CC BY
48
Новый филологический вестник. 2016. №3(38).
---^тф^тз^-
Ю.С. Морева (Москва)
О СПОСОБАХ КОНТЕКСТООБРАЗОВАНИЯ В СБОРНИКЕ М.ЦВЕТАЕВОЙ «ИЗ ДВУХ КНИГ»
Аннотация. Статья посвящена анализу способов контекстообразования в третьем прижизненном сборнике М. Цветаевой «Из двух книг». Проблема, которая исследуется в статье, - формирование нового художественного целого на основе опубликованных в предыдущих сборниках поэтессы стихотворений, т.е. на основе элементов уже существовавшего ранее целого. В статье прослеживается «миграция» текстов из сборника в сборник и анализируются межтекстовые связи, формирующие контекст «Из двух книг». В ходе анализа автор выделяет типы межстиховых связей в рассматриваемом сборнике: лексический, логический, синтаксический и метрический. Автор приходит к выводу о том, что для процесса контекстообразования в подобных сборниках - составленных из «готового» материала - требуются более жесткие формальные связи между стихотворениями, поэтому наиболее продуктивным для анализа становится выделение частных случаев межстиховых связей.
Ключевые слова: авторский лирический сборник; лирическая циклизация; циклообразующий фактор; контекст.
Yu. Moreva (Moscow)
Creation of Context in the M. Tsvetayeva's Collection of Verse "From two Books"
Abstract. In the article are being discussed the principles which create the context among poems in the third lifetime collection of verse "From two Books" by M. Tsvetayeva. In the focus of the article lies the problem of constructing a new artistic entity based on the poems which have previously been published in the other collections of verse of the poetess - this way, the elements of the artistic entities which have already existed. In the article the migration of the poems from one book to another and the connections among the poems are being studied. The author defines the types of intertextual connections: lexic, logic, syntactic and metric ones. The author comes to the conclusion that the process of creation of the context in the collections like the Tsvetaeva's one (those based on the "ready" material) requieres stronger formal connections among the poems, that is why studying of certain cases of intertextual connections seems to be the most effective for the literary analysis.
Key words: Collection of verse; lyric cyclization; factor of cyclization; context.
Любопытнейшим примером циклизации в русской поэзии начала ХХ столетия представляется третий сборник М.И. Цветаевой «Из двух книг» (далее тексты приводятся по первому изданию 1913 г.1). Интересен он тем, что в него не вошло ни одного нового стихотворения: сорок один текст сборника - это стихи из «Вечернего альбома» (1910 г.) и «Волшебного фонаря» (1912 г.). В предлагаемой статье мы попытаемся выяснить,
каким образом стихотворения, изъятые из прежних контекстов, формируют новое художественное целое.
Следует, в первую очередь, обратить внимание на заглавие сборника: создается впечатление, что Цветаева намеренно подчеркивает природу стихотворений, собранных под одной обложкой: «Из двух книг». Таким образом, заглавие концентрирует внимание читателя на ряде важных особенностей: на принципиальном отсутствии нового материала, нежелании концептуализировать с точки зрения темы или идеи входящие в состав нового ансамбля стихотворения, подчеркнутой «механичности» в составлении книги. Столкнувшись с подобным заглавием, читатель вправе ожидать, что перед ним «итоговый» сборник поэтессы - лучшие стихотворения прежних лет. Однако оправдываются ли читательские ожидания? Как устроен этот новый ансамбль Цветаевой и действительно ли он представляет собой лишь механически соединенные стихотворения, не создавшие никакого контекста, кроме хронологического? Почему, в таком случае, поэтесса столь рано подводит творческие итоги - всего лишь через три года с момента выхода первой своей книги?
Итак, сборник «Из двух книг» вышел в Москве, в вымышленном Цветаевой издательстве «Оле-Лукое», и был отпечатан в Типографии Русского товарищества тиражом 1000 экземпляров: отметим, что предыдущий сборник «Волшебный фонарь», изданный тем же Оле-Лукое в Товариществе скоропечатни Левенсона, разошелся вдвое меньшим тиражом. В состав книги вошло сорок одно стихотворение, из которых пятнадцать были впервые опубликованы в «Вечернем альбоме», а двадцать шесть - в «Волшебном фонаре».
Внимательно рассматривая последовательность стихотворений в этом новом сборнике, можно убедиться в том, что тексты из двух предыдущих сборников перемешаны, в случае же следования друг за другом нескольких стихотворений из одного и того же сборника последовательность их не всегда совпадает с той, которая была в сборнике-оригинале. По всей видимости, идея о том, что Цветаева якобы подводит итог своему творчеству и просто отбирает наиболее удачные тексты - а, как известно, оба первых сборника получили от критиков упреки в «детскости» и несовершенстве многих стихотворений2 - несостоятельна. Совершенно очевидна творческая работа поэтессы над этим готовым материалом, переосмысление сказанного. При этом, как видно, последовательность некоторых стихотворений оказывается столь значимой, что Цветаева не нарушает ее: например, стихотворения «В Шенбрунне» и «Камерата» соседствуют как в «Вечернем альбоме», так и в «Из двух книг».
Еще одним важным свидетельством творческой, а не чисто технической работы над новым сборником являются эпиграф, взятый из «Волшебного фонаря», а также прозаическое предисловие. В этих текстах отражена, по-видимому, главная идея нового сборника: «Пишите, пишите больше! Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест, каждый вздох!». Таким образом, становится ясно, что выбранные Цветаевой стихотворения объединены художественным замыслом: создать поэтический дневник, поэти-
ческие мемуары, которые призваны противостоять быстротечности времени и неизбежности смерти. При этом нельзя не отметить важного отличия этого предисловия от тех, которые поэтесса делала в первых сборниках. Здесь нет никакого указания на то, как следует читать эту книгу - напротив, читателя призывают писать и фиксировать события в памяти и на бумаге. На этом уровне, как, впрочем, и на уровне заглавия, прослеживается уменьшение роли концептуализации материала; напротив, возникает ощущение подчеркнутой разрозненности, фрагментарности стихотворений, связь между которыми придется обнаружить самому читателю.
Важнейший вопрос, который возникает при этом - каким образом уже известные читателю стихотворения, прежде бывшие частью одного художественного целого, теперь формируют какое-то новое единство и обретают новые смыслы? Почему книга не распадается на отдельные стихотворения, а воспринимается как завершенный ансамбль? Отвечая на эти вопросы, разумеется, нужно говорить о контекстообразовательном потенциале отдельного стихотворения, в основе которого лежит двойственный онтологический статус художественного произведения. Это означает, что отдельное произведение может восприниматься одновременно как завершенное и замкнутое и как открытая система, готовая к взаимодействию с другими текстами. Любопытно, что о преображающей силе контекста писал еще Е. Баратынский, который, разумеется, описывал этот феномен не теоретически, а, скорее, интуитивно: «...хотя все пьесы были уже напечатаны, собранные вместе, они должны живее выражать общее направление, общий тон поэта»3. Впоследствии феномен контекстообразования был достаточно хорошо отрефлексирован в цикловедении, причем отдельные исследователи проводили интересные аналогии: например, уподобляя эту особенность художественного произведения валентности химических элементов4. Однако главнейшим вопросом остается следующий: за счет каких механизмов возможна реализация этого контекстообразующего потенциала текста?
Конечно, можно назвать множество факторов контекстообразования, наиболее часто наблюдаемых в поэтических книгах, например, наличие сквозного сюжета, система тем и мотивов, единство лирического героя или системы персонажей, но, на наш взгляд, не меньшего внимания заслуживают частные случаи способов формирования контекста. Именно на них мы обратим особое внимание в данной статье.
Работая с этой поэтической книгой, нужно, разумеется, иметь в виду биографическую основу стихотворений, как это было и с первыми двумя сборниками Цветаевой. В предисловии поэтесса обращает внимание на эту особенность: «Мои стихи - дневник, моя поэзия - поэзия собственных имен». Позднее поэтесса указывала на эту особенность своего творчества, говоря об истории создания «Вечернего альбома», который был написан «.взамен письма к человеку, с которым была лишена возможности сноситься иначе»5. В данной статье мы не будем затрагивать этот аспект, отсылая к обширному корпусу биографических исследований и комментариев, например, к комментированному изданию «М.И. Цветаева. Книги
стихов» под редакцией Т.А. Горьковой6 или пятитомнику «Стихотворения и поэмы» с комментарием А. Сумеркина и В. Швейцер7. Укажем лишь, что биографической основой стихотворений объясняется присутствие в книге ряда персонажей и образов, также способствующих порождению контекстуальных связей.
При последовательном чтении сборника «Из двух книг» достаточно отчетливо прослеживается лирический сюжет, в соответствии с развитием которого стихотворения делятся на несколько тематико-мотивных групп. Стихотворения 1-10 (нумерация осуществлена автором статьи и соответствует порядку следования стихотворений в издании 1913 г.) посвящены, в основном, детским переживаниям и воспоминаниям, в этих стихотворениях представлена позиция самого ребенка. В сознании героини на равных существуют и ее близкие - мама и сестра, и знакомые - например, погибший трехлетний Сережа, сын Лидии Тамбурер, - и персонажи из книг -Нина Джаваха, - и исторические личности, такие как сын Наполеона.
Следующие тексты - с 11 по 18 - объединены не только тематически, но при помощи мотивов. Главной темой, главным сюжетным событием здесь становится взросление героини и острое переживание этого взросления. Так, детство предстает в виде волшебного Розового домика (розовый цвет, по-видимому, в поэтическом мире Цветаевой тесно связан с темой детства), куда каждый день убегали героиня и ее сестра, и который теперь разрушен, забыт. Стихотворение «Домики старой Москвы» не связано с основной темой этой группы текстов, однако содержит важный мотив, роднящий его с другими стихотворениями - мотив умирания старого мира, беспощадности времени. Таким образом, в этой группе текстов ключевым контекстообразующим фактором становится именно использование общего мотива, раскрывающегося совершенно по-разному: от буквального разрушения «розового домика» детства до метафорического разрушения старого сознания героини через критику Брюсова (стихотворение-посвящение «В.Я. Брюсову»), который, как известно, был большой поэтической любовью юной Цветаевой.
Следующая, и самая крупная тематическая группа стихотворений - с 19 по 32 - посвящена первой любви и горечи первой разлуки. Эта группа стихотворений объединена общим сюжетным событием, в связи с чем здесь формируется устойчивая группа персонажей: сестры и их общий возлюбленный. Следует отметить, что в этой группе содержится наибольшее количество текстов из «Вечернего альбома» и «Волшебного фонаря», перенесенных в сборник «Из двух книг» без изменения их последовательности в книге. Образы сестричек появились еще в первом сборнике, однако стихотворения из «Волшебного фонаря» дополнили сюжет об этом любовном треугольнике.
Наконец, последние стихотворения сборника, 33-41, тематически достаточно разнородны, однако в целом представляют собой заключение, подведение итогов всему сказанному - и, вместе с тем, итогов сложной поры взросления. Главным предметом раздумий этой группы стихотворений становится душа лирической героини, «морская», желающая всего и
сразу, вместилище тревог, «безумья и грехов». Заключительные стихотворения объединяют в себе прощание биографическое и прощание поэтическое - с читателем сборника. Последнее стихотворение, «Из сказки - в сказку», звучит как завещание: «Помоги мне остаться девочкой».
Межстиховые связи в этом сборнике возникают и на ином, более частном уровне, и именно они представляют для нас наибольший интерес. Речь идет о соседстве стихотворений, которые не были изначально задуманы как связанная логически пара (или более крупный фрагмент ансамбля). Рассмотрим, как «технически» возможно сконструировать контекст между стихотворениями, написанными в разное время и зачастую посвященными различным событиям.
Первый заметный прием - объединение текстов за счет частного образа; назовем его лексическим. Речь здесь идет не о персонажах, например, матери или сестры (они в раннем творчестве Цветаевой устойчивы и встречаются в самых разных стихотворениях), а о единичных образах, присутствующих в стихотворениях разных лет или текстах, не соседствующих в одном из первых сборников. Так, например, образ Розового домика (волшебного дома) встречается «Волшебном фонаре» дважды, но эти стихотворения там достаточно сильно разъединены большим количеством других поэтических текстов (двадцать восемь стихотворений между указанными). В сборнике же «Из двух книг» стихотворения «Розовый домик» (из «Вечернего альбома») и «"Прости" волшебному дому» соседствуют, причем второе логически продолжает первое. Еще один пример использования такого приема - стихотворения «Молитва» и «Душа и имя», скрепленные образом души лирической героини.
Другой пример находим в стихотворениях «На заре» и «И, как прежде, оне...», не соседствовавших ранее в «Волшебном фонаре». Эти стихотворения объединяются за счет использования - в противоположность цветаевской «поэзии имен» - условного «они» для обозначения лирических героев. Примечательно употребление устаревшей формы местоимения «оне», поскольку в других стихотворениях Цветаева пользуется и современной формой «они».
Следующий способ формирования межстиховых связей можно было бы назвать логическим, в основе которого лежит своего рода параллелизм. Такой способ прослеживается в соседствующих в сборнике «Из двух книг» стихотворениях «Rouge et bleue» и «В пятнадцать лет»: первое из них ранее входило в состав «Вечернего альбома», второе - «Волшебного фонаря». Дело здесь не только в совпадении тем и мотивов, но и в логике развития лирического переживания. В «Rouge et bleue» идея быстротечности и неумолимости времени, уносящего радость и дающего тревоги и горечь, выражается в образах двух взрослеющих девочек, обращающихся в разном возрасте к одной и той же мысли и приходящих к выводу о том, что все, что виделось простым и возможным в детстве, осталось в прошлом, а настоящее и будущее сулят разочарование. В стихотворении «В пятнадцать лет» лирическая героиня размышляет о жизни в том же ключе: «И каждый шаг шалунье был позволен» сменяется на тоскливое «Что впе-
реди? Какая неудача?».
Еще один способ формирования контекста - синтаксический, заключающийся в повторении отдельных синтаксических структур. Пример синтаксической межстиховой связи находим в стихотворениях «Осужденные» и «Резеда и роза», следующих в сборнике «Из двух книг» друг за другом, в отличие от «Волшебного фонаря», где они были впервые опубликованы. Здесь повторяется синтаксическая конструкция «Один..., другой...». В стихотворении «Осужденные» читаем описание трех сестер: «Одна цветок неживше-свежий, / Другая - луч, что блещет реже, / В глазах у третьей - небо». Далее эта конструкция повторяется еще два раза. В стихотворении «Резеда и роза» также встречается такая конструкция: «Один маня, другой с полуугрозой.». Примечательно, что и в «Резеде и розе» это противопоставление представлено в каждой строфе.
Наконец, последний прием - вероятно, самый любопытный и, кажется, представляющий собой частный случай синтаксического - метрический. Он связывает, например, стихотворения «Привет из вагона» и «В раю». В стихотворении «Привет из вагона» читаем: «Вагонный мрак как будто давит плечи», а в стихотворении «В раю» - «Воспоминанье слишком давит плечи». Помимо очевидного лексико-синтаксического повтора, использование которого, кстати, Н. Гумилев называет в числе недостатков цветаевской поэзии2, здесь можно отметить и единое метрическое устройство стиха: в обоих случаях это пятистопный гиперкаталектический ямб. Необходимо заметить, что эти два стихотворения впервые были опубликованы в разных сборниках: первое - в «Вечернем альбоме», второе - в «Волшебном фонаре», поэтому такое сближение особенно значимо.
Итак, сборник Марины Цветаевой «Из двух книг» представляет собой сложное единство, в котором хорошо известные читателю стихотворения освобождаются от старого контекста и выстраивают новое художественное целое. Механизм контекстообразования запускается за счет следующих приемов: формирования определенного круга действующих лиц и образов, объединяющих стихотворения; выстраивания достаточно отчетливого сюжета внутри сборника; создания сложной системы тем и мотивов (среди наиболее заметных можно выделить темы времени, взросления, первой любви; мотивы разрушения старого мира, тревоги и боли, тоски в разлуки); а также за счет конструирования лексических, логических, синтаксических, метрических связей между отдельными стихотворениями. Все эти приемы позволяют Цветаевой освоить новую для нее книготвор-ческую стратегию, базирующуюся на использовании «готового» материала. Важно заметить, что к подобной стратегии прибегают многие поэты, однако, как правило, речь идет о соседстве старого и нового материала в одной книге. Так, встраивание старых текстов в новый ансамбль практиковали, например, В. Маяковский в «Простом как мычание» и И. Северянин в «Громокипящем кубке». С нашей точки зрения, в ансамблях подобного типа особенно продуктивным представляется выявление частных случаев межстиховых связей, поскольку поэтический материал в таких сборниках, как правило, более разнороден и для процесса контекстообразования тре-
Новый филологический вестник. 2016. №3(38).
---^тф^тз^-
буются более жесткие формальные связи между отдельными текстами.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ЦветаеваМ. Из двух книг. М., 1913.
2 Брюсов В.Я. Новые сборники стихов // Русская мысль. 1911. № 2. С. 233; Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии // Аполлон. 1912. № 5. С. 50-51.
3 Цит. по: Дарвин М.Н. Художественный мир «Сумерек» Е.А. Баратынского // Русский лирический цикл: проблемы истории и теории. Красноярск, 1988. С. 98.
4 Стерьепулу Э.А. Лирический цикл как система поэтических текстов // Facta universitatis. Series: Linguistics and Literature. 1998. Vol. 1. № 5. P. 323-332.
5 ЦветаеваМ.И. Герой труда // Об искусстве. М., 1991. С. 133.
6 ЦветаеваМ. И. Книги стихов / сост., комм., статья Т.А. Горьковой. М., 2004.
7 Цветаева М.И. Стихотворения и поэмы: в 5 т. New York, 1980-1983.
8 Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии // Аполлон. 1912. № 5. С. 50-51.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Steriopulu E.A. Liricheskiy tsikl kak sistema poeticheskikh tekstov [Lyric Cycle as a System of Poetic Texts]. Facta universitatis, Series: Linguistics and Literature, 1998, vol. 1, no. 5, pp. 323-332. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
2. Darvin M.N. Khudozhestvenny mir "Sumerek" E.A. Baratynskogo [The Literary-artistic World of "The Twilight" by E.A. Baratynsky]. Russkiy liricheskiy cikl: problemy istorii i teorii [Russian Lyrical Cycle: Problems of History and Theory]. Krasnoyarsk, 1988, p. 98.
Юлия Сергеевна Морева - аспирант кафедры теоретической и исторической поэтики Института филологии и истории Российского государственного гуманитарного университета.
Круг научных интересов: лирическая циклизация; авангард; стиховедение; русский футуризм.
E-mail: [email protected]
Yuliya Moreva - postgraduate student at the Department of Theoretical and Historical Poetics, Institute for Philology and History, Russian State University for the Humanities.
Research interests: lyric cyclization; avant-garde; verse studies; Russian futurism.
E-mail: [email protected]
