Сёку нихонги, в Свитке 8, есть запись императорского указа от 5-го года эры Ё:ро: (то есть 721 г.), где упоминаются обрушившиеся на страну беды предшествующего года (то есть 720-го), пришедшегося на год Косин: «2-я луна, 17-й день. <.. .> Говорят, что в год обезьяны всегда что-то случается. Так оно и есть. В прошлый год старшего брата металла и обезьяны-каноэ-сару дурные предзнаменования были явлены одно за другим: случились наводнение и засуха, народ пустился в бега, урожай не вызрел, страну одолевали мятежи, все от этого мучились. И наконец, нежданно-негаданно скончался министр Фудзивара [Фухито], бывший для всех образцом. Сердце Наше было потрясено и наполнилось скорбью» (Мещеряков 2018: 243).
7 Так, в XV-XXI вв. годы Косин приходятся на 1440, 1500, 1560, 1620, 1680, 1740, 1800, 1860, 1920,1980, 2040 и 2100 гг.
из самых неблагоприятных; каждый год он повторяется 6-7 раз. Ниже приведена таблица дней Косин за 2022 и 2023 гг.
ДНИ КОСИН В 2022 И 2023 гг.
2022 7 января 8 марта 7 мая 6 июля 4 сентября 3 ноября
2023 2 января 3 марта 2 мая 1 июля 30 августа 29 октября 28 декабря
Особо опасным для жизни и здоровья людей считался первый День Косин 57-го года шестидесятилетнего цикла, когда день «металлической обезьяны» приходился на год металлической обезьяны. В Японии еще с периода Нара (VIII в.) укоренились заимствованные из китайского даосизма представления о живущих в теле каждого человека духах санси ^^ (^Й) — «трех трупах» или «трех червях», — в День Косин отправлявшихся к Небесному императору (Тэнтэй с докладом обо всех совершенных человеком прегрешениях (Breen 2006: 63-78; Кикнадзе 2011: 18-26).
Если проступки были не очень значительными, то жизнь согрешившего укорачивалась на 3 дня; если более значимыми - то сразу на 300 дней. В особых же случаях следовало ожидать неотвратимого воздаяния, лишавшего нарушителя возможности нормальной жизни и приводившего его к мучительной гибели, в том числе через самоубийство. Следует отметить, что средняя продолжительность жизни японцев вплоть до периода Эдо включительно не превышала 30 лет (Мещеряков, Грачев 2003: 43); причем весьма высокой была смертность от болезней, стихийных бедствий, вооруженных конфликтов и несчастных случаев. Так что сама возможность «наказания свыше» в виде укорачивания на 300 дней и без того короткой жизни внушала страх. Это обстоятельство обеспечило высокую популярность оккультных механизмов минимизации метафизических последствий нарушения общественных норм, а также широкое поле деятельности для мастеров ритуальных услуг и гадательных практик, включая монахов школ эзотерического буддизма Тэндай и Сингон, а также оммё:дзи — специалистов в науке «Пути Темного и Светлого начал» (онъё.до:, оммё:до: !Ш№)8.
Одной из особо уязвимых для подобного наказания групп считались влюбленные, особенно те, чья связь противоречила моральным нормам японского общества, а сила страсти приводила к серьезным нарушениям социальных и религиозных табу. Подобным коллизиям было посвящено немало произведений японской литературы и драматургии периода Эдо (1600-1868) — например, пьеса Тикамацу Мондзаэмон «Самоубийство
8 Даосские представления о «Пути Темного и Светлого начал» были привнесены в Японию из Китая вместе с эзотерическим буддизмом в периоды Асука — Нара (УП^Ш вв.) и стали основой для многих магико-мантических практик и ритуалов; подробнее см.: (Кикнадзе 2011: 18-26).
влюбленных накануне праздника Косин» (Синдзю: ёи ко:син 'ЬФШШФ) 1722 г.
ПОЯВЛЕНИЕ И СТРУКТУРА ДНЯ КОСИН
Наибольшую популярность ритуалы Дня Косин получили в период Эдо, но их зарождение приходится на гораздо более раннее время — периоды Нара (710-794) и/или ранний Хэйан (794-1185). Д. Е. Сондерс высказал предположение, что они проходили по структуре придворных праздничных мероприятий и что в них принимали участие все высшие сановники и придворные дамы, несшие службу при дворце. Главная цель ритуала — не дать себе уснуть, ибо «три червя» покидают тело именно во время сна. Мероприятия эти включали поэтические состязания, музицирование на лютнях бива и цитрах кото, а также ритуальную трапезу, игры в го и сугороку и другие подобающие случаю увеселения. Кроме того, от имени императора придворным преподносились подарки, а те высказывали в ответ признательности и пожелания доброго здравия (Saunders 1960: 426). Уже с самого начала ритуалы Дня Косин (Ко:син маши) имели синкретический характер, сочетая элементы «японского даосизма», Синто и тантрического буддизма, оставаясь при этом элементом скорее светской интеллектуальной культуры, нежели религиозной.
В последующие исторические периоды ритуалы Косин постепенно распространились за рамки культуры императорского двора, сливаясь с народным оккультизмом и суевериями; этому способствовали и буддийские монахи, и маги оммёдзи, адаптируя смыслы ритуалов Косин для сакральных нужд «массового потребителя», расширяя тем самым свою целевую аудиторию, готовую оплачивать ритуальные услуги.
К началу периода Эдо популярность Дня Косин стала действительно массовой, в этот период ритуал оформляется в один из самых распространенных культов. Пик его популярности приходится на вторую половину XVII в. Именно в это время очень широкое распространение получили ритуалы коллективных «ночных бдений» ко:синко:ШФ^, проводившиеся группами посвященных адептов.
Общины адептов складывались как по территориальному, так и по фамильному принципу; в них могли объединяться и соседи, и ближайшие родственники обоих полов и всех возрастов, включая детей. Среди адептов были лидеры, которые брали на себя задачи по координации всех действий общины, сбору средств на проведение ритуалов, установке алтаря, организации ритуальной трапезы, руководству ходом ритуала и т. д.
В процессе бдений адепты возносили молитвы у алтаря Ко:син-сама ^ФШ — божества культа Косин — с изображениями этого божества, а также до самого утра вели беседы, вкушали ритуальную пищу, играли в застольные игры и развлекали друг друга. При этом строго соблюдались
определенные табу — кататагаэ9. Запрещалось в том числе злословить, злиться, поддаваться страстям, думать о дурных делах, есть мясо животных, которые имеют четыре или две ноги, прикасаться к пяти сильно пахнущим овощам10. Одним из главных запретов ночи Косин-мати было полное табу на половые контакты, ибо выделения телесных жидкостей, особенно семени, вызывают осквернение (кэгарэ). Кроме того, было распространено суеверие, что дети, зачатые в ночь Косин, станут преступниками11.
Примечательно, что в некоторых группах адептов в ритуалах ночных бдений был более выражен синтоистский характер, в других — буддийский, что отражалось и на организации алтаря, и на подборке читаемых текстов (соответственно у первых читались молитвословы норито, у вторых — буддийские сутры и мантры), и на специфике ритуальной пищи (у первых дозволялось вкушать блюда из рыбы, у вторых эта пища табу-ировалась). Подбор блюд ритуальной трапезы варьировался в зависимости от местности; однако в большинстве общин использовались блюда из бобов, ритуальные колобки моти из толченой рисовой пасты и «сласти семи цветов» (ситиирогаси -Ь&Ш^) (Saunders 1960: 427).
В период Эдо многие общины адептов культа заказывали и устанавливали каменные стелы ко:синто: ШФ^ с изображением божеств Косин. Максимальное количество подобных стел было установлено во второй половине XVII в., в эру Канбун. До сих пор эти стелы можно встретить в разных уголках Японии, сейчас в том числе и в качестве элементов ландшафтного дизайна.
Ритуалы Косин устраивались также храмами и святилищами по упрощенной, но более массовой модели. В период Эдо даже существовала особая традиция паломничества по святым местам в канун празднования Косин — ко:син-маири ШФФ^.Такие праздники не предполагали глубокого постижения участниками сути «мероприятия», но давали возможность вознести молитву божеству Косин в месте максимальной «сакральной силы», где у молитв было больше шансов быть услышанными.
Есть сведения, что в период Эдо и раннем Мэйдзи в период Дней Косин группы бродячих монахов ганнин-бо:дзу устраивали
представления в разных храмах и святилищах Японии и развлекали паломников исполнением танцев Сумиёси-одори, перемежавшихся сценами юмористического содержания (Groemer 2000: 50-51). Эти
9 Кататагаэ^Ш^ — буквально «изменение направлений», практиковавшиеся в оммёдоритуальные запреты, позволявшие избежать развития событий в нежелательном для адепта направлении.
10 ЖЩгокун, то есть пять видов лука и чеснока, запрещенные буддизмом к употреблению в пищу.
11 Так, считается, что именно в День Косин был рожден знаменитый ниндзя, вор и убийца Исикава Гоэмон -5Л1 (1558-1594), прославившийся тем, что предпринял неудачную попытку убийства диктатора Тоётоми Хидэёси, за что был заживо сварен в кипятке вместе со своим малолетним сыном. Его образ и трагическая мучительная смерть нашли самое широкое отражение в пьесах театра кабуки и гравюры укиёэ периода Эдо.
представления добавляли к «бдениям ночи Косин» карнавальный элемент, выводивший действо за формальные рамки сугубо религиозного ритуала и погружавший его в контекст народного праздника.
В период Мэйдзи культ Косин, как и сопутствующие ему народные культы плодородия и фаллические культы, стали расцениваться правительством как нежелательные «пережитки феодализма», не соответствующие культурному облику новой просвещенной Японии. Эти культы подвергались официальным запретам и разнообразным формам преследования, поэтому резко упала их популярность, сузились социальная база и сфера распространения; многие культы, адаптируясь к новым условиям, утрачивали значительную часть ритуальной составляющей, ее первоначальный смысл и атрибутику, размывались и смешивались с другими 12
культами12.
В настоящее время ритуалы ко:син-маири ШФШ^ проводятся в павильоне Косиндо — огромного буддийского храмового комплекса Ситэннодзи в Осаке; в небольшом храме Дайкоку-сан Конгодзи Ясака-Косиндо в Киото, святилище божества Сарута-бико в Фукуока и некоторых других центрах каждые 60 дней. Особо важным считается первый праздник в году — Хацу-ко:син-маири ^ШФШ^.Эти ритуалы до сих пор очень популярны, ибо считается, что участие в них продлевает жизнь, исцеляет недуги и способствует исполнению заветных желаний и удаче в деньгах и торговле (поскольку День Косин проходит под знаком первоэлемента «металл»).
Таким образом, в настоящее время семантика Дня Косин была значительно переосмыслена и в известной степени «выхолощена»: если раньше он воспринимался как крайне опасный для жизни период, требовавший особых магических действий, то в настоящее время стал считаться благоприятным моментом для достижения желаемых целей или обретения защиты13.
АМУЛЕТЫ ДНЯ КОСИН
Непременным атрибутом храмовых Косин-маири является приготовление ритуальной трапезы — специфического блюда Косин-конняку. Это кусочки сладкого желе, приготовляемые из клубней аморфофаллуса конняку ШШ. Блюдо следует вкушать, непременно обернувшись лицом на север — направление, откуда приходят демонические силы. Также в храмах приобретаются популярные талисманы, прежде всего — кукуридзару
12 О деградации архаичных культов в период Мэйдзи см.: (Синицын 2019: 41-42).
13 Поклонение божеству Косин призвано обеспечить следующие благие результаты: защита и покровительство (сюго мир, спокойствие, безопасность (антай здоровье (кэнко: ШШ); изгнание демонических сил (якуёкэ М1Й). См.: Shomenkongo // Sanskrit and Buddhist Deities. URL: https://kobo.patandyuko.com/top-2/study-room/sanskrit-buddhist-deities/ (дата обращения: 05.02.2023).
(Ш^Ш, «связанная обезьяна»), которые затем в больших количествах подвешивают перед алтарем божества или его изображением. Эти амулеты символизируют «обезьяну», подвешенную за связанные между собой лапы,— считается, что амулет «связывает» и нейтрализует «трех червей». Правда, в настоящее время большинство посетителей покупают их как сувениры или как амулеты на благополучие, помогающие исполнению желаний, особенно если на этом желании сконцентрироваться в нужное время (День Косин) в нужном месте (храм/святилище Косин) (рис. 3).
Рис. 3. Амулеты кукуридзару храма Ясака Косиндо, г. Киото Fig. 3. Kukurizaru amulets, Yasaka Koshindo Temple, Kyoto
На амулетах кукуридзару также пишут свои просьбы и желания, обращенные к божеству Косин-сама14. Амулеты могут быть разных цветов и размеров (от крошечных до очень больших), одиночными или соединенными в длинные связки. В синтоистских святилищах в Дни Косин также продают фигурки трех обезьян сандзару, маски обезьян и «обезьяньего бога» Саруда-бико и другие амулеты, включая подобные тому, что был привезен А. Е. Глускиной.
КУЛЬТ ТРЕХ ОБЕЗЬЯН
Как уже говорились, у Дня Косин есть свое «собирательное» божество, к которому адепты почтительно обращаются как Ко:син-сама — «Господин Дня Косин», — образуемое целой группой персонажей.
Вполне логично, что одним из важнейших персонажей Дня Косин, то есть Дня обезьяны, выступает «божественная обезьяна» Масару №Ш, почитаемая как божество плодородия и защитник от демонов. В Японии культ Масару был тесно связан с традицией школы эзотерического буддизма Тэндай, в которой Масару почитается как «горное божество» Санно-гонгэн РШЙШ, хозяин горы Хиэй, на которой расположен Энрякудзи, главный храм школы, основанный монахом Сайтё (767-822). Санно-гонгэн изображается в виде триады: само божество, его супруга и их сын15.
Однако в контексте культа Косин почитание трех обезьян сандзару было несколько переосмыслено: три обезьяны получили имена мидзару , кикадзару и ивадзару . Их имена переводятся
соответственно как «Не видеть», «Не слышать» и «Не говорить»16. Считается, что эти обезьяны символизируют даосско-буддийский принцип «недеяния» муи (кит. увэй), то есть неучастие в нежелательных делах, отягчающих карму адепта17; с конфуцианской точки зрения — избегание
14 Так, например, в храме Ясака Косиндо в Киото амулет стандартной формы можно купить за 500 иен; к нему прилагается инструкция: 1) написать свое желание (коробка с фломастерами стоит рядом); 2) указать свое имя; 3) указать точную дату — год, месяц, число; 4) подвесить в специально обозначенном месте на алтаре. Сделать это можно в любой день, не обязательно в День Косин, хотя именно в День Косин сила амулетов считается намного выше, чем в остальное время. См.: Yasaka Koshin-do Temple // Sharing Kyoto. Best Temples and Shrines in Kyoto. URL: https://sharing-kyoto. com/see_yasaka-koshindo/story (дата обращения: 12.03.2023).
15 Согласно легенде, Сайтё искал место для уединения на горе Хиэй, и ему явился бог Саруда-бико в образе огромной обезьяны — «горного божества» — и оказал ему свое покровительство (Накорчевский 2004: 253; Спиридонов 2018: 268).
16 При этом -дзару ёЪ одновременно понимается и как «обезьяна», и как частица отрицания.
17 В дзен-буддизме этот принцип может интерпретироваться как медитативная депривация внешних сенсорных ощущений.
неэтичных поступков18. С точки зрения культа Косин три обезьяны прикрывают отверстия, через которые «три червя» санси могут выйти из тел, а также они не видят, не слышат и не рассказывают того, что могли бы сообщить «черви» божеству Тэнтэй.
Встречаются также вотивные храмовые картинки эма, где к группе из трех обезьян добавлены еще две: прикрывающая лапками половые органы — сэдзару — буквально «не делай [дурного]», и обезьяна,
изображаемая повернутой спиной и прикрывающей анальное отверстие — сасэдзару — буквально «не позволяй, чтобы с тобой сделали [дурное]». Эти изображения символизируют сохранность семьи, здоровье супругов и их потомков, а также защиту от проблем, связанных с половой жизнью (Спиридонов 2019: 270).
САРУДА-БИКО И КУЛЬТ КОСИН
В традиции Синто образ божественной обезьяны непосредственно связан с архаичным божеством плодородия Саруда-бико-но ками — «божество обезьяньего поля» (Боги, святилища обряды Японии 2010: 82). Иногда Саруда-бико представляется в облике огромной обезьяны (Симонова-Гудзенко 2002: 72) или в виде «горного монаха» ямабуси с лицом огненно-красного цвета и огромным носом откровенно фаллоидной формы. В этой ипостаси Саруда-бико известен как Дай-тэнгу (Ямабуси-тэнгу), правитель демонов тэнгу. Его образ весьма популярен как персонаж пьес театра кагура; изображающие его маски выступают
19
не только как театральные аксессуары, но и как сувениры19, в том числе сувениры Дня Косин.
Разнообразие иконографии и функций Саруда-бико говорит о том, что образ этот собирательный, сложившийся в результате очень долгой эволюции и слияния разнообразных локальных культов плодородия, земледельческих и фаллических культов и аффилированных с ними божеств. Фактически образ Саруда-бико слился с другим «земным божеством» — Окунинуси-но микото ^Ш^^20 и божествами досо.дзин ЖШ№(«боже-ства перекрестков дорог») ^аиге 2016: 54; Успенский 1981: 59-75; Синицын 2008: 76-80).
Примечательно очевидное сходство стел Косинто со стелами, посвященными божествам досодзин (то есть божествам плодородия), которые
18 Например, известно высказывание Конфуция: «На то, что не соответствует ритуалу, нельзя смотреть; то, что не соответствует ритуалу, нельзя слушать; то, что не соответствует ритуалу, нельзя говорить; то, что не соответствует ритуалу, нельзя делать»
(Переломов, 2001: 87).
19 Так, на постоянной экспозиции «Япония» в МАЭ РАН представлена подобная маска. См. подробнее: (Синицын 2008: 75-81).
20 Как и Саруда-бико, Окунинуси почитается в качестве супруга женского божества Амэ-но удзумэ.
устанавливались на перекрестках дорог и почитались как «сакральные точки», где на мир людей проецируется пространство мира ками21; в орнаментике стел (и косинто, и досодзин) очень часто встречаются изображения одной-трех обезьян (Энциклопедия Синто 2010: 74). И тем и другим вплоть до конца периода Эдо японцы подносили свои стоптанные сандалии варадзи, а в более поздние времена — изображения таких сандалий (Ксенофонтова 1981: 75-79). Эти сходства стел подчеркивают прямую связь Саруда-бико с божеством Дня Косин.
КУЛЬТ СЁМЭН-КОНГО И ЕГО ИКОНОГРАФИЯ
Было бы вполне логично ожидать, что именно Саруда-бико и будет почитаться в качестве центрального божества культа Косин. Однако образ этого божества в ритуалах Дня Косин был вытеснен другим персонажем, а именно Сё:мэн конго: — буквально «синеликий с ваджрой»22.
Именно его изображения характерны для оформления и алтаря Косин, и стел Косинто, где он находится в том числе в компании обезьян.
Причину такой иконографической аберрации можно видеть в разработанной японским эзотерическим буддизмом (представленным школами Тэндай и Сингон) доктрине хондзи-суйдзяку ^Й®^23 — концепции отождествления синтоистских божеств с конкретными персонажами буддийского пантеона. Сёмэн-конго выступает в функции хондзи («изначальная сущность»), а «божество Дня Косин» (то есть Саруда-бико) — его воплощением суйдзяку («проявленный след») (Успенский 1981: 59-75).
Справочники по японскому буддизму24 однозначно определяют Сёмэн-конго как аватар гонгэн ШШ того или иного представителя класса буддийских божеств, известных как «правители мудрости» видьяраджа (мё:о: ВДЕ), выступающие в роли защитников Будды и буддийского учения. Обычно видьяраджа ассоциируются с вадраякша, «правителями
21 Примечательно, что «развилка дорог» (яп. тимата ШШ) является омонимом словосочетания ти-мата Ш№, то есть «промежность земли», ассоциируемой в Синто со входом в Страну мертвых Ёми-но куниШйЮЩ. Поэтому неудивительно, что в самый центр этого пространства помещается изображение божеств-охранителей или их атрибутов (Casal 1949: 41-21; Ксенофонтова 1981: 75-79; Синицын 2008: 78). Подобные стелы защищали селения и их жителей от разнообразных напастей, а поля — от вредителей.
22 Также известен как Сэйсёку Дайконго: яся — «великий якша синего цвета с ваджрой».
23 Доктрина хондзи-суйдзяку ^ЙШ^ (буквально: «исконная основа — проявленные следы»), разработанная буддийской школой Тэндай во второй половине IX в., утверждает, что синтоистские божества ками являются манифестацией (суйдзяку) будд и бодхисатв (хондзи) (Накорчевский 2003: 179-182).
24 См., например: (Frédéric 1995: 271-272).
якша»25 и инкорпорированными в буддийский пантеон индуистскими богами дэва (тэн
К важнейшим персонажам этой группы относятся: Ваджра-якша/Ваджрапани (Конго:-яся ^ЙЖХ) — «[Правитель] якша с вад-жрой»; Уччушма (Усусама-мёо: ^Ш^ШВД!); Акаланатха (Фудо-мёо: ^ШВД!); Кундали (Гундари-мёо: ЖЖЙВДЗ; Атавака (Дайгэн-суй-мё:о: ^^Ах^фВД!); Ваджракумара (Ваджракилая) (Конго:до:д-зи-мё:о: ^Йж^ВД! ); Индра (Тайсяку-тэн ; Махакала (Дай-
коку АШ^) и др.
Все элементы, присутствующие в иконографии Сёмэн-конго, очевидно, заимствованы из иконографии вышеперечисленных божеств, которые обычно изображаются в гневном обличье, иногда в огненной ауре; с одним или двумя нимбами; имеют кожу синего, зеленого или черного цветов; лики их (один или три) устрашающие; у них четыре или шесть рук с соответствующим набором атрибутов; поза может быть как статичной (с опорой на обе стопы), так и динамичной («танцующей», с опорой на одну стопу); сам персонаж изображается, как правило, стоящим на скале, попирая одного или двух демонов26.
Однако, несмотря на иконографическую близость, функционально Сёмэн-конго не отождествляется полностью ни с одним из этих божеств, поскольку для каждого из них в традиции японского эзотерического буддизма существует свое особое место в мандала, свой специфический ритуал, а также своя мантра и свой символ («санскритский знак») бон-дзи Сёмэн-конго является специфическим конструктом, созданным монахами школ Сингон и Тэндай, реализовывавшими доктрину хондзи-суйдзяку, то есть на практике занимавшимися составлением устойчивых «пар» синтоистских и буддийских божеств. Таким образом, монахи специально «сконструировали» из наличного иконографического «материала» нужный им синкретический образ с единственной функцией божества «дня Косин». Неслучайно ряд авторов относят Сёмэн-конго к корпусу божеств, известных исключительно в рамках японского буддизма27.
25 Якша (яся ШХ) — класс мифических существ индуистского происхождения, имеют полубожественную, полудемоническую природу. В буддизме считаются низшими божествами, раскаявшимися демонами-людоедами, принявшими буддизм и выступающими в функции хранителей важнейших персонажей буддийского пантеона и буддийских ценностей. Иногда их отождествляют с демонамиракшасами (расэцу ШЩ). См.: (Де Фиссер 2016: 364). В японском буддизме яся широко отождествляются с персонажами японской народной демонологии — лесными демонами (лешими) тэнгу ЖЩ (Frédéric 1995: 280). Поскольку правителем тэнгу — Дайтэнгу ^ЖЩ («Великий Тэнгу») — считается упомянутый выше Саруда-бико, то и «проецирование» образа «правителя якша» на образ «правителя тэнгу» выглядит вполне логичным.
26 Эти попираемые демоны называются акки ША или акки-расэцу ШАШЩ, иногда их именуют также дзяки ЖА, попираемые демоны понимаются как поверженные враги буддийского учения.
27 Так, Сасама Ёсихико (Сасама 1992: 320) называет эту весьма представительную группу «божествами, сконструированными в Японии» (Нихон-дэ цукурарэта ками H^^'^b^fcW).
Иконография Сёмэн-конго действительно весьма аморфна и вариативна; ему могут сопутствовать разные бондзи, «заимствованные» у других божеств: знак «ун» (наиболее часто встречаемый) соответствует Будде Акшобхья (Асюка нёрай знак «бан» — Будде Махавайрочана
(Дайнити нёрай знак «уун» — видьярадже Уччушма (Усуса-
ма-мёо: знак «кан» — видьярадже Акаланатха (Фудо-мёо:
Изображения Сёмэн-конго могут иметь вид: 1) картин мандала (мандара Ц^Ш), обычно оформленных как свитки вертикального формата какэдзику, но иногда и как отдельные листы альбомного формата, с рукописными (кайга) или ксилографическими (ханга) изображениями; 2) каменных стел Косинто с изображениями-барельефами; 3) вырезанных из дерева скульптур, как монументальных, устанавливавшихся в буддийских храмах, так и миниатюрных, помещаемых в киоты дзуси28.
Обычно на мандалах Сёмэн-конго изображается с телом зеленого или синего цвета, в складчатой мантии с развевающимися лентами; иногда опоясанный драконом. Как правило, у него один лик (реже — три) и шесть рук с характерными атрибутами: трезубец гэкихоро (он символизирует победу над врагами буддизма и уничтожение трех пороков — жадности, гнева и невежества); диск-чакраримпо: который символизирует учение буддийского закона; лук хо:кю: стрела хо.дзэн (означают уничтожение врагов буддизма и дурных страстей); меч хо:кэн (символ победы над демоническими силами) и схваченная за волосы антропоморфная фигурка (символизирует удержание адепта от сна и дурных дел в ночь Косин30). Над божеством изображены символические Луна (гэцурин Я®) и Солнце (нитирин 0®); голова божества заключена в двойной нимб (нидзю: ринко: —Ж®^), во внешний круг которого вписаны три «волшебные жемчужины» чинтамани (хо:дзю-но тама 5^®!). Божество окружено целой компанией сопутствующих персонажей: это три обезьяны сандзару; петух, курица и три цыпленка (символизируют благополучие и процветание) (рис. 4).
На мандалах Косин также могут быть изображены двое юношей до:дзи ж^, один из которых, Сэйтака-додзи И^Йж^, держит в руках курильницу; другой, Конгара-додзи ^ЩШж^, известный также как Сё:кэра МЙЙ, держит меч или палицу. Примечательно, что под именем Сёкэра иногда понимается попираемый демон, который в ночь Косин
28 Образец такого дзуси представлен в собрании Государственного музея истории религии (ГМИР). См. подробнее: (Шандыба 2014: 43, 59; 2019: 43-52); изображение доступно на сайте ГМИР: URL: http://vm1.culture.ru/muzey_istorii_religii/catalog/small/0002500377/ (дата обращения: 02.02.2023).
29 Иногда трезубец заменяется монашеским посохом сякудзё: ^tt, имеющим ту же символику.
30 Это уже поздняя интерпретация; вообще фигура может иметь разные трактовки, в том числе может быть понята как прямое «заимствование» из иконографии Махакала/Дайкокутэн, который держит за волосы Шиву, в буддизме — бога-разрушителя и врага учения.
Рис. 4. Варианты изображений Сёмэн-конго: мандала работы Кацусика Хокусай (слева); фрагмент мандалы работы неизвестного художника периода Эдо (в центре); стела Косинто в саду Тиндзансо, Токио (справа) Fig. 4. Versions of Shomen Kongo image: mandala by Katsushika Hokusai (to the left); Edo period Mandala, unknown artist (in the center); Koshinto stela in Chinzanso park in Tokyo (to right)
следит за дурными поступками людей с крыш домов. Именно в таком обличье он изображен на гравюре известного художника периода Эдо Торияма Сэкиэн (рис. 5).
Иногда Сёмэн-конго изображается в сопровождении группы из четырех принявших буддизм демонов-ракшасов Сикумон-сэцуки Ш^^^Ш, защищающих учение и олицетворяющих «четыре священных стиха» гатха (гэ \Щ), излагающие важнейшие концепты буддизма (см.: Трубникова 2016: 613; Штейнер 2016: 95-96).
По сравнению с мандала, иконография стел Косинто гораздо более вариативна: изображенные на них персонажи могут более или менее совпадать с образами Сёмэн-конго, встречаемыми на мандала, но могут иметь и существенные отличия. Более того, иногда в качестве божества Косин могут изображаться и другие персонажи как из буддийского, так и синтоистского пантеона. Например, есть стелы, где в качестве божества Косин выступают дракон, пожирающий меч кэн (символ видьяраджи
Рис. 5. Демон Сёкэра. С гравюры художника Торияма Сэкиэн (1712-1788). Серия
«Иллюстрированный ночной парад ста демонов» (Гадзу хякки ягё: 1776 г.
Fig. 5. Shokera demon, from a print by Toriyama Sekien 5^, (1712-1788). (Series: Gazu Hyakki Yagyo ШИЖ&Шт), 1776 г.
Акаланатха/Фудо-мёо), бодхисатва Дзидзо и даже весьма экзотические «концепты»: так, в предгорьях горы Фудзи есть стела Косинто с барельефом полуобнаженной женщины (аллюзия на синтоистское божество Амэ-но удзумэ) с католическим крестом в одной из четырех рук (sic!) (Сасама 1992: 323).
В качестве образца типичной стелы косинто может быть рассмотрена та, что была установлена в 1669 г. (9-й год эры Канбун) в местечке Цубакияма в г. Эдо — здесь ныне парк Тиндзансо (Токио). На этой стеле-барельефе Сёмэн-конго изображен с тремя ликами и шестью руками. В руках он держит следующие предметы: волшебную жемчужину тама (в левой верхней руке), стрелу с раздваивающимся наконечником кари-мата (в левой средней руке); скрученный аркан (в левой нижней руке)31;
31 Аркан является типичным атрибутом видьяраджа Акаланатха/Фудо-мёо.
трезубец (в правой верхней руке); лук (в правой средней руке) и змею32 (в правой нижней руке). Фигура изображена стоящей на скале, под которой помещены петух и курица, а между ними — сидящая обезьяна с жезлом. Примечательно, что в верхней части стелы вырезан «буддийский знак» (бондзи) «бан», символизирующий будду Махавайрочану и защищающий людей, рожденных в любой год обезьяны.
В качестве божества Дня Косин / Сёмэн-конго могли почитаться и другие персонажи, иконография которых весьма отлична от образа сине-ликого многорукого якши. Примером может служить деревянная статуя, установленная в павильоне Косиндо храма Ясака Дайкоку-сан Конго:дзи Косиндо: ЛШ^ШШ^И^^^ в г. Киото (рис. 6).
Информационные листки и путеводители для посещающих храм туристов утверждают, что «на алтаре павильона Косиндо находится статуя Сёмэн Конго — божества, обладающего целительными силами»33.
Однако на самом деле здесь изображен совсем другой персонаж, имеющий обличье буддийского монаха и восседающий на троне в позе китидзё:-дзадзо: pqf^ffiffe (вариант позы ваджрасана); он демонстрирует правой рукой жест абхая-мудра (сэмуиин Ä^S^P); левая рука его покоится на левом бедре, в ладони — исполняющая желания «волшебная жемчужина» чинтамани (хо:дзю-но тама S^^S) на чаше-пьедестале.
Таким образом, статуя на самом деле изображает не Сёмэн-конго, а синкретическое синто-буддийское божество Дайкоку (Дайкоку-мё:о: ^ШВД^ / Дайкоку-тэн ^Ш^), почитаемое в Японии в том числе в качестве усмирителя демонических существ34. Собственно, этот вывод следует из самого названия храма, куда входит имя «Дайкоку». Существует много вариантов иконографии этого божества, в котором слились образы буддийского Махакала (восходящего к индуистскому Шиве) и синтоистского Окунинуси-но микото (Faure 2016: 49-57). Наиболее распространен его образ в ипостаси одного из «семи богов счастья» (Ситифукудзин ^feW), что отразилось и на виде данной статуи. Так, голова украшена убором из красной материи — «накидкой Дайкоку» (Дайкоку дзукин АШЩф), на груди — характерный для божеств-защитников красный фартук маэ-какэ FäiJÄ^. Примечательно, что посетителей храма совершенно не смущают разительные отличия этой статуи от рассмотренных выше изображений Сёмэн-конго, ее почитают именно в таковом качестве и подносят ей
32 В данном случае сжимаемая божеством змея символизирует одну из дурных страстей — гнев, который следует подавлять в Дни Косин. При этом иногда Сёмэн-конго изображается с руками, оплетенными змеями, что подчеркивает его гневный облик.
33 См., например: Yasaka Koshin-do Temple // Sharing Kyoto. Best Temples and Shrines in Kyoto. URL: https://sharing-kyoto.com/see_yasaka-koshindo/story (дата обращения: 12.03.2023). В посвященной храму статье в «Википедии» данное божество также именуется Сёмэн-конго. См.: Yasaka Köshin-dö // Wikipédia. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Yasaka_K%C5%8Dshin-d%C5%8D (дата обращения: 12.03.2023).
34 В этой ипостаси его почитают как Яся-Дайкоку -ftX^M.
Рис. 6. Павильон Косиндо храма Ясака Косиндо в г. Киото со статуей «божества Косин» Fig. 6. Koshin Deity statue, Koshindo pavilion, Yasaka Koshindo temple, Kyoto
множество разноцветных амулетов кукуридзару. В принципе посетителям важны не иконографические особенности объекта их поклонения, а укоренившаяся вера в приписываемые ему особые магические силы, способные благотворно повлиять на судьбу обращающегося к нему человека.
ВЫВОДЫ
Таким образом, культ Косин имеет сложную, многоплановую синкретическую природу и объединяет черты, заимствованные из различных философско-религиозных систем и культов: синто (включая архаичные культы плодородия и фаллические культы), эзотерического (тантрического) буддизма, японского даосизма (Оммёдо), конфуцианства, индуизма и японских народных суеверий. Этот культ оставил весьма значительный след в традиционной японской культуре и сохранил свою актуальность в настоящее время, хотя и утратил во многом ту поистине всенародную популярность, которую имел в период Эдо. Созданные в ту
эпоху памятники этого культа — стелы косинто — продолжают почитаться в качестве культовых артефактов. При этом сами ритуалы косинто прошли длительный путь становления и трансформации, частично потеряв к настоящему времени первоначальный императив преодоления опасного для жизни периода; многие его акценты были глубоко переосмыслены, а эзотерическое священнодействие превратилось в один из многих календарных храмовых праздников с сугубо благопожелательной «полумирской» символикой и атрибутикой, нацеленной на обретение здоровья, долголетия, процветания, богатства и исполнение сокровенных желаний.
Божествами Дня Косин выступает целая группа персонажей: «божественная обезьяна» Масару, три обезьяны сандзару, архаичные синтоистские божества плодородия Саруда-бико и Окунинуси-но микото, слившееся с персонажами японского тантрического буддизма (видьяраджи и ваджра-якши). В результате такого слияния сформировался образ центрального синкретического божества культа Косин — Сёмэн-конго, — отличающийся весьма вариативной иконографией. Его можно назвать специфическим эндемиком японского сакрального паноптикума, неизвестным в буддийских культурах вне Японии.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
МАЭ РАН. Опись коллекции МАЭ № 3916. 31 л.
Боги, святилища, обряды Японии: Энциклопедия Синто / ред. И. С. Смирнов. М.: РГГУ, 2010. 310 с.
Кикнадзе Д. Г. «Удзи сюи моногатари» («Рассказы, собранные в Удзи»), XIII в. // Письменные памятники Востока. 2011. № 1 (14). С. 18-26.
Ксенофонтова Р. А. Фольклорно-культовые образцы японской гончарной продукции начала ХХ в. // Материальная культура и мифология. (Сборник МАЭ. Т. XXXVII). Л.: Наука, 1981. С. 67-80.
Мещеряков А. Н. Сёку нихонги. Продолжение «Анналов Японии». М.: Изд.
дом «Дело»; РАНХиГС, 2018. 328 с.
Мещеряков А. Н., Грачев М. В. История Древней Японии. СПб.: Гиперион; Триада, 2003. 512 с.
Накорчевский А. А. Синто. СПб.: Азбука-классика; Петербургское востоковедение, 2003. 448 с.
Переломов Л. С. Конфуций «Лунь Юй». М.: Восточная литература, 2001. 180 с.
Сасама Ёсихико. Сирё Нихон рэкиси дзуроку //
(Иллюстрированная книга по истории Япони). Токио: Касива Сёбо, 1992. 348 с.
Симонова-ГудзенкоЕ. К. Ками и космогония // Синто — путь японских богов. Очерки по истории синто. Т. I / отв. ред.: Е. М. Ермакова, Г. Е. Комаровский, А. Н. Мещеряков. СПб.: Гиперион, 2002. С. 70-78.
Синицын А. Ю. Три маски традиционного японского театра Кагура (представленные в экспозиции зала «Япония») и их связь с архаичными фаллическими культами //
Радловский сборник: Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2007 г. / отв. ред.: Ю. К. Чистов, М. А. Рубцова СПб.: МАЭ РАН, 2008. С. 75-81.
Синицын А. Ю. Коллекция В. Л. Серошевского (МАЭ № 831) как первая в отечественной этнографии целевая подборка визуально-иллюстративных и предметно-тематических материалов по традиционным японским фаллическим культам // Японские исследования. 2019. № 4. С. 39-59.
Синицын А. Ю. Японские коллекции Анны Евгеньевны Глускиной в собрании Музея антропологии и этнографии // Вестник НГУ Сер.: История, филология. 2022. Т. 21, № 10: Востоковедение. С. 63-73.
Спиридонов Г. Б. Многоликость образа обезьяны в синтоистском искусстве // Япония: ежегодник. 2018. Т. 47. С. 255-272.
Трубникова Н. Н., Бабкова М. В. Обновление традиций в японской религиозно-философской мысли XIII-XIV вв. М.: Полит. энциклопедия, 2014. 745 с.
Успенский М. В. К вопросу о роли даосизма в японских народных верованиях. По материалам миниатюрной японской скульптуры XVII-XIX вв. // Искусство и религия. Научные труды Государственного Эрмитажа. Л.: Искусство, 1981. С. 59-75.
ФиссерМ. В., де. Древний буддизм в Японии. М.: Серебряные нити, 2016. 472 с.
Шандыба С. В. От храма к домашнему алтарю (буцудан и дзуси в японской культуре) // Религиоведение. 2019. № 3. С. 43-52.
Шандыба С. В. Предметы культового творчества Японии из собрания Государственного музея истории религии. СПб.: Северная Нива, 2014. 60 с.
Штейнер Е. С. Манга Хокусая: энциклопедия старой японской жизни в картинках / Полная публикация, исследование и комментарий: в 4 кн. СПб.: Петербургское востоковедение, 2016.
Breen J. Inside Tokugawa Religion: Stars, Planets and the Calendar as method // Culture and Cosmos: A Journal of the History of Astrology and Cultural Astronomy. 2006. Vol. 10. No. 1-2. P. 63-78.
Frédéric L. Buddhism. Flammarion Iconographic Guides. Paris; New York: Flammarion, 1995. 358 p.
Faure B. Protectors and Predators: Gods of Medieval Japan. Vol. 2. Honolulu: University of Hawaii Press, 2016. 498 p.
Groemer G. A Short History of the Gannin. Popular Religious Performers in Tokugawa Japan // Japanese Journal of Religious Studies. 2000. Vol. 27. No. 1-2. P. 41-72.
Saunders E. D. Koshin. An Example of Taoist Ideas in Japan. // Proceedings of the IX International Congress for the History of Religions, 1958. Tokyo; Kyoto, 1960. P. 423-432.
Tyler R. "The Book of the Great Practice". The Life of the Mt. Fuji Ascetic. Kakugyo Tobutsu Ku (Introduction and Translation) // Asian Folklove Studies. 1993. Vol. 52. P. 251-331
REFERENCES
Breen J. Inside Tokugawa Religion: Stars, Planets and the Calendar as method. Culture and Cosmos: A Journal of the History of Astrology and Cultural Astronomy, 2006, vol. 10, no. 1-2, pp. 63-78. (In English).
Faure B. Protectors and Predators: Gods of Medieval Japan. Vol. 2. Honolulu: University of Hawaii Press, 2016. (In English).
Frédéric L. Buddhism. Flammarion Iconographie Guides. Paris; New York: Flammarion. 1995. (In English).
Groemer G. A Short History of the Gannin. Popular Religious Performers in Tokugawa Japan. Japanese Journal of Religious Studies, 2000, vol. 27, no. 1-2, pp. 41-72. (In English).
Ksenofontova R. A. [Folklore and cult samples of Japanese pottery products of the early 20th century]. Material'naya kul'tura i mifologiya. SbornikMAE [The material culture and mythology. The MAE Collection]. Vol. 37. Leningrad: Nauka Publ., 1981, pp. 67-80. (In Russian).
Mescheryakov A. N., Grachev M. V. Istoriya drevnei Yaponii [History of ancient Japan]. St. Petersburg: Giperion, Triada Publ., 2003. (In Russian).
Nakorchevskiy A. A. Shinto [Shinto]. St. Petersburg: Azbuka-classika; Pereburgskoe vostoko-vedenie Publ., 2003. (In Russian).
Perelomov L. S. Konfutsiy "Lun'Yui" ["Lun Yu" by Confucius]. Moscow: Vostochnaya lite-raturea Publ., 2001. (In Russian).
Sasama Yosihiko. Shiryo Nihon rekishi zuroku [The Japan historic illustrated materials]. Tokyo: Kashiva Shobo Publ., 1992. (In Japanese).
Saunders E. D. Koshin. An Example of Taoist Ideas in Japan. Proceedings of the IX International Congress for the History of Religions, 1958. Tokyo; Kyoto, 1960, pp. 423-432. (In English).
Shandyba S. V. [From temple to a home altar (the butsudan and zushi in Japanese culture)]. Religiovedenie [Religion studies], 2019, no. 3, pp. 43-52. (In Russian).
Shandyba S. V. Predmety kul 'tovogo tvorchestva Yaponii iz sobraniya Gosudarstvennogo muzeya istorii religii [Items of Japanese cults art in the State Museum of Religion History collection]. St. Petersburg: Severnaya Niva Publ., 2014. (In Russian).
Simonova-Gudzenko E. K. [The Kami and Cosmogony]. Shinto — put' yaponskih bogov. Ocherkipo istorii Shinto [Shinto — the Way of Japanese gods. The materials in Shinto history]. Vol. I. Ed. by E. M. Ermakova et al. St. Petersburg: Giperion Publ., 2002, pp. 70-78. (In Russian).
Sinitsyn A. Yu. [Japanese collections of Anna Evgenievna Gluskina in the Museum of Anthropology and Ethnography]. VestnikNGU. Seriya: Istoriya, filologiya [Bulletin of NSU. Series: History, philology],. 2022, vol. 21, no. 10. Oriental Studies, pp. 63-73. (In Russian).
Sinitsyn A. Yu. [The W. L. Seroshevsky collection (MAE No. 831) as the first targeted acquisition of visual and thematic materials on Japanese traditional phallic cults in Russian ethnography]. Yaponskie issledovaniya [Japanese Research], 2019, no. 4, pp. 39-59. (In Russian).
Sinitsyn A. Yu. [Three masks of Kagura theatre at the MAE Japanese exposition in the context of archaic phallic cults]. Radlovskii sbornik: Nauchnye issledovaniya i muzeinyeproekty MAE RAN v 2007 godu [Radlov collection: Scientific research and museum projects of the MAE RAS in 2007]. Ed. by. Chistov Yu. K. et al. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2008, pp. 75-81. (In Russian).
Spiridonov G. B. [The diversity of the monkey image in the Shinto art]. Ejegodnik Yaponiya [Japan Almanac], 2018, vol. 47, pp. 255-272. (In Russian).
Trubnikova N. N., Babkova M. V. Obnovlenie tradicii vyaponskoi religiozno-filosofskoi mysli 13-14 vekah [Renewal of traditions in Japanese religious and philosophical thought of the 13—14th centuries]. Moscow: Politicheskaya encyclopedia Publ., 2014. (In Russian).
Tyler R. "The Book of the Great Practice". The Life of the Mt. Fuji Ascetic. Kakugyo Tobutsu Ku (Introduction and Translation). Asian Folklove Studies, 1993, vol. 52, pp. 251-331. (In English).
Uspenskii M. V. [On the question of the role of Taoism in Japanese folk beliefs. Based on materials from miniature Japanese sculpture of the 17th-19th centuries]. Iskusstvo i religiya. Sbornik nauchnyh trudov Gosudarstvennogo Ermitazha [Art and Religion. The State Hermitage research review]. Leningrad: Iskusstvo Publ., 1981, pp. 59-75. (In Russian).
Visser M. V., de. Drevnii buddizm v Yaponii [Ancient Buddhism in Japan]. Moscow: Serebryanye niti Publ., 2016. (In Russian).
Submitted: 14.03.2023 Accepted: 16.05.2023 Article published: 30.12.2023
