CC BY
61
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ № 24 2011
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO PUBLIC SCIENCES № 24 2011
УДК 37
о СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ И ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИХ АСПЕКТАХ ПУТЕШЕСТВИЯ КАК СПОСОБА БЫТИЯ И ПОЗНАНИЯ МИРА
© И. Л. БЕККЕР
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского,
кафедра педагогики e-mail: ibek@bk.ru
Беккер И. Л. - О социокультурных и психолого-педагогических аспектах путешествия как способа бытия и познания мира // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2011. № 24. С. 558-561. - Статья посвящена проблеме путешествия как социокультурного и психолого-педагогического феномена, его роли в становлении и развитии личности. Раскрывается смысл путешествия как особого способа познания и взаимодействия человека с окружающим миром.
Ключевые слова: путешествие; социальная адаптация, самореализация.
Bekker I. L. - On sociocultural and psycho-pedagogical aspects of travelling as a means of existence and cognition of the world // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belinskogo. 2011. № 24. P. 558-561. - The article is devoted to social, cultural and psycho-pedagogical aspects of travelling. Travelling is treated as an effective means of interaction of a person with the world for social adaptation and self-realization.
Key word: travelling, social adaptation, self-realization.
В жизни цивилизованного человека путешествия всегда играли и продолжают играть существенную роль. Путешественником (в традиционном смысле этого слова) мы будем называть человека, ведущего осёдлый образ жизни и сознательно отказавшегося от него для достижения каких-то личных или общественно значимых целей на более или менее продолжительное время. Путешествие как таковое может быть для современного человека и целью, и средством. В современной культуре путешествие очень часто ассоциируется с понятием «туризм». В самом широком смысле туризм - это особый вид человеческой деятельности, сутью которой является удовлетворение рекреационных, эмоциональных, коммуникативных, познавательных и отчасти образовательных потребностей в процессе путешествия.
Очевидно, что сам процесс путешествия, постоянной перемены места пребывания, в результате которого человек получает новые впечатления, заряд душевной и физической бодрости и здоровья является своеобразной самоцелью. При этом турист остаётся человеком с постоянным местом жительства, гражданином определённой страны и жителем определённой местности. Процесс перемещения носит исключительно временный и добровольный характер, он может быть в любое время прекращён или прерван. Спецификой туристского путешествия является его относительная краткосрочность и поверхност-
ныйхарактер взаимоотношений «человек-человек» и «человек- мир».
Неотождествляя себяс теми явлениями природы и культуры, с которым он сталкивается в процессе путешествия, турист, как правило, не проникает глубоко в их сущность. Они не имеют для него глубокого личностного смысла. Этим путешественник-турист отличается от путешественника-исследователя, рационально изучающего мир, и путешественника-паломника, для которого путешествие есть способ духовного, мистического приобщения к Богу и тайнам бытия.
Естественно, что возникает вопрос о социальнофилософских и психологических основах, позволяющих найти и объяснение путешествию как социокультурному феномену, определить его роль и значение в жизни человека и общества.
По мнению исследователя проблемы обыденного мира и обыденного сознания В. П. Козырькова для любого человека своеобразной канвой бытия является обыденность, повседневность, к которой человек привязан корнями своего быта, способа и модуса существования, и которая, в конечном итоге, является основнымф актором, определяющимего самосознание и идентичность. Феноменология обыденности представлена различными гранями повседневного бытия. С обыденностью ассоциируются скука, рутина, серые будни. С позиций интеллектуальной деятельности
атрибутами обыденности являются здравый смысл, банальность стереотипность, и конформизм, а в крайних проявлениях - примитивизм, тупость, пошлость.
С другой стороны, говоря о «тягостных ценностях обыденного мира» мы не должны упустить и другой альтернативный ряд этого мира: «дней связующая нить», «светлаяпечаль», «примиряющеепонимание», «упоение жизнью», «душевный уют» и другие чувства и состояния, без которых повседневная жизнь была бы невозможна.
Но в любом случае, независимо от оценок той или иной грани обыденного бытия, обыденность проявляется в повседневности, в тех постоянно повторяющихся, привычных, приятных и раздражающих, радостных, нейтральных и грустных, но обязательно устойчивых и привычных, формах бытия, из которых, по большей части и состоит наша жизнь. Обыденность предполагает устойчивость и неизменность и является основой для физического и социального бытия современного человека [2].
В то же время становление человека как личности подразумевает изменения и преобразования на всех уровнях бытия. В определённый момент жизни человекосознаетпротиворечиемеждуобыденностью, устойчивостью и неизменностью мира, в котором он живёт и собой как развивающимся, формирующимся, становящимся существом, которому тесны рамки обыденной, привычной и неизменной жизни. Возникает потребность каким-то образом преодолеть это противоречие - и тогда человек становится путешественником. Он начинает «перемещаться» по миру в прямом или переносном смысле слова в поисках иных, необычных, неизвестных ему граней бытия: новых земель, впечатлений, переживаний, знаний, людей, новой реальности, позволяющей ему установить более гармоничные отношения с миром.
Иногда для того, чтобы удовлетворить эту потребность, человеку приходится отправляться чуть ли не на край света, преодолевать трудности и лишения, рисковать жизнью. Иногда бывает достаточно встре-титьодного единственного нового человека, прочитать книгу или соприкоснуться с явлением, которое перевернёт всё его мировоззрение и последующую жизнь. Но в любом случае мы имеем дело с путешествием, будь то путешествие в мире природы, в мире духа или в мире людей.
Т аким образом, определить путешествие просто как перемещение в пространстве и посещение иных земель, значит, дать неполное и даже, каком-то смысле, ложное определение данного явления, так как физическое перемещение в пространстве естьлишь один, хотя и существенный его признак.
Истинное путешествие - это духовная деятельность по постижению чего-то нового, ранее неизвестного и неизведанного - того, что изменяет жизнь человека, выводит его за грань обыденного бытия и гармонизирует его взаимоотношения с природой, людьми и самим собой.
Как правило, для того чтобы успешно осознать и понять то или иное явление, ставшее для человека
привычным, обыденным необходимо «выйти» за его пределы, оказаться от него на некотором удалении.
Для того чтобы обыденный мир «проявился» в сознании человека, чтобы человек увидел «себя в обыденном мире», а «обыденный мир в себе», то есть чтобы произошёл акт рефлексии, необходимо удалиться от этого мира, «разрушить» его и создать «альтернативную» реальность, пусть даже внешне похожую на обыденную, на ту в которой человек привык жить, но иную по сути взаимоотношений реальности и личности.
На этой основе строятся все путешествия и в дальние неизвестные края, и в виртуальную реальность, и даже за пределы телесного бытия. Форма и степень удаления от обыденности может быть различной, но так или иначе, ткань обыденности должна быть разорвана, чтобы неожиданно и непредсказуемо обнажились иные, непривычные «срезы» бытия. Путешествие даёт возможность по-новому увидеть и воспринять привычные грани обыденности («...когда постранствуешь, воротишься домой - и дым отечества нам сладок и приятен»). И это, в общем-то, неудивительно: ведь из путешествия человек возвращается не таким, каким он туда отправился. В путешествии происходит обновление, а обновлённый человек по-новому воспринимает обыденность, в лоно которой он погружается, вернувшись из путешествия.
Являясь целостным способом существования человека в мире, путешествие позволяет постигать мир в целостных формах его проявления в повседневном, целостном бытии, «воспринимать предметы внешнего мира непосредственно в подлиннике» [3: с. 187]. Понимание в традиционном, рациональном смысле сводится к минимуму, но со-переживание, со-звучие и со-чувствование - максимальны. Под целостностью же человека понимается его бытие во всём возможном многообразии его свойств, проявлений и отношений с миром, образующим, тем не менее, внутреннее единство, позволяющее ему существовать самостоятельно и осознавать себя свободным.
Путешествуя, человек имеет возможность соприкоснуться с миром как с целостностью, и целостно пережить и почувствовать его и себя в нем как нечто нераздельно существующее.
Даже если путешествие совершается с научными целями, а путешественник является носителем изощренного и усовершенствованного наукой интеллекта, смотрит на мир как ученый, исследует, анализирует, «препарирует» его, все эти интеллектуальные операции происходят на фоне мощного эмоционально окрашенного, нерасчлененного, целостного и интуитивного восприятия действительности, которое может служить, и часто действительно служит, более глубокому рациональному познанию.
Проиллюстрируем эти достаточно общие философские рассуждения конкретными примерами. Наиболее ярко и рельефно построение картины мира и осознание самого себя в этом мире в процессе путешествия можно увидеть на примерах личностей выдающегося русского исследователя Уссурийского края В. К. Арсеньева и его постоянного спутника по экспе-
24 2011
дициям досоветского периода - гольда (нанайца) Дер-су Узала.
Поскольку книги В. К. Арсеньева есть, с одной стороны, строгий и беспристрастный научный отчёт о совершённых путешествиях, а с другой - глубоко личный и интимный дневник, то их ценность для исследователя феномена путешествия с социокультурных и психолого-педагогических позиций неоспорима.
В образе Дерсу Узала представлена идеальная, завершённая и совершенная работа обыденного сознания, осознающего себя в неразрывной слитности с природой, возникшей в результате длительного, почти беспрерывногопутешествияохотника-гольдапоУссу-рийской тайге.
Дерсу Узала не кочевник в буквальном смысле этого слова. Он жил осёдло. У него была своя хижина и семья, которых он лишился в результате трагических жизненных обстоятельств, но память о прежней жизни жива в его сердце. Дерсу не противопоставляет себя окружающему миру; но, скорее, сливается с ним. Он чувствует себя частицей окружающей его великой жизни и не видит разницы между своей собственной жизнью и жизнью тайги. Отсюда его кажущийся цивилизованному человек странным «первобытный» анимизм Дерсу. В дождливую погоду, глядя на тихий, как будто вымерший лес и серое, затянутое тучами небо, охотник говорит: «Наша так думай: эта земля, сопка, лес - всё равно люди. Его теперь потеет. Слушай! - он насторожился. - Его дышит, всё равно люди»... Он пошел вперёд и ещё долго говорил о своих воззрениях на природу, где всё было живым как люди» [1: c. 134].
Знания о природе, умение читать следы животных и птиц, понимать, что происходило во время природных катаклизмов способность чувствовать любое, самое незначительное изменение в жизни природы -всё это не является для Дерсу предметом гордости. Охотник начисто лишён демонстративности, поскольку она возникает как результат сопоставления и противопоставления, а гольд живёт в естественном единстве с миром.
Природа как таковая не вызывает у него ни страха, ни священного трепета; несвойственны ему также и эстетические переживания по поводу красоты окружающего мира. Это происходит не от тупости или неразвитости, а от особой, свойственной людям, живущим в согласии единстве с природой, целостности сознания. Страх Дерсу неведом - он испытывает только чувство тревоги при возникновении какой-то конкретной опасности. Это чувство заставляет его быть деятельным, демонстрировать чудеса находчивости и изобретательности, но, в то же время, внутренне оставаться спокойным и контролировать ситуацию.
Нравственные качества Дерсу также есть естественный результат и проявление его идеальной адаптации к условиям жизни: забота о неизвестном путнике, который, придя в охотничий балаган, найдёт там запас дров и еды; молитва хозяину тайги - тигру; забота о сохранении поголовья животных - всё это ре-зультатыработыобыденногосознания,особой, весьма
непростой и своеобразной душевной деятельности, которая позволяет человеку гармонично выстраивать отношения с окружающим миром.
«Дерсу удивительно приспособился к жизни в тайге. Он не находился под влиянием природы, Он скорее был в соответствии с окружающей его обстановкой» [1: с. 258].
Сознание Дерсу стереотипично и устойчиво. Ход его мыслей и проявления чувств адекватны процессам, происходящим в природе, которые, несмотря на всё кажущееся разнообразие и непредсказуемость, на самом деле вечны, неизменны и повторяются из года в год, из века в век, формируя и обкатывая сознание и тело человека, как морские волны обкатывают прибрежную гальку.
В логике наших рассуждений Дерсу Узала не путешествует, хотя и постоянно перемещается по таежным тропам. Он находится в своей среде, в своем доме. Физическое перемещение по тайге - лишь естественный для данных условий способ взаимодействия с окружающей средой.
Совершенно в другой ситуации находится исследователь иестествоиспытатель В. К.Арсеньев. Идя по одной тропе с Дерсу, он видит мир совершенно другими глазами, то есть видит в нём совсем не то и совсем не так, как это представляется охотнику-аборигену.
Прежде всего, в душе своей он противостоит окружающемумиру,противопоставляетсебякакциви-лизованного человека и учёного-исследователя миру дикой природы и совокупности исследуемых им объектов. В описаниях В. К. Арсеньева мир чётко структурирован, разложен по полочкам, систематизирован и описан точно и беспристрастно. Исследователь читает мир как комплексный научный труд по географии, геологии, ботанике, зоологии, этнографии и одновременно создает этот труд в своих дневниках, отчётах, описаниях.
Временами он испытывает страх и ощущение беззащитности пред грозной и чуждой ему лесной стихией. «.. .Явлезнадерево... Навостокевиднелсязубча-тый гребень Сихоте-Алиня. К северу насколько хватало глаз тянулась слабо всхолмлённая низина, покрытая громадными девственными лесами. В больших лесах всегда есть что-то таинственное, жуткое. Человек кажется маленьким, затерявшимся. По отношению к человеку природа безжалостна. После короткой ласки она вдруг нападает и как будто нарочно старается подчеркнуть его беспомощность: человеку постоянно приходится иметь дело со стихиями: дождь, ветер, наводнение, гнус, болота, холод, снег и т. д. Даже самый лес представляет собой стихию» [1: с. 257-258].
В этом описании полностью проявляется цивилизованный человек, путешествующий в чуждой и поэтому враждебной стихии. Арсеньев понимает природу как учёный, но он не чувствует и не воспринимает её целостно, как чувствует и воспринимает её Дерсу Узала.
Арсеньев борется с природой силой своего разума и воли, противостоит ей, пытается преодолеть и
понять. Она для него - анти-обыденность, поэтому он тратит колоссальные и далеко не всегда рациональные усилия, чтобы выстроить с природой оптимальные отношения. И как у всякого культурного, цивилизованного, европейского человека главная опора Арсеньева - разум, изощренный и отточенный научными занятиями интеллект, позволяющий понять целое по частям, объединить разрозненное, выявить закономерности и, опираясь на объективное, научное знание, строитьсвоеповедение.Арсеньевпостигаетприроду,а Дерсу её чувствует и живет ней.
Как и всякий путешественник, попавший в новые места, соприкоснувшийся с дикой, непокорённой природой, Арсеньев испытывает и яркие эстетические переживания: он любуется горными хребтами и долинами, водопадами и озёрами, тайгой, животными и растениями. Этоестественноесостояниечеловека, вышедшего из обыденности. Яркие чувства и переживания помогают ему «встроиться» в новую обстановку. И в этих же чувствах наиболее очевидно и неприкрыто проявляется целостность восприятия и освоения мира человеком. Никакой рациональный, научный, исследовательский подход не дает ощутить дикую природу так, как позволяют это делать чувства, заставляющие опытного и искушенного ученого-естествоиспытателя благоговеть, ужасаться и восхищаться картинами дикой природы, и в некоторые моменты, когда разум отступает, сливаться с ней в одно целое, растворяться во всем этом великом и таинственном многообразии.
Дерсу же эмоционально индифферентен. Но не потому, что его чувственно-эмоциональная сфера не развита. Просто его чувства не направлены на обычные предметы и картины, которые окружают его всю жизнь и являются как бы продолжением его самого. Он тоже воспринимает природу рационально, но не так рационально, как учёный, а скорее, как животное, для которого умение читать и понимать природные знаки есть первейшее и необходимейшее средство выживания и естественное, как бы данное от природы состояние.
«Дерсу молча шёл и смотрел на всё равнодушно. Я восторгался пейзажами, а он рассматривал сломанный сучок на высоте кисти руки человека, и по тому, куда прутик был нагнут, он знал о направлении, в котором шёл человек. По свежести излома он определял время, когда это произошло, угадывал обувь и т. д. Всёэтоделалось. повкоренившейся многолетней привычке не пропускать никакой мелочи и ко всему относиться внимательно. Если бы он не занимался изучением следов с детства, он бы умер с голода. Тысячи опасностей ожидают одинокого путешественника в тайге, и только тот, кто умеет разбираться в следах, может рассчитывать на благополучное окончание маршрута» [1: с. 343-344].
Сравнивая Дерсу и Арсеньева, мы видим как бы две «модели» путешественника. Один из них идеально вписан в среду путешествия, являющуюся для него одновременно и естественной средой обитания. Идеальность адаптации проявляется в целостности: целостный человек целостно воспринимает окружающий его мир и целостно живёт в нём. Она нарушается только тогда, когда в жизнь Дерсу вкрадываются инородные элементы (например, промышленник обманувший и обкравший его и пр.) В обычной же, повседневной обстановке все его действия рациональны, экономны и достаточны. Он не тратит лишних физических и душевных сил там, где это не нужно, и поэтому он выживает в сложных ситуациях и чувствует себя комфортно в повседневной жизни, умея использовать природу в своих интересах. Выражаясь языком современной социологии и педагогики, можно сказать, что у него сформированы, причем идеально, все основные компетенции, позволяющие быть успешным в той социокультурной и природной нишах, которые являются средой его обитания. Дерсу не изменяется, потому что он самодостаточен.
Арсеньев же путешествуя, исследуя природу Уссурийского края, совершает огромную душевную работу, поскольку ему постоянно приходится преодолевать устоявшиеся, сформированные в цивилизации привычки и стереотипы поведения и мышления, преодолевать обыденность цивилизованной жизни и выстраивать новую обыденность - обыденность путешествия, новые, непривычные отношениясокружающим миром. В процессе этой душевной работы он изменяется, совершенствуется, приобретает новые знания, навыки общения с природой и людьми, изменяет своё мировоззрение и по-новому начинает смотреть на природу, на людей, на мир в целом. Яркие и разнообразные переживания, которые ему приходится ежедневно испытывать, обогащают его душу, делают её более чуткой и восприимчивой. Используя терминологию Н. К. Рериха, мы можем сказать, в процессе такого путешествия происходит «расширение сознания», человек обогащается и совершенствуется. Именно в этой работе духа, в расширении сознания, в позитивном изменении и совершенствовании и состоит социальный и психологопедагогический смысл путешествия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арсеньев В. К. По уссурийскому краю. М.: Молодая гвардия, 1934. 408 с.
2. Козырьков В. П. Освоение обыденного мира. Социокультурный анализ. Н. Новгород: Изд-воННГУ, 1998. 340 с.
3. Лосский Н. О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М., 1992. 254 с.
