CC BY
67УДК 811.161.1
ГРНТИ 17.07.41
С. П. Гудкова, В. А. Самойленко
Лирический цикл путешествий в русской поэзии рубежа XX-XXI веков: традиции и новаторство
В статье рассматривается специфика функционирования цикла путешествий в современной отечественной поэзии. Установлено, что современные поэты (Л. Лосев, Т. Кибиров, А. Найман, Е. Рейн, О. Седакова и др.), отталкиваясь от традиций русской классической литературы, выстраивают свои поэтические циклы с опорой на реальные или воображаемые дорожные впечатления. Анализ поэтических текстов рубежа XX-XXI веков доказывает, что метафоризация, ассоциативность связей внутри отдельных стихотворений в цикле размывает отчетливость основных тематических линий, что приводит к сращению, внутреннему переплетению нескольких поэтических мотивов и тем.
Ключевые слова: традиция, жанровое образование, поэтический цикл, сюжетооб-разующее начало, жанровая гибкость, ассоциативно-метафорическая образность.
Svetlana Gudkova, Viktoria Samojlenko
Cycle of Journeys in the Russian Poetry of the XX-XXI Centuries Turn:
Tradition and Innovation
The article considers the specificity of the cycle-journey functioning in the contemporary Russian poetry. The author of the article emphasizes that contemporary poets (L. Losev, T. Kibirov, A. Nayman, E. Reyn, O. Sedakova etc) founding on the traditions of the classic Russian literature organize their poetic cycles relying on some real or imaginary journey impressions. The analysis of the poetic texts of XX-XXI centuries proves that metaphorization and associativity of the links in some poems of the cycle wash out the main theme lines, and it leads to accretion, inner plexus of several poetic motives and themes.
Key words: tradition, genre formation, poetic cycle, subject forming beginning, genre flexibility, associative metaphorical imagery.
Обращение к циклу как своеобразному художественному единству группы произведений, объединенных автором по тем или иным принципам и критериям, - распространенное явление как в русской, так и западноевропейской литературе. Циклические формы характерны для всех родов ли-
© Гудкова С. П., Самойленко В. А., 2019 © Gudkova Svetlana, Samojlenko Viktoria, 2019
54
тературы (и других видов искусств). Однако в силу особого статуса лирики как рода литературы, циклизация становится здесь наиболее заметным и интересным «литературным фактом» (Ю. Тынянов). По справедливому утверждению М. Н. Дарвина, «отдельное произведение в лирике существует несколько иначе, чем отдельное произведение в прозе или драме: оно всегда ориентировано на связь с другими произведениями и находится, так сказать, в зоне активного взаимодействия с ними. Специфика произведения лирики, по-видимому, как раз состоит в том, что оно существует как бы в "расчете" на опору, на художественную коммуникацию с какими-то другими произведениями лирики» [4, с. 479].
Современное литературоведение представляет неодназначность взглядов на историю зарождения и развитие данного жанрового образования, вобравшего в себя специфические особенности двух родов литературы, - лирики и эпоса [3; 4; 5; 11; 17; 21]. Исследователи обращают внимание на синтетическую природу лирического цикла, выраженную прежде всего в передаче всеохватности чувств лирического героя, представлении целостной картины его эмоционального состояния, наличии сюжетной схемы и системы персонажей. Опираясь на поэтические тексты XIX - XX веков, литературоведы доказывают как правомерность выделения лирического цикла в самостоятельный поэтический жанр, так и выявляют особенности его жанровой специфики в творчестве конкретного автора [2; 8; 14; 19].
Современная поэзия, развивающаяся в русле литературы постмодернизма, требует уточнения самого понятия «лирический цикл». Отсутствие в целом ряде поэтических текстов традиционного лиризма, образа лирического героя с нивелировкой его душевных переживаний, языковые смещения, синтаксические надломы, введение масочности и обращение к «поэтическому карнавалу», - все это подтверждает необходимость расширения представлений о лирическом цикле. Рассмотрение в границах данного понятия всего многообразия поэтических текстов XX-XXI веков дает нам основание обозначить его как поэтический или же стихотворный цикл.
Учитывая опыт отечественных исследователей в области изучения специфики лирического цикла как особого жанрового феномена, мы рассматриваем его как «крупный поэтический жанр» («большая форма лирического творчества») [4, с. 484]. Под ним, вслед устоявшемуся мнению, мы понимаем авторское объединение группы самостоятельных поэтических текстов по определенным принципам и критериям (жанры, основной лирический мотив, хронотоп и т.п.), при этом, межтекстовые связи должны по-
рождать новые смыслы целого, не выводимые из семантической структуры отдельного стихотворения. Общее заглавие и устойчивость текста в нескольких изданиях - главные отличительные признаки лирического (поэтического) цикла.
В поэзии рубежа ХХ-ХХ1 веков поэтический цикл, наряду с книгой стихов, становится одним из наиболее популярных типов организации поэтических текстов. Отличаясь от других поэтических жанров и литературных контекстов прежде всего в композиционно-структурном отношении (больше отдельного стихотворения, меньше книги стихов, более свободный, чем поэма и т.д.), поэтический цикл может репрезентировать основную идею поэтического сборника, художественный стиль поэта и его воззрения на определенном этапе творческого пути, а также представлять концептуальность авторского взгляда в том или ином поэтическом журнале, антологии, коллективном сборнике.
Наибольшей популярностью в современной поэзии пользуется сюжетный (тематический) цикл. Среди тематических циклов можно выделить цикл путешествий. В его разработке современные авторы опираются на традиции, сформированные как отечественной, так и западноевропейской литературой. При этом учитывается особое влияние на русскую поэзию циклов путешествий Г. Гейне, И. Гете, А. Мицкевича и др. Например, «Фракийские элегии» В. Теплякова (1829) уже современниками часто сравнивались с «Крымскими сонетами» (1827) Адама Мицкевича. А. С. Пушкин, избегая точного жанрового определения произведения В. Теплякова, называет его «вариантом поэмы», «фрагментом», сюжетообра-зующим началом которого является путешествие вдоль фракийских берегов [14, с. 279-288]. Иллюзорность маршрута, событийная ослабленность, специфика образа лирического героя, не тождественного образу автора, -все это не позволяло рассматривать произведение В. Теплякова в рамках романтической поэмы, оно считалось, скорее, переходной формой, своеобразным поэтическим единством, выросшим из жанрово-тематической группы стихотворений.
Традиция «путешествий», заложенная в 20-е годы XIX века, нашла активное воплощение в последующие годы в творчестве В. Бенедиктова («Путевые заметки и впечатления (в Крыму)», 1856), А. К. Толстого («Крымские очерки», 1858), К. К. Павловой («Фантасмагория», 1863) и многих других [11]. Анализируя своеобразие композиции цикла путешествий в русской поэзии XIX века, И. Фоменко обращает внимание на то, что «в одних циклах сюжетное начало будет предельно ослаблено, в дру-
гих - нарочно акцентировано. Но независимо от этого "путешествие" как прием позволит циклу/книге остаться на самой границе эпического, поэмного содержания» [21, с. 52].
Во многом поэты рубежа XX-XXI веков при создании цикла путешествий перекликаются с классическим наследием. Сюжетами их поэтических текстов также становятся впечатления от реально совершенного путешествия в ту или иную страну, город («Из болгарского дневника», «Открытие Индии. Путевые заметки с примечаниями» О. Хлебникова; «Итальянские стихи» Л. Лосева, «Итальянские стихи» А. Наймана; «Старая Англия, Новая Англия» Е. Рейна; «Sfiga» Т. Кибирова; «Варшава» О. Николаевой и др.) или же воображаемое путешествие. Ассоциативная память, мнемонические процессы становятся смысло-и структурообразующими факторами такого типа поэтического текста. Поэты часто совершают абстрактное путешествие в «манящую» страну, имеющее географическое обозначение, а также отправляются в недалекое прошлое, часто связанное с местом рождения поэта («Петербургские небожители» Д. Бобышева, «Испанские письма» О. Николаевой; «Китайское путешествие» О. Седаковой; «Прощание с городом», «В кольце бульваров» О. Хлебникова; «Сливовник» И. Ермаковой и др.).
Наиболее привлекательным образом для русских писателей, как, впрочем, и западноевропейских, является образ Италии - вдохновительницы и Музы всех поэтов. Эта страна, в которой соединились и причудливо переплелись временные пласты - от Античности до Средневековья. Великолепие зодческого мастерства, живописи, история возникновения и развития страны, ее великие люди, города - все это вбирает многомерный художественный образ.
В русской культуре и литературе образ Италии имеет давнюю традицию. На протяжении почти трех столетий поэты предлагают разные его интерпретации. Поэтов-романтиков (К. Батюшкова, В. Бенедиктова и др.) Италия и ее главный «вечный город» Рим завораживали своей многовековой тайной, загадочностью. Древний языческий Рим привлекал и поэтов середины XIX века А. Н. Майкова («Очерки Рима»), Ф. И. Тютчева («Рим ночью), А. А. Фета («Италия»). Их стихи и лирические циклы складывались под впечатлением дорожных путешествий. Созерцание городского пейзажа, произведений искусства, сама атмосфера древнего города рождали поэтическо-восторженное повествование истории на фоне современности.
Традиции русской классической литературы в интерпретации итальянских мотивов и образов продолжают поэты Серебряного века Д. Мережковский, Н. Гумилев, А. Блок, Вяч. Иванов, А. Ахматова и др. Экзотика и своеобразная атрибутика Италии становятся образами-символами в лирическом цикле А. Блока «Итальянские стихи» (1909). Для поэта важна не столько конкретная страна с ее географическим положением, сколько сама идея образа Италии - отдаленность, загадочность и таинственность, что и делает ее предметом поклонения поэта. А. Блока привлекают сиюминутные конкретные образы: «ирисы Флоренции», «голубая даль», архитектурные ансамбли и т.п. Отдельные образы и конкретные детали наталкивают поэта на лирико-философские размышления о вечной Красоте, былом величии страны.
В противоположность блоковскому взгляду на Италию выступает поэтическая позиция Н. Гумилева (сборник «Колчан», 1916). Он, напротив, отталкиваясь от идеи Красоты, обращается к образам, воплощающим ее в жизни. Атмосфера сказочности, волшебства пронизывает итальянские стихи Н. Гумилева. Но если временные пласты гармонично сосуществуют в его стихах, то А. Блок этой гармонии не видит. В интерпретации образа Италии ему становится близкой позиция Ф. И. Тютчева, А. Н. Майкова (противопоставление современной действительности античной культуре). А. Блок, как и предшественники, выражает тревогу, скорбит по утраченным историческим корням, которые гибнут под засильем современной европейской цивилизации. Поэт не может простить современной Италии утраты ее былого величия.
Н. Гумилев и А. Блок сближаются в репрезентации образа Италии как воплощения Красоты, Искусства, но если первый поэтизирует расцвет страны и преклоняется перед ее величием, то второй, напротив, «корит» ее за «упадок» и «вымирание».
Тема Италии с особой силой звучит и в лирических циклах Вяч. Иванова («Римские сонеты», 1924; «Римский дневник», 1944). Его лирический герой тесно слит с образом Рима. Именно с этим древним городом связаны лучшие воспоминания поэта. Созерцание величественного Рима будит ассоциативную память автора, насыщая стихи разного рода аллюзиями, отсылками к произведениям поэтов-предшественников.
Богатый опыт в раскрытии темы Италии поэтов Серебряного века перенимают и поэты рубежа ХХ-ХХ1 веков. В творчестве А. Наймана, Л. Лосева, Т. Кибирова обнаруживаются общие взгляды на трактовку образа Италии. Сквозным мотивом, скрепляющим поэтические циклы Л. Ло-
сева «Итальянские стихи» (1996), А. Наймана «Итальянские стихи» (2000) и Т. Кибирова «Sfiga» (2000), является мотив путешествия. Созерцание великолепия итальянского зодчества рождает в душе лирического героя двоякое чувство: преклонение перед былым величием Римской Империи и осуждение засилья современной цивилизации.
Так, например, Л. Лосев в свойственной ему иронической манере (ёр-ничество) представляет великолепие итальянской архитектуры. Лирический герой выступает в образе неискушенного туриста-путешественника, своего рода туриста-простака, который соприкоснулся с тайной древней легенды. Автор дает поэтическую интерпретацию строительства одной из главных достопримечательностей города Мантуи - загородной виллы ман-туанского маркиза Федерико II Гонзага (1525). Л. Лосев в иронично-восторженном тоне показывает, как под руководством Джулио Романо возводилась вершина искусства маньеризма: «Однажды кто-то из Гонзаг / Построил в Мантуе палаццо, / Чтоб с герцогиней баловаться / И просто так - как власти знак. /Художник был в расцвете сил, / Умея много, много смея, / Он в виде человекозмея / Заказчика изобразил» [9].
За нарочито сниженным образом лирического героя скрывается тонкий знаток прекрасного, способный оценить мастерство великого художника: «Что ей в туристе-дурачке? / Не отпускает эта фреска / мой взгляд, натянутый, как леска, /меня, как рыбу на крючке» [9].
Но, если в первой части цикла поэт преклоняется перед многовековой красотой, акцентируя внимание на незначительности отдельного человека («турист-простачок») перед вечными ценностями культуры, то во второй части представлен древний портовый город Равенна, теряющий свое былое величие под стремительным напором цивилизации: «<...>/Далее - марево желтое, / море цвета гангрены / и довольно тяжелая / индустрия Равенны. / ЛЭПы, шоссе, ирригация, / Газо- и нефтепровод. / Цивилизация-гадина / Воет, гудит, ревет» [9].
Для усиления основного эмоционального тона поэт прибегает к ярким сравнениям, акцентирует внимание на лексике со сниженной стилистической окраской, использует окказионально-авторские лексические образования, что, в конечном итоге, подчеркивает авторский взгляда на облик современной Италии: «Словно мусор валяется / порт на краю равнины, / и турист растворяется / в толпах местной рванины» [9].
Если лирический герой Л. Лосева в «византийском обмороке» расстается с Равенной, то лирический герой-поэт А. Наймана предощущает скорое забвение и смерть, подобно Великой Римской Империи.
Сюжетообразующим началом стихотворного цикла А. Наймана «Итальянские стихи» является наличие сквозной темы, скрепляющей все семь стихотворений цикла, - роль поэта и поэзии. Эта тема раскрывается в соприкосновении с образами Италии. Предложенный подзаголовок, «Себе на шестидесятилетие», указывает на близость лирического героя образу самого автора. Поэт подводит итог не только своему жизненному пути, но и осмысливает роль поэзии сегодня.
Открывается цикл стихотворением «Рим» - это своего рода, поэтический пролог. Автор сравнивает образ «города-времяхранилища» - Рима, с образом поэта. Времена и пространства стираются в этом городе, он превращается в хранилище Великой истории, подобно тому, как поэт становится хранителем самого главного богатства - слова. Уже в прологе формируется главная поэтическая мысль, сквозным мотивом проходящая через весь цикл, - в современном мире утрачивается значимость слова, а, следовательно, и поэта как главного его носителя. Лирический герой предчувствует скорую гибель слова, подверженного влиянию современности. Он выражает тревогу по поводу исчезновения слова, поэзии подобно тому, как и Древний Рим исчезает, превращаясь в обломки античной истории: «То есть уже поэзия, / высказанная в лоб, - / редкостная профессия: / в стыке голов и стоп <...>» [12].
Рим привлекает поэта тем, что здесь время замедляет свой ход. Каждый образ несет в себе память о прошлом, из века в век, сохраняя шедевры великих мастеров. Этот город становится образом-символом, он, словно поэт, способен останавливать время, гармонично соединять временные пласты, хранить свое богатство: «Весело торчало застрявшей костью / над руслом времени. Я знал, что Время - / не только влага, но влаги, к устью / плывущей, имя, - пока мы в Риме» [12].
Все последующие стихотворения, входящие в цикл, передают впечатления лирического героя от путешествия по главным городам Италии -Флоренции, Венеции. А. Найман в трактовке их образов сближается как с традицией русской классической литературы, так и со многими современными авторами (Л. Лосев, Т. Кибиров, Е. Рейн). Поэт также передает горькие размышления о разрушении национальных ценностей, о вырождении своеобразной древней цивилизации, о превращении Великой Империи в обычную туристическую страну, которая в погоне за прибылью теряет свое истинное лицо: «Это - Венеция. Экко вэнэциа, русси» или: «Так сдадим дойче-маркам пляж, / а лиру бросим в оскал волны» и т.п. [12].
Поэта волнует дорога, по которой идет современный Рим «от Центрального» на «Рим Товарный», «на Сортировочный». Это путь не только Великой Империи, но и путь современного слова, утратившего сегодня свою ценность. К этой мысли автор вновь обращает внимание читателя в последней части поэтического цикла. Обозначая жанр последнего стихотворения - эпитафия, поэт создает не только надгробную надпись римской истории, но и поэту, «божественное слово» которого также утрачивает сегодня свое значение: «Он леса свел на бумагу, поди гектар, / и сажи в чернила ссыпал не меньше пуда. / И до копейки за все получил гонорар. / Ровно на жизнь. Но он ждал от жизни чуда. / <... > / Он чуда ждал - оно ему не далось. / Сперва любви. Потом бессмертия. После думал, / что тайну судьбы откроет. Потом, что, авось, / случится что-то такое... И вот, он умер» [12].
Жанровые формы стихотворного цикла дали поэту возможность представить целостный взгляд на поставленную проблему. Если Л. Лосев и Т. Кибиров противопоставляют прошлое и настоящее Италии, скорбят над «цивилизованным лицом Европы» («Рим совпал с представленьем о Риме, / что нечасто бывает со мной. / Даже ярче чуть-чуть и ранимей / по сравненью с моею тоской») [7, с. 539], то А. Найман метафорично соединяет эту скорбь с размышлениями о судьбе поэтического слова.
На контрасте истории и современности выстраивает свой стихотворный цикл и Е. Рейн. Уже само название цикла «Старая Англия, Новая Англия» (2003) подчеркивает не только противоположность двух стран (Англия-Америка), но и контраст прошлого и настоящего. Е. Рейн остается верен своему поэтическому стилю. При создании художественного образа ему важны все незначительные детали, точные топонимические подробности. Все двенадцать стихотворений цикла имеют конкретное географическое или культурно-историческое название (Лондон, Биг-Бен, Трафальгар-сквер, Нью-Йорк, Морской музей в Бостоне, Central park и т.д.). Лирический герой-путешественник является скрепляющим образом всего цикла, он - движущая сила поэтического сюжета, в основе которого лежит мотив дороги.
Первое стихотворение цикла «Хитроу» не только представляет аэропорт Лондона, но и символизирует воздушную дорогу, намечает путь героя-путешественника. Все последующие стихотворения цикла -путешествие по определенному географическому пространству, передающее впечатление от увиденного. Последнее стихотворение «Серая борзая»,
вновь возвращает читателя к образу дороги. Таким образом, лирический цикл имеет кольцевую композицию: есть начало и завершение пути.
Е. Рейн сближается с предшествующей поэтической традицией в представлении отношения к культурному наследию описываемых стран: восхищается и преклоняется перед великой национальной историей и отрицает силу воздействия современной цивилизации. В отличие же от А. Наймана и Л. Лосева, Е. Рейн не только передает чувства и эмоции лирического героя от созерцания исторических памятников, но и припоминает те исторические события, которые увековечены в реальных образах (Биг Бен, Морской музей в Бостоне, Фрик-музей и т.п.).
Прием контраста, на котором построены почти все стихотворения цикла, точно и емко передает авторское отношение к современному облику посещаемого города: «Город Лондон ужасен, там всюду гремят басы, / Роет Темза свой омут у береговой полосы, / Двухэтажный автобус норовит твою душу подмять, / А когда увернешься, - поминает треклятую мать. / Город Лондон прекрасен, роняет удары Биг Бен» [16, с. 3]. Более того, поэт подчеркивает и разность чувств в душе лирического героя от посещения Старой и Новой Англий. Поэт сравнивает таинственную Англию, богатую своим героическим прошлым (победы «британского флота»), трепетно относящуюся к трону и королевским персонам, с главным «городом-громадой» Америки - Нью-Йорком: «Днем и ночью его витрины лазурны, / Днем и ночью его улицы краснокожи, / И рекламы палят священные рожи. / Словно бактерии Кандинского, / Словно бред Мондриана / Ослепительный ужас телеэкрана, / Как оскал вампира, как лед Пальмира, / Он собрал полмира в бездне эфира. / <... > / Он смердит величьем, страхом, позором» [16, с. 4].
В данном случае жанровые формы цикла путешествий также помогают Е. Рейну не только создать целостный образ посещаемой страны, но и представить единство авторского взгляда на прошлое и настоящее этой страны, показать динамику чувств в душе лирического героя от созерцания как ее красот и величия, так и современного урбанистического облика.
В отличие от Е. Рейна, О. Седакова не заостряет внимание на конкретных, узнаваемых деталях, на разрушительном влиянии цивилизации. Ее поэзия строится на развернутых метафорических образах. Творчество О. Седаковой традиционно рассматривается в русле «метареализма» или «метаметафоризма». Ее поэтический стиль отличается «предельной обобщенностью словесных значений, отвлечением от житейской обыденности, устремленностью в мир духовного и вечного» [22, с. 149]. В поэзии О. Се-
даковой реальные, осязаемые предметы развеществляются, а абстрактные (такие, как «грех», «обида», «утешение», «судьба»), библейские образы, напротив, обретают вещественность. Ее стихи метафоричны, прозрачны, смыслы перетекают в одухотворенные образы. Не случайно, давая краткое определение ее творчеству, М. Н. Эпштейн называет поэзию О. Седаковой «поэзией преображения» [22, с. 151].
Своеобразное преображение чувства поэта от детского путешествия получили в поэтическом цикле «Китайское путешествие» (1986). Свое детство О. Седакова провела с родителями в Китае. Культура, быт, традиции восточной страны, покорившие ее в прошлом, были переосмыслены в поэтическом тексте конца ХХ века. Все восемнадцать стихотворений цикла передают не только красоту Китая, но и воссоздают «картину мироздания в буддистском ее понимании» [10]. Каждое стихотворение цикла строится на образе-символе, который является одновременно реальным атрибутом китайской культуры, природы и в тоже время становится толчком к философским размышлениям о смысле бытия. Для поэта не столь важными становятся упоминания конкретных, узнаваемых деталей Китая («джонка», «пагоды», «желтоватые реки», «ступенчатые сады», «пьяный Ли Бо»), сколько философские размышления по поводу увиденного.
Впечатления от путешествия подталкивают лирическую героиню к осмыслению значимости китайской культуры и философии. Кольцевая композиция цикла (первое и последнее стихотворения - это своего рода «хвалебная ода» Китаю, перерастающая в поэтическую песнь Вселенной), способствует усилению звучания основной поэтической идеи цикла: «Похвалим нашу землю, / похвалим луну на воде, / то, что ни с кем и со всеми, / что нигде и везде - / величиной с око ласточки, / с крошку сухого хлеба, / с лестницу на крыльях бабочки, / с лестницу, кинутую с неба» [18].
Сквозные образы и мотивы цикла: «вода», «небо», «деревья», «горы», -подчеркивают целительную силу природы, хранящую тайные знания о человеке, о его жизни и бессмертии. Координаты реального путешествия смещаются в глубину человеческого сознания. По справедливому замечанию Е. Кудрявцевой, «вслед за лирическими героями Китайского путешествия читатель проделывает путь через художественное подобие реальности в сверхреальное пространство. "Путешествие" теперь оказывается не передвижением от точки к точке, а погружением в себя, "время" и "пространство" - только вехами на пути человека в мире внешних явлений, а "смерть" - формой познания бессмертия, выводящей человека на иной уровень видения себя и мира» [10].
Поэтический цикл О. Седаковой демонстрирует яркий пример того, как жанровые признаки цикла путешествий могут утрачивать свое доминантное значение, вбирая признаки других типологических разновидностей цикла (философского, любовного, сатирического и т. п.), что, в итоге, влияет на динамическую структуру циклического целого. В этом случае можно согласиться с мнением Р. Фигурта, который относит цикл путешествий к наиболее продуктивному типу, так как в нем «естественным образом объединяются темы близкие и не близкие циклическому субъекту и который распадается на многие варианты: путешествие в Италию, в Грецию, в Испанию, в Европу, в Африку; путешествие в деревню; вынужденное путешествие в ссылку; путешествие в ад или по аду <...>. Этот тип цикла так продуктивен именно потому, что в нем можно объединить практически все темы» [20, с. 26].
Таким образом, современная поэтическая практика свидетельствует о неослабевающем интересе к жанровой традиции лирического цикла. Многообразие поэтических голосов литературы постмодернизма значительно расширяет его жанровые границы, позволяя вести разговор о развитии поэтического цикла. Ориентируясь на классические образцы жанра, современные авторы активно разрабатывают сюжетные (тематические) циклы, которые в истории литературы образовали собственные литературные традиции (цикл путешествий, любовный цикл, пейзажно-философский, религиозно-философский циклы и т.п.). Но вместе с тем, сегодня все отчетливее обнаруживается утрата тематической рельефности. Метафори-зация, ассоциативность связей внутри отдельных стихотворений в цикле размывают отчетливость основных тематических линий, что приводит к сращению, внутреннему переплетению нескольких поэтических мотивов и тем. Монтажная композиция все меньше опирается на логико-смысловые либо сюжетные связи. Поэтические эксперименты с формой и содержанием способствуют дальнейшему развитию многоуровневых цикловых структур.
Список литературы
1. Ветошкина З. А. Поэтический цикл как особая разновидность художественного текста: дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2002. 243 с.
2. Дарвин М. Н. Художественная циклизация лирики // Теория литературы. М.: ИМЛИ РАН, 2003. Т. III. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). С.467-493.
3. Кибиров Т. Стихи. М.: Время, 2005. 856 с.
4. Кудрявцева Е. Анализ и интерпретация поэтического цикла: Седакова Ольга Александровна «Китайское путешествие». Электронный ресурс. URL: http://www.jfsl.de/publikationen/2004/Druckversionen/koudrjavceva.pdf (дата обращения: 15.09.2018).
5. Лосев Л. Новые сведения о Карле и Кларе: третья книга стихов. СПб.: Пушкинский фонд, 1996. 72 с. Электронный ресурс. URL: http://hghltd.yandex.net/yandbtm?url= http%3A%2F%2Fwww.vavilon.ru%2 (дата обращения: 15.09.2018).
6. Ляпина Л. Е. Циклизации в русской литературе XIX века. СПб.: НИИ химии СПбГУ, 1999. 281 с.
7. Найман А. Ритм руки. М.: Вагриус, 2000. 128 с. Электронный ресурс. URL: http://hghltd.yandex.net/yandbtm?url=http%3A%2F%2 (дата обращения: 18.09.2018).
8. Орлицкий Ю. Б. Некоторые особенности циклизации в современной русской лирике // Европейский лирический цикл. Историческое и сравнительное изучение. Материалы международной конференции. М.: РГГУ, 2003. С. 256-262.
9. Рейн Е. Старая Англия, Новая Англия // Знамя. 2003. №11. С. 3-6.
10. Сапогов В. А. К проблеме стихотворной стилистики лирического цикла // Русская советская поэзия и стиховедение. М.: МОПИ им. Крупской, 1969. С. 237-243.
11. Седакова О. Стихи. М.: Эн Эф Кью, 2001. 576 с. Электронный ресурс. URL: http://www.vavilon.ru/texts/sedakova1.html (дата обращения: 14.09.2018).
12. Фигурт Р. Лирический цикл как предмет исторического и сравнительного изучения. Проблемы теории // Европейский лирический цикл. Историческое и сравнительное изучение. Материалы международной конференции. М.: РГГУ, 2003. С. 11-37.
13. Фоменко И. В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь: Изд-во ТГУ, 1992. 124 с.
14. Эпштейн М. Постмодернизм в России. М.: Изд-во Р. Элинина, 2000. 368 с.
References
1. Vetoshkina Z.A. Poehticheskij cikl kak osobaya raznovidnost' hudozhestvennogo tek-sta: dis. ... kand. filol. nauk [Poetic cycle as a special kind of literary text: dis. ...kand. Philo. sciences']. Krasnodar, 2002. 243 p.
2. Darvin M. N. Hudozhestvennaya ciklizaciya liriki [Artistic cyclization of lyrics] Te-oriya literatury [Theory of literature]. Moscow: IMLI RAN, 2003. T. III. Rody i zhanry (os-novnye problemy v istoricheskom osveshchenii). Pp. 467-493.
3. Kibirov T. Stihi [Verse]. Moscow: Vremya Publ., 2005. 856 p.
4. Kudryavceva E. Analiz i interpretaciya poehticheskogo cikla: Sedakova Ol'ga Ale-ksandrovna «Kitajskoe puteshestvie» [Analysis and interpretation of the poetic cycle: Sedakova, Olga "Chinese journey"]. Electronic resource. URL: http://www.jfsl.de/ publikationen/2004/Druckversionen/koudrjavceva.pdf (access date: 15.09.2018).
5. Losev L. Novye svedeniya o Karle i Klare: tret'ya kniga stihov [New information about Charles and Clara: the third book of poems]. St.Petersburg: Pushkinskij fond, 1996. 72 p. Electronic resource. URL: http://hghltd.yandex.net/ yandbtm?url=http%3A%2F%2Fwww.vavilon.ru%2 (access date: 15.09.2018).
6. Lyapina L. E. Ciklizacii v russkoj literature XIX veka [Cyclization in Russian literature of the XIX century]. St.Peterburg: NII himii SPbGU, 1999. 281 p.
7. Najman A. Ritm ruki [The rhythm of the hands]. Moscow: Vagrius Publ., 2000. 128 p. Electronic resource. URL: http://hghltd.yandex.net/yandbtm?url=http%3A%2F%2 (access date: 18.09.2018).
8. Orlickij YU.B. Nekotorye osobennosti ciklizacii v sovremennoj russkoj lirike [Some features of cyclization in modern Russian lyrics] Evropejskij liricheskij cikl. Istoricheskoe i
65
sravnitel'noe izuchenie. Materialy mezhdunarodnoj konferencii [European lyrical cycle. Historical and comparative study. Proceedings of the international conference]. Moscow: RGGU Publ., 2003. Pp. 256-262.
9. Rejn E. Staraya Angliya, Novaya Angliya [Old England, New England] Znamya. 2003. № 11. Pp. 3-6.
10. Sapogov V. A. Kprobleme stihotvornoj stilistiki liricheskogo cikla [On the problem of poetic stylistics of the lyrical cycle] Russkaya sovetskaya poehziya i stihovedenie [Russian Soviet poetry and poetry]. Moscow: MOPI im. Krupskoj, 1969. Pp. 237-243.
11. Sedakova O. Stihi [Verse]. Moscow: En Ef K'yu Publ., 2001. 576 p. Electronic resource. URL: http://www.vavilon.ru/texts/sedakova1.html (access date: 14.09.2018).
12. Figurt R. Liricheskij cikl kak predmet istoricheskogo i sravnitel'nogo izucheniya. Problemy teorii [Lyrical cycle as a subject of historical and comparative study. Problems of theory] Evropejskij liricheskij cikl. Istoricheskoe i sravnitel'noe izuchenie. Materialy mezhdunarodnoj konferencii [European lyrical cycle. Historical and comparative study. Proceedings of the international conference]. Moscow: RGGU Publ., 2003. Pp. 11-37.
13. Fomenko I. V. Liricheskij cikl: stanovlenie zhanra, poehtika [Lyrical cycle: formation of the genre, poetics]. Tver': TGU Publ., 1992. 124 p.
14. Epshtejn M. Postmodernizm v Rossii [Postmodernism in Russia]. Moscow: R. EH-linin Publ., 2000. 368 p.
