CC BY
108ГОЛИУСОВА Юлия Вячеславовна, кандидат социологических наук, старший научный сотрудник, Институт социологии РАН, Москва E-mail: [email protected]
КЛЮЧАРЕВ Григорий Артурович, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник, руководитель Центра социологии образования,
науки и культуры Института социологии РАН, Москва E-mail: [email protected]
О стратегиях занятости современной молодежи
Аннотация. В статье показано, что наряду с традиционными стратегиями — трудоустройство, продолжение учебы — выпускники средней школы все больше предпочитают оставаться на иждивении родителей, формируя особую социальные группу — NEET-поколение. Немного иначе обстоит дело с выпускниками высших учебных заведений. Не найдя достойного места работы по специальности, полученной в вузе, они образуют молодежный прекариат — социальный слой нестабильно занятых. После окончания учебного заведения трудоустраиваются, по разным данным, от 30 до 60% выпускников, значительная часть остальной молодежи «плавно» перемещается в сферу пассивных потребителей имеющихся в их семьях активов. Доля NEET-поколения и молодежного прекариата в общей численности молодых людей (до 29 лет) составляет, по приблизительным подсчетам, около четверти. Основная причина данного неблагоприятного социального процесса состоит в несоответствии качества образовательной подготовки выпускников учебных заведений структуре и запросам рынка труда.
Ключевые слова: профессиональное образование, рынок труда, занятость молодежи, NEET-молодежь, молодежный прекариат.
Goliusova Yuliya Vyacheslavovna, Candidate of Sociology, Senior Researcher, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia E-mail: [email protected]
Kliucharev Grigory Arturovich, Doctor of Philosophy, Professor, Main Researcher, Institute
of Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia
E-mail: [email protected]
The strategies of today's youth employment
Abstract. The article shows that along with the traditional strategies — employment or continuing education, some secondary school graduates prefer to remain dependent on their parents, forming a special social group — NEET-generation. A little different is the case with the graduates of higher education institutions. Unable to find a decent job in the specialty obtained in high school, they form a youth precariat — social stratum is unstable employment. According statistics, the number of graduates without job estimates from 30 to 60% of graduates, so that much of them «smoothly» moved into the sphere of passive consumers at their family assets. The share of NEET-generation and youth prekariata in the total number of young people (under 29 years) is at estimated about 25%. The main reason for this negative social process is the deterioration of the professional education of graduates and the needs of the structure of the labor market.
Keywords: vocational training, labor market, youth employment, NEET-youth, youth precariat.
Вхождение молодежи на рынок профессионального оплачиваемого труда, как известно, процесс непростой и в чем-то болезненный. По разным причинам, юноши и девушки становятся субъектами действия объективного противоречия трудовых (рыночных) отношений — потребности в свежей рабочей силе и нежелании старшего поколения оставлять кому-то (разве что, своим детям) статусные рабочие места. К этому добавляется юношеский максимализм, неумение
объективно и трезво оценить свои возможности и интересы «принимающей стороны» — работодателя. В общественном сознании справедливо (но лишь отчасти) считается, что система общего и профессионального образования готовит молодежь к самостоятельной экономически активной жизни. Но как показывают наблюдения, так случается далеко не всегда. Около четверти молодежи выбирают свой путь поиска места в жизни. Ниже мы рассмотрим, как возникают такие «новые» стратегии на примере НЕЕТ-молодежи и молодежного прека-риата. В заключительном разделе постараемся понять, почему нынешняя система образования способствует возникновению таких жизненных стратегий.
Поколение МББТ
В современном мире общественное мнение постепенно склоняется к мысли, что совершеннолетние молодые люди, окончившие школу, могут на протяжении нескольких лет искать «свое место в жизни», не учась, не работая, не занимаясь ничем общественно полезным. Таким образом, сформировалась отдельная группа, насчитывающая в различных странах от 15 до 25% молодежи. Их обобщенное название NEET («Not in Employment, Educationor Training») — молодежь в возрасте 15—29 лет, которая экономически неактивна, не учится и не охвачена профессиональной подготовкой.
То, что этот феномен наиболее подробно описан в средиземноморских странах, не является случайным совпадением. Именно в этом регионе наиболее высока молодежная безработица, которая в конце 2012 г. в Испании и Греции достигла уровня в 60% [Gonz£lez2013]. Похожая ситуация наблюдается и во многих латиноамериканских странах, а также государствах Магриба. Сильные семейные традиции в этих регионах, с одной стороны, смягчают негативные последствия феномена NEET, с другой — усугубляют их. К примеру, обычай совместного проживания с родителями до 30 лет помогает молодым людям пережить экономические невзгоды, но он же делает их инертными и безынициативными даже в относительно благополучные времена. Более того, как показывают наблюдения в Мексике, именно поколение NEET оказывается наиболее
подвержено пагубному влиянию наркокартелей и активно вовлекаются в наркоторговлю и криминал [8ецаз2011].
В странах Магриба поколение НЕЕТ сыграло важную роль в так называемых арабских революциях 2010—2011 гг. [ТоггеЫаиеа 2011].
В Японии этот феномен приобрел специфическую окраску и обозначается термином «хикикомори» («находящиеся в уединении»). Согласно определению Министерства труда и общественного благосостояния Японии хикикомори считаются лица, изолирующие себя от общества и общественной жизни на срок более 6 месяцев. Наиболее часто хикикомори — это молодые люди 15—30 лет; НЕЕТ чаще становятся юноши. Помимо хикикомори в Японии большое распространение получила группа Ггее1егБ — молодежи, отказывающейся поддерживать сложившуюся в стране систему пожизненного найма. Представители этой молодежной группы являются своего рода дауншифтерами. Являясь выходцами из семей «белых воротничков», они предпочитают зарабатывать на жизнь случайными приработками, предпочитают горизонтальную мобильность вертикальной [Тихоцкая 2010: 459].
Численность НЕЕТ-молодежи в возрасте от 20 до 24 лет в странах ЕС колеблется в пределах 10—13% [Варшавская 2015: 40—46]. По данным Организации экономического сотрудничества и развития, в период с 2007 до 2012 гг. в странах-участницах1 ее численность выросла на 7,5% и достигла 18% всей молодежи [СагсШое1а1. 2015].
По данным, вычисленным на основе «Обследования рабочей силы» Росстата, в 2015 г. каждый шестой (19%) молодой россиянин в возрасте 15—29 лет относился к группе НЕЕТ-молодежи. Такой статус в первую очередь характерен для российских юношей и девушек 20-ти лет и старше. Каждый шестой молодой человек в возрасте 20—29 лет не имеет работы и не учится. Уровень НЕЕТ, рассчитанный для 15-19-летней
1 Австралия, Австрия, Бельгия, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Израиль, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Республика Корея, Латвия, Люксембург, Мексика, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Польша, Португалия, Словакия, Словения, США, Турция, Финляндия, Франция, Чехия, Чили, Швейцария, Швеция, Эстония, Япония.
молодежи, почти втрое меньше. Среди российских девушек ничем не занятых вдвое больше, чем среди юношей (19,1 и 10,0% соответственно).
Низкий уровень образования является одним из основных факторов, существенно увеличивающих вероятность попадания в группу НЕЕТ-молодежи. Особенно сильно возрастают риски для молодежи, завершившей образование на уровне основной общей школы. 40,5% 20-29-летних россиян, имеющих основное общее образование, относились в 2014 году к группе НЕЕТ-молодежи. Это в 3—3,5 раза выше, чем среди имеющих высшее и среднее профессиональное образование этой же возрастной категории.
Уровень НЕЕТ-безработицы составил 5,1%, НЕЕТ-экономической неактивности — 9,4%. Эти показатели значительно варьируются по поло-возрастным группам. Показатель НЕЕТ-безработицы максимален в группе 20-24-летних юношей (8,0%). НЕЕТ-экономическая неактивность распространена преимущественно среди женщин: уровень НЕЕТ-неактивности для женщин составил 14,3%, для мужчин он почти втрое меньше. Это связано, скорее всего, с рождением детей в этом возрастном интервале. Рождение ребенка до первого трудоустройства означает для девушки вероятную экономическую неактивность на протяжении всей жизни.
Уровень НЕЕТ существенно дифференцирован по российским регионам. Он варьируется от 5,9% (Санкт-Петербург) и 6,1% (Москва) до 34,1% (Чеченская Республика) и 38,6% (Республика Ингушетия).
В основном в группу неактивных и незанятых входит молодежь со средним образованием. Причем это пребывание «в стороне от рынка труда и образования» может затягиваться надолго. Согласно ряду оценок, численность этой «неблагополучной» группы превышает одну пятую от всей молодежи до 29 лет, то есть она весьма значительна.
В Европе НЕЕТ называют «потерянным поколением», так как отсутствие навыков трудоустройства и повседневного труда приводит к исключению молодых людей из сферы занятости. В 30—40 лет гораздо сложнее включиться в процесс поиска работы и труда, не имея такого опыта в более раннем возрасте.
В России пока остаются неизученными субъективные
мотивы и институциональные причины неактивности и незанятости молодежи, относящейся к группе НЕЕТ, а также возможность включения их в систему занятости.
Молодежный прекариат как «системный сбой»
Неоднозначная ситуация в системе образования не может не отразиться на молодежи с высшим образованием как особой ресурсной социальной группе. Помимо «удачных» и «хорошо устроенных», появляются группы «лишенных» и «нестабильных». Многие выпускники вузов пополняют ряды прекариата — нестабильно занятого, депривированного слоя в социальной структуре российского общества.
По данным Росстата, среди занятого населения России 20-29-летние специалисты с высшим образованием составляют 7,8%. 9,6% безработных — это молодые специалисты в возрасте 20—29 лет с высшим образованием. Среди безработных с высшим образованием доля молодых специалистов составляет 48,6%, то есть около половины. Среди молодых специалистов с высшим образованием доля безработных составляет 6,8%. Это цифры неутешительной для современного российского рынка труда статистики.
Среди выпускников вузов, по данным исследования, проведенного порталом Career в начале 2016 года, самой популярной вакансией является оператор ПК (7,2% всех вакансий по России), далее следуют менеджер по работе с клиентами (3,7%), оператор call-центра (3,3%), оператор интернет-магазина (2,6%), наборщик текста (2,2%). В среднем в первом полугодии 2016 года в России на одну вакантную должность претендовали 9 молодых специалистов. На рынке труда наиболее активно ищут соискателей рознично-торго-вые организации (28% вакансий). Растет доля вакансий, размещенных компаниями, занимающимися непищевыми товарами народного потребления, строительством, гостиницами и телекоммуникациями. В 2015 г. чаще всего в вакансиях для молодых специалистов встречалось требование наличия экономического образования — 41% всех российских вакансий. Почти четверть вакансий подразумевала техническое
образование. В 9% вакансий встречалось юридическое образование. За год уменьшилась доля вакансий с экономическим образованием, а вот доля вакансий с техническим, юридическим и медицинским образованием увеличилась. Наиболее распространенными требованиями к молодым соискателям были навыки продаж (19,5%), грамотная устная речь (17,3%) и презентационные навыки (14,2%). Таким образом, выпускники вузов вынуждены трудиться на позициях, которые не предполагают наличие высшего профессионального образования, ведь от них не требуется специальных навыков. Это может привести в депрофессионализации молодого специалиста, который на старте карьеры не востребован как представитель профессии, которой он обучался в высшем учебном заведении. В университетах не приобретаются навыки продаж и грамотной устной речи.
Что касается личных качеств, которые необходимы, с точки зрения работодателя, то молодой специалист в России должен быть ответственным (28,1% вакансий за последний год), стрессоустойчивым (24,9%) и целеустремленным (24,8%). Также ценится аккуратность (22,3%) и лидерские качества (20,6%).
Предлагаемый уровень оплаты труда молодого специалиста в первом полугодии 2016 года в Москве составил 30 тыс. рублей. В регионах зарплаты ниже, как правило, не менее чем на 30%. Ближе всего к московскому уровню находятся зарплаты в Санкт-Петербурге и Сочи: там они лишь на 17% ниже. Самые высокие зарплаты у разработчиков программного обеспечения, самые низкие — у менеджеров по обслуживанию клиентов.
Многие из представителей молодежного прекариата рассматривают свой статус как временный, надеясь перейти на позиции, соответствующие их уровню образования. Однако их страх потерять даже временную работу достаточно велик. По данным онлайн-опроса компании НеаёНиШег, проведенного в период с 20 июня по 20 июля 2016 года, среди 577 молодых специалистов 11% респондентов боятся потерять работу, 14% не знают, каковы их позиции, 75% уверены и скорее уверены в стабильности своего статуса. Если учесть, что, скорее всего, затруднившиеся ответить тоже испытывают неуверенность
в завтрашнем дне, то получается, что четверть ответивших на вопрос молодых специалистов находятся в нестабильном статусе. Подтверждением этому служит тот факт, что 71% ответивших считает, что найти работу по их специальности скорее сложно или очень сложно, а 15% не определились с мнением. Только 13% говорят о том, что в их профессиональной области найти работу просто или скорее несложно. 51% молодых специалистов согласны снизить зарплатные ожидания ради сохранения рабочего места. Следует отметить, что опрос проводился именно с соискателями, которые ищут работу. Следовательно, их положение диктует им такого рода покладистое поведение.
Таким образом, приходится констатировать факт, что молодые специалисты с высшим образованием попадают в условия рынка труда, когда их знания, умения и навыки никоим образом не способствуют приобретению стабильного социального статуса. Они остаются в ситуации нестабильности и риска, воспринимая ее как временную, но, одновременно, понимая, что, не изменив своего восприятия этой ситуации, не пойдя на уступки, они не изменят кардинально свой статус. «Нет ничего более постоянного, чем временное», — говорил Козьма Прутков. И это мы наблюдаем, когда видим молодого специалиста с высшим образованием, работающего в еа11-центре оператором или продавцом в магазине бытовой техники, типичного представителя молодежного прекариата.
С сожалением следует отметить, что наличие высшего образования не гарантирует стабильного места работы по выбранной специальности с желаемым уровнем оплаты труда. Необходимость перемен в области консенсусного развития системы образования и рынка труда очевидна и ждет своей актуализации, а возникшие проблемы — своего решения.
Основным средством восстановления баланса во взаимодействии системы профессионального образования, рынка труда и социального поведения молодежи является постепенная коррекция правил игры в семантическом пространстве «институт образования — работодатель». Это, как можно надеяться, должно разорвать порочный круг, когда предприятия не доверяют качеству подготовки, указанному в дипломах, граждане покупают образовательные услуги (а вместе с ними и
диплом низкого качества), поставщики образовательных услуг формируют значительный по объему средств рыночный сегмент дешевого и некачественного образования, а работодатели предпочитают при этом еще больше не доверять дипломам и, как говорится, «от греха подальше» не иметь дело с выпускниками учебных заведений, отдавая предпочтение молодым, но уже показавшими себя в деле работникам.
Образование — путь в сторону депрофессионализации
Существуют различные объяснения сложившейся ситуации. Ряд экспертов в качестве основной причины видят «вину» системы образования, которая продолжает действовать по инерции и плохо «улавливает» сигналы рынка. Другие — апеллируют к несознательности самих работников, ориентированных на «прибыльные» (с их точки зрения) профессии и не желающих учитывать интересы общества. На этом фоне в качестве решения проблемы все чаще предлагают более тщательно регулировать процесс подготовки и распределения учащейся молодежи по секторам экономики. Особое значение при решении этой задачи имеет система согласования объемов и качества подготовки в образовательной сфере и потребностей работодателей в квалифицированных работниках. Для перехода молодых специалистов из образовательной среды на рынок труда допускаются самые различные способы, включая опыт советской системы подготовки и распределения кадров.
Этим обусловлены новые исследовательские задачи, связанные с необходимостью анализа взаимодействия и взаимного соответствия системы образования, рынка труда и социального поведения молодежи на основе комплексного подхода, учитывающего интересы и потребности всех участников данного дискурса. При этом мы исходим из того, что в широком понимании рынок труда — это система трудовых, социально-экономических и правовых отношений, согласующая интересы работодателя и наемных работников в целях обеспечения нормального воспроизводства рабочей силы и эффективного труда занятых работников. Как следствие, взаимодействие рынка образовательных услуг и рынка труда
будет определяться не только субъектами — работодателями и наемными работниками, но также рыночными механизмами и сложившимися «правилами игры», инфраструктурой рынка труда, доступными материальными активами и, наконец, что особенно важно, ролью государства в этом процессе.
На этом фоне эффективное решение вопросов трудоустройства выпускников и обеспечение предприятий квалифицированными кадрами определяется комплексом факторов:
• структурой и объемом подготовки квалифицированных специалистов и квалифицированных рабочих в регионе, их соответствием текущей и перспективной потребности реальной экономики в них;
• качеством подготовки специалистов и рабочих в профессиональных образовательных учреждениях: здесь имеется в виду уровень квалификации и объем компетенций как системы знаний и навыков, необходимых для выполнения определенных профессиональных действий;
• развитием горизонтальных связей вузов, других учреждений профессионального образования и предприятий (компаний), включая целевые формы подготовки специалистов, программы совместной послевузовской профессиональной подготовки;
• наличием программ опережающей подготовки, учитывающих тенденции перспективного развития промышленности и экономики в целом: речь идет о системе непрерывного дополнительного профессионального образования;
• развитием образовательного кредитования, государственной поддержкой и страхованием малых и средних частных (негосударственных) инвестиций в образование и профессиональную подготовку;
• профориентацией и обеспечением информированности студентов для работы на предприятиях, а также поощрением развития самыми различными способами востребованных рынком труда личностных качеств;
• наличием системы мер по адаптации и закреплению молодых специалистов на предприятиях, развитием наставничества, социальных программ поддержки.
Попробуем охарактеризовать сложившиеся взаимоотно-
Кик менялся зп последние 5 лет спрос на специалистов с высшим образованием,%
85
Увеличивался
Оставался стабильным
Уменьшился
оо
■ Работодатели ■ Служба-занятости ■ Агентства по трудоустройству
Как менялся за последние 5 лет спрос на специалистов с средним специальным
образованием,%
68
Увеличивался
Оставался стабильным
Уменьшился
■ Работодатели ■ Служба занятости ■ Агентства по трудоустройству
Рис. 1. Динамика спроса на квалифицированные кадры за последние пять лет по оценкам экспертных групп
о
й
к
•<
о о
м
>
3
л
>
шения основных участников рынка образовательной сферы и рынка труда, определить проблемное поле такого взаимодействия, так называемые «точки разрыва». Для начала оценим, как воспринимают основные участники рынка труда2 несоответствие объема и качества подготавливаемых специалистов потребностям современного рынка. По оценкам руководителей предприятий и кадровых служб, наблюдается недостаточная укомплектованность предприятий квалифицированными специалистами и квалифицированными рабочими, имеющими как среднее, так и высшее профессиональное образование. Причем в равной степени это касается специалистов с высшим образованием (обеспеченность такими специалистами составляет 72%), со средним специальным образованием (67%) и квалифицированными рабочими (69%). При этом практически все респонденты отметили, что за последние пять лет спрос на специалистов (особенно с высшим образованием) оставался в целом на одном и том же уровне, тогда как на квалифицированных рабочих постоянно увеличивается (см. рис.1).
Данная тенденция по оценкам всех групп экспертов будет сохраняться. Так, представители рекрутинговых агентств прогнозируют увеличение спроса в ближайшее время на «квалифицированные рабочие профессии», «на технические рабочие специальности». Сотрудники служб занятости также отметили рост потребности в квалифицированной рабочей силе и в специалистах узкой квалификации.
Как достаточно высокую оценивают и представители вузов (руководители вузов и преподаватели) востребованность выпускников на рынке труда. Однако обращает на
2 Здесь используются результаты экспертного опроса ЦСПиМ и ИС РАН представителей целевых групп (всего опрошено 120 человек в равных пропорциях в 9 регионах РФ) — «руководители предприятий и кадровых служб» (в тексте «работодатели»), «руководители вузов» (в тексте «вузы»), «сотрудники служб занятости» (в тексте «служба занятости»), «сотрудники рекрутинговых агентств» (в тексте «рекрутинговые агентства»), «руководители и работники департамента трудовых ресурсов» (в тексте «департамент трудовых ресурсов»). Опрос проводился в гг. Москва, Санкт-Петербург, Хабаровск, Саратов, Воронеж, Челябинск, Ярославль, Ставрополь, Новосибирск в рамках исследовательского проекта «Образование, рынок труда и социальное поведение молодежи в современной экономической ситуации».
себя внимание разноплановый перечень специальностей, который опрошенные эксперты вузов «считают» востребованной. Так, по их мнению, наилучшие перспективы трудоустройства имеют те выпускники, которые освоили геологоразведку, специальности по культуре, лингвистике, психологии, хореографии, стоматологии. Меньше, опять-таки по мнению представителей системы образования, востребованы со стороны предприятий/организаций, специальности по экономике, физике, химии, технологии машин, экологии востоковедению. Между тем в ответах работодателей и особенно представителей рекрутинго-вых агентств оценка перспективности названных выше специальностей совершенно противоположная. На наш взгляд, это весьма симптоматично — работники системы образования, видимо, не информированы о действительной ситуации на рынке труда и потребностях в специальностях, которым они учат своих студентов. Либо это известный «академический консерватизм» — нежелание что-либо менять в работе своего учебного заведения: вводить новые курсы и специальности, приводить уровень квалификации и компетенции выпускников в соответствие с реальными потребностями и возможностями трудоустройства.
Принципиально различные оценки перспективности многих специальностей, которые высказали эксперты, на наш взгляд, связаны с различным смысловым содержанием понятий «потребность в специалистах» и «перспективная профессия». Для представителей предприятий и учреждений, как оказалось — это конкретные должностные позиции, со вполне определенным набором требуемых знаний и компетенций, личностных качеств работников. А для представителей учебных заведений это означает перечень специальностей, которые имеют высокий спрос среди абитуриентов и, соответственно, приносят наибольшую прибыль учебному заведению. Отсюда появляется следующая логическая цепочка: «чем больше набираем — тем больше выпускаем, тем большим спросом пользуются специальности на рынке труда». Об этом, например, свидетельствуют данные конкурсов абитуриентов на разные специальности (см. рис. 2).
Высокий конкурс (среднее значение 18,9 чел./ место) Низкий конкурс (среднее значение 3,8 чел./место)
Психология Музыкальное образование Юриспруденция Информатика Системы обеспечения движения Логистика Экономика Актерское мастерство Хореография Фармацевтика Прикладная геодезия Экология Природоведение Технологическая безопасность Водоснабжение и водоотведение Пищевая промышленность (производство продуктов из растительного сырья) Лечебный (врач общего профиля) Музыканты Теплоэнергетика Теплотехника Химические технологии
Рис. 2. Конкурс на отдельные специальности в вузах (ответы представителей вузов)
Еще одним важным результатом является признание работодателями неэффективным «прямое» взаимодействие с вузами на основе договорных отношений о подготовке квалифицированных специалистов и квалифицированных рабочих (в рамках прикладного бакалавриата). Почти все работодатели и их посредники на рынке труда, включая аутсорсинговые агентства, отметили, что у них нет таких договорных отношений и «они не нужны». На наш взгляд, это еще одно важное свидетельство, что нынешнее качество подготовки большинства специалистов не отвечает объективным требованиям. При этом формальное свидетельство (диплом, аттестат) не имеет особого значения. Работодатель ориентируется прежде всего на предыдущий опыт работы соискателя (как минимум это может быть отзыв о прохождении практики или стажировки, причем, в идеале, на этом же предприятии) или же предпочитает вложить средства в повышение квалификации или переподготовку работника, если его личные качества подходят для дела.
Часть экспертов из числа работодателей отметила, что «они и без договоров приглашают работников из тех образовательных учреждений, из каких считают нужным», правда, с испытательным сроком и, скорее всего, с обучением на рабочем месте. Однако общая тенденция — это необходимость
наличия предыдущего опыта работы (54%), рекомендации с предыдущего места работы (38%), репутация учебного заведения, которое окончил соискатель (25%). Любопытно, что содержание диплома, а по сути перечень прослушанных учебных дисциплин интересует лишь 8% работодателей. Из этого следует, что для успешного трудоустройства особое значение имеют подтвержденные на практике знания и компетенции. А это у молодых выпускников, как правило, отсутствует.
Таким образом, можно сделать общий вывод, что вузы сегодня ориентируются не на потребности работодателей, а на востребованность (популярность) специальностей у абитуриентов. Такая ситуация является основной причиной дисбаланса в системе «образование — рынок труда». Вместо того чтобы исходить из результатов трудоустройства своих выпускников, вузы продолжают ориентироваться на спрос и конъюнктуру на рынке образовательных услуг. Так, например, открытие новой специальности и ее «продвижение», по сути дела, есть результат обостряющейся в последние год-два конкурентной борьбы вузов за «платных» студентов и дополнительные бюджетные места.
По оценкам экспертов из числа представителей вузов, главным проблемным фоном остается недобор студентов, в том числе в связи с демографическим спадом, необеспеченность приемной комиссии квалифицированными кадрами; для региональных вузов — это отток абитуриентов в столичные вузы, недостаточно эффективная работа ФИС ГИА и приемной комиссии. То есть практически указан круг проблем, который так или иначе связан с обеспечением финансовой устойчивости вуза: так, по оценкам представителей вузов, более половины — места на коммерческой основе, в среднем лишь 44,4% мест — бюджетные; практически все вузы имеют подготовительные курсы, на которых зарабатывают до 10—15% от общего ежегодного бюджета. При этом в частных беседах и интервью деканы и проректоры с сожалением рассказывают о «потерях» платных абитуриентов для своего вуза, они не понимают, как это «иностранцам удается организовать образовательные форумы, на которых наиболее платежеспособные абитуриенты принимают решение об обучении за рубежом».
В этой связи важным становятся вопросы о мотивации получения образования и тех социальных ожиданиях, которые сформированы сегодня у молодежи в отношении своей предстоящей профессиональной деятельности. Считается, что наличие высшего образования рассматривается как необходимый атрибут успешного трудоустройства. При этом спрос предъявляется, в сущности, не на образование как таковое, а на формальные символы знаний (дипломы, аттестаты). Для удовлетворения такого спроса возникает предложение — симуляция реального образовательного процесса. В результате параллельно с институтами реального образования, которые достаточно эффективно «распределяют» знания и компетенции среди потребителей, возникают институты мнимого образования, производящие символы несуществующих знаний — симулякры знаний [Ключарев и др. 2014: 228—237].3 При этом в любом случае работодатель не удовлетворен качеством работы системы образования — отсутствие или недостаток знаний и компетенций (непрофессионализм) может являться недостатком системы образования («человек учился, но не доучился») или следствием имитации образования как такового («человек делал вид, что учился»). Этим можно объяснить известный скепсис и недоверие многих работодателей к системе профессионального образования и ее выпускникам. По крайней мере, в наших интервью это было хорошо заметно.
Косвенно это подтвердили эксперты — представители вузов. По их мнению, в половине случаев целью поступления в учебное заведение становится не получение конкретной специальности и связанная с ней в последующем профессиональная деятельность, а совсем иное — «переехать в крупный город», «получить отсрочку от армии», «оттянуть начало работы». Справедливости ради стоит отметить, что значительная часть абитуриентов признает безусловную (романтическую, если так можно сказать) ценность образования, они поступают
3 О масштабах спроса на симулякры знаний дают представление данные репрезентативного опроса городской молодежи (2009): только 32% тех, кто учится или учился в вузе, замечал в своих сотоварищах стремление к качественному образованию, в то время как 56% полагали, что «главное для их коллег — просто получить диплом как таковой». Подробнее см. [Ключарев и др. 2014: 228-237].
в вуз, чтобы просто продолжить учиться, потому что «это им нравится» (78% школьников — выпускников 11-х классов).
Заключение
Начнем с самого простого. Предположим, что в данном обществе имеется какое-то число профессий. Причем нам известно:
• сколько обществу требуется работников, т.е. какова потребность в кадрах по каждой из этих профессий;
• как относятся к этим занятиям юноши и девушки, т.е. какова привлекательность или престиж каждой из этих профессий среди молодежи;
• сколько из них и куда намерены поступать, т.е. численность желающих работать или учиться по данной профессии.
Построим ранг профессий по привлекательности так, чтобы внизу располагались самые непривлекательные, а вверху — самые привлекательные профессии. Потребность же в рабочей силе будем фиксировать по горизонтали.
Допустим, что потребность в рабочей силе по самой непривлекательной профессии самая большая, у следующей, более привлекательной профессии, потребность меньше и т.д. По первой профессии (скажем, разнорабочий) нужно 1 миллион 250 тысяч, а по наиболее привлекательной (допустим, космонавтов) — 30 человек. В итоге мы получим нечто вроде пирамиды, характеризующей объективные потребности общества в кадрах по профессиям, которые ранжированы нами по степени привлекательности [Шубкин 2010: 241—242].
Кажется, после классических работ видного отечественного социолога, одну из которых мы процитировали, уже нечего сказать. Знаменитые «шубкинские пирамиды» очень хорошо показывают объективное несоответствие молодежных ожиданий в начале своего профессионального пути и суровую реальность, с которой они сталкиваются в виде ожиданий работодателя, структуры вакансий на рынке труда и т.д. В такой ситуации появляется поставщик «образовательной услуги», который за средства самих учащихся и их родителей или же за бюджетные средства обещает смягчить этот разрыв ожиданий
и реальности. В итоге достаточно драматичное столкновение со «взрослой жизнью» откладывается на 4-6 лет. В принципе, этого срока достаточно при правильной постановке учебного процесса (включающего, конечно, мягкую корректировку изначальных ожиданий и предпочтений), чтобы подготовить или даже ввести молодого человека в систему оплачиваемого (профессионального) труда. Однако, как правило, этого не происходит или происходит очень редко — лишь около четверти выпускников трудоустраиваются по полученной профессии, еще 30% находят низкооплачиваемую и малоквалифицированную работу.
В настоящей статье показано, что образовательные учреждения ориентируются либо на искаженные вкусы потребителей поставляемой услуги, либо на свои внутренние тренды (сохранение численности ППС, увеличение бюджетного набора, расширение вузовской недвижимости и других материальных активов). В такой ситуации молодежь начинает постепенно понимать ситуацию — «диплом получен, а что дальше?». А дальше — тишина... Лишь немногие из числа способных к учебе, самообразованию, сумевшие каким-то образом развить востребуемые личные и профессиональные качества, окажутся успешнее других и со временем войдут в состав профессиональной элиты, составляя так называемый средний класс. Остальные же, используя ресурсы своих семей и минимизируя имеющиеся потребности и уровень жизненных притязаний благополучно уходят в сторону, туда, где можно как-то выжить и существовать дальше. Таким образом и появляется поколение НЕЕТ, а за ним — молодежный пре-кариат. Вместе взятые, они составляют около четверти всей российской молодежи.
Это та часть нашей молодежи, которая сознательно и вынужденно выбирает «новую» стратегию занятости, отличную от официальной. Впрочем, так происходит и во всем остальном мире.
ЛИТЕРАТУРА
Варшавская Е. Я. Молодежь, исключенная из сферы занятости
и образования, в странах ЕС и России // Вопросы статистики. 2015. № 4. С. 40-46.
Голиусова Ю. В., Иващенкова Н. В. Избыточное образование в России: социально-экономические последствия // Теория и практика общественного развития. 2014. № 18. С. 25—31.
Модернизация российского образования: проблемы и перспективы / Под ред. М.К. Горшкова, Ф.Э. Шереги. М: ИС РАН, 2010. 352 с.
Непрерывное образование — стимул человеческого развития и фактор социально-экономического неравенства / [Клю-чарев Г.А. и др.]; Под общей редакцией Ю. В. Латова. М.: ЦСПиМ, 2014. 433 с.
Обследования рабочей силы 2015. [Электронный ресурс] // Федеральная служба государственной статистики: [вебсайт]. Электрон.дан.URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/ b15_30/Main.htm (дата обращения: 26.08.2016).
Тихоцкая И. С. Изменения в жизненном цикле японцев и место молодежи в современном обществе // Выпуск XXXII. История и культура традиционной Японии / Под ред. И. С. Смирнова, отв. ред. А. Н. Мещеряков. М.: Наталис, 2010. С. 455-468.
Шубкин В. Н. Социология и общество: Научное познание и этика науки. М.: ЦСПиМ, 2010. 424 с.
Carcillo S. et al. «NEET Youth in the Aftermath of the Crisis: Challenges and Policies», OECD Social, Employment and Migration Working Papers, No. 164. Paris: OECD Publishing, 2015 // OECDiLibrary. URL: http://dx.doi. org/10.1787/5js6363503f6-en (дата обращения: 26.08.2016).
González A. Merkel muestrasupreocupaciónpor el alto parojuvenilenEspaña // El Pais. URL: http://economia.elpais. com/economia/2013/01/24/actualidad/1359045404_413109. html (дата обращения: 26.08.2016).
Seijas S. Los Ninis: Mexico's Lost Generation // Pulitzer center. URL: http://pulitzercenter.org/projects/mexico-ciudad-juarez-drug-war-los-ninis-youth (дата обращения: 26.08.2016).
Torreblanca J. /.Revoluciones «ni-ni» // El Pais. URL: http://elpais. com/diario/2011/02/18/internacional/1297983604_850215.html (дата обращения: 26.08.2016).
