CC BY
43
УДК 343.98 Б01: 10.24412/2071-6184-2022-2-14-25
О СПОСОБАХ СКЛОНЕНИЯ, ВЕРБОВКИ И ИНОГО ВОВЛЕЧЕНИЯ ЛИЦА В ТЕРРОРИСТИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ 1Т-ТЕХНОЛОГИЙ
В.О. Давыдов
Рассматриваются способы склонения, вербовки и иного вовлечения лиц в террористическую деятельность посредством использования инструментов ^-технологий и средств дистанционной коммуникации. На основе изучения существующих научных подходов и анализа результатов практики противодействия преступлениям подобного рода в целях способствования формированию криминалистических рекомендаций по расследованию преступлений автором указываются особенности структурных элементов, образующих механизм воздействия на сознание объектов деструктивной индоктринации. Под последней понимается процесс насыщения массового сознания социума и его отдельных представителей определённым содержанием в форме системы убеждений (образов, установок, стереотипов), основанных на приверженности крайним экстремистским взглядам. Выделяются научно обоснованные криминалистически значимые психологические критерии, позволяющие своевременно диагностировать и классифицировать характерные для группы риска субъектно-личностные особенности построения отношений с окружающим социумом, а также типичные черты, характерные для личности, вовлеченной либо могущей быть вовлеченной в террористическую деятельность.
Технологически механизм воздействия на потенциальный объект деструктивной индоктринации представляет собой сложную динамическую систему, процесс функционирования которой образован взаимосвязанными типовыми стадиями (выявление потенциального объекта; установление контакта «мотиватора» с объектом; непосредственная («прямая») вербовка объекта). Также уделяется внимание совокупности признаков, значимых в аспекте установления фактов наличия процесса деструктивной индоктринации, проводимой в отношении того или иного конкретного объекта, а также действий в рамках его непосредственной вербовки.
Ключевые слова: терроризм; склонение, вербовка и иное вовлечения лица в террористическую деятельность; информационно-телекоммуникационные технологии; деструктивная индоктринация; криминалистическое обеспечение.
На современном этапе развития мирового сообщества среди многочисленных форм криминальной агрессии особое место в силу разрушительности и масштабности своих проявлений занимает терроризм. С начала 90-х годов прошлого столетия его облик интенсивно трансформируется в территориальном, мотивационном, политико -идеологическом и иных аспектах.
В условиях протекания процессов глобализации преступная деятельность террористического характера приобрела международную форму своего развития и превратилась в многоаспектный, в высокой степени опасный и долговременный фактор развития современного общества, оказывающий серьезное дестабилизирующее воздействие, ставящий под угрозу самые необходимые условия прогрессивного развития человечества. Как писал ещё в прошлом столетии французский философ-экзистенциалист Габриэль Марсель:
«никто из нас не подозревал, что цивилизация, в которой мы чувствовали себя защищенными, которая нам казалась прочной, хрупка и ненадежна» [1, с. 321].
В силу специфичности используемой формы насилия, учитывая установку на публичность и зрелищность результатов преступных действий, терроризм нуждается в среде для своего существования, собственном электорате - политических союзниках, сторонниках, сочувствующих. Как отмечает Генри Эрнст, «если бы у террористов не было какой-то социальной поддержки, их организации, при тех делах, которыми они занимаются, и тех потерях, которые они несут, давно бы распались или были бы ликвидированы. В действительности же оказывается, что они все время восполняют свои ряды, а кое-где даже расширяют их» [2, с. 8].
Стратегия национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 02.07.2021 года № 400, в числе основных угроз государственной и общественной безопасности особо выделила деятельность по распространению и пропаганде идеологии терроризма [3].
Результаты анализа обстановки, складывающейся в настоящее время в рассматриваемой сфере, позволяют сделать вывод о непрекращающейся деятельности террористических формирований, направленной на вербовку российских граждан в целях создания на территории России региональных ячеек радикальной направленности, вовлечению в противоправную деятельность российской молодежи.
Несмотря на пристальное политическое и общественное внимание к обозначенной нами проблематике, а также меры, принимаемые государственными структурами по её нейтрализации, проявления мышления и преступного поведения экстремистского и террористического характера по -прежнему остаются достаточно существенными в количественном отношении. Так по итогам 2021 года массив регистрируемых уголовно наказуемых деяний экстремистской направленности составил 1057 преступлений, более половины из которых (54,1%) - преступления, квалифицируемые по статьям 280 и 282 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (572; +33%). За рассматриваемый период на территории Российской Федерации было зарегистрировано 2,1 тысяч преступлений террористического характера, значительная часть (22,8%) из которых связана с деяниями, квалифицируемыми по статьям 205.5 (20,5%), 208 (20,5%), 205.1 (18,4%) российского уголовного закона [4].
Более того, явление терроризма продолжает весьма динамично развиваться, с каждым днём приобретая всё новые черты и характеристики. В цифровом обществе террористы активно используют современные инструменты информационно-телекоммуникационных технологий, пытаясь воздействовать на массовое общественное сознание. Например, в 2021 году правоохранительными органами пресечен 661 (+39,7%) факт подобной
преступной деятельности, осуществленной с использованием глобальной сети «Интернет» [5].
Существующий в настоящее время широкий спектр средств дистанционной коммуникации предоставляет практически неограниченные возможности для освещения и распространения деструктивных идей, доведения до социума специально подготовленного в этих целях контента. Повсеместная доступность интернет-ресурсов, социальных и файлообменных сетей, позволяет не только получать информацию, но и мгновенно делиться ею с многомиллионной аудиторией. По сути, речь идет об избрании информационного пространства в качестве автономного «театра военных действий».
Достаточно широкого охвата целевой аудитории радикальным функционерам удается достигнуть за счет: применения походов, заимствованных из целевого маркетинга [6, с. 250-281]; использования упрощенных и универсальных идеологий; учета особенностей социальной среды, а также четкого уяснения нужд и потребностей целевой аудитории, являющейся объектом деструктивных устремлений; формирования восприятия практики террористической деятельности в качестве универсального образца для подражания.
Для обеспечения необходимого уровня идеологической «заряженности» и сплоченности представителей целевой аудитории, который стимулирует желание вступать в ряды террористических формирований, радикалы, наряду с вышеназванными методами манипуляции, намерено искажают традиционные для многонационального российского государства религиозные постулаты, исторические факты, активно применяют информационные вбросы и дезинформацию (так называемые «фейки»), разрушающие базовые духовно-нравственные и национальные ценности. Все это дополняется вымышленными подробностями, достаточно умело увязывается с конкретными лицами, населенными пунктами или географическими объектами, общеизвестными, но в необходимом для манипуляторов аспекте интерпретируемыми событиями и трактуемыми фактами, что позволяет им выглядеть правдоподобно и оказывать мощное негативное воздействие на общественное сознание.
Вместе с тем нельзя не акцентировать внимание на том обстоятельстве, что проблемы противодействия вовлечению социума в террористическую деятельность относятся не только к сфере практического правоприменения. Неслучайно феномен терроризма в последние годы стал предметом пристального внимания со стороны ученых, политиков, общественных деятелей: достаточно интенсивно проводятся многочисленные представительные научные конференции, появилось множество публикаций, отражающих результаты исследований его различных аспектов. В этой связи, в ряду актуальных проблем, стоящих перед криминалистикой, следует выделить необходимость обеспечения органов правоприменения научно обоснованным
знанием о закономерностях преступных деяний террористического характера того или иного вида.
В этой связи, пониманию сущности процесса распространения идеологии терроризма с целью последующей вербовки и вовлечения индивидов в противоправную деятельность и, как следствие, формированию криминалистических рекомендаций по расследованию таких фактов, будет способствовать уяснение особенностей структурных элементов, образующих механизм воздействия на сознание объектов деструктивной индоктринации. Под последней, в аспекте рассматриваемой проблематики, предлагается понимать процесс насыщения массового сознания социума и его отдельных представителей определённым выгодным лидерам террористических формирований содержанием в форме системы убеждений (образов, установок, стереотипов), основанных на приверженности крайним экстремистским взглядам (идеологии насилия), направленных на умаление и отрицание принципов международного права, гражданского общества и государства, обращенных на достижение цели идеологической, религиозной, национальной, политической или иной гегемонии.
С позиций современной психологии, в подавляющем большинстве случаев детерминантой обращения индивида к террористической идеологии выступает чувство безысходности в ситуации социального конфликта, в котором оказался какой-то человек, некое меньшинство, психологический дискомфорт, побуждающий оценивать свое положение как драматическое. В этой связи исходными положениями конфликтологической парадигмы следует считать признание и обоснование значения социальных конфликтов в качестве повседневного и естественного явления общественной жизни, ее неотъемлемого атрибута. Как справедливо отмечает профессор Е.И. Степанов, «бесконфликтного» общественного бытия нет и быть не может, поскольку по своей сути оно представляет собой непрерывный процесс возникновения и разрешения разного рода противоборств личностей и социальных групп» [7, с. 8].
Основываясь на результатах проведенного нами исследования [8], полагаем возможным в качестве научно обоснованных криминалистически значимых психологических критериев, позволяющих своевременно диагностировать и классифицировать характерные для группы риска субъектно -личностные особенности построения отношений с окружающим социумом, а также процесса формирования патологических форм социальной и психологической адаптации, выделить следующие типичные черты, характерные для личности, вовлеченной либо могущей быть вовлеченной в террористическую деятельность:
- предпочтение иллюзорно-компенсаторного способа удовлетворения потребностей деятельностно-созидательному;
- тенденция к быстрым и «окончательным» простым решениям сложных вопросов;
- мифологизация и знаково-символическое опосредование ведущей деятельности с обязательным акцентом на «списке врагов»;
- предельная, терминальная, искусственная драматизация ситуации;
- низкий или направленно снижаемый с помощью методик социальной инженерии и специальных психотехник порог агрессивного поведения;
- импульсивность и склонность к немедленным действиям;
- героизация террористической деятельности с непременным элементом жертвенности;
- примитивность и ригидность картины мира и когнитивных стилей;
- высокая внушаемость;
- «неосвоенная» толерантность, отсутствие стандартов ведения продуктивных переговоров;
- вера в эффективность насильственных действий и в право на них;
- «метаморфозы» исторической памяти различных этнических групп, политических партий и пр.;
- несформированность адекватных представлений о демократии, в частности о естественных правах человека;
- бинарная, мозаичная картина мира.
Анализ научных трудов в сфере теории мотивации, в том числе носящей экстремистскую направленность, [9, 10, 11, 12], позволяет выделить следующую систематику таких потенциальных «рекрутов»:
- истероиды;
- лица с паранойяльной настроенностью;
- психастеники;
- лица из семей с гиперопекой;
- лица из неполных семей;
- лица из асоциальных семей;
- лица с ограниченными физическими возможностями;
- лица, пережившие тяжелые психологические травмы;
- лица с развитым эйдетическим восприятием, то есть галлюцинациями наяву;
- лица, склонные к конфабуляциям (разновидности «ложных воспоминаний», «галлюцинации воспоминания»);
- родственники лиц, причастных к деятельности террористического характера.
Существенное значение в формировании личности потенциального «рекрута» под воздействием деструктивной индоктринации террористической направленности на самом раннем, психологически еще невидимом этапе, как правило, имеет, и так называемое, «событие-катализатор» - конкретное драматическое происшествие, связанное с несправедливостью, вопиющим злоупотреблением, безнаказанным «злодейством», потерпевшим или свидетелем которого был индивид. Раз за разом данное событие, извлекаемое из
памяти индивида, служит аналогом химического катализатора, эффективно способствующего ходу процесса деструктивной индоктринации.
Технологически механизм воздействия на потенциальный объект деструктивной индоктринации представляет собой сложную динамическую систему, процесс функционирования которой образован взаимосвязанными типовыми стадиями. Остановимся на их последовательности и содержании несколько подробнее.
Стадия выявления потенциального объекта:
- поиск «мотиватором» (как правило, специальная ролевая функция члена террористического формирования) потенциального объекта, проводимый, как правило, посредством мониторинга интернет-контента социальных сетей на предмет обнаружения лиц, активно обсуждающих (высказывающих, поддерживающих) идеи экстремистской и террористической направленности. Своеобразной «реперной точкой» такого поиска является факт выявления владельцев аккаунтов, активно проявляющих симпатии к идеям радикального характера; наглядно демонстрирующих недовольство действующими политическими деятелями и принимаемыми ими решениями; показывающих информированность о событиях, лицах или объектах, представляющих «интерес» в аспекте преступной деятельности террористического характера;
- сбор сведений о выявленном потенциальном объекте, реализуемый посредством изучения информации разделов его профиля в социальном аккаунте, истории «закладок», фото- и видеоконтента, записей и коротких сообщений в группах, блогах и сообществах;
- анализ и оценка полученных сведений с позиций перспективности деструктивной индоктринации и последующего вовлечения объекта в преступную деятельность террористического характера;
- разработка личностного профиля объекта деструктивной индоктринации: индивидуальные данные (место жительства, место учебы (работы), образование, военная служба, семейное положение), доступные контакты (страна пребывания, мобильный телефон, e-mail), интересы, политические и религиозные взгляды, мировоззрение, психологическое состояние, в том числе наличие проблем (психологических, семейных, материальных и др.) и степень их критичности.
Стадия установления контакта «мотиватора» с объектом:
- опосредованное онлайн-знакомство «мотиватора» с объектом: на данном этапе «мотиватор» придерживается заранее разработанной «легенды», намеренно поэтапно и дозированно сообщая о себе информацию, соотносимую с личностным профилем объекта. В числе подобных сведений в обязательном порядке присутствует информация, выступающая в качестве детерминанты деструктивной индоктринации (например, «мотиватор» ранее был также разочарован существующим укладом жизни, но сумел найти выход из «тупика» и, безусловно, может в этом «помочь» и объекту);
- дальнейшее систематическое ведение онлайн-диалогов с объектом с целью последовательного формирования в сознании последнего стереотипов и установок, основанных на радикальной идеологии (обсуждение информации радикальных web-сайтов, просмотр web-материалов экстремистской и террористической направленности и т.п.);
- проверка «надежности» объекта, реализуемая посредством попыток привлечения последнего к участию в одной-двух пробных онлайновых акциях экстремистского характера под контролем «мотиватора»;
- отнесение по итогам проверки объекта к тому или иному разряду потенциальных «рекрутов» террористического формирования («привлечение не целесообразно», «объект для одноразовой акции», «объект для многоразовых акций») и его «консервация», то есть дистанционное психологическое удержание.
Достаточно эффективный самостоятельный ресурс деструктивной индоктринации может быть скрыт в специальном игровом онлайн-контенте, содержание которого подразумевает участие потенциального объекта в блочно -ролевых структурах, функционал которых направлен на культивирование мотивов насилия, подстрекательство к совершениям действий экстремистского характера [13]. При этом подобные деструктивные психотехники также будут иметь присущие им значимые черты:
- воздействие на психику объекта в чрезвычайном по интенсивности режиме;
- осуществление целенаправленной замены социальной «матрицы» объекта путем подмены реальных социальных и личностных ценностей мнимыми;
- формирование в сознании объекта образа «врага» в достаточно широком диапазоне - от «пришельцев-инородцев» до «защитников системы» из числа сотрудников правоохранительных органов и специальных служб;
- формирование жесткой иерархии подчинения с демонстрацией возможности иерархического криминального продвижения;
- удаление в ряде случаев объекта из привычной социальной среды и, как следствие, потеря последним возможности выбора между общепринятой и предлагаемой моделью поведения.
Стадия непосредственной («прямой») вербовки объекта:
- высказывание «мотиватором» предложения об участии в деятельности террористического формирования. При этом сам факт предстоящего участия, как правило, подается вербовщикам как «работавший ранее и единственно остающийся, наиболее доступный способ реального разрешения проблем, достижения успеха, выхода из житейского, психологического или мировоззренческого «тупика»;
- этап перехода завербованного объекта к реальной преступной деятельности террористического характера, осуществляемый, например, путем привлечения последнего к процессу подыскания других потенциальных
«рекрутов», включения его в региональную ячейку террористического формирования и т.п.
Подчеркнем, что предлагаемая нами систематика типовых стадий и структурно образующих их этапов процесса деструктивного воздействия на потенциальный объект индоктринации, не только не исчерпала возможностей своего дальнейшего исследования с позиции криминалистики, но и требует продолжения данной работы.
Следует уделить внимание и совокупности признаков, значимых в аспекте установления фактов наличия процесса деструктивной индоктринации, проводимой в отношении того или иного конкретного объекта, а также действий в рамках его непосредственной вербовки. При этом значимой будет являться именно их совокупность - взятый по отдельности каждый из рассматриваемых элементов, на наш взгляд, лишь показывает особенности личностного развития и является, как правило, социально нейтральным.
Первое - это изменение лексики объекта деструктивной индоктринации, не связанное с получаемыми знаниями в ходе образовательного либо рабочего (служебного) процесса, при котором устойчиво произносятся слова нехарактерные для привычной микросоциальной группы (семьи), в том числе обозначающие, например, иерархию в религиозной или военизированной структуре; новые социальные обязательства; цитаты из текстов политического или религиозного характера, либо ссылки на них и другие. Ключевые слова и фразы подобного рода обычно используются идеологами террористических формирований в пропагандистских листовках, брошюрах и материалах псевдорелигиозного разъясняющего характера.
Второе - изменение паттернов поведения, ранее нехарактерных для объекта деструктивной индоктринации:
- индивид внезапно, без видимых причин, бросает курить, употреблять спиртные напитки, использовать бранные слова, объясняя это новыми правилами жизни;
- ранее общительный человек становится замкнутым и настороженным;
- наличие устойчивого страха и подозрительности (изучение следственной практики свидетельствует о том, что в отдельных случаях возможен и диаметрально противоположный вариант - человек становится самоуверенным и высокомерным, получая поддержку в новой социальной группе [14]);
- вновь появившееся увлечение религиозными или эзотерическими материалами, силовыми видами спорта, единоборствами, стрельбой, навыками владения холодным оружием;
- увлеченность специфическими компьютерными играми, в основе которых лежат сценарии, основанные на пропаганде религиозного, расового, этнического, политического противостояния, включающие прямые насильственные действия в реальной жизни и требующие фото - или
видеоотчета в онлайн-режиме (наглядный пример, онлайн-игра «Большая Игра. Сломай систему»);
- изменение отношения к женщинам, выражаемое в одобрении разговоров об их неполноценности, невысоких умственных способностях и личных качествах;
- внезапное изменение пищевого рациона, связанное с отказом от ранее общепринятых блюд из свинины, обилием растительной пищи, травяных приправ и т.п.
Третье - изменение объектом деструктивной индоктринации элементов привычного имиджа:
- мужчина перестает носить галстук, его цвета одежды «темнеют», появляются специализированные четки, отращивается характерная бородка;
- девушка из православной семьи начинает носить хиджаб, из ее гардероба исчезают «вызывающие» элементы одежды (декольтированные блузки, короткие юбки, чрезмерно яркая и пестрая одежда), изменяется прическа (голова в общественном месте всегда покрыта платком), из обихода исчезают духи и косметика;
- появляются татуировки на арабским языке, чаще всего являющиеся цитатами из исламских религиозных текстов.
Четвертое - появление в окружении объекта деструктивной индоктринации новой социальной микрогруппы с неочевидной социальной идентификацией:
- новые знакомые не принадлежат к традиционной среде общения объекта, избегают знакомств с членами его ближайшего окружения, не сообщают сведений о своей предыдущей жизни либо умышлено их искажают;
- присутствует явное несовпадение возраста и круга интересов.
Следует выделить в рассматриваемом процессе две значимые фазы
формирования мотивационной сферы рассматриваемого характера, уяснение которых, позволит глубже понять особенности личности объекта, подвергаемого деструктивной индоктринации, а впоследствии - прямой вербовке членами террористического формирования:
- фаза возникновения потребности как источника преступной активности личности: появлению мотивов противоправной деятельности любого характера (в т.ч. экстремистского и террористического), как правило, предшествует появление определенной потребности. Вначале такая потребность может существовать безотносительно к объектам, с помощью которых она может быть удовлетворена. Однако в дальнейшем, в результате личностно значимых переживаний, появляется актуальное для индивида потребностное состояние;
- фаза перехода потребности в мотивацию противоправного поведения: одна и та же потребность в сознании различных индивидов оценивается по -разному. Субъективная значимость потребности может и не совпадать с ее объективным значением в общественном сознании. В зависимости от того, какое значение придает ей конкретный объект, подвергаемый деструктивной
индоктринации, она либо становится побудительной силой (то есть мотивацией) преступных деяний террористического характера, либо, наоборот, постепенно утрачивает свое актуальное значение.
Думается, что предложенный подход к пониманию сущности механизма деструктивной индоктринации лиц в целях склонения, вербовки и последующего вовлечения в террористическую деятельность должен способствовать формированию научно обоснованных криминалистических рекомендаций, направленных на дальнейшее совершенствование деятельности правоохранительных органов по выявлению, расследованию и профилактике преступной деятельности рассматриваемого вида.
В этой связи, к числу основных задач криминалистического исследования преступной деятельности рассматриваемого вида полагаем возможным отнести:
- описание исторических аспектов практики расследования и предупреждения преступлений, связанных со склонением, вербовкой и последующим вовлечением лиц в террористическую деятельность;
- разработка криминалистической характеристики преступлений, предусмотренных частями 1 и 1.1 статьи 205.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, исследование взаимосвязей между её основными структурными элементами (поскольку, являясь информационной базой для создания криминалистической методики, она играет важнейшую роль в практической деятельности правоохранительных органов по противодействию преступлениям, связанным со склонением, вербовкой и последующим вовлечением лиц в террористическую деятельность в целом и расследованию таких преступлений в частности);
- выделение основных форм взаимодействия правоохранительных органов при расследовании преступлений, связанных со склонением, вербовкой и последующим вовлечением лиц в террористическую деятельность, в том числе по линии международной организации уголовной полиции Интерпола;
- определение основных путей использования следственных, оперативно -розыскных и экспертно-криминалистических возможностей при расследовании преступлений, связанных со склонением, вербовкой и последующим вовлечением лиц в террористическую деятельность, в том числе совершаемых с использованием инструментов ^-технологий;
- выявление и рассмотрение ситуационных факторов, обусловливающих оптимальную систему эффективных алгоритмов (программ) расследования преступлений, связанных со склонением, вербовкой и последующим вовлечением лиц в террористическую деятельность;
- разработка психолого-криминалистического портрета (профиля) преступников - членов террористического формирования, функционально осуществляющих подбор потенциальных «рекрутов», их склонение, вербовку и последующее вовлечение в террористическую деятельность;
- разработка модели специализированной базы данных информационных объектов и связей между ними, в интересах субъектов правоохранительной
деятельности, осуществляющих расследование преступлений, связанных с подбором потенциальных «рекрутов», их склонением, вербовкой и последующим вовлечением в террористическую деятельность;
- разработка частных методик выявления, расследования и профилактики преступлений, связанных с подбором потенциальных «рекрутов», их склонением, вербовкой и последующим вовлечением в террористическую деятельность.
Список литературы
1. Marcel G. Regard en arriéré // Un L'existentialism chretein. Paris, 1964.
2. Эрнст Г. Против терроризма. М.: Издательство агентства печати «Новости», 1982. 216 с.
3. Указ Президента РФ от 02.07.2021 № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» [Электронный ресурс] // Информационно-правовой портал «Гарант» (дата обращения 2.04.2022).
4. Форма федерального статистического наблюдения «Сведения о преступлениях террористического характера и экстремистской направленности» (Форма «1-ФЭТ») [Электронный ресурс] // URL: Ы^://мвд.рф/героГБ/йет/29705686/ (дата обращения 2.04.2022).
5. Форма статистической отчетности «Отчет о преступлениях террористического характера и экстремистской направленности» (Форма «Антитеррор») [Электронный ресурс] // URL: Ы^://мвд.рф/героГБ/йет/29705689/ (дата обращения 2.04.2022).
6. Котлер Ф. Основы маркетинга / Пер. с англ.; общ. ред. Е.М. Пеньковой. М.: Прогресс, 1990. 733 с.
7. Степанов Е.И. Современная конфликтология. Общие подходы к моделированию, мониторингу и менеджменту социальных конфликтов: учебное пособие. М: издательство ЛКИ, 2012. 172 с.
8. Давыдов В.О. Методика расследования транснациональной преступной деятельности экстремистского характера: Дисс. ... д-ра юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2018.
9. Вилюнас В.К. Теория деятельности и проблема мотивации // В книге: А.Н. Леонтьев и современная психология. М.: Наука, 1983.
10. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПб.: издательство «Питер», 2000.
512 с.
11. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. Том 1: Пер. с немецкого. М.: Педагогика, 2004. 391 с.
12. Афонин С.А. и др. Современный терроризм и борьба с ним: социально-гуманитарные измерения. М.: МЦНМО, 2007. 214 с.
13. Давыдов В.О. Методика расследования экстремистских преступлений, совершенных в компьютерных сетях: Монография / Под науч. ред. А.Ю. Головина. М.: Юрлитинформ, 2014. 181 с.
14. Давыдов В.О. Методика расследования транснациональной преступной деятельности экстремистского характера: монография / Под науч. ред. А.Ю. Головина. М.: Юрлитинформ, 2018. 436 с.
Давыдов Владимир Олегович, д-р юрид. наук, доц., Почетный сотрудник МВД России, лауреат премии МВД России в области науки, профессор кафедры, VladDv71@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет
ABOUT METHODS OF DECLINATION, RECRUITMENT AND OTHER INVOLVEMENT OF THE PERSON INTO TERRORIST ACTIVITIES
USING IT-TECHNOLOGIES
V. О. Davydov
The methods of persuasion, recruitment and other involvement of persons in terrorist activities through the use of IT-technology tools and means of remote communication are considered. Based on the study of existing scientific approaches and analysis of the results of the practice of countering crimes of this kind in order to facilitate the formation of forensic recommendations for the investigation of crimes, the author indicates the features of the structural elements that form the mechanism of influence on the consciousness of objects of destructive indoctrination. The latter refers to the process of saturating the mass consciousness of society and its individual representatives with a certain content in the form of a belief system (images, attitudes, stereotypes) based on adherence to extreme extremist views. There are scientifically substantiated criminalistically significant psychological criteria that allow timely diagnosis and classification of the subjective and personal characteristics of building relationships with the surrounding society characteristic of the risk group, as well as typical features characteristic of a person involved or likely to be involved in terrorist activities.
Technologically, the mechanism of influence on a potential object of destructive in-doctrine is a complex dynamic system, the process of functioning of which is formed by interrelated typical stages (identification of a potential object; establishment of contact of the «motivator» with the object; direct («direct») recruitment of the object). Attention is also paid to the totality of signs that are significant in terms of establishing the facts of the existence of a destructive indoctrination process conducted in relation to a particular object, as well as actions within the framework of its direct recruitment.
Key words: terrorism; inducement, recruitment and other involvement of a person in terrorist activities; information and telecommunication technologies; destructive indoctrination; forensic support.
Davydov Vladimir Olegovich, Doctor of Law Scie., Ass. Prof., Honorary Officer of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Laureate of the Prize of the Ministry of Internal Affairs of Russia in the field of science, Рrofessor of the Department, VladDv 71@yandex. ru, Russia, Tula, Tula State University.
